И хотя повествование это было написано почти четыре сотни лет назад, оно до сих пор остается едва ли не самым читаемым в Испании.
Но заявить, что Сервантес или Перес Гальдос являются самыми известными классиками испанской литературы, а Веласкес, Гойя, Фали, Миро и Пикассо ее ведущими художниками, а Де-Фалья, Гранадос и Родриго – ее лучшими композиторами, а Кальдерон де ла Барка, Агустин Морето и Кавана, Тирсо де Молина и Лопе де Bera – самыми выдающимися драматургами испанского золотого века, – мало. Испанцы считают, что это знает любой школьник.
В международных литературных кругах до сих пор обсуждается вопрос, кто был большим реалистом: Макс Ауб, Пио Бароха, Торренте Бальестер, Камило Хосе Села, Мигель Делибес или Луис Мартин Сантос периода Франко, или писатели постфранкистской Испании, такие как Хуан Бенет, Роса Часель, Антонио Гала, Муньос Молина, Мануэль Васкес Монталбан и Теренси Мойкс.
Или почему фильмы Альмодовара, Арильяна, Берланги, Буньюэля, Камуса, Висенте Эрисе, Пилара Миро или Карлоса Сауры пользуются в стране большей популярностью, чем иностранные. Не потому ли, что последние редко доходят до экрана в своем первоначальном виде? Со времен Франко фильмы в Испании дублируются, поскольку так их было легче подвергать цензуре.
И еще один интересный момент, который немало забавляет испанцев. Речь идет об англо-испанском культурном общении. Дело в том, что англичане, плохо усваивающие иностранные языки, читают про испанцев в книгах, написанных англичанами, в то время как испанцы читают про англичан у английских авторов.
В большинстве домов вы увидите собрания сочинений Шекспира рядом с книгами Диккенса, Оскара Уайльда а, возможно, и Сомерсета Моэма и Д. Г. Лоренса.
Англичане же, со своей стороны, познают испанский характер по Роберту Грейвсу, Джорджу Оруэллу и Джералду Бренану (если не по Эрнесту Хемингуэю), воспитанных на книгах писателя-путешественника Джорджа Барроу, который, в свою очередь, вырос на книгах Ричарда Форда.
Пресса
С полмиллиона испанцев покупают «Марку», ежедневную газету, пишущую о футболе. Но, в общем и целом, испанцы не большие любители газет. Самыми крупными печатными изданиями (свыше четырехсот тысяч экземпляров) являются «Паис», «Мундо», «АБС» и «Вангуардия». Желтая пресса, эксплуатирующая тему личной жизни испанских монархов или неблаговидные поступки приходского священника, не пользуются здесь никакой популярностью.
Есть издания, в которых перемежают серьезные политические статьи целыми разворотами с ню – давно подмечено, что испанские бизнесмены не прочь полистать такие картинки за чашкой кофе.
Песни и танцы
Очень популярным до сих пор является «канте хондо » (монотонное пение, разновидность фламенко), имеющее четырехсотлетнюю историю. Любители «канте хондо » высмеют любого, кто, не разбираясь в этом искусстве, попытается что-то спеть (первое впечатление от этого пения такое, словно певец фальшивит и его единственной целью является протянуть как можно дольше одну и ту же ноту).
Все верно, нота действительно звучит фальшиво и бесконечно долго, но пока она звучит, певец умудряется рассказать слушателям целую историю о любви, горе, душевных муках, обмане, смерти и разбитых сердцах, о страданиях, несчастьях, боли, сожалениях, тоске, одиночестве, муках, жалобах, клевете, травме, апоплексии, катастрофе, о девальвации песеты, о теще, об отчаянии и седых волосах.
Когда испанцы не поют, они танцуют. А танцы у них страстные, вроде севильяны. В этом со сложной ритмикой танце страстные любовники из Севильи повествуют о своей любви и ненависти (несколько быстрых поцелуев, бесконечная чечетка и устрашающий вид). Или фламенко. Это – яростная севильяна, в которой мужчина и женщина, танцующие на высоких каблуках, имеют целью затанцевать друг друга насмерть; или хота, с ее озорными веселыми прыжками, скачками и подпрыгиваниями; сардана, любимый каталонский хоровод; фанданго, андалузский чуть более живой вариант последнего, исполняемый с бесконечным притопыванием и перестуком кастаньет.
