А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Маскировка.
Henry Kuttner, C.L.Moore. Camuflage.
Перевод с английского Н. Евдокимовой

К дому N16 по Нобхилл-Род Толмен подошел весь в поту. Он чуть ли не
насильно заставил себя коснуться пластинки электрического сигнализатора.
Послышалось тихое жужжание (это фотоэлементы проверяли отпечатки пальцев),
затем дверь открылась и Толмен вошел в полутемный коридор. Он покосился
назад - там, за холмами, пульсировал бледный нимб огней космопорта.
Толмен спустился пандусом; в уютно обставленной комнате, вертя в
руках высокий бокал-хайбол, развалился в кресле седой толстяк. Напряженным
голосом Толмен сказал:
- Привет, Браун. Все в порядке?
Вислые щеки Брауна растянулись в усмешке.
- Конечно, - ответил он. - А почему бы и нет? Полиция ведь за вами не
гонится, правда?
Толмен уселся и стал готовить себе коктейль. Его худое выразительное
лицо было мрачно.
- Нервам не прикажешь. Да и космос на меня действует. Всю дорогу,
пока добирался с Венеры, ждал, что ко мне вот-вот подойдут и скажут:
"Следуйте за мной".
- Но никто не подошел.
- Я не знал, что здесь застану.
- Полиции в голову не могло прийти, что мы подадимся на Землю, -
заметил Браун и бесформенной лапой взъерошил свою седую гриву. - Это вы
хорошо придумали.
- Ну, да. Психолог-консультант...
- ...для преступников. Хотите выйти из игры?
- Нет, - откровенно сказал Толмен. - Прибыль уж очень соблазнительна.
Большого размаха затея.
Браун ухмыльнулся.
- Это точно. Раньше никто не догадывался организовать преступление
так, как мы. До нас ни одно дело гроша ломанного не стоило.
- Ну и где мы теперь? В бегах.
- Ферн нашел верное место, где можно отсидеться.
- Где?
- В Поясе Астероидов. Но нам не обойтись без одной штуки.
- Какой?
- Атомной энергостанции.
Толмен, видно, испугался. Но было ясно, что Браун не шутит. Помолчав,
Толмен хмуро поставил бокал на стол.
- Это, я бы сказал, немыслимо. Слишком она велика.
- Ну, да, - согласился Браун, - но как раз такую, как нам нужно,
отправляют на Каллисто.
- Налет? Нас так мало...
- Корабль поведет трансплант.
Толмен склонил голову набок.
- Так. Это не по моей части...
- Там, конечно, будет какое-то подобие команды. Но мы ее
обезвредим... и займем ее место. Тогда останется пустяк: отключить
транспланта и перевести корабль на ручное управление. Это именно по вашей
части. Технической стороной займутся Ферн и Каннингхэм, но сначала надо
установить, насколько опасен трансплант.
- Я не инженер.
Бран не обратил внимания на эту реплику и продолжал:
- Трансплант, ответственный за рейс на Каллисто, в жизни был Бартом
Квентином. Вы его знали, не так ли?
Толмен вздрогнул, кивнул.
- Да. Давным-давно. До того как...
- В глазах полиции вы чисты. Повидайтесь с Квентином. Выжмите из него
все, что можно. Выясните... Каннингхэм вам скажет, что именно надо
выяснить. А после возьмемся за дело. Надеюсь.
- Не знаю. Я не...
Браун сдвинул брови.
- Нам во что бы то ни стало нужно где-то отсидеться. Сейчас это
вопрос жизни и смерти. Иначе мы с тем же успехом можем зайти в ближайший
полицейский участок и подставить руки под наручники. Мы все делаем
поумному, но теперь - надо прятаться. В темпе!
- Что ж... все ясно. А вы знаете, что такое трансплант?
- Освобожденный мозг. Который может пользоваться искусственными
орудиями ми приборами.
- Формально - да. Но вы когда-нибудь видели, как трансплант работает
на экскаваторе? Или на венерианской драге? Там феноменально сложное
управление, обычно с ним возятся человек десять.
- Вы считаете, что трансплант - сверхчеловек?
- Нет, - медленно произнес Толмен, - этого я не говорю. Но я бы
охотнее схлестнулся с десятком людей, чем с одним трансплантом.
