Должно быть, их сводят с ума чарующая улыбка и низкий, чувственный голос. Ей все же стоило уволиться, подыскав себе замену, кого-то поумнее, кто сможет произвести нужное впечатление на его сестру.
Кроме того, Беатрис явно потеряла покой. Серые бездонные глаза, стройное мускулистое тело — замечательно, но у нее есть планы на жизнь, и, черт побери, они не изменятся! Не стоит влюбляться по уши в человека совершенно недоступного, которого не интересует семья, зато мастера по части разбивания женских сердец.
— Идиотка я все же, — сказала себе Беатрис. — Была прекрасная возможность увильнуть.
Но если бы Гийом нанял кого-нибудь через агентство, бедным детям не достались его сто тысяч франков.
Так что она останется. Правда, придется следить за каждым своим шагом. Не слишком-то умно размышлять о том, как ей хочется, чтобы Гийом поцеловал ее. Думать следует лишь о неизвестном человеке, который составит ее счастье когда-нибудь потом, подарив детей и семью.
И как бы ни был добр ее хозяин, позволив привезти Марго, менее опасным он от этого не становился. Серрона покинула этот дом плача и так же плача поведала всем и каждому, как безжалостно обошелся с ней Гийом.
— Но я же не Серрона, — возразила Беатрис опять же себе, глядя в зеркало. — И я не стану пленником моих желаний. Разве что самых невинных. Вроде того, чтобы поесть мороженого посреди ночи.
А что, и в самом деле неплохая мысль. По крайней мере, весьма подходящий предмет для размышлений.
— Мороженое так мороженое! Посмотрим, что вкусненькое есть в морозилке у Гийома.
Но чтобы выяснить это, требовалось спуститься по лестнице, пройдя мимо его двери. Может быть, она решилась на поход в кухню именно поэтому. Беатрис не любила быть в плену даже у собственных мыслей.
И вообще нет ничего лучше сладкого, чтобы поднять настроение. А потому, потуже завязав пояс халата, она отправилась в поисках успокоения — холодного и вкусного.
Войдя в кухню, Беатрис без труда нашла морозилку, огромную, хромированную, и заглянула в нее. Ничего нужного ей.
Она вынула несколько упаковок в поисках сокровища. Опять ничего. Через несколько минут все содержимое морозилки было пересмотрено. Мороженого не оказалось и в помине.
— Как же так? Что это за человек, если у него не запасено мороженое? Хотя я знаю ответ. Человек, который нанимает повара, не умеющего готовить. Бедный, беспомощный человек, который больше знает о светской жизни или о том, как надо расстегивать пуговицы на женском платье, чем о том, что продается в магазинах, — бормотала Беатрис, вставая на цыпочки, чтобы лучше видеть, а не упустила ли она самое важное?
Увы, увы.
Восстановив порядок, она захлопнула дверцу.
— Черт!
— Что-то не так, Беатрис?
Низкий, глубокий голос раздался совершенно неожиданно, так что Беатрис едва не вскрикнула от испуга. Она поспешно обернулась и увидела Гийома, который стоял, прислонившись к стене, и изучающе смотрел на нее. На нем были черные шелковые пижамные штаны, и больше ничего. Волосы растре паны, на щеках легкая небритость, но выглядел он, как всегда, потрясающе. Саркастически поднятая бровь выдавала его удивление: как-никак он застал ее за довольно странным занятием.
— Нет, конечно нет. Просто я… решила перекусить.
— Но ты говорила что-то.
Беатрис пожала плечами и улыбнулась.
— А, вот ты о чем. Видишь ли, я выросла в большой семье — три сестры и брат, — там тишины никогда не было. Со временем у меня появилась привычка бормотать что-нибудь, чтобы просто слышать чей-нибудь голос, когда я одна.
— И говорила ты…
О чем, в самом деле? Беатрис попыталась вспомнить, и даже сумела… Ой-ой-ой! Она же обозвала Гийома беспомощным человеком и сделала пару замечаний насчет его умения расстегивать пуговицы на женском платье!
— Честное слово, ничего важного. Беатрис думала, что он не даст ей так просто увильнуть от ответа. В конце концов, она говорила про него не самые приятные вещи, но Гийом лишь кивнул и подошел к ней поближе.
— Если ты чего-то захочешь, Беатрис, стоит только попросить.
Она открыла было рот, но поняла, что не вполне знает, что сказать. Чего же она хочет? Сложный вопрос. Чтобы он прошептал ей что-нибудь на ухо, слегка касаясь губами кожи…
— Мороженое, — вырвалось у нее. — У тебя совсем нет мороженого в морозилке.