Рок
Местная городская молодежь не настолько разочарована жизнью, чтобы испытывать агрессию, без которой немыслим обычный рок. Потому в Испании распространился так называемый «рок кон раисес », то есть «рок на местных корнях», проявляющийся в беспрерывном ритмичном хлопании и резком пронзительном пении в стиле фламенко.
«Рок на местных корнях» играют, хорошо или плохо, но всегда очень громко, на всех фиестах и сборищах молодежи. Как правило, ему сопутствует шоу из народных танцев. Местные власти всячески поощряют подобную тягу к культуре, поскольку найти среди местного населения желающих потопать и похлопать не составляет никакого труда и не стоит ни гроша, если не считать бочки вина.
ОТДЫХ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ
Ежегодные отпуска
Обычно семья отдыхает на берегу моря, куда принято отправляться в полдень со всем, что для этого необходимо, и где жарятся на солнце до самого заката.
При этом совершенно необходимым атрибутом является музыка погромче, чтобы под нее можно было вовсю хлопать в ладоши и орать – надо же как-то дать другим понять, что вы прекрасно проводите время. Другим необходимым атрибутом является жареное на углях мясо и «паэлья » (блюдо из риса с овощами, мясом, рыбой и морепродуктами). Также для отдыха необходима огромная палатка, в которой семья из двадцати двух человек могла бы укрыться от неожиданного шторма, мною ни разу не зафиксированного.
На большинстве пляжей разбивать бивуак запрещено, но никто на этот запрет не обращает внимания. И никто против этого не возражает, если не считать одного-другого иностранца, которые по каким-то одним им известным причинам полагают, что пляж принадлежит только им. Но их тут же приглашают присоединиться к веселой толпе, предлагают выпить и, в конце концов, они начинают производить даже больше шума, чем сами испанцы.
Выходные за рубежом стали в последнее время очень популярными, и за дешевыми турпакетами гоняется чуть ли не вся страна.
У меня была одна знакомая пожилая дама, содержавшая небольшой кондитерский киоск в Гранаде, в городе, где зимой все стынет под ледяными ветрами, а летом плавится под знойным солнцем. Так вот, проведя две недели на Амазонке, она заявила:
– Я готова целый год мучиться здесь, как в клетке, лишь бы раз в год полетать, как голубка!
Праздники
Каждый божий день в календаре – это день какого-нибудь святого, а это значит, что фиеста переходит изо дня в день из одного испанского городка в другой. Здесь не забывают ни Сан-Салустиано, ни Сан-Буена-вентура, ни Сан-Сатурнино, и уж точно не забудут Санту-Обдулию, Санту-Бибиану и Санту-Аурелию.
Все жизненно важные службы города или деревни замирают, все население напивается до такой степени, что если эта деревушка является связующим звеном между двумя городами, то деловая жизнь замирает и в них.
Никто, конечно, не знает на все сто процентов, когда у того или иного святого его день, так что, на всякий случай, считайте, что праздники в Испании проходят где-то между 1 августа и 31 июля следующего года.
Коррида
Считается, что испанцы жестоки по отношению к животным. Но это не так.
Крестьяне на самом деле гоняют со своей плантации авокадо бездомных собак, но к своим собственным животным относятся с любовью.
В жестокости их обвиняют из-за корриды. Сами же испанцы не стыдятся своего пристрастия к этому виду развлечений и считают его вполне естественным. Для них коррида – занятие более благородное, чем английская охота на лис, где собаки выполняют всю грязную работу за охотников, восседающих на лошадях. В корриде же, рискуя собственной жизнью и рассчитывая исключительно на себя и на свою шпагу, испанец должен убить крупное и опасное животное.
Бои быков для испанцев – это искусство, а не спорт, и освещаются они не спортивными журналистами, а художественными критиками, а материалы их визируются самим зав.отделом культуры.
Леннет Тайнан, известный английский театральный критик, так описывает бои быков:
«Коррида – это ритуал, в котором удачно сочетаются отвага и красота, именно то, чего так не хватает западному сообществу».
