Получили от нее все на прошлой встрече. Она выбирала музыку так, чтобы сбалансировать карму каждой из нас. И чтобы завершить баланс, предложила мне найти аюрведический Аюрведа – древнеиндийская медицина
ресторан. В таких ресторанах, объяснила Эмбер, подают еду, которую повар считает полезной для клиента, – вегетарианскую. Я отметила, что должна познакомиться с этим явлением для очередного номера своего журнала – заинтересовалась ее словами. У нас с Эмбер больше общего, чем кажется на первый взгляд, особенно пищевые пристрастия и любовь к физическим упражнениям.Я восхищаюсь резко очерченными силуэтами серебристых зданий Делового центра на фоне тусклого серого неба. Бостон – удивительный город: свежий воздух, много серого и коричневого, для равновесия – краснокирпичного, а летом – цветы и зелень. Осенью, как подвижные простыни, по небу скользят облака. Это не так, как у нас дома, где облака огромные и далекие. Там немыслимо представить себе, что можно дотянуться до них. А в Бостоне все возможно. Я приросла к этому городу.Поворот в переулок рядом с перестроенным зданием склада, где находится наша редакция. Я проехала мимо будки охранника в подземный гараж, и дежуривший в ней Шон помахал мне рукой и улыбнулся. Поставила «чероки» на свое место рядом с лифтом, проверила замки и поднялась наверх.8.45 – я застала врасплох секретаршу: она говорила по телефону так сладко, что наверняка не по делу.– Добрый день, миссис Бака, – улыбнулась секретарша, разъединившись на середине фразы и пряча намокшую бумажную кофейную чашку, которую до этого теребила в руке. У нас запрещалось пить или есть в приемной.– Добрый день, Рене, – ответила я.Кофе ей сошел. Сегодня. Рене выглядела усталой. Она студентка колледжа и, наверное, занималась допоздна. Но завтра проверю. Если она будет по-прежнему нарушать правила, сделаю ей предупреждение. Следует проявлять понимание, сострадание и все такое, но вместе с тем напоминать, что дело есть дело. Женщины-руководители должны уметь лавировать. Стоит проявить настойчивость, и тебя тут же окрестят «сукой». Становишься требовательной – и опять «сука». Чем лучше работаешь, тем больше людей употребляют это слово.Я закрыла дверь в свой кабинет и глубоко вдохнула аромат лаванды. Как-то я прочитала, что неполон нительный директор ТВ Нелли Галан держит у себя в кабинете аппараты для ароматерапии, которые каждый час источают запах успеха. И приобрела один себе на случай, если в этой теории что-то есть. Теперь по крайней мерс моя комната в углу здания всегда отличается свежестью. В дополнение к лаванде рецепт содержит римскую ромашку и миндальное масло. Мой кабинет полон света и оформлен в минималистском стиле, который всегда импонировал мне. Стол стеклянный. Компьютер блестящий и черный, с огромным плоским экраном. Более теплую атмосферу интерьеру придают растения. И фотографии. Поместив в рамки снимки Брэда, подруг и родных, я поставила их на полку за своим стулом, где они видны посетителям. В кабинете я ввела пароль в компьютерную систему – один и тот же, который употребляю во всех машинах в редакции: exitosu. Что означает: «успеха вам».Затем потратила время, чтобы разобраться в электронной почте, прочей корреспонденции и убедиться, что Дайонара все делает правильно. Я стала проверять своих помощниц после того, как одна из них так напортачила с файлами, что пришлось вызывать специальную фирму разбираться в ее мешанине. Стараешься помочь людям, даешь им шанс пробиться наверх – и удивляешься, что они не понимают, какие перед ними открываются возможности. Но Дайонара работает хорошо. Я за ней тщательно слежу. Все и всегда на месте. С тех пор как она пришла к нам, я ни разу не пропустила ни телефонного звонка, ни сообщения, ни встречи.Помещение «Эллы» быстро расширяется. Теперь в отремонтированном здании склада мы занимаем почти половину третьего этажа. И обсуждаем вопрос о том, чтобы с начала нового года взять весь этаж целиком. Пока я шла по коридору от кабинета к залу заседаний и вдыхала праздничный аромат зелени, украшавшей стены и дверные проемы, мое сердце наполнялось гордостью. В 90-х годах – поверите? – меня отправили в колледж, чтобы я нашла себе мужа. А я узнала там много всякой всячины, особенно то, на что способна женщина в современном мире. Отец никогда не говорил мне, что он думает о моих занятиях, зато мама заметила: «Ты сделала мою жизнь осмысленной». Это она шепнула мне, когда я приезжала к ней в прошлый раз: «Я горжусь тобой». Слезы навернулись ей на глаза, но мама смахнула их, едва в комнату вошел ее муж.