«Если я переживу эти игры», – подумал Эндер и надел маску. Она сомкнулась, как будто ладонь прижали к лицу. «Но ведь жукеры чувствуют себя иначе, – подумал Эндер. – Они не носят маски, у них просто такие лица. Интересно, дома, в своих мирах, они надевают маски людей, чтобы поиграть? А как они называют нас? Слизняками, потому что по сравнению с ними мы такие мягкие и маслянистые?»– Берегись, слизняк! – крикнул Эндер.Он едва видел Питера через дырки для глаз.– Слизняк, да? – улыбнулся Питер. – Ну, жукер-мукер, сейчас посмотрим, как я разобью твою рожу.Эндер не видел атаки, только понял, что Питер куда-то отошёл. Маска лишила его периферийного обзора. Вдруг появилась боль – его резко ударили по голове, сбоку. Он потерял равновесие и упал.– Плохо видишь, да, жукер? – смеялся Питер.Эндер начал стаскивать маску. Питер поставил ногу на его пах.– Не снимай, – приказал он.Эндер снова натянул маску и убрал руки.Питер надавил. Боль пронзила Эндера насквозь, и он согнулся пополам.– Лежи ровно, жукер. Я собираюсь вивисектировать тебя. Наконец мы взяли одного из вас живым и теперь хотим узнать, как вы устроены.– Питер, перестань, – попросил Эндер.– «Питер, перестань». Очень хорошо. Значит, вы, жукеры, умеете угадывать наши имена. Вы можете разговаривать, как милые несчастные маленькие дети, хотите, чтобы мы полюбили вас и обращались с вами хорошо. Но это не сработает. Я знаю, кто ты такой на самом деле. Они хотели, чтобы ты был человеком, маленький Третий, но на самом деле ты жукер, теперь это видно всем.Он убрал ногу, шагнул вперёд и наклонился над братом, упёрся коленом ему в живот как раз под рёбрами и начал давить всем телом, сильнее и сильнее. Эндеру стало трудно дышать.– Я могу убить тебя так, – прошептал Питер. – Просто давить и давить, пока ты не умрёшь. А потом прикинусь, что не знал, больно ли тебе, что мы просто играли, и мне поверят, и всё будет в порядке. А ты умрёшь. Да, всё будет в порядке.Эндер не мог говорить: в лёгких почти не было воздуха. Питер способен на это. Возможно, сейчас он шутит, но когда-нибудь захочет сделать это всерьёз.– Я так и сделаю, – пообещал Питер. – Что бы ты там ни думал, сделаю. Тебя разрешили только потому, что я им понравился. Но я не подошёл. А ты был лучше. Они думали, что ты лучше. Но мне не нужен младший брат, который лучше меня. Я не хочу Третьего.– Я расскажу, – вмешалась Валентина.– Никто тебе не поверит.– Поверят.– Тогда ты тоже мертва, моя миленькая маленькая сестрёнка.– О да, – усмехнулась Валентина. – Они поверят этому. «Я не знал, что это убьёт Эндрю. Он умер, но я не подумал, что это убьёт и Валентину».Давление уменьшилось.– Хорошо. Не сегодня. Когда-нибудь вы не будете вместе. И тогда произойдёт несчастный случай.– Врёшь! – крикнула Валентина. – Ты вовсе не собираешься ничего такого делать!– Не собираюсь?– И знаешь почему? – спросила она. – Ты мечтаешь со временем войти в правительство и хочешь, чтобы тебя избрали. А тебя не изберут, если твои противники откопают, что твои брат и сестра погибли от подозрительного несчастного случая, когда были совсем маленькими. А они откопают, потому что я написала письмо и оставила в секретном файле, который распечатают в случае моей смерти.– Зачем этот дешёвый блеф? – спросил Питер.– Там сказано: я умерла не естественной смертью. Питер убил меня, и если он ещё не убил Эндрю, то скоро сделает это. Этого недостаточно для судебного приговора, но хватит для провала на выборах.– Теперь ты его монитор, – предупредил Питер. – Хорошенько следи за ним днём и ночью. А ещё лучше – никогда не оставляй его одного.– Мы с Эндером не дураки. И знаем всё не хуже тебя. А кое что даже и лучше. Мы страшно умные и толковые дети. Ты не самый умный из нас, Питер, ты просто самый большой.