Замок щелкнул, дверь отворилась и тут же захлопнулась за ними. Петер огляделся: они находились в небольшом холле-вестибюле.
Он покосился на Илону, но лицо ее скрывал синеватый полумрак, так что разобрать, шутит она или говорит всерьез, было невозможно.
Но Петер понял, что шансы стать ее следующим любовником со сказочной быстротой улетучиваются. Ну почему он сразу не согласился позировать для ее проклятой картины? Да, всему виной его идиотская фамильная гордость!
– Я дам вам ответ при следующей встрече, – поспешно пробормотал он, стыдясь самого себя.
Илона глубоко вздохнула и встряхнула головой, откидывая со лба волосы. Ее расчет оправдался, – это движение приковало его взгляд к чуть приоткрытому, такому соблазнительному рту и… вырезу на кожаной жилетке, который немного увеличился, когда она набрала в легкие воздух.
Еще секунда, и Петера было бы трудно остановить. Желание прижать ее к себе возникло мгновенно, но оно возрастало с каждой секундой, становясь навязчивым, непреодолимым… Было ясно, что, сделай он еще один шаг, и дело не ограничится поцелуями.
Его глаза растерянно обежали полутемный холл. В одном углу – груда кирпича, в другом – грязная тачка, под ногами – обрезки досок. Заниматься любовью в таком месте? Нет, это было бы слишком! Но как хочется схватить эту стервочку и, заломив назад руки, прижать к шершавой, бугристой стене…
Устыдившись своего порыва, он сжал руки в кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Это немного отрезвило Петера. И вот уже не первобытное существо, не Зигфрид-победитель, а полноценный продукт современной цивилизации по имени Петер Адлер топтался на груде строительного мусора, мучая непослушными пальцами злополучный узел безукоризненно завязанного галстука…
– Может быть, все-таки посмотрим дом, – едва выдавил он и, помолчав, добавил: – У меня вечером назначена встреча с австрийским партнером.
Это была ложь, но ложь во спасение. Он больше так не мог, ему было просто необходимо отвлечься – для того, чтобы собраться с мыслями и вернуть себе привычную уверенность. Настоящий Адлер всегда держит ситуацию под контролем, и потому Петер должен до конца сопротивляться действию колдовских чар!
– Деловой ужин? – спросила Илона беспечно, подведя его к двери на лестничную клетку и отпирая ее.
– Что-то вроде этого.
– И вы не можете его отменить?
Она спокойно встретила его вопрошающий взгляд.
– Но… ради чего?
– Хотя бы ради меня. Знаете, Петер, с тех пор, как Амелия в больнице, бедняжка Франц стал очень плохо питаться. Поэтому я иногда готовлю ему что-нибудь вкусненькое и как раз сегодня собиралась сделать это. Может быть, вы захотите с нами поужинать? У нас будет прекрасная возможность все обсудить. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду… – не договорив, она подняла руку и описала ладонью плавный полукруг.
Еще один укол ревности, и такой болезненный! Ни одна женщина, в том числе и Ирена, никогда не готовила для него домашнего ужина. А Илона собирается сделать это для Франца! Черт возьми, все это ему очень не по вкусу!
Делать нечего – придется «отложить» деловую встречу. Не может же он оставить ее наедине с этим архитектором.
Хорошо, допустим, они не любовники, но кто знает, что может произойти дальше?
Илоне явно не хватает мужчины в жизни и в постели. Иначе зачем ей так напористо его атаковать?
Нет, он, Петер, не имеет ни малейшего желания уступать другому место, которое планирует занять сам. Только дурак может сбежать и оставить этот лакомый кусочек какому-нибудь… любителю горячих блюд. В том, что Франц именно таков, Петер уже не сомневался.
И потом… Илона говорит, что никогда не спит с женатыми мужчинами. Возможно, возможно… Но, скорее всего, она просто-напросто не интересуется этим. Ведь не спросила же она у него самого в тот первый вечер. Да и сегодня…
– Франц считает, что мясные блюда мне удаются, – подлила Илона масла в огонь. – Как вы относитесь к кусочку прожаренного сочного мяса, Петер?
– Вы сделали мне предложение, от которого невозможно отказаться, – вздохнул он, и услужливое воображение тут же нарисовало ему не менее соблазнительную гастрономическую картину: после совместно проведенной ночи, утром, она подает ему завтрак в постель – естественно, все еще обнаженная… – Но при условии, что мне понравится дом, – с показным равнодушием добавил он.
