На это ушло много времени, и к концу моего рассказа мы уже успели доехать до разветвления устья реки Кручи. Вдали виднелась серая башня бернгамской кирки. Я никогда не забуду лихорадочного нетерпения и невыразимой злобы, от которых чуть ли не разрывалось мое сердце, когда Билли мне указал на нее.
Когда мы проезжали последние три мили, страдания от мучительной неизвестности усилились еще больше. Я чувствовал, что Билли разделял мое нервное напряжение, и заметил, что рот его угрюмо сжался. Так мы сидели молча рядом, и взоры наши были устремлены вперед, на цель нашей поездки.
Наконец, достигнув деревни, мы слегка замедлили ход, проехали по длинной главной улице, с ее маленькими, неприятными на вид серенькими домишками и, круто свернув вправо, выехали на набережную.
Не заботясь о целости шин, шофер сразу остановил машину, и мы моментально выскочили из нее.
Старый докер в синем костюме стоял, опираясь на перила, и любовался яхтами и пароходами, стоящими внизу; при нашем внезапном появлении он инстинктивно обернулся.
Мы с Билли подошли к нему:
— Не можете ли вы нам сказать, — спросил я, — не ушла ли уже «Чайка»?
Он вынул изо рта коротенькую черную глиняную трубку и задумчиво посмотрел на землю.
— «Чайка»? — повторил он. — Это та, что вошла в порт в четверг, и хозяина ее зовут Сангеттом?
Я утвердительно кивнул головой.
Тогда, заслонив рукой глаза от яркого света, он посмотрел в сторону моря.
— Вот она, — сказал он наконец, указывая на какую-то точку на реке.
Мое сердце словно замерло, когда я взглянул по указанному направлению. На расстоянии мили от нас я заметил изящненькое судно, приблизительно около пятидесяти тонн, быстро плывущее к морю, навстречу свежему, легкому западному ветру.
— Это, наверное, она и есть, — сказал старичок. — Вышла около часа назад. Хозяин приехал на моторе, как и вы.
— Он был один? — спросил я, смутно надеясь, что мы заблуждаемся.
Старик покачал головой.
— С ним была молодая девушка… она, видимо, была не совсем здорова. Я обратил внимание, что он ее внес на яхту.
В этот момент я, кажется, понял, что означает на народном английском языке «увидеть все в красном цвете».
Но Билли вмешался в разговор раньше, чем я успел справиться со своим гневом.
— Не найдется ли тут в порту какое-нибудь судно быстроходнее «Чайки»? Нам нужно передать очень важное письмо ее хозяину. Деньги для нас значения не имеют. Важно догнать яхту раньше, чем она выйдет в море.
Моряк снял фуражку и почесал затылок.
Его медлительность меня буквально сводила с ума.
— В Бернгаме нет сейчас такого судна, — ответил он медленно. — Разве только керосиновая моторная лодка, что причалила сегодня; возможно, что она с этим справится.
Он указал нам маленькое изящное судно, сильно кренившееся набок, которое, как раз под нами, медленно покачивалось на привязи.
— Кому она принадлежит? — спросил я.
— Право, не знаю, — ответил старик тем же тягучим тоном. — Такой полный молодой человек. Я слышал, он приехал из Вудфорда. Если вы хотите его видеть, то можете поймать его в гостинице.
Он повернулся, желая указать мне последнюю, вдруг воскликнул:
— Да вот и сам господин! Вон он стоит у фонарного столба.
Я поднял голову, и сердце мое подпрыгнуло от радости. В этом широкоплечем, симпатичном человеке я узнал старого знакомого — писателя Кемминга, того самого, которого встретил в баре «Болл», когда я гостил в «Аштоне».
Ничего не объясняя Билли, я быстро перешел через дорогу навстречу писателю. Он меня тотчас же узнал и поднял руку в знак приветствия.
— Здравствуйте, — сказал он, улыбаясь. — Надеюсь, что вы без труда нашли Бергамский мост?
Я остановился перед ним и посмотрел ему прямо в глаза.
— Мистер Кемминг, в тот день вы оказали мне огромную услугу. Не согласитесь ли вы теперь оказать мне другую, более важную?
Он помолчал минутку, как бы желая убедиться, что я говорю серьезно. Выражение моего лица, по-видимому, его в этом убедило.
— В чем дело? — спокойно спросил он.
Я повернулся и указал на удаляющуюся «Чайку».
— Женщина, которую я люблю, находится на том судне. Лорд Сангетт ее чем-то одурманил и увез с собой. Только ваша моторная лодка может нам помочь их догнать. Если вы возьметесь довезти нас до них, то с дальнейшим мы справимся сами. Не знаю, сколько у него человек на судне, но нас трое и…
— Слушайте, — перебил он, и глаза его заблестели, — вы не шутите?
Я покачал головой и слегка улыбнулся.
— Ах! Да ведь это восхитительно! — сказал он. Но, заметив выражение моего лица, он любезно прибавил: — Я, конечно, не то хотел сказать, но подумайте: я годами уже пишу про похищения, убийства и всякие такие штуки, и вот, наконец, первое действительное происшествие такого рода, в котором я приму участие.
— И вы нас повезете? — крикнул я.
— Повезу ли я вас? — повторил он. — Да, конечно, черт возьми! Ни за что на свете я не упущу такого случая.
Билли, подошедший как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу, похлопал его фамильярно по плечу.
— Не знаю, кто вы такой, сыночек, — сказал он, — но вижу, что вы молодец, и таких, как вы, немного. Давайте руку.
Кемминг, по-видимому, сразу разобрался в Билли, пожал, смеясь, протянутую руку, и через минуту мы уже летели вниз по ступенькам к воде. Вильтон с шофером вышли из автомобиля и пустились бегом по набережной вслед за нами.
— А для меня найдется место? — спросил шофер, сгорая от желания с нами поехать.
— А как будет с автомобилем? — спросил я, в то время как Кемминг, вскочив в шлюпку, поспешно вытаскивал весла из-под сиденья.
На лице его появилось успокаивающее выражение.
— О нем не беспокойтесь, сэр. Я дал пять монет старичку, чтобы он за ним присмотрел.
— Ну, тогда едем. Чем нас будет больше, тем лучше. И, не теряя ни минуты, мы все впятером вскочили в шлюпку.
Несколько взмахов весел, и мы достигли моторной лодки, в которую быстро пересели. Кемминг сейчас же опустился на корточки и начал приводить в действие рычаги и стрелки, а мы рассаживались, стараясь равномерно распределить наш вес.
— Хотите, сэр, я возьмусь за мотор? — спросил шофер. — Во Франции мне приходилось иной раз этим заниматься.
Кемминг кивнул головой в знак согласия, и, пока один из них брался за руль, другой завел мотор. Через минуту мы быстро летели мимо множества стоящих на якоре судов, держа путь к самой середине речного устья.
Как только мы порядочно отъехали и машина заработала ровно, Кемминг выпрямился и взялся сам за управление.
— Она легко может делать двадцать узлов, — заметил он самодовольно, — мы до них доберемся раньше, чем они выйдут из песков.
Затем, помолчав, прибавил:
— А какая у нас программа? Мы должны их только окликнуть или стать рядом и перескочить на яхту?
— Да разве лодка может так близко подойти? — спросил я.
— Она меня и до ада довезет, если там хватит воды, — весело ответил он. — Вопрос только в том, сможете ли вы, ребята, перепрыгнуть на ту палубу.
Билли угрюмо усмехнулся.
— Некоторые из нас смогут, ну, а остальные доплывут.
Маленькая лодочка поплыла между двумя пенистыми волнами. А далеко впереди плавно двигалась «Чайка», дополняя восхитительную картину безоблачного летнего дня. Согнувшись в дугу, я безмолвно глядел на разделявшую нас длинную серую полосу воды, длина которой уменьшалась с каждой минутой.
Билли порылся в указанном ему Кеммингом ящике с инструментами, затем придвинулся ко мне, протягивая тяжелый стальной стержень.
— Вот вам, Джек, — сказал он. — Вы держите это. У меня есть револьвер.
Я взял это коротенькое, но смертельное орудие и положил в боковой карман, надеясь, впрочем, что вполне достаточно будет моих кулаков.
— Билли, — сказал я, — если мы попадем на «Чайку» вместе, то предоставьте Сангетта мне.
— Ладно! — согласился он. — Там будет у меня довольно работы с экипажем, так что его сиятельство будет всецело предоставлен вам.
И, взглянув на «Чайку», которая уже находилась в полумиле от нас, прибавил:
— Не лучше ли вам, Джек, спуститься в каюту, на тот случай, если Сангетт сторожит? Если он вас заметит, то сейчас же догадается, что тут что-то кроется, и нам будет затруднительно попасть на яхту. Лучше выйдете наверх, когда мы уже встанем рядом.