– Ох, я знаю. Но придёт день, когда ты забудешь – и он останется один. И вдруг ты вспомнишь, кинешься к нему, а он тут как тут, целый и невредимый. В следующий раз ты уже не будешь так беспокоиться и прибежишь не так быстро. И каждый раз он будет жив и здоров. И тогда ты подумаешь, что забыл я. Пройдут годы. А потом произойдёт ужасный несчастный случай, и я найду его тело и буду горько рыдать над ним. Ты вспомнишь этот наш разговор, Вэлли, но тут же устыдишься, ибо будешь уверена, что я изменился, что это на самом деле несчастный случай и что жестоко напоминать мне слова, которые я сгоряча выпалил однажды в детской ссоре. Только это будет неправда. Я сделаю это, и он умрёт, а ты не помешаешь мне. Продолжай верить, что я просто самый большой.– Какое же ты дерьмо, – поморщилась Валентина.Питер вскочил на ноги и прыгнул на неё. Она увернулась. Эндер сорвал маску. Питер шлёпнулся на свою кровать и захохотал. Громко, но с настоящим чувством, слёзы брызнули у него из глаз.– Ну, вы, ребята, какие же вы олухи, самые большие простаки на этой планете.– Сейчас он скажет, что просто пошутил, – пожала плечами Валентина.– Это не шутка – игра. Я могу заставить вас, ребята, поверить во что угодно. Могу управлять вами, как марионетками. – Голосом сказочного чудовища он прорычал: – Я разрублю вас на мелкие кусочки и выброшу их в мусорную яму! – Он снова засмеялся. – Самые большие простаки во всей Солнечной системе.Эндер стоял, смотрел, как он смеётся, и думал о Стилсоне, о том чувстве, которое сам испытывал, избивая врага. Вот кому следовало бы врезать так же. Он явно этого заслуживал.Будто читая его мысли, Валентина прошептала:– Нет, Эндер.Питер вдруг перекатился на бок, слетел с кровати и встал в стойку.– О да, Эндер, – сказал он. – В любое время, Эндер.Эндер поднял правую ногу, снял ботинок, перевернул его.– Посмотри сюда, на носок. Это кровь, Питер.– Ох-ох! Я сейчас умру. Эндер убил гусеницу и теперь собирается убить меня.Ничто не могло его пронять. Питер был убийцей в душе, и никто не знал об этом, кроме Валентины и Эндера.Мать вернулась домой и вместе с Эндером поплакала над потерей монитора. Отец пришёл домой и всё повторял, какой это прекрасный сюрприз – у них такие замечательные дети, что правительство разрешило им иметь сразу троих, а теперь, после всего, не хочет никого забирать, так что их остаётся трое, они могут оставить Третьего… Эндер с трудом сдерживался, чтобы не закричать на него. «Я знаю, что я Третий, я знаю, если хотите, я уйду, чтобы вам не было так неловко перед всеми, мне жаль, что я потерял монитор и теперь у вас трое детей и нет очевидного объяснения – такое неудобство, – мне очень жаль, жаль, жаль».Он лежал на кровати и смотрел вверх, в темноту. Он слышал, как на кровати над ним беспокойно ворочается Питер. Потом Питер соскользнул со своего второго этажа и вышел из комнаты. Эндер уловил журчащий звук сливаемой воды, потом силуэт Питера появился в дверном проёме.«Он думает, что я сплю. Он хочет убить меня».Питер подошёл к кровати и, конечно, не стал залезать на свою. Вместо этого он сделал ещё шаг и остановился около Эндера.Но он не потянулся за подушкой, чтобы задушить брата. И у него не было оружия.Он прошептал:– Эндер, извини, мне очень жаль. Я знаю, каково это, мне правда жаль, я твой брат, я люблю тебя.Много позже ровное дыхание Питера показало, что он спит. Эндер сорвал с шеи пластырь. И – во второй раз за этот день – заплакал. 3. ГРАФФ – Сестра – наше слабое звено. Он её по-настоящему любит.– Знаю. Она может испортить всё. Он просто не захочет оставлять её.– И что же делать?– Надо убедить его, что пойти с нами он хочет больше, чем оставаться с ней.– А как ты это сделаешь?– Солгу ему.– А если не сработает?– Расскажу ему правду. Нам разрешено делать это в экстренных случаях. Мы ведь не можем все спланировать наперёд, ты же знаешь.
