– Потом, Мармион. Потом, – тихо пробормотал астроном и улыбнулся жителям поселка, столпившимся в комнате.
Через некоторое время гостей распределили на ночь. После чашки супа «для сугреву» Банни и Диего отправились вместе с одной семьей, Лайэм и Шинид с другой, а Сегитуки предоставили свой дом в безраздельное пользование Неймиду и Мармион – местные жители решили, что добрая леди Алджемен заслуживает лучших условий, какие только может предоставить Танана-Бэй.
Хозяева постелили новые шкуры на кровать, развели огонь в печи и оставили Мармион и Неймида наедине. Неймид подскочил к окну и убедился, что хозяева домика удалились к друзьям. Он облегченно вздохнул и кивнул Мармион, которая тут же выложила тяжелый прибор на стол.
– Чего это ты так запаниковал, Неймид?
– Мне кажется, что эта штука – портативный голопроектор, – ответил астроном. Он взял прибор, повертел его и осторожно потрогал несколько кнопок. – Не могу себе представить, зачем…
Видимо, он трогал кнопки недостаточно осторожно, потому что прибор включился. И вместо стола их взорам предстал капитан Ониди Лучард. Странное существо просто стояло и молчало, пока Неймид и Мармион, совершенно сбитые с толку, смотрели друг на друга в немом изумлении.
– Это было у Дины? – наконец пришел в себя Неймид.
– Неужели Дина…
Неймид боязливо взял прибор, и внезапно изображение аурелианина окутало его с головы до ног.
– Ах, вот в чем все дело! – воскликнула удивленная и прозревшая Мармион. – Эта женщина водила нас за нос! Только представь, она играла с нами, выдавая себя за секретаря, в то время как сама была капитаном Лучардом…
Мармион задохнулась от избытка чувств.
– А как она вертела командой, лучше вообще не вспоминать, – произнес Неймид-Лучард звучным басом, со странным акцентом и модуляциями чужеземного существа. – Неудивительно, что знаменитого Лучарда никто не видел в лицо.
Мармион засмеялась – вернее, захихикала – и села на кровать.
– Да, Неймид, я бы сроду не догадалась. Дина – великая актриса.
– И не только актриса, – сказал Неймид своим привычным голосом, выключая изображение и возвращая прибор на стол. – Она никогда не надевала личину в моем присутствии, но, с другой стороны, ей не нужно было притворяться Лучардом перед собственным мужем.
– А то бы ты поколотил свою женушку.
– О, такое с ней тоже случалось. Я видел у неё шрамы, – вздохнул Неймид.
Он потрогал проектор, но тотчас же отдернул руку. – И что нам делать с этой штукой?
Мармион, видимо, обдумывала ту же проблему. Она поводила указательным пальцем по щеке.
– Тут нужно все хорошенько обдумать, а я слишком устала.
Она посмотрела на постель.
– И не вздумай говорить, что будешь ночевать на полу, Неймид, – твердо добавила Мармион и лукаво улыбнулась.
– Как настоящий мужчина… – начал Неймид, но его губы и глаза улыбались ей в ответ.
– Настоящий, да, мужчина, да, но… Последнее слово прозвучало таким недвусмысленным приглашением, что Неймид не мог отказаться.

* * *

Она могла только ждать, наблюдать и иногда задремывать, пока люди устраивались на ночлег. Несмотря на поднявшуюся вьюгу, она довела-таки их до безопасного места, хотя снег ледяной мошкой впивался в глаза, уши и нос. И даже под бдительным присмотром Остальных некоторые из людских существ умудрились отстать, сбиться с пути и замерзнуть насмерть. Их тела отыщут только после оттепели.
Коакстл и её «котенок» отдыхали. С ними рядом прикорнули и обитатели Боготы, и хозяин железной птицы. Из самой глубины Дома бурлящие горячие ключи несли тепло и покой. А снаружи холодный ветер наметал снежные заносы, которые с каждой минутой становились все больше и больше. У входа в пещеру залегли медведи, как большие белые горы, им много тепла не надо. А в самой пещере копошились леопарды, белые тигры, рыси и песцы, которые пережидали пургу и загоняли людей поглубже в чрево Дома.
Некоторые, как человечий детеныш со львенком, открыв рот, зачарованно озирали Дом, прислушиваясь к песням его крови, вглядываясь в разноцветье его красок и чутко отзываясь на его ритмичное дыхание. Кита и её наставница улыбались сквозь дрему, которая сморила их после тяжкого перехода.
Чего нельзя было сказать об остальных! Они разразились такими жалобными и пронзительными воплями, что кошке пришлось зажать лапами уши, чтобы спокойно заснуть.

* * *

Неймид выскользнул из постели, которую он делил с Мармион, подбросил дров в печь и после пяти неудачных попыток все же разжег огонь. Потом астроном натянул теплую местную одежду – плотное нижнее белье, вязаные шерстяные носки, шерстяные штаны, рубаху, сапоги из овечьей кожи, натертые бобровым жиром, чтобы не пропускали воду, шарф, шапку, рукавицы и парку. В карман парки он положил голопроектор. И, бросив признательный взгляд на Мармион, отворил дверь и шагнул в нежно-розовый рассвет Сурса.
