А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Чем сильней эти помощники разожгут огонь магометанского фанатизма, тем больше мы продадим ружей и пороха. Остальное нас не интересует.
И, дружески похлопав по плечу своего соседа, патера де Сала, он саркастически заметил:
— Не правда ли, отец мой? И, так как иезуит не ответил, он добавил:
— Ну же, не дуйтесь перед предстоящими нам недурными барышами. Я знаю, что ваш орден очень недоверчив; банкротство Лавалетта в XVIII столетии никогда не забывалось вами… Но все-таки вы не забросили искусства ловкой торговли. Если вы участвовали в вооружении клиперов для Бразилии и приобрели золотые прииски в Калифорнии, если вы имели земли в Сан-Франциско и финансировали перевозку эмигрантов, вы можете спокойно принимать участие и в контрабанде оружия. Я понимаю, что вас смущает страх, что в один прекрасный день все выйдет на чистую воду. Будьте спокойны. Посредники, выступающие между вашими сообщниками и мной, достаточно скромны. Ведь им платят за это. Честь ваша, следовательно, в безопасности, и мораль тоже. И если на берегах Нила погибнет несколько солдатиков, пресвитерианцев или англиканцев, о, ведь это чепуха по сравнению с благоденствием иезуитского ордена, черт побери!
Ручини осторожно сделал знак доктору Гермусу; тот понял и заключил примирительно:
— Простите меня, отец! Я шучу. Поговорим серьезнее. Если, с одной стороны, известия благоприятны в той части своей, где они касаются мусульманских волнений, они внушают опасения со стороны Британии. Восстания заставляют Лондон подтягиваться. Наши клиенты наткнутся на подкрепления, отправляемые War Office в Александрию. Если бы только наше осведомительное агентство в Египте действовало так же успешно, как те, которыми я опутал Европу, я был бы уверен, что смогу вставить не одну палку в колесницу Альбиона, прячущего предательство за своими медными доспехами. Но, к сожалению, мои тамошние информаторы не на высоте… Для получения точных сведений нам необходимо было бы иметь лицо, находящееся в непосредственных сношениях с английским генеральным штабом. Имей я время, я нашел бы, конечно, такого, так как золото действует на совесть, как вода на соль. И та и другая тают более или менее быстро. К несчастью, время не ждет, а я не могу отправиться туда, так как рискую быть арестованным.
Ручини поднялся, взял шляпу и сказал доктору Гермусу:
— Через четверть часа я представлю вам здесь же необходимого вам сотрудника.
— Вы шутите, Ручини?
— Я прошу не более четверти часа. Ручини ушел. Доктор Гермус повернулся к Шерим-Паше и недоверчиво покачал головой.
Затем обратился к патеру Сала:
— Ручини вздумал нас мистифицировать. Вы действительно верите, отец, что он нашел нужного нам человека?
Иезуит поучительно поднял руку и спокойно проговорил:
— Мужчину, нет… женщину, быть может. Леди Диана вошла в комнату; Ручини следовал за ней со шляпой в руке. Он наблюдал удивление доктора Гермуса, стремительно поднявшегося из-за стола и внимательно разглядывавшего красавицу в горностаевом манто. Шерим-Паша не скрывал удивления, смешанного с беспокойством. Только патер Сала сдержанно улыбался, как человек, посвященный в курс дела.
— Разрешите представить вам, господа, леди Диану Уайнхем, — проговорил Ручини.
Доктор Гермус щелкнул каблуками и наклонил голову. Шерим-Паша изящно поклонился; леди Диана села в кресло, предложенное ей Ручини, рядом с иезуитом. Она вынула из нефритового портсигара папиросу с ее гербом на мундштуке и, обращаясь главным образом к саксонцу, спросила:
— Вы разрешите, доктор Гермус?
— Пожалуйста, леди Уайнхем! Ручини, видимо наслаждаясь обескураженным видом доктора Гермуса, заговорил первый:
— Мой друг, вы похожи сейчас на пастуха, увидевшего вдруг волчицу, бросившуюся в середину его стада. Но если Шерим-Паша, Антонио де Сала и я похожи на баранов, то леди Диана еще меньше похожа на волчицу, появившуюся, чтобы нас пожрать. Я обещал вам союзницу, доктор Гермус, вот она!..
Саксонский князь пытался улыбнуться, но ему не удавалось скрыть своего недоверия.