Завтракал Эндер вяло. Он всё прикидывал, что случится в школе. Как они встретятся со Стилсоном после вчерашней драки. Что будут делать Стилсоновы дружки. Наверное, ничего. Но если бы знать точно! Идти в школу не хотелось.– Ты не ешь, Эндер, – заметила мать.В столовую вошёл Питер.– Доброе утро, Эндер. Спасибо, что оставил свою намыленную мочалку прямо посреди душевой.– Только ради тебя, – пробурчал Эндер.– Эндрю, ты должен что-нибудь съесть.Эндер протянул вперёд руки, сомкнутые в запястьях. Жест означал: вам придётся кормить меня через шланг.– Очень смешно, – сказала мать. – Я целый день кручусь, а мои гениальные детки не обращают на меня внимания.– Это твои гены сделали нас гениями, мам, – вмешался Питер. – От папы мы ничего такого унаследовать не могли.– Я все слышу, – отозвался отец, не поднимая головы от сводки новостей, которую стол, как обычно, показывал за завтраком.– Шутка не сработала бы, если б ты не слышал.Стол загудел: кто-то пришёл.– Кто это? – спросила мать.Отец нажал на клавишу, и на видеоэкране появился человек. Он был одет в военную форму, в единственную форму, которая ещё что-то значила, – в комбинезон МФ, Международного флота.– А я думал, что всё кончилось, – вздохнул отец.Питер ничего не сказал, только вылил молоко мимо своей овсянки.Эндер подумал: «Может, теперь не нужно будет сегодня идти в школу?»Отец приказал двери открыться и встал из-за стола.– Я разберусь, – сказал он. – Ешьте.Все остались на месте, но никто не ел. Через несколько минут отец возвратился в столовую, подошёл к матери и увёл её с собой.– Ты в большой глубокой луже, – сообщил Питер. – Они пронюхали, что ты сделал с этим Стилсоном, и собираются загнать тебя в тюрьму на астероиды.– Мне только шесть, идиот. Я несовершеннолетний.– Ты Третий, жаба. У тебя вообще нет прав.Вошла Валентина. Растрёпанные со сна волосы окружали её лицо, словно нимб.– А где папа и мама? Я сегодня слишком больна, чтобы идти в школу.– Ещё один устный экзамен, да? Оральный, – развеселился Питер.– Заткнись, Питер, – вяло огрызнулась Валентина.– Ты должна расслабиться и получать удовольствие, – ответил Питер. – Ведь могло быть хуже.– Не знаю, куда уж хуже.– Это мог быть анальный экзамен.– Ух-ух, – презрительно бросила Валентина. – Так где всё-таки папа с мамой?– Беседуют с парнем из МФ.По привычке она повернулась к Эндеру. Ведь столько лет они ждали: придёт кто-то и скажет, что Эндер прошёл, что Эндер нужен.– Так и есть, посмотри на него, – сказал Питер. – Но ты знаешь, это ведь могу быть и я. До них могло дойти наконец, что из нашей семейки я самый лучший. – Питер был явно задет.Дверь распахнулась.– Эндер, – позвал отец, – пойди-ка сюда.– Извини, Питер, – поддразнила Валентина.Отец покачал головой:– Дети, это не повод для шуток.Эндер поплёлся за отцом в прихожую. Когда они вошли, офицер Международного флота встал, но не протянул Эндеру руки.Мать нервно крутила на пальце обручальное кольцо.– Эндрю, – начала она. – Я никогда не думала, что ты способен затеять драку.– Этот мальчик, Стилсон, сейчас в больнице, – продолжил отец. – Ты хорошо над ним поработал. Но бить ногой, Эндер… Не думаю, что это честно.Эндер покачал головой. Он ожидал, что по поводу Стилсона придёт человек из школы, но уж никак не офицер флота. Это оказалось серьёзнее, чем он рассчитывал, но всё равно не сомневался, что вчера поступил правильно и выбора не было.– Молодой человек, можете ли вы как-то объяснить своё поведение? – спросил офицер.