А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Конечно, размышляла она, сидя в кровати желание и страсть должны быть. Это неплохо для жизни, но это еще не все. Она нуждается в стабильности, замужестве и детях. И пусть это звучит старомодно, но по-прежнему актуально для большинства женщин. И для нее в первую очередь.
Она вытянулась на постели, забравшись под одеяло и зарывшись лицом в подушку. Надо заняться собой и разобраться в своих чувствах. Прямо завтра же, с утра. Хватит балансировать над пропастью на одной ноге. Надо определиться в том, что является важнейшим для нее в данный момент, и действовать в этом направлении. И есть только один человек, который может помочь ей в этом. С этой мыслью ей наконец удалось заснуть.
Глава 7
Марк прибыл в Англию две недели спустя.
В этот промежуток времени Дороги погрузилась полностью в дела компании: проводила ежедневно встречи с членами совета директоров и руководителями основных подразделений компании, детально знакомилась с финансовыми отчетами, посетила некоторые производственные и научные объекты. Дважды она встречалась с Кристофером для юридической консультации, несколько раз поужинала вместе со Стеллой. В общем, заполняла свой день как можно плотнее, чтобы как можно меньше думать о мистере Касле. В какой-то мере это действительно помогало.
Она не думала о нем, когда углублялась в проблемы финансовой статистики и балансов, источников и размеров доходов, причин и масштабов потерь и убытков. Но, как только мозг отходил от бесконечных колонок цифр, память тут же возвращала ее в ту ночь в гостиной, к сплетенным на диване телам. Но следующий, воскресный день они провели тоже вместе. Он показывал ей ее владения. Она старательно и неловко изображала, будто ничего особенного не произошло. Это было даже потруднее, чем лежать на диване с обнаженной грудью и в расстегнутых джинсах и выяснять отношения с мужчиной.
Причем, судя по всему, для Роберта эта смена декораций и ролей прошла гораздо легче и проще. Видимо, жизнь в цивилизованном обществе больше приспособлена для лицемерия, чем жизнь в джунглях. Да и со Стеллой он держался вполне дружелюбно и раскованно. Впрочем, как и она. Казалось, что решение о расторжении помолвки как-то сразу успокоило и примирило обоих. Такое впечатление, что они пытались доказать себе и окружающим, что, мол, все это пустяки. Было небольшое недоразумение, причинившее определенное неудобство, но все это уже в прошлом.
Один раз Роберт позвонил ей и спросил о ее решении по поводу усадьбы в связи со своим предложением. Она ответила, что ей нужно еще время, чтобы подумать, и что, как только вопрос прояснится, она сама — или ее юристы войдет с ним в контакт. Во время разговора Дороти держалась из последних сил, но, после того как она опустила телефонную трубку, ее долго трясло.
Поэтому для восстановления психологического баланса и организации личной жизни она сделала ставку на Марка. С ним будет сделать это гораздо проще, чем с мистером Каслом, при общении с которым половина времени уходит на восстановительный процесс и с которым начинаешь ощущать себя главной героиней мыльной оперы.
Дороти приехала встречать Марка в уже знакомый ей аэропорт Хитроу. Он прибыл рейсом той же авиакомпании, вышел из тех же ворот и шел по той же бесконечной дорожке, что и она. За собой он катил за выдвижную ручку довольно большой чемодан на колесиках. Он медленно вращал головой, явно в поисках встречающей ее леди. То есть ее.
Дороти почувствовала прилив какой-то родственной теплоты и, пробираясь сквозь толпу пассажиров, радостно замахала руками, привлекая его внимание.
— Ты так изменилась, что тебя трудно узнать! — каким-то изумленным недоверчивым голосом сказал Марк. Они крепко обнялись, а потом он слегка отстранил ее, чтобы рассмотреть получше. — И этот светский наряд! Так непривычно тебя в нем видеть. Ты прямо расцвела и стала еще красивей и даже взрослей. И очень элегантной. Куда девалась прежняя маленькая девочка в ярких, пестрых нарядах? — Его искренняя улыбка и какой-то домашний успокаивающий голос вносили умиротворение в ее больную душу, измученную стрессами новой жизни.
И самым приятным, возвращающим ее к прежней жизни, было то, что они сразу, не сговариваясь, заговорили по-испански. Для нее это явилось как бы очищением от того чуждого, что налипло на нее как шелуха за время напряженной лондонской жизни.