- Так вот, - сказал Браун, - езжайте в Квебек и повидайтесь с
Квентином. Он сейчас там, я это установил. Сначала поговорите с
Каннингхэмом. Мы разработаем самый подробный план. Нас интересуют
возможности Квентина и его уязвимые места. И наделен ли он телепатическими
способностями. Вы старый друг Квентина да к тому же психолог, значит,
задача вам по плечу.
- Пожалуй.
- Энергостанция нам необходима. Надо спрятаться, и поскорее!
Толмен подозревал, что Браун все это задумал с самого начала. Хитрый
толстяк, у него хватило ума сообразить, что обыкновенные преступники в век
могучей техники и узкой специализации обречены. Полиция призывает на
помощь науку. Связь быстра, даже между планетами, и превосходно налажена.
Всевозможные приборы... Единственная надежда на успех - это совершить
преступление молниеносно и мгновенно исчезнуть.
Но преступление надо тщательно подготовить. Чтобы противостоять
общественному организму (а этим-то и занимается каждый уголовник),
разумнее всего создать такой же организм. Дубинка ничего не стоит против
ружья. По той же причине обречен на провал бандит с крепкими кулаками.
Следы, что он оставит, будут исследованы; химия, психология и
криминалистика помогут его задержать; его заставят сознаться. заставят, не
прибегая к допросу третьей степени. Поэтому...
Поэтому Каннингхэм - инженер, специалист по электронике. Ферн -
астрофизик. Сам Толмен - психолог. Рослый блондин Далквист - охотник,
охотник по призванию и профессии, с оружием управляется лихо. Коттон -
математик... а сам Браун - координатор. Целых три месяца объединение
успешно орудовало на Венере. Потом, как и следовало ожидать, кольцо
сомкнулось и шайка просочилась назад, на Землю, готовая перейти к
следующей ступени плана, продуманного на много ходов вперед. Что это за
ступень, Толмен не знал до последней минуты. Но охотно признавал ее
логическую неизбежность.
Если надо, в пустынных просторах Пояса Астероидов можно прятаться
вечно, а когда представится удобный случай - нагрянуть туда, где не ждут,
и сорвать верный куш. Чувствуя себя в безопасности, они могут сколотить
подпольную организацию преступников, раскинуть сеть осведомителей по всем
планетам... да, такой путь неизбежен. Но все равно. Толмену страшновато
было тягаться с Бартом Квентином. Ведь этот человек уже... собственно...
не человек.
По пути в Квебек его не покидала тревога. Толмен, хоть и считал себя
космополитом, не мог не предвидеть натянутости, смущения, которые он
невольно выкажет при встрече с Квентином. Притвориться, что не было той...
аварии, - это уж слишком. А все же... Он припомнил, что семь лет назад
Квентин отличался завидным телосложением и мускулами атлета, гордился
своим искусством танцевать. Что касается Линды, Толмену оставалось только
гадать, где она теперь. Ведь не может быть, что она по-прежнему жена Барта
Квентина, если уж так случилось. Или может?
Самолет пошел на снижение; внизу показался тусклый серебристый
стержень собора святого Лоуренса. Пилотировал робот, повинуясь узкому
лучу. Лишь при сильнейшем шторме управление самолетом переходит к людям. В
космосе все иначе. К тому же надо выполнять и другие операции,
невообразимо сложные, с ними справляется только человеческий разум. И не
всякий, а разум особого типа.
Разум, как у Квентина.
Толмен потер узкий подбородок и слабо улыбнулся, пытаясь понять, что
его так беспокоит. Но вот и разгадка. Обладает ли Квент в своем новом
перевоплощении более чем пятью чувствами? Или реакциями, недоступными
обычному человеку? Если да, Толмену определенно несдобровать.
Он покосился на соседа по креслам, Дэна Саммерса из "Вайоминг
энджинирз", который помогал ему связаться с Квентином. Саммерс, молодой,
светловолосый, чуть припорошенный веснушками, беззаботно улыбнулся.
- Волнуетесь?
- Может, и так, - ответил Толмен. - Я все думаю, сильно ли он
изменился.
- У разных людей по-разному.
Самолет, послушный лучу, скользил под закатным солнцем в сторону
аэропорта. На горизонте неровно вырисовывались освещенные шпили Квебека.
- Значит, они все же меняются?
- Полагаю, они не могут не измениться психически. Вы ведь психолог,
мистер Толмен. Что бы вы испытали, если бы...
- Но получают они хоть что-нибудь взамен?
Саммерс рассмеялся.
- Это очень мило сказано. Взамен... Хотя бы бессмертие!