Эндер снова покачал головой. Он не знал, что ответить, боялся быть откровенным, боялся, что его слова покажутся ещё более чудовищными, чем действия. «Я согласен на любое наказание, – подумал он. – И давайте покончим с этим».– Мы готовы рассмотреть смягчающие обстоятельства, – сказал офицер. – Но, должен заметить, вы вели себя не лучшим образом. Пинать в пах, бить снова по лицу, по телу, когда он уже валялся на земле… Это выглядело так, будто вы получали удовольствие. Будто вам нравилось.– Это не так, – прошептал Эндер.– Тогда почему вы это сделали?– Там была его банда, – попытался объяснить Эндер.– Ну? И это вас оправдывает?– Нет.– Объясните, почему вы продолжали его бить. Ведь вы уже победили.– Когда я сшиб его с ног, то выиграл лишь первый бой. Я хотел выиграть все, все следующие, тут же, на месте, чтобы они оставили меня в покое.Эндер ничего не мог с собой поделать: ему было слишком страшно, слишком стыдно за себя, он пытался сдержаться, но снова зарыдал. Он не любил плакать и плакал редко, а теперь – меньше чем за сутки – в третий раз. И каждый следующий раз был хуже. Расплакаться перед матерью и отцом, перед этим военным – это просто ужасно.– Вы забрали у меня монитор, – всхлипнул Эндер. – Я должен был позаботиться о себе, разве не так?– Попросил бы помощи у кого-то из взрослых… – начал отец.Но тут офицер встал, пересёк прихожую, подошёл к Эндеру и протянул руку.– Моё имя Графф, Эндер. Полковник Хайрам Графф. Я заведую начальным обучением в Боевой школе в поясе астероидов. Я пришёл, чтобы пригласить тебя поступить в эту школу.После всего…– Но монитор…– Последняя стадия тестирования – то, как ты поведёшь себя, если забрать монитор. Мы не всегда поступаем так, но в твоём случае…– И я прошёл?Мать скептически посмотрела на Граффа:– Он прошёл, отправив мальчика на больничную койку? А что бы вы сделали, если бы Эндрю убил его, дали б моему сыну медаль?– Не так важно, что он сделал, миссис Виггин, важнее – почему. – Полковник Графф протянул ей папку, набитую бумагами. – Здесь всё, что требуется. Ваш сын получил «добро» отборочной комиссии Международного флота. Конечно, у нас есть ваше письменное согласие, полученное в тот день, когда мальчик был зачат, иначе ему бы вообще не позволили родиться. С самого рождения он принадлежал нам. И он нам подходит.Когда отец заговорил, его голос дрожал.– Это жестоко с вашей стороны – дать нам понять, что вы в нём не нуждаетесь, а потом вот так прийти и забрать.– И эта шарада с мальчиком Стилсонов, – добавила мать.– Это не шарада, миссис Виггин. Пока мы не знали, что двигало Эндером, мы не могли быть уверены, что он не второй… Мы хотели понять смысл его действий. Вернее, то, какой смысл в них вкладывал сам Эндер.– Почему вы называете его этим дурацким прозвищем? – Мать заплакала.– Прошу прощения, миссис Виггин, но он сам себя так называет.– Что вы собираетесь делать, полковник Графф? – спросил отец. – Просто взять его и выйти с ним за дверь?– В зависимости… – начал Графф.– От чего?– От того, хочет ли Эндер пойти со мной.Плач матери перешёл в горький смех.– Так он может решить сам? Как это мило с вашей стороны!– Вы двое сделали свой выбор, когда Эндер был зачат. Но сам мальчик ещё не мог выбирать. Мобилизованные становятся хорошим пушечным мясом, но офицеров мы набираем только из добровольцев.– Офицеров? – переспросил Эндер.И при звуке его голоса все остальные замолчали.– Да, – кивнул Графф. – В Боевой школе учатся будущие капитаны космических кораблей, коммодоры флотилий и адмиралы флота.– Не обманывайте ребёнка! – рассердился отец. – Сколько мальчишек из вашей Боевой школы действительно поднимается на капитанский мостик?