Его разум все еще отчаянно сопротивлялся, не желая признавать, что плоть только и ждет, чтобы подчиниться этой колдунье. Черт с ним, с домом, подумал Петер, – ведь он покупает его в придачу к горам, свисту ветра в ушах, сиреневому снегу под полозьями лыж и тому дивному ощущению, когда ты, точно птица, летишь вниз по крутым склонам прямо в разверзающуюся у ног бездну.
Вот и сейчас неведомая сила подхватила его и тащит… Но куда, вверх или вниз?
– Ну, так как, вам нравится? – спросила Илона.
Они уже стояли на балконе второго этажа. Вид отсюда открывался великолепный! Но Петер был не в состоянии реагировать на красоты природы. Единственное, что волновало его, – это стоящая рядом Илона. От ее гибкого стройного тела исходил мускусный аромат духов.
– Конечно.
Он слегка повернул голову. Даже при ярком солнечном свете кожа ее выглядела прекрасно – нежная, бархатистая. И на этом светлом бархате сиял темный янтарь глаз, вспыхивали рубины губ.
Петер усилием воли заставил себя опустить глаза.
– Я постараюсь как можно скорее оформить покупку. – Он вцепился в перила и окинул невидящим взглядом великолепную панораму гор.
– Так вы согласны! – воскликнула Илона. – Умница! Франц будет очень рад.
Он очень переживает из-за того, что строительство заморожено. Да и я немного развлекусь, работая над интерьерами. Вы разрешите мне оформить все на свой вкус, Петер? – Она слегка дотронулась до его запястья. – Надеюсь, вы не из тех, кто учит художника, как делать его работу?
От этого мимолетного прикосновения по всему телу Петера пробежала дрожь.
– Я всегда и во всем привык доверять профессионалам, – сказал он сухо.
Илона кивнула в знак одобрения и убрала руку.
Ей стоило большого труда не расхохотаться. Нет, этот Адлер просто неподражаем! Он все воспринимает невероятно серьезно – и саму жизнь, и себя, и ее, Илону. Он просто деревенеет, когда она дотрагивается до него, даже случайно. Вот кому нужно расслабиться, причем немедленно, в ближайшие же дни.
– Вы не будете возражать, если я подберу для вас и мебель? – промурлыкала она, продолжая гипнотизировать Петера своими бездонными глазищами.
Поймав его взгляд, она часто-часто заморгала длинными черными ресницами и облизнула губы кончиком языка. По тому, как пристально он смотрел на ее рот, как вспыхнули его глаза, она догадалась о силе пылающего в нем пожара. Но… когда же он все-таки капитулирует?
– Мебель, Петер, – повторила она, так и не услышав ответа.
– Да. Конечно… То есть, я полагаю… И тут Илону осенило. Перед ней один из тех клиентов, которые, сделав заказ, тут же о нем забывают. Их не волнует, какими будут дом и мебель. Им нужна только крыша над головой и предметы первой необходимости. Ну и, конечно, несколько пар горных лыж в кладовке. И это все. Главное в их жизни – не дом, а работа…
– Знаете, иногда мне бывает достаточно одного взгляда на клиента, чтобы определить его вкус, – продолжала она. – Ведь большинство людей выражают себя не только в одежде, но и в обстановке? И вы в том числе… На мой взгляд, ваш стиль – консервативность, традиционность.
– Но я совсем не хочу, чтобы мое жилище напоминало средневековый замок, – неожиданно запротестовал Петер. – Да, мне нравятся строгие пропорции… Но я отнюдь не против деревянных панелей и витражей из цветного стекла. Пусть в этом альпийском домике будет светло и уютно. – Он говорил с таким азартом, что Илона была потрясена. – Что касается мебели… – Его серые глаза, обычно такие холодные и спокойные, вдруг ярко вспыхнули. – Знаете, я люблю сочетание яркого неба и чистого снега. Пусть ковер будет голубым, а кресла и стены – белыми. И столы светлые, прозрачные, из стекла. А кровать, наоборот, массивная и широкая. Такая, что нырнешь и, кажется, уже не выплывешь наружу. Остальное… Остальное можете сделать по своему вкусу.
Простодушие этой реплики слегка позабавило ее.
– Спасибо, что не учите меня, как нужно работать.
Илона почувствовала к Петеру невольное уважение. Все-таки за этим внешним лоском и хладнокровием скрываются некие пристрастия и привязанности.
