Мы пожали друг другу руки. Ричард благосклонно улыбнулся и отправился налаживать прочие связи.
– Роскошные коктейли! – сказала я, выскребая ложкой остатки цитрусового желе. Первое правило рекламы: льсти клиенту. – Я уверена, они будут пользоваться успехом.
– Спасибо, – поблагодарил Клаус Зенн и с нервной улыбкой поправил галстук. – Что ж, Ричард прекрасно поработал. Мы очень довольны.
– Реклама получилась супер, – искренне признала я. – Будем выпускать ее обоймами – и успех обеспечен. Жалко, что нельзя делать бутылочки с водкой в форме пуль.
– Это непрактично, – заметил Йохан. – А жаль. Это быть эффективно, то есть эффектно.
Клаус явно из немцев. А вот у Йохана был совсем другой акцент, до боли напомнивший мне кое-кого.
– Вы не голландец? – с любопытством спросила я.
– Да! – Он был явно польщен. – Я из Амстердама. Как вы догадайся?
– Ну… – только бы не покраснеть, – пару дней назад в клубе я встретила парня. У него был такой же акцент. – Я сделала рукой неопределенный жест. – И он был такой же высоченный. А что, все голландцы такие… м-мм… большие?
И это я еще не успела как следует наклюкаться (не с трех же стаканчиков желе)! Счастье еще, что никто из коллег меня не слышал. При воспоминании о Петере у меня в мозгу происходило замыкание и язык сам собой начинал нести ахинею. Через неделю все встанет на свои места, но до того я обречена выставлять себя полной идиоткой.
Йохан выглядел ужасно довольным. Зато его напарник издевательски захохотал:
– У вас в Англии тоже есть высокие мужчины. Вот Ричард очень высокий.
– Но он не такой… э-э… большой. Ну, вы понимаете, не такой… э-э… солидный.
И я сопроводила свои слова беспомощным и нелепым жестом – будто призывала невидимого доброхота прийти мне на помощь. Йохан перехватил мою руку, освободил ее от пустого стаканчика и, подозвав официанта, поставил стаканчик на поднос.
– Вы пробовать черниковый водка? – спросил он. – Он очень хорошо.
Не дожидаясь ответа, он взял с подноса стаканчик и протянул мне.
– Спасибо, – промямлила я.
– Да, это правда, – дружелюбно сказал он. – Мы все очень большой в Голландия. Но мы ценить то, что можно ценить в иностранцах. Например, в Голландия никто не имей такой цвет волос, – сказал он, глядя на мою голову.
– Боюсь, я тоже не имей такой цвет волос, – ответила я, машинально дернув себя за локон.
– Это покраска? – спросил Клаус.
– Увы, ваша правда…
– Однако красивый покраска, – любезно заметил Йохан.
– Спасибо.
Если волосы у вас мышиного оттенка, то вы, по крайней мере, можете их перекрасить в любой, даже самый невообразимый цвет. В данный момент моя голова огненно-рыжая, сей оттенок олицетворяет «осенний пожар» (поэтическое название придумал мой парикмахер). Сейчас как раз осенняя пора, и цвет весьма актуален.
Я возилась с черничным желе, чувствуя, что таланты светской львицы меня нынче подводят. Спасением стали восторженные речи о водочном желе «Айс». Я бы восхищалась им, даже если бы оно отдавало рыбьим жиром и тухлым сыром, но, к счастью, до этого не дошло.
– Как вкусно! – с жаром вскрикивала я. – На данный момент черничное желе – мой фаворит.
Клиенты расплылись в улыбках, и Клаус снова поправил галстук. А поскольку галстук и до того был в порядке, я решила, что таким жестом он реагирует на похвалу.
– У нас весь водка превосходный, – сказал он довольно. – Весь превосходный качество. Особенно черниковый.
– Она не такой сладкий, как обычно бывает водка с заполнителем, – подхватил Йохан. – Мы пробовай очень, очень много водка, прежде чем выбирай эта.
– Не сомневаюсь. Ароматизированная водка на вкус обычно как одеколон.
Мое замечание вызвало бурю восторга. Клаус даже захлопал в ладоши, выражая одобрение.
– Мы так и говори друг другу! Как будто пей одеколон!
– Кто пьет одеколон? – вопросил Ричард, приземляясь рядом с нами. – Если судить по запаху, то почти все, что сейчас продается, можно пить. А сколько ванили стали добавлять в те же духи! Джульет, помнишь те массажные фиговины, которые нам предлагали рекламировать? Они выглядели как мыло, пахли как пирожные и принимали очень странный вид через десять минут после того, как их наносишь на кожу.
