Здесь выложена электронная книга Долгая ночь автора по имени Эндрюс Вирджиния. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Эндрюс Вирджиния - Долгая ночь.
Размер архива с книгой Долгая ночь равняется 181.72 KB
Долгая ночь - Эндрюс Вирджиния => скачать бесплатную электронную книгу
OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Долгая ночь»: Вече, Персей; Москва; 1996
ISBN 5-7141-0120-0, 5-88421-052-3
Аннотация
Имя американской писательницы Вирджинии Эндрюс стало широко известно российским читателям после издания семейной саги в пяти томах: «Цветы на чердаке», «Лепестки на ветру», «Сад теней», «Сквозь тернии», «Семена прошлого». Новый роман прославленного автора «Долгая ночь» опять не оставит безучастными любителей любовного жанра.
Лилиан питала самые светлые надежды, живя в процветающем поместье Мидоуз до тех пор, пока не открылась тайна ее рождения. С этого дня начинается черная полоса в ее жизни: смерть любимой сестры и матери, унижения и гонения, надругательство отца, трагический финал первой любви, разорение семьи. Самоуверенный красавчик и повеса Билл Катлер готов вернуть поместье семье, если Лилиан выйдет за него замуж…
Вирджиния Эндрюс
Долгая ночь
Пролог
Давным давно
Жили были…
Я всегда считала себя Золушкой, к которой никогда не придет принц с хрустальной туфелькой, чтобы увести ее в прекрасную страну. Вместо принца был бизнесмен, который выиграл меня в карты, и, как щепка, брошенная через стол, я была перенесена из одного мира в другой.
Но это был мой удел с момента рождения. Он оставался неизменным, пока не изменилась я сама, следуя философии старого негра, жившего в Мидоуз, и с которым я много общалась, когда была маленькой девочкой. Его звали Генри Паггоп, и у него были такие седые волосы, что, казалось, они из снега. Я обычно сидела рядом с ним на бревне напротив коптильни, а он вырезал мне из дерева маленького кролика или лисичку. Однажды летним днем, когда собиралась гроза, и на горизонте уже клубились темные тучи, он остановился и указал на толстый дуб, растущий на восточном лугу.
– Видишь ту ветку, сгибающуюся под ветром, малыш? – спросил он.
– Да. Генри, – ответила я. – Моя мама рассказывала мне кое-что об этой ветке. Ты знаешь – что?
Я покачала головой, и мои золотистые косички мягко шлепнули меня по щекам.
– Она говорила, что ветка, не сгибающаяся под ветром, ломается. – Он пристально посмотрел на меня своими большими темными глазами, его брови были почти такими же белыми, как и волосы. – Не забывай идти по ветру, малыш, – посоветовал он, – тогда тебя не сломают.
Я глубоко вздохнула. Окружающий мир казался мне полным мудрости, знаний и идей, философии и суеверий, скрывающихся в тени, в полете ласточек, в цвете гусениц, в кровавых пятнах на куриных яйцах. Я не просто слушала и запоминала, я любила задавать вопросы.
– А что произойдет, если ветер утихнет, Генри? Он засмеялся.
– Ну тогда ты пойдешь своей дорогой, малыш. Ветер не утих, пока я не вышла замуж за человека, которого не любила, но когда это произошло, я последовала совету Генри. Я пошла своей дорогой.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Сестры
В детстве я часто воображала, что мы – члены королевской семьи. Казалось, что мы живем как принцы и принцессы, короли и королевы в волшебных сказках, которые любила читать нам мама. Моя младшая сестра Евгения обычно слушала их, затаив дыхание, и ее большие глаза были полны благоговейного трепета, впрочем как и мои. Нашу старшую сестру Эмили не привлекали эти чтения, большую часть времени она предпочитала проводить в одиночестве.
Почти как королевские особы, которые величественно шествовали по страницам книг нашей библиотеки, мы жили в большом красивом доме, окруженном бесчисленными акрами лучших табачных плантаций и великолепными лесами штата Вирджиния. Перед домом раскинулась покрытая густым клевером и травой большая лужайка с мраморными фонтанами, небольшими садами камней и декоративными стальными скамейками. Летом веранды зарастали глицинией, дом окружали розовые миртовые заросли и белоснежные магнолии.
Наше имение называлось Мидоуз, и каждый, кто подъезжал к нему по дороге, посыпанной гравием, не оставлял без внимания великолепие нашего дома. Папа почти с религиозной фанатичностью следил за сохранностью нашего имения.