«Мое создание», – размышляла я, глядя на изящно оформленные кирпичные стены и висящие на них, сильно увеличенные, все двадцать четыре обложки опубликованных номеров «Эллы». Я обрадовалась, увидев рождественскую елку, – наконец-то зеленщики явились и установили ее в нашем главном коридоре. На наших обложках появляются самые талантливые латиноамериканки, а раз в году, в спецвыпуске для мужчин, самые талантливые латиноамериканцы. В этом сезоне Энрике Иглесиас, мужчина моей мечты, позировал для обложки вместе со своей матерью. Пару месяцев назад я ездила на фотосъемку в Нью-Йорк и, как мне кажется, испытала влечение. В последний раз. Позови он меня домой, я бы, наверное, не отказалась. А кто бы отказался?Мы стараемся помещать на обложки моделей, потому что задача журнала, как я сформулировала ее, – возвысить образ латиноамериканских женщин, воодушевить и побудить их стать как можно лучше. На нас и так обрушивается чрезвычайно много информации, и ее основная мысль состоит в том, что наша главная задача – быть сексуальными и покорными. Настало время перемен, и наш журнал – показатель того, насколько латиноамериканские женщины готовы воспринять эти перемены.Я прошла мимо высоких растений в горшках и зоны отдыха, где стояла обитая розовым бархатом стильная мебель. Обожаю рождественские деревья, украшенные красными и золотыми шарами и мерцающими лампочками. Передо мной изгибался мрамор приемной стойки и открывался вид из окон на Деловой центр. Когда дизайнеры интерьера представили проект, я усомнилась – мне хотелось чего-нибудь более консервативного, викторианского, с провинциальными французскими полутонами, как в квартире, но дизайнеры проявили настойчивость. Они утверждали, что люди ждут от здешней атмосферы чего-то молодого и женственного, а вместе с тем сильного и возбуждающего. И оказались правы. Я рада, что послушалась дизайнеров, и получилось то, что получилось. Окончательно убедила меня Сара. Сама я не стремлюсь к чему-то чрезмерно красочному. «Очень по-латиноамерикански, – сказала она, когда я показала ей план. – И в то же время по-бостонски». Рене выпрямилась и улыбнулась мне, когда я проходила. Кофе бесследно исчез. Славная девчушка.Я решила запомнить имена всех, кто работает в моей компании, даже уборщиц. Смотреть людям в глаза, обмениваться убедительными рукопожатиями и называть их по именам. Надо относиться к людям уважительно, независимо от того, какую работу они выполняют, – ведь не знаешь, когда они могут понадобиться.Я вошла в комнату заседаний и осталась довольна, увидев, что за столом собрались все восемь моих редакторов: они сидели и негромко переговаривались. Семь женщин и один мужчина. Женщины в современных стильных костюмах и с модными прическа-осми. А мужчина, Эрик Флорес, с уклоном в голубизну, как выразилась бы Уснейвис, тоже мог бы считаться женщиной. Иногда мне приходило в голову, что он покупает одежду в дамских бутиках. Сегодня Эрик пришел в оранжево-розовом приталенном пиджаке и ярко-зеленой водолазке. Он высокий, симпатичный, потрясающий художественный редактор и совершенно не интересуется девочками.– Доброе утро, – сказала я.– Доброе утро, – ответили мне. Кое-кто начал шелестеть бумагами на столе.– Как выходные? – спросила я, устраиваясь во главе стола.– Никак не отойду, – ответила с драматическим вздохом Трейси, наша печально известная любительница вечеринок, редактор отдела искусств, и показала пальцами на виски. Все рассмеялись.– Выпей еще кофе, – предложила я.– Боюсь, утроба взорвется. – Трейси наклонила фирменную кружку «Эллы», и я увидела коричневое от многомесячного чрезмерного употребления кофе нутро. – Сегодня уже третья.– Эта штука тебя убьет, – заметила фоторедактор Иветт. Я согласилась с ней, но промолчала.