Микаэла Нажимает кнопку и говорит мягко:
— Слушаю. Привет, Мэри Джейн! — Молчит несколько секунд и начинает волноваться. — Выступление в «Рейнбоу рум» отменили? Как это возможно? Сколько билетов продали? Только шесть? Вот черт!
Мне кажется, что это не очень хороший знак.
— Я сообщу ей, — говорит Микаэла и смотрит на меня: — Думаю, на этом мы закончим.
— А разве вы больше ничего не хотите знать? — теряюсь я. — Я печатаю со скоростью шестьдесят пять слов в минуту, выучила «Майкрософт ворд» и «Эксель»…
— Ты умеешь отвечать на звонки и бегать по лестницам?
— Конечно.
— У тебя все получится. Когда ты готова встретиться с Лорном? Мы не можем принимать новых сотрудников без его одобрения. — Я так потрясена, что не в силах сдвинуться с места. Микаэла тушит сигарету. — Сейчас можешь?
— Э-э-э…
— Оплата десять долларов в час, — добавляет она.
— Вот этот да! — Я никогда не зарабатывала и семи пятидесяти.
Микаэла записывает адрес на листочке.
— Когда приедешь в студию, спроси Кортни Коллинз, и она проведет тебя к Лорну.
— А я не увижу Викторию? — с трудом выдавливаю я.
— Скорее всего нет. Она сегодня не очень хорошо себя чувствует, но если ты получишь работу, то скоро с ней встретишься.
Изо всех сил стараюсь скрыть разочарование Убеждаю себя, что встреча с Лорном может быть в некотором роде такой же впечатляющей.
Микаэла протягивает мне листок.
— Найдешь выход? Мне нужно сделать несколько звонков.
— Да, конечно. И спасибо тебе большое. Ты не пожалеешь об этом решении.
— Очень на это надеюсь, — говорит она.
Я снова в машине и не могу сдержаться: кричу «Я сделала это!» — и бью кулаками в потолок, правда, не очень сильно. Не хочу, чтобы на меня упала лампочка.
Называю свое имя охраннику у ворот «Си-би-эс Рэдфорд студиос». Он изучает список и, обнаружив в нем мое имя, выдает мне карту и объясняет, в какую сторону ехать. Въезжаю в ворота, очень довольная собой, и еду вдоль огромных павильонов, где снимаются мои любимые сериалы. Мимо проносятся большие грузовики с камерами и осветительным оборудованием. Спешат члены съемочных групп, важные мужчины в строгих английских костюмах не торопясь передвигаются на машинках для гольфа. Не уверена, но, кажется, я видела Вупи Голдберг или огромного рэппера, который на нее похож. Вот именные парковочные места, предназначенные для машин Джима Белуши и Джейми Гертца. Проезжаю мимо зданий, разделенных на небольшие офисы, и трейлеров разных размеров, которые служат костюмерными. Как здесь кипит жизнь! Это настоящее волшебство — мой личный маленький кусочек рая! Паркуюсь, выхожу из машины и чувствую, что у меня кружится голова. Следуя указаниям и карте, подхожу к огромному бежевому фургону с надписью «Лорн Хендерсон» на двери. Стучу.
— Входите! — раздается женский голос.
Открываю дверь и оказываюсь в двухкомнатном офисе. В первой комнате, меньшей по размеру, стоят стол и шкаф для документов. Повсюду разбросаны черные пакеты из «Барниз» и коробки с дизайнерской обувью, а радио настроено на канал, передающий старые песни. На столе стоит ваза с красными розами, рядом открытка со словами «Я тебя люблю!» без подписи.
— Ты Кортни? — спрашиваю я.
— Да, — улыбается изящная девушка с огромной грудью и каштаново-рыжими волосами. Кортни отбрасывает в сторону пакеты и предлагает мне сесть на маленький стул, стоящий напротив ее стола.
— Я пришла к Лорну Хендерсону. Ее приветливость испаряется.
— Зачем?
— На собеседование в качестве нового ассистента Виктории.
Она вздыхает с облегчением:
— А, хорошо! Как тебя зовут?
— Рейчел Берт.
— И откуда ты? — Она достает из коробок туфли — на каждом ярлыке указана сумма в четыреста пятьдесят долларов — и примеряет по одной из пары. Потом садится на стол и с удовольствием изучает свои ноги.
— Я из Техаса, из города рядом с Хьюстоном.
— Это рядом с Далласом ? — чешет в затылке Кортни и тут же отвлекается: из приемника звучит песня Эм Си Хаммера «Тебе не нужно это трогать», и она увеличивает громкость. — Я так люблю эту песню! Я танцевала под нее на первом вечере в хореографическом училище! — восклицает Кортни и кружится по комнате: на одной ноге туфелька с высоким каблуком, на другой — тенниска на толстой платформе. Она подпевает, имитируя движения певца.
