– О, принцесса, разве я могу позволить себе такую дерзость? Нет, что вы, даже и в мыслях…
– Идиот, – сказала она.
На этот раз Гарольд не нашелся, что ответить. Молча смотрел на нее, выждал паузу, потом произнес:
– Принцесса, если вам нужно еще время, чтобы привести себя в порядок – то скажите, и тогда я не посмею…
– Нет, – оборвала она. – Я готова.
– В таком случае, Инна, позвольте вашу руку…
Она позволила. Они чинно вышли из комнаты и важно прошествовали по коридору с ярко горящими факелами на стенах и бордовой ковровой дорожкой на полу. Почему мне все равно? – думала Инна. Меня нарядили сногсшибательной красавицей, о таком платье я могла мечтать разве только во сне. К тому же, я иду на бал под руку с графом – мало того, еще и сама в качестве принцессы! Но мне абсолютно все равно. Мне даже не интересно, что это за бал, какие там гости, какое я произведу на них впечатление… Почему так? Почему вообще крокодилы? Вот прицепилась же ко мне эта фразочка!
Нет, решила, Инна, наверное, все просто. Наверное, у меня уже и так было слишком много впечатлений, и я достигла критической точки.
Точки насыщения. Теперь, что бы ни случилось, меня уже ничем не удивишь. И ничем не испугаешь. Тут же подумала: хорошо, если в самом деле так.
Они прошли через широкие двустворчатые двери – кажется, она их уже видела, когда Гарольд принес ее сюда. И лестницу вниз – к самому залу – она тоже видела. И эти колонны – без особенных скульптурных изощрений, как будто только для того, чтобы подпирать потолок; и, опять же, факелы на них… И статуи рядом, которые она не может отсюда как следует разглядеть. А вот витражи она тогда как-то не заметила, хотя сделано мастерски – замок на вершине скалы… или вон, с той стороны – эпизод из охоты на дикого кабана. Конечно, это все не настоящие окна, всего лишь видимость, иллюзия окон – если бы только это были действительно окна, и их можно было распахнуть, вдохнуть свежий воздух на полную грудь… И люстру на темном, арочном потолке Инна тоже раньше не видела – огромная, с по меньшей мере сотней свечей, и все зажжены. Да, вот только где же гости? Те самые, что ждут ее с таким нетерпением?
Гарольд остановился на площадке перед лестницей, и она стала тоже. Он отпустил ее руку, склонился почти до пола и, поднявшись, сказал:
– Дамы и господа, ее высочество принцесса Инна, наследница трона Северного Королевства!
Опять какая-то чушь… Может быть, все гораздо проще, и Гарольд ее с кем-то путает? Но почему-то она была уверена: нет, не путает.
Речь именно о ней, пускай даже она первый раз в жизни слышит о каком-то Северном Королевстве. Ну что ж… по большому счету, это не так уж ее и волновало. Вот только где же "дамы и господа"?
Гарольд снова подал Инне руку. Они медленно сошли вниз по лестнице – она держалась величественно, как и подобает держаться в таком наряде, а тем более – принцессе. Правда, вся эта роскошная одежда здорово стесняла движения – нет, размер они угадали верно, но, черт возьми, попробовала бы самая обычная современная девушка, без каких-либо задвигов на тему средневековья или ролевух, подольше в таком походить! Ну, конечно, ради бала можно и вытерпеть… Вот только туфли здорово жали – тут они все-таки промахнулись, а если еще и придется танцевать…
Граф с принцессой вышли на середину зала. Он отошел на длину вытянутой руки; оставаясь напротив нее, громыхнул:
– Оркестр, музыка!
И музыка заиграла. Ее любимое пианино, скрипка, флейты и, кажется, временами подключался оргАн… Какая-то удивительно, просто до боли знакомая мелодия! Что же это? Наверное, на самом деле она должна звучать несколько иначе, но, тем не менее… Что же это, ну черт, что это такое? В подобных ситуациях Инна могла долго ломать голову над поставленной собственной памятью загадкой, пока наконец не вспомнила бы или не переключилась на что-нибудь другое. В этот раз она переключилась: поискала глазами оркестр. Нет, музыкантов нигде не было видно. Определить источник музыки ей тоже не удалось – звук доносился будто отовсюду, но при этом не искажался: отдельные инструменты и отголоски не мешали друг другу а, напротив, сочетались в полной гармонии. Да, подумала Инна, превосходная акустика, вот здесь бы я сыграла! Но только перед кем? Где же эта чертова публика?