А вот адмирал Нельсон с ним не согласен. Незадолго до Трафальгарской битвы он видел схватку человека с быком и посчитал расправу над двумя тореро поэтическим торжеством справедливости, а кровожадность зрителей настолько омерзительной, что он, по его выражению, не стал бы возражать, если бы и их подняли на рога.
Александр Дюма, автор «Трех мушкетеров», был настолько восхищен зрелищем, что не испытал предрекаемого отвращения. «Я, кто не может видеть, как кухарка сворачивает шею курице, просто не мог оторвать глаз от быка, который убил трех лошадей и серьезно ранил человека».
Если вы вдруг надумаете сходить на корриду, то обязательно захватите с собой белый платочек и очень темные солнечные очки.
Белый платочек понадобится вам, чтобы вместе с толпой подбадривать матадора, стремящегося получить в награду столь желанное ухо, оба уха или хвост. Местный мэр или важный политик, председательствующий на схватке, награждает победителя в зависимости от количества белых платков.
А темные очки понадобятся вам, когда от трупа животного будут отрезать то самое ухо, пару ушей или хвост. Это зрелище не для слабонервных.
Только не забывайте, что быка, выставленного на схватку, всю жизнь готовили к битве с человеком, и он жаждет вонзить острые рога в мягкое место прыгающего и размахивающего красной тряпкой у него перед мордой человека в сверкающих одеждах. Более того, у быка есть шанс отказаться от схватки и выжить. Многие быки так и поступают.
Кое-кто утверждает, что быки предпочитают смерть бесконечному «пасо-добле » местных музыкальных коллективов.
Но дадим слово Эрнесту Хемингуэю, всемирно признанному знатоку корриды:
«Бои быков существуют не для туристов и не для иностранцев, и всякая попытка изменить их во благо последним – это шаг к ограничению».
А если испанцы чего и не переносят, так это всяких ограничений.
Фейерверк
Культ огня и шума в Испании – это уже настоящая легенда. И потому профессия пиротехника здесь вполне прибыльна, хоть и опасна.
Ежегодный праздник огня в Валенсии, в течение которого сжигаются и взрываются около 76 000 килограммов взрывчатых веществ, не может, естественно, закончиться без грома.
Целый год «фальерос », то есть изготовители фейерверков, создают из папье-маше гротескные фигуры людей, а то и изображают целые события, которыми были ознаменованы последние двенадцать месяцев. Очень часто эти гигантские фигуры достигают высоты трехэтажного дома. И все эти усилия сгорают на какой-нибудь площади в считанные секунды.
Несчастные случаи здесь – явление обычное, но это считается неизбежным атрибутом развлечений. Настолько, что в городе Патерна было даже придумано состязание под названием «корда ». Представьте себе плотную толпу людей на главной улице города (в толстых одеждах, с сетчатыми масками на лицах и в тяжелых высоких ботинках), которая за каких-то двадцать пять секунд выпускает в воздух 35 000 ракет!
Вождение автомобиля
Водить машину в Испании небезопасно для жизни.
И сразу по нескольким причинам. Основная заключается в том, что испанцам нравится водить машину, и они садятся за руль с ужасающим энтузиазмом шестилетнего мальчугана, впервые увидевшего электромобиль в парке аттракционов.
Во времена Франко автомобилей было мало. В городах люди ездили преимущественно на общественном транспорте или ходили пешком; деревенские жители передвигались на мулах или повозках, запряженных лошадьми. Позже мулы были вытеснены велосипедами с моторчиками. Когда наступила эпоха автомобильной промышленности, вся Испания бросилась покупать машины. Шестидесятилетние старики, никогда не сидевшие за рулем, заполонили улицы на «Мерседесах» или «Ауди». Молодежь же предпочитала «Рено-турбо» за их грохот и треск.
Вся страна в такой спешке бросилась осваивать новые автомобильные дороги, которыми правительство довольно быстро опутало всю страну (а поездка по крупной магистрали здесь – настоящее удовольствие), что никто и не вспомнил о правах, об экзаменах и о страховке. Вполне возможно, что в деревнях и небольших городах, где отношения с дорожной полицией намного менее формальные, чем в крупных, прав не имеет добрая половина населения.