Каким-то образом, возможно, из-за удаленности от дороги, Мидоуз избежало тех разрушений и разорения, выпавших на долю многих южных плантаций во времена гражданской войны. Ни один солдат Севера не ступал по прекрасному паркету нашего дома и не получил возможности наполнить свой мешок ценным антиквариатом. Дедушка Буф был убежден, что, если некая неведомая сила и уберегла поместье, то только для того, чтобы показать всю его исключительность.
Папа унаследовал от деда эту преданность дому и поклялся, что все средства до последнего доллара будут отданы на поддержание его красоты и величия. Папа также унаследовал регалии деда. В прошлом наш дед служил в кавалерии генерала Ли в чине капитана, что можно было считать возведением в рыцарское звание. И этот факт еще больше давал нам повод чувствовать себя никак не меньше, чем королевской семьей. Хотя папа никогда не служил в армии, он сам себя называл капитаном Буфом, да и все остальные члены нашей семье величали его Капитаном.
Итак, почти как в королевской семье, в нашем распоряжении были десятки слуг и работников, готовые выполнить любое наше пожелание. Конечно, у меня были любимые слуги. Одна из них – Лоуэла, наша кухарка. Ее мать была рабыней на плантации Уилкис, находящейся в 20 милях южнее нашего имения. Другой – Генри. Его отец, также из рабов, погиб в Гражданской войне. Он сражался на стороне Конфедерации, потому что, как говорил Генри, «считал преданность своему хозяину важней личной свободы».
Как в королевских дворцах, в нашем особняке было много прекрасных и богатых вещей: вазы, сияющие серебром и золотом, статуи, привезенные из Европы, изящные безделушки, раскрашенные вручную, фигурки из слоновой кости, привезенные с Востока и из Индии. Хрустальные призмы, свисающие с абажуров, бра и канделябры ловили солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кружевные занавески, сверкали и переливались всеми цветами радуги.
Еду нам подавали на китайском фарфоре ручной работы и больших серебряных блюдах. Мы пользовались самым дорогим столовым серебром.
Мебель нашего дома была разной по стилю, но вся она была изыскана и хорошего качества. Казалось, что комнаты стараются затмить одна другую. Комната, где мама обычно читала, была самой яркой из-за светло-голубых атласных занавесок и мягкого персидского ковра. В мамином кресле, обитом пурпурным бархатом и расшитом золотой тесьмой, любой человек чувствовал бы себя царственной особой. Вечерами, элегантно откинувшись в кресле и одев очки в перламутровой оправе, мама читала романы. И как бы папа не возмущался и не неистовствовал по этому поводу, она с упоением окуналась в их страницы, полные греховных слов и мыслей. Поэтому папа редко заходил в мамину комнату. Если он хотел видеть маму, то посылал за ней одного из слуг или Эмили.
Кабинет папы был таким большим, что даже он – человек 6 футов и 3 дюймов роста, с широкими могучими плечами и сильными руками, – терялся за своим слишком большим столом из мореного дуба. Всякий раз, когда я приходила туда, массивная мебель обступала меня в полумраке, особенно большими казались глубокие кресла с высокими спинками и широкими подлокотниками.
Портреты деда и прадеда, окружавшие папу, сурово глядели из своих больших темных рам на то, как он работал при свете настольной лампы. В нашем доме везде были картины, практически в каждой комнате. Некоторые из них были портретами наших предков – мужчин с темными лицами, приплюснутыми носами и тонкими губами, у многих были коричнево-рыжие бороды и усы как у папы. Да и у женщин на портретах лица были худые и строгие, как у мужчин. Многие смотрели с выражением целомудрия или негодования, как будто то, что я делала или сказала, или даже подумала, выглядело непристойным в их глазах. Я находила сходство с Эмили везде, но ни одно из этих лиц не было похожим на меня. Евгения отличалась от нас, но Лоуэла объясняла это тем, что Евгения росла больным ребенком. Название ее болезни я не могла точно произнести, пока мне не исполнилось 8 лет. Думаю, просто я боялась сказать эти слова из-за страха, что даже звук мог каким-то образом распространить эту болезнь. Мое сердце начинало тяжело биться, когда Эмили, как и мама, выговаривала их отчетливо с первого раза: пузырчатый фиброзис.
Эмили всегда отличалась от меня. Ни одна вещь, которая меня волновала, не трогала ее. Она никогда не играла с куклами и не интересовалась нарядами. У нее не было желания даже просто расчесать волосы, и она не обращала внимания на то, что ее темнокаштановые пряди неопрятно свисают вокруг глаз, по щекам и выглядят грязными и тусклыми. Ей не интересно было мчаться по полю, преследуя кролика, или жарким летним днем переходить вброд пруд. Ее не волновало цветение диких роз или фиалок. Как само собой разумеющееся принимала Эмили красоту и относилась к ней надменно, свысока.
