А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ты мне нравишься, какая есть. – Его зеленые глаза смотрели на меня нежно, в сумрачной тени сосновых деревьев в них играли огоньки. – Ты моя настоящая «цыганская» сестра, и ты для меня в десять раз важнее, чем моя единокровная сестра Фанни, которой наплевать на всех, кроме себя. Она меня так не любит, как ты, и я не могу любить ее так, как тебя. Ты моя единственная сестра, с которой я могу помечтать обо всем. – Том посмотрел на меня так печально, что мне стало больно.
– Том, если ты скажешь еще что-нибудь, я заплачу! Мне думать больно, что однажды ты уедешь куда-нибудь и я тебя никогда больше не увижу.
Он отрицательно замотал головой, и его волосы разлохматились.
– Никуда я не уеду, если ты этого не захочешь, Хевенли. Мы с тобой вместе навеки. Как это говорят в книгах – несмотря на любые преграды, вместе в дождь и в снег… во тьме и мраке ночи…
Я рассмеялась, хотя в глазах у меня еще стояли слезы.
– Это все слова, глупости. – Я пожала Тому руку. – Давай пообещаем друг другу, и пусть поможет нам Бог, что наши пути никогда не разойдутся, что мы не будем злиться друг на друга или относиться друг к другу иначе, чем сейчас.
Том обнял меня, и так нежно, словно я была из дутого стекла и в любой момент могла разбиться. Потом он усмехнулся и сказал:
– Когда-нибудь ты выйдешь замуж – я знаю, ты будешь говорить, что нет, но Логан Стоунуолл уже смотрит на тебя телячьими глазами.
– Как он может любить, когда совсем меня не знает?
Том спрятал лицо в моих волосах.
– Все, что ему нужно сделать, – это посмотреть тебе в лицо, в твои глаза – там у тебя все написано.
Я отстранилась и смахнула слезы:
– А на тебя папа смотрит, когда ты что-то делаешь или когда он чем-то занимается?
– Слушай, а почему ты позволяешь ему так обижать себя?
– Ой, Том… – Я припала к его груди и по-настоящему заревела. – Ну как я могу поверить в себя, когда мой собственный отец не может заставить себя посмотреть на меня? Ему, наверно, чудится во мне что-то дьявольское, потому и ненавидит.
Он гладил меня по голове, по плечу, и когда я подняла на него глаза, увидела на лице Тома слезы, будто ему передалась моя боль.
– Когда-нибудь папа поймет, что он не питает к тебе ненависти, Хевенли. Этот день скоро настанет, я уверен.
Я отпрянула от него.
– Никогда этого не будет, ты же сам знаешь. Папа считает, что я своим рождением убила его ангела. Он и через тысячу лет не простит мне этого! Если хочешь знать мое мнение, думаю, моей матери жутко повезло, что она избавилась от него! Он все равно рано или поздно стал бы относиться к ней так же жестоко, как теперь к Саре!
Мы оба были потрясены своими откровениями. Том снова обнял меня и пытался улыбкой поднять настроение, но улыбка выходила слишком печальная.
– Папа не любит маму, Хевенли. Он издевается над ней. Насколько я слышал, он любил твою маму. А на моей женился только потому, что она была беременна мной и он раз в жизни решил поступить честно.
– Потому что бабушка заставила его поступить честно! – с горечью воскликнула я.
– Запомни, папу никто не может заставить, если он сам так не решит.
– Да, я и так прекрасно помню, – ответила я, вспомнив, как отец не позволил себе даже взглянуть в мою сторону.
Снова настал понедельник, и снова мы все пришли в школу. Мисс Дил рассказывала нам о той радости, которую доставляет чтение шекспировских пьес и сонетов, а я все думала об одном: скорее бы в зал самоподготовки.
– Хевен, – обратилась ко мне мисс Дил, внимательно посмотрев на меня, – ты слушаешь или спишь с открытыми глазами?
– Слушаю.
– О каком стихотворении я сейчас рассказывала? Честное слово, я не могла вспомнить ни слова из того, что она говорила в последние полчаса. Это было не похоже на меня. Ой, хватит думать об этом несчастном Логане. Но вот я оказалась в зале самоподготовки, Логан сел справа от меня, и всякий раз, когда наши глаза встречались, меня охватывало какое-то странное чувство. Он не был ни чистым шатеном, ни чистым брюнетом, скорее, его волосы представляли смесь этих цветов, и кое-где лучи летнего солнца оставили позолоту на его прядях. Мне приходилось заставлять себя не смотреть в его сторону, потому что каждый раз я сталкивалась с его взглядом. Логан улыбнулся и произнес:
– Кто же это оказался таким изобретательным и дал тебе имя – Хевен? Никогда, ни у кого не слышал.