Ричард оглядел зал хищным взором и остался доволен:
– По-моему, все идет отлично.
– Просто чудесный! – согласился Клаус.
Пребывая в прекрасном настроении, он продолжал заигрывать со своим галстуком. Интересно, чем бы он занял руки, будь он голый? Так, пометим себе – галстук символизирует фаллос.
– Мы лишь жалей, что вы – менеджер нашего проекта, а не Джульет. Правда, Йохан? – пошутил Клаус. – Почему мы не знакомиться с Джульет раньше? Мы бы находись с красивая девушка, то есть женщина, – поправился он, вежливо кивнув в мою сторону, – на всех деловых встречах. Nicht war, Johan?
– Согласен, – ответил Йохан и в упор посмотрел на меня.
Я была захвачена врасплох. Разумеется, не тяжеловесным комплиментом Клауса (от него я ничего другого и не ожидала), а вниманием Йохана. Лощеные деловые мужчины редко со мной заигрывают. Замечу, что и Петер мог бы выглядеть вполне солидно в строгом костюме. В голове опять произошло замыкание при воспоминании о виниловой майке и кожаных штанах. Не могу сказать, что мне не понравился маневр Йохана.
– Она у нас просто умница, – согласился Ричард, похлопав меня по плечу.
Хорошо, что я была на высоких каблуках, а то его рука наверняка погладила бы меня по голове.
Ричард большой любитель потрогать сотрудниц нашего агентства. Должна заметить, что в наше время, когда за это подают в суд, такое обращение стало выходить из моды. Но на Ричарда никто не обижается. Все знают, что наш директор – цвета неба в ясную погоду.
Мысли мои вернулись к Йохану. В одном глянцевом журнале какая-то особа разглагольствовала в интервью о том, что у большинства людей повышается самооценка, если они знают, что кто-то от них без ума. Сама же героиня интервью, напротив, начинает лучше думать не о себе, а о человеке, который от нее без ума. Последнее всегда казалось мне чертовки верным. Вот и сейчас, стоило мне сообразить, что Йохан положил на меня глаз, как он тут же не на шутку заинтересовал меня.
Я с любопытством оглядела его. Лицо пусть некрасивое, но мужественное, небольшие мешки под глазами и уверенный взгляд. Охапка светлых волос, возможно, скоро поредеет, но пока она в полном порядке. Для более точной экспертизы оставалось только стащить с него пиджак с брюками или хотя бы увидеть его в футболке и джинсах. Мужики просто обожают костюмы. Ничего удивительного: сколько недостатков можно под ними скрыть!
Льюис маячил за стойкой бара в компании с сериальной актриской, которую мы пригласили, чтобы добавить искорку в коктейль из чопорной публики. Актриса заявилась разодетая в пух и прах и уже успела лишиться рассудка из-за моего душки-ассистента. А как же иначе? Прибавьте к внешним данным Льюиса технику вышколенного жиголо
(интересно, не закончил ли он соответствующие курсы?) и умение обращаться с женщинами – и кто устоит? Интересно, каков он в постели? Скорее всего, запредельно высокомерен. Такие красавчики, как Льюис, частенько бывают чересчур самоуверенны. Множество случайных связей возвышают их в собственных глазах, но по-настоящему чему-то можно научиться, только если пожить с кем-нибудь. Но, думаю, Льюис сообразит, если вы объясните ему, что и как вам нравится. Он у нас смышленый.
Актриска запрокидывала голову и громко хохотала. Она была далеко не единственной любимицей желтой прессы на этой вечеринке: в баре ощущался повышенный градус звездности – как от водочного желе, так и от присутствия знаменитостей.
– Льюис делает нам какие-то знаки, – заметила я. – Думаю, он хочет сказать, что фотограф уже готов.
Ага, Льюис взял актриску за руку. Она замечательно украсит наш кадр.
– Вы иметь в виду готов, потому что съедать наш желе? Или он на все готов ради наш желе? – загоготал Клаус.
– Очень остроумно, Клаус, очень остроумно, – сказал Ричард. – Не пройти ли нам теперь в бар?
Клаус на прощанье широко улыбнулся мне, а Йохан забрал у меня из руки очередной стаканчик.
– Я брать это вместо вас, – произнес он, глядя мне в глаза.
У меня не осталось сомнений. Существует миллион знаков, по которым можно понять, что мужчина от тебя без ума. Самый очевидный – желание расплатиться за тебя в ресторане. Но есть и еще уйма всего, например если мужчина изо всех сил старается тебе угодить. Что ж, Йохан начинал мне нравиться.