— И это тебя расстроило?
— Да. То есть нет. Я имею в виду, что такие вещи не расстраивают. Другое дело, что большинство людей держит у себя дома мороженое. Вроде у тебя нет проблем с лишним весом, но ты ешь всякую дрянь, какую повар поставит перед тобой. Неужели у тебя нет предпочтений, слабостей, тайных желаний…
— Например? — Он не отрываясь смотрел на ее губы.
— Неважно, — покачала головой Беатрис. — Это не имеет значения.
И, глубоко вздохнув, она попыталась отойти от него. Не тут-то было.
Гийом положил руку ей на плечо. Жар его ладони проник даже сквозь толстую ткань халата, и на секунду молодой женщине страстно захотелось, чтобы этого препятствия не было. Затем она взяла себя в руки и посмотрела ему в глаза.
Он сделал еще шаг. От запаха его одеколона у Беатрис закружилась голова. Он приподнял ее за подбородок, склонил голову… и замер. На лице Гийома отразилась целая гамма чувств — вина, сожаление, едва ли не ярость. Он отпустил пленницу и отступил на шаг.
— Желания? — Казалось, их разговор не прерывался. — Боюсь, что никогда не уделял внимания происходящему на кухне. Я нанимаю кого-нибудь, и этот кто-то заботится о моей еде, а я только о работе. Но если хочешь мороженого, скажи об этом мадам Ферье.
Ей хотелось что-нибудь сделать — выпить воды, вдохнуть свежего воздуха или даже пробежаться. Но она поняла, что следует говорить о незначительных вещах, вернуть беседу в прежнее русло.
— Да, пожалуй. Думаю, мадам Ферье отнесется с пониманием к такой простой просьбе. Но обещаю: до того, как я закончу работу, меню станет поинтереснее. Можешь не беспокоиться.
— Да я и не беспокоюсь.
— А зря. — Беатрис старалась не обращать внимания на его широкие плечи и мускулистую грудь. — Как же можно устраивать ночные вылазки к холодильнику, если там нет вкуснятины?
— Вкуснятины?
— Самого лучшего мороженого. Я непременно добуду его для тебя. Лично прослежу, чтобы ты понял, что я имею в виду. Какое ты любишь?
— Ванильное? — неуверенно сказал Гийом, глядя на нее так, будто она сошла с ума.
— Значит, ванильное. Не ореховое с ромом и не шоколадное с вишней?
Он непонимающе уставился на нее. Эти слова явно ничего ему не говорили.
— Ну ладно, — вздохнула Беатрис. — Пусть ванильное, но тогда самое лучшее. И что-нибудь более экзотическое. Я принесу попробовать. Ты ведь не боишься пробовать новое?
— Но я уже пробую. Таких, как ты, я еще не встречал, а потому скажем, что я пробую тебя.
— Хорошо… — Молодая женщина сглотнула, стараясь не обращать внимания на огонь, притаившийся в его глазах. — Предположим, что так оно и есть. Но мне говорили, что я фрукт непростой, поэтому будь осторожней.
Беатрис понимала, что ее несет, но остановиться не могла. Чем дольше она стояла рядом с Гийомом, тем сильнее осознавала, что на ней только ночная рубашка и халат, а на нем надето и того меньше. Болтовня отвлекала, помогала не думать… и не испытывать желаний. Может быть, и он тогда не думает.
— Гийом, я… Он прижал палец к ее губам и тут же убрал.
— Не надо. Это только на несколько недель. Я сумею совладать с собой. Кроме того, что бы ни болтали люди, я никогда не пользуюсь моим положением работодателя. А когда ты уедешь… Сама знаешь, наши дороги не пересекутся. Тебя не устроит короткий роман, а я не гожусь для создания семьи, поэтому постараюсь не распускать руки.
Гийом говорил искренне. Беатрис поняла это по тому, как он потом стиснул зубы. Да, он сумеет держать себя в руках.
Действительно, им обоим лучше не искушать друг друга. Ей стоило быть благодарной. Она и была ему благодарна. Теперь не о чем даже беспокоиться. Прекрасно!
Единственное, что ей предстоит, — это побороть тайное желание прижаться губами к губам Гийома.
Глава 5
Марго привезли через двое суток после ночного разговора Гийома с Беатрис, а утром того же дня у нее появился помощник — Этьен, студент местного колледжа. Гийом сразу понял, кто приехал, но не потому, что вышел встречать. Просто после звонка в дверь уровень шума в доме изменился. Нет, он не повысился. Напротив, наступила практически полная тишина.
— И как тебе это нравится? — спросил он себя.