Однажды, когда ей исполнилось 12 лет, Эмили отвела меня в сторону, прищурила глаза, отчего они стали похожи на щелочки (она так всегда делала, когда хотела сообщить что-то очень важное) и сказала, что теперь я должна обращаться с ней по-особенному, потому что она видела, как сегодня утром с небес опустился перст Божий и прикоснулся к Мидоуз: это была награда за ее и отцовскую религиозную преданность. Мама часто говорила, что доверяет Эмили со дня ее рождения. Она поклялась на Библии, что ей потребуется 10 месяцев, чтобы дать жизнь Эмили. И Лоуэла говорила, что ребенок, которого «делают» так долго, будет отличаться от других.
Сколько себя помню, Эмили была командиршей. Ее любимым занятием было ходить всюду за горничными и жаловаться на них. Она любила вбегать в комнату с поднятым вверх указательным пальцем, испачканным пылью и сажей, чтобы показать маме или Лоуэле, что служанки плохо выполняют свою работу. Когда ей было 10 лет, она уже не жаловалась на служанок, а сама кричала на них. И те, суетясь, бежали переделывать всю работу в библиотеке, гостиной или в папином кабинете. Она особенно старалась угодить папе, требовала от служанок полировать мебель или доставать с темных дубовых полок одну за другой каждую книгу и тщательно вытирать обложки.
Папа тоже требовал, чтобы в библиотеке было чисто, хотя редко туда заглядывал, так как кроме Библии он почти ничего не читал. У папы было прекрасное собрание старинных книг, в основном первые издания. Все они были в кожаных переплетах, а страницы, которых никто не касался, слегка пожелтели по краям. Когда папа уезжал по своим делам, я незаметно проскальзывала в его кабинет, доставала книги и, складывая их рядом с собой на полу, осторожно открывала. Многие книги были иллюстрированы прекрасными гравюрами. Я переворачивала страницы и представляла, что умею читать и понимаю слова. Я не могла дождаться того времени, когда пойду в школу и научусь читать.
Наша школа находилась сразу за станцией Апленд. Это было маленькое серое деревянное здание с тремя каменными ступеньками и колокольчиком, похожим на те, которые обычно вешают на шею домашним животным. Этим колокольчиком мисс Уолкер обычно созывала детей, когда завтрак или перемена заканчивались.
Я не могу представить мисс Уолкер старой, ведь когда я была маленькой, ей было не больше тридцати лет. Ее черные волосы всегда были собраны в строгий пучок, и она всегда носила очки с очень толстыми стеклами.
Когда Эмили впервые пошла в школу, она каждый день возвращалась с жуткими историями о том, как мисс Уолкер била по рукам хулиганов Самуэля Тернера или Джимми Уилсона. Даже когда ей было только семь лет, Эмили гордилась тем, что мисс Уолкер поручила именно ей сообщать о всех проступках детей.
– Я – глаза и уши мисс Уолкер, – высокомерно произносила Эмили. – Я могу просто указать на кого-нибудь, и мисс Уолкер оденет ему шутовской колпак и посадит в угол. Она это может сделать и с плохими девочками, – предупреждала она меня, и ее глаза были полны ликующего удовольствия.
Но, несмотря на то, что по рассказам Эмили школа представлялась мне ужасным местом, я знала что в стенах этого старого серого здания лежит волшебный ключ к разгадке тайны слов и секрету чтения. И когда однажды я узнала этот секрет, я могла открывать все те сотни книг, которые стояли на полках в нашем доме, путешествовать в разные края, узнавать другие миры и встречать много новых интересных людей.
Конечно, мне было жаль Евгению, которая никогда не сможет пойти в школу. С возрастом ей становилось только хуже. Она всегда была худенькой девочкой с болезненным цветом лица. Но несмотря на это ее васильково-голубые глаза оставались яркими и полными надежд.
Когда я наконец пошла в школу, Евгении не терпелось узнать, как прошел день и чему я научилась. Скоро я начала читать для нее вместо мамы. Евгения, которая была только на год и один месяц младше, сворачивалась калачиком около меня, положив на мои колени свою маленькую головку, а ее длинные нестриженные светло-русые волосы как бы стекали по моим ногам. Она слушала, и на ее губах блуждала задумчивая улыбка, будто я читала одну из наших детских книжек.