Во время больших праздников, когда половина городского населения садится за руль, чтобы навестить вторую половину городского населения, показатели смертности на дорогах достигают ужасающих размеров. Больше всего страдают дисциплинированные туристы из североевропейских стран, которым и в голову не приходит, что правила дорожного движения могут быть нарушены просто из-за их незнания или невнимательности.
Список жертв на испанских дорогах возглавляют немцы и французы, а все из-за их наивности: они почему-то полагают, что на красный свет надо останавливаться, а показав левый поворот, – поворачивать налево.
Англичане, более осторожные от природы, имеют обыкновение не доверять водителю, едущему впереди, и потому реже попадают в дорожные переделки.
Сплошная полоса посреди дороги, запрещающая обгон, в Испании вовсе не означает, что двадцать ненормальных испанцев не обгонят вас только для того, чтобы доказать, что «Сеат Панда» ничем не уступает «Феррари» со швейцарскими номерами, который только что со свистом пронесся мимо вас, презрев всякое ограничение скорости.
«Зебра» не дает пешеходу никакого преимущества; ее предназначение – показать, что муниципалитет в курсе того, что пожилым людям может понадобиться перейти на другую сторон улицы, и потому он нарисовал белые полоски на асфальте, дабы довести это до сведения автомобилистов. На «зебре» пешеход имеет право перейти улицу только тогда, когда автомобилист снизойдет до того, чтобы его пропустить. Испанцы, пребывающие в здравом уме, ни за что не рискнут перебираться на другую сторону улицы по «зебре» – они знают по собственному опыту, что предписывающий знак действует на водителя, как красная тряпка на быка.
Здесь уместно заметить, что сами испанские пешеходы представляют собой источник не меньшей опасности, чем автомобилисты, ибо испанцы презирают опасность. Ступив на проезжую часть, испанец, будь то мужчина или женщина, ребенок или старец, видит перед собой не «Пежо 204», а бьющего копытом быка, и смело вступает с ним в бой.
С ловкостью тореро он уворачивается от летящей на него машины, и, закружившись в вихре бандерильеро (участник корриды, вонзающий в быка дротики), в целости и сохранности выплывает на противоположной стороне улицы, не желая и слышать о том, что стал причиной столкновения сразу нескольких автомобилей.
В течение целых двух недель после вступления в силу закона о ремнях безопасности и шлемах мотоциклисты гарцевали в новеньких, с иголочки, касках, а автомобилисты прилежно пристегивались. Это было весело.
Однако очень скоро ремни безопасности перестали быть забавными, особенно после крепкого кофе с пончиком, а от шлемов пришлось отказаться, потому что они стали причиной хаоса. Пако вдруг сообразил, что когда он вихрем несется на своей «Ямахе», то в шлеме его не узнает даже родная мать; а друзья перестали махать ему руками или – что еще хуже – узнают его с большим опозданием, и, чтобы помахать в ответ, ему приходится поворачиваться всем корпусом, что чревато шумным столкновением с впереди идущей машиной, чей водитель может ударить по тормозам, чтобы не раздавить двенадцатилетнего «матадора».
Но это еще что. Вот, например, Соледад, купившая шлем цвета розового гибискуса, и Консепсьон, щеголявшая в голубом, как лаванда, решили как-то ими поменяться, потому что они не очень подходили к цвету их одежды, и – о ужас! – все их стали путать. В результате последовавшего хаоса начались нескончаемые аварии.
Но теперь все под контролем. О ремне безопасности и о шлеме больше никто и не вспоминает. Они перестали быть занятными.
Итак, если вы за рулем и хотите выжить, забудьте о правилах дорожного движения и полагайтесь только на свои инстинкты.
Если же вы пешеход, но тоже желаете выжить, то не ходите по улицам.
Радио и телевидение
Испанцы занимают второе место в Европе, после англичан, по количеству телезрителей. Телевизор есть почти в каждом доме. Даже в Андалусии с ее жарким летом сначала покупают телевизор, а потом уж холодильник.
Испанское телевидение вещает на девяти каналах, но в большинстве районов страны ловятся только пять. Особой популярностью пользуются всякого рода викторины и ток-шоу.
Испанские и мировые новости всеохватывающи и включают в себя сюжеты по искусству, балету и опере. Ведущие программ новостей, мужчины и женщины, привлекательны и жизнерадостны, даже когда вещать приходится о неприятных новостях.