Никак, был ответ. Более того, Гийом почувствовал себя самым настоящим тираном, хотя, представив Беатрис, воздерживающуюся от комментариев по любому поводу, невольно улыбнулся. Эта женщина разговаривает сама с собой, когда вокруг никого нет. А молчать при наличии людей для нее, должно быть, просто пытка. Но она делает над собой усилие, поскольку полагает, что этого хочет он. И хотя Гийом не знал, чего именно хочет, он знал, чего не хочет: чтобы наемные работники из кожи вон лезли ради него. Это очень напоминало поведение слуг при его отце.
Поэтому он поднялся из-за стола и отправился искать Беатрис. Распахнув дверь кабинета, Гийом вышел в коридор. По-прежнему стояла тишина. Бальный зал оказался пуст. Дверь в библиотеку была плотно закрыта.
Он постучал и вошел. На него уставились три пары глаз. Гийом мимоходом отметил, с какой легкостью Этьен держит в руках тяжелую коробку. А парень хорошо сложен, да и лицом вышел, подумалось ему.
— Приятно познакомиться, Этьен, — сказал он, протягивая руку. — Я Гийом д'Эссиньи. Прошу прощения, что не смог вас встретить, но я был занят. Вижу, вы уже нашли себе дело и помогаете Беатрис. Хорошо.
Этьен поставил коробку на пол и, отвечая на рукопожатие, широко улыбнулся.
— Не беспокойтесь, месье, я не позволю ей перетрудиться, позабочусь о вашей подруге.
Молодой человек смотрел на Беатрис так, будто она из фарфора и может разбиться в любой момент.
Гийом приподнял бровь и обернулся к своей помощнице, которая при последних словах Этьена застыла на месте и слегка покраснела. За ногу ее держалась очаровательная малышка. Рука Беатрис лежала на темных кудрях племянницы.
Девочка посмотрела на Гийома и захныкала. Ему тут же захотелось выйти из библиотеки, но он сдержался.
— Беатрис, мне надо поговорить с тобой в кабинете.
Все еще розовая от смущения, молодая женщина кивнула и, склонившись к ребенку, начала что-то шептать, видимо объясняя, что ей надо отлучиться. Малышка посмотрела на тетю широко раскрытыми глазами, а затем неожиданно обняла ту пухлыми ручками и чмокнула в щеку. Затем отскочила и протянула руки, чтобы ее подняли. Хозяин дома не без умиления наблюдал, как Беатрис подхватила Марго и поцеловала в ответ. Затем она обернулась к Гийому, всем своим видом выражая сожаление и явно собираясь что-то сказать.
— Не торопись, я подожду, — тихо произнес он и вышел.
Но едва Гийом сел за письменный стол, как вошла Беатрис.
— Ты одна? — удивился он.
— Этьен, — пояснила его помощница, широко улыбаясь. — У него тоже есть племянница. Он просто прелесть.
— И ты уже это знаешь… А ведь молодой человек здесь всего несколько часов.
— Когда мне позвонили из агентства, чтобы выяснить, приехал ли Этьен, я задала им ряд вопросов. Мне пришло в голову, что придется порой просить его посидеть с Марго, поэтому решила убедиться, что ему можно доверять.
Гийом кивнул, стараясь не обращать внимания на то, как она нервно крутит пуговицу блузки. Пуговица эта приходилась как раз между грудями. От одной этой мысли его бросило в дрожь, впрочем, он сопротивлялся ей с достойным упорством.
Он как-то упомянул, что никогда не заводит интрижек с наемными работницами, но дело не только в этом. Беатрис будет работать на него недолго, короткие две-три недели, к тому же не зависит от него ни в чем. Но главное в ней есть какая-то чистота и невинность. Ей нужна семья и дети, а Гийом при мысли о таких вещах приходит в ужас. Он предпочитает короткие связи с женщинами, но тот, кто посмел бы навязывать такого рода отношения Беатрис, заслуживал серьезного наказания.
— Ну что ж, хорошо, что ты разузнала про Этьена. Ты им довольна?
— Он готов помогать мне всегда.
— А тебя не смущает, что он на тебя, что называется, запал?
— Ах это, — отмахнулась Беатрис. — Сущие пустяки. Он еще совсем молодой.
Гийом откинулся на спинку кресла я скрестил руки на груди.
— Но и не маленький. В агентстве сказали, что ему двадцать один. Он мужчина с мужскими желаниями.
— Поверь, я с ним справлюсь. Через день-другой он ко мне привыкнет и обратит внимание на кого-нибудь еще.