— Леди Уайнхем, — проговорил он преувеличенно вежливо, — не придавайте значения моему виду. Я не сомневаюсь в благих намерениях Ручини, введшего в наш круг женщину вашего ранга и в особенности вашей национальности. Но, в конечном итоге…
Венецианец закончил:
— В конечном итоге доктор Гермус решительно не доверяет вам, моя дорогая! Вот что можно заключить если не по его словам, то по его смущенному виду.
И, повернувшись к князю, Ручини добавил:
— Как это ни странно, но в лице леди Дианы Уайнхем мы имеем союзницу, знающую, что через две недели я буду рыскать вокруг английских военных постов в Египте. Следовательно, моя жизнь в ее руках.
Заявление Ручини привело в замешательство доктора Гермуса и Шерим-Пашу. Они смотрели на своего сообщника, как смотрят на смельчака, приготовляющегося перейти пропасть по стальной проволоке. В то же время они знали, что Ручини был слишком опытным игроком, чтобы скомпрометировать себя с опасной женщиной. Но соотечественница противника, посвященная в самые секретные замыслы, — это переходило всякие границы благоразумия, это означало бравировать осторожностью. Поза двух друзей разозлила Ручини, и стуча по столу кулаком, он нетерпеливо проговорил:
— Господа, ваше коммерческое предприятие подвергнется не большему риску, чем мое собственное существование, вверенное леди Диане. Я призываю в свидетели патера де Сала.
Иезуит проговорил:
— Я уже выразил свое полное доверие леди Уайнхем и готов повторить это в любом месте и при любых обстоятельствах.
Доктор Гермус вторично поклонился леди Диане и сказал:
— Уверения моих друзей победили мое беспокойство, леди Уайнхем. Осмелюсь осведомиться, как вы думаете помочь делу Ручини, а, следовательно, и нашему?
Леди Диана, втайне забавляясь, наблюдала за игрой физиономии доктора Гермуса. Потушив папиросу, она ответила с иронической улыбкой, оживлявшей ее прелестный рот:
— Как я думаю помочь вам? Очень просто, я отправляюсь в Египет.
Шерим-Паша вежливо заметил:
— Въезд туристам будет запрещен вследствие блокады берегов Средиземного моря… Вы рассчитываете получить в Лондоне особый пропуск?.. Сомневаюсь, чтобы War Office согласилась на…
— Я не собираюсь обращаться в министерство… Это длинная история, а время не терпит… Есть у вас способ быстро доставить меня на Мальту?
— Конечно, если вы не боитесь отправиться на рыболовном судне, которое перевезет вас из Сиракуз в Валетту в течение шести часов. Но разрешите узнать цель вашей поездки туда?
— Я хочу получить все необходимые документы за подписью начальника генерального штаба экспедиционного корпуса, — Вы полагаете, что…
— Я уверена.
Доктор Гермус и Шерим-Паша казались довольными. Патер Сала молчал, охваченный воспоминаниями. Он не забыл еще исповеди Дианы в свежем полумраке церкви Иисуса; один Ручини вздрогнул. Решение Дианы было для него новостью, внушало ему тревогу и удивление. Ручини хотелось поскорее остаться с Дианой наедине. Он поднялся первым:
— Я полагаю, что мы договорились. Доктор Гермус снабдит вас инструкциями для этой поездки, и я уверен, что с помощью вашей дипломатии вы добудете необходимое разрешение.
— Я надеюсь.
Леди Диана простилась с хозяевами виллы и вышла с Ручини. Шофер ждал их на некотором расстоянии от дома. Они миновали дома и сады. Ночь была прохладная и светлая, Ручини и Диана шли, не торопясь.
— У кого ты думаешь просить этот пропуск? — вдруг воскликнул Ручини.
— У полковника Бэрроу, заместителя начальника генерального штаба, — спокойно ответила Диана. — Я когда-то встречалась с ним в Лондоне… Самый умный способ, не правда ли? Он будет на Мальте восьмого октября. Нужно воспользоваться этим.
— Ясно…
Ручини сделал несколько шагов и вдруг остановился.
— И для получения этой милости ты думаешь обратиться именно к полковнику Бэрроу?
Металлический звук дорогого голоса отозвался в сердце леди Дианы.
— Ну, конечно. Это знакомый моего покойного мужа, и он не откажет мне в подписи.
Искренность леди Дианы была так очевидна, что Ручини казался убежденным. Маленькая белая ручка ласково прижалась к большой, и хрупкое тело под распахнутым горностаевым манто приблизилось, искушая его.
— Ревнивец, — прошептала леди Диана. Ручини нетерпеливо пожал плечами.
