Если бы мой пациент был американцем, то я бы даже не продолжала историю, он бы закончил ее сам. Дело в том, что слоненок теряет перышко и начинает падать, а рядом летает его подружка-птичка и кричит: «Ты все равно умеешь летать, ты все равно можешь!» И он почти упал, но в последний момент взмахнул ушами и взмыл вверх. Это почти хрестоматийная история триумфа, победы. У всех нас есть это волшебное перышко, которое мы «зажимаем в хоботе». Иногда мы вспоминаем вещи, которые когда-то были для нас очень важны: например, день рождения, когда твой возраст наконец впервые будет записан двумя цифрами. С каждым из нас это когда-то случилось. И в маленькой виньетке транса для Сергея звучало следующее: это произошло просто потому, что ты есть. Точно так же у каждого из нас есть право подойти и спросить любого авторитетного человека о том, что нам нужно.
Я бы хотела, чтобы он пережил еще одно «победительное» воспоминание. Для каждого ребенка самая настоящая победа — научиться ездить на двухколесном велосипеде. Потому что очень трудно одновременно справляться с рулем, педалями и удерживать равновесие. Обычно ребенок переживает пьянящее ощущение настоящей победы. Многие в своих воспоминаниях даже падают с велосипедов, потому что уж слишком прекрасно. Когда моя дочка впервые поехала, она стала оборачиваться и кричать: «Смотри, смотри!» — и налетела на дерево. В эту историю вложено также совершенно неотъемлемое воспоминание о том, что падение ни капельки не умаляет триумфа и ты знаешь, что как только поднимешься, снова сядешь и поедешь, и снова будет это ощущение свободы. Мне даже говорить об этом не пришлось, настолько это само собой разумеется. Совершенно не важно, что ты упал! И Сергей сам пришел к этому. Он просто великолепный субъект: так улыбался и давал такую хорошую обратную связь! Но концептуализация состоит в том, что чувство дискомфорта возникало у него тогда, когда он должен был о чем-то попросить, на что у него было и право, и способность. Он сравнил себя с «бешеным зайцем» — отличный образ. Такой субъект делает за терапевта часть работы, потому что этого «бешеного зайца» можно абсолютно ясно представить. Сергей хочет быть по-настоящему смелым — рамки достаточно четко определены. Задача терапевта — придумать способ, чтобы показать ему все его триумфы, достижения, показать, что он многого добился и научить его помнить это ощущение.
Иногда клиент совершенно конкретно говорит то, что хотел бы услышать от вас. Вы помните, я рассказывала о пациенте, которого тянуло к своей бывшей жене и он жаловался мне: «Я знаю, что это убийственно для меня, но ничего не могу с собой поделать». Вы слушаете то, что вам говорит пациент, и, опираясь на это, выстраиваете интервенцию.
Одна из приятнейших вещей, которую испытывает терапевт, состоит в том, что чем старше становишься, тем больше опыта. Тем больше у терапевта появляется ниточек, потянув за которые, он может сказать: «Здесь можно вспомнить об этом… А здесь я расскажу это… А потом я напомню об этом…» Даже если терапевт молод, у него достаточно собственных переживаний. Даже в двенадцать лет ребенок уже знает, как бывает, когда тебя предали, когда тебе сделали больно и когда тебе просто замечательно; помнит о том, как бывает, когда тебя любят, используют или когда ты переживаешь триумф. Просто нужно вспомнить это, чему и помогает транс. Конечно, когда я работала с Сергеем, я тоже была в трансе.
ВОЗРАСТНАЯ РЕГРЕССИЯ
Транс «Возрастная регрессия»
Я хочу привести пример возрастной регрессии, цель которой состояла в том, чтобы «исправить» что-то в прошлом клиента. Вы, конечно, понимаете, что когда мы с вами делали упражнение, у нас было много случаев возрастной регрессии. Мы «качались на качелях», вспоминали запах бабушкиного печенья, свое возвращение из школы с хорошими оценками и свою гордость этим. Или, например, о том, что школьный учитель рассказал всем, как замечательно сделана наша работа, и повесил ее на стенку. Все это маленькие примеры возрастной регрессии, для которых совершенно не обязательно формально наводить транс.