По стандартам любой редакции, у нас очень невысокая текучесть сотрудников. Я хотела, чтобы люди позитивно воспринимали журнал и меня: от корреспондентки до свободной художницы, от постоянной подписчицы до той, кого мы впервые встречаем в приемной, приходя к врачу.Люси, редактор отдела персоналий, встала со своего места и пересела на стул рядом со мной. Мне показалось, что она недавно плакала: лицо распухло, красные круги вокруг глаз. Однако Люси старалась выглядеть веселой. Обычно аккуратно выщипанные брови Люси сейчас в полном беспорядке. Она потупилась, словно хотела спрятать лицо. Мои сотрудницы часто приходили ко мне в кабинет и вываливали свои проблемы, а я выслушивала их. Так, на прошлой неделе я узнала, что от Люси ушел друг, причем к женщине намного старше ее. Люси двадцать шесть, а его новой избраннице пятьдесят четыре. Представляю, как ей больно. Когда-нибудь в будущем, но не очень скоро, я хочу сделать материал о латиноамериканках в возрасте и их любовниках-юнцах. Только подожду, пока Люси немного отойдет. Хотя сама я считаю неправильным, что сотрудницы рассказывают мне о своих сумасшедших матерях и жестокосердных приятелях. Но еще хуже одергивать людей, когда у них горе. Однажды Джордж Буш-старший заметил, что иногда хорошие манеры – это плохие манеры: люди с плохими манерами не должны чувствовать себя ущербными в вашем присутствии. Я его слушаюсь.– Ты в порядке, милая? – мягко спросила я у Люси, положила руку ей на плечо и слегка стиснула его. Люси считает меня хорошим товарищем. Она кивнула и улыбнулась. – Очень рада, – сказала я и откинулась на спинку стула.Хотя еще только начало декабря, мы ломаем голову над последним материалом для номера, приуроченного к Валентинову дню. Материала пока нет, а на следующей неделе нам нужно сдавать журнал. Мне понравились все идеи, кроме одной. Новый редактор отдела моды (старая сотрудница осталась сидеть с очередным ребенком) предложила пикантный разворот, на котором топ-модели агентства «Форд» демонстрируют на Майами-Бич эротическое белье. Лучшую часть своей карьеры она сделала в испаноязычной версии «Космополитен», где полно скабрезных словечек, похотливых задумок, а снимки граничат с порнографией.– Интересная мысль, Кармен, – ответила я, положив ладони на стол. Мои ногти консервативно женственной длины, кончики сточены под овал, лак такой светлый, что кажется почти белым. Сегодня единственное украшение на руках – обручальное кольцо. Я помню, что не следует сцеплять пальцы во время делового общения, особенно если намерена отвергнуть чье-то предложение. Надо всегда оставаться открытой, ведь язык жестов производит на окружающих такое же впечатление, как и вербальная речь. Кармен откинулась на спинку стула и оборонительно скрестила на груди руки. Я не хочу, чтобы она пугалась, но пусть начинает мыслить как редактор «Эллы». – Согласна, – продолжала я. – Валентинов день – именно то время, когда многие женщины стремятся выглядеть сексуально. Но не забывайте, что некоторые наши читательницы – девочки-подростки. Я предпочла бы не учить их тому, чему не надо.– Ради Бога, Ребекка! – закатила покрасневшие глаза Трейси. – В наше время девчонки живут половой жизнью с пятого класса. В девять лет у них начинаются месячные. Мы никого не развращаем. Вы слушали в последнее время поп-радио?Я улыбнулась. Трейси мне нравилась больше, чем другим в этой комнате, потому что у нее всегда хватало духу высказывать свои соображения вслух. Мне нужны такие люди, поскольку я понимаю, что у меня самой не всегда рождаются самые удачные мысли.– Наверное, так и есть, – ответила я, вспомнив Шанекку, которая призналась, что уже четыре года занимается сексом. – Но я не хочу вносить свою лепту в проблему подростковой развращенности.– Прекрасно, – отозвалась Трейси. – Мне это понятно. Но вы представляете, с чем мы столкнемся? На рынке печатной продукции нас станут считать ханжами, особенно в Валентинов день.Глаза Кармен удивленно расширились, в них вспыхнуло восхищение.Трейси, конечно, права.– О'кей, – согласилась я. – А что, если мы опубликуем что-нибудь менее сексуальное? Восхваляющее любовь в целом, но, тем не менее, эротическое?Трейси пожала плечами, а Кармен кивнула.