Только комнатка малышки Элен в самом конце коридора стала исключением, – потому лишь, что тут Элен настояла на своем: племянница вырастет настоящей дамой, а значит, с детства должна приобретать хороший вкус и манеры. У нее должно быть все самое-самое. Элен проследила за тем, чтобы у девочки появилась кровать, достойная принцессы. Большая, мягкая, под шелковым балдахином, с горой атласных и кружевных подушек и сверкающим, белого шелка, покрывалом. Этот оазис роскоши дополняли миниатюрные французские стулья, которые она купила в антикварном магазине на левом берегу Сены, и небольшая люстра венецианского стекла. В одном из углов комнаты стоял предмет гордости малышки Элен: маленький туалетный столик, на котором выстроились в ряд желтые пульверизаторы с детской парфюмерией.
Сейчас Элен, улыбаясь, смотрела, как племянница, встав на колени, нетерпеливо развязывает бант из атласной ленты, что украшал коробку. Наконец она справилась и протянула ленту матери, которая только что вернулась из кухни. Та аккуратно сложила ленту в стол. Малышка Элен принялась разворачивать папиросную бумагу.
– Поосторожнее, – напомнила дочери Жанна. Как малютке ни хотелось разорвать бумагу и открыть коробку, чтобы, наконец, увидеть, что внутри, пришлось послушаться – расправить обертку на полу и аккуратно сложить: в хозяйстве, как и ленточка, пригодится.
И вот девочка, волнуясь, подняла глянцевую картонную крышку, затаив дыхание, развернула тонкую оберточную бумагу и непроизвольно вскрикнула от восторга.
В уютном гнездышке из картона, выстланном еще одним слоем тонкой бумаги, лежала кукла ее мечты. Вдоволь насмотревшись, малышка, наконец, взяла ее в руки. Это была одна из новых кукол, тех самых, у которых двигаются руки и ноги, чья пластиковая кожа смотрится как живая, а опушенные длинными ресницами глаза закрываются. Ее светлые прямые волосы можно было расчесывать и укладывать в прическу. Малышка Элен осторожно потрогала их ручками.
Но больше всего, судя по всему, ее ошеломил наряд куклы. Она была одета точь-в-точь как Элен – в бледно-розовый костюм от Одиль Жоли из шелка-сырца с маленькими аккуратными узелочками на поверхности, а на лацкане пиджака сверкала такая же маленькая брошка: золотой круг, инкрустированный бриллиантами, только в миниатюре.
Малышка Элен вскочила на ноги и прижала куклу к груди.
– О-о-ох! Мама! Посмотри, мама! – Она протянула куклу матери.
– Честное слово… – покачала головой Жанна. Рассмотрев брошку внимательнее, она нахмурилась и укоризненно взглянула на Элен. Бриллианты были настоящие, прекрасной огранки.
Элен пожала плечами и, чтобы избежать ненужных нравоучений по поводу того, что она портит ребенка, вскочила на ноги и принюхалась.
– Пахнет горелым! – закричала она. – Все сгорело! И это в то время, как я проголодалась.
Жанне оставалось только ретироваться на кухню. Элен посмотрела на племянницу, и они подмигнули друг другу.
– Я уже знаю, как назову ее, – заявила малышка Элен.
– Мне скажешь?
Девочка кивнула и подошла к тетушке.
– Только никому не говори, – выдохнула она. Элен пообещала. Девочка выжидающе посмотрела ей в глаза.
– Я знаю только одно имя, которое ей очень подойдет.
– Вот как? И что же это за имя?
– – Я назову ее в честь королевы. – Малютка Элен, встав на цыпочки и затаив дыхание, прошептала ей на ухо: – Антуанетта!
Элен окаменела. Девочка никоим образом не могла знать, что ее куклу тоже звали Антуанетта!
– Правда ведь, очень красивое имя? – спросила малышка Элен.
– Да… очень красивое, – с трудом выговорила Элен.
Глава 4
Уложив малютку спать, взрослые расположились в гостиной. Жанна занялась штопкой, а Эдмонд растопил камин. Элен же с удовольствием потягивала вино и наслаждалась теплой семейной атмосферой. Они вспоминали минувшие дни и обменивались последними новостями. Их разговор то и дело возвращался к журналу «Ле Мод».