Иногда мои пациенты приходят ко мне и «заказывают» вспомнить то, что было в прошлом, чтобы понять, что же там произошло, или чтобы изменить немного эти воспоминания. Память очень избирательна: иногда мы запоминаем только то, что приятно, иногда наслаиваются рассказы других очевидцев, иногда мы даже путаем память со снами. Когда мы об этом думаем достаточно часто, то становится трудно определить, откуда же это все взялось. Если у вас много братьев и сестер, то может оказаться, что ваши воспоминания совершенно не совпадают.
Я, например, отлично знаю, что мой брат был любимчиком родителей, он же считает наоборот. У каждого имеется длиннейший список претензий, когда одного из нас предпочли другому. Однажды двое моих уже взрослых детей обсуждали, когда я их последний раз нашлепала. Они были уверены, что меня в комнате нет. В это время мы жили в доме, в котором была конюшня, недалеко был выгон, а совсем рядом жил конюх. Майкл сказал: «Мама как-то вернулась с вечеринки в семь вечера, сразу прошла на задний двор, схватила нас, втащила в комнату и отшлепала». Дочь ответила: «Да, помню-помню». Сын: «Я только не понимаю, за что она нас наказала?» Дочь: «Ты что, родителей не знаешь?!» На этом беседа закончилась.
В этот момент я не выдержала, вышла и сказала: «А я вот помню, в чем было дело. Отец был в командировке. Я возвращалась с вечеринки часов в одиннадцать и, подъезжая к дому, увидела, как горит забор, лошади, выскочив из конюшни, носятся по заднему двору, а конюх с помощником стараются этот огонь потушить. Один из вас стоял, держа в руке факел, а другой — ведерко с лягушками. После этого я и схватила вас, затушила факел, выпустила лягушек, потащила наверх и выпорола. В тот момент мне казалось, что вам не надо объяснять, за что». Воцарилась тишина. Мой сын посмотрел на меня и сказал: «У тебя не было батареек в фонарике, ты поздно возвращалась, и нам пришлось зажечь факел, чтобы ты видела, куда идти».
Потом они вспомнили, что действительно зажгли факел, потому что в фонарике не было батареек. Но это был фонарик сына, с помощью которого они хотели наловить лягушек. И если бы я случайно не услышала их разговор, то, наверное, до сегодняшнего дня они считали бы, что досталось им совершенно ни за что.
Поэтому я не очень люблю восстанавливать в людях воспоминания — они слишком часто бывают неточными. Хотя, естественно, не отвергаю роль этих воспоминаний. В США сейчас очень интенсивно обсуждается тема восстановления воспоминаний, особенно в контексте сексуального насилия и других травматических событий прошлого. Я считаю, что мы не должны концентрировать свое внимание на этом. Многие полагают, что под гипнозом нельзя соврать, но это не так. Это требует некоторой работы, но в целом возможно.
Тем не менее использовать возрастную регрессию можно столь же эффективно, как и прогрессию в будущее. С моей точки зрения, регрессия нужна для того, чтобы «заживлять» раны прошлого. Это структурная интервенция, которую я использую со многими своими клиентами, когда проблема очевидным образом исходит из прошлого и влияет на настоящее. Обычно такая работа занимает несколько недель, однако наш семинар значительно короче. Поэтому я представлю вам сокращенную версию. (Просит выйти добровольца.)
Бетти: Как вас зовут?
Участник: Виктор.
Бетти: Вы уже работали с трансами?
Виктор: Наверно, очень мало.
Бетти: А чем вы занимаетесь?
Виктор: Я бизнесмен.
Бетти: Когда вам приходилось работать с трансами?
Виктор: Я вчера, наверное, почувствовал его, в вашем наведении. Сейчас, наверное, достаточно вспомнить блеск ваших глаз, чтобы уйти… или уплыть.
Бетти: Очень хорошо (смеется). Это приятно, когда работаешь с хорошим пациентом. Однако меня больше всего интересует, чтобы вы получили то, что хотите получить на семинаре. Так же, как и в трансах, которые мы демонстрировали до этого, я совсем не важна. Важно то, что вы получаете, то, что вы берете себе. Вы знаете это?
Виктор: Да.
Бетти: Вы, конечно, понимаете, что вокруг много зрителей, заинтересованных в происходящем, но они тоже не имеют значения.