– Есть еще предложения?– Голого мужика, – ответила Трейси с притворной серьезностью. – Мужчину в стрингах.– Ух! – всхлипнул Эрик, в который раз выставляя напоказ свою голубизну. – Мне нравится.Все рассмеялись.– А реальные предложения? – настаивала я.– Можно сделать что-нибудь не откровенно сексуальное, – начала Люси с дрожью в голосе. – Пусть читатели поймут, что не обязательно вываливать все напоказ, если желаешь привлечь к себе внимание в Валентинов день.– Неплохо. – Я показала ручкой в се сторону.– А почему бы и не вывалить? – пошутила Трейси. – Только пусть на этот раз этим занимаются мужчины.Но я больше не обращала на нее внимания.– А что, если нам сделать красно-розовый разворот? Кармен, свяжись с топ-дизайнерами в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Майами. Пусть предложат лучшее, что у них есть в красно-розовых тонах и для пар, проживших вместе тридцать лет, и для пар, которые еще учатся в школе. И, если хочешь, используй для съемок модели агентства «Форд». Но мне больше нравится видеть реальных людей. Привлекательных, но реальных. Не стоит ли обратиться в актерские агентства и попросить подобрать типажи старшего поколения, чтобы расширить спектр?– Прекрасная идея. – Люси постоянно делает мне комплименты.– А ты что скажешь, Кармен? – спросила я.– Мне нравится. Звучит превосходно. Простите, что предлагала другое. Я не подумала. Хорошо, что вы меня поправили.– Не стоит извиняться, – заметила я. – Идея была прекрасная. Тебя наняли потому, что нам нравится твой образ мыслей. Идея принадлежит тебе – только мы преломили ее под углом зрения «Эллы».Кармен смягчилась и улыбнулась.– А мне по душе идея обнаженного тела, – проговорил Эрик.– Еще бы, nena Девочка (исп.)
, – грубовато рассмеялась Трейси. Я посмотрела на часы:– Время поджимает. Есть еще предложения? Эрик уверенно поднял руку. Готова поклясться: у него отполированы ногти. Лицо самодовольное, чего я не переношу. Он прекрасный редактор – надежный, всегда все делает в срок. Но Эрик – примадонна. Похоже, если бы ему удалось, он захватил бы журнал, а меня вышвырнул вон. Раньше на совещаниях Эрик постоянно занимал место во главе стола, пока я не попросила его больше не делать этого.– Слушаю. – Я посмотрела на Эрика.– Ребекка. – Он чопорно сложил перед собой руки, склонил голову и по-девичьи улыбнулся. В моем имени он манерно тянул конечное «а». – Я заметил, что в последнем номере «Форбс» вас упоминают как одного из перспективных предпринимателей на ближайшие десять лет. Хочу вас с этим поздравить. – Эрик помолчал, чтобы придать весомость словам. Все захлопали. – Я к тому, что по этому поводу мы могли бы поместить в журнале небольшую статью с вашей фотографией.Я рассмеялась и покачала головой, словно такая честь не имела для меня ровно никакого значения.– Спасибо, Эрик. Но вынуждена отказаться. Не желаю огребать за всех одна.– Огребать? – переспросил он.– Тонуть – так всем вместе, – пошутила я. – Это дело коллективное. – И начала собирать со стола бумаги, давая понять, что совещание закончено. Гордость погубила многие хорошие дела.Когда я вернулась к себе в кабинет, помощница подала мне в толстой итальянской керамической кружке несладкий травяной чай с экстрактом эхинацеи и напомнила, что я обедаю с директором по рекламе и представителем крупнейшей косметической компании. Они уже договорились о долгосрочном сотрудничестве и теперь, прежде чем поставить подписи под документом, хотят, чтобы я утвердила проект. Я изучила детали соглашения с юристом и нашла договор приемлемым.Потом сидела за столом, пила чай и проглядывала корректуру следующего номера. Где-то было написано, что состав такого чая стимулирует иммунную систему, и я в это верю – с тех пор как начала его пить, ни разу за год не болела. И еще, конечно, помогает то, что я прекратила употреблять мясо, молочные продукты, сахар, кофеин и жиры.Через некоторое время я прервалась и посмотрела в окно. Сквозь облака проглянуло солнце, растопило снег, и он потек по стеклу извилистыми струйками. Я перевела взгляд на свадебную фотографию на полке. Мы венчались в церкви Святого Сердца Богородицы в Альбукерке – здании из пористого известняка теплых тонов, в самой старинной части города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