Она сказала это так небрежно, словно каждый день в нее влюблялся мужчина-другой, а потом равнодушно уходил.
— Кроме того, — Беатрис посмотрела куда-то в сторону, — он думает, что мы с тобой…
Ну, в общем, не думаю, что с Этьеном возникнут проблемы в этом плане.
Гийом немедленно вспомнил, что юноша назвал Беатрис его подругой. Тем лучше. Пусть продолжает так думать, даже если это и не правда. Достаточно тяжело преодолевать желание всякий раз, как он сам смотрит ей в глаза или на пухлые губы, хочет коснуться шеи, когда она откидывает волосы назад. Но подозревать, что другой мужчина, тем более такой молодой, испытывал то же самое, гораздо тяжелее. И кто знает, может, умеет ли он обуздывать примитивные страсти?
— И как, он тебе полезен?
— Да я листка бумаги без его позволения поднять не могу!
— Вот и отлично, — подытожил Гийом, внимательно изучая лицо Беатрис. Ни следа увлеченности новым помощником, лишь легкая ирония. — Но я позвал тебя сюда не из-за Этьена.
— Значит, дело в Марго, — упавшим голосом произнесла молодая женщина.
— Ты сделала все, что могла, чтобы она никоим образом мне не мешала.
— Но этого недостаточно, да?
Столько горечи прозвучало в словах Беатрис, что Гийому стоило величайшего труда не обнять ее, чтобы утешить.
— Нельзя тратить столько сил на то, чтобы прятать ребенка.
— Знаю, ты нанял меня не за тем.
— Я не это имел в виду.
Беатрис резко подняла голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь понять истинный смысл слов.
— Только потому, что я решил никогда не становиться отцом, не стоит скрывать от меня ребенка, как будто его наличие — постыдная тайна. Пойми, я не умру оттого, что кто-то громко засмеется или закричит в моем доме.
— Я никогда не считала тебя жестокосердым человеком, но ты просто не знаешь, о чем говоришь.
— Давай попробуем. Все равно большую часть времени я провожу в кабинете. Не стоит затыкать рот себе и…
— Марго, да?
— Конечно. Тем более что замкнутые помещения вредно влияют на детскую психику. Пусть двери остаются открытыми.
Особенно если помимо Беатрис там есть Этьен, невольно подумалось Гийому.
Беатрис с Этьеном мигом нашли общий язык, так что работа спорилась. Последняя коробка из запланированных была разобрана, но дел по-прежнему оставалось немало. Мать Гийома и в самом деле хранила буквально все. Но, видимо, тем же пристрастием отличалась также и бабушка, прабабушка, да и прочие предки хозяина дома. Иначе откуда взялось такое количество вещей?
В коробках были флаконы из-под духов, газетные вырезки, обрезки шелка и кружев, шкатулочки, вазочки, рюмочки… Но это среди того, что привезли из Англии. А в доме было довольно ящиков, с тщательно убранными туда вещами еще при бабушке. В одном из огромных свертков обнаружились самые настоящие рыцарские доспехи — немного ржавые, правда, но в остальном просто отличные.
Да, ничего не скажешь, и в самом деле потомки благородного рода.
Но род родом, а время-то на исходе. Надо завтра снять чехлы с мебели и повесить портреты на стены…
Мысли Беатрис прервал телефонный звонок. Она схватила трубку, а уже через несколько минут бросилась разыскивать Этьена, собирающегося уходить.
— Этьен, у тебя есть сегодня время? Юноша обернулся, на лице его было явственно написано удовольствие.
Беатрис невольно вздохнула. Как просто живется таким молодым! Они не задумаются о завтрашнем дне. С другой стороны, и ей тоже пока следует о нем забыть — осталось достаточно проблем на сегодня.
— Этьен, если ты свободен…
— Все, что угодно.
Она с трудом подавила улыбку.
— Вот и славно, а то мне нужно оставить на кого-нибудь Марго. Мадам Ферье заболела, так что придется сбегать в магазин. Я заплачу тебе, конечно. Вдвое больше, чем платит месье д'Эссиньи.
Юноша нахмурился.
— Деньги? За то, что я посижу с малышкой? Ни за что, мы с ней уже друзья-приятели! Мне нисколько не трудно.
— Этьен, ты просто ангел! — Беатрис захотелось его обнять. — Самый лучший парень на свете. Я тебе очень признательна. Если что — обращайся.
— Непременно. Когда мне понадобится заставить девушку ревновать, я тебя попрошу устроить маленькое представление.
— Договорились. А для чего иначе существуют друзья?