— Расскажи мне подробно обо всем, что произошло у вас за время моего отсутствия. Прежде всего, как там папа? Разобрался ли он наконец со своей системой медицинского учета, со своими файлами?
Они держались за руки, продвигаясь к выходу из аэропорта. Она, конечно, здорово изменилась, а вот Марк остался прежним. Почему-то он казался даже ниже и тоньше, чем она его представляла раньше. Но все такой же привлекательный в своих очках с круглыми стеклами и щедрой, открытой улыбкой.
— Я так рада, что ты смог приехать. Можно сказать, пожертвовал своим отпуском. Вместо того чтобы навестить своих родных во Франции. Где они живут, в Бретани, Нормандии или в самом Париже?
— Не смог устоять перед искушением. Уж очень хотелось увидеть крошку Дори вне джунглей.
За рассказом о новостях гватемальской жизни незаметно прошла дорога до Гринлейн-хаус. В холле дома Марк долго и с интересом оглядывался, по своей французской привычке изредка надувая щеки от восхищения.
— 0-ля-ля! Ты тут неплохо устроилась. Но все же ты интереснее и симпатичнее, чем твой дом.
Марк стоял всего в двух футах от нее, их глаза встретились, но ничего не шевельнулось в ее душе, во всяком случае ничего эротического. Просто перед ней был человек, который иногда своим легким флиртом вызывал у нее какие-то романтические чувства, но не более. И если она и чувствовала иногда что-то, то это, скорее всего, было отношение сестры к старшему брату. Она поймала себя на мысли о том, что сейчас он даже воспринимается как дальний родственник, приехавший в большой город из захолустья. Бедный родственник из деревни к богатым и более удачливым горожанам. Она не ощущала ничего такого, чтобы можно было бы сравнить с теми эмоциями, которые вызывало у нее общение с Робертом.
— Да, а твой отец беспокоится о тебе.
— Почему? — встревожилась Дороти. — Какие-то конкретные причины? У меня все благополучно.
— Ты сама виновата. Ты ведь так настойчиво просила меня приехать. Он это воспринял как признак неблагополучия. Решил, что тебя надо спасать. Что ты в отчаянии.
— Ну что ты. Конечно нет! Просто очень хотелось увидеть тебя. Я ведь не собираюсь оставаться здесь навсегда. Поэтому мне хотелось, чтобы ты использовал возможность, чтобы посмотреть Лондон. Точнее, чтобы мы посмотрели его вместе. Вот и все.
— Ты действительно ничего не скрываешь?
— Абсолютно! Пойдем на кухню, я тебя чем-нибудь накормлю. Может, хочешь съесть что-нибудь особенное? И что-нибудь выпить покрепче? Не слишком устал в полете? Я так всю дорогу спала. Если хочешь, могу довести тебя прямо до спальни.
— Ну если по порядку отвечать на твои вопросы, то получится «да», «да», «нет», «да», и как можно скорей.
Они добрались до кухни, где Дороти начала готовить Марку выпивку. А он в это время пытался понять, что же на самом деле происходит с ней. Эти размышления не помешали им болтать о всякой всячине, пока она смешивала виски с содовой и со льдом, памятуя его вкусы и высказывания о том, что это самый лучший напиток для джунглей: утоляет жажду и обеззараживает организм от вредных микробов. Себе она налила бокал «Шато Марго» урожая 1882 года. Она вспомнила, как просвещал ее Роберт по поводу того, как надо выбирать и пить вина. Да и Стелла успела внести свою лепту в воспитание культуры потребления спиртных напитков.
Однако, когда Дороти и Марк встречались взглядами, в глазах последнего высвечивались вопросы и беспокойство. Наконец, когда она провела его в отведенную для него комнату, он не выдержал.
— Как ты решила вопрос о продаже компании? И о сроках возвращения?
— Пока никак. Возможно, я и не буду ее продавать. Я запланировала совместное с тобой посещение производственных цехов компании и ее лаборатории. Тебе как специалисту-медику это должно быть интересно.
— Боюсь, я к этому не готов. Но меня, как и твоего отца, интересует в этой связи другой вопрос. В разговоре с ним ты вскользь упоминала о человеке, который хочет купить эту компанию, о Роберте Касле. А сейчас ты ничего не говоришь о нем.