— Милый, ведь это единственный способ проникнуть скорее в Египет. Я хочу добиться этого какой бы то ни было ценой, чтобы помочь тебе. Ты слышишь меня? Я пойду на все, но помогу тебе.
Ручини схватил ее в объятия:
— Нет, нет, не говори так. Не на все. Я запрещаю тебе это. Ты понимаешь меня? Я жду твоей помощи, но не ценой женской чести, этого я никогда не допущу.
— Безумец! Разве подобная услуга угрожает моей женской чести?
— Берегись!
— Дорогой, ты теряешь голову. Предоставь твоему другу, доктору Гермусу, устроить мне быстрый проезд на остров Мальту, и через две недели я буду среди твоих врагов. Возможно, я подвергнусь там опасности, но не по тем причинам, о которых говоришь ты. Ну же, улыбнись и не бойся за меня. Я так же отважна, как и ты. И скорее в дельте Нила произойдет какое-нибудь изменение, чем мы испугаемся чего-нибудь. Поцелуй же меня скорее, моя любовь, поцелуй меня под этим кипарисом, вершина которого покачивается от ночного ветра и как будто благословляет наше объятие.
Леди Диана протянула губы. Ее голова, опушенная белым мехом, откинулась назад, напоминая розовый бутон в благоухающем снежном шербете. Горностай прижался к груди Ручини, и долгий поцелуй отогнал его страхи. Он пил с любимых губ сладкий нектар забвения с золотыми крыльями, которое бесконечно кружится в небе влюбленных.
Глава 14
Среди боевой обстановки броненосца «Кромвель» — мирный темно-красный плюшевый ковер, вокруг стола сидят офицеры, потягивая виски с содовой водой, и спокойно обсуждают свои планы. В медных пепельницах тлеют папиросы. Контр-адмирал сэр Брэдли Уоттербет разговаривает вполголоса с полковником Уатсом, начальником английской воздушной эскадры в Египте, в то время как капитан «Кромвеля» объясняет главному врачу и представителю военного суда экспедиционного корпуса рикошет двенадцатифунтовой гранаты на стальной броне. На правом борту судна, под иллюминаторами, окруженными медными пластинками, генерал Лесли Варрен, начальник генерального штаба, шутит с двумя молодыми артиллерийскими офицерами. Его шутки холодны и жестоки и напоминают тибетского палача, спокойно разрезающего живое тело остро наточенным кинжалом.
У Лесли Варрена стальной взгляд, седые виски и маленькая бородка пепельного цвета. Его поцелуи должны быть шероховаты. Его реплики остры, как жало; он пускает их в ход с неподражаемым искусством и ранит собеседника, не вызывая крови.
«Кромвель» стоит на якоре в порту Валетты, перед крепостью Сан-Анжело, у входа в бухту Калькара. Огни военных кораблей сверкают, освещая ночную мглу.
Стук в дверь. Входит метрдотель, протягивая письмо генералу Варрену. Последний коротко указывает на помощника начальника штаба.
— Служебные бумаги передаются полковнику Бэрроу.
Стюарт настаивает:
— Простите, генерал!.. Это письмо частное и спешное.
Лесли Варрен поворачивает голову и внимательно рассматривает длинный белый конверт, надписанный изящным почерком: женский почерк вместо торжественной формулы: «On His Majesty's service».
Какой сюрприз на водах Мальты, в девять часов вечера, на борту бронированного крейсера, в двадцать три тысячи тонн. Подпись поражает его еще больше. Маскируя удивление, он читает послание:
«Дорогой Лесли!
«Помните ли вы еще чай в Межсоюзном клубе в Париже много времени тому назад и нашу, не лишенную пикантности, беседу? Помните ли вы обед, заставивший нас забыть о существовании условностей? Если все эти воспоминания еще живы, соблаговолите принять меня сегодня вечером где и когда вам будет угодно. Я не оскорблюсь даже приемом о орудийной башне или блокгаузе, пахнущем нефтью и порохом. Благоволите передать ответ хозяину барки, который доставил меня к „Кромвелю“; ваши беспокойные и подозрительные матросы преградили мне путь дальше.
Искренне преданная вам
Диана Уайнхем.»
Лесли Варрен поднимается и, коротко извинившись, выходит со стюартом. Он торопится к шлюпке. Сторожевой матрос подтверждает положение объяснением:
— Сэр, там находится рыбачья шхуна, пришедшая с побережья, с дамой на борту. Я не разрешил ей причалить.