– К сожалению, мистер Виггин, это секретная информация. Но я могу сказать вам, что ни один из ребят, продержавшихся в школе первый год, не остался без офицерского чина. И ни один не занимал должности ниже первого помощника капитана межпланетного корабля. А это очень большая честь, даже если служить в частях обороны в пределах нашей собственной Солнечной системы.– Скольким удаётся продержаться первый год? – нетерпеливо спросил Эндер.– Всем, кто этого хочет, – ответил Графф.Эндер чуть не сказал: «Я хочу». Но тут же прикусил язык. Конечно, хорошо больше не ходить в школу, но это не главное: в школе скоро всё образуется. Но избавиться от Питера – вот что уже серьёзнее, может быть, это вопрос жизни и смерти! Но как оставить маму и папу… А Валентину… Стать солдатом? Эндер не любил драться. Ему не нравился стиль Питера – сильный против слабого, но и его собственный – умный против глупого – не нравился тоже.– Я думаю, – сказал Графф, – что нам с Эндером стоит поговорить наедине.– Нет, – отрезал отец.– Я не заберу его, не дав вам ещё раз поговорить с ним, – пообещал Графф. – И вы не можете остановить меня.Несколько секунд отец враждебно смотрел на Граффа, потом встал и вышел. Мать задержалась на секунду, чтобы сжать руку Эндера. Выходя, она закрыла за собой дверь.– Эндер, – начал Графф, – если ты пойдёшь со мной, ты долго, очень долго не сможешь вернуться домой. В Боевой школе нет каникул. И туда не пускают посетителей. Полный курс обучения закончится, когда тебе будет шестнадцать лет, а первый отпуск ты получишь, при определённых обстоятельствах, когда тебе исполнится двенадцать. Поверь мне, Эндер, люди изменяются за шесть, за десять лет. Твоя сестра Валентина станет взрослой женщиной, когда ты увидишь её снова, если, конечно, пойдёшь со мной. Вы встретитесь как два незнакомца. Ты всё ещё будешь любить её, Эндер, но не будешь знать. Видишь, я не пытаюсь убедить тебя, что это легко.– Мама и папа?– Я знаю тебя, Эндер, я внимательно познакомился с записями монитора. Ты не будешь скучать по своим родителям, то есть будешь, но недолго.
1 2 3 4 5
Завтракал Эндер вяло. Он всё прикидывал, что случится в школе. Как они встретятся со Стилсоном после вчерашней драки. Что будут делать Стилсоновы дружки. Наверное, ничего. Но если бы знать точно! Идти в школу не хотелось.– Ты не ешь, Эндер, – заметила мать.В столовую вошёл Питер.– Доброе утро, Эндер. Спасибо, что оставил свою намыленную мочалку прямо посреди душевой.– Только ради тебя, – пробурчал Эндер.– Эндрю, ты должен что-нибудь съесть.Эндер протянул вперёд руки, сомкнутые в запястьях. Жест означал: вам придётся кормить меня через шланг.– Очень смешно, – сказала мать. – Я целый день кручусь, а мои гениальные детки не обращают на меня внимания.– Это твои гены сделали нас гениями, мам, – вмешался Питер. – От папы мы ничего такого унаследовать не могли.– Я все слышу, – отозвался отец, не поднимая головы от сводки новостей, которую стол, как обычно, показывал за завтраком.– Шутка не сработала бы, если б ты не слышал.Стол загудел: кто-то пришёл.– Кто это? – спросила мать.Отец нажал на клавишу, и на видеоэкране появился человек. Он был одет в военную форму, в единственную форму, которая ещё что-то значила, – в комбинезон МФ, Международного флота.– А я думал, что всё кончилось, – вздохнул отец.Питер ничего не сказал, только вылил молоко мимо своей овсянки.Эндер подумал: «Может, теперь не нужно будет сегодня идти в школу?»Отец приказал двери открыться и встал из-за стола.– Я разберусь, – сказал он. – Ешьте.Все остались на месте, но никто не ел. Через несколько минут отец возвратился в столовую, подошёл к матери и увёл её с собой.– Ты в большой глубокой луже, – сообщил Питер. – Они пронюхали, что ты сделал с этим Стилсоном, и собираются загнать тебя в тюрьму на астероиды.– Мне только шесть, идиот. Я несовершеннолетний.