Это самое странное собеседование за всю мою жизнь. Интересно, я тоже должна подпевать? Наблюдаю за танцем Кортни, пока не заканчивается песня, настолько длинная, что ее огромная грудь уже успевает мне порядком надоесть.
— Итак, — Кортни наконец возвращается за стол, — у тебя есть какие-нибудь вопросы?
— Как это — работать на Викторию Раш?
Кортни морщится, как будто откусила кусок мыла.
— Я работаю не у нее. Я ассистент Лорна. А сейчас лишь помогаю, пока не наймут кого-нибудь.
— А как тебе работается с Лорном?
Лицо Кортни озаряет широкая улыбка.
— Он самый лучший! Хочешь с ним познакомиться ?
* * *
Прежде чем выйти из трейлера, Кортни полностью обновляет макияж, а я снова вытираю о брюки потные ладони. Похоже, ткань вверху уже немного промокла. На маленькой машинке для гольфа с надписью «собственность Лорна Хендерсона„“ мы едем в павильон, где снимается „Мидлайф“. Входим внутрь, и мне снова кажется, что я попала в холодильник. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу четы-Ре знакомые комнаты. Вот гостиная, где герои проводят почти все время, следующая дверь ведет в спальню Виктории, еще одна — в кабинет ветеринарной клиники, где она работает. Три камеры установлены напротив декорации кухни. Сверху нависают огромные прожекторы. На стульях из алюминия сидят, крепко сжимая сценарии, продюсеры и сценаристы. Кортни подходит к какому-то человеку в наушниках:
— Где Лорн?
— Посмотри в трейлере Виктории.
Кортни не нравятся эти слова. Она бледнеет итак быстро уносится по темному коридору, что я почти теряю ее из виду. А потом кто-то появляется из-за угла.
— Ага! Кортни! Именно эту девушку я и искал! — подмигивает Лорн Хендерсон. О Боже! Это действительно он! Стараюсь вести себя как обычно.
Она демонстративно отстраняется от него.
— Это Рейчел. Она пришла на собеседование, на место ассистента Виктории.
Лорна удивляет холодность Кортни, но он реагирует как настоящий профессионал и протягивает мне руку:
— Лорн Хендерсон.
Твердо пожимаю ее и замечаю, что его ладонь такая же липкая, как и моя. В жизни он гораздо ниже ростом. Если бы я не знала, что это действительно Лорн, то приняла бы его за двойника, подменяющего патрона на автошоу и съездах избирателей. На телеэкране он выглядит гораздо привлекательнее. Мужу Виктории всего тридцать пять, но в жизни дашь не меньше пятидесяти: неровная кожа, недельная щетина. Но стоит ему улыбнуться, и становится понятно, это он — собственной персоной. От усмешки Лорна может занервничать сам Билл Клинтон.
— Мы тебя искали, — недовольно произносит Кортни.
— У Виктории снова приступ, ей нужно уснуть. Давайте вернемся в павильон. Репетиции на сегодня закончены. — Лорн пытается пропустить нас вперед, но Кортни намеренно держится сзади.
— Что ты там делал? — шепотом спрашивает она.
— Успокаивал ее, ты ведь знаешь, что с ней происходит, — еле слышно отвечает он.
— Я работаю на тебя, а не на нее, и мне это совсем не нравится, — говорит она.
— Давай обсудим это позже, — просит Лорн и предлагает нам сесть. А потом, щелкая суставами на пальцах, обращается ко мне: — Ты откуда?
— Из Техаса.
— О, штат Одинокой Звезды!
— А в Техасе есть канал Эйч-би-оу ? — интересуется Кортни.
— Да, — отвечаю я и понимаю, что эта девушка тупа, как пробка.
Лорн закрывает глаза и вращает головой, разминая шею.
— Твои планы на будущее связаны с шоу-бизнесом?
Краснею. Никто из знаменитостей еще не спрашивал меня об этом.
— Я хочу писать.
— Да? А кто не хочет? — фыркает Лорн и поворачивается из стороны в сторону — разминает поясницу. — Микаэла должна была рассказать тебе о работе. В ней нет ничего сложного.
— Да, конечно.
— И когда ты можешь приступить?
— В любой момент.
— Отлично, очень хорошо. — Он улыбается Кортни и хлопает себя по плечам. — Как насчет небольшого массажа? — Пока она растирает ему плечи, он говорит: — Значит, надеюсь, увидимся завтра.
Я сияю от счастья.
— Огромное спасибо! Я очень жду этого момента, мистер Хендерсон.