Итак, трое за неделю. Просто экстаз.
– Знаешь, что моя помощница Лора говорит в таких случаях? – наставительно спросила Джиллиан. – Она говорит, что как только ты кого-то снимешь, другие тут же слетаются на тебя как осы на сладкое. Мужчины носом чувствуют соперника.
– Брр! Какая гадость! Как если бы свора собак дружно мочилась на мою ногу. – Я подложила себе фрикаделек.
– Теперь я поняла, почему тебе всегда приходится надевать сапоги, – заметила Джил.
– Это моя рабочая одежда.
Изящный свитер, юбка с разрезом, сапоги на высоком каблуке – что еще нужно, чтобы сражать всех наповал?
– Не понимаю, как тебе удается ходить на таких каблучищах?
– Ну, тебе они ни к чему, ты же выше меня. Не так уж и трудно. Они как продолжение ноги. Бог не потрудился отпустить мне лишний десяток сантиметров, так почему бы не добавить их самой?
– Люблю слушать женскую болтовню, – доброжелательно встрял Джереми. – Я просто внимаю, и передо мной открываются все тайны. Приятели завидуют, что я могу проникнуть в святая святых.
– А мы ничего и не скрываем. Спрашивай если что, – предложила я.
Сколько я их знаю, Джереми и Джил всегда были вместе. Они снюхались в колледже и с тех пор не расставались. Я всегда смотрела на Джереми как на постоянного друга Джил, и поэтому между нами установились приятельские отношения, не омраченные подавленными сексуальными мотивами. Такая дружба возникает только в том случае, когда хотя бы один из двоих крепко-накрепко окольцован. Для меня Джереми был как старший брат, да и он относился ко мне как к сестре, вечно подкалывая за мои подвиги с безопасной позиции мужа лучшей подруги. Втроем мы обжирались чудной стряпней Джиллиан, заливались не менее восхитительными винами Джереми и ночи напролет смаковали интимные подробности моей личной жизни. Раньше я бы и в кошмаре не могла себе вообразить, что буду с наслаждением разбирать по косточкам количество и качество своих оргазмов с мужем лучшей подруги, не чувствуя себя при этом свихнувшейся идиоткой. Джил, Джереми и я были одной семьей. Больше того – тремя закадычными подружками.
Возможно, именно поэтому Джил и Джереми почти не трахались, несмотря на все достоинства Джереми.
– Джил, это восхитительно! – сказал он, разламывая мясной пирожок.
– Просто балдею от фрикаделек, – подпела я. Джил вздохнула:
– Вы, друзья мои, вполне могли бы сказать, чего в них не хватает, вместо того чтобы пожирать молчком. Ну? Как их усовершенствовать?
Джил в последнее время корпела над рецептами пирогов с разными начинками. Сеть супермаркетов заказала ей серию кулинарных книг, которые выкладывались рядом с кассами. Хотя работа была не бог весть какой почетной, зато недурно оплачивалась, к тому же Джил могла гордиться своим именем на обложках.
Весь день она стряпала, а вечером пригласила меня «закусить» вчерашнюю водку. Я готова кричать от счастья, когда Джил составляет новую книгу рецептов. В данный момент она проверяла на нас действие мексиканской кухни, от которой, как известно, не похудеешь. Но я, как всегда, не устояла.
– Вот эти штуки выглядят как-то чудно, – сказала я, указывая на крошечные пирожки.
Джил испекла их в маленьких формочках, добавив в начинку лук-порей и сыр с плесенью.
– И правда, выглядит как черт знает что, – согласился Джереми, подливая нам вина, – но ты попробуй – пальчики оближешь!
Я взяла один пирожок и нерешительно посмотрела на него.
– Его нужно целиком глотать?
– Там внутри заварной крем. Режь, не бойся, не потечет.
– Ладно. – Я откусила половинку и изумленно замерла на мгновение. – Ну и вкуснота! А как славно хрустит корочка! Нужно только сфотографировать их посимпатичнее.
Джил просияла.
– Я хотела придумать что-нибудь оригинальное. Моим читателям нужно что-то необычное, а не банальные фрикадельки в тесте.
– Не такие уж они банальные, – обиделась я за фрикадельки.
– Как провела вечер, что там с очередной презентацией? – поинтересовался Джереми.
– Водка с желе. В общем, приятно.
– Как это – водка в желе? – удивилась Джил, апатично гоняя еду по тарелке. Видимо, объелась своей стряпней за день.
– Не в желе, а с желе, – поправила я. – Точнее, водочное желе, в таких маленьких стаканчиках.
