Потом мало-помалу к
Конвенции присоединились и все остальные цивилизации Галактики, и теперь
почти все контакты между ними - по преимуществу торговые - осуществлялись
исключительно через Лжецов.
Обо всем этом неспешно думал адмирал, толкая перед собой Лжеца по
ведущей в рубку трубе. Это оказалось не такой уж легкой задачей. Лжец был
малоприспособлен к передвижению по скоростным, обильно смазанным слизью
внутрикорабельным магистралям. Временами он с трудом протискивался сквозь
сифоны, а один раз и вовсе застрял, когда спешащий навстречу штабной
офицер, пропуская, согласно букве Устава, старшего по званию, размазался
по стенке трубы. Лишь объединенными усилиями спешно вызванных на помощь
нижних чинов удалось кое-как протолкнуть Лжеца через узость и доставить,
наконец, в рубку.
Несколько штабных офицеров сразу же подхватили Лжеца и клейкими
нитями прикрепили к месту перед пультом, чтобы он своими неуклюжими
движениями не мешал слаженной работе. Адмирал пристроился рядом, с
недоумением наблюдая за совершаемыми Лжецом странными телодвижениями.
Казалось, что он хочет отцепиться: его "ру-ки", приклеенные для удобства к
одной из нижних - или задних - псевдоподий, постоянно дергались, а удобно
зафиксированная на пульте "го-ло-ва" - "гля-дел-ки" были обращены как раз
в сторону адмирала - как-то странно поворачивалась из стороны в сторону.
Лжец то и дело открывал и закрывал отверстие в "го-ло-ве", но доносившиеся
оттуда звуки не воспринимались капсулой-транслятором в качестве
членораздельной речи, и потому адмирал заговорил первым.
- Ты, Презренный, - начал он, - должен немедленно вылететь вперед на
быстроходном катере и обеспечить заключение мира между нами и грэмпами. Ты
должен спешить, ибо Пэтлар в опасности. Здесь, в боевой рубке, ты можешь
ознакомиться с любой информацией о Пэтларе, которая необходима тебе для
ведения переговоров. Спрашивай, Презренный.
Но Лжец не желал спрашивать. Какое-то время он продолжал совершать
странные телодвижения, потом застыл в полной неподвижности - лишь средняя
часть его тела периодически вздувалась и опадала. И вдруг закричал -
резко, противно:
- Да освободите же мне голову, наконец!
Судя по всему, он забыл, что нельзя кричать в присутствии адмирала -
но что еще ждать от существа, цивилизация которого, согласно Конвенции, не
имела права на создание флота? Откуда Презренному знать о священных
требованиях Устава? Страшно подумать, что произошло бы с Галактикой,
позволь мы Лжецам вооружиться, подумал адмирал и сказал:
- Освободите ему выступ с отверстием.
Старшей офицер Врыг двинулся вперед и с нескрываемой гадливостью
облил "го-ло-ву" лжеца слизью, разъедающей клейкие нити. Вместо слов
благодарности Лжец дико заверещал и вдруг изверг из отверстия в "го-ло-ве"
целый поток полупереваренной пищи. Соверши такой проступок в присутствии
адмирала даже сам Врыг - и он незамедлительно отправился бы на камбуз. Но
кто же станет требовать соблюдения Правил Благопристойности от
Презренного? Трижды Победоносный лишь прикрыл перепонкой свой внутренний
глаз и милостиво разрешил:
- Ты можешь проглотить свою пищу обратно, Презренный. Я подожду.
- Вот ведь влип, черти бы вас всех разодрали, - опять ни к кому
конкретно не обращаясь, сказал Лжец. - Давайте, адмирал, рассказывайте,
что вам нужно. И поскорее. Выбраться бы живым из этой выгребной ямы.
Смысла последней фразы адмирал постичь так и не сумел.

