А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Пожалуйста, Господи, помоги им восстановить разум императрицы.Огромный город затаил дыхание. Императрица и ее слезы
Императрица и полководец смотрели друг на друга в молчании, пока слуги не поставили стул и не удалились.— Сядь, полководец, — приказала Феодора. — У нас кризис. Юстиниан ослеп, и престолонаследование…— У нас НЕТ кризиса, Ваше Величество, — твердо заявил Велисарий. — У нас просто проблема, которую нужно решить.Феодора уставилась на него. Вначале с неверием и подозрением. Потом с появляющейся надеждой.— Я дал клятву, — напомнил Велисарий.Внезапно на глаза императрицы навернулись слезы. Немного слез. Совсем немного. Но для Велисария их было достаточно.Он видел, как императрица отворачивается от ада и закрывает за собой ворота. И впервые за эти дни он перестал задерживать дыхание.— Проблема, которую нужно решить, — мягко повторил он. — Не больше. Ты хорошо умеешь решать проблемы, императрица.Феодора с трудом улыбнулась.— Да, умею. И ты тоже, Велисарий.Полководец улыбнулся своей хитроватой улыбкой.— Это так. Раз уж ты это упомянула.— Феодора улыбнулась шире.— Жаль несчастных малва, — пробормотала она.— А еще лучше, если мы совсем не будем их жалеть, — возразил Велисарий. Человек и его цель
В каюте корабля еще одна императрица спорила с рабом.— Мы завтра прибываем в Мангалуру. Теперь ты должен решить. Ты мне нужен, Дададжи. Гораздо больше, чем ему.— Может быть и так, Ваше Величество, — раб пожал плечами. — Но факт остается фактом. Он — мой законный хозяин.Шакунтала резко рубанула воздух.— Это закон малва. Тебя купили в Бхаруче.Холкар снова пожал плечами.— И что? Продажа является юридически связующей везде в мире. Определенно в Римской империи. В конце концов Индия малва не объявлена страной вне закона.Императрица гневно уставилась на него. Раб поднял руку, ладонью к ней, стараясь ее успокоить.— Я не спорю по тонкостям закона, Ваше Величество. Дело в том, что даже если империю малва объявят вне закона, — он усмехнулся, — хотя я не уверен, найдется ли кто-то достаточно могущественный, чтобы сделать это! — я все равно буду чувствовать себя связанным обязательствами.Он сделал глубокий вдох.— Я обязан своей жизнью полководцу, императрица. Я был мертв, когда он нашел меня. Да, я все еще ходил, даже время от времени говорил, но несмотря на это я был мертв. Он вдохнул жизнь в мою душу. Цель.Шакунтала наконец увидела лазейку.— Какую цель? — спросила она. — Это ведь разрушение малва, так?Дададжи распрямил спину, слегка отклонился назад. Они с императрицей сидели лицом друг к другу в трех футах друг от друга, на подушках, в позе лотоса. Холкар подозрительно посмотрел на нее.— Да. Разрушение малва. И есть еще одна цель.Шакунтала яростно закивала, закрепляя свое преимущество.— Ты можешь лучше служить этой цели, как мой императорский советник, чем его раб, — заявила она. — Гораздо лучше.Холкар потрепал бороду. Жест в своем роде проиллюстрировал его затруднение.Как раб, он не имел права носить бороду. Эта борода и достоинство человека средних лет были восстановлены Велисарием. Борода стала символом всего, чем Холкар обязан полководцу.Тем не менее в то же время борода служила знаком его достоинства. Теперь она полностью отросла, густая благодаря множеству седых волос опыта и мудрости. На самом деле глупо тратить бороду и все, что она означала, на жизнь раба. Раба, который, как правильно заметила Шакунтала, больше не особо нужен хозяину.Холкар погладил бороду. Еще раз.— Откуда ты знаешь, что я смогу служить тебе должным образом? — спросил он.Шакунтала почувствовала, как напряжение уходит из плеч. Увести спор с почвы абстрактной чести на конкретный долг — и она должна выиграть.— Ты — самый умный и быстро соображающий человек, кого я когда-либо знала, — заявила она уверенно — Посмотри, как ты организовал наш побег — всю подготовку, которая велась к нему. Велисарий всегда полагался на тебя во всем — в подобных делах. Он тебе полностью доверял — а он сам исключительно умен и хитер, как в подобных, так и в других делах. Мне нужен человек, которому я могу доверять. На которого могу полагаться. Очень нужен.Холкар опять потрепал бороду.