Виктор: Мы одни.
Бетти: Молодец, но скорее вы… и вы. Сам с собой. Хорошо. Я хочу, чтобы транс у вас получился хорошим. Вы знаете, что можете находиться в трансе и одновременно осознавать происходящее… У вас могут быть прекрасные ощущения от транса, несмотря на то, что в голове вы прислушиваетесь, продумываете происходящее. Эти логические процессы никоим образом не могут повлиять на прекрасные ощущения внутри вас. Вы нервничаете?
Виктор: Новые ощущения и… да, наверное, немного. Я не знаю, какие будут ощущения… Я чего-то жду… может быть, поэтому…
Бетти: Но если вы чего-то ожидаете, то можете разочароваться. Причина всех разочарований — не оправдавшиеся надежды.
Виктор: Хорошо, я не буду ничего ждать. Мне ничего не надо.
Бетти: Мы посмотрим, что будет происходить. Чтобы не было разочарований, не должно быть надежд. Единственное, что я могу обещать вам, — что ваш транс будет приятным, вы достаточно хороший субъект для этого. Но все остальное — скорее пена, чем настоящий смысл. Поэтому сейчас я хочу, чтобы вы погрузились в хороший транс. Если хотите, можете положить руки на колени… иногда у нашего бессознательного цели другие, чем у сознания… Я хочу убедиться, что ваше сознание и бесознательное это понимают… Если вы приподнимете палец на правой руке, это будет означать «нет», а приподнятый палец левой руки — «да»… Любой приподнятый большой палец будет означать «подождите» или «остановитесь»… Хорошо?..
Виктор: Можно договориться по-другому? Указательный палец любой руки — «да», мизинец — «нет», а большой палец — так, как вы предложили.
Бетти: Замечательно. Теперь мы оба понимаем, что любой указательный палец — это «да», мизинец — это «нет», а большой палец — «подождите» или «остановитесь». Возможно, вам и не потребуется подавать никаких сигналов. Мне хотелось только быть уверенной, что у вас эта возможность существует. Потому что все, что мы сделаем, — это погрузимся в транс, а я буду предлагать вам какие-то ситуации, и если вам это понравится, вы можете это сделать. Поэтому я хочу, чтобы вы погрузились в транс и чувствовали себя при этом защищенным… знали что можете остановить меня в любой момент… Мы никуда не отправимся, куда вам не захочется… и поэтому, когда вы будете готовы погрузиться в приятный транс… вы можете глубоко вздохнуть… и тогда потихонечку на вас будет накатываться транс… вот так… (Виктор сидел прямо, глядя перед собой, к концу этой фразы его голова буквально упала на грудь.)
Вы можете слушать мой голос, когда уходите глубже… Вы можете поэкспериментировать со своими собственными способами погружения в транс… Иногда людям нравится считать: четыре, три, два, один, пять, четыре, два, один, пять… Иногда люди испытывают ощущение погружения… А сейчас все это принадлежит вам, и вы можете уходить глубже… так, как вам это больше нравится… как вы больше захотите… Вот так… И с каждым дыханием… вы погружаетесь все больше… несмотря на то, что часть вас все равно может продумывать происходящее… Но все остальное можно отпустить… все остальное погружается в приятный, удобный транс… Вы можете выходить из него и погружаться вновь… четыре, три, два, один, пять… три, два, один, пять… или же можно плыть… или отделять слои сознания… отрывать этот кусочек… и этот кусочек… И когда вы будете готовы… когда вы достигнете приятного уровня, на котором захотите узнать что-то, вы можете дать мне знать… А может быть, что важнее, дать знать самому себе… Вы можете подвигаться… глубоко вздохнуть, а затем вернуться туда же, но на шаг глубже… еще на шаг глубже… вниз по этой дороге погружения в транс… И когда вы будете готовы… вы можете глубоко-глубоко вдохнуть… а может быть, немножко поднять свой указательный палец… или же сказать, что вам нужно больше времени, приподняв мизинец… (Виктор приподнимает указательный палец.) Вот так… и еще немножко глубже…
