Но лет через тридцать, я думаю, положение начнет меняться, а может быть, и уже изменяется. Будущее, конечно, за электронной книгой — просто потому уже, что занимает она несравненно меньше места и во многих отношениях удобнее бумажной: ее легче листать в поисках нужного места, ее можно снабжать иллюстративным материалом, который Гутенбергу с Федоровым и не снился, ее, черт возьми, можно даже озвучивать!»

Мысли вслух — Г. Б. Кузьминов:
Поставим чистый эксперимент: представим себе, что исчезли все книги, написанные на бумаге, — в библиотеках, домах, магазинах, сейфах музеев и спецхранов, на помойках — все. Станет пи человечество воссоздавать бумажную литературу на основе Интернета? Для меня очевидно — да, станет. Но бумажная литература-2 будет отличаться от существующей сегодня качеством носителя. Другой мысленный эксперимент — представим себе, что сегодня в ноль часов на всех столах появились компьютеры с экраном формата A3, скорость перекачки информации стала бесконечной, а сканеры начали сами листать страницы и исправлять ошибки. Долго ли после этого просуществует бумажная литература? Полагаю, что не менее 160 лет, то есть времени жизни двух поколений, — массовая литература и 200-250 лет — так сказать, библиофильская литература. Даже если будет создана электронная книга, по весу, объему и прочности не уступающая бумажной, умеренной стоимости и удобная в эксплуатации, причем закачка файлов стоит не больше бумажной книги, эта оценка сильно не изменится.

Мысли вслух — Б. В. Дубин:
Часто спрашивают — не убьет ли Сеть книгу? Не убьет, потому что книга — это не просто набор букв. Это элемент культуры, связанный со всеми ее элементами, причем по многим «линиям», в том числе неочевидным. В книге отражено, причем очень тонко (мы социализированы и этого не замечаем), кто ее написал, для кого, кому она по зубам и нет, ставить ее в шкаф и в какой ряд (или прочитал и выбросил) и тд. За книгой стоят интересы миллионов людей, Интернет ее не отменит. Сегодня, когда у человека в соответствующем возрасте возникает вопрос о передаче культурных ценностей, он обращается к книге. Серьезные изменения возможны только в долгосрочной перспективе, за десятилетия. Становление литературы как социального института происходило через оформление, в том числе и правовое, понятия «автор». Поэтому если Интернет как-то изменит понятие авторского права, то он может серьезнее, чем кажется на первый взгляд, повлиять и на понятие «автор» и, следовательно, на понятия «литературное сообщество» и «литература».
Угроза для нехудожественной литературы
Что на самом деле может лечь под нож Интернета? (Нам дорога именно эта ассоциация, потому что во время написания статьи один из авторов мотал срок в ЦИТО). Справочную литературу и энциклопедии на бумаге Интернет потеснит, когда все, ими пользующиеся, начнут активно работать с Сетью. Реально для этого надо, чтобы из дома качался не килобайт в секунду, а хотя бы десять, как на работе. Само же информационное наполнение Интернета улучшается на глазах и интуитивно кажется, что через несколько лет в Сети ситуация с информацией станет лучше, чем на бумаге. Процесс мог бы пойти быстрее, но — опять же, экономика! — издателю Сеть пока не очень-то и выгодна. Он не приносит денег и не будет их приносить, пока не наладится система сетевых платежей. Вот когда она заработает, это будет третий звонок для специальной литературы на бумаге. Но до этого — годы.
Журналы уязвимы, потому что состоят из статей, которые могут читаться по отдельности (да и не все интересны). Трудно прочесть с экрана роман, да и непривычно как-то, а вот научный или научно-популярный журнал — отчего бы и нет? Статью сегодня, другую завтра, третью — дома, следующую — на работе… Да и читатель научного журнала к экрану привык. Чем ближе журнал к справочнику, комплекту слабо связанных между собой статей, тем опаснее ему Сеть. Чем большей работы для чтения требуют статьи в журнале, чем сильнее они связаны между собой и с оформлением, чем более журнал является «целым», а не суммой частей, — тем более он защищен и тем более он и есть явление культуры. Некоторые научно-популярные журналы в последние годы пошли по пути упрощения и облегчения содержания. Этот путь позволяет сохранить тираж, но в перспективе может привести к гибели — когда потенциальные читатели сядут к компьютерам. Для поддержания или создания журнала на уровне «явления культуры» нужны понимание ситуации, желание, силы, деньги.