Беатрис постучала в дверь кабинета Гийома и вошла. При одном взгляде на его красивое мужественное лицо ее охватило знакомое волнение, но она собралась с мыслями и сразу перешла к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Кроме того, Беатрис явно потеряла покой. Серые бездонные глаза, стройное мускулистое тело — замечательно, но у нее есть планы на жизнь, и, черт побери, они не изменятся! Не стоит влюбляться по уши в человека совершенно недоступного, которого не интересует семья, зато мастера по части разбивания женских сердец.
— Идиотка я все же, — сказала себе Беатрис. — Была прекрасная возможность увильнуть.
Но если бы Гийом нанял кого-нибудь через агентство, бедным детям не достались его сто тысяч франков.
Так что она останется. Правда, придется следить за каждым своим шагом. Не слишком-то умно размышлять о том, как ей хочется, чтобы Гийом поцеловал ее. Думать следует лишь о неизвестном человеке, который составит ее счастье когда-нибудь потом, подарив детей и семью.
И как бы ни был добр ее хозяин, позволив привезти Марго, менее опасным он от этого не становился. Серрона покинула этот дом плача и так же плача поведала всем и каждому, как безжалостно обошелся с ней Гийом.
— Но я же не Серрона, — возразила Беатрис опять же себе, глядя в зеркало. — И я не стану пленником моих желаний. Разве что самых невинных. Вроде того, чтобы поесть мороженого посреди ночи.
А что, и в самом деле неплохая мысль. По крайней мере, весьма подходящий предмет для размышлений.
— Мороженое так мороженое! Посмотрим, что вкусненькое есть в морозилке у Гийома.
Но чтобы выяснить это, требовалось спуститься по лестнице, пройдя мимо его двери. Может быть, она решилась на поход в кухню именно поэтому. Беатрис не любила быть в плену даже у собственных мыслей.
И вообще нет ничего лучше сладкого, чтобы поднять настроение. А потому, потуже завязав пояс халата, она отправилась в поисках успокоения — холодного и вкусного.
Войдя в кухню, Беатрис без труда нашла морозилку, огромную, хромированную, и заглянула в нее. Ничего нужного ей.
Она вынула несколько упаковок в поисках сокровища. Опять ничего. Через несколько минут все содержимое морозилки было пересмотрено. Мороженого не оказалось и в помине.
— Как же так? Что это за человек, если у него не запасено мороженое? Хотя я знаю ответ. Человек, который нанимает повара, не умеющего готовить. Бедный, беспомощный человек, который больше знает о светской жизни или о том, как надо расстегивать пуговицы на женском платье, чем о том, что продается в магазинах, — бормотала Беатрис, вставая на цыпочки, чтобы лучше видеть, а не упустила ли она самое важное?
Увы, увы.
Восстановив порядок, она захлопнула дверцу.
— Черт!
— Что-то не так, Беатрис?
Низкий, глубокий голос раздался совершенно неожиданно, так что Беатрис едва не вскрикнула от испуга. Она поспешно обернулась и увидела Гийома, который стоял, прислонившись к стене, и изучающе смотрел на нее. На нем были черные шелковые пижамные штаны, и больше ничего. Волосы растре паны, на щеках легкая небритость, но выглядел он, как всегда, потрясающе. Саркастически поднятая бровь выдавала его удивление: как-никак он застал ее за довольно странным занятием.
— Нет, конечно нет. Просто я… решила перекусить.
— Но ты говорила что-то.
Беатрис пожала плечами и улыбнулась.
— А, вот ты о чем. Видишь ли, я выросла в большой семье — три сестры и брат, — там тишины никогда не было. Со временем у меня появилась привычка бормотать что-нибудь, чтобы просто слышать чей-нибудь голос, когда я одна.
— И говорила ты…
О чем, в самом деле? Беатрис попыталась вспомнить, и даже сумела… Ой-ой-ой! Она же обозвала Гийома беспомощным человеком и сделала пару замечаний насчет его умения расстегивать пуговицы на женском платье!
— Честное слово, ничего важного. Беатрис думала, что он не даст ей так просто увильнуть от ответа. В конце концов, она говорила про него не самые приятные вещи, но Гийом лишь кивнул и подошел к ней поближе.
— Если ты чего-то захочешь, Беатрис, стоит только попросить.
Она открыла было рот, но поняла, что не вполне знает, что сказать. Чего же она хочет? Сложный вопрос. Чтобы он прошептал ей что-нибудь на ухо, слегка касаясь губами кожи…
— Мороженое, — вырвалось у нее. — У тебя совсем нет мороженого в морозилке.
— И это тебя расстроило?
