Однако это усилие вызвало у него новый приступ тошноты.
Боже, сделай так, чтобы она ушла, подумал Тристан. Никогда еще за всю сознательную жизнь никто не видел его в таком состоянии, и он не хотел, чтобы эта женщина была первой. Ему была невыносима мысль о том, с каким презрением она будет смотреть на него, увидев его таким беспомощным.
Аманда совершенно забыла о первоначальной цели своего визита, когда при слабом свете различила Маклофлина. Голова его была прижата к краю дивана, цвет лица просто мертвенный, капли пота блестели на лбу. Его пиджак валялся на полу, а взмокшая от пота рубашка прилипла к телу. Аманда присела рядом с ним на колени и положила руку на лоб. Ее испугала холодность его лба.
– Что с вами, лейтенант?
– Возвращайтесь домой, мисс Чарльз.
– Маклофлин, что случилось?
– Мигрень, – процедил он сквозь стиснутые зубы. С трудом приподняв веки, он взглянул на нее затравленным взглядом. Уже больше года не было приступа. Я так надеялся, что.., он вообще не повторится. – Попытка сохранить мужество окончилась неудачей. Он закрыл глаза и, обхватив голову обеими руками, тихо застонал. – О Боже, моя башка сейчас расколется!
– Вы что-нибудь принимали? – спросила Аманда, развязывая узел его галстука. Затем она расстегнула рубашку и распустила ремень на брюках.
– Нет. Добрался домой и сразу свалился. Где-то у меня на этот случай припрятаны таблетки, но я не…
– Ясно, держитесь, я посмотрю, что можно найти. – Она решительно направилась в ванную комнату, где находилась медицинская аптечка, но задержалась в дверях. – Где у вас лежит пижама?
– У меня вообще нет пижамы.
– Так, понятно. – Аманда вернулась в спальню после того, как выгребла из аптечки все, что имело хоть отдаленное отношение к данному случаю. Она застала Маклофлина в том же положении и состоянии. Усевшись рядом с ним, она сунула градусник ему в рот.
– У меня нет температуры, – пробормотал он. – Я потею от головной боли. Такой приступ происходит каждый раз…
– Никогда не мешает проверить, – произнесла она с мягкой настойчивостью, и он решил, что легче уступить, чем спорить.
Аманда отстегнула кобуру у него из-под мышки и отложила ее в сторону. Потом стала снимать с него рубашку. Он протестующе заворчал, но затем, когда она приложила к его груди влажное полотенце, Тристан испытал настоящее облегчение.
Поколебавшись немного, она все же принялась за его брюки. Расстегнула молнию и, велев ему приподняться, стащила их с его ног. После чего стала промокать пот с его длинных мускулистых ног. И, хотя Аманда старательно отводила глаза от его тела, даже в такой ситуации она испытала волнение от его столь явной мужественности. Слегка посиневшие губы Тристана плотно сжимали термометр, а кожа на лице казалась почти серой. Глаза, обычно столь холодные и пронзительные, помутнели и выражали муку. Вскочив на ноги, Аманда вытащила термометр из его рта и тут же включила свет.
– Выключите этот проклятый свет! – вдруг прорычал он с такой яростью, что она изумленно застыла на месте.
– Что-что?..
– Ну пожалуйста, пощадите, – выдавил он с трудом. На самом деле ему хотелось изо всех сил садануть кулаком по лампе. – Нет у меня никакой температуры! Свет просто убивает меня. Выключите его!
И она выключила свет, потом уселась на пол, прижав колени к груди и несколько секунд тихо наблюдала за Маклофлином Было ясно, что приступ не проходит.
– Маклофлин? – тихо позвала она.
– Тристан, – прошептал он.
– Что?..
– Меня зовут… Тристан.
– Если, лейтенант, я называю вас Маклофлин, – начала Аманда с дрожью обиды в голосе, – то лишь потому, что не знала вашего имени.
«Как можно быть таким грубым, неблагодарным», – подумала было она.
– Тристан, – вдруг произнесла она робко, и легкая улыбка появилась в уголках его искаженных губ. Глаза его умиротворенно закрылись. – Тристан, – повторила Аманда еще более нежно. – Вот уж никогда бы она не подумала, что он может быть таким уязвимым. – Вы можете сесть?
– Нет.
– Нет можете! Давайте я помогу вам, – она уже обхватила его за голые плечи, но вдруг он резко передернул ими, а затем издал глубокий гортанный стон.