— Мы все здесь общаемся неформально. Можешь называть меня Лорн.
Мне приходится снова заехать в офис, чтобы взять все необходимое: пейджер, сотовый телефон, мелкие деньги и Книгу правил. Первое, что я вижу, открыв ее, — это надпись жирным черным шрифтом: «Никогда не смотри в глаза Виктории!» Потом Микаэла достает юридический документ на двадцати пяти страницах.
— Это соглашение о конфиденциальности, — говорит она, переворачивая страницы, пока не доходит до последней. — Подпиши здесь.
— Может, мне стоит сначала прочесть его?
— У тебя будет копия. Это обязательство в течение семи лет после увольнения не обсуждать работу ни с кем, особенно с прессой.
— Или что?
Тебе предъявят иск в размере семисот пятидесяти долларов за каждое печатное слово или пять тысяч долларов за секунду видеозаписи. В Книге правил есть таблица с подробностями. — Подписываю документ, и Микаэла протягивает мне еще один лист: — Здесь тоже нужна твоя подпись. — На этой странице всего одно предложение: «Виктория Раш и Лорн Хендерсон имеют право уволить любого сотрудника в любое время и по любой причине». Микаэла хмурится: — К сожалению, люди у нас постоянно меняются! — Провожая меня, она говорит: — Что ж, увидимся завтра.
— Завтра, — улыбаюсь я.
— Не забудь принести куртку.
В этот вечер, когда Дэн приходит с работы, я вылетаю к нему из угла комнаты с бутылкой шампанского за пять долларов.
— Перед тобой новый личный ассистент Виктории Раш! — сообщаю я. Дэн визжит от восторга и крепко обнимает меня. — Эй, осторожно с костюмом, — улыбаюсь я.
— Этот костюм помог тебе получить работу. Повернись, я хочу посмотреть, как он сидит.
Поворачиваюсь и покачиваю бедрами.
— Хочется думать, что моя личность тоже сыграла в этом какую-то роль.
— Да уж, — смеется Дэн.
Протягиваю ему бутылку:
— А теперь открывай шампанское, нужно произнести тост.
Он берет бутылку и направляется в кухню.
— Ведь именно ты сказал, что я получу эту работу. О Боже, Дэн, я так счастлива! Может, это мой счастливый билет. — Тянусь за телефоном. — Нужно позвонить маме, она будет в таком восторге! — Автоответчик включается через пять гудков. «Оставьте сообщение, если хотите». После сигнала говорю: — Мама, у меня отличные новости! Позвони мне.
Дэн достает из шкафа два ярко-красных пластиковых стаканчика.
— Ну и как Виктория? Действительно выглядит старой?
— Она не выходила из трейлера, но я познакомилась с Лорном.
Пробка стреляет вверх, Дэн разливает шампанское, протягивает мне стакан и произносит тост.
— За Рейчел! — сияя, говорит он. — Я всегда знал, что ты возьмешь этот город штурмом.
— Спасибо, — благодарю я и чувствую, что у меня перехватывает горло. Не могу поверить! Я, маленькое ничтожество неизвестно откуда, буду работать с Викторией Раш!
— Что это за пятна на брюках? — вдруг спрашивает Дэн. — Надеюсь, это не пот?
ГРИФФИН
Как и было обещано, студия организовала вечеринку для Тревиса в клубе «Гадюшник» — заведении для «змей» больших и малых с соответствующим названием. Ожидание заключительного выступления специально приглашенного гостя — рэппера А'Айта, также известного как Барни Клейтон, — только усиливает вакханалию. Любители поглазеть на звезд, похожие на бдительного стража Аргуса, толпятся в проходе, стараясь попасть внутрь. Три обкуренных парня на роликах пытаются выяснить, где именно умер от передозировки Ривер Феникс. Мы заперты между бархатными веревочными ограждениями и огромными громилами: ждем швейцара, который пока еще не почтил нас своим присутствием. У него есть список нежелательных посетителей — самый важный документ на каждом частном мероприятии, который определяет тебя как человека. В нем имена нескольких сотен избранных, которым позволено пройти внутрь этих элитных бастионов суперсчастья, а если тебя нет в списке, тогда твоя жизнь бессмысленна — пакуй вещи и отправляйся домой в Иллинойс, где тебя ждет старая скучная работа.
Появляется швейцар, и каждый пытается привлечь его внимание. Он же стоит, выпятив грудь и купаясь в лучах славы, — хорошо подстриженный человек в костюме от Гуччи, с микрофоном в ухе и списком в руках.
— Не пускайте Дэвида Аркетта. И меня не волнует, с Кортни он или без, — обращается страж к одному из охранников.