— Да. То есть нет. Я имею в виду, что такие вещи не расстраивают. Другое дело, что большинство людей держит у себя дома мороженое. Вроде у тебя нет проблем с лишним весом, но ты ешь всякую дрянь, какую повар поставит перед тобой. Неужели у тебя нет предпочтений, слабостей, тайных желаний…
— Например? — Он не отрываясь смотрел на ее губы.
— Неважно, — покачала головой Беатрис. — Это не имеет значения.
И, глубоко вздохнув, она попыталась отойти от него. Не тут-то было.
Гийом положил руку ей на плечо. Жар его ладони проник даже сквозь толстую ткань халата, и на секунду молодой женщине страстно захотелось, чтобы этого препятствия не было. Затем она взяла себя в руки и посмотрела ему в глаза.
Он сделал еще шаг. От запаха его одеколона у Беатрис закружилась голова. Он приподнял ее за подбородок, склонил голову… и замер. На лице Гийома отразилась целая гамма чувств — вина, сожаление, едва ли не ярость. Он отпустил пленницу и отступил на шаг.
— Желания? — Казалось, их разговор не прерывался. — Боюсь, что никогда не уделял внимания происходящему на кухне. Я нанимаю кого-нибудь, и этот кто-то заботится о моей еде, а я только о работе. Но если хочешь мороженого, скажи об этом мадам Ферье.
Ей хотелось что-нибудь сделать — выпить воды, вдохнуть свежего воздуха или даже пробежаться. Но она поняла, что следует говорить о незначительных вещах, вернуть беседу в прежнее русло.
— Да, пожалуй. Думаю, мадам Ферье отнесется с пониманием к такой простой просьбе. Но обещаю: до того, как я закончу работу, меню станет поинтереснее. Можешь не беспокоиться.
— Да я и не беспокоюсь.
— А зря. — Беатрис старалась не обращать внимания на его широкие плечи и мускулистую грудь. — Как же можно устраивать ночные вылазки к холодильнику, если там нет вкуснятины?
— Вкуснятины?
— Самого лучшего мороженого. Я непременно добуду его для тебя. Лично прослежу, чтобы ты понял, что я имею в виду. Какое ты любишь?
— Ванильное? — неуверенно сказал Гийом, глядя на нее так, будто она сошла с ума.
— Значит, ванильное. Не ореховое с ромом и не шоколадное с вишней?
Он непонимающе уставился на нее. Эти слова явно ничего ему не говорили.
— Ну ладно, — вздохнула Беатрис. — Пусть ванильное, но тогда самое лучшее. И что-нибудь более экзотическое. Я принесу попробовать. Ты ведь не боишься пробовать новое?
— Но я уже пробую. Таких, как ты, я еще не встречал, а потому скажем, что я пробую тебя.
— Хорошо… — Молодая женщина сглотнула, стараясь не обращать внимания на огонь, притаившийся в его глазах. — Предположим, что так оно и есть. Но мне говорили, что я фрукт непростой, поэтому будь осторожней.
Беатрис понимала, что ее несет, но остановиться не могла. Чем дольше она стояла рядом с Гийомом, тем сильнее осознавала, что на ней только ночная рубашка и халат, а на нем надето и того меньше. Болтовня отвлекала, помогала не думать… и не испытывать желаний. Может быть, и он тогда не думает.
— Гийом, я… Он прижал палец к ее губам и тут же убрал.
— Не надо. Это только на несколько недель. Я сумею совладать с собой. Кроме того, что бы ни болтали люди, я никогда не пользуюсь моим положением работодателя. А когда ты уедешь… Сама знаешь, наши дороги не пересекутся. Тебя не устроит короткий роман, а я не гожусь для создания семьи, поэтому постараюсь не распускать руки.
Гийом говорил искренне. Беатрис поняла это по тому, как он потом стиснул зубы. Да, он сумеет держать себя в руках.
Действительно, им обоим лучше не искушать друг друга. Ей стоило быть благодарной. Она и была ему благодарна. Теперь не о чем даже беспокоиться. Прекрасно!
Единственное, что ей предстоит, — это побороть тайное желание прижаться губами к губам Гийома.
Глава 5
Марго привезли через двое суток после ночного разговора Гийома с Беатрис, а утром того же дня у нее появился помощник — Этьен, студент местного колледжа. Гийом сразу понял, кто приехал, но не потому, что вышел встречать. Просто после звонка в дверь уровень шума в доме изменился. Нет, он не повысился. Напротив, наступила практически полная тишина.
— И как тебе это нравится? — спросил он себя.