– Омерзительно! – прокомментировал Джереми.
– Ну, это тусовочная штука, – заметила я.
– Еда и алкоголь в одном флаконе, – задумчиво проговорила Джил. – Интересно.
– Да там водки капля. Эту штуку можно даже продавать в барах, где нет лицензии на продажу спиртного по ночам. В общем, презентация прошла на ура. Когда за дело берутся профессионалы нашего агентства, успех приходит сам собой.
– А как поживает твой красавчик ассистент, который словно с подиума сошел?
– Льюис? Отлично. Во-первых, он профессионал, во-вторых, душка, а в-третьих, шлюха! Перетрахал всех баб в нашем агентстве и думает, что я ничего не замечаю. И все-таки он – сокровище!
Я сыто откинулась на спинку стула и оглядела просторную кухню. Она и впрямь была сердцем уютного гнездышка Джил и Джереми. Бледно-желтые стены, пол терракотового цвета, повсюду вьющиеся растения. Тускло поблескивает медь кастрюль. На простом деревянном столе каждая царапина, каждая опалина рассказывает свою историю. Именно такой и должна быть кухня счастливого семейства. За окном в темноте укрылся небольшой зимний садик. Лунный свет мягко ложится на цветы, расставленные ровным рядком на подоконнике: розмарин, шалфей, тимьян, базилик, лук-резанец…
– А у вас классно, – похвалила я.
– За это надо выпить! – воскликнул Джереми, и мы с ним чокнулись. – За хозяйку! – добавил он.
Мы выпили за Джил, которая как-то кисло улыбнулась, – должно быть, бедняжка устала после целого дня у плиты. В этот момент я почувствовала, как тепло семейного уюта нахлынуло на меня и сбило с ног. Я не имею в виду материальный достаток или такой прекрасный дом, который можно купить только в складчину, особенно если выйти замуж за банкира, как сделала Джил. Я говорю о семейном очаге, взаимопомощи, о тех счастливых моментах, когда в гости приходят друзья и пьют за семейное счастье. О тех моментах, когда хочется наплевать на все дела и бросить якорь в тихой гавани.
И тут же снова принялась шпынять себя за свой, как говорит мама, эгоцентричный образ жизни. Словно кающаяся шлюха в исповедальне, я поняла, как мерзко и низко цеплялась за Тома и Петера, в упор не видя ценности, которыми полна жизнь Джил и Джереми. Напичканная жратвой, точно фаршированный гусь, я лениво размышляла о сексе как о чем-то преходящем и несущественном. Ради чего стоит жить, так это ради вот такого семейного счастья, а не перепиха со случайными, пусть даже узкобедрыми, попутчиками.
– Джерри, познакомишь меня с каким-нибудь банкиром? – Из-за превосходного калифорнийского каберне слова звучали невнятно. – Кажется, мне пора утихомириться.
Челюсть Джереми отпала, пухлые губы изобразили букву «О», которая в точности повторяла овал его красной, откормленной физиономии.
– Ты серьезно, Джульет?
– Не знаю. – Я отхлебнула еще вина. – Это все из-за вас, ребята. Вам так классно вместе. Мне нужно стать взрослее, серьезнее. Хватит уже колобродить.
Джил отчаянно затрясла головой:
– Ты не должна отказывать себе в радостях жизни!
– Ну, если Джульет думает, что так будет лучше… – Джереми помолчал. – Знаешь, многие из моих коллег гнусны и отвратительны. Не понимаю, что у тебя может быть с ними общего.
– Мне-то откуда знать.
Я ухмыльнулась, вспомнив Петера. Он ведь финансовый инспектор (понятия не имею, что это такое, но звучит респектабельно), а еще есть Йохан, который точно идет в гору. Интересно, догадается ли он мне позвонить?
– Ты же не можешь выйти замуж за мужчину просто потому, что он носит дорогой костюм, – упрямо сказала Джил. – Это была бы катастрофа! На следующее утро после свадьбы ты проснешься и воскликнешь: «Боже, что я наделала!»
– Ну-ну, дорогуша, кто здесь говорит о свадьбе? – Я замахала руками, отбиваясь от призрака законного мужа. – Просто подумала, что с банкирами я еще не путалась, и было бы любопытно.
– Хочешь снять пробу, – услужливо подсказал Джереми.
– Точно.
Мы обменялись улыбками, и Джереми потянулся за бутылкой. Из нас получилась классическая парочка собутыльников: подначивали друг друга выпить еще и еще, пока не напивались до положения риз. Джиллиан, конечно, не в восторге от этой нашей манеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37