Гарольд сделал приглашающий жест – танец начался. Инна понятия не имела, как надо правильно танцевать такие бальные, церемониальные танцы; к тому же, левая рука почти онемела и не слушалась ее. Она боялась сделать что-нибудь не так – следила за Гарольдом и, видя его движения, стремилась угадать, что в ответ требуется от нее. Впрочем, кавалер, кажется, не сильно переживал от того, что не все у нее выходило по правилам; в конце концов, он спокойно воспринял ее пассаж насчет траха и даже "идиота" – стерпит и это. Вот я опять танцую, думала Инна. Тогда было со Славиком, теперь с Гарольдом. Тогда – со сбежавшим от обычного счастья парнем, у которого был баг в голове, теперь – с графом Западных Земель, и у него, похоже, таких багов целый выводок. Но как же все это неправильно… Конечно, и со Славиком это напоминало бред сивой кобылы в летнюю ночь – но тогда по крайней мере все было по-настоящему! А теперь… теперь скорее похоже на какой-то дурацкий спектакль. Да, пускай жизнь – это театр, она не спорит – но в театре бывают спектакли куда получше! А этот спектакль – глупый и отвратительно поставленный, от него за версту веет искусственностью и фальшью. В нем нет ничего настоящего – бутафорский граф в своем бутафорском замке, и этот бутафорский бал со знакомо-незнакомой бутафорской музыкой, и бутафорский наряд… и, наконец, она сама – уже почти такая же бутафорская принцесса, полностью под стать обстановке – как это замечательно, не правда ли, юная Инночка?! И еще – таинственные гости, вроде черной кошки, которой, как известно, нет в темной комнате; или наоборот: вроде суслика, которого никто не видит – а он есть; эти проклятые гости…
– Гарольд! – вскричала она, и это прозвучало удивительно громко – да, в этом зале запросто можно выступать без микрофона. – Где же гости? Я хотела бы с ними познакомиться!
– Но, принцесса, вы ведь уже им представлены.
– Но я хочу познакомиться лично!
– О, Инна, я прошу вас, не капризничайте!
Она шумно выдохнула: мать-перемать!
– Но где же они? Черт меня раздери, Гарольд, где они все?!
– Как, разве вы не видите? Принцесса, просто оглянитесь вокруг!
Она состроила гримасу. "Оглянитесь вокруг" – просто потрясающе!
Верх издевательства! Посмотрела перед собой – и вдруг натолкнулась на статую, одну из тех, которые раньше видела только краем глаза. Статуя изображала какого-то знатного вельможу; была наряжена в темно-синий парадный костюм – одежда подобрана тщательно, не упущена ни единая деталь, включая перстень на безымянном пальце. И даже лицо – нет, не восковая фигура, конечно, но если смотреть издалека, то вполне можно принять за человека… Инна вздрогнула, перевела взгляд к соседней колонне: там стояла дама в голубом платье с длинным шлейфом, в шляпке, настолько глубоко сидевшей в волосах, будто бывшей с ними одним целым… Волосы? Какие волосы, ради всего святого, какие волосы?! Это точно такая же статуя, в ней нет ничего живого, только минутная иллюзия, бутафория, чтоб ее так, будь она проклята!..
Инна зашаталась – она наконец узнала музыку. Глупая, тупейшая, примитивнейшая песенка попсовой группы, измененная почти до неузнаваемости, превращенная в этакую пастораль: "Ну где же вы, девчонки, девчонки, девчонки?.."
Она расхохоталась. Запела вслух сквозь смех, едва выговаривая слова:
– Ну где же вы… девчонки?… Ах-ха-ха!.. Девчонки!.. ха-ха… девчонки…
– Что с вами, принцесса? – откуда-то издалека спрашивал Гарольд.
– Вам плохо?
Инна не смогла бы сейчас сказать, плохо ли ей. Она уже не чувствовала под собой земли.
Все вокруг было туманным и радостно-розовым. Инна попробовала напрячь зрение, сфокусировать его, свести к одной точке… вроде получилось. Розовая постель, розовое одеяло, розовые стены… Наверное, это теперь моя комната – подумала с тоской. Чуть приподнялась на кровати, откинула покрывало, взглянула на себя. Хотя бы белье, к счастью, оказалось не розовым, а белоснежным; выглядело вполне под стать недавнему платью.
Как будто скрипнула дверь. Кто-то пришел?