Неймид потопал по тропинке между сугробами, ведущей к домику О'Нилов, и открыл незапертую дверь. Он рассчитывал справиться в одиночку, но под дверью, скрытой ковром, увидел спящего Диего Метаксоса.
Когда щеки юноши коснулся морозный воздух с улицы, он открыл глаза.
– Доброе утро, – сказал Диего бодрым голосом. Неймид кивнул. Разговаривать ему не хотелось.
– Что-то рано вы встали, – продолжал Диего.
– Мне нужно поговорить с Диной.
– Это вряд ли.
– Почему? С ней что-то случилось? Диего пожал плечами.
– Не знаю. Но если вспомнить, как планета подействовала на моего папу в первый раз, едва ли Дина сможет хоть слово сказать. Они же терпят со вчерашнего вечера.
– Что значит «терпят»? Ей плохо?
– Не хуже, чем тем, кому она вредила всю свою жизнь. Но людям с такими замашками, как у нее, первая встреча с Сурсом обходится недешево. Сами поглядите.
– А как же ты?
– Ну, мне все это нравится. Я вот лежал и придумывал новую песню обо всем, что с нами произошло. Думаю, что мне ничего не будет, если я спущусь вниз, но насчет вас я не уверен.
– Рискну. Но.., не обижайся, я пойду туда один.
– Лучше, если с вами будет кто-нибудь из местных, – рассудительно сказал юноша.
– Но ты не местный, а с тобой было все в порядке.
– Ну, я совсем молодой.
– Если ты не против, я пойду один. Внутренне я не чувствую себя достаточно взрослым. Диего вздохнул.
– Как вам угодно. Но я все равно спущусь через пару минут. Я так давно не разговаривал с Сурсом! Может, я и не местный, но уже здорово соскучился.
Он встал с пола, и Неймид начал спускаться по ступеням, не заметив, как у самых его ног прошмыгнул рыжий кот и заторопился в пещеру.
Банни проснулась и поискала глазами спальный мешок Диего. Мешок оказался пуст. По комнате разносилось тихое сопение членов семьи, приютившей юную пару на ночь.
Неплохо, поскольку сегодня Банни собиралась переговорить с Мармион с глазу на глаз. Диего может и не понять её Она собиралась отговориться тем, что желает помочь Мармион приготовить завтрак Банни быстро оделась и вышла из дома, плотно прикрыв внутреннюю дверь, чтобы утренний мороз не разбудил семью Она оказалась в прихожей, где стояли снегоступы, лыжи, висела запасная собачья упряжь и была сложена другая подобная утварь. Девушка распахнула внешнюю дверь и вышла на улицу.
Постучав в дверь Сегитуков, она услышала немного сонный голос:
– Да?
За прошедшую ночь Мармион стала выглядеть менее собранной и более счастливой. Поверх теплой ночной рубашки она натянула вязаную безрукавку, на ноги – шерстяные носки. Мармион сидела за столом и потягивала из чашки что-то горячее. Она казалась смущенной, если не сказать больше.
– Я думала, что ты не справишься с завтраком. Хотела помочь вскипятить чайник, – сказала Банни.
– Вот еще! Если ты помнишь, я неплохо готовлю, а эта печь мало чем отличается от той, что стоит у моей бабушки на Банф-Два. В детстве я часто проводила там каникулы.
– Наверное, здорово жить так, как тебе нравится, – заметила Банни, стягивая варежки.
– Еще бы. Что случилось, милая Баника? Ты погрустнела, а я не могу смотреть на грустных людей, когда сама чувствую себя превосходно. Возьми чашечку этого чудного фруктового чая и расскажи, что с тобой не так. А там поглядим.
– Спасибо, – улыбнулась девушка. – Чаю налить просто, а вот все остальное…
Она разделась, налила чаю и присела, грея руки о горячие бока чашки и созерцая пар, поднимающийся от напитка. Во время разговора Марми всегда ухитрялась заставить тебя поверить, что ты самый важный для неё человек. Ах, Банни хотелось, чтобы так и было!
– Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли, леди. Я люблю Сурс. И я бы ни за что не согласилась жить где-то в другом месте.., постоянно.
Мармион кивнула, подбадривая её, поскольку слова давались Банни с трудом.
– Но я много думала. Дело в том, что я ничего раньше не видела. Разве что космобазу, а это довольно мрачное зрелище, да множество солдат, которые уходили и не возвращались. А если и возвращались, то даже петь об этом не хотели. Мне и во сне не могло привидеться такое место, как Гал-Три или планета, которую Шарми показывала мне на голографиях.
Мармион улыбнулась.
– «Как я могу вернуться в деревню, если я видел Париж?»
– Н-не понимаю.
– Это одна старая песня. Прости, милая, это всего лишь значит, что, когда ты однажды увидишь часть Вселенной, тебе непременно захочется увидеть больше. Именно в этом все и дело?