- По-вашему, это благо? - спросил Толмен.
- Да. Он остается в расцвете сил - один бог ведает, сколько еще лет.
Ему не грозит старость. Яды, вырабатываемые при усталости, автоматически
удаляются иррадиацией. Мозговые клетки не восстанавливаются, конечно, не
то что, например, мускулы; но мозг Квентина невозможно повредить, он
заключен в надежный футляр. Не приходится бояться артериосклероза: мы
применяем раствор плазмы, и на стенках сосудов кальций не оседает.
Физическое состояние мозга автоматически контролируется. Квент может
заболеть разве что душевно.
- Боязнь пространства... Нет. Вы говорили, что у него глаза-линзы.
они сообщат ему чувство расстояния.
- Если вы заметите хоть какую-то перемену, - сказал Саммерс, - Не
считая совершенно нормального умственного роста за семь лет, - это меня
заинтересует. У меня... в общем, мое детство прошло среди трансплантов. Я
не замечаю, что у них механические, взаимозаменяемые тела - точно также ни
один врач не думает о своем друге как о клубке нервов и сосудов. Главное -
это способность мыслить, а она осталась прежней.
Толмен задумчиво проговорил:
- Да вы и есть врач для трансплантов. Неспециалист реагирует иначе.
Особенно если он привык видеть вокруг человеческие лица.
- Я вообще не сознаю, что лиц нет.
- А Квент?
Саммерс помедлил.
- Да нет, - сказал он наконец. - Квент, я уверен, тоже не сознает. Он
полностью приспособился. Транспланту на перестройку нужен примерно год.
Потом все идет как по маслу.
- На Венере я издали видел работающих трансплантов. Но вообще-то на
других планетах их не так уж много.
- Не хватает квалифицированных специалистов. Чтобы обучиться
трансплантации, человек тратит буквально полжизни. Прежде чем начинать
учебу, надо быть знающим инженером-электроником. - Саммерс засмеялся. -
Хорошо еще, что большую часть расходов несут страховые компании.
Томен удивился.
- Это как же?
- Берут на себя такое обязательство. Бессмертие стало
профессиональным риском. Исследования в области ядерной физики - работа
опасная, дружище!

Выйдя из самолета, они окунулись в прохладный ночной воздух. По пути
к ожидающему их автомобилю Толмен сказал:
- Мы с Квентином росли вместе. Но в аварию он попал спустя два года
после того, как я покинул Землю, и с тех пор я его не видел.
- В облике транспланта? Понятно. Знаете, название никуда не годится.
Его выдумал какой-то заумный болван; опытные пропагандисты предложили бы
чтонибудь получше. К сожалению, это название так и прилипло. В конце
концов мы надеемся привить любовь к трансплантам. Но не сразу. Мы еще
только начинаем. Пока что их двести тридцать удачных.
- Бывают неудачи?
- Теперь - нет. Вначале... Это сложно. От трепанации черепа до
сообщения энергии и перестройки рефлексов - это самая изматывающая,
головоломнейшая, труднейшая техническая задача, какую когда-либо разрешал
человеческий мозг. Надо примирить коллоидную структуру с электронной
схемой... но результат того стоит.
- Технически. А как насчет духовной жизни?
- Что ж... Про эту сторону вам расскажет Квентин. А технически вы
себе и наполовину всего не представляете. Никому не удавалось создать
коллоидной структуры, подобной мозгу, - до нас. И природа такой структуры
не просто механическая. Это просто чудо... синтез разумной живой ткани с
хрупким, высокочувствительными приборами.
- Однако этому шедевру свойственна ограниченность и машины... и мозга.
- Увидите. Нам сюда. Мы обедаем у Квентина...
- Обедаем?
- Ну да. - Во взгляде Саммерса промелькнули задорные искорки. - Нет,
он не ест стальную стружку. Вообще-то...

Встреча с Линдой оказалась для Толмена потрясением. Он никак не
ожидал ее увидеть. Да еще при таких обстоятельствах. А она почти не
изменилась - та же сердечная, дружелюбная женщина, какую он помнил, чуть
постарше, но попрежнему очень красивая и изящная. Линда всегда была
обаятельной. Тоненькая и высокая, головка увенчана причудливой короной
русых волос, в карих глазах нет напряженности, которой мог бы ожидать
Толмен.
Он сжал руки Линды.