Мисс Уолкер говорила, что из всех учеников я раньше всех научилась читать. Только горячее желание овладеть тайной чтения и было самым сильным стимулом учиться. Не удивительно, что мое сердце чуть не разорвалось от волнения и счастья, когда мама объявила, что мне позволено начать обучение. Был уже конец лета, когда в один прекрасный день за обедом мама сказала, что я все равно пойду в школу, даже если к началу учебного года мне не исполнится полных пять лет.
– Она такая сообразительная, – говорила она папе, – стыдно держать ее еще один год дома.
Как обычно папа молчал, решая согласиться или нет с том, о чем говорила мама, при этом его огромная челюсть продолжала двигаться, а темные глаза оставались неподвижными. Тот, кто его не знает, решил бы, что он глухой или задумался и не слышит ни слова. Но мама была удовлетворена его реакцией. Она повернулась к моей старшей сестре Эмили, на лице которой блуждала презрительная самодовольная улыбка:
– А Эмили позаботится о ней, правда, Эмили?
– Нет, мама, Лилиан слишком мала, чтобы идти в школу. Она не сможет ходить туда пешком. Это же целых три мили! – ответила Эмили. Ей едва исполнилось девять лет, но всем казалось, что она старше года на два. Эмили была высокая, как двенадцатилетняя девочка. Папа говорил, что она растет так же быстро, как кукурузный стебель.
– Ну, конечно, она сможет, правда, дорогая? – улыбнулась мне мама. У нее была невинная детская улыбка. Она не позволяла никому себя расстраивать и прилагала к этому немало усилий, но любое, даже самое маленькое существо, могло вызвать у нее слезы. Были случаи, когда она оплакивала даже земляных червей, которые выползали на вымощенную дорожку во время дождя, а потом погибали под жарким солнцем.
– Конечно, мама, – взволнованно подтвердила я. Только сегодня утром я мечтала о том, чтобы пойти в школу. Этот разговор ни капли не напугал меня. Если Эмили может, то и я смогу, думала я. Я знала, что почти весь путь домой от школы Эмили идет вместе с близнецами Томпсонами: Бетти-Луи и Эмма-Джин, но последнюю милю ей приходится идти одной. Эмили не было страшно. Ее вообще ничто не могло напугать: ни густой туман на плантациях, ни истории о привидениях, которые рассказывал Генри.
– Хорошо. Сегодня утром после завтрака Генри запряжет экипаж, отвезет нас в город, где мы посмотрим, какие чудесные туфли и платья миссис Нельсон приготовила для тебя в своем магазине, – сказала мама, собираясь купить мне обновки по случаю моего поступления в школу.
Мама обожала ходить по магазинам, а папа просто терпеть не мог этого. И даже в те редкие случаи, когда он брал ее с собой в Лангсбург, где был большой универмаг, на все мамины просьбы и жалобы он не обращал внимания. Он говорил, что его мать большинство нарядов шила сама. То же делала его бабушка. И мама должна поступать так же, считал он. Но мама терпеть не могла шить или вязать и презирала любую домашнюю работу. И только, когда она организовывала один из своих званых обедов или пикников, то с удовольствием принимала участие в уборке дома или приготовлении обеда. Она обходила весь дом со служанками и Лоуэлой, указывая, что нужно изменить в обстановке, что приготовить на обед, а также решала, как изысканнее одеться.
– Мама, ей не нужны ни новые туфли, ни новое платье, – объявила Эмили, и выражение лица у нее стало как у старой девы: глаза сужены, губы поджаты, а лоб весь в морщинах. – Она испортит все обновки по дороге в школу.
– Ерунда, – ответила мама, продолжая улыбаться, – все маленькие девочки одевают красивые новые платья и туфли в первый день в школу.
– А я – нет! – возразила Эмили.
– Хотя ты и не захотела поехать со мной за покупками, я все-таки заставила тебя одеть новые туфли и платье, которые тебе купила, неужели ты не помнишь?
Долгая ночь - Эндрюс Вирджиния => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Долгая ночь автора Эндрюс Вирджиния дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Долгая ночь у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Долгая ночь своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Эндрюс Вирджиния - Долгая ночь.
Если после завершения чтения книги Долгая ночь вы захотите почитать и другие книги Эндрюс Вирджиния, тогда зайдите на страницу писателя Эндрюс Вирджиния - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Долгая ночь, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Эндрюс Вирджиния, написавшего книгу Долгая ночь, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Долгая ночь; Эндрюс Вирджиния, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн