— О!
Приский рассмеялся.
— О! Чертова империя малва начинает трещать швам.
Велисарий не видел оснований исправлять это чересчур оптимистичное заявление. В реальности, как он знал, что великая империя малва — все еще самая могущественная в мире — едва ли могла быть описана, как «трещащая по швам».
Да, северо-западная часть Деканского плоскогорья полностью потеряна, если не считать Бхаруча и низин вдоль реки Нармада. Но покорение малва империи Андхра произошло всего несколько лет назад, и этот регион никогда не был включен в империю малва. Даже южная и восточная части покоренной Андхры были упрямыми и беспокойными. А северо-запад — Махараштра, земля маратхи — никогда не прекращал сражаться в открытую, даже до того, как Шакунтала убежала из плена и у восставших появилась цель.
Что касается кушанов…
«Они никогда полностью не входили в социальную структуру малва, — сказал Эйд. — Они не считались привилегированными, как йетайцы, с ними никто не нянчился, они не были связаны обычаями и клятвами, как раджпуты — квадратный колышек в круглой ямке. И так было всегда, даже в самые лучшие времена. Они обязательно бы вырвались, если бы им представился какой-то шанс».
После секундного молчания Эйд продолжил:
«Нельзя сказать, что государство малва „трещит по швам“, пока не восстанет самое сердце империи: Гангская равнина, на которой живут десятки миллионов поденных малва. Не только восставшие в лесах Бихара и Бенгалии, а крестьяне с равнин и люди из великих городов. Вот кто нам нужен. А они не станут восставать — после бойни в Ранапуре, — пока не увидят реального шанса на победу. А его нет, пока империя остается нерушимой и малва преданы йетайцы и раджпуты».
И снова Эйд замолчал. Затем пришла вполне довольная мысль:
«Все равно… я думаю, справедливо сказать, что трещины появляются. Большие трещины».
Велисарий ничего не ответил. В следующие минуты, когда один крупный взрыв следовал за другим, возвещая о разрушении Бароды, он даже не побеспокоился следит за городом. Полководец повернулся в седле и смотрел на северо-восток. Где-то там, за горизонтом, лежала Раджпутана. Суровая и бесплодная горная местность была кузницей, из которой выходили раджпутские воины.
«А если начнут трещать они…»
«У малва все еще останутся йетайцы, — предупредил Эйд. — Йетайцам некуда идти. В особенности, если Кунгас заново завоюет земли бывшей Кушанской империи, где обитали когда-то йетайцы. До того, как они приняли предложение стать самым привилегированным классом в Индии после самих малва».
Велисарий хитро улыбнулся.
«Больше некуда идти? Не будь так уверен в этом, Эйд. Предприимчивые люди — в особенности те, кто в состоянии видеть дальше собственного носа — способны найти пути отхода почти в любой ситуации. Что там сказал тот человек? Тот, из будущего, которое могло бы быть. Ты рассказывал мне о нем, у него еще так много мудрых изречений».
«Сэмюэл Джонсон . Будьте уверены, сэр: когда человек знает, что его повесят через две недели, это великолепно помогает ему сконцентрироваться».
Глава 23
ДЕКАНСКОЕ ПЛОСКОГОРЬЕ
Осень 533 года н.э.
Рана Шанга не сводил взгляда с трона слоновой кости, на котором восседало рыхлое тело господина Венандакатры. Не с самого гоптрия Деканского плоскогорья. Во многом как и лицо Венандакатры — которое Шага изучил даже слишком хорошо за те недели, которые армия Дамодары находилась на Деканском плоскогорье — трон был вырезан так, что состоял из многочисленных сложных изгибов и полостей.
Но царю раджуптов было гораздо легче смотреть на трон, чем на господина-малва, который на нем сидел. В конце концов, предмет мебели был вырезан рукой простого ремесленника, а лицо Венандакатры, больше похожее на морду толстой жабы или ящерицы, сформировали пороки и прихоти.
Царь раджпутов на мгновение задумался об этом сравнении. И нашел, что это помогает ему сдерживать ярость. В последнее время, когда его гнев, казалось, угрожал вылиться наружу, Шанга направлял их на безвредную фантазию о том, как бы разрушить этот проклятый трон, разбить на мелкие кусочки вместо того…
Господин Венандакатра наконец прекратил рвать, метать и поливать грязью войска раджпутов, составлявших сердце армии Дамодары. Начал говорить сам господин Дамодара. Звук спокойного и ровного голоса командира прорвался сквозь гнев и ярость, затуманивающие разум Шанги.