Но Лесли Варрен окликает мальтийца в рупор; тот понял его. Несколько ударов весла, и барка у крейсера.
Леди Диана узнала генерала. Она поднялась и, опираясь на протянутую руку, легко стала на влажный мостик и поднялась по деревянной лестнице. Лесли Варрен заметил, целуя ее руку:
— У вас театральные появления, дорогая! Я никогда не думал, черт возьми, что буду иметь удовольствие видеть вас на борту «Кромвеля».
— От меня можно всего ожидать… Но на мостике немного свежо, генерал!
— Я как раз собирался пригласить вас в свою каюту… Пожалуйте, леди Диана! Здесь не особенно светло… Корабли его величества освещаются не так ярко, как плавучие дворцы на Атлантическом океане… Входите, садитесь вот в это кресло, закурите и расскажите мне, какое счастливое сплетение обстоятельств привело вас ко мне на воды Средиземного моря в такую темную ночь, как сегодня.
Леди Диана уселась против Варрена. Его серые глаза впились в нее. Что таил в себе взгляд этого человека? Чем объяснить его любезность? Два существа столкнулись однажды вечером в уютной обстановке ресторана. Поединок был без последствий, не оставив на месте битвы ни одного раненого. Но возможно, что у одного из них остался шрам, и, если большие несчастья убивают, маленькие наслаждения царапают иногда кожу. Кто сможет утверждать, что мужская гордость холодного дипломата не была уязвлена леди Дианой? Разве мог он забыть фразу: «…чтобы искупить ваше невежество вчера вечером»? Мог ли он, случайный любовник, забыть, что его темперамент не удовлетворил его требовательную партнершу?
Леди Диана старалась прочесть в серых глазах, устремленных на нее, блеск плохо скрываемой злобы. Генерал Варрен старался разгадать истинную причину этого столь неожиданного визита по голубым глазам, устремленным на него. Только два метра разделяли эти два тела, некогда познавшие друг друга, но эти два метра были пропастью.
— Видеть вас на Мальте среди боевой обстановки доставляет мне истинное удовольствие.
— А для меня, дорогая Диана, принимать вас здесь, между двух пятнадцатидюймовых пушек, — поистине неожиданная радость.
Время шло. Иллюминатор, круглый глаз каюты, казалось, наблюдал своим сверкающим зрачком за двумя собеседниками, ощупывавшими друг друга. Их свидание напоминало первое столкновение дуэлянтов. Лесли Варрен думал про себя: «Что привело ее сюда, просьба об услуге или нездоровое любопытство? Чего она ждет от меня? Одолжения или соучастия?» Он был наготове и мог спокойно играть с огнем. Воспоминание о слишком кратком приключении овладело его мыслями.
Генералу хотелось бы закрыть глаза и пережить вновь забытые минуты. Так кот, усевшись на кончике стула, вспоминает мышей, съеденных между сумерками и зарей.
Леди Диана продолжала своим ясным и теплым голосом:
— Вы вправе удивляться, дорогой Варрен, видя меня здесь в этот час. Мне гораздо больше подходило бы одеваться теперь к какому-нибудь танцевальному вечеру в итальянском отеле. Говоря откровенно, я приехала к вам просить услуги. О, не приготовляйтесь услышать от меня какую-либо невыполнимую просьбу.
— Моя совесть, дорогая, в ваших руках быстро получит эластичность резины для жевания.
— Вы полагаете, Лесли? А если я просто выскажу желание увезти вас в Париж, вы откажетесь?
— Вы забываете, Диана, что я нахожусь на действительной службе и что через несколько дней я буду командовать британскими войсками в Египте.
— Ради любви дезертируют, мой дорогой!
— Да, в опереттах… когда имеют дело с шоколадными солдатиками.
— А разве наша жизнь не гаерство или не тающая конфета? Но я объясню вам, чего хочу. Я хорошо осведомлена, потому что в качестве бывшей жены посла я пользуюсь доверием очень многих людей. Итак, я узнала, что наше правительство приостановило визировку паспортов, чтобы одновременно прекратить наплыв туристов в Египет.
— Совершенно верно.
— Тем не менее я решила отправиться в Каир. И так как у меня нет ни малейшего желания натолкнуться на какие-нибудь неприятности при въезде в Александрию, я прошу вас снабдить меня пропуском, который поможет мне в случае надобности.
— Дорогая, я восхищен вашим планом поездки в Египет, но ваша просьба невыполнима.
— Но почему?
— Потому что ваше присутствие там будет для меня опасным развлечением…
— И поэтому вы отказываете мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18