Теперь, когда вы сидите на этом стуле, Виктор… взрослый мужчина, со своей взрослой мудростью… проживший так много… человек, который встает утром… ложится спать вечером… в течение дня общается с людьми… все время этот взрослый Виктор собирает всю мудрость и знания… вы знаете это, не правда ли?.. Мы накапливаем в себе мудрость… мы знаем, что это взрослая мудрость… мы живем в этом взрослом состоянии… сидим на этом взрослом стуле… но при этом мы можем перенестись в другое время… в то время, когда другой Виктор может вернуться за тем, что ему необходимо… Я не знаю, что нужно этому Виктору… как он выглядит и сколько ему лет… Может, это маленький мальчик, может, подросток или юноша, а может быть, совсем младенец… Совершенно другое время… другое место… где этот Виктор может взять то, что ему необходимо… Может быть, это любовь или приятное воспоминание, может быть, знание или образование… может быть, он получит разрешение или надежду… может быть, силу… но что-то ему нужно… И вот он там… в другом времени… в другом месте… совершенно другой… не похожий на взрослого Виктора… Он там, в том месте, в котором необходимо, получая что-то… надежду, любовь, дружбу, приятные ощущения, а может быть, знание… Другой Виктор… в другом времени, в другом месте… может быть, немного испуганный… может быть, немного грустный, чувствующий себя одиноко… А этот взрослый Виктор, который владеет всеми знаниями взрослого человека, взрослой мудростью… знает, что тому, другому Виктору так нужно получить… Он знает, как ему это дать… не очень быстро… не слишком много… может быть, это что-то приятное… может быть, кто-то подержит за руку… может быть, это какая-то информация… может быть, надо будет постоять с кем-то… Просто получит немного из того, что ему надо… в том месте и времени… где этому другому Виктору нужно получить что-то… а вы можете ему дать… дадите ли вы ему немного того, что ему так не хватает?.. (Виктор приподнимает указательные пальцы.)
Вот так… немножко… не слишком много… этому другому Виктору, может быть, нужно больше… но он всегда может вернуться… и взять это еще раз… И взрослый Виктор может отойти и возвратиться… а тот маленький Виктор знает, что вы вернетесь… вы тоже знаете это, потому что вы улыбаетесь… И это только начало… А теперь вы можете вернуться из этого места и войти в своего прежнего, взрослого Виктора… и осторожно, не торопясь, отступать обратно, в эту комнату… в эту комнату, которую вы во время своего путешествия никогда не забывали, но которая становилась такой неважной для вашего сознания… Но мы еще вернемся… туда, потому что там есть еще многое из того, что нам нужно… и даже не надо прощаться с тем Виктором… зная, что вы еще вернетесь… поэтому вам сейчас так легко уйти… Затем вы можете начать возвращаться из этого транса, зная что мы можем вернуться туда опять… зная, что вы можете самостоятельно вернуться туда снова и снова… (пауза) И я понимаю, как бывает нелегко уйти… какой приятный транс… но он повторится… вот так… Возвращайтесь… еще немножко назад… еще назад… И вы начинаете прислушиваться к шуму в комнате и шуршанию… Может быть, у вас бурчит в животе, потому что вы проголодались… (Виктор резко открывает глаза.)
Виктор: Да, это то, что меня быстро выведет из транса.
Бетти: Вы прекрасный субъект, если вы захотите закончить транс как-то по-другому, то мы можем это сделать еще раз.
Мы увидели первую половину интервенции, призванной помочь людям с проблемами, имеющими корни в прошлом. Как вы видите, мне и даже клиенту не обязательно знать, в чем проблема. Работа происходит и без знания этих деталей. Если Виктор захочет, то мы покажем и вторую половину.
Виктор: Да, конечно.
Бетти: Иногда после двух-трех сеансов клиент говорит мне более конкретные вещи, связанные с этой проблемой, а иногда нет. Мы переходим к следующей стадии. Порой эта работа занимает лишь часть сеанса, а остальное время мы разговариваем о том, что может нам помочь, занимаемся подготовкой к трансу, сбором материала. Иногда клиенты рассказывают мне о том, что произошло в трансе, иногда они ничего не видят, иногда бывает целое море впечатлений. Но чаще всего, выходя из транса, клиенты говорят: «Он (или она) так одинок!» Мне кажется, под одиночеством в этом случае понимается гораздо больше.