Все, сказанное выше, верно при «инерциальном прогнозе» относительно цен на услуги связи и политики властей в информационной сфере. Власть в России (и в СССР) всерьез вмешивается в ситуацию только тогда, когда ощущает угрозу себе, — потому что именно сохранение себя у власти всегда являлось ее главной задачей. Как сказано у Стругацких — «у них две цели, одна — главная, другая — основная. Главная — удержаться у власти. Основная — получить от этой власти максимум удовлетворения. Среди них есть и незлые люди, они получают удовлетворение от сознания того, что они — благодетели народа. Но в большинстве своем это хапуги, сибариты, садисты, и все они властолюбивы…» Реально подавление Интернета, если оно и будет идти, то не по политическим причинам, ибо его влияние на избирателя существенно слабее, чем влияние TV. Причины для роста интереса государства к Сети в основном будут экономическими (прикрывается это, конечно, разговорами о высоком — информационной безопасности, здоровье нации, морали, для более простого слушателя — о растлевающем влиянии, всемирном заговоре и так далее). Просто в какой-то момент Интернет начнет приносить деньги, тогда чиновник и поймет, что вымя созрело, пора запрещать и разрешать, пора доить, бидон продукта просит… Это приведет к росту цен на услуги и соответствующему замедлению роста. Почему так происходит — понятно: человек, делающий дело, хочет его делать и детям своим передать, то есть он заинтересован в развитии рынка, а чиновнику, который завтра будет сидеть в другом кресле (или, простите, на нарах), важно положить в карман сегодня.

Мысли вслух — Б. В. Дубин:
В истории человечества многие вроде бы технические новинки в итоге очень сильно влияли на культуру и общество, например фотография, а вначале это не было очевидно. Интернет влияет на общество, причем это влияние наиболее сильно для системы обучения, от школы до научных конференций и фэнов, всякого рода увлеченных людей, групп, которые кристаллизуются вокруг объекта своего увлечения. Особенность российской ситуации в том, что Интернет пришел в момент, когда были нарушены сложившиеся пути коммуникации и воспроизводства культуры. Школы, вузы, библиотеки, журналы — все существует, но оно во многом изменилось и функционирует по-новому. В этой ситуации Интернет компенсирует провалы в системах коммуникации и репродукции культуры. Кроме того, возникают «сети своих», приватное общение, и Сеть помогает технически реализовать эти «сети». Интернет не убивает книгу — в культуре вообще новое не убивает старое, оно его изменяет, усложняет; Интернет же скорее дает оформление уже изменившимся вещам, открывает им клапан, путь. Сеть — элемент постиндустриального общества, общества с меньшим числом границ, более подвижного.
Интернет — удобная система для этого общества, но и способ взглянуть на него, понять его.
Не победит ли дружба?
Некоторое время назад появился гибрид компьютера и книги, так называемая электронная книга. Представьте себе устройство по весу и габаритам равное обычной книге, имеющее экран размером со страницу, на котором и появляется изображение страницы книги. При некоторых вполне очевидных дополнительных условиях (прочность, окупаемость, время автономной работы, время зарядки аккумуляторов и так далее) такие устройства вполне могут составить конкуренцию бумажной книге. Тем более, что электронная книга может включать, как и вся интернет-литература, анимацию и звук. Технические проблемы сейчас на грани решения; кажется, что в ближайшие годы они сдадутся. Тогда вопрос будет в экономике — издателю должно быть выгодно продавать файлы, а не «распечатки». Пока это не так, и непонятно, когда станет так, хотя бы потому, что с нашей ментальностью мы начнем немедленно копировать все друг у друга. Опять же, нет соответствующей системы платежей.
