Грязный сутенер? Кто? Его босс? Ник Шено? Было совершенно ясно, что эти двое знали друг друга. Но каким образом, когда и где они могли встретиться? Мэнни знал наверняка, что Лаки совсем недавно приехала в Лас-Вегас, чтобы оказаться в тех кругах, где бывал Ник Шено. К тому же, несмотря на то что они знали друг друга в лицо, ни один из них не догадывался о социальном положении и имени другого.
— Вы здесь работаете? — недоверчиво спросил Ник. Он никак не мог поверить, что на ней действительно была форма дилеров его казино. Ведь он ни разу не видел ее в игровом зале!
— Она работает у нас почти неделю, — ответил Мэнни вместо онемевшей от удивления Лаки.
Прищурившись, Ник снова взглянул на молодую женщину в черном смокинге.
— Не может быть, чтобы это и был наш новый дилер, — сказал он с такой уверенностью в голосе, что Мэнни расхохотался.
И тут Ник покраснел. Ну конечно, именно она и была новым дилером казино. Пытаясь преодолеть смущение и шок, он вдруг припомнил рассказанную ему историю о том, как вчера в игровом зале произошел забавный случай.
— Это ее пытался вчера купить какой-то арабский принц? — спросил он, не глядя на Лаки.
— Николас, позволь мне представить тебе мисс Лаки Хьюстон, недавно приехавшую из штата Теннесси, а теперь жительницу нашего прекрасного города. Она и есть новый дилер.
— Принц не собирался покупать меня! Он предлагал мне выйти за него замуж! — сказала Лаки, слегка обиженная словами Ника, и тут же испугалась, что ее слова прозвучали слишком дерзко.
Несмотря на всю важность момента, Мэнни не удержался от улыбки. Между этими двумя норовистыми упрямцами происходило то, чего он давно уже ждал. Глядя на Ника, он заметил, что тот смущен. По виду Лаки невозможно было понять, что она чувствовала. От нее можно было с одинаковым успехом ожидать, что она упадет в обморок или взорвется от эмоций. Она была бледна и дрожала всем телом.
Ник никак не мог оторвать от нее взгляда. Длинная коса, которую он помнил по первой встрече, превратилась теперь в пышный красивый узел на макушке. Ему вдруг нестерпимо захотелось запустить пальцы в ее густые волосы, вытащить оттуда все шпильки и с восторгом смотреть, как ее лицо и плечи накроет волна черного шелка.
В форменном смокинге она выглядела еще выше, чем на самом деле, однако он не заметил на ней ни косметики, ни бижутерии. В ней не было ничего искусственного, что он привык ассоциировать с противоположным полом. И лишь выражение лица осталось неизменным. Она смотрела на него так же, как тогда, на автовокзале, — с отвращением и презрением.
Ник не мог поверить своим глазам! С того самого дня, когда он случайно встретил эту девушку на автовокзале, ее образ преследовал его повсюду и возникал перед мысленным взором в самые неожиданные и неподходящие моменты. И вот теперь, когда она стояла перед ним, он никак не мог начать разговор. К счастью, рядом был Мэнни.
— Босс, Лаки хочет тебе что-то рассказать.
При этих словах Лаки вздрогнула как от удара. Она вспомнила, зачем Мэнни притащил ее в кабинет хозяина, и ее охватил ужас от сознания, что перед ней именно тот человек, которого собирался убить Вуди-Минер!
— Вы! Это должны быть вы!
Ник увидел, как она пошатнулась. Еще секунда, и она упала бы без чувств, но мужчины подхватили ее под руки и отвели к стоявшему у окна диванчику.
— Садитесь, — резко произнес Ник, сердясь на себя за вскипевшее желание. Почему он хотел эту женщину? Он даже не знал, кто она такая. В его возрасте было непозволительно желать близости с совершенно незнакомой особой. Такое случалось лишь в беспечной юности, которая осталась далеко позади.
Во всяком случае, он думал именно так, пока Лаки Хьюстон не заглянула своими колдовскими зелеными глазами прямо в его душу.
— Ну, — смутился он, — что вы хотели мне рассказать… кроме того, что уже сказали?
Лаки покраснела, вспомнив, как резко обошлась с ним на автовокзале, видя в нем потенциального обидчика.
— Вам не следовало тогда предлагать подвезти меня, — тихо сказала она.
Мэнни снова улыбнулся. С каждой минутой разговор становился все интереснее.
Ник молча кивнул. Ее слова прозвучали очень искренне. Потом он едва заметно улыбнулся и сел на противоположный край диванчика.