ресторан. В таких ресторанах, объяснила Эмбер, подают еду, которую повар считает полезной для клиента, – вегетарианскую. Я отметила, что должна познакомиться с этим явлением для очередного номера своего журнала – заинтересовалась ее словами. У нас с Эмбер больше общего, чем кажется на первый взгляд, особенно пищевые пристрастия и любовь к физическим упражнениям.Я восхищаюсь резко очерченными силуэтами серебристых зданий Делового центра на фоне тусклого серого неба. Бостон – удивительный город: свежий воздух, много серого и коричневого, для равновесия – краснокирпичного, а летом – цветы и зелень. Осенью, как подвижные простыни, по небу скользят облака. Это не так, как у нас дома, где облака огромные и далекие. Там немыслимо представить себе, что можно дотянуться до них. А в Бостоне все возможно. Я приросла к этому городу.Поворот в переулок рядом с перестроенным зданием склада, где находится наша редакция. Я проехала мимо будки охранника в подземный гараж, и дежуривший в ней Шон помахал мне рукой и улыбнулся. Поставила «чероки» на свое место рядом с лифтом, проверила замки и поднялась наверх.8.45 – я застала врасплох секретаршу: она говорила по телефону так сладко, что наверняка не по делу.– Добрый день, миссис Бака, – улыбнулась секретарша, разъединившись на середине фразы и пряча намокшую бумажную кофейную чашку, которую до этого теребила в руке. У нас запрещалось пить или есть в приемной.– Добрый день, Рене, – ответила я.Кофе ей сошел. Сегодня. Рене выглядела усталой. Она студентка колледжа и, наверное, занималась допоздна. Но завтра проверю. Если она будет по-прежнему нарушать правила, сделаю ей предупреждение. Следует проявлять понимание, сострадание и все такое, но вместе с тем напоминать, что дело есть дело. Женщины-руководители должны уметь лавировать. Стоит проявить настойчивость, и тебя тут же окрестят «сукой». Становишься требовательной – и опять «сука». Чем лучше работаешь, тем больше людей употребляют это слово.Я закрыла дверь в свой кабинет и глубоко вдохнула аромат лаванды. Как-то я прочитала, что неполон нительный директор ТВ Нелли Галан держит у себя в кабинете аппараты для ароматерапии, которые каждый час источают запах успеха. И приобрела один себе на случай, если в этой теории что-то есть. Теперь по крайней мерс моя комната в углу здания всегда отличается свежестью. В дополнение к лаванде рецепт содержит римскую ромашку и миндальное масло. Мой кабинет полон света и оформлен в минималистском стиле, который всегда импонировал мне. Стол стеклянный. Компьютер блестящий и черный, с огромным плоским экраном. Более теплую атмосферу интерьеру придают растения. И фотографии. Поместив в рамки снимки Брэда, подруг и родных, я поставила их на полку за своим стулом, где они видны посетителям. В кабинете я ввела пароль в компьютерную систему – один и тот же, который употребляю во всех машинах в редакции: exitosu. Что означает: «успеха вам».Затем потратила время, чтобы разобраться в электронной почте, прочей корреспонденции и убедиться, что Дайонара все делает правильно. Я стала проверять своих помощниц после того, как одна из них так напортачила с файлами, что пришлось вызывать специальную фирму разбираться в ее мешанине. Стараешься помочь людям, даешь им шанс пробиться наверх – и удивляешься, что они не понимают, какие перед ними открываются возможности. Но Дайонара работает хорошо. Я за ней тщательно слежу. Все и всегда на месте. С тех пор как она пришла к нам, я ни разу не пропустила ни телефонного звонка, ни сообщения, ни встречи.Помещение «Эллы» быстро расширяется. Теперь в отремонтированном здании склада мы занимаем почти половину третьего этажа. И обсуждаем вопрос о том, чтобы с начала нового года взять весь этаж целиком. Пока я шла по коридору от кабинета к залу заседаний и вдыхала праздничный аромат зелени, украшавшей стены и дверные проемы, мое сердце наполнялось гордостью. В 90-х годах – поверите? – меня отправили в колледж, чтобы я нашла себе мужа. А я узнала там много всякой всячины, особенно то, на что способна женщина в современном мире. Отец никогда не говорил мне, что он думает о моих занятиях, зато мама заметила: «Ты сделала мою жизнь осмысленной». Это она шепнула мне, когда я приезжала к ней в прошлый раз: «Я горжусь тобой». Слезы навернулись ей на глаза, но мама смахнула их, едва в комнату вошел ее муж.