Разумеется, электронная книга более чем естественно связывается с Интернетом, вплоть до того, что электронная энциклопедия может регулярно обновляться (это предсказал Станислав Лем еще в 1973 году — «Экстелопедия Вестранда»). Распространению компьютерных книг может помешать предлагаемый некоторыми разработчиками и технически вполне осуществимый контроль продаж и даже потребления, то есть самого акта чтения. Имеется в виду реализовать ситуацию, когда пользователь платит за каждое прочтение или за время пользования. Жадность изготовителей электронных книг может в этом случае сработать на пользу бумажной книге, но наш народ что-нибудь да придумает…
Попутно — кое-что об изобретательности. Одного из авторов этой статьи занесло как-то на проводимый неким фондом загородный семинар для педагогов. Кормили отменно — он так не питался много лет до и после, правда, и работать приходилось непрерывно. Но больше половины зала — судя по гладкости щек — живого школьника видели хорошо если десять лет назад. Или вообще… Энный докладчик подряд сетует на пассивность школьников, они, де, «ничего не хотят», им «ничего не интересно». Автор просит слова и, нарушая правила игры, рассказывает, что его школьники (зал напрягается) не далее как три дня назад поведали — просто к слову пришлось — семь или восемь (он сбился со счета) способов звонить из автомата без монеты. И они были разобраны с точки зрения физики. После паузы автор елейным голосом спрашивает — не следует ли из этого, что некоторые вещи школьникам интересны? Что пассивность может быть связана с изучаемым материалом или методом изучения?.. Правду сказал французский социолог Пьер Бурдье — система прощает все, даже предательство, но не прощает неприятия правил игры. Аминь.
Так что с электронными книгами мы тоже справимся, но возникает вопрос — почему мы почти всегда почитаем за честь обмануть продавца, причем делаем это не в укромном углу и потупив глаза, а радостно и помогая ближним? Не исключено, что это — наследие социализма, обобществления и работы на государство. Имея работодателем государство, я не сталкиваюсь с последствиями хищения — крадется «у всех», на мне это не сказывается. А помогая в этом деле ближним, я вместе с другими людьми противостою государству, которое само обкрадывает меня и их. Дело доходит до смешного — школьники подсказывают на экзамене, и не в школе, а на приемном экзамене в институт. А вот если я — мелкий и мельчайший частный собственник и лавочник, то регулярно узнаю, что жульничество — это плохо. Я вынужден повторять это детям и говорить другим людям (даже если в душе считаю, что плохо, только когда крадут у меня). И в результате в общественное сознание понемногу проникает эта поразительная мысль…
Сетевая литература — что нового
Литературу, живущую в Сети, можно разделить на изначально бумажную, но помещенную в Сеть; ту, которая изначально не имела бумажной версии, но будучи перенесена на бумагу, ничего не потеряет; и наконец, собственно сетевую. Последняя — это литература, которую нельзя вполне адекватно перенести на лист. Конечно, «дьявол — в деталях» в данном случае в слове «вполне». По ходу дела увидим, где хвост, а где — рога.
Сетевая литература может иметь несколько отличий от бумажной. Первое из них, собственно, не сетевое, а компьютерное — в текст могут быть вмонтированы (избавляясь от текстоцентризма, следует сказать — часть произведения могут составлять) музыка и движущиеся картинки или анимация. Заметим, что бумажная литература со звуковым содержанием известна — в незапамятные времена в журналах «Кругозор» и «Колобок» были страницы в виде гибких пластинок. А в комиксах при некотором напряжении фантазии можно увидеть прообраз анимации. Компьютерное произведение может быть сделано многооконным, гипертекстовым, содержащим многочисленные внутренние ссылки и переходы, имеющим многослойную, древовидную и вообще любую структуру и схему подчиненности и связанности кусков, включающую описания событий с разных сторон. Кое-что из этого имеется в бумажной литературе (описание с разных сторон, многоплановость повествования, известны попытки создать и гипертекст (например, М. Павич «Хазарский словарь», В. Пелевин «Желтая стрела», X. Кортасар «64. Модель для сборки»).