Вартан с трудом прополз по покрытой слизью трубе с эластичными,
податливыми стенками к шлюзовой камере и, подождав, пока за ним закроется
диафрагма, двинулся к переходу, соединившему доставивший его катер с
крейсером грэмпов. О возвращении обратно страшно было подумать - хотя он
не знал, что может ожидать впереди. Одно утешало: хотя его до сих пор
тошнило при одном воспоминании о склизком и зловонном чреве корабля
пэтларцев, желудок теперь совершенно опустел, и постигшая его в рубке
неприятность не могла повториться. Вряд ли переговоры затянутся, можно
продержаться и без еды.
Но влип он основательно. Мирные переговоры - он даже не знал, как к
ним подступиться. Шесть лет учился на торгового посредника, только-только
приступил к работе - и на тебе. Именно на Пэтларе! А ведь его
предупреждали, что туда нельзя отправляться, не имея необходимого
снаряжения, советовали подождать транспорта, который должен был доставить
легкие скафандры - не послушал. Поспешил, побоялся, что представитель
другого посреднического бюро перехватит сделку. "Атмосфера пригодна для
дыхания, среда обитания нетоксична для человека", - вспомнил он фразу из
справочника. Нетоксична! Что в этом толку? Пропади они пропадом, эти
проклятые пэтларцы! Да и грэмпы впридачу.
А ведь не исключено, что так и случится. Совсем не исключено, если он
не преуспеет в своей миротворческой миссии. А как, спрашивается, можно
надеяться на успех, если даже в заключении торговых сделок у него пока нет
никакого опыта? Да и будь он, этот опыт - все равно страшно становиться
Миротворцем. Посредники, занимающиеся вопросами войны и мира - лучшие из
лучших, те, кого Земля отобрала после тщательного изучения всех их
способностей и душевных качеств, кого специально, не менее десяти лет
натаскивали, обучая выбираться из самых сложных и запутанных ситуаций, кто
держал в своей голове и свободно оперировал колоссальной информацией о
множестве ныне живущих и уже исчезнувших цивилизаций, об еще большем
множестве соглашений, заключенных между ними. Слишком велика была
ответственность, возложенная на этих людей, чтобы доверить такое дело
первому встречному. Ведь от успеха в вопросах сохранения мира зависела, по
существу, судьба всего человечества.
Наконец, открылся проход, ведущий в шлюзовую камеру крейсера грэмпов,
и оттуда сразу же потянуло могильной сыростью и холодом. Лишь первое
мгновение принесло облегчение после жаркой духоты, в которой обитали
пэтларцы. Уже через секунду Вартан понял, что в такой холодрыге ему долго
не продержаться. Но деваться было некуда - пришлось идти вперед. Он
поднялся на ноги и медленно, чтобы не поскользнуться на покрытом слизью
полу, двинулся в сторону открывшегося прохода.
В шлюзовой камере крейсера его встретил человек.
И сразу все стало легко и понятно. Ну конечно же, грэмпы тоже
отыскали посредника для ведения переговоров. Значит, им тоже несладко. А
человек с человеком всегда договорится. Люди слишком долго обучались этому
искусству на Земле, чтобы забыть даже через тысячи лет космических
скитаний. Вартан с легким сердцем шагнул вперед и протянул незнакомцу
руку, сперва вытерев ее от слизи последним относительно чистым носовым
платком.
- Здорово! Этим грэмпам, видать, тоже воевать надоело?
- Да поприжали их твои пэтларцы, - пожимая руку, ответил незнакомец,
- еще немного, и всем им, как я понимаю, крышка. - Он отступил на пару
шагов и, смущенно улыбнувшись, сказал, - ты извини, но от тебя такой
запах...
- Поползал бы с мое по этому гадючнику, - рассмеялся Вартан,
нисколько не обидевшись. - Меня зовут Вартан Кейбаг. Я из Северного Бюро
Торговых Посредников.
- Как? Ты тоже торговый? - растерянно спросил незнакомец, изменившись
в лице.
- Да, - до Вартана дошел смысл вопроса, и он перестал улыбаться.
- Я Клод Эртих из Южно-Африканского Бюро.
- Дела-а-а... - протянул Вартан. - Что делать-то будем?