Никак, был ответ. Более того, Гийом почувствовал себя самым настоящим тираном, хотя, представив Беатрис, воздерживающуюся от комментариев по любому поводу, невольно улыбнулся. Эта женщина разговаривает сама с собой, когда вокруг никого нет. А молчать при наличии людей для нее, должно быть, просто пытка. Но она делает над собой усилие, поскольку полагает, что этого хочет он. И хотя Гийом не знал, чего именно хочет, он знал, чего не хочет: чтобы наемные работники из кожи вон лезли ради него. Это очень напоминало поведение слуг при его отце.
Поэтому он поднялся из-за стола и отправился искать Беатрис. Распахнув дверь кабинета, Гийом вышел в коридор. По-прежнему стояла тишина. Бальный зал оказался пуст. Дверь в библиотеку была плотно закрыта.
Он постучал и вошел. На него уставились три пары глаз. Гийом мимоходом отметил, с какой легкостью Этьен держит в руках тяжелую коробку. А парень хорошо сложен, да и лицом вышел, подумалось ему.
— Приятно познакомиться, Этьен, — сказал он, протягивая руку. — Я Гийом д'Эссиньи. Прошу прощения, что не смог вас встретить, но я был занят. Вижу, вы уже нашли себе дело и помогаете Беатрис. Хорошо.
Этьен поставил коробку на пол и, отвечая на рукопожатие, широко улыбнулся.
— Не беспокойтесь, месье, я не позволю ей перетрудиться, позабочусь о вашей подруге.
Молодой человек смотрел на Беатрис так, будто она из фарфора и может разбиться в любой момент.
Гийом приподнял бровь и обернулся к своей помощнице, которая при последних словах Этьена застыла на месте и слегка покраснела. За ногу ее держалась очаровательная малышка. Рука Беатрис лежала на темных кудрях племянницы.
Девочка посмотрела на Гийома и захныкала. Ему тут же захотелось выйти из библиотеки, но он сдержался.
— Беатрис, мне надо поговорить с тобой в кабинете.
Все еще розовая от смущения, молодая женщина кивнула и, склонившись к ребенку, начала что-то шептать, видимо объясняя, что ей надо отлучиться. Малышка посмотрела на тетю широко раскрытыми глазами, а затем неожиданно обняла ту пухлыми ручками и чмокнула в щеку. Затем отскочила и протянула руки, чтобы ее подняли. Хозяин дома не без умиления наблюдал, как Беатрис подхватила Марго и поцеловала в ответ. Затем она обернулась к Гийому, всем своим видом выражая сожаление и явно собираясь что-то сказать.
— Не торопись, я подожду, — тихо произнес он и вышел.
Но едва Гийом сел за письменный стол, как вошла Беатрис.
— Ты одна? — удивился он.
— Этьен, — пояснила его помощница, широко улыбаясь. — У него тоже есть племянница. Он просто прелесть.
— И ты уже это знаешь… А ведь молодой человек здесь всего несколько часов.
— Когда мне позвонили из агентства, чтобы выяснить, приехал ли Этьен, я задала им ряд вопросов. Мне пришло в голову, что придется порой просить его посидеть с Марго, поэтому решила убедиться, что ему можно доверять.
Гийом кивнул, стараясь не обращать внимания на то, как она нервно крутит пуговицу блузки. Пуговица эта приходилась как раз между грудями. От одной этой мысли его бросило в дрожь, впрочем, он сопротивлялся ей с достойным упорством.
Он как-то упомянул, что никогда не заводит интрижек с наемными работницами, но дело не только в этом. Беатрис будет работать на него недолго, короткие две-три недели, к тому же не зависит от него ни в чем. Но главное в ней есть какая-то чистота и невинность. Ей нужна семья и дети, а Гийом при мысли о таких вещах приходит в ужас. Он предпочитает короткие связи с женщинами, но тот, кто посмел бы навязывать такого рода отношения Беатрис, заслуживал серьезного наказания.
— Ну что ж, хорошо, что ты разузнала про Этьена. Ты им довольна?
— Он готов помогать мне всегда.
— А тебя не смущает, что он на тебя, что называется, запал?
— Ах это, — отмахнулась Беатрис. — Сущие пустяки. Он еще совсем молодой.
Гийом откинулся на спинку кресла я скрестил руки на груди.
— Но и не маленький. В агентстве сказали, что ему двадцать один. Он мужчина с мужскими желаниями.
— Поверь, я с ним справлюсь. Через день-другой он ко мне привыкнет и обратит внимание на кого-нибудь еще.
Она сказала это так небрежно, словно каждый день в нее влюблялся мужчина-другой, а потом равнодушно уходил.