1 2 3 4 5 6
Но заявить, что Сервантес или Перес Гальдос являются самыми известными классиками испанской литературы, а Веласкес, Гойя, Фали, Миро и Пикассо ее ведущими художниками, а Де-Фалья, Гранадос и Родриго – ее лучшими композиторами, а Кальдерон де ла Барка, Агустин Морето и Кавана, Тирсо де Молина и Лопе де Bera – самыми выдающимися драматургами испанского золотого века, – мало. Испанцы считают, что это знает любой школьник.
В международных литературных кругах до сих пор обсуждается вопрос, кто был большим реалистом: Макс Ауб, Пио Бароха, Торренте Бальестер, Камило Хосе Села, Мигель Делибес или Луис Мартин Сантос периода Франко, или писатели постфранкистской Испании, такие как Хуан Бенет, Роса Часель, Антонио Гала, Муньос Молина, Мануэль Васкес Монталбан и Теренси Мойкс.
Или почему фильмы Альмодовара, Арильяна, Берланги, Буньюэля, Камуса, Висенте Эрисе, Пилара Миро или Карлоса Сауры пользуются в стране большей популярностью, чем иностранные. Не потому ли, что последние редко доходят до экрана в своем первоначальном виде? Со времен Франко фильмы в Испании дублируются, поскольку так их было легче подвергать цензуре.
И еще один интересный момент, который немало забавляет испанцев. Речь идет об англо-испанском культурном общении. Дело в том, что англичане, плохо усваивающие иностранные языки, читают про испанцев в книгах, написанных англичанами, в то время как испанцы читают про англичан у английских авторов.
В большинстве домов вы увидите собрания сочинений Шекспира рядом с книгами Диккенса, Оскара Уайльда а, возможно, и Сомерсета Моэма и Д. Г. Лоренса.
Англичане же, со своей стороны, познают испанский характер по Роберту Грейвсу, Джорджу Оруэллу и Джералду Бренану (если не по Эрнесту Хемингуэю), воспитанных на книгах писателя-путешественника Джорджа Барроу, который, в свою очередь, вырос на книгах Ричарда Форда.
Пресса
С полмиллиона испанцев покупают «Марку», ежедневную газету, пишущую о футболе. Но, в общем и целом, испанцы не большие любители газет. Самыми крупными печатными изданиями (свыше четырехсот тысяч экземпляров) являются «Паис», «Мундо», «АБС» и «Вангуардия». Желтая пресса, эксплуатирующая тему личной жизни испанских монархов или неблаговидные поступки приходского священника, не пользуются здесь никакой популярностью.
Есть издания, в которых перемежают серьезные политические статьи целыми разворотами с ню – давно подмечено, что испанские бизнесмены не прочь полистать такие картинки за чашкой кофе.
Песни и танцы
Очень популярным до сих пор является «канте хондо » (монотонное пение, разновидность фламенко), имеющее четырехсотлетнюю историю. Любители «канте хондо » высмеют любого, кто, не разбираясь в этом искусстве, попытается что-то спеть (первое впечатление от этого пения такое, словно певец фальшивит и его единственной целью является протянуть как можно дольше одну и ту же ноту).
Все верно, нота действительно звучит фальшиво и бесконечно долго, но пока она звучит, певец умудряется рассказать слушателям целую историю о любви, горе, душевных муках, обмане, смерти и разбитых сердцах, о страданиях, несчастьях, боли, сожалениях, тоске, одиночестве, муках, жалобах, клевете, травме, апоплексии, катастрофе, о девальвации песеты, о теще, об отчаянии и седых волосах.
Когда испанцы не поют, они танцуют. А танцы у них страстные, вроде севильяны. В этом со сложной ритмикой танце страстные любовники из Севильи повествуют о своей любви и ненависти (несколько быстрых поцелуев, бесконечная чечетка и устрашающий вид). Или фламенко. Это – яростная севильяна, в которой мужчина и женщина, танцующие на высоких каблуках, имеют целью затанцевать друг друга насмерть; или хота, с ее озорными веселыми прыжками, скачками и подпрыгиваниями; сардана, любимый каталонский хоровод; фанданго, андалузский чуть более живой вариант последнего, исполняемый с бесконечным притопыванием и перестуком кастаньет.