– Никогда не забуду, как мы отмечали выход первого номера, – начала Элен. – Как ни странно, но все в этот вечер были в плохом настроении. Видимо, просто перетрудились. А я-то по этому случаю арендовала бальный зал в гостинице «Георг Пятый»! В общем, я не выдержала и ушла. Один Жак знал, где меня искать. В три часа утра он пришел в офис, а я брожу там такая несчастная и удивляюсь, куда подевались радость и вдохновение. – Элен улыбнулась своим воспоминаниям. – Никогда не забуду. Жак принес большой бумажный пакет, а в нем были бутылка шампанского «Дом Периньон» и два хрустальных бокала баккара. Мы сидели и пили шампанское до самого утра. Уже народ потянулся на работу. Тогда только мы и отправились домой. – Элен покачала головой и снова улыбнулась. – Бокалы до сих пор стоят на полке в моем кабинете.
Жанна на мгновение оторвалась от штопки.
– Ты по поводу «Ле Мод» выпуск один, номер один? – спросила она.
Элен смутилась:
– Ой, я и забыла, что уже рассказывала об этом. Ну, хватит обо мне. – Она решила сменить тему. – Расскажите, что новенького у вас.
Жанна вопросительно посмотрела на Эдмонда, и он в ответ кивнул.
– Ну? – удивилась Элен. – Что за проблемы на сей раз?
– Я снова беременна.
– Беременна! – Глаза Элен широко распахнулись, и лицо ее озарила широкая улыбка. – О, Жанна! – закричала она. – Это просто чудесно!
Она тотчас ринулась к Жанне и обняла ее.
– А меня? – шутливо упрекнул Эдмонд. – Разве отец не достоин того же?
Глава 5
В кабинет Элен влетела Любовь Черина. Следом за ней вошел Жак и тихо прикрыл за собой дверь.
Зажав плечом телефонную трубку, Элен сверяла с кем-то документы, лежавшие у нее на коленях. Она взглядом попросила их подождать. Царица вздохнула и стала нетерпеливо щелкать пальцами. Элен свернула разговор и повесила трубку. Сегодня Царица была с головы до ног одета во все черное. Этот черный цвет она называла татарским. На ней были черные бриджи, черные сапоги на высоких каблуках с серебряными отворотами, шерстяная черная туника, расшитая серебром и с огромным монашеским капюшоном. Она подобрала и очки в черной оправе в тон. Ходили слухи, что у нее полные ящики разноцветных очков под каждый ее туалет. Ее щеки, как и ногти, были гранатового цвета – два ярких пятна на морщинистой коже. Элен всегда казалось, что у Царицы дома собственная косметическая лаборатория, иначе, где еще она раздобывала все эти уже давно вышедшие из моды цвета? Мало того, Черина умудрялась преподносить их как последний писк моды. Глаза Царицы вспыхнули.
– Я думала, что ослепну! – воскликнула она. – В жизни больше не захочу никакого снега! И никогда больше моей ноги не будет в темной комнате! Красный цвет постоянно наводит на мысль, что ты находишься в комнате дешевой проститутки. – Она выразительно передернула плечами и плюхнулась на стул, драматически прикрыв глаза тыльной стороной руки.
Жак подошел к Элен, картинно поклонился и многозначительно протянул конверт.
– Что это? – с любопытством посмотрела на него Элен.
– Контрольки, принцесса.
– Контрольки? – как попугай, повторила Элен. В ее голосе звучало недоверие. – Уже?! Но ведь вы должны были вернуться из Шамони чуть ли не ночью?!
– Так оно и было, – тяжело вздохнула Царица, и ее тощая грудь заходила ходуном под складками просторной туники. – Жак просто силой затащил меня в темную комнату, и мы проработали там всю ночь.
– Решил, что тебе сразу же захочется увидеть снимки, – улыбнулся Жак.
Черные глаза Любы озорно блеснули.
– Результат такой, что, когда наш номер выйдет, главные редакторы «Вог», «Харперс» и «Л'Офисьель» будут рвать на себе волосы.
Элен быстро вынула контрольки из конверта, аккуратно разложила их на столе и, достав из ящика увеличительное стекло в черепаховой оправе, принялась рассматривать. Здорово! Хорошо, что она разрешила Любе и Жаку поехать в Шамони. Уже здесь, на этих маленьких оттисках, проявились фотографический гений Жака и рука Царицы, которая расставила модели именно так, как надо.
Элен переполняла радость. Было что-то особенное в этом совмещении летней одежды и зимнего пейзажа. И до настоящего момента все, что Жак с Любой делали для журнала, было превосходным. Но эти фотографии!.. С ними он будет, что называется, высший класс.