– Какого черта! Я сказал, нет, – прорычал он. – Оставьте меня в покое!
Аманда вскочила на ноги. Ее распирало от негодования.
– Хорошо, я оставлю вас в покое, вы, грубый и неблагодарный тип! – и, резко повернувшись, она уже собралась уйти, как вдруг почувствовала, как его рука поймала ее за щиколотку. Негодуя и недоумевая, она посмотрела на него.
– Простите меня, – пробормотал он. – Мне не следовало так говорить, но каждое движение причиняет мне такую боль, что я совершенно теряю самоконтроль. – Его опять начала бить дрожь. И Аманда снова нагнулась над ним. Достав из комода свежую рубашку, она стала просовывать в рукава его безвольные руки. Вдруг она поймала себя на том, что ей доставляет громадное удовольствие прикасаться к его загорелой коже. Осознав это, она тут же отдернула руки и холодным, почти официальным голосом произнесла:
– Нельзя же всю ночь лежать на полу. Разрешите, я доведу вас до постели.
– Ладно, попытаюсь, – сказал он обреченно, понимая, что если он не согласится, она может вообще уйти, а ему этого совсем не хотелось. И все же его продолжала изводить мысль о том, что своей беспомощностью он роняет себя в ее глазах.
Навалившись всей тяжестью своего тела на плечи Аманды, Тристан с трудом сделал несколько шагов до кровати. Но усилие оказалось слишком мучительным, и уже лежа под одеялом он почувствовал, что озноб усилился, а боль впивается все глубже в мозг.
– О, проклятье! Башка вот-вот взорвется, – простонал он сквозь стиснутые зубы.
Вот, выпейте, – ее холодные пальцы осторожно приподняли его голову и поднесли ко рту три таблетки аспирина. Когда он жадно проглотил их, запив стаканом воды, она, секунду поколебавшись, решительно заявила:
Давайте я попробую вам помочь. Присядьте на минутку.
О Боже, Аманда, вы не знаете, чего просите, – сказал он, но все же послушно приподнялся на одном локте.
Аманда обняла его за плечи, помогая приподняться. Потом она легла рядом с ним в кровать и прижала его голову к своей груди.
– Я часто делала так Тедди, – сказала она, как бы оправдываясь.
Опять этот Тедди, – подумал Тристан и уже хотел сказать что-то вслух по этому поводу, но в последний момент буквально прикусил язык. Если она обидится и уйдет, то он лишится тепла ее божественно прекрасного тела, которое так благотворно действует на него. Наконец-то он начал согреваться, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Он не помнил матери, но иногда представлял, что, должно быть, мать делает то же самое. Аманда шептала какие-то тихие успокаивающие слова, а ее пальцы нежно массировали его голову, затылок, шею, плечи, так, что он невольно почувствовал себя младенцем, о котором заботятся и которого жалеют. Дикая головная боль стала ослабевать, и Тристан провалился в глубокий сон.
Минут через двадцать после того, как Аманда убедилась, что он заснул, она наконец решилась выбраться из его постели.
Но когда она уже села на кровати, сильная рука обхватила ее за талию. Он пробормотал ее имя и, прежде чем она смогла разгадать его намерение, навалился на нее. Аманде снова пришлось лечь рядом.
– О, Господи, милая моя, – произнес Тристан как будто во сне, но его рука нежно стала гладить ее бедра.
Какой смысл убеждать себя в том, что этот мужчина ее не волнует. Он может сколько угодно казаться ей грубым и холодным, но когда он прикасается к ней, она чувствует, что по ее телу пробегает сладостный трепет и она становится податливой, как расплавленный огнем воск.
Если бы она могла послушаться голоса разума, она бы немедленно встала и ушла.
Но она прекрасно понимала, что голос разума вопиет напрасно, потому что она никуда не уйдет, потому что она хочет остаться в одной постели с ним! К тому же ей так и не удалось поговорить с ним об этих серьезных звонках. Если она сейчас уйдет, ей, быть может, не удастся поймать его утром. Впрочем, к чему эти оправдания! Ей хорошо с ним рядом, и поэтому она никуда не уйдет из его постели. Ей действительно давно не было так хорошо.
* * *
На следующее утро Тристана разбудили необычные для его квартиры звуки. Он машинально потянулся за пистолетом, но не нашел его на обычном месте на столике у кровати. Но неожиданно обрывки воспоминаний о событиях прошедшей ночи стали просачиваться в его сознание. Да, его вчера свалил с ног приступ немыслимой головной боли. Какие-то ее следы еще и сейчас чувствовались в висках, но, взглянув на окно с распахнутыми занавесками, он окончательно убедился, что мигрень прошла.