— Да, вы правы. Я не должен был делать… или говорить то, что сказал. Особенно по отношению к особе, только что приехавшей в город, — снова улыбнулся он.
И в этот момент Лаки забыла, что кто-то грозил убить этого человека, что два дня назад она чуть было не попала в гарем арабского принца, что давно уже должна была вернуться за карточный стол… Она видела только Ника Шено, его чудесную улыбку, его сияющие глаза. На мгновение ей даже почудилось, что она увидела его душу, где, как ей показалось, поселилось такое же чувство одиночества, как и у нее самой.
— Вас хотят убить, — тихо проговорила она. Его чудесная улыбка медленно погасла, лицо приобрело суровое выражение. Он резким движением, не издав ни единого звука, наклонился к ней всем телом и, прижав ее обеими руками к спинке дивана, вплотную приблизил свое лицо к ее испуганным глазам.
— Кто ты такая, черт тебя побери?! Откуда тебе известно, что меня хотят убить? Кто тебя подослал? У тебя сдали нервы или ты решила переметнуться на другую сторону?
Поспешно схватив Ника за руку, Мэнни воскликнул:
— Нет! Ники, нет! Ты не понял! Все не так!
Отстранившись от Лаки, он метнул на помощника гневный взгляд.
— А как, Мэнни? Скажи мне! Объясни, каким, образом эта хорошенькая сексапильная штучка появилась в моем казино, да еще с предупреждением о готовящемся убийстве? Неужели сукин сын, который хочет моей смерти, считает меня полным идиотом?
На лице Лаки отразился испуг. Мэнни притащил ее сюда, чтобы она рассказала боссу о подслушанном разговоре, и теперь с ней так обращаются?! Испуг, постепенно перерастал в гнев. Теперь она ни за что не станет разговаривать ни с Ником, ни с Мэнни!
— Конечно, ты идиот, как и все мужчины, — спокойно отозвался Мэнни. — Она не просто явилась с предупреждением! Во время перерыва она случайно подслушала в вестибюле телефонный разговор, в котором речь шла о спланированном убийстве, и у нее хватило мужества и порядочности, чтобы прийти ко мне и рассказать об этом. Она хотела предупредить жертву, хотя даже не знала, кто этот несчастный!
Слегка опешив, Ник повернулся к Лаки.
— Это правда?
Она резко встала, по горло сытая мужским эгоизмом. Можно быть одетым, как Ник, в шикарный костюм от Армани и пахнуть дорогим одеколоном и при этом иметь менталитет хозяина паршивого бара Уайтлоу в ее родном Крейдл-Крике.
— Разве это имеет значение? — ответила она вопросом на вопрос. — Только что я уже сказала вам правду, и вы тут же обвинили меня в шпионаже. Не знаю, что происходит в вашем мире, а после того, как вы со мной обошлись, и знать не хочу! Но вот Мэнни, сдается мне, всерьез считает, что вы достойны знать правду. Так вот, если вы завтра утром, как обычно, сядете в свой автомобиль, то через секунду вместе со своим завтраком, как сказал Вуди-Минер, взлетите на воздух.
— Черт побери, — негромко чертыхнулся Ник и, подойдя к окну, слепо уставился в темноту за толстым стеклом.
— А теперь извините, но я должна вернуться на свое рабочее место, — невозмутимо произнесла Лаки, направляясь к двери. — В следующий раз, когда мне снова доведется узнать о чьем-то злодейском замысле, я просто сделаю вид, что ничего не слышала, — так поступает всякий, кто не хочет ввязываться не в свое дело… А когда этот замысел будет приведен в исполнение, я прочту о случившемся в газете с чашкой утреннего кофе в руке и не почувствую ни малейших угрызений совести.
Уходя, она не хлопнула дверью, но закрыла ее так резко, что мужчины вздрогнули.
— Ники, Ники… Кажется, ты погорячился.
— Благодарю за своевременное замечание, — огрызнулся Ник, направляясь к телефонному аппарату.
— Кому ты собираешься звонить? — спросил Мэнни.
— Сначала Кьюби, чтобы ни он, ни отец не вздумали садиться в машину, потом свяжусь с детективом Арнольдом. Он знает, что нужно делать в таких ситуациях. Потом… не знаю, может, воспользуюсь услугами какой-нибудь шлюхи. Давненько я уже не испытывал такого желания.
Мэнни вздохнул и, покачав головой, направился к двери.
— Мэнни! — раздалось у него за спиной. Он повернулся лицом к Нику, ожидая продолжения разговора.
— Скажи ей спасибо от моего имени.