— ; Да, он сделал мне деловое предложение. Но характер его несколько изменился, что дает мне надежду на сохранение и развитие компании. Он предлагает инвестировать значительные средства в компанию на ее оздоровление в обмен на загородную усадьбу, которую я тоже получила по наследству.
— Подожди, Дори. Если я правильно понял, этот человек, чье имя ты избегаешь упоминать, предлагает вложить миллионы в компанию в обмен на твой дом? В весьма убыточную компанию, погрязшую в долгах?
— Но это большой дом!
— А ты уверена, что в обмен на деньги он хочет только дом? — В его голосе звучала ирония. — Может, он и тебя хочет в придачу, в нагрузку к сделке?
Дороти возмутилась. Уперев руки в боки, приняв традиционную женскую воинственную позу, она выпалила ему прямо в лицо:
— Нет! Я не вхожу в предмет сделки! Никаким образом! И нельзя говорить гадости женщине! Он мне вообще не подходит, это не мой тип, а я не в его вкусе. Он слишком грубый и заносчивый, нетерпимый деспот и садист. И совершенно не умеет обращаться с порядочной женщиной.
Марк притворно поднял обе руки вверх жестом сдачи в плен и капитуляции перед бурным натиском амазонки.
— Хорошо, я понял, что ты хочешь сказать. Грубый, жестокий и садист. Как раз тот тип мужчины, который может негативно воздействовать на женщину с сильным характером и самостоятельным мышлением.
— Точно. — Дороти слабо улыбнулась и подмигнула ему.
— Да, чувствуется, что ты вросла в мир богатых и красивых. Как говорится, гадкий утенок превратился в белого лебедя.
— Заткнись, а то тресну чайником по голове, — смягчила улыбкой эту угрозу Дороти.
— Слушаю и повинуюсь, о госпожа! Я уже весь трясусь от страха.
— Чем дерзить не по делу, лучше пойди приляг с дороги. У тебя не так много времени осталось от отпуска. А у меня разработана весьма насыщенная программа твоего пребывания в Лондоне. В частности, уже завтра вечером мы втроем, вместе с кузиной, идем в театр. Ей просто не терпится тебя увидеть.
— Наверно, ты ей рассказала про меня какие-нибудь фантастические истории, что-то вроде новых подвигов Геракла в джунглях. И она ожидает увидеть живого Тарзана. Я не забыл твои розыгрыши в Гватемале. Помнишь, как мы как-то были в городе и ты решила купить себе кофточку, очень широкую и цветастую. А примерять заставила меня, да еще долго объясняла продавщице, что это у меня такое завихрение в мозгах, некая аномалия, что я обожаю носить женскую одежду. Мол, пробовали отучить, но не помогло. И что я даже тайно женское белье ношу. Да еще принялась объяснять ей, что это совсем не опасное чудачество, пусть носит, если нравится. Видела бы ты выражение лица этой продавщицы в тот момент, особенно ее взгляд. Какая-то смесь отвращения и жалости.
— Я тогда была маленькой.
— Ничего себе маленькая, девятнадцать лет! В целом, однако, несмотря на мелкую пикировку, вечер прошел благополучно и завершился на теплой ноте. Упоминать о Роберте Касле, согласно негласной договоренности, обе стороны старательно избегали. Дороти не хотелось, чтобы Марк воспринял ее отношения с Робертом как начинающийся роман или фривольное любовное приключение девушки, впервые вырвавшейся на свободу из строгого родительского дома.
Тем более что эта информация сразу же будет доведена до ее отца, а тот неодобрительно воспринимает современные свободные отношения между мужчиной и женщиной. В этом плане он старомоден и архаичен как динозавр. Питается представлениями и моралью периода своей молодости, когда влюбляться следовало один раз и навсегда, а вступая в брак, хранить верность душой и телом до гробовой доски. Никаких адюльтеров, никаких добрачных отношений. Вот если бы она вышла замуж за Марка, отец, пожалуй, одобрил бы такой выбор. В его представлении Марк как раз такой человек, из прошлого. А уж Роберта Касла он точно встретил бы в штыки. Не счел бы его подходящей кандидатурой для включения в личную жизнь своей дочери.