«Мое создание», – размышляла я, глядя на изящно оформленные кирпичные стены и висящие на них, сильно увеличенные, все двадцать четыре обложки опубликованных номеров «Эллы». Я обрадовалась, увидев рождественскую елку, – наконец-то зеленщики явились и установили ее в нашем главном коридоре. На наших обложках появляются самые талантливые латиноамериканки, а раз в году, в спецвыпуске для мужчин, самые талантливые латиноамериканцы. В этом сезоне Энрике Иглесиас, мужчина моей мечты, позировал для обложки вместе со своей матерью. Пару месяцев назад я ездила на фотосъемку в Нью-Йорк и, как мне кажется, испытала влечение. В последний раз. Позови он меня домой, я бы, наверное, не отказалась. А кто бы отказался?Мы стараемся помещать на обложки моделей, потому что задача журнала, как я сформулировала ее, – возвысить образ латиноамериканских женщин, воодушевить и побудить их стать как можно лучше. На нас и так обрушивается чрезвычайно много информации, и ее основная мысль состоит в том, что наша главная задача – быть сексуальными и покорными. Настало время перемен, и наш журнал – показатель того, насколько латиноамериканские женщины готовы воспринять эти перемены.Я прошла мимо высоких растений в горшках и зоны отдыха, где стояла обитая розовым бархатом стильная мебель. Обожаю рождественские деревья, украшенные красными и золотыми шарами и мерцающими лампочками. Передо мной изгибался мрамор приемной стойки и открывался вид из окон на Деловой центр. Когда дизайнеры интерьера представили проект, я усомнилась – мне хотелось чего-нибудь более консервативного, викторианского, с провинциальными французскими полутонами, как в квартире, но дизайнеры проявили настойчивость. Они утверждали, что люди ждут от здешней атмосферы чего-то молодого и женственного, а вместе с тем сильного и возбуждающего. И оказались правы. Я рада, что послушалась дизайнеров, и получилось то, что получилось. Окончательно убедила меня Сара. Сама я не стремлюсь к чему-то чрезмерно красочному. «Очень по-латиноамерикански, – сказала она, когда я показала ей план. – И в то же время по-бостонски». Рене выпрямилась и улыбнулась мне, когда я проходила. Кофе бесследно исчез. Славная девчушка.Я решила запомнить имена всех, кто работает в моей компании, даже уборщиц. Смотреть людям в глаза, обмениваться убедительными рукопожатиями и называть их по именам. Надо относиться к людям уважительно, независимо от того, какую работу они выполняют, – ведь не знаешь, когда они могут понадобиться.Я вошла в комнату заседаний и осталась довольна, увидев, что за столом собрались все восемь моих редакторов: они сидели и негромко переговаривались. Семь женщин и один мужчина. Женщины в современных стильных костюмах и с модными прическа-осми. А мужчина, Эрик Флорес, с уклоном в голубизну, как выразилась бы Уснейвис, тоже мог бы считаться женщиной. Иногда мне приходило в голову, что он покупает одежду в дамских бутиках. Сегодня Эрик пришел в оранжево-розовом приталенном пиджаке и ярко-зеленой водолазке. Он высокий, симпатичный, потрясающий художественный редактор и совершенно не интересуется девочками.– Доброе утро, – сказала я.– Доброе утро, – ответили мне. Кое-кто начал шелестеть бумагами на столе.– Как выходные? – спросила я, устраиваясь во главе стола.– Никак не отойду, – ответила с драматическим вздохом Трейси, наша печально известная любительница вечеринок, редактор отдела искусств, и показала пальцами на виски. Все рассмеялись.– Выпей еще кофе, – предложила я.– Боюсь, утроба взорвется. – Трейси наклонила фирменную кружку «Эллы», и я увидела коричневое от многомесячного чрезмерного употребления кофе нутро. – Сегодня уже третья.– Эта штука тебя убьет, – заметила фоторедактор Иветт. Я согласилась с ней, но промолчала.По стандартам любой редакции, у нас очень невысокая текучесть сотрудников. Я хотела, чтобы люди позитивно воспринимали журнал и меня: от корреспондентки до свободной художницы, от постоянной подписчицы до той, кого мы впервые встречаем в приемной, приходя к врачу.