Дверь в комнату внезапно распахнулась, и Тристан осторожно повернул голову. К нему радостно бросился Эйс и тут же прыгнул на кровать, повизгивая от восторга. Тристан стал ласково теребить щенка за холку, и вдруг в комнату вошла Аманда с подносом.
– Вы проснулись? – прошептала она, подходя к кровати и ставя поднос на столик. Потом она нагнулась и потрогала его лоб. – Как вы себя чувствуете? – Вдруг она смутилась и отдернула руку, явно не зная, как себя теперь вести с ним.
Ошеломленный Тристан молча пялился на ее белокурые волосы и тщательно вымытое, лишенное всякой косметики лицо. На ней был именно тот наряд, в котором она предстала перед ним во сне: бананового цвета халат с черной каймой. А может, она действительно провела здесь всю ночь?
– Я уже в порядке, – с трудом вымолвил он.
– Отлично, а как голова?
– Лучше.
«Что с ним происходит? Он смотрит на нее так, будто видит в первый раз».
– Хотите позавтракать? Тристан поглядел на поднос. Стакан апельсинового сока, два тоста и вареное яйцо на блюдечке.
«Неужели именно так ведет себя любящая жена, когда муж вдруг заболевает?» Он заглянул в ее широко открытые фиалковые глаза с темными густыми ресницами и вдруг, неожиданно для самого себя, брякнул:
– Кто, черт возьми, этот Тедди? Сказав это, он тут же пожалел о враждебности, прозвучавшей в его голосе.
Аманда резко выпрямилась. Чем это он так недоволен? Может быть, ей давно следовало бы освободить его от своего присутствия?..
– Тедди была моей сестрой, – четко выговорила она. Что ж, в конце концов, не ее вина, что она не понимает тех правил, которых он хочет придерживаться. У нее нет опыта общения с такими мужчинами, как он. Она никогда еще не играла роль сиделки при столь капризном и раздражительном больном.
Тристан остановил руку почти у рта и недоуменно уставился на нее.
– Твоя сестра? Разве Тедди женское имя? Кто бы мог подумать! – Он грустно усмехнулся.
Аманда уже совсем собралась уходить, когда его лицо осветила лучезарная улыбка. Что за магия? Какая обаятельная улыбка появляется иногда на этом вечно озабоченном и строгом лице. Обидно, что он так редко улыбается вот так, как сейчас. Вот и сейчас под ее взглядом он вновь стал серьезным.
– Ты сказала, что она была твоей сестрой. Почему была?
– Тедди умерла.
– Ох, какой я все же грубиян. Прости меня, Аманда. Как же это случилось?
Тут он увидел, как ее веки дрогнули и понял, что не стоило задавать этот вопрос. Хотя ему так важно знать обо всем, что так или иначе ее касается!.. Но она опередила его и спросила, есть ли у него братья и сестры. У Тристана моментально сработала система защитной блокировки.
– Нет, – ответил он кратко. Затем нехотя добавил. – Я вырос в приюте. – Не желая уловить жалость в ее глазах, он сосредоточился на своем завтраке. Он никогда не любил, когда его жалели, тем более не хотел, чтобы его жалела она. Затем, отодвинув поднос в сторону, он откинул одеяло и приготовился встать.
– Куда это вы собрались идти?
– На работу, милая. Я и так здорово проспал.
– Не смешите меня, Тристан, вы больны.
– Нет, я уже здоров, – ответил он, пренебрегая тупой болью в висках, казавшейся пустяком по сравнению с той болью и тошнотой, которые он испытывал ночью. И главное, он почувствовал себя окрыленным.
– Но ведь ваша голова еще не прошла, ведь так? – спросила она.
– Ну уж с такой-то болью я как-нибудь справлюсь, – бодро проговорил он, но тут же чуть не заурчал от удовольствия: ее пальчики начали нежно потирать его виски. Боже! Какое наслаждение! Тристан никогда не считал, что ему свойственно раскладывать всех людей по полочкам, но теперь с некоторым смущением осознал, что в глубине души незаслуженно плохо думал о танцовщицах. Когда он впервые узнал, что ему предстоит вести это дело, он подумал, что мужчины-танцоры – это сплошь сексуальные извращенцы, а танцовщицы стоят всего на одну ступеньку выше проституток. В некоторых случаях это расхожее представление соответствовало истине, но за последние недели он познакомился с представителями мира танца, совсем не подходящими под эту мерку, а уж об Аманде Чарльз и говорить нечего. Настоящая богиня!