Рок
Местная городская молодежь не настолько разочарована жизнью, чтобы испытывать агрессию, без которой немыслим обычный рок. Потому в Испании распространился так называемый «рок кон раисес », то есть «рок на местных корнях», проявляющийся в беспрерывном ритмичном хлопании и резком пронзительном пении в стиле фламенко.
«Рок на местных корнях» играют, хорошо или плохо, но всегда очень громко, на всех фиестах и сборищах молодежи. Как правило, ему сопутствует шоу из народных танцев. Местные власти всячески поощряют подобную тягу к культуре, поскольку найти среди местного населения желающих потопать и похлопать не составляет никакого труда и не стоит ни гроша, если не считать бочки вина.
ОТДЫХ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ
Ежегодные отпуска
Обычно семья отдыхает на берегу моря, куда принято отправляться в полдень со всем, что для этого необходимо, и где жарятся на солнце до самого заката.
При этом совершенно необходимым атрибутом является музыка погромче, чтобы под нее можно было вовсю хлопать в ладоши и орать – надо же как-то дать другим понять, что вы прекрасно проводите время. Другим необходимым атрибутом является жареное на углях мясо и «паэлья » (блюдо из риса с овощами, мясом, рыбой и морепродуктами). Также для отдыха необходима огромная палатка, в которой семья из двадцати двух человек могла бы укрыться от неожиданного шторма, мною ни разу не зафиксированного.
На большинстве пляжей разбивать бивуак запрещено, но никто на этот запрет не обращает внимания. И никто против этого не возражает, если не считать одного-другого иностранца, которые по каким-то одним им известным причинам полагают, что пляж принадлежит только им. Но их тут же приглашают присоединиться к веселой толпе, предлагают выпить и, в конце концов, они начинают производить даже больше шума, чем сами испанцы.
Выходные за рубежом стали в последнее время очень популярными, и за дешевыми турпакетами гоняется чуть ли не вся страна.
У меня была одна знакомая пожилая дама, содержавшая небольшой кондитерский киоск в Гранаде, в городе, где зимой все стынет под ледяными ветрами, а летом плавится под знойным солнцем. Так вот, проведя две недели на Амазонке, она заявила:
– Я готова целый год мучиться здесь, как в клетке, лишь бы раз в год полетать, как голубка!
Праздники
Каждый божий день в календаре – это день какого-нибудь святого, а это значит, что фиеста переходит изо дня в день из одного испанского городка в другой. Здесь не забывают ни Сан-Салустиано, ни Сан-Буена-вентура, ни Сан-Сатурнино, и уж точно не забудут Санту-Обдулию, Санту-Бибиану и Санту-Аурелию.
Все жизненно важные службы города или деревни замирают, все население напивается до такой степени, что если эта деревушка является связующим звеном между двумя городами, то деловая жизнь замирает и в них.
Никто, конечно, не знает на все сто процентов, когда у того или иного святого его день, так что, на всякий случай, считайте, что праздники в Испании проходят где-то между 1 августа и 31 июля следующего года.
Коррида
Считается, что испанцы жестоки по отношению к животным. Но это не так.
Крестьяне на самом деле гоняют со своей плантации авокадо бездомных собак, но к своим собственным животным относятся с любовью.
В жестокости их обвиняют из-за корриды. Сами же испанцы не стыдятся своего пристрастия к этому виду развлечений и считают его вполне естественным. Для них коррида – занятие более благородное, чем английская охота на лис, где собаки выполняют всю грязную работу за охотников, восседающих на лошадях. В корриде же, рискуя собственной жизнью и рассчитывая исключительно на себя и на свою шпагу, испанец должен убить крупное и опасное животное.
Бои быков для испанцев – это искусство, а не спорт, и освещаются они не спортивными журналистами, а художественными критиками, а материалы их визируются самим зав.отделом культуры.
Леннет Тайнан, известный английский театральный критик, так описывает бои быков:
«Коррида – это ритуал, в котором удачно сочетаются отвага и красота, именно то, чего так не хватает западному сообществу».