Громила кивает головой размером с гидрант, а швейцар начинает пропускать гостей. Через несколько минут мое имя найдено в списке, и мне разрешено войти.
В зале темно и прохладно. Двести пятьдесят самых близких и дорогих Тревису людей и тех несчастных, кто стремится стать близким и дорогим другом, но пока тщетно. Гости собрались очень разные: скудно питающиеся модники, спортсмены-экстремалы, участники разных музыкальных групп, играющих рэп-рок, и, конечно, парни из телевизионного гей-шоу.
Свита А'Айта — пять жирных афроамериканцев в темных очках и одежде от Томми Хилфигера — расположилась в углу зала. Их презрение к белым очевидно, и они пристально следят за боссом. Измотанные бармены подают эксклюзивные напитки. Они бы с удовольствием поучаствовали в этом расточительном празднике, вместо того чтобы обслуживать участников попойки. Время от времени, незаметно пожимая друг другу руки, гости обмениваются наркотиками. Все это оплачивает студия.
Я курю у бара. Тревиса не видно, а его распутные закадычные друзья Поуки и Фрог зацепили молоденьких актрис из программы «Прогноз погоды». Наконец я вижу нашего чудо-мальчика: он идет за руку с А'Айтом. Они прорываются сквозь группу поклонников в забитый людьми отдельный кабинет. А'Айт наклоняется, что-то говорит, и сидящие там разбегаются в разные стороны, как тараканы на кухне при яркой вспышке света.
Жду, когда они удобно устроятся, и только после этого подхожу.
— Тревис, как жизнь?
Он поднимает на меня глаза и говорит:
— А что? Присаживайся…
Я сажусь под пристальным взглядом А'Айта.
— Все в порядке, продолжай, — обращается к нему Тревис.
А'Айт молчит. Длина волос у этого парня не меньше одного фута, что делает его похожим на озлобленного аккордеониста Бакуита. Он продолжает разглядывать меня, и я отвожу взгляд.
— Дружище, он наш. Это мой менеджер, — объясняет Тревис. Я в восторге, что он считает меня своим менеджером, жаль, что это только его мнение. — У А'Айта есть отличная идея по поводу фильма для нас, — сообщает мне Тревис.
— Какая бы она ни была, я запишу. — Не могу удержаться от колкости и достаю блокнот и ручку «Кросс».
— Как я уже говорил, это фильм о чернокожем полицейском, — начинает А'Айт. — Он убивает белых людей, оказывающихся на линии огня. Белый парень убегает с места преступления… — Для усиления драматического эффекта А'Айт достает из куртки девятимиллиметровую пушку и наводит ее на меня: — Бах! И белый падает!
Записываю в блокноте: «Идиот!» — и киваю:
— Понятно!
Широкая улыбка А'Айта демонстрирует Форт-Нокс в миниатюре.
— Белого парня задерживают безо всякой причины. Ниггер требует предъявить права и регистрацию. — Он делает вид, что спускает курок. — Бах! Мертвый белый босяк, о-го-го!
— Интересно, — говорю я и пишу: «Чертов псих!» Он не отводит пистолет еще несколько секунд, но потом все же решает убрать его.
— Да, это полная противоположность тому, как мокрицы-копы суют героин нам в задницы!
— Дружище, мне нравится! — кивает Тревис и поворачивается ко мне: — А ты что думаешь?
Кашляю.
— А кого именно будет играть Тревис?
А'Айт без энтузиазма реагирует на мой вопрос.
— Он будет единственным белым, кого любит полицейский. Что думаешь?
— Думаю, хорошо, что ты убрал пушку, — говорю я, но А'Айт не понимает юмора. И, не дожидаясь, когда он снова достанет пистолет, продолжаю: — Уверен, это очень оригинальная идея.
— Это ты мне говоришь? — уточняет он.
— Подумай, как ее можно реализовать, — командует Тревис и снова обращается к А'Айту: — Гриффин — классный парень. Я буду сниматься в фильме про парней, которые устроили бойню в школе. Вот почему студия устраивает эту вечеринку!
— Слышу шелест купюр, — усмехается А'Айт, оглядывая зал. — Скажи этим черномазым, что если они не поскупятся, у меня есть саундтрек.
— Хорошо, — отвечаю я и пишу: «Ни за что! „Поворачиваюсь к Тревису: — Знаешь, на самом деле эта вечеринка по поводу твоей главной роли в «Огненной дыре“.
— Яне буду стрелять в школе ? — удивляется Тревис.
— Этот фильм гораздо лучше, — вру я. — Он тебе понравится.
— А я буду в нем стрелять? Вздыхаю:
— Посмотрим, что можно сделать.