Закрыв глаза и полностью отдавшись наслаждению, которое дарили ее прикосновения, он думал о том, насколько был не прав в своих первоначальных суждениях о ней.
Он вспомнил их первую встречу, когда она с таким презрением оттолкнула его на выходе из морга, что он сразу же решил, что она аморальна, как мартовская кошка. Как он ошибался! Боже, как его тянет к этой удивительной женщине. А ведь у него всегда было железное правило – не проявлять никакого интереса к женщинам на работе.
Нет, она вовсе не аморальна, наоборот, она глубоко порядочна. Тристану не так уж часто приходилось встречаться с порядочными людьми, но он твердо знал, что это такое. Достаточно вспомнить, что Аманда практически спасла его сегодняшней ночью, заботилась о нем, как любящая мать о своем ребенке.
Впрочем, лаская его, она не вела себя как синий чулок. Эта хищная недобрая мысль вдруг выскочила из его подсознания. Тристан широко раскрыл глаза и стал разглядывать ее рот. Мягкие, пухлые, полные желания губы. Их вкус трудно забыть!
К черту скромность, нашептывал ему внутренний голос. Надо овладеть ею. Раз она вызывает в нем такое желание, почему бы ему не стать одним из тех, кто оценит ее прелести. К тому же Аманда, кажется, явно не будет возражать. Тристан плотоядно глядел на нее, и это откровенное желание буквально читалось в его округлившихся глазах.
Возбуждение, охватившее Тристана, не осталось незамеченным Амандой и вызвало у нее страх. Она отдернула руки от его висков и стремительно вскочила на ноги. Но рука Тристана оказалась более проворной. Он обхватил ее за талию и вынудил вновь наклониться к нему. Аманда пыталась сопротивляться, но это было бессмысленно. Сила была на его стороне. С отчаянием в голосе она прошептала.
– Успокойтесь, вы же больны, лейтенант.
– Не настолько, милая, – дрожащим от волнения голосом прошептал он и свободной рукой начал расстегивать на ней халат. Вот уже обнажились ее восхитительной формы плечи.
– Остановитесь! – закричала Аманда. И столь же неожиданно, как он схватил ее, он разжал объятия, и Аманда неуверенно выпрямилась. Ну, слава Богу, он передумал!
Но Тристан вовсе не передумал. Он стремительно стащил с себя рубашку через голову и отбросил ее в сторону. Затем, вскочив на ноги, бесцеремонно сорвал с Аманды халат и, подхватив ее на руки, опустил рядом с собой на постель. Он подмял ее под себя, лицо его горело от сладострастия. Увидев, как испуганно расширились ее фиалковые глаза, как испуганно трепещут ее длинные густые ресницы, он поколебался секунду, но голос плоти перевысил голос рассудка. Он зарылся лицом в ложбинку между ее грудей, осыпая их страстными поцелуями.
– О, пожалуйста, – прошептала Аманда, сама не сознавая, хочет ли она, чтобы он продолжал или остановился. Его губы были одновременно нежными и влажными, обжигающими и напористыми. От их натиска у нее все поплыло перед глазами. – Я не для этого к вам пришла…
– Я знаю, девочка. – Рука Тристана уверенно и в то же время ласково проникла под ее сорочку и двинулась к самому сокровенному месту. Он ласкал ее все более неистово, а его язык коснулся ее набухшего соска и стал совершать круговые движения вокруг него. Тело Аманды напряглось под напором его ласки.
– Остановитесь, я ждала, когда вы придете домой, чтобы… – Аманда поняла, что теряет контроль над собой. Ее бедра раздвинулись, и он немедленно вторгся в образовавшееся пространство. Нет сомнений в том, что сейчас произойдет то, о чем она в глубине души страстно мечтает. – Тристан, прошу…
– Да, милая, я сделаю все, что ты попросишь.
– Я ждала, когда вы придете домой… – пролепетала она, в то время как ее тело уже подалось ему навстречу от непреодолимого желания. На секунду она подумала, почему бы не отложить разговор на потом, но ведь она пришла к нему именно для этого разговора. – ..Мне так нужен ваш совет…
– Потом, дорогая. Я так хочу тебя, будь моей, прошу тебя! – Он снова приник губами к ее соску, пальцы ласкали другой сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Боже, сделай так, чтобы она ушла, подумал Тристан. Никогда еще за всю сознательную жизнь никто не видел его в таком состоянии, и он не хотел, чтобы эта женщина была первой. Ему была невыносима мысль о том, с каким презрением она будет смотреть на него, увидев его таким беспомощным.