- Ничего не говори, - сказал он. - Сам знаю, сколько глядя на него
снизу вверх. - Мы начнем с того, на чем тогда остановились. Выпьем, а?
- Я бы не отказался, - вставил Саммерс, - но мне надо явиться к
начальству. Я только посмотрю на Квента. Где он?
- У себя. - Линда кивнула на дверь и снова повернулась к Толмену. -
Значит, ты с самой Венеры? С тебя весь загар сошел. Расскажи, как оно там.
- Неплохо. - Он отнял у нее шейкер и стал тщательно сбивать мартини.
Ему было не по себе. Линда приподняла бровь.
- Да-да, мы с Бартом все еще женаты. Ты удивлен?
- Немножко.
- Это все равно Барт, - сказала она спокойно. - Пусть выглядит он
иначе, все равно это человек, за которого я выходила замуж. Так что не
смущайся, Вэн.
Он разлил мартини по бокалам. Не глядя на нее, сказал:
- Если ты довольна...
- Я знаю, о чем ты думаешь. Я все равно что замужем за машиной.
Сначала... да я давно преодолела это ощущение. Оба мы преодолели, хоть и
не сразу. Была принужденность; ты наверняка почувствуешь ее, когда увидишь
Барта. Но на самом деле это неважно. Он... все тот же Барт.
Она подвинула третий бокал Толмену, и тот посмотрел на нее в
изумлении.
- Неужели...
Она кивнула.
Обедали втроем. Толмен не сводил глаз с цилиндра высотой и диаметром
шестьдесят сантиметров (цилиндр возлежал против него на столе) и старался
уловить проблеск разума в двойных линзах. Линда невольно представлялась
ему жрицей чужеземного идола, и от этой мысли становилось тревожно. Линда
как раз накладывала в металлический ящичек охлажденные, залитые соусом
креветки и по сигналу усилителя вынимала ложечкой скорлупу.
Толмен ожидал услышать глухой, невыразительный голос, но система
"Соновокс" придавала голосу Квентина звучность и приятный тембр.
- Креветки вполне съедобны, Вэн. Зря по привычке люди выплевывают их,
едва пососав. Я тоже воспринимаю их вкус... только вот слюны у меня нет.
- Ты... воспринимаешь вкус...
Квентин усмехнулся.
- Послушай ка, Вэн. Не прикидывайся, будто ты считаешь это в порядке
вещей. Придется тебе привыкать.
- Я то привыкала долго, - подхватила Линда. - Но прошло немного
времени, и я поймала себя на мысли: да ведь это как раз в духе вечных
чудачеств Барта! Помнишь, в Чикаго ты явился на совещание дирекции в
рыцарских доспехах?
- И отстоял-таки свою точку зрения, - сказал Квентин. - Я уж забыл, о
чем шла речь, но... мы говорили о вкусе. Я ощущаю вкус креветок, Вэн.
Правда, кое-какие нюансы пропадают. Тончайшие. Но я различаю нечто
большее, чем сладко - кисло, солоно - горько. Машины научились различать
вкус много лет назад.
- Но ведь им не приходится переваривать пищу...
- И страдать гастритом. Теряя на утонченных удовольствиях гурмана, я
наверстываю на том, что не ведаю желудочно-кишечных болезней.
- У тебя и отрыжка прошла, - заметила Линда. - Слава богу.
- И могу разговаривать с набитым ртом, - продолжал Квентин. - Но я
вовсе не тот супермозг в машинном теле, какой тебе подсознательно
рисуется, приятель. Я не изрыгаю смертоносных лучей.
Толмен неловко ухмыльнулся.
- Разве мне такое рисуется?
- Пари держу. Но... - Тембр голоса изменился. - Я не сверхсущество. В
душе я человек человеком, и не думай, что я не тоскую порой о былых
денечках. Бывало, лежишь на пляже и впитываешь солнце всей кожей - вот
таких мелочей не хватает. Танцуешь под музыку...
- Дорогой, - сказала Линда.
Тон голоса стал прежним.
- Ну, да. Вот такие банальные мелочи и придают жизни прелесть. Но
теперь у меня есть суррогаты - параллельные факторы. Реакции, которые
совершенно невозможно описать, потому что... скажем... электронные
импульсы вместо привычных нервных. У меня есть органы чувств, но только
благодаря механическим устройствам. Когда импульсы поступают ко мне в
мозг, они автоматически преобразуются в знакомые символы. Или... - Он
заколебался.
1 2 3 4 5