А вот адмирал Нельсон с ним не согласен. Незадолго до Трафальгарской битвы он видел схватку человека с быком и посчитал расправу над двумя тореро поэтическим торжеством справедливости, а кровожадность зрителей настолько омерзительной, что он, по его выражению, не стал бы возражать, если бы и их подняли на рога.
Александр Дюма, автор «Трех мушкетеров», был настолько восхищен зрелищем, что не испытал предрекаемого отвращения. «Я, кто не может видеть, как кухарка сворачивает шею курице, просто не мог оторвать глаз от быка, который убил трех лошадей и серьезно ранил человека».
Если вы вдруг надумаете сходить на корриду, то обязательно захватите с собой белый платочек и очень темные солнечные очки.
Белый платочек понадобится вам, чтобы вместе с толпой подбадривать матадора, стремящегося получить в награду столь желанное ухо, оба уха или хвост. Местный мэр или важный политик, председательствующий на схватке, награждает победителя в зависимости от количества белых платков.
А темные очки понадобятся вам, когда от трупа животного будут отрезать то самое ухо, пару ушей или хвост. Это зрелище не для слабонервных.
Только не забывайте, что быка, выставленного на схватку, всю жизнь готовили к битве с человеком, и он жаждет вонзить острые рога в мягкое место прыгающего и размахивающего красной тряпкой у него перед мордой человека в сверкающих одеждах. Более того, у быка есть шанс отказаться от схватки и выжить. Многие быки так и поступают.
Кое-кто утверждает, что быки предпочитают смерть бесконечному «пасо-добле » местных музыкальных коллективов.
Но дадим слово Эрнесту Хемингуэю, всемирно признанному знатоку корриды:
«Бои быков существуют не для туристов и не для иностранцев, и всякая попытка изменить их во благо последним – это шаг к ограничению».
А если испанцы чего и не переносят, так это всяких ограничений.
Фейерверк
Культ огня и шума в Испании – это уже настоящая легенда. И потому профессия пиротехника здесь вполне прибыльна, хоть и опасна.
Ежегодный праздник огня в Валенсии, в течение которого сжигаются и взрываются около 76 000 килограммов взрывчатых веществ, не может, естественно, закончиться без грома.
Целый год «фальерос », то есть изготовители фейерверков, создают из папье-маше гротескные фигуры людей, а то и изображают целые события, которыми были ознаменованы последние двенадцать месяцев. Очень часто эти гигантские фигуры достигают высоты трехэтажного дома. И все эти усилия сгорают на какой-нибудь площади в считанные секунды.
Несчастные случаи здесь – явление обычное, но это считается неизбежным атрибутом развлечений. Настолько, что в городе Патерна было даже придумано состязание под названием «корда ». Представьте себе плотную толпу людей на главной улице города (в толстых одеждах, с сетчатыми масками на лицах и в тяжелых высоких ботинках), которая за каких-то двадцать пять секунд выпускает в воздух 35 000 ракет!
Вождение автомобиля
Водить машину в Испании небезопасно для жизни.
И сразу по нескольким причинам. Основная заключается в том, что испанцам нравится водить машину, и они садятся за руль с ужасающим энтузиазмом шестилетнего мальчугана, впервые увидевшего электромобиль в парке аттракционов.
Во времена Франко автомобилей было мало. В городах люди ездили преимущественно на общественном транспорте или ходили пешком; деревенские жители передвигались на мулах или повозках, запряженных лошадьми. Позже мулы были вытеснены велосипедами с моторчиками. Когда наступила эпоха автомобильной промышленности, вся Испания бросилась покупать машины. Шестидесятилетние старики, никогда не сидевшие за рулем, заполонили улицы на «Мерседесах» или «Ауди». Молодежь же предпочитала «Рено-турбо» за их грохот и треск.
Вся страна в такой спешке бросилась осваивать новые автомобильные дороги, которыми правительство довольно быстро опутало всю страну (а поездка по крупной магистрали здесь – настоящее удовольствие), что никто и не вспомнил о правах, об экзаменах и о страховке. Вполне возможно, что в деревнях и небольших городах, где отношения с дорожной полицией намного менее формальные, чем в крупных, прав не имеет добрая половина населения.
Во время больших праздников, когда половина городского населения садится за руль, чтобы навестить вторую половину городского населения, показатели смертности на дорогах достигают ужасающих размеров. Больше всего страдают дисциплинированные туристы из североевропейских стран, которым и в голову не приходит, что правила дорожного движения могут быть нарушены просто из-за их незнания или невнимательности.