— Тебе, девочка, нужны престиж и авторитет. Императорский советник должен иметь благородное происхождение. Из брахманов. А я из вайшьев. Из низшей прослойки вайшьев. — Он улыбнулся. — И к тому же из народности маратхи. В большинстве других стран моя каста будет среди шудр, из низших.— И что? — спросила она. — Ты образован не хуже любого брахмана. Лучше, чем большинство! И ты знаешь, что это так.Холкар развел руками.— И какое это имеет значение? Правители и высокопоставленные лица других стран будут оскорблены, если твой советник не разделяет их чистоту. Им придется встречаться со мной, лично, часто в уединении, по много раз. Они посчитают себя загрязненными таким контактом.Императрица чуть не рявкнула.— Черт их побери в таком случае! Если они будет искать союза со мной, то им придется брать то, что дают!Холкар усмехнулся.— Горячая голова! Ты уже потеряла мозги — в твоем возрасте? Они не будут искать союза с тобой, императрица. Они — не лишенные трона беженцы, за которыми охотятся, как за зверем. Это ты будешь стучаться в их двери, держа в руке кружку нищего.С поразительным достоинством (при сложившихся обстоятельствах, ведь в конце концов она на самом деле она была лишенной трона беженкой) Шакунтала заявила:— Не буду.— Тебе придется.— Не придется.Дададжи гневно посмотрел на нее.— Видишь? Ты уже отвергаешь мой совет! — Погрозил пальцем. — Ты должна научиться сдерживаться, императрица! Тебе на самом деле придется иметь дело с возможными союзниками, причем демонстрировать необходимую… я не стану говорить униженность, поскольку не верю в волшебство, но — внешнюю благопристойность, воспитанность и соблюдать приличия.Она гневно уставилась на него.— И вот еще что…Шакунтала провела следующий час в нетипичной тишине, кивая, терпеливо слушая своего советника. Это не было трудно. На самом деле он давал отличные советы. И ей не требовалось сдерживаться. Даже если бы он и нес полную чушь, она стала бы слушать его вежливо.У нее появился советник. Фактически, если он так и не назывался.В конце этого часа Дададжи Холкар сам одернул себя. С удивлением.— Ты — хитрая девчонка, — проворчал он. Затем добавил посмеиваясь: — На самом деле очень неплохо у тебя получилось! Добилась, чего хотела!Он посмотрел на нее с симпатией, покачивая головой в веселом удивлении.— Очень хорошо, императрица, — сказал он. — Давай оставим все как есть. Я отправлю твою просьбу Велисарию. Если он согласится, я буду служить тебе в любой должности, в какой ты пожелаешь.Шакунтала кивнула.— Он согласится, — заявила она уверенно. — По государственным причинам, если и никаким другим. Но он захочет узнать — чего ты сам хочешь? Что ты ему скажешь?Холкар уставился на нее.— Я скажу ему, что сам тоже хочу этого. — Затем, все еще сидя, он низко поклонился. — Ты — моя правительница, императрица. Такая правительница, которой любой человек, достойный называться человеком, захочет служить.Когда Холкар поднял голову, лицо его было спокойным. Следующие слова Шакунталы разрушили это спокойствие.— Какая еще у тебя есть цель? — спросила она.Холкар нахмурился.— Ты раньше сказал, что разрушение малва — это одна из твоих целей. Одна из двух. Назови вторую.Холкар поджал губы Шакунтала была безжалостна.— Скажи мне.Он отвернулся.— Ты сама знаешь, — прошептал он.Это было правдой Шакунтала знала. Но она заставит его смотреть правде в лицо. Чтобы в следующие годы она не грызла его душу и не разрушала ее. У молодости тоже есть своя смелость и мудрость.— Скажи.По лицу потекли слезы.— Скажи.Наконец, когда Холкар произнес слова вслух, раб исчез. Не в новой, туманной душе императорского советника. Он просто стал тем, кем всегда был. Человеком, Дададжи Холкаром.В тишине и спокойствии, которые последовали, низкорожденный маратхи плакал и плакал, а его седую голову обнимали маленькие ручки представительницы самой чистой, самой древней, самой благородной линии в Индии, и душа Дададжи Холкара закончила лечение, которое начал иностранный полководец.Он поможет своей императрице восстановить ее разбитый народ.И когда-нибудь он найдет свою потерянную семью. Семья и ее намерение