- Давай, что ли, присядем.
- Т-только не здесь, - Вартан уже начинал дрожать от холода.
- Что, туда? - Эртих потянул носом поступающий из переходника воздух
и скривился.
- З-Здесь м-м-мне не в-в-выдержать, - уже по-настоящему задрожал
Вартан и, отметая все дискуссии, кинулся к переходнику. Эртих поневоле
двинулся следом.
- Ну, что делать-то будем? - спросил Вартан, немного отогревшись.
Ответа он не дождался. Эртих сидел рядом и из последних сил боролся с
тошнотой, глядя в пространство выкатившимися глазами. Наконец, он не
выдержал, вскочил и, отбежав в дальний конец шлюзовой камеры, согнулся
пополам, держась за живот. Вартан деликатно отвел глаза. Он сам недавно
испытал подобное и не хотел бы, чтобы кто-то из людей это видел.
- Ну что, полегчало? - спросил он, когда Эртих вернулся и сел рядом.
- В какой-то степени, - Клод с трудом вздохнул, несколько секунд
молча, поджав губы боролся с новым приступом тошноты, затем нашел в себе
силы спросить: - А там, внутри, еще хуже?
- Трудно сказать. У каждого свой предел чувствительности. Лично для
меня уже здесь ароматы достигают насыщения. Но вот когда тебе вымазывают
голову какой-то едкой гадостью...
- Даже так?
- Даже так. Одни их трубы чего стоят... Ползешь, ползешь, и все ни с
места, все скользишь по этой слизи. Тоже мне, цивилизация. Разумные
существа. Нечего нанимать посредников, если не можешь обеспечить сносные
условия.
- Ну грэмпы тоже, скажу тебе, не подарок. Да что о них говорить? О
себе надо подумать. Как выпутываться-то будем?
- Делать нечего, придется вырабатывать мирное соглашение.
- Знать бы как. Попробуй удержи этих недоумков от нападения, если
какую-нибудь мелочь вдруг не предусмотрим. Я лично не имею ни малейшего
представления о том, с чего начинать.
- Я тоже, - уныло ответил Вартан.
- Хоть бы они все друг друга перебили, наконец, и оставили нас в
покое! - Эртих в досаде даже ударил кулаком по стенке камеры, но тут же
отдернул руку и стал брезгливо вытирать слизь о полу своей меховой куртки.
Почему-то он забыл даже расстегнуть ее, только откинул капюшон и теперь
сидел, изнывая от жары, духоты и страшной вони.
И тут Вартана осенило. Мысль была настолько проста и очевидна, что он
поразился тому, как это никто из людей не догадался до сих пор действовать
именно таким образом. Он немного помедлил, проверяя ход своих рассуждений,
потом тихо спросил:
- Слушай, Клод, а зачем нам вообще добиваться мира, который пошел бы
на пользу и Пэтлару, и грэмпам?

- Ты хотел меня видеть, Презренный? - спросил адмирал Шэор, втекая в
камеру, где содержался Лжец по пути на Пэтлар.
- Да, Четырежды Победоносный, - ответил Вартан, слегка приподнимаясь
в знак приветствия.
До чего же он отвратителен, - подумал адмирал, но все же не стал
закрывать перепонкой внутреннего глаза - милость, несоразмерная величина
которой вряд ли доступна пониманию Лжеца. Тот, похоже, совсем не
разбирается в этикете, и даже этот визит воспринимает как должное - а ведь
адмирал поначалу не намеревался выполнять беспрецедентную просьбу
Презренного о дополнительном свидании. Тому все же следовало понимать,
насколько он мерзок - особенно после заключения мира с грэмпами, после
того, как Лжец использовал для этого свою гнуснейшую способность лгать. Ни
один из разумных никогда не стремился узнать подробностей сделок,
заключаемых при посредничестве Лжецов - сама мысль об использованных
методах была невыносима. Узнать же что-то еще - значило навеки запятнать
свой разум позором. Он, адмирал Шэор, не смог бы жить, будь его совесть
запятнана ложью. А эти существа - ничего, живут, и даже презрение всех
разумных им не помеха. Потому адмирал и помыслить не мог о повторной
встрече.