Следующее отличие — уже сетевое: части произведения могут не лежать вместе (в Сети это есть — некоторые сайты при обращении к ним сами обращаются к другим). Далее, произведение в качестве материала могло бы использовать реальность. Например, можно представить себе произведение, использующее в качестве субстрата реальные транспортные расписания или реальную погоду. И «шпион Джонс, длинный и черный, как змея», не «переползает Ленинский проспект» (анекдот 70-х годов о советской литературе 50-х годов), а перепрыгивает с самолета на самолет, пользуясь реальными расписаниями, тут же запрашиваемыми по Сети программой, под управлением которой развивается произведение. Наконец, развитие событий может в некоторой мере управляться читателем и могло бы развиваться отчасти стохастически. Интерактивные книги, например имеющие два эпилога, один из которых и должен выбрать читатель, уже существуют и на бумаге, и в Интернете. Другое дело, что два эпилога — это, скорее, демонстрация автором амбивалентности мира произведения, чем настоящая интерактивность. Настоящая интерактивность и вариабельность начинаются тогда, когда читатель не может обозревать весь контекст одномоментно. Это, впрочем, уже реализовано — и на бумаге, и в Сети.
Авиакомпании пока не предусматривают игровых возможностей на своих серверах, чтобы виртуальный Фалин мог делать искусственное дыхание виртуальной Марте в переходном модуле «Стратопорта»… «Я понял, что в ближайшие пятнадцать минут меня будут убивать всеми способами». Но со временем это может стать рекламным приемом.
Японские аристократы обменивались стихами. Это был прообраз того, что можно назвать «диалог-литературой». На бумаге она не получила развития, в частности, в силу технических трудностей. В Сети этих трудностей нет, и народ пишет «народные повести», дописывая сцены друг к другу. В толкинистской среде дописыванием строк друг к другу сочиняют шуточные пьесы, есть сайты, где дописыванием строк пишут стихи в японском стиле и фантастику. Возможна ситуация, когда каждый «ведет» своего персонажа, — такая технология граничит с ролевой игрой; вроде бы есть литературные произведения, основанные на сыгранной ролевой игре. Но авторы сами не признаются.
Наконец, возможно вторжение в той или иной мере компьютера в процесс творчества. Пугаться этого не надо — хотя бы потому, что человек-редактор, тупо борющийся с повторением слов, способен исказить смысл текста и ухудшить его звучание не менее успешно, нежели компьютер. Даже успешнее — на мнение компьютера многим наплевать проще, чем на мнение литредактора-человека. Другое дело, что существуют такие способы работы с текстом, что О’Брайен бы позавидовал. Но об этом — не на ночь. И не в этой статье.
Социальное же отличие сетевой литературы проистекает из того, что произведения оказалось технически легко размещать в Интернете, делая их немедленно доступными для десятков миллионов. И выяснилось, что сильнейшая человеческая страсть — это страсть к самовыражению. Многие из тех, кто технически смог это сделать, начали создавать свои «homepage», или «домашние странички», куда помещали информацию о себе любимом, фотографии своих котов и коттеджей, свои литературные произведения (иногда интересные тексты, а иногда «барсы, выведенные из барсенала») и всяческие завлекалочки (анекдоты, половые признаки, тесты и тексты — опубликованные и нет — и т.д.). Выложить произведение в Сети проще, чем опубликовать книгу, послать мэйл проще, чем письмо, поэтому Интернет более непосредствен, в нем меньше «суперэго». При всей свободе сегодняшнего российского общества не найти вам на бумаге текстов с таким количеством матерщины, как в Интернете. И таких смачных антисемитских пассажей вам тоже на бумаге не сыскать. Может быть, это происходит потому, что сейчас издательства, даже выпуская книги «за счет автора», подвергают материал цензуре (в договоре это называется «редактирование», и заказчик за него платит; бизнес, как всегда, умно использует политику). Интернет же — это комплекс реакций, не искаженных ни культурой, ни «редактурой».
1 2 3 4