Предложение Билли мне показалось таким благоразумным, что я тотчас же его исполнил, хотя мне страшно не хотелось уходить с палубы. Я спустился в каюту, где нашел бесстрашного Вильтона спокойно лежащим на деревянной скамье. Все происходящее, по-видимому, представлялось ему самым обыкновенным делом, входящим в программу его обыденной работы.
Когда я влез в каюту, он встал; никто из нас не сделал ни малейшей попытки завести разговор. Я был так раздражен, что не мог говорить, а Вильтон казался мне слишком угрюмым даже для сыщика. Словом, мы сидели молча, прислушиваясь к шуму машины и беспрестанному плеску воды, омывающей бока лодки.
Не могу сказать, как долго длилось наше выжидание. Оно было прервано появлением Билли.
— Мы уже равняемся с ними, — сказал он очень спокойным и довольным тоном. — Там на палубе стоят трое, но они как будто ничего не подозревают.
— Сангетт? — спросил я нетерпеливо. Он покачал головой.
— Никаких признаков, свидетельствующих о его присутствии и о присутствии Мерчии; они, вероятно, находятся внизу.
Я встал, и Вильтон за мной.
— Мы втроем должны напасть на них первыми, — продолжал Билли. — Кемминг должен внезапно подойти и стать рядом с яхтой. Мы перескочим через перила. С верхней каюты это, думается, вполне возможно.
— Ну, а потом? — спросил я, зная, что Билли уж заранее составил весь план действия.
Он с блаженной улыбкой похлопал рукой по карману, где лежал револьвер.
— Это уже мое дело блюсти порядок на палубе в то время, как вы с Вильтоном пойдете разыскивать Мерчию. Шофер останется сидеть в лодке. Ему хотелось бы присоединиться к нам, но нам нужно иметь кого-нибудь в помощь Кеммингу.
Он выскочил на узкую палубу. Вильтон и я последовали за ним. Мы плыли на одной линии с «Чайкой», но приблизительно на расстоянии ярдов тридцати. Трое мужчин на ее палубе не обращали на нас внимания. Один из них правил рулем, остальные усердно стягивали слабо завязанный канат.
У руля нашей лодки сидел Кемминг с папироской во рту, а невинный взор его был устремлен вперед на водное пространство.
Вдруг, не меняя направления своего взгляда, он подал чуть слышный, быстрый свисток. Билли, Вильтон и я поднялись на крышу каюты, и в тот же момент наша лодка повернулась и ринулась на «Чайку», как ласка на кролика. Крик ужаса, вызванный этим неожиданным нападением, вырвался из груди рулевого. Он с невероятным усилием повернул руль, чтобы избежать столкновения. В самый последний момент, когда катастрофа уже казалась неизбежной, Кемминг опять стал лавировать, а мы в тот же самый момент со всего размаха прыгнули вперед, стараясь ухватиться за перила «Чайки».
Моя левая рука сорвалась, а правая, казалось, была вывихнута от сильного ушиба. Но мне удалось удержаться, а через минуту, весь мокрый и ослепленный брызгами, я уже карабкался на палубу «Чайки». Оглянувшись вокруг, я убедился, что Билли и Вильтон так же удачно перескочили на яхту.
Двое матросов, занятых стягиванием каната, до того остолбенели, что не сделали ни малейшей попытки нас остановить. Мы очутились на самой палубе. И лишь когда я направился в кают-компанию, они набросились на нас с целым взрывом вопросов и проклятий. Только одному из них удалось вовремя меня схватить; он получил в ответ здоровенный удар в челюсть, от которого откатился к перилам. В то же время послышался голос Билли. Вооруженный револьвером, он смело и громко выкрикивал команду. Матрос остановился и поднял руки вверх.
Не выжидая дальнейших событий, я бросил его товарища вниз и, таким образом, одним взмахом очистил лесенку. Передо мной была дверь, белая каютная дверь с медной отделкой. Я схватился за ручку, с яростью открыл дверь настежь, и в верхнем отверстии в тот же момент показалось лицо Вильтона.
При моем входе в каюту передо мной предстал Сангетт, бледный от удивления, ужаса и ярости. Он, по-видимому, пил и курил, сидя за столом: на столе стояла бутылка бренди и наполовину выпитый сифон, а в каюте пахло сигарным дымом.
Такими же блестящими и полными ужаса глазами смотрела на меня Мерчиа. Она лежала на диване, на другом конце каюты, прижимаясь к стене, как красивый загнанный зверь, доведенный до отчаяния. Как только она увидела меня, лицо ее засияло невыразимым счастьем. Выкрикнув мое имя, она тотчас же встала с места.
Бесшумно, словно волк, набросился я на Сангетта. Он схватил бутылку за горлышко и изо всей силы швырнул в меня. Я отстранил ее левой рукой, и на нас обоих полился спирт и посыпались осколки стекла. В следующее мгновение оба мы, отскочив в дикой схватке от стола, всем своим весом грохнулись о противоположную стену каюты.
Сангетт был сильный мужчина, почти такого же сложения, как я, и боролся он с яростью животного, охваченного диким страхом; но его сила была ничтожна по сравнению с моей, так как я был доведен до бешенства. С невероятным усилием освободив правую руку, я ударил его кулаком по лицу и почувствовал, как кости хрустнули под моими пальцами, словно они были из хрупкого вафельного теста. Он уже схватил было меня за горло, но при этом ударе рука его ослабела, и он издал ужасающий, придушенный крик. Я собрал последние силы и швырнул его во весь рост на пол каюты.
Тут я услышал протяжный, тяжелый стон Мерчии.
— А… а!..
Я поднял голову; грудь моя тяжело дышала, лицо и платье были залиты бренди и кровью.
— Хотите, чтоб я его убил? — спокойно спросил я. Мерчиа приблизилась ко мне. Ее дорогое лицо было бледно, как смерть, но глаза были ясны и сверкали гордостью.
— Не нужно его убивать, — сказала она мягким голосом. — Вы всегда успеете это сделать.
Вне себя от счастья, я прижал ее к сердцу, и, несмотря на то, что я весь был покрыт кровью, она обняла меня и прижала свои губы к моим.
ГЛАВА XXIV
Внезапный шум приближающихся шагов и треск ударов, доносившихся снаружи, положили конец нашим объятиям. Схватив со стола сифон, я пустился к дверям, где столкнулся лицом к лицу с верным Вильтоном; вооруженный корабельным ключом, он энергично сдерживал натиск двух матросов.
Как только они меня увидали — а вид у меня, надо полагать, бы ужасный, — мужество изменило им.
— Вперед, Вильтон! — заорал я и, размахивая сифоном, подскочил к противникам.
Для них это было уже слишком. Не в силах дольше драться, они пустились бежать. Когда они исчезли в конце коридора, с палубы донесся призывающий меня голос Билли.
Я вернулся в каюту:
— Пора идти, Мерчиа.
Она протянула мне свои нежные пальчики. Вдруг Сангетт, до сих пор неподвижно лежавший на полу, сделал отчаянную попытку приподняться и, опираясь на локти, пробормотал сиплым голосом:
— Будьте прокляты! Я всегда буду стоять между вами. Будьте вы оба прокляты! — И с диким стоном снова повалился на пол.
Я решил не обращать на него внимания.
Для нашего спуска с «Чайки» потребовался более сложный церемониал, чем для вступления на нее. С помощью своего внушительного револьвера Билли, по-видимому, принудил экипаж поднять паруса. Поднявшись на палубу, мы увидели, что наша яхта плавно качается на волнах, а рядом с ней пыхтит изящная моторная лодка Кемминга. Побежденные, в том числе и шкипер, лежат на полу в одной куче и смотрят на Билли далеко не нежным взглядом.
— Джек, надеюсь, я не слишком вас торопил, — крикнул он, когда мы вышли из будки вместе с Вильтоном.
— Нет, благодарю вас, Билли, — ответил я. — Я как раз успел закончить свое дело.
Он подошел пожать руку Мерчии.
— Как себя чувствует наш хозяин? — справился он.
— Наш хозяин? Его, вероятно, можно будет принять за Гуареца, когда он будет залеплен пластырем.
Билли одобрительно кивнул головой.
— Вы умеете щедрой рукой раздавать подарки!..
В этот момент из-за борта яхты высунулся Кемминг и несколько театрально осведомился, к которому часу нам понадобится автомобиль.
— Кажется, нам действительно пора ретироваться, — сказал Билли неохотно. — А все-таки жалко, я было успел войти во вкус. Чертовски хорош весь этот экипаж Сангетта, особенно, когда с ним умеешь обходиться.
Несмотря на лестный комплимент, экипаж не выразил особого сожаления при нашем уходе, враждебно следя за тем, как я передавал Мерчию в руки Кемминга, а потом сам спрыгнул за ней в лодку. Оттолкнув лодку при помощи крюка, мы медленно поплыли задним ходом к западу, пока не удалились на достаточное расстояние от яхты, а затем, развернувшись, направились к берегу. Через минуту мы уже быстро неслись против ветра и течения, а за нами, по воле волн, лениво двигалась «Чайка».