Свита А'Айта пробивается к нам через толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Слушаю. Привет, Мэри Джейн! — Молчит несколько секунд и начинает волноваться. — Выступление в «Рейнбоу рум» отменили? Как это возможно? Сколько билетов продали? Только шесть? Вот черт!
Мне кажется, что это не очень хороший знак.
— Я сообщу ей, — говорит Микаэла и смотрит на меня: — Думаю, на этом мы закончим.
— А разве вы больше ничего не хотите знать? — теряюсь я. — Я печатаю со скоростью шестьдесят пять слов в минуту, выучила «Майкрософт ворд» и «Эксель»…
— Ты умеешь отвечать на звонки и бегать по лестницам?
— Конечно.
— У тебя все получится. Когда ты готова встретиться с Лорном? Мы не можем принимать новых сотрудников без его одобрения. — Я так потрясена, что не в силах сдвинуться с места. Микаэла тушит сигарету. — Сейчас можешь?
— Э-э-э…
— Оплата десять долларов в час, — добавляет она.
— Вот этот да! — Я никогда не зарабатывала и семи пятидесяти.
Микаэла записывает адрес на листочке.
— Когда приедешь в студию, спроси Кортни Коллинз, и она проведет тебя к Лорну.
— А я не увижу Викторию? — с трудом выдавливаю я.
— Скорее всего нет. Она сегодня не очень хорошо себя чувствует, но если ты получишь работу, то скоро с ней встретишься.
Изо всех сил стараюсь скрыть разочарование Убеждаю себя, что встреча с Лорном может быть в некотором роде такой же впечатляющей.
Микаэла протягивает мне листок.
— Найдешь выход? Мне нужно сделать несколько звонков.
— Да, конечно. И спасибо тебе большое. Ты не пожалеешь об этом решении.
— Очень на это надеюсь, — говорит она.
Я снова в машине и не могу сдержаться: кричу «Я сделала это!» — и бью кулаками в потолок, правда, не очень сильно. Не хочу, чтобы на меня упала лампочка.
Называю свое имя охраннику у ворот «Си-би-эс Рэдфорд студиос». Он изучает список и, обнаружив в нем мое имя, выдает мне карту и объясняет, в какую сторону ехать. Въезжаю в ворота, очень довольная собой, и еду вдоль огромных павильонов, где снимаются мои любимые сериалы. Мимо проносятся большие грузовики с камерами и осветительным оборудованием. Спешат члены съемочных групп, важные мужчины в строгих английских костюмах не торопясь передвигаются на машинках для гольфа. Не уверена, но, кажется, я видела Вупи Голдберг или огромного рэппера, который на нее похож. Вот именные парковочные места, предназначенные для машин Джима Белуши и Джейми Гертца. Проезжаю мимо зданий, разделенных на небольшие офисы, и трейлеров разных размеров, которые служат костюмерными. Как здесь кипит жизнь! Это настоящее волшебство — мой личный маленький кусочек рая! Паркуюсь, выхожу из машины и чувствую, что у меня кружится голова. Следуя указаниям и карте, подхожу к огромному бежевому фургону с надписью «Лорн Хендерсон» на двери. Стучу.
— Входите! — раздается женский голос.
Открываю дверь и оказываюсь в двухкомнатном офисе. В первой комнате, меньшей по размеру, стоят стол и шкаф для документов. Повсюду разбросаны черные пакеты из «Барниз» и коробки с дизайнерской обувью, а радио настроено на канал, передающий старые песни. На столе стоит ваза с красными розами, рядом открытка со словами «Я тебя люблю!» без подписи.
— Ты Кортни? — спрашиваю я.
— Да, — улыбается изящная девушка с огромной грудью и каштаново-рыжими волосами. Кортни отбрасывает в сторону пакеты и предлагает мне сесть на маленький стул, стоящий напротив ее стола.
— Я пришла к Лорну Хендерсону. Ее приветливость испаряется.
— Зачем?
— На собеседование в качестве нового ассистента Виктории.
Она вздыхает с облегчением:
— А, хорошо! Как тебя зовут?
— Рейчел Берт.
— И откуда ты? — Она достает из коробок туфли — на каждом ярлыке указана сумма в четыреста пятьдесят долларов — и примеряет по одной из пары. Потом садится на стол и с удовольствием изучает свои ноги.
— Я из Техаса, из города рядом с Хьюстоном.
— Это рядом с Далласом ? — чешет в затылке Кортни и тут же отвлекается: из приемника звучит песня Эм Си Хаммера «Тебе не нужно это трогать», и она увеличивает громкость. — Я так люблю эту песню! Я танцевала под нее на первом вечере в хореографическом училище! — восклицает Кортни и кружится по комнате: на одной ноге туфелька с высоким каблуком, на другой — тенниска на толстой платформе. Она подпевает, имитируя движения певца.