Я пару раз проглотила комок в горле, прежде чем смогла внятно проговорить:
– Меня так назвала первая жена моего отца, спустя несколько минут после моего рождения. Саму ее звали Ли. Бабушка сказала, что она хотела дать мне возвышенное имя. Более возвышенное, чем Хевен, нелегко придумать.
– Это самое красивое имя, которое я когда-либо слышал. А где теперь твоя мама?
– На кладбище. Она умерла, – отрезала я, забыв, что мне следует быть очаровательной и кокетливой. Вот Фанни никогда не забывает об этом. – Она умерла через несколько минут после моего рождения. И отец никак не может мне простить, что я отобрала у нее жизнь.
– В этой комнате – никаких разговоров! – прикрикнул на нас мистер Прэкинз. – Кто еще раз заговорит, получит пятнадцать часов после уроков!
Взгляд Логана сделался сочувственным. Когда мистер Прэкинз на минуту вышел, Логан прошептал:
– Мне очень жаль, что так вышло, но ты сказала неверно. Твоя мать не на кладбище – она ушла в иной, лучший мир, на небеса.
– Если рай или ад существуют, то они здесь, на земле, я все время об этом думаю.
– Сколько же тебе лет – сто двадцать, не меньше?
– Сам знаешь – тринадцать! – сердито поправила я его. – А чувствую я себя сегодня на все двести пятьдесят.
– Почему так?
– Просто чувствую себя не на тринадцать лет, вот почему.
Логан прокашлялся, взглянул на мистера Прэкинза, посматривающего на нас через прозрачную стеклянную стену, и рискнул задать мне шепотом еще один вопрос:
– Это будет нормально, если я сегодня провожу тебя домой? Я еще ни разу не беседовал с человеком, которому двести пятьдесят лет, и ты так разожгла мое любопытство. Мне очень интересно было бы тебя послушать.
Я кивнула и почувствовала себя несколько неловко. Я загнала себя в ситуацию, когда могу разочаровать его ординарными ответами. Что я понимаю в мудрости, старости да и вообще?
Логан появился-таки на краю школьного двора, где мальчики, провожавшие девочек, живущих в горах, ждали своих подруг. Там же торчала и Фанни.
Она крутилась на этом пятачке, то распуская волосы по лицу, то закидывая их назад, то описывая ими круги, Фанни широко улыбнулась, завидев Логана, словно он шел навстречу к ней. Тут же стояли и Том с Кейтом. Том, казалось, удивился, увидев Логана у исходной точки нашей тропинки. Тропинка эта была малозаметной, она петляла поначалу среди кустарника, а дальше заводила в лес и выходила только к нашей избушке под самым небом. В тот миг, когда Фанни увидела и меня на дорожке, она издала такое громкое восклицание, что мне стало не по себе, и я не знала, куда деваться.
– Хевен, а чего это ты с этим новеньким? Ты же ведь не любишь мальчиков! Сама же миллион раз говорила, что хочешь быть учительницей, эдаким старым сухарем.
Я постаралась не обращать внимания на Фанни, хотя и густо покраснела. И это называется солидарность сестер. Собственно, особого такта от нее и ждать было нечего. Я вымученно улыбнулась Логану. На Фанни лучше всего не реагировать.
Логан неодобрительно взглянул на нее, Том тоже.
– Фанни, пожалуйста, не говори больше ничего, – попросила я ее, испытывая неловкость. – Поторопись лучше домой, постирай немножко для разнообразия.
– Я никогда не хожу домой просто с братом, – пренебрежительным тоном произнесла Фанни, адресуя ответ Логану, а потом одарила его своей самой очаровательной улыбкой. – Ребятам не нравится Хевен, им всем нравлюсь я. И тебе я тоже понравлюсь. Хочешь взять меня за руку?
Логан обвел взглядом Тома, меня, потом серьезно обратился к Фанни:
– Спасибо тебе, но в настоящий момент я собираюсь проводить домой Хевен и послушать то, что будет говорить мне Хевен.
– Знал бы ты, как я пою!
– В другой раз, Фанни, я послушаю, как ты поешь.
– У нас Наша Джейн поет… – нерешительно вставил слово Кейт…
– Да, вот она действительно поет! – воскликнул Том, схватив Фанни за локоть и увлекая за собой. – Пошли, Кейт, Наша Джейн ждет тебя.
Кейт сразу отреагировал. Он торопливо двинулся за Томом, потому что Наша Джейн сидела дома: она пропустила школу из-за того, что у нее снова болел живот и поднялась температура.