По иронии судьбы Дададжи Холкар уже нашел свою семью, не зная этого. Он даже помог им перенести страдания, опять же не зная этого.Стоя рядом с хозяином конюшни в Каушамби, наблюдая за тем, как ракеты взмывают в небо, Холкар находился менее чем в полумиле от своей жены. Она вместе с другими рабами, работающими на кухне, тоже наблюдала за теми же ракетами из заднего двора особняка своего хозяина. Пока главный повар в ярости не погнал их назад выполнять свои обязанности.Она вернулась к этим обязанностям с более легким сердцем, чем обычно. Женщина совершенно не представляла, что означает эта катастрофа. Но что бы это ни было, взрывы — плохая новость для малва. Эта мысль помогала ей продержаться часами в ту ночь, согревала ее немного и в последующие бесчисленные ночи.Сын Холкара на самом деле видел его. В Бихаре, где трудился на полях. Молодой человек разогнулся ненадолго и увидел, как караван знатного господина проезжает по ближайшей дороге. Он увидел самого благородного господина только мельком, когда тот с надменным видом прямо сидел в паланкине на спине первого слона. Черты лица на таком расстоянии оставались неразличимы. Но нельзя было ошибиться. Кто-то из обладающих властью малва, подавляющих весь мир.Гневный крик надсмотрщика вернул сына Холкара обратно к работе. Крик вместе с видом надменного господина прожег ему душу. От месяцев и месяцев тяжелого труда тело парня стало крепким, чтобы выдержать все. Но иногда парень боялся, что сам он слишком слаб. Теперь, почувствовав пламя в душе, он понял: он способен на многое.Наклоняясь, он проклинал неизвестного малва и дал торжественную клятву. Кто бы ни был тот вонючий господин, сын Дададжи Холкара переживет его.Холкар так близко не подходил к своим дочерям. Как и планировалось, Шакунтала и сопровождающие ее лица поехали по ответвлению дороги до того, как достигли Паталипутру. Они не желали попадать в большой город, где полно официальных лиц, поэтому вообще обошли его стороной.Тем не менее они проезжали менее чем в пятнадцати милях к югу. Только в тринадцати милях от рабского публичного дома, где держали дочерей Холкара.В некотором роде Дададжи даже дотронулся до них. И это прикосновение стало благословением.Солдаты на блокпосту, где Шакунтала запугала своими угрозами командующего, позднее еще добавили ему унижений. Взятку дали очень большую, а командир был слабаком. Надменным ничтожным снобом, от которого солдаты своими угрозами получили больше, чем обычно получают простые солдаты. Со своей частью взятки они насладились приятным посещением ближайшего публичного дома на южной окраине города. У них имелись деньги.Деньги, которые они все потратили. Золотые монеты из рук Дададжи Холкара нашли дорогу в карманы сутенеров его дочерей. Девушки пользовались популярностью у солдат, и они хорошо платили.Нельзя сказать, что солдаты были популярны у девушек. Никто из клиентов не был. Но на самом деле дочери Холкара почувствовали облегчение, проведя время только в компании солдат. Солдаты не грубили им и не били их. Они были молодыми непресыщенными парнями, не склонными к извращенным штучкам, которые предпочитали некоторые местные купцы и торговцы.После того как солдаты ушли, сутенеры поставили девушек в известность, что решили отклонить различные предложения, которые поступали из других публичных домов, желающих их купить. Дочери Холкара знали об этих предложениях и боялись их, потому что в результате их бы разделили. Но сутенеры решили их оставить. Они популярны у солдат. Постоянный доход. Владелец публичного дома даже бросил им одну монету. Премия, сказал он, за хорошую работу.В бесконечные последовавшие дни монета стала тайным сокровищем девушек. Они так и не потратили ее. Иногда поздно ночью, лежа рядом друг с другом, они доставали монету из тайника и с восхищением смотрели на нее, держась за руки.Они решили, что эта монета принесет им удачу. Пока она у них, они останутся вместе. Семья Дададжи Холкара выживет. Императрица и ее решение