Это самое странное собеседование за всю мою жизнь. Интересно, я тоже должна подпевать? Наблюдаю за танцем Кортни, пока не заканчивается песня, настолько длинная, что ее огромная грудь уже успевает мне порядком надоесть.
— Итак, — Кортни наконец возвращается за стол, — у тебя есть какие-нибудь вопросы?
— Как это — работать на Викторию Раш?
Кортни морщится, как будто откусила кусок мыла.
— Я работаю не у нее. Я ассистент Лорна. А сейчас лишь помогаю, пока не наймут кого-нибудь.
— А как тебе работается с Лорном?
Лицо Кортни озаряет широкая улыбка.
— Он самый лучший! Хочешь с ним познакомиться ?
* * *
Прежде чем выйти из трейлера, Кортни полностью обновляет макияж, а я снова вытираю о брюки потные ладони. Похоже, ткань вверху уже немного промокла. На маленькой машинке для гольфа с надписью «собственность Лорна Хендерсона„“ мы едем в павильон, где снимается „Мидлайф“. Входим внутрь, и мне снова кажется, что я попала в холодильник. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу четы-Ре знакомые комнаты. Вот гостиная, где герои проводят почти все время, следующая дверь ведет в спальню Виктории, еще одна — в кабинет ветеринарной клиники, где она работает. Три камеры установлены напротив декорации кухни. Сверху нависают огромные прожекторы. На стульях из алюминия сидят, крепко сжимая сценарии, продюсеры и сценаристы. Кортни подходит к какому-то человеку в наушниках:
— Где Лорн?
— Посмотри в трейлере Виктории.
Кортни не нравятся эти слова. Она бледнеет итак быстро уносится по темному коридору, что я почти теряю ее из виду. А потом кто-то появляется из-за угла.
— Ага! Кортни! Именно эту девушку я и искал! — подмигивает Лорн Хендерсон. О Боже! Это действительно он! Стараюсь вести себя как обычно.
Она демонстративно отстраняется от него.
— Это Рейчел. Она пришла на собеседование, на место ассистента Виктории.
Лорна удивляет холодность Кортни, но он реагирует как настоящий профессионал и протягивает мне руку:
— Лорн Хендерсон.
Твердо пожимаю ее и замечаю, что его ладонь такая же липкая, как и моя. В жизни он гораздо ниже ростом. Если бы я не знала, что это действительно Лорн, то приняла бы его за двойника, подменяющего патрона на автошоу и съездах избирателей. На телеэкране он выглядит гораздо привлекательнее. Мужу Виктории всего тридцать пять, но в жизни дашь не меньше пятидесяти: неровная кожа, недельная щетина. Но стоит ему улыбнуться, и становится понятно, это он — собственной персоной. От усмешки Лорна может занервничать сам Билл Клинтон.
— Мы тебя искали, — недовольно произносит Кортни.
— У Виктории снова приступ, ей нужно уснуть. Давайте вернемся в павильон. Репетиции на сегодня закончены. — Лорн пытается пропустить нас вперед, но Кортни намеренно держится сзади.
— Что ты там делал? — шепотом спрашивает она.
— Успокаивал ее, ты ведь знаешь, что с ней происходит, — еле слышно отвечает он.
— Я работаю на тебя, а не на нее, и мне это совсем не нравится, — говорит она.
— Давай обсудим это позже, — просит Лорн и предлагает нам сесть. А потом, щелкая суставами на пальцах, обращается ко мне: — Ты откуда?
— Из Техаса.
— О, штат Одинокой Звезды!
— А в Техасе есть канал Эйч-би-оу ? — интересуется Кортни.
— Да, — отвечаю я и понимаю, что эта девушка тупа, как пробка.
Лорн закрывает глаза и вращает головой, разминая шею.
— Твои планы на будущее связаны с шоу-бизнесом?
Краснею. Никто из знаменитостей еще не спрашивал меня об этом.
— Я хочу писать.
— Да? А кто не хочет? — фыркает Лорн и поворачивается из стороны в сторону — разминает поясницу. — Микаэла должна была рассказать тебе о работе. В ней нет ничего сложного.
— Да, конечно.
— И когда ты можешь приступить?
— В любой момент.
— Отлично, очень хорошо. — Он улыбается Кортни и хлопает себя по плечам. — Как насчет небольшого массажа? — Пока она растирает ему плечи, он говорит: — Значит, надеюсь, увидимся завтра.
Я сияю от счастья.
— Огромное спасибо! Я очень жду этого момента, мистер Хендерсон.