– Ты Третий, жаба. У тебя вообще нет прав.Вошла Валентина. Растрёпанные со сна волосы окружали её лицо, словно нимб.– А где папа и мама? Я сегодня слишком больна, чтобы идти в школу.– Ещё один устный экзамен, да? Оральный, – развеселился Питер.– Заткнись, Питер, – вяло огрызнулась Валентина.– Ты должна расслабиться и получать удовольствие, – ответил Питер. – Ведь могло быть хуже.– Не знаю, куда уж хуже.– Это мог быть анальный экзамен.– Ух-ух, – презрительно бросила Валентина. – Так где всё-таки папа с мамой?– Беседуют с парнем из МФ.По привычке она повернулась к Эндеру. Ведь столько лет они ждали: придёт кто-то и скажет, что Эндер прошёл, что Эндер нужен.– Так и есть, посмотри на него, – сказал Питер. – Но ты знаешь, это ведь могу быть и я. До них могло дойти наконец, что из нашей семейки я самый лучший. – Питер был явно задет.Дверь распахнулась.– Эндер, – позвал отец, – пойди-ка сюда.– Извини, Питер, – поддразнила Валентина.Отец покачал головой:– Дети, это не повод для шуток.Эндер поплёлся за отцом в прихожую. Когда они вошли, офицер Международного флота встал, но не протянул Эндеру руки.Мать нервно крутила на пальце обручальное кольцо.– Эндрю, – начала она. – Я никогда не думала, что ты способен затеять драку.– Этот мальчик, Стилсон, сейчас в больнице, – продолжил отец. – Ты хорошо над ним поработал. Но бить ногой, Эндер… Не думаю, что это честно.Эндер покачал головой. Он ожидал, что по поводу Стилсона придёт человек из школы, но уж никак не офицер флота. Это оказалось серьёзнее, чем он рассчитывал, но всё равно не сомневался, что вчера поступил правильно и выбора не было.– Молодой человек, можете ли вы как-то объяснить своё поведение? – спросил офицер.Эндер снова покачал головой. Он не знал, что ответить, боялся быть откровенным, боялся, что его слова покажутся ещё более чудовищными, чем действия. «Я согласен на любое наказание, – подумал он. – И давайте покончим с этим».– Мы готовы рассмотреть смягчающие обстоятельства, – сказал офицер. – Но, должен заметить, вы вели себя не лучшим образом. Пинать в пах, бить снова по лицу, по телу, когда он уже валялся на земле… Это выглядело так, будто вы получали удовольствие. Будто вам нравилось.– Это не так, – прошептал Эндер.– Тогда почему вы это сделали?– Там была его банда, – попытался объяснить Эндер.– Ну? И это вас оправдывает?– Нет.– Объясните, почему вы продолжали его бить. Ведь вы уже победили.– Когда я сшиб его с ног, то выиграл лишь первый бой. Я хотел выиграть все, все следующие, тут же, на месте, чтобы они оставили меня в покое.Эндер ничего не мог с собой поделать: ему было слишком страшно, слишком стыдно за себя, он пытался сдержаться, но снова зарыдал. Он не любил плакать и плакал редко, а теперь – меньше чем за сутки – в третий раз. И каждый следующий раз был хуже. Расплакаться перед матерью и отцом, перед этим военным – это просто ужасно.– Вы забрали у меня монитор, – всхлипнул Эндер. – Я должен был позаботиться о себе, разве не так?– Попросил бы помощи у кого-то из взрослых… – начал отец.Но тут офицер встал, пересёк прихожую, подошёл к Эндеру и протянул руку.– Моё имя Графф, Эндер. Полковник Хайрам Графф. Я заведую начальным обучением в Боевой школе в поясе астероидов. Я пришёл, чтобы пригласить тебя поступить в эту школу.После всего…– Но монитор…– Последняя стадия тестирования – то, как ты поведёшь себя, если забрать монитор. Мы не всегда поступаем так, но в твоём случае…– И я прошёл?Мать скептически посмотрела на Граффа:– Он прошёл, отправив мальчика на больничную койку? А что бы вы сделали, если бы Эндрю убил его, дали б моему сыну медаль?