Черным фломастером Элен стала обводить наиболее понравившиеся ей снимки. На одном из них был запечатлен гигантский желтый снегоочиститель. У моделей, сидевших в поднятом вверх ковше, был такой вид, будто их случайно загребли вместе со снегом. На других снимках модели в элегантных легких платьях стоят по колено в снегу; их красивые длинные ноги покраснели от холода. И… У Элен мороз пробежал по коже, и она даже зажмурилась. Вот оно!
Знаменитое безрассудство Жака Рено, ставшее его товарным знаком. Канатный подъемник!
Вагончики только что пришли в движение, слегка удалились от наземной станции, но все же до земли было, по крайней мере, метров пятнадцать. Снимок получился очень эффектным. На переднем плане выпукло даны модели, цепляющиеся за борта сверкающего красного вагончика, лишь бы спастись. Фоном служило чистое голубое небо, перерезанное пополам толстыми тросами.
Элен, ни минуты не колеблясь, сразу же отобрала снимок на обложку. Да, когда его увеличат, он станет настоящей сенсацией. На сверкающем снегу распростерлась типичная для обложки журнала «Ле Мод» девушка-хищница. Прямо перед ней к небу вздымались снежные хлопья, похожие на миниатюрные лилии. Девушка словно нюхала их, воинственно задрав подбородок; в камеру смело смотрели глаза как у Клеопатры. А вот яркие красные губы модели едва просматривались за хлопьями похожего на цветы снега.
– Просто фантастика! – воскликнула, наконец, Элен. – Не дай Бог, узнают конкуренты.
– Не волнуйся, – успокоил ее Жак. – Мы даже взяли с моделей расписки. Пусть только кто-нибудь рот откроет – тут же будет уволен на вполне законном основании.
– Отлично.
Элен посмотрела на Черину.
– А не пойти ли тебе прямо сейчас домой? Выспись хорошенько, очень у тебя усталый вид.
– Ты так считаешь? Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. – Царица встала.
– Да, вот еще что, – остановила ее Элен. – Ты, случайно, не просматривала последний «Харперз»?
Царица кивнула. Она, как главный редактор, регулярно отслеживала ситуацию на рынке.
Элен взяла в руки стопку бумаги.
– Я только что получила перевод некоторых материалов, и в частности перевод статьи Дианы Вриланд. Очень интересно. Почему бы тебе… Ты читала?
Царица высокомерно прищурилась. Она терпеть не могла никаких сравнений, какими бы приятными они ни были.
– Нет, – ответила она. – Хочешь, чтобы я прочитала?
– В общем, да, – ответила Элен. – Она написана с юмором и определенно нравится читателям. Что-то наподобие: почему бы вам не переделать старую горностаевую шубу в купальный халат? Подобные вопросы можно задавать до бесконечности.
– Не сомневаюсь. – Тонкие ноздри Царицы выразительно раздулись, и она начала загибать пальцы: – Почему бы вам… ну скажем… почему бы вам не переделать старые простыни голландского полотна в новый навес для террасы? Почему бы вам… не использовать фамильные бриллианты для украшения вашей безрукавки? Почему бы вам не использовать ваши старые золотые браслеты в качестве колец для салфеток? Почему бы…
– Ладно, – раздраженно прервала ее Элен. – Я все поняла. Тебе эта идея не нравится.
– Как раз наоборот, – ответила Царица. – Она мне нравится, но только это старо как мир. Нам надо быть пооригинальнее.
– Конечно. Хорошо бы тоже придумать какую-нибудь колонку. Пусть будет что-нибудь совершенно бессмысленное, но шикарное. Если у тебя возникнут какие-нибудь идеи, подходи, обсудим.
Царица подставила Жаку щеку для поцелуя и выплыла из кабинета. Жак стал собирать снимки.
– Немного подремлю, – сказал он, – и увеличу то, что ты пометила.
– Чудесно, – отозвалась Элен, – но мне бы хотелось, чтобы ты сделал кое-что для меня лично.
– Само собой. Что там у тебя?
Элен тотчас подошла к сейфу и набрала нужный шифр. Открыв тяжелую дверь, она вынула из сейфа конверт.
– Пойдем в лабораторию, – сказала она. – Мне нужно сделать копии фотографий.
Жак справился за два часа. Он переснял все документы, касающиеся фон Айдерфельда, проявил пленку и отпечатал фотографии размером восемь на десять. Элен все время находилась рядом. Она ни на минуту не могла оставить документы без присмотра, тем более что они были добыты с таким трудом.