Аманда совершенно забыла о первоначальной цели своего визита, когда при слабом свете различила Маклофлина. Голова его была прижата к краю дивана, цвет лица просто мертвенный, капли пота блестели на лбу. Его пиджак валялся на полу, а взмокшая от пота рубашка прилипла к телу. Аманда присела рядом с ним на колени и положила руку на лоб. Ее испугала холодность его лба.
– Что с вами, лейтенант?
– Возвращайтесь домой, мисс Чарльз.
– Маклофлин, что случилось?
– Мигрень, – процедил он сквозь стиснутые зубы. С трудом приподняв веки, он взглянул на нее затравленным взглядом. Уже больше года не было приступа. Я так надеялся, что.., он вообще не повторится. – Попытка сохранить мужество окончилась неудачей. Он закрыл глаза и, обхватив голову обеими руками, тихо застонал. – О Боже, моя башка сейчас расколется!
– Вы что-нибудь принимали? – спросила Аманда, развязывая узел его галстука. Затем она расстегнула рубашку и распустила ремень на брюках.
– Нет. Добрался домой и сразу свалился. Где-то у меня на этот случай припрятаны таблетки, но я не…
– Ясно, держитесь, я посмотрю, что можно найти. – Она решительно направилась в ванную комнату, где находилась медицинская аптечка, но задержалась в дверях. – Где у вас лежит пижама?
– У меня вообще нет пижамы.
– Так, понятно. – Аманда вернулась в спальню после того, как выгребла из аптечки все, что имело хоть отдаленное отношение к данному случаю. Она застала Маклофлина в том же положении и состоянии. Усевшись рядом с ним, она сунула градусник ему в рот.
– У меня нет температуры, – пробормотал он. – Я потею от головной боли. Такой приступ происходит каждый раз…
– Никогда не мешает проверить, – произнесла она с мягкой настойчивостью, и он решил, что легче уступить, чем спорить.
Аманда отстегнула кобуру у него из-под мышки и отложила ее в сторону. Потом стала снимать с него рубашку. Он протестующе заворчал, но затем, когда она приложила к его груди влажное полотенце, Тристан испытал настоящее облегчение.
Поколебавшись немного, она все же принялась за его брюки. Расстегнула молнию и, велев ему приподняться, стащила их с его ног. После чего стала промокать пот с его длинных мускулистых ног. И, хотя Аманда старательно отводила глаза от его тела, даже в такой ситуации она испытала волнение от его столь явной мужественности. Слегка посиневшие губы Тристана плотно сжимали термометр, а кожа на лице казалась почти серой. Глаза, обычно столь холодные и пронзительные, помутнели и выражали муку. Вскочив на ноги, Аманда вытащила термометр из его рта и тут же включила свет.
– Выключите этот проклятый свет! – вдруг прорычал он с такой яростью, что она изумленно застыла на месте.
– Что-что?..
– Ну пожалуйста, пощадите, – выдавил он с трудом. На самом деле ему хотелось изо всех сил садануть кулаком по лампе. – Нет у меня никакой температуры! Свет просто убивает меня. Выключите его!
И она выключила свет, потом уселась на пол, прижав колени к груди и несколько секунд тихо наблюдала за Маклофлином Было ясно, что приступ не проходит.
– Маклофлин? – тихо позвала она.
– Тристан, – прошептал он.
– Что?..
– Меня зовут… Тристан.
– Если, лейтенант, я называю вас Маклофлин, – начала Аманда с дрожью обиды в голосе, – то лишь потому, что не знала вашего имени.
«Как можно быть таким грубым, неблагодарным», – подумала было она.
– Тристан, – вдруг произнесла она робко, и легкая улыбка появилась в уголках его искаженных губ. Глаза его умиротворенно закрылись. – Тристан, – повторила Аманда еще более нежно. – Вот уж никогда бы она не подумала, что он может быть таким уязвимым. – Вы можете сесть?
– Нет.
– Нет можете! Давайте я помогу вам, – она уже обхватила его за голые плечи, но вдруг он резко передернул ими, а затем издал глубокий гортанный стон.
– Какого черта! Я сказал, нет, – прорычал он. – Оставьте меня в покое!