Наскоро обменявшись несколькими фразами, мы убедились, что Билли был совершенно прав в своих предположениях относительно Сангетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Когда мы проезжали последние три мили, страдания от мучительной неизвестности усилились еще больше. Я чувствовал, что Билли разделял мое нервное напряжение, и заметил, что рот его угрюмо сжался. Так мы сидели молча рядом, и взоры наши были устремлены вперед, на цель нашей поездки.
Наконец, достигнув деревни, мы слегка замедлили ход, проехали по длинной главной улице, с ее маленькими, неприятными на вид серенькими домишками и, круто свернув вправо, выехали на набережную.
Не заботясь о целости шин, шофер сразу остановил машину, и мы моментально выскочили из нее.
Старый докер в синем костюме стоял, опираясь на перила, и любовался яхтами и пароходами, стоящими внизу; при нашем внезапном появлении он инстинктивно обернулся.
Мы с Билли подошли к нему:
— Не можете ли вы нам сказать, — спросил я, — не ушла ли уже «Чайка»?
Он вынул изо рта коротенькую черную глиняную трубку и задумчиво посмотрел на землю.
— «Чайка»? — повторил он. — Это та, что вошла в порт в четверг, и хозяина ее зовут Сангеттом?
Я утвердительно кивнул головой.
Тогда, заслонив рукой глаза от яркого света, он посмотрел в сторону моря.
— Вот она, — сказал он наконец, указывая на какую-то точку на реке.
Мое сердце словно замерло, когда я взглянул по указанному направлению. На расстоянии мили от нас я заметил изящненькое судно, приблизительно около пятидесяти тонн, быстро плывущее к морю, навстречу свежему, легкому западному ветру.
— Это, наверное, она и есть, — сказал старичок. — Вышла около часа назад. Хозяин приехал на моторе, как и вы.
— Он был один? — спросил я, смутно надеясь, что мы заблуждаемся.
Старик покачал головой.
— С ним была молодая девушка… она, видимо, была не совсем здорова. Я обратил внимание, что он ее внес на яхту.
В этот момент я, кажется, понял, что означает на народном английском языке «увидеть все в красном цвете».
Но Билли вмешался в разговор раньше, чем я успел справиться со своим гневом.
— Не найдется ли тут в порту какое-нибудь судно быстроходнее «Чайки»? Нам нужно передать очень важное письмо ее хозяину. Деньги для нас значения не имеют. Важно догнать яхту раньше, чем она выйдет в море.
Моряк снял фуражку и почесал затылок.
Его медлительность меня буквально сводила с ума.
— В Бернгаме нет сейчас такого судна, — ответил он медленно. — Разве только керосиновая моторная лодка, что причалила сегодня; возможно, что она с этим справится.
Он указал нам маленькое изящное судно, сильно кренившееся набок, которое, как раз под нами, медленно покачивалось на привязи.
— Кому она принадлежит? — спросил я.
— Право, не знаю, — ответил старик тем же тягучим тоном. — Такой полный молодой человек. Я слышал, он приехал из Вудфорда. Если вы хотите его видеть, то можете поймать его в гостинице.
Он повернулся, желая указать мне последнюю, вдруг воскликнул:
— Да вот и сам господин! Вон он стоит у фонарного столба.
Я поднял голову, и сердце мое подпрыгнуло от радости. В этом широкоплечем, симпатичном человеке я узнал старого знакомого — писателя Кемминга, того самого, которого встретил в баре «Болл», когда я гостил в «Аштоне».
Ничего не объясняя Билли, я быстро перешел через дорогу навстречу писателю. Он меня тотчас же узнал и поднял руку в знак приветствия.
— Здравствуйте, — сказал он, улыбаясь. — Надеюсь, что вы без труда нашли Бергамский мост?
Я остановился перед ним и посмотрел ему прямо в глаза.
— Мистер Кемминг, в тот день вы оказали мне огромную услугу. Не согласитесь ли вы теперь оказать мне другую, более важную?
Он помолчал минутку, как бы желая убедиться, что я говорю серьезно. Выражение моего лица, по-видимому, его в этом убедило.
— В чем дело? — спокойно спросил он.
Я повернулся и указал на удаляющуюся «Чайку».
— Женщина, которую я люблю, находится на том судне. Лорд Сангетт ее чем-то одурманил и увез с собой. Только ваша моторная лодка может нам помочь их догнать. Если вы возьметесь довезти нас до них, то с дальнейшим мы справимся сами. Не знаю, сколько у него человек на судне, но нас трое и…
— Слушайте, — перебил он, и глаза его заблестели, — вы не шутите?