У себя в кабинете Элен внимательно изучила снимки. Жак прекрасно перефотографировал документы – на копиях можно было различить каждую букву. А фотографии самого фон Айдерфельда смотрелись даже лучше, чем оригинал, так как Жак переснимал их со вспышкой.
Элен разложила все по конвертам: копии в один, оригиналы в другой – и засунула все в дипломат. Негативы сложила отдельно, в сумочку, решив позже их уничтожить. Нечего копиям гулять по белому свету.
– Спасибо, Жак, – сказала она. – Я очень ценю твою помощь.
– Рад стараться, принцесса, – рассмеялся тот, помолчал и вдруг посерьезнел. – Документы очень важные, – кивнул он на дипломат.
– Да знаю я, – нарочито небрежно отозвалась Элен. – Пойди-ка выспись хорошенько.
– Уже! – Жак направился к двери. На пороге он оглянулся. – До завтра. Утром я в лаборатории. К полудню получишь все фотографии из Шамони.
Как только дверь за Жаком закрылась, Элен задумчиво побарабанила пальцами по дипломату. Ей не хотелось вовлекать Жака в это дело, незачем ему знать о документах, но ей нужны были копии, а Жаку она доверяла. Что делать, другого выхода не было.
Она быстро сделала три телефонных звонка. Первый – своему личному адвокату Эмилю Мориаку. Именно у него в сейфе хранилась пленка с записью «Клитемнестры». Туда же она положит и оригиналы документов фон Айдерфельда. Инструкции те же: если от нее долго нет звонков, он отправляется прямо в полицию. Элен горько усмехнулась. Интересно, что предприняли бы Юбер и фон Айдерфельд, знай, они, какая опасность им грозит? Если один из них хотя бы попытается расправиться с ней, сразу же пострадает и второй. Есть в этом что-то фатальное.
У месье Мориака она обещала быть в одиннадцать.
Следующий звонок был адвокату Полю Клермону, контора которого вела все юридические дела компании «Ле Эдисьен Элен Жано». Она встретится с ним после ленча. Пусть поищет способ подобраться к затворнику Карлу фон Айдерфельду. Она попросит его послать юристам фон Айдерфельда в Дюссельдорф какой-нибудь из документов – тот, который бы он сразу узнал. Чтобы заинтриговать его, она назовется мадам Ковальской. Таким образом, он ни о чем не догадается. Использовать контору Клермона, чтобы войти с ним в контакт, – хорошая идея. Она сделала то же самое, когда решила повидаться с графом. Никто из них не будет иметь ни малейшего представления, где находятся документы.
Наконец, она позвонила Эдмонду.
– Привет, маленькая француженка. – Судя по всему, он был удивлен. – Что стряслось?
– Ничего особенного. Ты очень занят?
– Да нет, – ответил он непринужденно. – Как всегда, грызу гранит науки, готовлюсь к экзаменам.
– И как я не догадалась, – посетовала Элен, но тотчас решила, что ведет себя как последняя дура. Семья есть семья. Когда в жизни происходит что-то значительное, лучше посоветоваться, прежде чем предпринять какие-то шаги. – Слушай, может, встретимся? Я приглашаю тебя на ленч.
– Нет проблем. – Брат, похоже, забеспокоился. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – поспешила заверить его Элен. – Мне просто хочется знать твое мнение. Это… ну хорошо, для меня это очень важно.
Элен повесила трубку и задумалась. Она вовсе не собиралась обсуждать проблему «наказания» фон Айдерфельда с Эдмондом, но все-таки он имеет право все знать. Он так же, как и она, стал жертвой этого ужасного альбиноса. Рано или поздно он закончит учебу и станет работать в журнале и тогда волей-неволей обо всем узнает. Почему бы не посвятить его в тайну сейчас?
Посетив контору, месье Мориака, Элен направилась к «Фуке», который располагался всего в нескольких кварталах от Елисейских полей. Дипломат теперь стал намного легче – оригиналы документов на фон Айдерфельда остались у адвоката. Как бы фон Айдерфельд ни угрожал ей, он ее и пальцем тронуть не посмеет. Особенно сейчас, когда она прикрыла все свои тылы.
Осталось только посоветоваться с Эдмондом. Впрочем, она и так знала, что он скажет. Поскольку она сама начала раскручивать дело фон Айдерфельда, то и решение принимать ей.