Царь поднял глаза и перевел взгляд на Дамодару. Командующий армией малва, недавно прибывшей на Деканское плоскогорье, удобно откинулся на своем стуле. Очевидно, он был расслаблен и чувствовал себя вполне свободно.
— …пожалуйста, расскажи о своем неудовольствии императору и Нанде Лалу, — говорил Дамодара. Говорил спокойно, почти безмятежно. — Пожалуйста, господин Венандакатра! Сделай мне одолжение! Возможно, император прислушается к твоим словам — хотя это и маловероятно — и отправит меня и мою армию куда-то в другое место. Участвовать в войне вместо того, чтобы удовлетворять прихоти испорченного ребенка.
В ответ на оскорбление Венандакатра зашипел. Он стал клекотать, как индюк, в ярости и негодовании, но все еще спокойный голос Дамодары прошел сквозь этот поток брани, как раскаленный нож.
— В равной мере глупого и испорченного ребенка. Я говорил тебе с самого начала, что даже раджпуты и йетанские следопыты не могут соперничать с маратхи Рао на их собственной земле. У Пантеры по всей Великой Стране разбросаны укрепленные крепости. Если мы противостоим ему в долинах, он отступает в горы. Если мы осаждаем форты — что легче сказать, чем сделать, Венандакатра, — он спускается в долины. И каждый раз выпускает из нас все больше крови.
Венандакатра продолжал клекотать.
Дамодара фыркнул. Насмешливо и раздраженно.
— Со дня моего прибытия я говорил тебе, чтобы ты прекратил свою ужасающую кампанию. Убийства и пытки деревенских жителей-маратхи не приводит ни к чему, кроме пополнения армии Рао. К этому времени, по самым скромным оценкам, она такого же размера, как моя. А по моим — в полтора раза больше.
Клекот возобновился, и на этот раз в нем можно было различать более-менее четкие фразы.
— Я тебя самого посажу на кол… Я — двоюродный брат императора… А ты только дальний родственник… Отказ соблюдать субординацию, выход из подчинения, предательство… На короткую палку…
— Замолчи! — рявкнул Дамодара. Впервые военачальника-малва покинуло обычное спокойствие. — Как именно ты предлагаешь посадить меня на кол, ты, мерзкое создание?
Круглое лицо Дамодары исказила ухмылка. Он махнул рукой в сторону телохранителей Венандакатры. Пять йетайцев стояли в дальней части зала для приемов. Они, казалось, немного нервничали.
— С их помощью? — спросил Дамодара. Его ухмылка превратилась в дикую улыбку. Сидящий рядом с ним Шанга небрежно положил могучую руку на рукоять меча. Этот меч сам по себе был легендарным в Индии даже до начала войны. Теперь легенда стала только известней.
Телохранители-йетайцы определенно нервничали.
За спиной Шанги и Дамодары на подушках сидели двое раджпутских офицеров и один йетайец. Шанга почувствовал, как они поменяли положение. Ему не требовалось оборачиваться, чтобы знать: все трое в одно мгновение готовы вскочить на ноги с оружием в руках.
Теперь телохранители-йетайцы нервничали сильно. Несмотря на вызывавшую уважение неподвижность, от пятерых стоящих у стены мужчин отчетливо веяло страхом. Больше они не смотрели на своего хозяина Венандакатру. Они смотрели на людей за спиной Шанги.
Скорее, на одного из этих людей. Шанга знал — и внезапно ему потребовалось бороться с собой, чтобы подавить веселый смех, — что больше всего телохранителей пугает сидящий за его спиной йетайский офицер. Не только потому, что Торамана наводил ужас как воин, но и потому, что тоже был йетайцем.
Да, йетайцем — как и сами телохранители. Но все в малва на Деканском плоскогорье уже знали, что Рана Шанга, величайший царь Раджпутаны, пообещал выдать одну из своих сводных сестер замуж за Тораману. И сделал это потому, что Торамана попросил о браке с представительницей династии Чохаров.
Что подразумевал этот союз, поняли все. Венандакатра в том числе…
Гоптрий Деканского плоскогорья гневно посмотрел за спину Шанге. Туда, где мог рассмотреть лицо Тораманы. Несмотря на ярость и привычку потакать всем своим прихотям, Венандакатра не упустил тонкостей обсуждаемого вопроса.