Итак, вы можете представить, что мы уже работали два-три раза? Теперь проделаем это еще раз. Это значит, что вы снова должны войти в транс. А к этому времени вы уже так хорошо попрактиковались, что умеете входить в это состояние очень быстро. Не имеют никакого значения люди, сидящие в аудитории, разные шумы и шорохи. Вы знаете, что у вас есть граница, за которую вы не хотите и не будете переступать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Я бы хотела, чтобы он пережил еще одно «победительное» воспоминание. Для каждого ребенка самая настоящая победа — научиться ездить на двухколесном велосипеде. Потому что очень трудно одновременно справляться с рулем, педалями и удерживать равновесие. Обычно ребенок переживает пьянящее ощущение настоящей победы. Многие в своих воспоминаниях даже падают с велосипедов, потому что уж слишком прекрасно. Когда моя дочка впервые поехала, она стала оборачиваться и кричать: «Смотри, смотри!» — и налетела на дерево. В эту историю вложено также совершенно неотъемлемое воспоминание о том, что падение ни капельки не умаляет триумфа и ты знаешь, что как только поднимешься, снова сядешь и поедешь, и снова будет это ощущение свободы. Мне даже говорить об этом не пришлось, настолько это само собой разумеется. Совершенно не важно, что ты упал! И Сергей сам пришел к этому. Он просто великолепный субъект: так улыбался и давал такую хорошую обратную связь! Но концептуализация состоит в том, что чувство дискомфорта возникало у него тогда, когда он должен был о чем-то попросить, на что у него было и право, и способность. Он сравнил себя с «бешеным зайцем» — отличный образ. Такой субъект делает за терапевта часть работы, потому что этого «бешеного зайца» можно абсолютно ясно представить. Сергей хочет быть по-настоящему смелым — рамки достаточно четко определены. Задача терапевта — придумать способ, чтобы показать ему все его триумфы, достижения, показать, что он многого добился и научить его помнить это ощущение.
Иногда клиент совершенно конкретно говорит то, что хотел бы услышать от вас. Вы помните, я рассказывала о пациенте, которого тянуло к своей бывшей жене и он жаловался мне: «Я знаю, что это убийственно для меня, но ничего не могу с собой поделать». Вы слушаете то, что вам говорит пациент, и, опираясь на это, выстраиваете интервенцию.
Одна из приятнейших вещей, которую испытывает терапевт, состоит в том, что чем старше становишься, тем больше опыта. Тем больше у терапевта появляется ниточек, потянув за которые, он может сказать: «Здесь можно вспомнить об этом… А здесь я расскажу это… А потом я напомню об этом…» Даже если терапевт молод, у него достаточно собственных переживаний. Даже в двенадцать лет ребенок уже знает, как бывает, когда тебя предали, когда тебе сделали больно и когда тебе просто замечательно; помнит о том, как бывает, когда тебя любят, используют или когда ты переживаешь триумф. Просто нужно вспомнить это, чему и помогает транс. Конечно, когда я работала с Сергеем, я тоже была в трансе.
ВОЗРАСТНАЯ РЕГРЕССИЯ
Транс «Возрастная регрессия»
Я хочу привести пример возрастной регрессии, цель которой состояла в том, чтобы «исправить» что-то в прошлом клиента. Вы, конечно, понимаете, что когда мы с вами делали упражнение, у нас было много случаев возрастной регрессии. Мы «качались на качелях», вспоминали запах бабушкиного печенья, свое возвращение из школы с хорошими оценками и свою гордость этим. Или, например, о том, что школьный учитель рассказал всем, как замечательно сделана наша работа, и повесил ее на стенку. Все это маленькие примеры возрастной регрессии, для которых совершенно не обязательно формально наводить транс.
Иногда мои пациенты приходят ко мне и «заказывают» вспомнить то, что было в прошлом, чтобы понять, что же там произошло, или чтобы изменить немного эти воспоминания. Память очень избирательна: иногда мы запоминаем только то, что приятно, иногда наслаиваются рассказы других очевидцев, иногда мы даже путаем память со снами. Когда мы об этом думаем достаточно часто, то становится трудно определить, откуда же это все взялось. Если у вас много братьев и сестер, то может оказаться, что ваши воспоминания совершенно не совпадают.