– Гарольд? – голос был негромким, слабым. Никто не отозвался. Она тяжело вздохнула, приподнялась на мягкой перине. Бросила взгляд влево, увидела высокую белую дверь – та была закрыта. Никого нет вроде бы… Ну ладно. Голова чуть кружилась, но в целом самочувствие было вполне сносным. Инна спустила ноги с кровати – и заметила столик с едой. Какие-то салаты, что-то рыбное и мясное, бутылка вина с этикеткой на французском… Да она и за целый день столько не съест! В любом случае, много всегда лучше, чем мало. Еда – это хорошо, это даже очень хорошо!
Инна встала, посмотрела на свое отражение в высоком зеркале: ничего так выгляжу. Подумала: а я ведь и в самом деле очень красива.
Почему мне надо было оказаться в таком месте, чтобы по-настоящему это понять? Нет, не то чтобы я раньше не понимала – но раньше это была какая-то банальная, обыденная красота, а здесь все видится совершенно по-другому. Сейчас, правда, косметики было заметно меньше, и лицо выглядело усталым, изможденным. Что ж, принцесса, ничего удивительного… Рядом с зеркалом оказался шкаф, и она заглянула туда. Боже, какие наряды! Вот то самое вчерашнее платье, а вот и еще – просто одно лучше другого. В других ящичках, наверное, тоже полным-полно всяких шмоток. Но куда, подумала Инна, они дели мои вещи? Мои джинсы и маечку, кроссовки, мою сумочку… Вообще-то, по большому счету, и фиг с ними со всеми. Но ведь в сумочке были ключи! Связка ключей – где она теперь?
Инна не стала ничего надевать – не хотелось сейчас ни перед кем красоваться, да такое еще и попробуй надень сама, без посторонней помощи – небось, уйму времени потратишь. И ходить неудобно. Уселась обратно на кровать в одном исподнем и принялась за салат. Дверь снова заскрипела.
– Кто там?
– Могу ли я войти, принцесса?
Все-таки это был Гарольд. Она успокоилась:
– Входи.
Он показался в двери – такой же безупречный на вид. Замер на пороге, будто засмущался чего-то.
– Чего стоишь? Проходи, садись, не бойся.
Он закрыл за собой дверь. Пододвинул стул и сел напротив нее, с другой стороны столика.
– Инна, как вы сегодня себя чувствуете?
"Сегодня", отметила она про себя. Значит, прошел день. Хотя, здесь все это так условно – ночь, день… И кто знает, насколько местный день совпадает с обычными сутками?
– Нормально чувствую, – она пожала плечами.
– Я рад, принцесса! Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Она думала недолго:
– Где мои вещи?
– Прошу прощения, но о каких вещах вы говорите?
– С которыми я сюда пришла. Одежда, сумочка…
– О, Инна, вам не стоит о них беспокоиться. Их уже выбросили.
– Выбросили?
– Разумеется. Они грязны и, поверьте, недостойны вас…
Она шумно выдохнула:
– Замечательно!
– В таком случае я очень рад, принцесса, что сумел вам угодить.
Ах, даже так! Она ухмыльнулась:
– Граф не понимает юмора?
Он не ответил. Инна демонстративно уткнулась в тарелку и ела молча, сосредоточенно, не поднимая головы. Делала это медленно, нарочно растягивая процесс – только бы он понял, что ей, в сущности, нет до него никакого дела. Нет, думала тут же, я его все-таки выведу из себя!
Гарольд долго молчал; наконец спросил:
– Нравится ли вам наша еда, принцесса?
– Вполне.
– А ваша комната? Вы ей довольны?
– Нет, – сказала Инна. Продолжила мечтательно: – Я бы предпочла, чтобы вот здесь было окно. И чтобы в него было видно небо с облаками.
Такими себе обычными белыми облаками. И чтобы это окно можно было открыть, высунуться в него и просто подышать. Просто с наслаждением подышать – долго, очень долго, охренительно долго – столько, сколько захочется…
– Но это невозможно, – сказал он. – Вы ведь знаете. Если хотите, можно было бы заказать картину или витраж…
Она перебила:
– А выйти отсюда? Это тоже невозможно?
– Но вам это совсем не нужно, принцесса! Вам здесь будет очень хорошо, поверьте мне!
– А если мне все-таки очень-очень нужно?
– Вы говорите глупости, – сказал Гарольд. – Неужели вы сами не понимаете, что говорите глупости?
– Нет. Не понимаю, я ведь дура от рождения.
– Извините, – пробормотал он, и странно было видеть столь мужественное лицо и одновременно слышать столь виноватый голос. – Ничего не могу сделать.
Инна вскипела, вскочила с кровати:
– Я что – твоя рабыня, да?!