— Император не дал согласия на этот абсурдный брак! Йетайцы все еще…
Он подавился следующими словами, какие бы они ни были. Страх приближающейся римско-персидской армии, которую вел Велисарий, нарастал, и малва были вынуждены ослабить давние принципы строгой кастовой системы. Венандакатра прекрасно знал, что Нанда Лал согласился на брак. Дело оставалось за императором, но это проблемой не было.
Конечно, в прошлые времена они бы так не сделали. Они наказали бы любого раджпута или йетайца, предложившего что-нибудь подобное. Высокопоставленным и проявившим себя йетайцам и — иногда — раджпутам ряд решалось вступать в брак с представителями правящей касты малва для укрепления их преданности. Но никогда двум главным опорам правления малва не разрешалось вступать в брак друг с другом. Угроза таких союзов была очевидна
В прошлые времена…
Дамодара хрипло рассмеялся.
— Прошлое — это прошлое, Венандакатра. В прошлом Велисарий не стоял у наших границ.
Командующий армии малва внезапно поднялся на ноги.
— В этом нет смысла, — сказал он снова спокойно и ровно. — Если хочешь, можешь жаловаться императору. Но после всех твоих жалоб и провалов на протяжении последних трех лет, я сомневаюсь, что он станет тебя слушать.
Мгновение Дамодара изучающие смотрел на своего номинального начальника. Затем снова спокойно заговорил:
— Ты кретин и ровным счетом ничего не смыслишь в военном деле, Венандакатра. Тебя называют Подлым, и еще никогда никого не называли так справедливо. Я больше не стану подвергать своих солдат ненужной опасности и нести потери из-за твоих глупых, ослиных требований. С этого времени моя армия будет патрулировать подходы к Бхаручу и берега реки Нармады. Пусть Рао держит горы и остальную часть Великой Страны.
Он заложил руки за спину и уставился вниз на Венандакатру. Гоптрий Деканского плоскогорья смотрел на него в ответ глазами, казавшимися большими, как кувшинки, и резко выделявшимися на бледном лице. Так не разговаривают с двоюродным братом императора.
— Пока Бхаруч остается нашим, мы держим руку на горле Махараштры, — продолжал Дамодара. — Когда придет время и у нас снова будут силы для этого, мы как следует сдавим это горло. Но пока…
И снова он презрительно фыркнул.
— Я назвал тебя кретином и правильно сделал. Завтра — это завтра, а сегодня — это сегодня. Сегодня первостепенная задача — это отразить нападение Велисария. Для этого нам нужен Бхаруч и большой флот в гавани.
Наконец Венандакатра смог говорить.
— Я хочу, чтобы ты убрался из Бхаруча! — заверещал он. — Вон — слышишь меня? Вон! Вон! Ты и твои вонючие раджпуты! — Мгновение гоптрий гневно смотрел на Тораману. — Все твои солдаты! Вон из города! Живите в лагерях вдоль реки!
Гоптрия трясло от ярости. Он начал бить по подлокотникам трона пухлыми ручками.
— Вон! Вон! Вон! Сейчас же! — Дамодара пожал плечами.
— Пусть будет так. Хотя разумнее оставить по крайней мере треть моей армии в самом Бхаруче. Но… — Он снова пожал плечами. — Я уже давно отказался от мысли научить тебя здравому смыслу.
Взгляд Дамодары переместился на Шангу и трех сидящих позади него офицеров.
— Пойдемте, — приказал он. — Я хочу, чтобы армия покинула город к завтрашнему вечеру.
— Немедленно! — заорал Венандакатра. — Не к завтрашнему вечеру! Сейчас! Сейчас!
Дамодара искренне рассмеялся.
— Разве я не сказал: кретин? — Следующие слова он произнес, словно обращаясь к ребенку. Очень испорченному ребенку: — Нельзя перевести армию из сорока тысяч человек, их лошадей, имущество и припасы с места на место мгновенно, Подлый.
Он отвернулся и направился к выходу из зала.
— Я и так думаю, что мы сотворим чудо. К завтрашнему вечеру.
Шакунтала, императрица Андхры, провела четыре часа, обыскивая свой дворец в Деогхаре, перед тем как наконец смирилась с неизбежным. Это было потерей времени, о чем она знала. Не случайно ее поиск завершился в детской. Она взяла сына из рук няньки и прижала к себе.