Я покачал головой и слегка улыбнулся.
— Ах! Да ведь это восхитительно! — сказал он. Но, заметив выражение моего лица, он любезно прибавил: — Я, конечно, не то хотел сказать, но подумайте: я годами уже пишу про похищения, убийства и всякие такие штуки, и вот, наконец, первое действительное происшествие такого рода, в котором я приму участие.
— И вы нас повезете? — крикнул я.
— Повезу ли я вас? — повторил он. — Да, конечно, черт возьми! Ни за что на свете я не упущу такого случая.
Билли, подошедший как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу, похлопал его фамильярно по плечу.
— Не знаю, кто вы такой, сыночек, — сказал он, — но вижу, что вы молодец, и таких, как вы, немного. Давайте руку.
Кемминг, по-видимому, сразу разобрался в Билли, пожал, смеясь, протянутую руку, и через минуту мы уже летели вниз по ступенькам к воде. Вильтон с шофером вышли из автомобиля и пустились бегом по набережной вслед за нами.
— А для меня найдется место? — спросил шофер, сгорая от желания с нами поехать.
— А как будет с автомобилем? — спросил я, в то время как Кемминг, вскочив в шлюпку, поспешно вытаскивал весла из-под сиденья.
На лице его появилось успокаивающее выражение.
— О нем не беспокойтесь, сэр. Я дал пять монет старичку, чтобы он за ним присмотрел.
— Ну, тогда едем. Чем нас будет больше, тем лучше. И, не теряя ни минуты, мы все впятером вскочили в шлюпку.
Несколько взмахов весел, и мы достигли моторной лодки, в которую быстро пересели. Кемминг сейчас же опустился на корточки и начал приводить в действие рычаги и стрелки, а мы рассаживались, стараясь равномерно распределить наш вес.
— Хотите, сэр, я возьмусь за мотор? — спросил шофер. — Во Франции мне приходилось иной раз этим заниматься.
Кемминг кивнул головой в знак согласия, и, пока один из них брался за руль, другой завел мотор. Через минуту мы быстро летели мимо множества стоящих на якоре судов, держа путь к самой середине речного устья.
Как только мы порядочно отъехали и машина заработала ровно, Кемминг выпрямился и взялся сам за управление.
— Она легко может делать двадцать узлов, — заметил он самодовольно, — мы до них доберемся раньше, чем они выйдут из песков.
Затем, помолчав, прибавил:
— А какая у нас программа? Мы должны их только окликнуть или стать рядом и перескочить на яхту?
— Да разве лодка может так близко подойти? — спросил я.
— Она меня и до ада довезет, если там хватит воды, — весело ответил он. — Вопрос только в том, сможете ли вы, ребята, перепрыгнуть на ту палубу.
Билли угрюмо усмехнулся.
— Некоторые из нас смогут, ну, а остальные доплывут.
Маленькая лодочка поплыла между двумя пенистыми волнами. А далеко впереди плавно двигалась «Чайка», дополняя восхитительную картину безоблачного летнего дня. Согнувшись в дугу, я безмолвно глядел на разделявшую нас длинную серую полосу воды, длина которой уменьшалась с каждой минутой.
Билли порылся в указанном ему Кеммингом ящике с инструментами, затем придвинулся ко мне, протягивая тяжелый стальной стержень.
— Вот вам, Джек, — сказал он. — Вы держите это. У меня есть револьвер.
Я взял это коротенькое, но смертельное орудие и положил в боковой карман, надеясь, впрочем, что вполне достаточно будет моих кулаков.
— Билли, — сказал я, — если мы попадем на «Чайку» вместе, то предоставьте Сангетта мне.
— Ладно! — согласился он. — Там будет у меня довольно работы с экипажем, так что его сиятельство будет всецело предоставлен вам.
И, взглянув на «Чайку», которая уже находилась в полумиле от нас, прибавил:
— Не лучше ли вам, Джек, спуститься в каюту, на тот случай, если Сангетт сторожит? Если он вас заметит, то сейчас же догадается, что тут что-то кроется, и нам будет затруднительно попасть на яхту. Лучше выйдете наверх, когда мы уже встанем рядом.
Предложение Билли мне показалось таким благоразумным, что я тотчас же его исполнил, хотя мне страшно не хотелось уходить с палубы. Я спустился в каюту, где нашел бесстрашного Вильтона спокойно лежащим на деревянной скамье. Все происходящее, по-видимому, представлялось ему самым обыкновенным делом, входящим в программу его обыденной работы.