Я, например, отлично знаю, что мой брат был любимчиком родителей, он же считает наоборот. У каждого имеется длиннейший список претензий, когда одного из нас предпочли другому. Однажды двое моих уже взрослых детей обсуждали, когда я их последний раз нашлепала. Они были уверены, что меня в комнате нет. В это время мы жили в доме, в котором была конюшня, недалеко был выгон, а совсем рядом жил конюх. Майкл сказал: «Мама как-то вернулась с вечеринки в семь вечера, сразу прошла на задний двор, схватила нас, втащила в комнату и отшлепала». Дочь ответила: «Да, помню-помню». Сын: «Я только не понимаю, за что она нас наказала?» Дочь: «Ты что, родителей не знаешь?!» На этом беседа закончилась.
В этот момент я не выдержала, вышла и сказала: «А я вот помню, в чем было дело. Отец был в командировке. Я возвращалась с вечеринки часов в одиннадцать и, подъезжая к дому, увидела, как горит забор, лошади, выскочив из конюшни, носятся по заднему двору, а конюх с помощником стараются этот огонь потушить. Один из вас стоял, держа в руке факел, а другой — ведерко с лягушками. После этого я и схватила вас, затушила факел, выпустила лягушек, потащила наверх и выпорола. В тот момент мне казалось, что вам не надо объяснять, за что». Воцарилась тишина. Мой сын посмотрел на меня и сказал: «У тебя не было батареек в фонарике, ты поздно возвращалась, и нам пришлось зажечь факел, чтобы ты видела, куда идти».
Потом они вспомнили, что действительно зажгли факел, потому что в фонарике не было батареек. Но это был фонарик сына, с помощью которого они хотели наловить лягушек. И если бы я случайно не услышала их разговор, то, наверное, до сегодняшнего дня они считали бы, что досталось им совершенно ни за что.
Поэтому я не очень люблю восстанавливать в людях воспоминания — они слишком часто бывают неточными. Хотя, естественно, не отвергаю роль этих воспоминаний. В США сейчас очень интенсивно обсуждается тема восстановления воспоминаний, особенно в контексте сексуального насилия и других травматических событий прошлого. Я считаю, что мы не должны концентрировать свое внимание на этом. Многие полагают, что под гипнозом нельзя соврать, но это не так. Это требует некоторой работы, но в целом возможно.
Тем не менее использовать возрастную регрессию можно столь же эффективно, как и прогрессию в будущее. С моей точки зрения, регрессия нужна для того, чтобы «заживлять» раны прошлого. Это структурная интервенция, которую я использую со многими своими клиентами, когда проблема очевидным образом исходит из прошлого и влияет на настоящее. Обычно такая работа занимает несколько недель, однако наш семинар значительно короче. Поэтому я представлю вам сокращенную версию. (Просит выйти добровольца.)
Бетти: Как вас зовут?
Участник: Виктор.
Бетти: Вы уже работали с трансами?
Виктор: Наверно, очень мало.
Бетти: А чем вы занимаетесь?
Виктор: Я бизнесмен.
Бетти: Когда вам приходилось работать с трансами?
Виктор: Я вчера, наверное, почувствовал его, в вашем наведении. Сейчас, наверное, достаточно вспомнить блеск ваших глаз, чтобы уйти… или уплыть.
Бетти: Очень хорошо (смеется). Это приятно, когда работаешь с хорошим пациентом. Однако меня больше всего интересует, чтобы вы получили то, что хотите получить на семинаре. Так же, как и в трансах, которые мы демонстрировали до этого, я совсем не важна. Важно то, что вы получаете, то, что вы берете себе. Вы знаете это?
Виктор: Да.
Бетти: Вы, конечно, понимаете, что вокруг много зрителей, заинтересованных в происходящем, но они тоже не имеют значения.
Виктор: Мы одни.
Бетти: Молодец, но скорее вы… и вы. Сам с собой. Хорошо. Я хочу, чтобы транс у вас получился хорошим. Вы знаете, что можете находиться в трансе и одновременно осознавать происходящее… У вас могут быть прекрасные ощущения от транса, несмотря на то, что в голове вы прислушиваетесь, продумываете происходящее. Эти логические процессы никоим образом не могут повлиять на прекрасные ощущения внутри вас. Вы нервничаете?