Фанни вырвалась от Тома, отбежала в сторону и, скорчив гримасу, закричала:
– Ты эгоистка, Хевен Ли Кастил! Жадная, тощая, страшная! У тебя противные волосы! У тебя противное и дурацкое имя! Мне все в тебе противно! Вот так! Дождешься, я все расскажу про тебя папе! Папе не понравится, что ты принимаешь милостыню от какого-то незнакомого городского парня, который жалеет тебя! Что ты ешь его гамбургеры и все прочее, да еще учишь Нашу Джейн и Кейта побираться!
На сей раз Фанни выплеснула из себя все самое омерзительное, всю свою зависть и ненависть. Она вполне может осуществить угрозу, и тогда отец накажет меня.
– Фанни. – Том побежал к ней, стараясь поймать. – Можешь взять себе мой акварельный набор, если не будешь раскрывать рта и не скажешь, что Логан приглашал нас всех на обед…
Фанни зразу заулыбалась:
– Ладно! И альбом для раскрашивания, который тебе мисс Дил дала! А не знаешь, почему она мне ничего не подарила?
– А ты сама не знаешь? – пренебрежительно спросил ее Том, передавая акварельный набор и альбом для раскрашивания. Я-то знала, как они ему самому нужны. У брата никогда раньше не было акварельных красок и альбома для раскрашивания про Робин Гуда. В этом году Робин Гуд был его любимым книжным героем. – Вот научишься вести себя в гардеробе, тогда мисс Дил, может быть, и проявит к тебе щедрость.
И снова мне хотелось умереть от стыда!
С плачем Фанни упала на тропинку, которая петляла среди высоких деревьев, упирающихся, казалось, прямо в небо, и стала колотить по траве кулачками тут же закричала, потому что в траве оказался камешек и Фанни ушибла руку до крови. Присев, она слизала кровь и умоляюще посмотрела на Тома.
– Пожалуйста, не говори папе, ну пожалуйста. Том пообещал.
Я тоже пообещала. Хотя мне по-прежнему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть широко раскрытых глаз Логана, который, похоже, никогда в жизни не видел такой дикой, безобразной сцены. Я старалась не смотреть на него, пока Логан не улыбнулся мне с пониманием.
– Ваша семья, возможно, делает тебя, так сказать, внутренне старше, а внешне ты – моложе весны.
– Ты воруешь слова из песни! – крикнула Фанни. – Тоже мне, нашел способ заигрывать!
– Эй, закройся! – прикрикнул Том, снова схватив ее за руку и потянув за собой, да так, что Фанни оставалось или бежать за Томом или расстаться с рукой. И мне наконец удалось побыть с Логаном вдвоем.
Кейт снова замыкал наше шествие. Неожиданно застыв словно загипнотизированный, он начал разглядывать малиновку, которая вскоре улетела, иначе Кейт мог бы стоять так очень долго.
Когда мы остались одни, Логан заметил:
– Сестра у тебя, конечно, необычная.
Кейт здорово отстал, увлекшись наблюдениями. Я вся была поглощена своими мыслями. Ребята из долины считали, что девочки с гор весьма доступны и с ними можно поэкспериментировать в вопросах пола. В свои годы Фанни уже уловила этот дух гор с его более ранним проявлением сексуальности, чем в низинных местностях. Вероятно, это объяснялось тем, что все происходило в наших дворах и одно-двухкомнатных лачугах. Не было необходимости в специальном половом воспитании, поскольку дети оказывались лицом к лицу с сексом, как только начинали отличать мужчину от женщины.
Логан кашлянул, чтобы напомнить о себе.
– Готов выслушать рассказ о нажитой тобой за долгие годы мудрости. Я бы записывал, но на ходу неудобно. Но в следующий раз захвачу магнитофон.
– Ты смеешься надо мной, – запротестовала я, а потом стала рассказывать об истоках своей «мудрости». – Видишь ли, мы живем вместе с бабушкой и дедушкой. От дедушки только в случае крайней необходимости редко добьешься слова. А вот бабушка, наоборот, говорит и говорит не умолкая. И все время вспоминает, как хорошо было в старые времена, и жалуется, как плохо все сейчас. Моя мачеха вечно ругается и злится, потому что у нее забот невпроворот, а возможности ограниченные… И иногда, натыкаясь в своем домишке на эти проблемы, я чувствую, что мне даже не двести пятьдесят, а тысяча лет, только я не обладаю тысячелетней мудростью.
– О, ты девочка, которая умеет говорить честно, – с улыбкой произнес Логан. – Мне это нравится, и я могу тебя понять. Что касается меня, то я – единственный ребенок, рос среди дядь, теть и бабушек с дедушками. А у тебя еще два брата, две сестры.