— Мы все здесь общаемся неформально. Можешь называть меня Лорн.
Мне приходится снова заехать в офис, чтобы взять все необходимое: пейджер, сотовый телефон, мелкие деньги и Книгу правил. Первое, что я вижу, открыв ее, — это надпись жирным черным шрифтом: «Никогда не смотри в глаза Виктории!» Потом Микаэла достает юридический документ на двадцати пяти страницах.
— Это соглашение о конфиденциальности, — говорит она, переворачивая страницы, пока не доходит до последней. — Подпиши здесь.
— Может, мне стоит сначала прочесть его?
— У тебя будет копия. Это обязательство в течение семи лет после увольнения не обсуждать работу ни с кем, особенно с прессой.
— Или что?
Тебе предъявят иск в размере семисот пятидесяти долларов за каждое печатное слово или пять тысяч долларов за секунду видеозаписи. В Книге правил есть таблица с подробностями. — Подписываю документ, и Микаэла протягивает мне еще один лист: — Здесь тоже нужна твоя подпись. — На этой странице всего одно предложение: «Виктория Раш и Лорн Хендерсон имеют право уволить любого сотрудника в любое время и по любой причине». Микаэла хмурится: — К сожалению, люди у нас постоянно меняются! — Провожая меня, она говорит: — Что ж, увидимся завтра.
— Завтра, — улыбаюсь я.
— Не забудь принести куртку.
В этот вечер, когда Дэн приходит с работы, я вылетаю к нему из угла комнаты с бутылкой шампанского за пять долларов.
— Перед тобой новый личный ассистент Виктории Раш! — сообщаю я. Дэн визжит от восторга и крепко обнимает меня. — Эй, осторожно с костюмом, — улыбаюсь я.
— Этот костюм помог тебе получить работу. Повернись, я хочу посмотреть, как он сидит.
Поворачиваюсь и покачиваю бедрами.
— Хочется думать, что моя личность тоже сыграла в этом какую-то роль.
— Да уж, — смеется Дэн.
Протягиваю ему бутылку:
— А теперь открывай шампанское, нужно произнести тост.
Он берет бутылку и направляется в кухню.
— Ведь именно ты сказал, что я получу эту работу. О Боже, Дэн, я так счастлива! Может, это мой счастливый билет. — Тянусь за телефоном. — Нужно позвонить маме, она будет в таком восторге! — Автоответчик включается через пять гудков. «Оставьте сообщение, если хотите». После сигнала говорю: — Мама, у меня отличные новости! Позвони мне.
Дэн достает из шкафа два ярко-красных пластиковых стаканчика.
— Ну и как Виктория? Действительно выглядит старой?
— Она не выходила из трейлера, но я познакомилась с Лорном.
Пробка стреляет вверх, Дэн разливает шампанское, протягивает мне стакан и произносит тост.
— За Рейчел! — сияя, говорит он. — Я всегда знал, что ты возьмешь этот город штурмом.
— Спасибо, — благодарю я и чувствую, что у меня перехватывает горло. Не могу поверить! Я, маленькое ничтожество неизвестно откуда, буду работать с Викторией Раш!
— Что это за пятна на брюках? — вдруг спрашивает Дэн. — Надеюсь, это не пот?
ГРИФФИН
Как и было обещано, студия организовала вечеринку для Тревиса в клубе «Гадюшник» — заведении для «змей» больших и малых с соответствующим названием. Ожидание заключительного выступления специально приглашенного гостя — рэппера А'Айта, также известного как Барни Клейтон, — только усиливает вакханалию. Любители поглазеть на звезд, похожие на бдительного стража Аргуса, толпятся в проходе, стараясь попасть внутрь. Три обкуренных парня на роликах пытаются выяснить, где именно умер от передозировки Ривер Феникс. Мы заперты между бархатными веревочными ограждениями и огромными громилами: ждем швейцара, который пока еще не почтил нас своим присутствием. У него есть список нежелательных посетителей — самый важный документ на каждом частном мероприятии, который определяет тебя как человека. В нем имена нескольких сотен избранных, которым позволено пройти внутрь этих элитных бастионов суперсчастья, а если тебя нет в списке, тогда твоя жизнь бессмысленна — пакуй вещи и отправляйся домой в Иллинойс, где тебя ждет старая скучная работа.
Появляется швейцар, и каждый пытается привлечь его внимание. Он же стоит, выпятив грудь и купаясь в лучах славы, — хорошо подстриженный человек в костюме от Гуччи, с микрофоном в ухе и списком в руках.
— Не пускайте Дэвида Аркетта. И меня не волнует, с Кортни он или без, — обращается страж к одному из охранников.