Аманда вскочила на ноги. Ее распирало от негодования.
– Хорошо, я оставлю вас в покое, вы, грубый и неблагодарный тип! – и, резко повернувшись, она уже собралась уйти, как вдруг почувствовала, как его рука поймала ее за щиколотку. Негодуя и недоумевая, она посмотрела на него.
– Простите меня, – пробормотал он. – Мне не следовало так говорить, но каждое движение причиняет мне такую боль, что я совершенно теряю самоконтроль. – Его опять начала бить дрожь. И Аманда снова нагнулась над ним. Достав из комода свежую рубашку, она стала просовывать в рукава его безвольные руки. Вдруг она поймала себя на том, что ей доставляет громадное удовольствие прикасаться к его загорелой коже. Осознав это, она тут же отдернула руки и холодным, почти официальным голосом произнесла:
– Нельзя же всю ночь лежать на полу. Разрешите, я доведу вас до постели.
– Ладно, попытаюсь, – сказал он обреченно, понимая, что если он не согласится, она может вообще уйти, а ему этого совсем не хотелось. И все же его продолжала изводить мысль о том, что своей беспомощностью он роняет себя в ее глазах.
Навалившись всей тяжестью своего тела на плечи Аманды, Тристан с трудом сделал несколько шагов до кровати. Но усилие оказалось слишком мучительным, и уже лежа под одеялом он почувствовал, что озноб усилился, а боль впивается все глубже в мозг.
– О, проклятье! Башка вот-вот взорвется, – простонал он сквозь стиснутые зубы.
Вот, выпейте, – ее холодные пальцы осторожно приподняли его голову и поднесли ко рту три таблетки аспирина. Когда он жадно проглотил их, запив стаканом воды, она, секунду поколебавшись, решительно заявила:
Давайте я попробую вам помочь. Присядьте на минутку.
О Боже, Аманда, вы не знаете, чего просите, – сказал он, но все же послушно приподнялся на одном локте.
Аманда обняла его за плечи, помогая приподняться. Потом она легла рядом с ним в кровать и прижала его голову к своей груди.
– Я часто делала так Тедди, – сказала она, как бы оправдываясь.
Опять этот Тедди, – подумал Тристан и уже хотел сказать что-то вслух по этому поводу, но в последний момент буквально прикусил язык. Если она обидится и уйдет, то он лишится тепла ее божественно прекрасного тела, которое так благотворно действует на него. Наконец-то он начал согреваться, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Он не помнил матери, но иногда представлял, что, должно быть, мать делает то же самое. Аманда шептала какие-то тихие успокаивающие слова, а ее пальцы нежно массировали его голову, затылок, шею, плечи, так, что он невольно почувствовал себя младенцем, о котором заботятся и которого жалеют. Дикая головная боль стала ослабевать, и Тристан провалился в глубокий сон.
Минут через двадцать после того, как Аманда убедилась, что он заснул, она наконец решилась выбраться из его постели.
Но когда она уже села на кровати, сильная рука обхватила ее за талию. Он пробормотал ее имя и, прежде чем она смогла разгадать его намерение, навалился на нее. Аманде снова пришлось лечь рядом.
– О, Господи, милая моя, – произнес Тристан как будто во сне, но его рука нежно стала гладить ее бедра.
Какой смысл убеждать себя в том, что этот мужчина ее не волнует. Он может сколько угодно казаться ей грубым и холодным, но когда он прикасается к ней, она чувствует, что по ее телу пробегает сладостный трепет и она становится податливой, как расплавленный огнем воск.
Если бы она могла послушаться голоса разума, она бы немедленно встала и ушла.
Но она прекрасно понимала, что голос разума вопиет напрасно, потому что она никуда не уйдет, потому что она хочет остаться в одной постели с ним! К тому же ей так и не удалось поговорить с ним об этих серьезных звонках. Если она сейчас уйдет, ей, быть может, не удастся поймать его утром. Впрочем, к чему эти оправдания! Ей хорошо с ним рядом, и поэтому она никуда не уйдет из его постели. Ей действительно давно не было так хорошо.
* * *
На следующее утро Тристана разбудили необычные для его квартиры звуки. Он машинально потянулся за пистолетом, но не нашел его на обычном месте на столике у кровати. Но неожиданно обрывки воспоминаний о событиях прошедшей ночи стали просачиваться в его сознание. Да, его вчера свалил с ног приступ немыслимой головной боли. Какие-то ее следы еще и сейчас чувствовались в висках, но, взглянув на окно с распахнутыми занавесками, он окончательно убедился, что мигрень прошла.