Элен пересекла улицу Бассано, миновала агентство TWA, ни разу не посмотрев по сторонам. На авеню Георга V она остановилась на красный свет и помахала Эдмонду. Брат уже ждал ее на застекленной террасе кафе. Увидев сестру, он заулыбался и помахал ей в ответ.
Свет светофора сменился, автомобили затормозили у перехода. Она ступила на проезжую часть, и тут вдруг раздался пронзительный вой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Сейчас Элен, улыбаясь, смотрела, как племянница, встав на колени, нетерпеливо развязывает бант из атласной ленты, что украшал коробку. Наконец она справилась и протянула ленту матери, которая только что вернулась из кухни. Та аккуратно сложила ленту в стол. Малышка Элен принялась разворачивать папиросную бумагу.
– Поосторожнее, – напомнила дочери Жанна. Как малютке ни хотелось разорвать бумагу и открыть коробку, чтобы, наконец, увидеть, что внутри, пришлось послушаться – расправить обертку на полу и аккуратно сложить: в хозяйстве, как и ленточка, пригодится.
И вот девочка, волнуясь, подняла глянцевую картонную крышку, затаив дыхание, развернула тонкую оберточную бумагу и непроизвольно вскрикнула от восторга.
В уютном гнездышке из картона, выстланном еще одним слоем тонкой бумаги, лежала кукла ее мечты. Вдоволь насмотревшись, малышка, наконец, взяла ее в руки. Это была одна из новых кукол, тех самых, у которых двигаются руки и ноги, чья пластиковая кожа смотрится как живая, а опушенные длинными ресницами глаза закрываются. Ее светлые прямые волосы можно было расчесывать и укладывать в прическу. Малышка Элен осторожно потрогала их ручками.
Но больше всего, судя по всему, ее ошеломил наряд куклы. Она была одета точь-в-точь как Элен – в бледно-розовый костюм от Одиль Жоли из шелка-сырца с маленькими аккуратными узелочками на поверхности, а на лацкане пиджака сверкала такая же маленькая брошка: золотой круг, инкрустированный бриллиантами, только в миниатюре.
Малышка Элен вскочила на ноги и прижала куклу к груди.
– О-о-ох! Мама! Посмотри, мама! – Она протянула куклу матери.
– Честное слово… – покачала головой Жанна. Рассмотрев брошку внимательнее, она нахмурилась и укоризненно взглянула на Элен. Бриллианты были настоящие, прекрасной огранки.
Элен пожала плечами и, чтобы избежать ненужных нравоучений по поводу того, что она портит ребенка, вскочила на ноги и принюхалась.
– Пахнет горелым! – закричала она. – Все сгорело! И это в то время, как я проголодалась.
Жанне оставалось только ретироваться на кухню. Элен посмотрела на племянницу, и они подмигнули друг другу.
– Я уже знаю, как назову ее, – заявила малышка Элен.
– Мне скажешь?
Девочка кивнула и подошла к тетушке.
– Только никому не говори, – выдохнула она. Элен пообещала. Девочка выжидающе посмотрела ей в глаза.
– Я знаю только одно имя, которое ей очень подойдет.
– Вот как? И что же это за имя?
– – Я назову ее в честь королевы. – Малютка Элен, встав на цыпочки и затаив дыхание, прошептала ей на ухо: – Антуанетта!
Элен окаменела. Девочка никоим образом не могла знать, что ее куклу тоже звали Антуанетта!
– Правда ведь, очень красивое имя? – спросила малышка Элен.
– Да… очень красивое, – с трудом выговорила Элен.
Глава 4
Уложив малютку спать, взрослые расположились в гостиной. Жанна занялась штопкой, а Эдмонд растопил камин. Элен же с удовольствием потягивала вино и наслаждалась теплой семейной атмосферой. Они вспоминали минувшие дни и обменивались последними новостями. Их разговор то и дело возвращался к журналу «Ле Мод».
– Никогда не забуду, как мы отмечали выход первого номера, – начала Элен. – Как ни странно, но все в этот вечер были в плохом настроении. Видимо, просто перетрудились. А я-то по этому случаю арендовала бальный зал в гостинице «Георг Пятый»! В общем, я не выдержала и ушла. Один Жак знал, где меня искать. В три часа утра он пришел в офис, а я брожу там такая несчастная и удивляюсь, куда подевались радость и вдохновение. – Элен улыбнулась своим воспоминаниям. – Никогда не забуду. Жак принес большой бумажный пакет, а в нем были бутылка шампанского «Дом Периньон» и два хрустальных бокала баккара. Мы сидели и пили шампанское до самого утра. Уже народ потянулся на работу. Тогда только мы и отправились домой. – Элен покачала головой и снова улыбнулась. – Бокалы до сих пор стоят на полке в моем кабинете.