Он посмотрел в ее лукаво улыбающиеся глаза и сконфуженно рассмеялся.
– Извините, – сказал он. – Кто бы мог подумать, что меня занесет? Не понимаю, что со мной произошло? Только открыл рот и… пожалуйста.
– Значит, это случилось на уровне подсознания, Петер. Ведь самое дорогое и сокровенное в человеке прячется далеко-далеко. Может быть, вам стоит чаще заглядывать в себя? Вы произнесли свой монолог на одном дыхании и этим, кстати, очень помогли мне. От всей души благодарю вас, – теперь я знаю, как мне поступить… Не будем же откладывать наше общее дело в долгий ящик. Едемте обратно… По дороге вы позвоните и сделаете все необходимые распоряжения.
Петер смотрел на прелестное оживленное лицо Илоны и понимал, что она права. Нельзя терять время. Ни минуты.
Они вышли из дома и направились к автомобилю.
– Пока вы будете звонить, я запасусь провизией, – заявила она, усаживаясь на свое место. – А за вином мы заедем в один монастырь. Это по дороге. Вы любите вино, Петер?
– Смотря какое.
Она взяла его за руку, и на этот раз он не сопротивлялся.
– Вам понравится монастырский выдержанный «рислинг», – заверила она. – Только не пейте слишком много. А то и сами не заметите, как окажетесь под столом. Но бутылочка-другая будет очень кстати. Простите, Петер, но вы сейчас – словно до предела натянутая струна. У вас какие-то неприятности?
– Да, пожалуй, у меня не самый лучший период в жизни! – признался он честно.
– Не беда, этот год уже на исходе. И завершается он, по-моему, превосходно. Я избавилась от… одного человека, Амелия родила очаровательную малышку! А главное – вы покупаете дом в Альпах. Стало быть, добро пожаловать в Австрию!
– Спасибо. Я очень тронут…
Илона пришла в восторг от его улыбки. Он уже начал расслабляться, и ей это нравилось. Она тоже улыбнулась в ответ.
Я сделаю тебя счастливым всего лишь за полгода, дорогой, подумала она. А что я получу взамен? Правильно, ты сделаешь мне ребенка!
4
Но в машине эта женщина снова его удивила.
– Скажите, Петер, – вкрадчиво начала Илона. – А что вы думаете о моей манере одеваться?
Он сделал вид, что залюбовался проплывающим за окном грушевым деревом – его желтыми, подожженными осенью листьями и крупными плодами на ветвях. Сказать ей правду? Но ни одна женщина на свете не желает знать, что на самом деле думают о ее нарядах.
– Просто потрясающе, – ответил он. – Черный цвет вам идет.
– И вам не кажется, что я выгляжу вульгарно?
Вульгарно?! Значит, только ради того, чтобы увидеть некую вульгарную особу, ему вздумалось бросить все дела и истратить кучу денег? Да ведь он ехал сюда с одним-единственным намерением – сорвать с нее все, что на ней надето! И потом… Разве что-либо, связанное с этой фантастической женщиной, может быть вульгарным?
– Шутить изволите, фрейлейн, – фыркнул он. – Конечно же нет!
Она, прищурившись, посмотрела на него.
– А как вам понравилось платье, в котором я была на вечере в прошлом году?
– Извините, Илона, – мастерски солгал он. – Но я, честно говоря, не помню, как вы тогда были одеты. Кажется, в чем-то таком темном, свободном. Но это «что-то» вам очень шло! Иначе с какой стати я решил бы, что вижу невероятно красивую женщину?
– Ну, это вы хватили, Петер, – покачала она головой. – Я отнюдь не красавица, и знаю это. Но меня интересует другое… Если бы мы были с вами близки, – давайте предположим такое, ладно? – стали бы вы просить меня переодеться, прежде чем выйти на улицу?
– Никогда! Попросил бы сбросить все это на полчасика, пожалуй, – вдруг выпалил он. – Но переодеться? Зачем?
Говоря это, Петер нисколько не кривил душой, – ему действительно нравились ее сексуальные наряды, как и то, что под ними не было белья. А несколько вызывающий вид и манера вести себя независимо и раскованно пленяли, пожалуй, не меньше.
– Какой дурак поступил бы так? – спросил он вполне искренне.
– Этого дурака зовут Ульрих, – ответила она кисло. – Ульрих Гроссмайер.