Дверь в комнату внезапно распахнулась, и Тристан осторожно повернул голову. К нему радостно бросился Эйс и тут же прыгнул на кровать, повизгивая от восторга. Тристан стал ласково теребить щенка за холку, и вдруг в комнату вошла Аманда с подносом.
– Вы проснулись? – прошептала она, подходя к кровати и ставя поднос на столик. Потом она нагнулась и потрогала его лоб. – Как вы себя чувствуете? – Вдруг она смутилась и отдернула руку, явно не зная, как себя теперь вести с ним.
Ошеломленный Тристан молча пялился на ее белокурые волосы и тщательно вымытое, лишенное всякой косметики лицо. На ней был именно тот наряд, в котором она предстала перед ним во сне: бананового цвета халат с черной каймой. А может, она действительно провела здесь всю ночь?
– Я уже в порядке, – с трудом вымолвил он.
– Отлично, а как голова?
– Лучше.
«Что с ним происходит? Он смотрит на нее так, будто видит в первый раз».
– Хотите позавтракать? Тристан поглядел на поднос. Стакан апельсинового сока, два тоста и вареное яйцо на блюдечке.
«Неужели именно так ведет себя любящая жена, когда муж вдруг заболевает?» Он заглянул в ее широко открытые фиалковые глаза с темными густыми ресницами и вдруг, неожиданно для самого себя, брякнул:
– Кто, черт возьми, этот Тедди? Сказав это, он тут же пожалел о враждебности, прозвучавшей в его голосе.
Аманда резко выпрямилась. Чем это он так недоволен? Может быть, ей давно следовало бы освободить его от своего присутствия?..
– Тедди была моей сестрой, – четко выговорила она. Что ж, в конце концов, не ее вина, что она не понимает тех правил, которых он хочет придерживаться. У нее нет опыта общения с такими мужчинами, как он. Она никогда еще не играла роль сиделки при столь капризном и раздражительном больном.
Тристан остановил руку почти у рта и недоуменно уставился на нее.
– Твоя сестра? Разве Тедди женское имя? Кто бы мог подумать! – Он грустно усмехнулся.
Аманда уже совсем собралась уходить, когда его лицо осветила лучезарная улыбка. Что за магия? Какая обаятельная улыбка появляется иногда на этом вечно озабоченном и строгом лице. Обидно, что он так редко улыбается вот так, как сейчас. Вот и сейчас под ее взглядом он вновь стал серьезным.
– Ты сказала, что она была твоей сестрой. Почему была?
– Тедди умерла.
– Ох, какой я все же грубиян. Прости меня, Аманда. Как же это случилось?
Тут он увидел, как ее веки дрогнули и понял, что не стоило задавать этот вопрос. Хотя ему так важно знать обо всем, что так или иначе ее касается!.. Но она опередила его и спросила, есть ли у него братья и сестры. У Тристана моментально сработала система защитной блокировки.
– Нет, – ответил он кратко. Затем нехотя добавил. – Я вырос в приюте. – Не желая уловить жалость в ее глазах, он сосредоточился на своем завтраке. Он никогда не любил, когда его жалели, тем более не хотел, чтобы его жалела она. Затем, отодвинув поднос в сторону, он откинул одеяло и приготовился встать.
– Куда это вы собрались идти?
– На работу, милая. Я и так здорово проспал.
– Не смешите меня, Тристан, вы больны.
– Нет, я уже здоров, – ответил он, пренебрегая тупой болью в висках, казавшейся пустяком по сравнению с той болью и тошнотой, которые он испытывал ночью. И главное, он почувствовал себя окрыленным.
– Но ведь ваша голова еще не прошла, ведь так? – спросила она.
– Ну уж с такой-то болью я как-нибудь справлюсь, – бодро проговорил он, но тут же чуть не заурчал от удовольствия: ее пальчики начали нежно потирать его виски. Боже! Какое наслаждение! Тристан никогда не считал, что ему свойственно раскладывать всех людей по полочкам, но теперь с некоторым смущением осознал, что в глубине души незаслуженно плохо думал о танцовщицах. Когда он впервые узнал, что ему предстоит вести это дело, он подумал, что мужчины-танцоры – это сплошь сексуальные извращенцы, а танцовщицы стоят всего на одну ступеньку выше проституток. В некоторых случаях это расхожее представление соответствовало истине, но за последние недели он познакомился с представителями мира танца, совсем не подходящими под эту мерку, а уж об Аманде Чарльз и говорить нечего. Настоящая богиня!