Жанна на мгновение оторвалась от штопки.
– Ты по поводу «Ле Мод» выпуск один, номер один? – спросила она.
Элен смутилась:
– Ой, я и забыла, что уже рассказывала об этом. Ну, хватит обо мне. – Она решила сменить тему. – Расскажите, что новенького у вас.
Жанна вопросительно посмотрела на Эдмонда, и он в ответ кивнул.
– Ну? – удивилась Элен. – Что за проблемы на сей раз?
– Я снова беременна.
– Беременна! – Глаза Элен широко распахнулись, и лицо ее озарила широкая улыбка. – О, Жанна! – закричала она. – Это просто чудесно!
Она тотчас ринулась к Жанне и обняла ее.
– А меня? – шутливо упрекнул Эдмонд. – Разве отец не достоин того же?
Глава 5
В кабинет Элен влетела Любовь Черина. Следом за ней вошел Жак и тихо прикрыл за собой дверь.
Зажав плечом телефонную трубку, Элен сверяла с кем-то документы, лежавшие у нее на коленях. Она взглядом попросила их подождать. Царица вздохнула и стала нетерпеливо щелкать пальцами. Элен свернула разговор и повесила трубку. Сегодня Царица была с головы до ног одета во все черное. Этот черный цвет она называла татарским. На ней были черные бриджи, черные сапоги на высоких каблуках с серебряными отворотами, шерстяная черная туника, расшитая серебром и с огромным монашеским капюшоном. Она подобрала и очки в черной оправе в тон. Ходили слухи, что у нее полные ящики разноцветных очков под каждый ее туалет. Ее щеки, как и ногти, были гранатового цвета – два ярких пятна на морщинистой коже. Элен всегда казалось, что у Царицы дома собственная косметическая лаборатория, иначе, где еще она раздобывала все эти уже давно вышедшие из моды цвета? Мало того, Черина умудрялась преподносить их как последний писк моды. Глаза Царицы вспыхнули.
– Я думала, что ослепну! – воскликнула она. – В жизни больше не захочу никакого снега! И никогда больше моей ноги не будет в темной комнате! Красный цвет постоянно наводит на мысль, что ты находишься в комнате дешевой проститутки. – Она выразительно передернула плечами и плюхнулась на стул, драматически прикрыв глаза тыльной стороной руки.
Жак подошел к Элен, картинно поклонился и многозначительно протянул конверт.
– Что это? – с любопытством посмотрела на него Элен.
– Контрольки, принцесса.
– Контрольки? – как попугай, повторила Элен. В ее голосе звучало недоверие. – Уже?! Но ведь вы должны были вернуться из Шамони чуть ли не ночью?!
– Так оно и было, – тяжело вздохнула Царица, и ее тощая грудь заходила ходуном под складками просторной туники. – Жак просто силой затащил меня в темную комнату, и мы проработали там всю ночь.
– Решил, что тебе сразу же захочется увидеть снимки, – улыбнулся Жак.
Черные глаза Любы озорно блеснули.
– Результат такой, что, когда наш номер выйдет, главные редакторы «Вог», «Харперс» и «Л'Офисьель» будут рвать на себе волосы.
Элен быстро вынула контрольки из конверта, аккуратно разложила их на столе и, достав из ящика увеличительное стекло в черепаховой оправе, принялась рассматривать. Здорово! Хорошо, что она разрешила Любе и Жаку поехать в Шамони. Уже здесь, на этих маленьких оттисках, проявились фотографический гений Жака и рука Царицы, которая расставила модели именно так, как надо.
Элен переполняла радость. Было что-то особенное в этом совмещении летней одежды и зимнего пейзажа. И до настоящего момента все, что Жак с Любой делали для журнала, было превосходным. Но эти фотографии!.. С ними он будет, что называется, высший класс.
Черным фломастером Элен стала обводить наиболее понравившиеся ей снимки. На одном из них был запечатлен гигантский желтый снегоочиститель. У моделей, сидевших в поднятом вверх ковше, был такой вид, будто их случайно загребли вместе со снегом. На других снимках модели в элегантных легких платьях стоят по колено в снегу; их красивые длинные ноги покраснели от холода. И… У Элен мороз пробежал по коже, и она даже зажмурилась. Вот оно!