Когда она смотрела на то, как слезы Дададжи Холкара смачивают ее императорскую кожу, императрица Шакунтала приняла решение. И заново подтвердила свою клятву.Она никогда особо не думала о чистоте и загрязнении в своей короткой жизни. Она полусознательно отвергала кастовую систему потому, что во многих случаях система ее сдерживала. Шакунтала даже ненавидела ее полусознательно из-за неразделимого барьера, который система ставила между нею и ее самым большим желанием. Но раньше она никогда о ней по-настоящему не думала. Система просто есть. Жизненный факт, как и три сезона в Индии.Теперь Шакунтала начала о ней думать. Ее мысли, в отличие от того, что лежало на сердце, оставались очень неясными. Она была молода. Рао в прошлые годы пытался научить ее некоторым аспектам философии и религии. Но та девочка, которой была Шакунтала, не воспринимала те уроки. Его мягкие слова не встретили того энтузиазма и внимания, которые встречали его уроки в других, более жестких областях.Теперь она начала думать и учиться.Она уже многое узнала. Наблюдая за иностранным полководцем, Шакунтала увидела, как к жизни возвращаются забытые уроки Рао. Твердые кулаки, как и более твердая сталь, подобны снегу у подножия гор. Горы, называемые умами, производят тот снег, а затем плавят его, когда захотят. В конце только душа имеет значение. Она нависает над мирозданием, как Гималаи.Шакунтала приняла решение. Когда она будет восстанавливать Андхру, она соберет вокруг своего трона человеческие знания и мудрость, которые только есть. Она не только восстановит ступы и вихары. Она не просто призовет назад философов, садху и монахов. Она заставит их работать — безжалостно — сталкивая друг с другом. Сталкивая идею с идеей, как огромные цимбалы, пока наконец не появится истина.Для этого, конечно, требуется вначале сделать другое дело. И поэтому, глядя, как ее чистота подвергается опасности загрязнения падающими на ее тело слезами низкорожденного человека у нее в объятиях, и черпая силу от этого загрязнения, Шакунтала заново подтвердила свою клятву:«Я заставлю малва выть!» Империя и ее бои
Малва на самом деле выли. Однако пока только в личных покоях императора. И пока только выли от ярости. Страху еще предстояло прийти.Ярость распространялась внутрь, концентрируясь на самих малва. Судьба Венандакатры висела на волоске.— Я всегда говорил вам, что он ведет себя, как дурак! — рявкнул Нанда Лал. — Признаю, он умен. Но ни один умный человек не стоит кваканья жабы, если он не в состоянии сдержать свою похоть и тщеславие.— Ты больше не можешь его защищать, Шандагупта, — заявила Сати. — Ты уже достаточно нянчился с ним. Он сам — а не его подчиненные, которых он обвиняет — виноват в том, что произошло с Велисарием. С Шакунталой. Вызови его. И серьезно накажи его.Линк спас Венандакатру от позора. Или худшей судьбы.— Нет. Вы упускаете важный момент. Венандакатра был только что назначен гоптрием Деканского плоскогорья. Отозвать его с позором — это значит ободрить и воодушевить маратхи. Шакунтала важна, но она не так важна, как ее люди. Если сломать ее народ, сломается и она.Малва склонились перед своим господином.— Сломайте Махараштру. Терроризируйте дворняг маратхи. Пока ублюдки не будут дрожать в страхе все следующее тысячелетие. Разотрите в порошок этот зараженный народ. Для этого подойдет Венандакатра. Идеально. Муж и его мысли
Весь предыдущий день перед отправлением в армию Дамодары Рана Шанга провел с женой. Поздно той ночью, усталый после занятий любовью, он гладил волосы жены.— О чем ты думаешь? — спросила она и улыбнулась. — Внезапно у тебя на лице появилось серьезное выражение.— Трудно объяснить, — проворчал он.Жена села в постели, простыни свалились с ее полного тела.— Говори! — приказала она и угрожающе погрозила пальцем. — Или я начну тебя щекотать.Шанга рассмеялся.— Не это! Пожалуйста! Я лучше лицом к лицу столкнусь с Велисарием, с его армией за спиной.Веселье жены прошло.— Так вот ты о чем думал? О нем?Его лицо вытянулось. Должна была начаться персидская кампания. Жена знала, что Шанге вскоре предстоит встретиться с этим ужасным римлянином на поле брани. И несмотря на все невероятные воинские таланты мужа, это был враг, которого он по-настоящему уважал. Даже, думала она, боялся.Шанга покачал головой.— На самом деле нет. По крайней мере не прямо.Он поднял руку и нежно погладил ее лицо. Это было простое лицо, совсем некрасивое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49