На этот раз Петер счел за лучшее промолчать. Ну да, так звали последнего любовника Илоны, которому она указала на дверь меньше месяца назад. Значит, этот идиот пытался сделать из нее леди? Похоже, он влюбился и намеревался сделать официальное предложение руки и сердца. Вот уж, действительно, глупец! Разве можно жениться на таких женщинах, как Илона? Они годятся только в любовницы.
Меланхолически наблюдая чередующиеся за окном отроги Альп, Петер Адлер пообещал себе, что никогда не повторит чужих ошибок. Он ни за что не влюбится в эту женщину-ведьму, и тем более не станет пытаться превращать ее в светскую даму.
Одна такая уже ждет его дома, и он не испытывает никакого желания возвращаться к ней! Впрочем, в значительной степени это будет зависеть от Илоны.
– Этот Ульрих, – сказал он, откашлявшись, – ничего в вас не понял.
Илона мгновенно ослепила его колдовской улыбкой.
– Благодарю за сочувствие. Я думаю, вы заслуживаете того, чтобы пригласить вас к себе домой. Но сначала отыщем телефонную будку, магазин и обязательно купим вина.
Он засмеялся.
– Должен предупредить вас: от меня на кухне никакого толку.
– Не могу себе представить, что вы чего-то не умеете, Петер. – Она снова улыбнулась, но уже не отрывая взгляда от приближающейся развилки дороги.
Машина повернула, петляя между лесистыми склонами. Впереди забелели стены монастыря. Не доезжая до ворот, Илона затормозила и, стремительно выскочив из машины, постучала в железную дверцу. Через пару минут ее впустили внутрь.
Телефонная будка стояла чуть в стороне. Петер набрал номер и, сообщив о своем намерении купить загородный коттедж в предгорье Альп, попросил поверенного немедленно связаться с конторой архитектора Франца Бауэра. Затем он вернулся к машине, возле которой его уже дожидалась Илона. При виде Петера она ликующим жестом помахала в воздухе двумя бутылками вина.
А еще час спустя Петер на своем арендованном автомобиле уже следовал за черной машиной Илоны, выезжающей с автостоянки. Он попросил ее ехать не слишком быстро, ссылаясь на то, что плохо знает Вену. И все-таки, остановившись перед светофором, умудрился потерять ее из виду. Она подождала его у следующего перекрестка, и остальную часть пути они уже ехали вместе.
Петер поглядывал в окно, любуясь архитектурными красотами австрийской столицы: строгими пропорциями монументальной Венской оперы, тонкими перстами башен собора святого Стефана, неправдоподобно мускулистыми торсами античных героев на площади Сен-Мишель.
Да, в этом городе трудно было не стать архитектором или художником.
Их небольшой кортеж свернул на маленькую улочку, и Петер с интересом огляделся – интересно, а какое жилье предпочитают венские дизайнеры?
Но Илона выбралась из лабиринта центральных улиц и покатила к окраине. Почти на самом выезде из Вены она остановилась напротив традиционного аккуратно подстриженного газончика. Под стать ему был и дом – типичный, если не сказать, типовой загородный коттедж.
Да, скромное жилье Илоны, конечно же, проигрывало в размерах увитому плющом монументальному мавзолею, в котором обитала баронесса Ирена фон Дитцегоф, не говоря уже о шикарном трехэтажном фамильном особняке Адлеров в Гамбурге. Простота и непритязательность этого домика тронули, даже умилили Петера. Однако, переступив порог и войдя вслед за хозяйкой в гостиную, он чуть не ахнул.
Оформление комнаты было решено в черном и красном цвете. В столовую вела дверь в форме арки. Заглянув туда, Петер увидел квадратный обеденный стол и четыре кожаных стула. Прямо над столом висел красный светильник в восточном стиле.
На полу гостиной лежал красный прямоугольный ковер, вокруг которого расположились мягкий диван и несколько кресел из черной кожи. Перед ними стоял журнальный столик с латунной статуэткой борзой. Ни журналов, ни пепельницы.
Маленький телевизор спрятался на полке в левом дальнем углу, справа находился встроенный стеллаж-бар с перевернутыми вверх дном чистыми бокалами. Два высоких медных торшера с красными абажурами, украшенными бахромой, стояли по обе стороны дивана. Несколько сделанных углем набросков, изображающих обнаженные фигуры, глядели на Петера со стен.
Черно-красная гостиная Илоны сначала привела Петера в тихий ужас, но потом… Через пару минут он почувствовал себя вполне комфортно в этом царстве медленно надвигающихся сумерек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12