— Нет уж, сам скажи ей спасибо от своего имени. Кстати, может, она знает, с чего это вдруг тебе захотелось переспать со шлюхой?
Недовольно фыркнув. Ник повернулся к телефонному аппарату и стал набирать свой домашний номер. Мэнни тихо вышел из кабинета, оставив хозяина в одиночестве… Эта женщина постоянно грезилась ему во сне и наяву. Он даже собирался разыскивать ее, а когда Мэнни привел ее к нему в кабинет, внезапно обрушился на нее с безумными обвинениями.
Ожидая, пока дома кто-нибудь снимет трубку, Ник обессиленно опустился на стоявшее рядом кресло. У него было очень много неотложных дел и, если верить словам Лаки Хьюстон, слишком мало времени.
— А дамочка-то была права насчет взрывчатки, — слегка фамильярно сказал Уил Арнольд. — Ее оказалось столько, что после взрыва вряд ли от вас что-нибудь осталось, чтобы положить в гроб.
Ник сильно побледнел. Из ворот виллы медленно выезжала машина с саперами и снятым самодельным взрывным устройством. Только благодаря Лаки Хьюстон Ник мог сейчас стоять у окна целым и невредимым, наблюдая за работой саперов.
— Вне всяких сомнений, тут поработал крепкий профессионал, — продолжал тем временем детектив. — Похоже, это действительно дело рук Вуди-Минера. Во всяком случае, словесное описание, данное мисс Хьюстон, полностью совпадает с его портретом. А я и не подозревал, что этот ублюдок снова в городе. По моим последним данным, он должен был уехать куда-то далеко на Юг…
— Далеко? За пределы США? — спросил Ник, предполагая, что отец мог каким-то образом быть связанным с Южной Америкой.
— Да, — кивнул Уил Арнольд, — кто-то внес за него залог, и он был отпущен из федеральной тюрьмы штата Нью-Йорк, после чего направился куда-то в Южную Америку.
— Он сидел в штате Нью-Йорк? — удивился Ник. — Могу поклясться, что у моего отца никогда не было деловых или иных связей в Нью-Йорке…
— Это не имеет никакого значения, — усмехнулся детектив. — То, что Вуди последний раз был арестован за совершение преступления в штате Нью-Йорк, вовсе не означает, что у вашего отца были там какие-то дела. Такие негодяи, как Вуди, могут появиться где угодно, если им за это хорошо заплатят, а на этот раз кто-то действительно очень хорошо заплатил ему за организацию взрыва вашей машины. Значит, этот кто-то действительно жаждет вашей смерти.
— Похоже, что так, — пробормотал Ник и поспешно отвернулся от Арнольда, чтобы тот не увидел его смятения и страха.
Спустя несколько минут полицейские уехали, оставив Ника разбираться с последствиями тщательных поисков взрывного устройства по всему дому. Нахмурившись, он сунул руки в карманы своих серых слаксов и вернулся в дом. Несмотря на то что на улице было очень тепло и на нем поверх рубашки был надет еще и пиджак, Нику вдруг стало холодно, словно он очутился в могиле. Собственно говоря, именно это чуть было и не случилось…
— Ник, с тобой все в порядке? — прозвучал в неожиданно высоком регистре напряженный вопрос Пола Шено. Он сидел в инвалидной коляске, крепко вцепившись руками в подлокотники, словно коляска вот-вот взлетит.
— Да, несмотря на старания Вуди-Минера, — выдавил Ник.
Взглянув в лицо сына, Пол сильно побледнел. Точно такое же выражение лица было у Ника в тот день, когда он похоронил свою мать — неверие в реальность происходящего и одновременно гневное отчаяние.
— Отец, я хочу знать все о твоем прошлом, — коротко произнес Ник.
— Зачем? — упавшим голосом спросил Пол. Неужели ты думаешь, что я утаиваю от тебя какие-то факты и тем самым подвергаю смертельной опасности твою… и свою жизнь? Ради всего святого, Ники, скажи, что ты так не думаешь!
Чуть прищурившись. Ник взглянул в глаза отца.
— Конечно, не думаю, — помолчав, сказал он, — но нам необходимо поговорить о твоем прошлом, которого я фактически не знаю. Это может спасти жизнь нам обоим, папочка…
С губ Ника невольно слетело слово «папочка». Именно так он звал отца в детстве, и для Пола Шено это послужило неоспоримым доказательством того, насколько глубоко сын был обеспокоен последними событиями.
— Хорошо, но для начала давай позавтракаем, а уж потом поговорим, как ты хочешь, — пообещал Пол Шено.