Знаменитое безрассудство Жака Рено, ставшее его товарным знаком. Канатный подъемник!
Вагончики только что пришли в движение, слегка удалились от наземной станции, но все же до земли было, по крайней мере, метров пятнадцать. Снимок получился очень эффектным. На переднем плане выпукло даны модели, цепляющиеся за борта сверкающего красного вагончика, лишь бы спастись. Фоном служило чистое голубое небо, перерезанное пополам толстыми тросами.
Элен, ни минуты не колеблясь, сразу же отобрала снимок на обложку. Да, когда его увеличат, он станет настоящей сенсацией. На сверкающем снегу распростерлась типичная для обложки журнала «Ле Мод» девушка-хищница. Прямо перед ней к небу вздымались снежные хлопья, похожие на миниатюрные лилии. Девушка словно нюхала их, воинственно задрав подбородок; в камеру смело смотрели глаза как у Клеопатры. А вот яркие красные губы модели едва просматривались за хлопьями похожего на цветы снега.
– Просто фантастика! – воскликнула, наконец, Элен. – Не дай Бог, узнают конкуренты.
– Не волнуйся, – успокоил ее Жак. – Мы даже взяли с моделей расписки. Пусть только кто-нибудь рот откроет – тут же будет уволен на вполне законном основании.
– Отлично.
Элен посмотрела на Черину.
– А не пойти ли тебе прямо сейчас домой? Выспись хорошенько, очень у тебя усталый вид.
– Ты так считаешь? Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. – Царица встала.
– Да, вот еще что, – остановила ее Элен. – Ты, случайно, не просматривала последний «Харперз»?
Царица кивнула. Она, как главный редактор, регулярно отслеживала ситуацию на рынке.
Элен взяла в руки стопку бумаги.
– Я только что получила перевод некоторых материалов, и в частности перевод статьи Дианы Вриланд. Очень интересно. Почему бы тебе… Ты читала?
Царица высокомерно прищурилась. Она терпеть не могла никаких сравнений, какими бы приятными они ни были.
– Нет, – ответила она. – Хочешь, чтобы я прочитала?
– В общем, да, – ответила Элен. – Она написана с юмором и определенно нравится читателям. Что-то наподобие: почему бы вам не переделать старую горностаевую шубу в купальный халат? Подобные вопросы можно задавать до бесконечности.
– Не сомневаюсь. – Тонкие ноздри Царицы выразительно раздулись, и она начала загибать пальцы: – Почему бы вам… ну скажем… почему бы вам не переделать старые простыни голландского полотна в новый навес для террасы? Почему бы вам… не использовать фамильные бриллианты для украшения вашей безрукавки? Почему бы вам не использовать ваши старые золотые браслеты в качестве колец для салфеток? Почему бы…
– Ладно, – раздраженно прервала ее Элен. – Я все поняла. Тебе эта идея не нравится.
– Как раз наоборот, – ответила Царица. – Она мне нравится, но только это старо как мир. Нам надо быть пооригинальнее.
– Конечно. Хорошо бы тоже придумать какую-нибудь колонку. Пусть будет что-нибудь совершенно бессмысленное, но шикарное. Если у тебя возникнут какие-нибудь идеи, подходи, обсудим.
Царица подставила Жаку щеку для поцелуя и выплыла из кабинета. Жак стал собирать снимки.
– Немного подремлю, – сказал он, – и увеличу то, что ты пометила.
– Чудесно, – отозвалась Элен, – но мне бы хотелось, чтобы ты сделал кое-что для меня лично.
– Само собой. Что там у тебя?
Элен тотчас подошла к сейфу и набрала нужный шифр. Открыв тяжелую дверь, она вынула из сейфа конверт.
– Пойдем в лабораторию, – сказала она. – Мне нужно сделать копии фотографий.
Жак справился за два часа. Он переснял все документы, касающиеся фон Айдерфельда, проявил пленку и отпечатал фотографии размером восемь на десять. Элен все время находилась рядом. Она ни на минуту не могла оставить документы без присмотра, тем более что они были добыты с таким трудом.
У себя в кабинете Элен внимательно изучила снимки. Жак прекрасно перефотографировал документы – на копиях можно было различить каждую букву. А фотографии самого фон Айдерфельда смотрелись даже лучше, чем оригинал, так как Жак переснимал их со вспышкой.