Закрыв глаза и полностью отдавшись наслаждению, которое дарили ее прикосновения, он думал о том, насколько был не прав в своих первоначальных суждениях о ней.
Он вспомнил их первую встречу, когда она с таким презрением оттолкнула его на выходе из морга, что он сразу же решил, что она аморальна, как мартовская кошка. Как он ошибался! Боже, как его тянет к этой удивительной женщине. А ведь у него всегда было железное правило – не проявлять никакого интереса к женщинам на работе.
Нет, она вовсе не аморальна, наоборот, она глубоко порядочна. Тристану не так уж часто приходилось встречаться с порядочными людьми, но он твердо знал, что это такое. Достаточно вспомнить, что Аманда практически спасла его сегодняшней ночью, заботилась о нем, как любящая мать о своем ребенке.
Впрочем, лаская его, она не вела себя как синий чулок. Эта хищная недобрая мысль вдруг выскочила из его подсознания. Тристан широко раскрыл глаза и стал разглядывать ее рот. Мягкие, пухлые, полные желания губы. Их вкус трудно забыть!
К черту скромность, нашептывал ему внутренний голос. Надо овладеть ею. Раз она вызывает в нем такое желание, почему бы ему не стать одним из тех, кто оценит ее прелести. К тому же Аманда, кажется, явно не будет возражать. Тристан плотоядно глядел на нее, и это откровенное желание буквально читалось в его округлившихся глазах.
Возбуждение, охватившее Тристана, не осталось незамеченным Амандой и вызвало у нее страх. Она отдернула руки от его висков и стремительно вскочила на ноги. Но рука Тристана оказалась более проворной. Он обхватил ее за талию и вынудил вновь наклониться к нему. Аманда пыталась сопротивляться, но это было бессмысленно. Сила была на его стороне. С отчаянием в голосе она прошептала.
– Успокойтесь, вы же больны, лейтенант.
– Не настолько, милая, – дрожащим от волнения голосом прошептал он и свободной рукой начал расстегивать на ней халат. Вот уже обнажились ее восхитительной формы плечи.
– Остановитесь! – закричала Аманда. И столь же неожиданно, как он схватил ее, он разжал объятия, и Аманда неуверенно выпрямилась. Ну, слава Богу, он передумал!
Но Тристан вовсе не передумал. Он стремительно стащил с себя рубашку через голову и отбросил ее в сторону. Затем, вскочив на ноги, бесцеремонно сорвал с Аманды халат и, подхватив ее на руки, опустил рядом с собой на постель. Он подмял ее под себя, лицо его горело от сладострастия. Увидев, как испуганно расширились ее фиалковые глаза, как испуганно трепещут ее длинные густые ресницы, он поколебался секунду, но голос плоти перевысил голос рассудка. Он зарылся лицом в ложбинку между ее грудей, осыпая их страстными поцелуями.
– О, пожалуйста, – прошептала Аманда, сама не сознавая, хочет ли она, чтобы он продолжал или остановился. Его губы были одновременно нежными и влажными, обжигающими и напористыми. От их натиска у нее все поплыло перед глазами. – Я не для этого к вам пришла…
– Я знаю, девочка. – Рука Тристана уверенно и в то же время ласково проникла под ее сорочку и двинулась к самому сокровенному месту. Он ласкал ее все более неистово, а его язык коснулся ее набухшего соска и стал совершать круговые движения вокруг него. Тело Аманды напряглось под напором его ласки.
– Остановитесь, я ждала, когда вы придете домой, чтобы… – Аманда поняла, что теряет контроль над собой. Ее бедра раздвинулись, и он немедленно вторгся в образовавшееся пространство. Нет сомнений в том, что сейчас произойдет то, о чем она в глубине души страстно мечтает. – Тристан, прошу…
– Да, милая, я сделаю все, что ты попросишь.
– Я ждала, когда вы придете домой… – пролепетала она, в то время как ее тело уже подалось ему навстречу от непреодолимого желания. На секунду она подумала, почему бы не отложить разговор на потом, но ведь она пришла к нему именно для этого разговора. – ..Мне так нужен ваш совет…
– Потом, дорогая. Я так хочу тебя, будь моей, прошу тебя! – Он снова приник губами к ее соску, пальцы ласкали другой сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31