Когда я влез в каюту, он встал; никто из нас не сделал ни малейшей попытки завести разговор. Я был так раздражен, что не мог говорить, а Вильтон казался мне слишком угрюмым даже для сыщика. Словом, мы сидели молча, прислушиваясь к шуму машины и беспрестанному плеску воды, омывающей бока лодки.
Не могу сказать, как долго длилось наше выжидание. Оно было прервано появлением Билли.
— Мы уже равняемся с ними, — сказал он очень спокойным и довольным тоном. — Там на палубе стоят трое, но они как будто ничего не подозревают.
— Сангетт? — спросил я нетерпеливо. Он покачал головой.
— Никаких признаков, свидетельствующих о его присутствии и о присутствии Мерчии; они, вероятно, находятся внизу.
Я встал, и Вильтон за мной.
— Мы втроем должны напасть на них первыми, — продолжал Билли. — Кемминг должен внезапно подойти и стать рядом с яхтой. Мы перескочим через перила. С верхней каюты это, думается, вполне возможно.
— Ну, а потом? — спросил я, зная, что Билли уж заранее составил весь план действия.
Он с блаженной улыбкой похлопал рукой по карману, где лежал револьвер.
— Это уже мое дело блюсти порядок на палубе в то время, как вы с Вильтоном пойдете разыскивать Мерчию. Шофер останется сидеть в лодке. Ему хотелось бы присоединиться к нам, но нам нужно иметь кого-нибудь в помощь Кеммингу.
Он выскочил на узкую палубу. Вильтон и я последовали за ним. Мы плыли на одной линии с «Чайкой», но приблизительно на расстоянии ярдов тридцати. Трое мужчин на ее палубе не обращали на нас внимания. Один из них правил рулем, остальные усердно стягивали слабо завязанный канат.
У руля нашей лодки сидел Кемминг с папироской во рту, а невинный взор его был устремлен вперед на водное пространство.
Вдруг, не меняя направления своего взгляда, он подал чуть слышный, быстрый свисток. Билли, Вильтон и я поднялись на крышу каюты, и в тот же момент наша лодка повернулась и ринулась на «Чайку», как ласка на кролика. Крик ужаса, вызванный этим неожиданным нападением, вырвался из груди рулевого. Он с невероятным усилием повернул руль, чтобы избежать столкновения. В самый последний момент, когда катастрофа уже казалась неизбежной, Кемминг опять стал лавировать, а мы в тот же самый момент со всего размаха прыгнули вперед, стараясь ухватиться за перила «Чайки».
Моя левая рука сорвалась, а правая, казалось, была вывихнута от сильного ушиба. Но мне удалось удержаться, а через минуту, весь мокрый и ослепленный брызгами, я уже карабкался на палубу «Чайки». Оглянувшись вокруг, я убедился, что Билли и Вильтон так же удачно перескочили на яхту.
Двое матросов, занятых стягиванием каната, до того остолбенели, что не сделали ни малейшей попытки нас остановить. Мы очутились на самой палубе. И лишь когда я направился в кают-компанию, они набросились на нас с целым взрывом вопросов и проклятий. Только одному из них удалось вовремя меня схватить; он получил в ответ здоровенный удар в челюсть, от которого откатился к перилам. В то же время послышался голос Билли. Вооруженный револьвером, он смело и громко выкрикивал команду. Матрос остановился и поднял руки вверх.
Не выжидая дальнейших событий, я бросил его товарища вниз и, таким образом, одним взмахом очистил лесенку. Передо мной была дверь, белая каютная дверь с медной отделкой. Я схватился за ручку, с яростью открыл дверь настежь, и в верхнем отверстии в тот же момент показалось лицо Вильтона.
При моем входе в каюту передо мной предстал Сангетт, бледный от удивления, ужаса и ярости. Он, по-видимому, пил и курил, сидя за столом: на столе стояла бутылка бренди и наполовину выпитый сифон, а в каюте пахло сигарным дымом.
Такими же блестящими и полными ужаса глазами смотрела на меня Мерчиа. Она лежала на диване, на другом конце каюты, прижимаясь к стене, как красивый загнанный зверь, доведенный до отчаяния. Как только она увидела меня, лицо ее засияло невыразимым счастьем. Выкрикнув мое имя, она тотчас же встала с места.
Бесшумно, словно волк, набросился я на Сангетта. Он схватил бутылку за горлышко и изо всей силы швырнул в меня. Я отстранил ее левой рукой, и на нас обоих полился спирт и посыпались осколки стекла. В следующее мгновение оба мы, отскочив в дикой схватке от стола, всем своим весом грохнулись о противоположную стену каюты.