Виктор: Новые ощущения и… да, наверное, немного. Я не знаю, какие будут ощущения… Я чего-то жду… может быть, поэтому…
Бетти: Но если вы чего-то ожидаете, то можете разочароваться. Причина всех разочарований — не оправдавшиеся надежды.
Виктор: Хорошо, я не буду ничего ждать. Мне ничего не надо.
Бетти: Мы посмотрим, что будет происходить. Чтобы не было разочарований, не должно быть надежд. Единственное, что я могу обещать вам, — что ваш транс будет приятным, вы достаточно хороший субъект для этого. Но все остальное — скорее пена, чем настоящий смысл. Поэтому сейчас я хочу, чтобы вы погрузились в хороший транс. Если хотите, можете положить руки на колени… иногда у нашего бессознательного цели другие, чем у сознания… Я хочу убедиться, что ваше сознание и бесознательное это понимают… Если вы приподнимете палец на правой руке, это будет означать «нет», а приподнятый палец левой руки — «да»… Любой приподнятый большой палец будет означать «подождите» или «остановитесь»… Хорошо?..
Виктор: Можно договориться по-другому? Указательный палец любой руки — «да», мизинец — «нет», а большой палец — так, как вы предложили.
Бетти: Замечательно. Теперь мы оба понимаем, что любой указательный палец — это «да», мизинец — это «нет», а большой палец — «подождите» или «остановитесь». Возможно, вам и не потребуется подавать никаких сигналов. Мне хотелось только быть уверенной, что у вас эта возможность существует. Потому что все, что мы сделаем, — это погрузимся в транс, а я буду предлагать вам какие-то ситуации, и если вам это понравится, вы можете это сделать. Поэтому я хочу, чтобы вы погрузились в транс и чувствовали себя при этом защищенным… знали что можете остановить меня в любой момент… Мы никуда не отправимся, куда вам не захочется… и поэтому, когда вы будете готовы погрузиться в приятный транс… вы можете глубоко вздохнуть… и тогда потихонечку на вас будет накатываться транс… вот так… (Виктор сидел прямо, глядя перед собой, к концу этой фразы его голова буквально упала на грудь.)
Вы можете слушать мой голос, когда уходите глубже… Вы можете поэкспериментировать со своими собственными способами погружения в транс… Иногда людям нравится считать: четыре, три, два, один, пять, четыре, два, один, пять… Иногда люди испытывают ощущение погружения… А сейчас все это принадлежит вам, и вы можете уходить глубже… так, как вам это больше нравится… как вы больше захотите… Вот так… И с каждым дыханием… вы погружаетесь все больше… несмотря на то, что часть вас все равно может продумывать происходящее… Но все остальное можно отпустить… все остальное погружается в приятный, удобный транс… Вы можете выходить из него и погружаться вновь… четыре, три, два, один, пять… три, два, один, пять… или же можно плыть… или отделять слои сознания… отрывать этот кусочек… и этот кусочек… И когда вы будете готовы… когда вы достигнете приятного уровня, на котором захотите узнать что-то, вы можете дать мне знать… А может быть, что важнее, дать знать самому себе… Вы можете подвигаться… глубоко вздохнуть, а затем вернуться туда же, но на шаг глубже… еще на шаг глубже… вниз по этой дороге погружения в транс… И когда вы будете готовы… вы можете глубоко-глубоко вдохнуть… а может быть, немножко поднять свой указательный палец… или же сказать, что вам нужно больше времени, приподняв мизинец… (Виктор приподнимает указательный палец.) Вот так… и еще немножко глубже…
Теперь, когда вы сидите на этом стуле, Виктор… взрослый мужчина, со своей взрослой мудростью… проживший так много… человек, который встает утром… ложится спать вечером… в течение дня общается с людьми… все время этот взрослый Виктор собирает всю мудрость и знания… вы знаете это, не правда ли?.. Мы накапливаем в себе мудрость… мы знаем, что это взрослая мудрость… мы живем в этом взрослом состоянии… сидим на этом взрослом стуле… но при этом мы можем перенестись в другое время… в то время, когда другой Виктор может вернуться за тем, что ему необходимо… Я не знаю, что нужно этому Виктору… как он выглядит и сколько ему лет… Может, это маленький