– Ты считаешь это преимуществом или недостатком?
– Как посмотреть. С моей точки зрения, Хевен Ли, это преимущество – иметь большую семью. Никогда не будешь одиноким. А я все время один да один, а хотелось бы иметь братьев и сестер. Том – хороший парень, веселый, очень спортивный. А Кейт и Наша Джейн – красивые дети.
– А Фанни? Что ты думаешь о Фанни?
Он покраснел, замялся, потом все же медленно ответил, осторожно подбирая слова:
– Я думаю, что из нее вырастет такая… экзотическая красотка.
– И это все, что ты думаешь?
Он наверняка слышал о забавах Фанни с мальчиками в гардеробной.
– Нет, не все. Я думаю обо всех девочках, которых я видел, обо всех, кого еще увижу, и об одной по имени Хевен Ли, которую я вижу сейчас, и она имеет перспективу быть самой красивой из всех. Я думаю, что эта Хевен – исключительно честная и прямая… Так что, если, надеюсь, ты не возражаешь, я хотел бы с нынешнего дня каждый день провожать тебя домой.
Ах, какое счастье было услышать такие слова! Я рассмеялась и бросилась бежать, а потом на расстоянии крикнула:
– Логан, до завтра! Спасибо, что проводил!
– Но мы же еще не пришли! – крикнул в ответ Логан, опешив от моего неожиданного побега.
Я не могла позволить ему увидеть, где мы живем и как живем. Он же и говорить со мной после этого больше не станет.
– Как-нибудь в другой день я тебя приглашу! – крикнула я, стоя на краю небольшой пашни, отвоеванной у леса. Логан остался на другом берегу горной речки, через которую был перекинут мостик. Он стоял на фоне поляны, покрытой желтой травой, и в волосах и в глазах у него играло солнце. Живи я хоть тысячу лет, никогда не забуду, как он улыбнулся, помахал мне рукой и крикнул:
– О'кей. Я свою ставку сделал. С сегодняшнего дня Хевен Ли Кастил – моя.
Весь оставшийся путь до дома все в моей душе пело. Я никогда не была такой счастливой. Совершенно вылетело из головы собственное обещание не влюбляться до тридцати лет.
– Ты выглядишь такой счастливой, – заметила Сара, оторвавшись с тяжелым вздохом от стирки. – Как, хорошо прошел день?
– Да, мама, прекрасно.
Из дверей высунула голову Фанни.
– Мам, Хевен нашла себе дружка из долины. А ты же ведь знаешь, какие они.
Сара снова вздохнула.
– Хевен, ты же не позволяешь ему?.. Или как?
– Мама! – протестующе повысила я голос. – Ты же знаешь, я не позволю!
– Еще как позволит! – заорала Фанни. – Она творит с мальчишками такие позорные вещи в гардеробной, стыдно просто!
– Что ж ты врешь! – Я двинулась на Фанни, но Том так наподдал ей сзади, что Фанни вылетела из двери и, упав на террасу, заревела.
– Ма, это не Хевен, а Фанни выкидывает такие номера. Это самая бесстыдная девица во всей школе, тебе любой это скажет.
– Да уж скажут, будто сама не знаю, кто на что годится, – глухо проворчала Сара, подвигая в мою сторону корыто. – Ох, эта моя индианочка Фанни с ее чертовскими повадками. Когда-нибудь она достреляется своими глазищами и попадет в такую же замазку, как я теперь, попадет рано или поздно. Хевен, ты потверже будь, стой на своем: нет и нет! А теперь переоденься да постирай. Чего-то мне в последнее время нехорошо. Не пойму, отчего это я так уставать стала.
– Может, покажешься врачу, мам?
– Покажусь, когда врачи станут бесплатными.
Я закончила стирку, а Том с удовольствием помог мне развесить белье. Когда мы все завершили, двор стал похож на выставку старьевщика.
– Тебе нравится Логан Стоунуолл? – спросил Том.
– Думаю, что да, – ответила я, почувствовав, что краснею.
Том казался расстроенным, словно боялся, что Логан станет стеной между нами. Нет, это было бы невозможно.
– Том, может быть, мисс Дил даст тебе другой акварельный набор?
– А, ладно, не важно. Все равно я не собираюсь быть художником. Из меня вообще может ничего не выйти, и только ты рядом помогаешь мне поверить в себя.
– А я всегда буду рядом с тобой. Разве мы не поклялись быть вместе, несмотря на любые преграды?
Его зеленые глаза, засветившись, быстро угасли:
– Но это было до того, как Логан Стоунуолл проводил тебя домой.
– Ты же иногда провожаешь домой Салли Браун, правда?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Хевен'



1 2 3 4 5 6 7