Он совсем съежился:
– Принцесса, вы… как вы можете так говорить? Я… да… ведь все совсем наоборот! Это я, Инна – я ваш раб навеки, ваш покорный слуга!
Она усмехнулась злорадно:
– Ты – мой раб?
– О да, принцесса!
– И ты выполнишь любое мое приказание?
– Сию минуту!
– Замечательно. Тогда немедленно отведи меня к выходу!
Гарольд вдруг упал на колени. Бухнулся головой об пол, обхватил руками ее ноги и принялся исступленно целовать – так истово верующий может целовать святого в надежде на искупление грехов. Инна не знала уже, смеяться ей или плакать. Тупо глядела на него, часто-часто моргая. Наконец выговорила через силу:
– Прекрати. Сейчас же прекрати!
Он встал, покорно уселся обратно на стул. Она произнесла:
– Я же не об этом тебя просила! – и испугалась, что вот-вот расплачется.
– Я знаю, принцесса.
Инна закрыла лицо руками и держала их так долго – страшно долго, как показалось ей. Повторяла сама себе: не судьба. Забудь и про давно надоевший, но теперь такой желанный институт, и про заботливую, всегда беспокойную маму… и про него, когда-то сильного, а сейчас такого беспомощного и беззащитного, тоже забудь… Господи боже, прости мою душу грешную… или как это правильно говорится? Нет, не знаю, да и вообще, кого я хочу обмануть, я же никогда в бога не верила – раньше не верила, и теперь не верю, очень хотела бы поверить – а не могу, все равно не могу, хотя так, наверное, было бы легче… Когда отняла руки, Гарольд был все в той же позе на том же месте – глядел на нее неотрывно. Она спросила:
– Хочешь помочь мне?
– Мечтаю об этом!
– Оставь меня одну. Прямо сейчас.
– Как вам будет угодно, принцесса!
Гарольд исчез за дверью – Инна упала на подушку.
А чем тебе плохо? – спросила сама себя. Разве это не есть то самое "стандартное счастье", о котором ты мечтала? Тебе ничего не угрожает, тебе не надо беспокоиться о пропитании, о завтрашнем дне, у тебя полный шкаф роскошных нарядов, ты можешь быть уверена, что однажды какой-нибудь идиот не изнасилует тебя на улице – ведь этот граф-мушкетер всегда будет тебя защищать… Возможно, он даже организует тебе пианино, и ты будешь играть на нем в зале с потрясающей акустикой – для него и для гостей, пускай и ненастоящих, но так ли это важно? Что тебе еще надо, Инночка? Чего тебе не хватает?
Она так и не ответила на вопрос. Встала на ноги, прошлась по комнате; поспешила опереться на стену, чтобы не упасть. Нет, ну что это за дела, надо набираться сил! Походила немножко туда-сюда – голова кружится, но ноги вроде держат. Выглянула в дверь, в коридор: как будто никого. Что ли рискнуть? Инна колебалась всего несколько секунд.
Вышла, огляделась: точно, никого поблизости. И тихо… Сообразила, что собирается бродить по замку в одной ночной рубашке. А впрочем, подумала, ладно: я все равно буду стараться, чтобы меня никто не увидел, а так уж во всяком случае удобнее, чем в каком-нибудь из тех платьев, да и шума меньше.
Инна шла по коридору, поминутно хватаясь за стену. Кругом стояла тишина – впрочем, тишина, кажется, была неизменным атрибутом любой части этого пространства, будь то подземная канализация, кристаллическое поле или замок графа Западных Земель. Миновала три по счету больших двери; почему я иду именно туда? – спросила себя. Почему вперед, а не в одну из этих дверей? Ответа не нашла, но продолжала двигаться. Только бы сейчас кто-нибудь не появился!
Никого не было. Широкий коридор закончился, оставив ей маленькую прямоугольную белую дверцу, никак не вписывающуюся в интерьер замка – своего рода "служебный вход" не для посторонних. Что ждет ее там? А что бы ни было! – она решительно потянула круглую ручку на себя. Дверца распахнулась без труда, открыв взору Инны винтовую лестницу. Она вспомнила подъем на крепостную стену: там ступени были огромные, будто для великанов, а здесь – маленькие, аккуратные, деревянные… Ступеньки вели вверх и вниз. Конечно же, вверх! – она даже не сомневалась в этом. Держась за перила, быстро преодолевала подъем, стараясь по возможности не шуметь. Но, кажется, ее шаги здесь некому было услышать.
Кто знает, сколько этажей осталось позади – сложно считать их, идя все время по кругу, особенно если нет никаких ответвлений. Инна и не старалась это делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14