мальчик, может, подросток или юноша, а может быть, совсем младенец… Совершенно другое время… другое место… где этот Виктор может взять то, что ему необходимо… Может быть, это любовь или приятное воспоминание, может быть, знание или образование… может быть, он получит разрешение или надежду… может быть, силу… но что-то ему нужно… И вот он там… в другом времени… в другом месте… совершенно другой… не похожий на взрослого Виктора… Он там, в том месте, в котором необходимо, получая что-то… надежду, любовь, дружбу, приятные ощущения, а может быть, знание… Другой Виктор… в другом времени, в другом месте… может быть, немного испуганный… может быть, немного грустный, чувствующий себя одиноко… А этот взрослый Виктор, который владеет всеми знаниями взрослого человека, взрослой мудростью… знает, что тому, другому Виктору так нужно получить… Он знает, как ему это дать… не очень быстро… не слишком много… может быть, это что-то приятное… может быть, кто-то подержит за руку… может быть, это какая-то информация… может быть, надо будет постоять с кем-то… Просто получит немного из того, что ему надо… в том месте и времени… где этому другому Виктору нужно получить что-то… а вы можете ему дать… дадите ли вы ему немного того, что ему так не хватает?.. (Виктор приподнимает указательные пальцы.)
Вот так… немножко… не слишком много… этому другому Виктору, может быть, нужно больше… но он всегда может вернуться… и взять это еще раз… И взрослый Виктор может отойти и возвратиться… а тот маленький Виктор знает, что вы вернетесь… вы тоже знаете это, потому что вы улыбаетесь… И это только начало… А теперь вы можете вернуться из этого места и войти в своего прежнего, взрослого Виктора… и осторожно, не торопясь, отступать обратно, в эту комнату… в эту комнату, которую вы во время своего путешествия никогда не забывали, но которая становилась такой неважной для вашего сознания… Но мы еще вернемся… туда, потому что там есть еще многое из того, что нам нужно… и даже не надо прощаться с тем Виктором… зная, что вы еще вернетесь… поэтому вам сейчас так легко уйти… Затем вы можете начать возвращаться из этого транса, зная что мы можем вернуться туда опять… зная, что вы можете самостоятельно вернуться туда снова и снова… (пауза) И я понимаю, как бывает нелегко уйти… какой приятный транс… но он повторится… вот так… Возвращайтесь… еще немножко назад… еще назад… И вы начинаете прислушиваться к шуму в комнате и шуршанию… Может быть, у вас бурчит в животе, потому что вы проголодались… (Виктор резко открывает глаза.)
Виктор: Да, это то, что меня быстро выведет из транса.
Бетти: Вы прекрасный субъект, если вы захотите закончить транс как-то по-другому, то мы можем это сделать еще раз.
Мы увидели первую половину интервенции, призванной помочь людям с проблемами, имеющими корни в прошлом. Как вы видите, мне и даже клиенту не обязательно знать, в чем проблема. Работа происходит и без знания этих деталей. Если Виктор захочет, то мы покажем и вторую половину.
Виктор: Да, конечно.
Бетти: Иногда после двух-трех сеансов клиент говорит мне более конкретные вещи, связанные с этой проблемой, а иногда нет. Мы переходим к следующей стадии. Порой эта работа занимает лишь часть сеанса, а остальное время мы разговариваем о том, что может нам помочь, занимаемся подготовкой к трансу, сбором материала. Иногда клиенты рассказывают мне о том, что произошло в трансе, иногда они ничего не видят, иногда бывает целое море впечатлений. Но чаще всего, выходя из транса, клиенты говорят: «Он (или она) так одинок!» Мне кажется, под одиночеством в этом случае понимается гораздо больше.
Итак, вы можете представить, что мы уже работали два-три раза? Теперь проделаем это еще раз. Это значит, что вы снова должны войти в транс. А к этому времени вы уже так хорошо попрактиковались, что умеете входить в это состояние очень быстро. Не имеют никакого значения люди, сидящие в аудитории, разные шумы и шорохи. Вы знаете, что у вас есть граница, за которую вы не хотите и не будете переступать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29