Люси, редактор отдела персоналий, встала со своего места и пересела на стул рядом со мной. Мне показалось, что она недавно плакала: лицо распухло, красные круги вокруг глаз. Однако Люси старалась выглядеть веселой. Обычно аккуратно выщипанные брови Люси сейчас в полном беспорядке. Она потупилась, словно хотела спрятать лицо. Мои сотрудницы часто приходили ко мне в кабинет и вываливали свои проблемы, а я выслушивала их. Так, на прошлой неделе я узнала, что от Люси ушел друг, причем к женщине намного старше ее. Люси двадцать шесть, а его новой избраннице пятьдесят четыре. Представляю, как ей больно. Когда-нибудь в будущем, но не очень скоро, я хочу сделать материал о латиноамериканках в возрасте и их любовниках-юнцах. Только подожду, пока Люси немного отойдет. Хотя сама я считаю неправильным, что сотрудницы рассказывают мне о своих сумасшедших матерях и жестокосердных приятелях. Но еще хуже одергивать людей, когда у них горе. Однажды Джордж Буш-старший заметил, что иногда хорошие манеры – это плохие манеры: люди с плохими манерами не должны чувствовать себя ущербными в вашем присутствии. Я его слушаюсь.– Ты в порядке, милая? – мягко спросила я у Люси, положила руку ей на плечо и слегка стиснула его. Люси считает меня хорошим товарищем. Она кивнула и улыбнулась. – Очень рада, – сказала я и откинулась на спинку стула.Хотя еще только начало декабря, мы ломаем голову над последним материалом для номера, приуроченного к Валентинову дню. Материала пока нет, а на следующей неделе нам нужно сдавать журнал. Мне понравились все идеи, кроме одной. Новый редактор отдела моды (старая сотрудница осталась сидеть с очередным ребенком) предложила пикантный разворот, на котором топ-модели агентства «Форд» демонстрируют на Майами-Бич эротическое белье. Лучшую часть своей карьеры она сделала в испаноязычной версии «Космополитен», где полно скабрезных словечек, похотливых задумок, а снимки граничат с порнографией.– Интересная мысль, Кармен, – ответила я, положив ладони на стол. Мои ногти консервативно женственной длины, кончики сточены под овал, лак такой светлый, что кажется почти белым. Сегодня единственное украшение на руках – обручальное кольцо. Я помню, что не следует сцеплять пальцы во время делового общения, особенно если намерена отвергнуть чье-то предложение. Надо всегда оставаться открытой, ведь язык жестов производит на окружающих такое же впечатление, как и вербальная речь. Кармен откинулась на спинку стула и оборонительно скрестила на груди руки. Я не хочу, чтобы она пугалась, но пусть начинает мыслить как редактор «Эллы». – Согласна, – продолжала я. – Валентинов день – именно то время, когда многие женщины стремятся выглядеть сексуально. Но не забывайте, что некоторые наши читательницы – девочки-подростки. Я предпочла бы не учить их тому, чему не надо.– Ради Бога, Ребекка! – закатила покрасневшие глаза Трейси. – В наше время девчонки живут половой жизнью с пятого класса. В девять лет у них начинаются месячные. Мы никого не развращаем. Вы слушали в последнее время поп-радио?Я улыбнулась. Трейси мне нравилась больше, чем другим в этой комнате, потому что у нее всегда хватало духу высказывать свои соображения вслух. Мне нужны такие люди, поскольку я понимаю, что у меня самой не всегда рождаются самые удачные мысли.– Наверное, так и есть, – ответила я, вспомнив Шанекку, которая призналась, что уже четыре года занимается сексом. – Но я не хочу вносить свою лепту в проблему подростковой развращенности.– Прекрасно, – отозвалась Трейси. – Мне это понятно. Но вы представляете, с чем мы столкнемся? На рынке печатной продукции нас станут считать ханжами, особенно в Валентинов день.Глаза Кармен удивленно расширились, в них вспыхнуло восхищение.Трейси, конечно, права.– О'кей, – согласилась я. – А что, если мы опубликуем что-нибудь менее сексуальное? Восхваляющее любовь в целом, но, тем не менее, эротическое?Трейси пожала плечами, а Кармен кивнула.– Есть еще предложения?– Голого мужика, – ответила Трейси с притворной серьезностью. – Мужчину в стрингах.