Сангетт был сильный мужчина, почти такого же сложения, как я, и боролся он с яростью животного, охваченного диким страхом; но его сила была ничтожна по сравнению с моей, так как я был доведен до бешенства. С невероятным усилием освободив правую руку, я ударил его кулаком по лицу и почувствовал, как кости хрустнули под моими пальцами, словно они были из хрупкого вафельного теста. Он уже схватил было меня за горло, но при этом ударе рука его ослабела, и он издал ужасающий, придушенный крик. Я собрал последние силы и швырнул его во весь рост на пол каюты.
Тут я услышал протяжный, тяжелый стон Мерчии.
— А… а!..
Я поднял голову; грудь моя тяжело дышала, лицо и платье были залиты бренди и кровью.
— Хотите, чтоб я его убил? — спокойно спросил я. Мерчиа приблизилась ко мне. Ее дорогое лицо было бледно, как смерть, но глаза были ясны и сверкали гордостью.
— Не нужно его убивать, — сказала она мягким голосом. — Вы всегда успеете это сделать.
Вне себя от счастья, я прижал ее к сердцу, и, несмотря на то, что я весь был покрыт кровью, она обняла меня и прижала свои губы к моим.
ГЛАВА XXIV
Внезапный шум приближающихся шагов и треск ударов, доносившихся снаружи, положили конец нашим объятиям. Схватив со стола сифон, я пустился к дверям, где столкнулся лицом к лицу с верным Вильтоном; вооруженный корабельным ключом, он энергично сдерживал натиск двух матросов.
Как только они меня увидали — а вид у меня, надо полагать, бы ужасный, — мужество изменило им.
— Вперед, Вильтон! — заорал я и, размахивая сифоном, подскочил к противникам.
Для них это было уже слишком. Не в силах дольше драться, они пустились бежать. Когда они исчезли в конце коридора, с палубы донесся призывающий меня голос Билли.
Я вернулся в каюту:
— Пора идти, Мерчиа.
Она протянула мне свои нежные пальчики. Вдруг Сангетт, до сих пор неподвижно лежавший на полу, сделал отчаянную попытку приподняться и, опираясь на локти, пробормотал сиплым голосом:
— Будьте прокляты! Я всегда буду стоять между вами. Будьте вы оба прокляты! — И с диким стоном снова повалился на пол.
Я решил не обращать на него внимания.
Для нашего спуска с «Чайки» потребовался более сложный церемониал, чем для вступления на нее. С помощью своего внушительного револьвера Билли, по-видимому, принудил экипаж поднять паруса. Поднявшись на палубу, мы увидели, что наша яхта плавно качается на волнах, а рядом с ней пыхтит изящная моторная лодка Кемминга. Побежденные, в том числе и шкипер, лежат на полу в одной куче и смотрят на Билли далеко не нежным взглядом.
— Джек, надеюсь, я не слишком вас торопил, — крикнул он, когда мы вышли из будки вместе с Вильтоном.
— Нет, благодарю вас, Билли, — ответил я. — Я как раз успел закончить свое дело.
Он подошел пожать руку Мерчии.
— Как себя чувствует наш хозяин? — справился он.
— Наш хозяин? Его, вероятно, можно будет принять за Гуареца, когда он будет залеплен пластырем.
Билли одобрительно кивнул головой.
— Вы умеете щедрой рукой раздавать подарки!..
В этот момент из-за борта яхты высунулся Кемминг и несколько театрально осведомился, к которому часу нам понадобится автомобиль.
— Кажется, нам действительно пора ретироваться, — сказал Билли неохотно. — А все-таки жалко, я было успел войти во вкус. Чертовски хорош весь этот экипаж Сангетта, особенно, когда с ним умеешь обходиться.
Несмотря на лестный комплимент, экипаж не выразил особого сожаления при нашем уходе, враждебно следя за тем, как я передавал Мерчию в руки Кемминга, а потом сам спрыгнул за ней в лодку. Оттолкнув лодку при помощи крюка, мы медленно поплыли задним ходом к западу, пока не удалились на достаточное расстояние от яхты, а затем, развернувшись, направились к берегу. Через минуту мы уже быстро неслись против ветра и течения, а за нами, по воле волн, лениво двигалась «Чайка».
Наскоро обменявшись несколькими фразами, мы убедились, что Билли был совершенно прав в своих предположениях относительно Сангетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21