Громила кивает головой размером с гидрант, а швейцар начинает пропускать гостей. Через несколько минут мое имя найдено в списке, и мне разрешено войти.
В зале темно и прохладно. Двести пятьдесят самых близких и дорогих Тревису людей и тех несчастных, кто стремится стать близким и дорогим другом, но пока тщетно. Гости собрались очень разные: скудно питающиеся модники, спортсмены-экстремалы, участники разных музыкальных групп, играющих рэп-рок, и, конечно, парни из телевизионного гей-шоу.
Свита А'Айта — пять жирных афроамериканцев в темных очках и одежде от Томми Хилфигера — расположилась в углу зала. Их презрение к белым очевидно, и они пристально следят за боссом. Измотанные бармены подают эксклюзивные напитки. Они бы с удовольствием поучаствовали в этом расточительном празднике, вместо того чтобы обслуживать участников попойки. Время от времени, незаметно пожимая друг другу руки, гости обмениваются наркотиками. Все это оплачивает студия.
Я курю у бара. Тревиса не видно, а его распутные закадычные друзья Поуки и Фрог зацепили молоденьких актрис из программы «Прогноз погоды». Наконец я вижу нашего чудо-мальчика: он идет за руку с А'Айтом. Они прорываются сквозь группу поклонников в забитый людьми отдельный кабинет. А'Айт наклоняется, что-то говорит, и сидящие там разбегаются в разные стороны, как тараканы на кухне при яркой вспышке света.
Жду, когда они удобно устроятся, и только после этого подхожу.
— Тревис, как жизнь?
Он поднимает на меня глаза и говорит:
— А что? Присаживайся…
Я сажусь под пристальным взглядом А'Айта.
— Все в порядке, продолжай, — обращается к нему Тревис.
А'Айт молчит. Длина волос у этого парня не меньше одного фута, что делает его похожим на озлобленного аккордеониста Бакуита. Он продолжает разглядывать меня, и я отвожу взгляд.
— Дружище, он наш. Это мой менеджер, — объясняет Тревис. Я в восторге, что он считает меня своим менеджером, жаль, что это только его мнение. — У А'Айта есть отличная идея по поводу фильма для нас, — сообщает мне Тревис.
— Какая бы она ни была, я запишу. — Не могу удержаться от колкости и достаю блокнот и ручку «Кросс».
— Как я уже говорил, это фильм о чернокожем полицейском, — начинает А'Айт. — Он убивает белых людей, оказывающихся на линии огня. Белый парень убегает с места преступления… — Для усиления драматического эффекта А'Айт достает из куртки девятимиллиметровую пушку и наводит ее на меня: — Бах! И белый падает!
Записываю в блокноте: «Идиот!» — и киваю:
— Понятно!
Широкая улыбка А'Айта демонстрирует Форт-Нокс в миниатюре.
— Белого парня задерживают безо всякой причины. Ниггер требует предъявить права и регистрацию. — Он делает вид, что спускает курок. — Бах! Мертвый белый босяк, о-го-го!
— Интересно, — говорю я и пишу: «Чертов псих!» Он не отводит пистолет еще несколько секунд, но потом все же решает убрать его.
— Да, это полная противоположность тому, как мокрицы-копы суют героин нам в задницы!
— Дружище, мне нравится! — кивает Тревис и поворачивается ко мне: — А ты что думаешь?
Кашляю.
— А кого именно будет играть Тревис?
А'Айт без энтузиазма реагирует на мой вопрос.
— Он будет единственным белым, кого любит полицейский. Что думаешь?
— Думаю, хорошо, что ты убрал пушку, — говорю я, но А'Айт не понимает юмора. И, не дожидаясь, когда он снова достанет пистолет, продолжаю: — Уверен, это очень оригинальная идея.
— Это ты мне говоришь? — уточняет он.
— Подумай, как ее можно реализовать, — командует Тревис и снова обращается к А'Айту: — Гриффин — классный парень. Я буду сниматься в фильме про парней, которые устроили бойню в школе. Вот почему студия устраивает эту вечеринку!
— Слышу шелест купюр, — усмехается А'Айт, оглядывая зал. — Скажи этим черномазым, что если они не поскупятся, у меня есть саундтрек.
— Хорошо, — отвечаю я и пишу: «Ни за что! „Поворачиваюсь к Тревису: — Знаешь, на самом деле эта вечеринка по поводу твоей главной роли в «Огненной дыре“.
— Яне буду стрелять в школе ? — удивляется Тревис.
— Этот фильм гораздо лучше, — вру я. — Он тебе понравится.
— А я буду в нем стрелять? Вздыхаю:
— Посмотрим, что можно сделать.
Свита А'Айта пробивается к нам через толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33