– Ух! – всхлипнул Эрик, в который раз выставляя напоказ свою голубизну. – Мне нравится.Все рассмеялись.– А реальные предложения? – настаивала я.– Можно сделать что-нибудь не откровенно сексуальное, – начала Люси с дрожью в голосе. – Пусть читатели поймут, что не обязательно вываливать все напоказ, если желаешь привлечь к себе внимание в Валентинов день.– Неплохо. – Я показала ручкой в се сторону.– А почему бы и не вывалить? – пошутила Трейси. – Только пусть на этот раз этим занимаются мужчины.Но я больше не обращала на нее внимания.– А что, если нам сделать красно-розовый разворот? Кармен, свяжись с топ-дизайнерами в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Майами. Пусть предложат лучшее, что у них есть в красно-розовых тонах и для пар, проживших вместе тридцать лет, и для пар, которые еще учатся в школе. И, если хочешь, используй для съемок модели агентства «Форд». Но мне больше нравится видеть реальных людей. Привлекательных, но реальных. Не стоит ли обратиться в актерские агентства и попросить подобрать типажи старшего поколения, чтобы расширить спектр?– Прекрасная идея. – Люси постоянно делает мне комплименты.– А ты что скажешь, Кармен? – спросила я.– Мне нравится. Звучит превосходно. Простите, что предлагала другое. Я не подумала. Хорошо, что вы меня поправили.– Не стоит извиняться, – заметила я. – Идея была прекрасная. Тебя наняли потому, что нам нравится твой образ мыслей. Идея принадлежит тебе – только мы преломили ее под углом зрения «Эллы».Кармен смягчилась и улыбнулась.– А мне по душе идея обнаженного тела, – проговорил Эрик.– Еще бы, nena Девочка (исп.)
, – грубовато рассмеялась Трейси. Я посмотрела на часы:– Время поджимает. Есть еще предложения? Эрик уверенно поднял руку. Готова поклясться: у него отполированы ногти. Лицо самодовольное, чего я не переношу. Он прекрасный редактор – надежный, всегда все делает в срок. Но Эрик – примадонна. Похоже, если бы ему удалось, он захватил бы журнал, а меня вышвырнул вон. Раньше на совещаниях Эрик постоянно занимал место во главе стола, пока я не попросила его больше не делать этого.– Слушаю. – Я посмотрела на Эрика.– Ребекка. – Он чопорно сложил перед собой руки, склонил голову и по-девичьи улыбнулся. В моем имени он манерно тянул конечное «а». – Я заметил, что в последнем номере «Форбс» вас упоминают как одного из перспективных предпринимателей на ближайшие десять лет. Хочу вас с этим поздравить. – Эрик помолчал, чтобы придать весомость словам. Все захлопали. – Я к тому, что по этому поводу мы могли бы поместить в журнале небольшую статью с вашей фотографией.Я рассмеялась и покачала головой, словно такая честь не имела для меня ровно никакого значения.– Спасибо, Эрик. Но вынуждена отказаться. Не желаю огребать за всех одна.– Огребать? – переспросил он.– Тонуть – так всем вместе, – пошутила я. – Это дело коллективное. – И начала собирать со стола бумаги, давая понять, что совещание закончено. Гордость погубила многие хорошие дела.Когда я вернулась к себе в кабинет, помощница подала мне в толстой итальянской керамической кружке несладкий травяной чай с экстрактом эхинацеи и напомнила, что я обедаю с директором по рекламе и представителем крупнейшей косметической компании. Они уже договорились о долгосрочном сотрудничестве и теперь, прежде чем поставить подписи под документом, хотят, чтобы я утвердила проект. Я изучила детали соглашения с юристом и нашла договор приемлемым.Потом сидела за столом, пила чай и проглядывала корректуру следующего номера. Где-то было написано, что состав такого чая стимулирует иммунную систему, и я в это верю – с тех пор как начала его пить, ни разу за год не болела. И еще, конечно, помогает то, что я прекратила употреблять мясо, молочные продукты, сахар, кофеин и жиры.Через некоторое время я прервалась и посмотрела в окно. Сквозь облака проглянуло солнце, растопило снег, и он потек по стеклу извилистыми струйками. Я перевела взгляд на свадебную фотографию на полке. Мы венчались в церкви Святого Сердца Богородицы в Альбукерке – здании из пористого известняка теплых тонов, в самой старинной части города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37