Список жертв на испанских дорогах возглавляют немцы и французы, а все из-за их наивности: они почему-то полагают, что на красный свет надо останавливаться, а показав левый поворот, – поворачивать налево.
Англичане, более осторожные от природы, имеют обыкновение не доверять водителю, едущему впереди, и потому реже попадают в дорожные переделки.
Сплошная полоса посреди дороги, запрещающая обгон, в Испании вовсе не означает, что двадцать ненормальных испанцев не обгонят вас только для того, чтобы доказать, что «Сеат Панда» ничем не уступает «Феррари» со швейцарскими номерами, который только что со свистом пронесся мимо вас, презрев всякое ограничение скорости.
«Зебра» не дает пешеходу никакого преимущества; ее предназначение – показать, что муниципалитет в курсе того, что пожилым людям может понадобиться перейти на другую сторон улицы, и потому он нарисовал белые полоски на асфальте, дабы довести это до сведения автомобилистов. На «зебре» пешеход имеет право перейти улицу только тогда, когда автомобилист снизойдет до того, чтобы его пропустить. Испанцы, пребывающие в здравом уме, ни за что не рискнут перебираться на другую сторону улицы по «зебре» – они знают по собственному опыту, что предписывающий знак действует на водителя, как красная тряпка на быка.
Здесь уместно заметить, что сами испанские пешеходы представляют собой источник не меньшей опасности, чем автомобилисты, ибо испанцы презирают опасность. Ступив на проезжую часть, испанец, будь то мужчина или женщина, ребенок или старец, видит перед собой не «Пежо 204», а бьющего копытом быка, и смело вступает с ним в бой.
С ловкостью тореро он уворачивается от летящей на него машины, и, закружившись в вихре бандерильеро (участник корриды, вонзающий в быка дротики), в целости и сохранности выплывает на противоположной стороне улицы, не желая и слышать о том, что стал причиной столкновения сразу нескольких автомобилей.
В течение целых двух недель после вступления в силу закона о ремнях безопасности и шлемах мотоциклисты гарцевали в новеньких, с иголочки, касках, а автомобилисты прилежно пристегивались. Это было весело.
Однако очень скоро ремни безопасности перестали быть забавными, особенно после крепкого кофе с пончиком, а от шлемов пришлось отказаться, потому что они стали причиной хаоса. Пако вдруг сообразил, что когда он вихрем несется на своей «Ямахе», то в шлеме его не узнает даже родная мать; а друзья перестали махать ему руками или – что еще хуже – узнают его с большим опозданием, и, чтобы помахать в ответ, ему приходится поворачиваться всем корпусом, что чревато шумным столкновением с впереди идущей машиной, чей водитель может ударить по тормозам, чтобы не раздавить двенадцатилетнего «матадора».
Но это еще что. Вот, например, Соледад, купившая шлем цвета розового гибискуса, и Консепсьон, щеголявшая в голубом, как лаванда, решили как-то ими поменяться, потому что они не очень подходили к цвету их одежды, и – о ужас! – все их стали путать. В результате последовавшего хаоса начались нескончаемые аварии.
Но теперь все под контролем. О ремне безопасности и о шлеме больше никто и не вспоминает. Они перестали быть занятными.
Итак, если вы за рулем и хотите выжить, забудьте о правилах дорожного движения и полагайтесь только на свои инстинкты.
Если же вы пешеход, но тоже желаете выжить, то не ходите по улицам.
Радио и телевидение
Испанцы занимают второе место в Европе, после англичан, по количеству телезрителей. Телевизор есть почти в каждом доме. Даже в Андалусии с ее жарким летом сначала покупают телевизор, а потом уж холодильник.
Испанское телевидение вещает на девяти каналах, но в большинстве районов страны ловятся только пять. Особой популярностью пользуются всякого рода викторины и ток-шоу.
Испанские и мировые новости всеохватывающи и включают в себя сюжеты по искусству, балету и опере. Ведущие программ новостей, мужчины и женщины, привлекательны и жизнерадостны, даже когда вещать приходится о неприятных новостях.
1 2 3 4 5 6