На следующий день их ждала интересная программа. Она договорилась встретиться со Стеллой в театре, за полчаса до начала спектакля. Когда перед отъездом она появилась перед Марком в своем новом вечернем платье, он приветствовал ее восхищенным свистом, как в американских шоу, и аплодисментами.
— Поражен и покорен, дорогая! Просто великолепно, как в сказке. Чем еще ты нас удивишь? Отец гордился бы тобой, если бы видел. — Его удивленный голос и светящийся взгляд подтверждали искренность комплиментов и оценок. Марк даже изобразил рыцарское приветствие перед дамой сердца, встав на колено и прижав ее руку к своим губам.
— Поразить тебя? Вот уж не думала. В этом клоунском наряде?!
Но в душе Дороти была, конечно, польщена. Вначале она действительно чувствовала себя несколько неестественно и неловко в новых стильных одеждах, как на маскараде или на арене в цирке. Но довольно быстро привыкла и стала получать удовольствие от ежедневного ношения красивых, элегантных вещей и от собственного вида в зеркале. Ее фигура была идеальна, и одеждой ее трудно было испортил», можно было только сделать еще более эффектной.
Ее гардероб пополнялся и расширялся с каждым днем. Она даже стала получать удовольствие от хождений по магазинам, особенно в сопровождении Стеллы, которая, обладая прекрасным вкусом, искренне желала внести весомый личный вклад в усовершенствование и осовременивание внешнего вида Дороти. Под последним Стелла понимала придание Дороти раскованного вида, а также избавление ее от прежней первобытной закомплексованности.
Для похода в театр Дороти надела темно-зеленое прямое платье, прихваченное у талии и доходившее до середины икр. Глубокое декольте открывало большую часть груди. Она выбрала туфли на высоких каблуках, которые она никогда не носила в Гватемале. Наличие высоких каблуков делало ее настолько выше своего спутника, что могло вызвать у того комплекс неполноценности. Интересно, почему она в прошлом не замечала, что при разговоре с ним может видеть его макушку. Она вызвала такси по телефону, которое быстро домчало их в район Сохо, в театральное гетто Лондона. Однако Стеллы не оказалось ни в фойе театра, ни на месте в партере. И только после последнего звонка, когда почти все зрители заполнили зал, появилась она. О, это действительно был выход примадонны, рассчитанный на то, чтобы привлечь всеобщее внимание, особенно потенциальных поклонников и спутников жизни.
У Дороги непроизвольно шевельнулось чувство женской зависти, когда она представила, сколько пар мужских глаз сейчас приковано к этой изящной, элегантной брюнетке, с милой беспомощностью взирающей на заполненные ряды вокруг. Дороги даже испуганно представила, как толпы новоиспеченных адептов красоты Стеллы сейчас ринутся к ней, сбивая друг друга с ног и безжалостно топча упавших.
Но еще более ее поразил вид Марка. Он застыл, как библейский соляной столб, с ошарашенным, завороженным видом и раскрытым ртом при виде неспешно пробирающейся к ним вдоль ряда Стеллы, лепечущей извинения. Мужчины при ее приближении заранее вскакивали, как солдаты по команде «Смирно!», предоставляя ей возможность пройти. При этом чувствовалось, что она наслаждается этой демонстрацией почтительности и поклонения и явно не спешит ее завершить.
На Стелле было бледно-голубое и весьма экономное по длине платье. Оно очень шло ей, выгодно подчеркивая ее фигуру и оттеняя легкий ровный загар. Темные шелковистые волосы струились крупными волнами к плечам.
Да, ее рассчитанный выход не только произвел убийственный эффект на присутствующих в зале самцов, но и сразил наповал дитя джунглей. Марк даже не смог закрыть рот после того, как Дороти произвела акт взаимного представления, не говоря уже о том, чтобы произнести хоть что-то членораздельное.
Все первое действие спектакля он так и просидел молча, отвернувшись от сцены в сторону точеного профиля богини, снизошедшей с небес на землю, к простым смертным.
Глядя на его реакцию, Дороти поняла, что их прежние романтические свидания были просто навеяны спецификой окружения и отсутствием выбора. Да, они понимали друг друга, и им было приятно вместе, что проявлялось иногда в поцелуях и поглаживаниях как естественное отражение их разнополости. Но такого мгновенного проявления чувств, какое она видела сейчас, у них никогда не могло бы возникнуть.
Она просто осязала исходившее от него напряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16