– Не так важно, что он сделал, миссис Виггин, важнее – почему. – Полковник Графф протянул ей папку, набитую бумагами. – Здесь всё, что требуется. Ваш сын получил «добро» отборочной комиссии Международного флота. Конечно, у нас есть ваше письменное согласие, полученное в тот день, когда мальчик был зачат, иначе ему бы вообще не позволили родиться. С самого рождения он принадлежал нам. И он нам подходит.Когда отец заговорил, его голос дрожал.– Это жестоко с вашей стороны – дать нам понять, что вы в нём не нуждаетесь, а потом вот так прийти и забрать.– И эта шарада с мальчиком Стилсонов, – добавила мать.– Это не шарада, миссис Виггин. Пока мы не знали, что двигало Эндером, мы не могли быть уверены, что он не второй… Мы хотели понять смысл его действий. Вернее, то, какой смысл в них вкладывал сам Эндер.– Почему вы называете его этим дурацким прозвищем? – Мать заплакала.– Прошу прощения, миссис Виггин, но он сам себя так называет.– Что вы собираетесь делать, полковник Графф? – спросил отец. – Просто взять его и выйти с ним за дверь?– В зависимости… – начал Графф.– От чего?– От того, хочет ли Эндер пойти со мной.Плач матери перешёл в горький смех.– Так он может решить сам? Как это мило с вашей стороны!– Вы двое сделали свой выбор, когда Эндер был зачат. Но сам мальчик ещё не мог выбирать. Мобилизованные становятся хорошим пушечным мясом, но офицеров мы набираем только из добровольцев.– Офицеров? – переспросил Эндер.И при звуке его голоса все остальные замолчали.– Да, – кивнул Графф. – В Боевой школе учатся будущие капитаны космических кораблей, коммодоры флотилий и адмиралы флота.– Не обманывайте ребёнка! – рассердился отец. – Сколько мальчишек из вашей Боевой школы действительно поднимается на капитанский мостик?– К сожалению, мистер Виггин, это секретная информация. Но я могу сказать вам, что ни один из ребят, продержавшихся в школе первый год, не остался без офицерского чина. И ни один не занимал должности ниже первого помощника капитана межпланетного корабля. А это очень большая честь, даже если служить в частях обороны в пределах нашей собственной Солнечной системы.– Скольким удаётся продержаться первый год? – нетерпеливо спросил Эндер.– Всем, кто этого хочет, – ответил Графф.Эндер чуть не сказал: «Я хочу». Но тут же прикусил язык. Конечно, хорошо больше не ходить в школу, но это не главное: в школе скоро всё образуется. Но избавиться от Питера – вот что уже серьёзнее, может быть, это вопрос жизни и смерти! Но как оставить маму и папу… А Валентину… Стать солдатом? Эндер не любил драться. Ему не нравился стиль Питера – сильный против слабого, но и его собственный – умный против глупого – не нравился тоже.– Я думаю, – сказал Графф, – что нам с Эндером стоит поговорить наедине.– Нет, – отрезал отец.– Я не заберу его, не дав вам ещё раз поговорить с ним, – пообещал Графф. – И вы не можете остановить меня.Несколько секунд отец враждебно смотрел на Граффа, потом встал и вышел. Мать задержалась на секунду, чтобы сжать руку Эндера. Выходя, она закрыла за собой дверь.– Эндер, – начал Графф, – если ты пойдёшь со мной, ты долго, очень долго не сможешь вернуться домой. В Боевой школе нет каникул. И туда не пускают посетителей. Полный курс обучения закончится, когда тебе будет шестнадцать лет, а первый отпуск ты получишь, при определённых обстоятельствах, когда тебе исполнится двенадцать. Поверь мне, Эндер, люди изменяются за шесть, за десять лет. Твоя сестра Валентина станет взрослой женщиной, когда ты увидишь её снова, если, конечно, пойдёшь со мной. Вы встретитесь как два незнакомца. Ты всё ещё будешь любить её, Эндер, но не будешь знать. Видишь, я не пытаюсь убедить тебя, что это легко.– Мама и папа?– Я знаю тебя, Эндер, я внимательно познакомился с записями монитора. Ты не будешь скучать по своим родителям, то есть будешь, но недолго.
1 2 3 4 5