Но вот совсем недавно - и десяти тысяч мгновений не прошло - ему
сообщили, что Старейшие пожаловали ему звание Четырежды Победоносный,
добавили еще один луч к его адмиральской звезде и наградили личным именем
"Спаситель Пэтлара", которым отныне его будут именовать на Вселенском
Глямбе. И адмирал, гордый высокой честью, решил-таки снизойти к просьбе
Презренного. Все же, как ни противно сознавать это, он кое-чем обязан
этому Лжецу. А потому стоило проявить высшее благородство, свойственное
расе Пэтлара.
- Так зачем же ты хотел меня видеть? - снова спросил адмирал,
стараясь не приближаться к Презренному.
- Пэтлар обязан мне миром и самим своим существованием, не так ли? -
спросил Вартан.
- И ты, и твоя планета получите компенсацию, предусмотренную
Конвенцией, - с достоинством ответил Адмирал. Не объяснять же Презренному,
что любой пэтларец предпочел бы смерть его помощи, и лишь высшие интересы
заставили к ней прибегнуть.
- Я в этом не сомневаюсь, Четырежды Победоносный. Ведь вы же не в
состоянии нарушить условия Конвенции.
- Разумеется.
- В том-то вся и штука. Не сможете. Тогда попробуйте объяснить мне, в
чем же состоит ваша хваленая честность, если она от вашей воли не зависит,
если вы просто не можете иначе, если вы запрограммированы всегда быть
честными? В чем, скажите мне, ваша-то заслуга, раз вы не можете обмануть?
- Я не понимаю тебя, Презренный.
- Да где уж тебе понять... - сказал Вартан совсем тихо.
В самом деле, как может этот желеобразный, заранее
запрограммированный робот понять, что сами эти понятия честности и чести
не имеют смысла без своих антиподов - лжи и бесчестья? Где этому
одноклеточному понять, что лишь презираемые всеми разумными расами
Галактики Лжецы одни и способны быть по-настоящему честными и
благородными? Где ему понять, что только честь и благородство землян по
существу и спасают остальные расы Галактики от полного уничтожения? Ведь
он, Вартан, наверняка не первый из людей, кто додумался до способа легко
обеспечить человечеству превосходство над всеми остальными расами. И не
последний, кто от применения этого способа отказался.
Ведь власть - это не более, чем возможность принимать решения,
изменяющие течение событий. И по существу такая власть давным-давно уже
была в руках у землян. Конвенция, формально ставящая их в зависимость от
воли остальных народов, по сути дела передала им всю полноту такой власти.
Логично было бы употребить эту власть на благо человечества - и никого
больше. Так почему, почему же до сих пор этого не произошло? Почему люди,
наделенные этой властью, до сих пор не правили Галактикой? Почему он,
Вартан, внезапно осознав свое могущество, не пошел этим путем?
Почему?!
Вартан смотрел на адмирала, на его сияющую восьмидесятипятиконечную
звезду, на слегка колыхавшиеся псевдоподии, на длинные отростки вблизи от
звуковой мембраны, на концах которых сидели маленькие и, как казалось,
очень злые глазки, и внезапно ему все вокруг стало невыносимо противно.
Ведь мы такие же, подумал он, мы точно такие же. И точно так же не в
состоянии перешагнуть через свои, пусть даже радикально отличные от
пэтларских, понятия чести и морали. А значит и у нас нет свободы воли.
Может, ее отсутствие - единственное условие выживания разумной расы. Может
быть. Но все равно это значит, что я, Вартан Кейбаг, точно такая же
марионетка, абсолютно послушная не мною выработанным правилам, как и это
одноклеточное.
И Вартан застонал от внезапно охватившего его отвращения и к себе, и
ко всей Вселенной. А адмирал Шэор, Четырежды Победоносный Спаситель
Пэтлара, так и не сумел понять, чего же хотел от него этот странный Лжец.

1 2