— Его нет, Намадев, — борясь со слезами, прошептала императрица. Затем тяжело опустилась на стул и погладила маленькую головку. — После того, как он убедился, что его сын здоров…
Ребенок счастливо улыбнулся лицу своей матери и загукал от удовольствия. Намадев был веселым мальчиком. Веселым и счастливым. Хорошее подтверждение тому, что древней династии Сатаваханы не грозит исчезнуть с лица Земли.
И это наконец освободило его отца. Снова Ветер Великой Страны мог нести разрушения и сеять панику в стане врага.
Глава 24
ИНД
Осень 533 года н.э.
На рассвете Велисарий вышел из своей небольшой каюты на грузовом судне, которое медленно шло вверх по течению Инда, и стал осматривать местность по обоим берегам реки при помощи подзорной трубы.
Он почувствовал облегчение. Сезон муссонов, судя по всем отчетам и также исходя из его собственного, трехлетней давности, опыта, в долине реки Инд заканчивался раньше, чем на самом субконтиненте. Увиденное, казалось, только подтверждало это. Куда бы ни бросил взгляд Велисарий, плодородные пастбища, составлявшие долину Инда, казались сухими и твердыми. Если не считать каналов и небольших притоков, разделявших ландшафт на клины — или доабы, как называл их местные жители, — Велисарий не мог обнаружить ничего, что могло бы стать серьезным препятствием для осуществления его планов.
Он лениво провел несколько секунд, наблюдая за летом зимородка, наслаждаясь знанием и ярким, осушающим ранним утренним солнечным светом. Затем его взгляд привлекла белая цапля, устроившаяся на спине индийского буйвола, и он рассмеялся.
Маврикий проснулся еще раньше и теперь стоял рядом с полководцем. Когда хилиарх увидел, над чем смеется Велисарий, то и сам хохотнул. Для разнообразия Маврикий пребывал в хорошем настроении.
Велисарий опустил подзорную трубу.
— Пшеница и овес, куда ни глянь. И еще немного риса. Плюс к тому я видел индийских буйволов. Что бы ни говорили о малва, они, по крайней мере, не то что не уничтожили ирригационную систему и каналы, а даже развили ее и расширили каналы.
Маврикий недовольно поморщился.
— У нас все равно нет рабочей силы. Нигде нет людей. Я не видел никого, за исключением каких-то рыбаков вчера на закате. Они, впрочем, вытащили лодку на берег и бросились бежать, как только мы приблизились.
— А ты их винишь? — Велисарий повернул голову и снова стал смотреть на реку.
Насколько он мог видеть, за его собственным кораблем шел следом огромный римский флот. На них находилось столько солдат, сколько могли вместить суда. Основная часть армии, включая почти всю пехоту, шла вверх по течению под командованием Бузеса и Кутзеса. Велисарий и его войска, путешествовавшие по реке, теперь практически полностью вышли из прибрежной провинции под названием Татта и входили в сердце Синда. После захвата Бароды — лучше сказать, свалки, которая недавно была Бародой, — Велисарий тут же начал строить новый порт. Работа шла медленнее, чем он изначально планировал, поскольку его решение принять предложение Антонины о смене графика означало, что восстановление порта неизбежно задерживалось по техническим причинам. Но инженеры заверили Велисария, что они в состоянии сделать саму гавань рабочей уже через несколько дней.
К счастью, атака, казалось, поймала жрецов Махаведы на середине подготовительной операции. Фанатикам удалось уничтожить город вместе с большей частью населения и гарнизона, но они успели причинить волнорезу сравнительно малый урон. Самой большой проблемой, с которой столкнулись инженеры, была постройка достаточного количества укрытий для огромной армии, которая начинала выгружаться вслед за первой волной взявшей Бароду.
Там изменение графика сработало как преимущество. Сезон муссонов заканчивался даже на побережье. Теперь начиналось лучшее в Индии время года, прохладный и сухой сезон, который индусы называли раби. Он будет продолжаться примерно четыре месяца и закончится где-то в феврале, а потом придет гарам. Но даже гарам, несмотря на дикую жару и неприятную пыль, не менее сухое время. До следующего мая, до начала сезона муссонов, Велисарию не придется бороться с эпидемиями, неизбежно сопровождающими крупные войска в походе. Какие-то болезни, конечно, будут, но уж точно не чума.
И передвижение будет таким же легким. Несмотря на то что Велисарий прекрасно знал, что быстрые маневры, которые он предпочитал, вскоре станут невозможны, — прорыв сквозь укрепления малва в узком проходе за Суккуром будет скорее похож на длительную осаду, — он намеревался полностью воспользоваться преимуществами погодных условий, пока была такая возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54