Элен разложила все по конвертам: копии в один, оригиналы в другой – и засунула все в дипломат. Негативы сложила отдельно, в сумочку, решив позже их уничтожить. Нечего копиям гулять по белому свету.
– Спасибо, Жак, – сказала она. – Я очень ценю твою помощь.
– Рад стараться, принцесса, – рассмеялся тот, помолчал и вдруг посерьезнел. – Документы очень важные, – кивнул он на дипломат.
– Да знаю я, – нарочито небрежно отозвалась Элен. – Пойди-ка выспись хорошенько.
– Уже! – Жак направился к двери. На пороге он оглянулся. – До завтра. Утром я в лаборатории. К полудню получишь все фотографии из Шамони.
Как только дверь за Жаком закрылась, Элен задумчиво побарабанила пальцами по дипломату. Ей не хотелось вовлекать Жака в это дело, незачем ему знать о документах, но ей нужны были копии, а Жаку она доверяла. Что делать, другого выхода не было.
Она быстро сделала три телефонных звонка. Первый – своему личному адвокату Эмилю Мориаку. Именно у него в сейфе хранилась пленка с записью «Клитемнестры». Туда же она положит и оригиналы документов фон Айдерфельда. Инструкции те же: если от нее долго нет звонков, он отправляется прямо в полицию. Элен горько усмехнулась. Интересно, что предприняли бы Юбер и фон Айдерфельд, знай, они, какая опасность им грозит? Если один из них хотя бы попытается расправиться с ней, сразу же пострадает и второй. Есть в этом что-то фатальное.
У месье Мориака она обещала быть в одиннадцать.
Следующий звонок был адвокату Полю Клермону, контора которого вела все юридические дела компании «Ле Эдисьен Элен Жано». Она встретится с ним после ленча. Пусть поищет способ подобраться к затворнику Карлу фон Айдерфельду. Она попросит его послать юристам фон Айдерфельда в Дюссельдорф какой-нибудь из документов – тот, который бы он сразу узнал. Чтобы заинтриговать его, она назовется мадам Ковальской. Таким образом, он ни о чем не догадается. Использовать контору Клермона, чтобы войти с ним в контакт, – хорошая идея. Она сделала то же самое, когда решила повидаться с графом. Никто из них не будет иметь ни малейшего представления, где находятся документы.
Наконец, она позвонила Эдмонду.
– Привет, маленькая француженка. – Судя по всему, он был удивлен. – Что стряслось?
– Ничего особенного. Ты очень занят?
– Да нет, – ответил он непринужденно. – Как всегда, грызу гранит науки, готовлюсь к экзаменам.
– И как я не догадалась, – посетовала Элен, но тотчас решила, что ведет себя как последняя дура. Семья есть семья. Когда в жизни происходит что-то значительное, лучше посоветоваться, прежде чем предпринять какие-то шаги. – Слушай, может, встретимся? Я приглашаю тебя на ленч.
– Нет проблем. – Брат, похоже, забеспокоился. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – поспешила заверить его Элен. – Мне просто хочется знать твое мнение. Это… ну хорошо, для меня это очень важно.
Элен повесила трубку и задумалась. Она вовсе не собиралась обсуждать проблему «наказания» фон Айдерфельда с Эдмондом, но все-таки он имеет право все знать. Он так же, как и она, стал жертвой этого ужасного альбиноса. Рано или поздно он закончит учебу и станет работать в журнале и тогда волей-неволей обо всем узнает. Почему бы не посвятить его в тайну сейчас?
Посетив контору, месье Мориака, Элен направилась к «Фуке», который располагался всего в нескольких кварталах от Елисейских полей. Дипломат теперь стал намного легче – оригиналы документов на фон Айдерфельда остались у адвоката. Как бы фон Айдерфельд ни угрожал ей, он ее и пальцем тронуть не посмеет. Особенно сейчас, когда она прикрыла все свои тылы.
Осталось только посоветоваться с Эдмондом. Впрочем, она и так знала, что он скажет. Поскольку она сама начала раскручивать дело фон Айдерфельда, то и решение принимать ей.
Элен пересекла улицу Бассано, миновала агентство TWA, ни разу не посмотрев по сторонам. На авеню Георга V она остановилась на красный свет и помахала Эдмонду. Брат уже ждал ее на застекленной террасе кафе. Увидев сестру, он заулыбался и помахал ей в ответ.
Свет светофора сменился, автомобили затормозили у перехода. Она ступила на проезжую часть, и тут вдруг раздался пронзительный вой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34