— Нет, папа, говорить будешь ты, а я буду внимательно слушать, — едва заметно улыбнулся Ник.
Взявшись за спинку отцовского кресла, он ловко вкатил его в освещенную ярким утренним солнцем столовую. Проникая через разноцветные оконные витражи, лучи солнца отбрасывали на стены веселые цветные блики. Но Ник не замечал ни затейливого освещения, ни большой вазы с пышным букетом красных и желтых тюльпанов, которую Шари поставила посередине стола. Все его мысли были заняты предстоящим разговором с отцом.
В ожидании завтрака они решили выпить по чашечке кофе. Попросив у Шари вторую чашку кофе. Пол вдруг начал говорить:
— Мы были глупыми детьми, только что вышедшими из подросткового возраста. Это было в сороковых годах… Только что закончилась война, все вокруг казалось нам доступным и легко достижимым. В то время человек, готовый на отчаянный риск, мог быстро сколотить огромное состояние.
— Ты сказал «мы». Кто это «мы», отец?
Внезапно вырванный из воспоминаний о прошлом, этим вопросом. Пол заметно вздрогнул.
— Ну да, конечно… Нас было трое, мы в шутку называли себя «три мушкетера». Но лишь один из нас, Дитер, был прирожденным игроком, готовым пойти на большой риск ради денег. Джей-Джей и я были способны только на роль эскорта… — До сих пор голос Пола звучал задумчиво-спокойно, но тут в нем появились отчетливые нотки внутреннего напряжения. — Я просто не мог этого сделать, — сдавленно произнес Пол, взглядом ища у сына понимание. — Это было самое настоящее жульничество — опасное, безрассудное… В то время я уже познакомился с твоей матерью и не хотел ломать наше будущее. Ты меня понимаешь?
— Не совсем, отец. Что именно задумал тогда Дитер Маркс?
— Он замыслил ограбить… гангстеров!
— Боже мой! — пробормотал Ник. — Вот это дружок!
— Я же сказал тебе, мы были слишком молоды и глупы…
— И как же все должно было произойти?
— Дитер был знаком с очень многими в Лас-Вегасе. Однажды он узнал, что один из членов муниципального совета берет крупные взятки от местной мафии за то, что сообщает не подлежащие разглашению сведения относительно земельных сделок. Мафии нужна была земля для расширения преступного бизнеса здесь, в Лас-Вегасе. И тот чиновник взялся помочь им получить деланные территории за хороший куш. Очень хороший.
Ник поджал губы. С каждой минутой дело принимало все более серьезный оборот.
— Точнее, папа, — прервал он отца, — сколько денег ему обещали и почему Дитер Маркс воспылал к тебе ненавистью из-за какого-то продажного чиновника?
Пол тяжело вздохнул.
— Куш был величиной в четверть миллиона долларов. Когда Дитер отнимал у того человека деньги, то случайно… убил его. Джей-Джей и я знали о том, что он собирался ограбить любителя взяток, но отказались помогать ему в этом деле. Дитер был совершенно один, и никто не прикрывал его. Кто знает, если бы рядом с ним оказался… помощник, ему бы, возможно, не пришлось убивать, а значит, не пришлось бы и бежать…
— Что за вздор! — резко воскликнул Ник. — Твой Дитер Маркс самый обыкновенный вор, человек, предпочитающий украсть, а не заработать. К таким людям у меня нет жалости.
Лицо Пола залила смертельная бледность.
— Тогда ты должен знать, что во всем произошедшем была и моя вина, — тихо сказал он. — Когда шумиха улеглась, Дитер явился к нам с Джей-Джеем, Хотел, чтобы мы его спрятали. Но мы отказались. Он пришёл в неописуемую ярость, и мы подрались. Внезапно в самый разгар драки мы услышали вой полицейских сирен. Дитер испугался и убежал, без денег. Его разыскивала полиция за убийство, его разыскивала мафия за то, что он взял их деньги. А денег у него уже не было… Он бежал, но вряд ли имел шанс остаться живых. Его непременно убили бы бандиты, а если они, то схватила бы полиция.
Ник смутно догадывался: отец, недоговаривает что то очень важное. Это было видно по тому, как он старательно избегал прямого взгляда сына.
— Что же произошло дальше? — спросил Ник.
— До нас дошел слух, что Дитер бежал в Южную Америку, но был убит при попытке нелегально пересечь границу. Больше мы о нем никогда ничего не слышали…
— Неужели драки между бывшими друзьями достаточно, чтобы захотеть убить тебя… или твоего сына?
Пол молчал.
— Папа, что случилось с теми деньгами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32