— Кроме того, — Беатрис посмотрела куда-то в сторону, — он думает, что мы с тобой…
Ну, в общем, не думаю, что с Этьеном возникнут проблемы в этом плане.
Гийом немедленно вспомнил, что юноша назвал Беатрис его подругой. Тем лучше. Пусть продолжает так думать, даже если это и не правда. Достаточно тяжело преодолевать желание всякий раз, как он сам смотрит ей в глаза или на пухлые губы, хочет коснуться шеи, когда она откидывает волосы назад. Но подозревать, что другой мужчина, тем более такой молодой, испытывал то же самое, гораздо тяжелее. И кто знает, может, умеет ли он обуздывать примитивные страсти?
— И как, он тебе полезен?
— Да я листка бумаги без его позволения поднять не могу!
— Вот и отлично, — подытожил Гийом, внимательно изучая лицо Беатрис. Ни следа увлеченности новым помощником, лишь легкая ирония. — Но я позвал тебя сюда не из-за Этьена.
— Значит, дело в Марго, — упавшим голосом произнесла молодая женщина.
— Ты сделала все, что могла, чтобы она никоим образом мне не мешала.
— Но этого недостаточно, да?
Столько горечи прозвучало в словах Беатрис, что Гийому стоило величайшего труда не обнять ее, чтобы утешить.
— Нельзя тратить столько сил на то, чтобы прятать ребенка.
— Знаю, ты нанял меня не за тем.
— Я не это имел в виду.
Беатрис резко подняла голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь понять истинный смысл слов.
— Только потому, что я решил никогда не становиться отцом, не стоит скрывать от меня ребенка, как будто его наличие — постыдная тайна. Пойми, я не умру оттого, что кто-то громко засмеется или закричит в моем доме.
— Я никогда не считала тебя жестокосердым человеком, но ты просто не знаешь, о чем говоришь.
— Давай попробуем. Все равно большую часть времени я провожу в кабинете. Не стоит затыкать рот себе и…
— Марго, да?
— Конечно. Тем более что замкнутые помещения вредно влияют на детскую психику. Пусть двери остаются открытыми.
Особенно если помимо Беатрис там есть Этьен, невольно подумалось Гийому.
Беатрис с Этьеном мигом нашли общий язык, так что работа спорилась. Последняя коробка из запланированных была разобрана, но дел по-прежнему оставалось немало. Мать Гийома и в самом деле хранила буквально все. Но, видимо, тем же пристрастием отличалась также и бабушка, прабабушка, да и прочие предки хозяина дома. Иначе откуда взялось такое количество вещей?
В коробках были флаконы из-под духов, газетные вырезки, обрезки шелка и кружев, шкатулочки, вазочки, рюмочки… Но это среди того, что привезли из Англии. А в доме было довольно ящиков, с тщательно убранными туда вещами еще при бабушке. В одном из огромных свертков обнаружились самые настоящие рыцарские доспехи — немного ржавые, правда, но в остальном просто отличные.
Да, ничего не скажешь, и в самом деле потомки благородного рода.
Но род родом, а время-то на исходе. Надо завтра снять чехлы с мебели и повесить портреты на стены…
Мысли Беатрис прервал телефонный звонок. Она схватила трубку, а уже через несколько минут бросилась разыскивать Этьена, собирающегося уходить.
— Этьен, у тебя есть сегодня время? Юноша обернулся, на лице его было явственно написано удовольствие.
Беатрис невольно вздохнула. Как просто живется таким молодым! Они не задумаются о завтрашнем дне. С другой стороны, и ей тоже пока следует о нем забыть — осталось достаточно проблем на сегодня.
— Этьен, если ты свободен…
— Все, что угодно.
Она с трудом подавила улыбку.
— Вот и славно, а то мне нужно оставить на кого-нибудь Марго. Мадам Ферье заболела, так что придется сбегать в магазин. Я заплачу тебе, конечно. Вдвое больше, чем платит месье д'Эссиньи.
Юноша нахмурился.
— Деньги? За то, что я посижу с малышкой? Ни за что, мы с ней уже друзья-приятели! Мне нисколько не трудно.
— Этьен, ты просто ангел! — Беатрис захотелось его обнять. — Самый лучший парень на свете. Я тебе очень признательна. Если что — обращайся.
— Непременно. Когда мне понадобится заставить девушку ревновать, я тебя попрошу устроить маленькое представление.
— Договорились. А для чего иначе существуют друзья?
Беатрис постучала в дверь кабинета Гийома и вошла. При одном взгляде на его красивое мужественное лицо ее охватило знакомое волнение, но она собралась с мыслями и сразу перешла к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14