– Отчасти. Я бы так не беспокоилась, если бы в любой момент могла отправиться куда хочу. Но ведь это не так. Понимаете, там столькому можно научиться! Я видела разные штуки, которые могли бы пригодиться здесь, на Сурсе, если бы мы только умели ими пользоваться. Но здесь я такому не научусь. Я ведь уже немного разбираюсь в технике, и Диего показывал мне разные приборы, которые, например, могли сгодиться при ремонте снегоходов. Не знаю. Наверное, я путано объясняю. Все, чего я хотела бы, – это улететь на некоторое время, иначе я никогда не смогу…
Мармион положила ладонь на руку Банни.
– Мы все стремимся познать свои пределы, дорогая. Хотя ты и начала учиться позже остальных. Почему бы тебе не закончить начальное обучение здесь, а уж потом, когда ты окончательно решишь улететь из дому и удовлетворить любопытство, можешь отправляться. Конечно, после того, как тебе стукнет хотя бы двадцать лет. Тогда ты в любое время сможешь вернуться обратно. Наемники с Сурса так и делают. И лучше, чтобы ты решилась сейчас, а не когда ты досидишься до.., ну, сорока.
Банни усмехнулась. Аргументы Мармион были такими очевидными, но как раз об очевидном Банни и не задумывалась.
– Более того, мне было бы приятно подарить тебе хороший учебный ком и целую кипу дисков – копий всех книг и учебников, какие могут понадобиться. Мое наследство включает в себя несколько приличных библиотек. И когда ты будешь готова к путешествию, ты можешь стать курсантом Внепланетной Гражданской Летной школы Сурса.
– Я и не знаю про такую!
– Ну, я только что придумала её и решила стать спонсором.
Банни перегнулась через стол и чмокнула Мармион в щеку.
– Марми, вы прелесть!
– Я тоже так думаю. Кстати, ты не видела Неймида?
– Нет. Диего тоже куда-то пропал. Но я как только оделась, сразу же прибежала сюда.
– Тогда я тоже оденусь, и мы отправимся их искать, идет?
Если бы Дина О'Нил, и.о. устрашающего капитана Лучарда, знала, что её ждет, она бы отстояла себе путь к свободе. Даже если бы пришлось пустить в ход зубы. Не считая разнообразных воинских искусств, которыми она владела с детства. И ни в коем случае не дала бы запереть себя в пещере. Спускаясь по лестнице, она услышала невнятный скулеж Медженды. Потом увидела непонятное мерцающее свечение, но продолжала храбро спускаться вниз, навстречу теплым потокам воздуха, которые оглаживали её лицо. И подумала, что их тюрьма по крайней мере теплее, чем дом, в котором они до этого сидели.
Вот тут-то она и обнаружила пропажу голопроектора. Нет, она не встревожилась из-за того, что аборигены могут пустить его в ход. Но Неймид поймет, что это такое. Какая промашка! Капитан Лучард, с улыбкой подумала Дина, будет рвать и метать, когда она доложит ему о своей непредусмотрительности.
Втроем с Доттом и Фрамером они подошли к Медженде, который скрючился на полу пещеры, в том самом месте, где она переходила в более обширное помещение – грот со стенами странных нежных тонов, испещренными ямками. Это была дикая, неуловимая красота: выемки на стенах светились, отбрасывая неверные тени на все вокруг. Стены, собственно, стояли прочно, и красочное свечение тоже оставалось недвижимым.
– Что это с ним. Дина? – спросил Дотт, тыкая пальцем в Медженду. Он попытался перевернуть первого помощника на спину, чтобы рассмотреть его лицо. Дотт был простым исполнителем, неприхотливым и выносливым, готовым делать любую работенку, лишь бы только платили. – Ты же сказала, что он просто замерз.
– Что-то мне не нравится, как он выглядит, – заметил Фрамер, испуганно отступая от скорченного тела Медженды.
– Он уже согрелся, – доложил Дотт, схватив руку Медженды и пытаясь перевернуть его лицом вверх.
– Эй, откуда в пещере может взяться туман? – удивился Фрамер и показал на поднимающуюся с пола мглу.
– Это не простая пещера, – ответила Дина, изо всех сил стараясь оставаться спокойной, но от этого тумана шел странный, незнакомый ей прежде запах. У неё мурашки пробежали по спине.
– Интересно, что все это значит? – добавила пиратка, повернувшись на каблуках и адресуя свой вопрос тем силам, которые сейчас их окружали. Она могла поклясться, что, когда они спускались по лестнице, никакого тумана и никакого запаха здесь не было. И стены светились по-другому. Оглянувшись, она обнаружила, что клубящийся туман почти покрыл стены.
«Что это значит?» – спросил кто-то. Фраза звучала вовсе не так риторически, как её произнесла Дина. Да и голос не был похож на её собственный.
– Дина? – раздался перепуганный вскрик Дотта. – Как нам отсюда выбраться? «Никак не выбраться».
– Бо-о-оже! Кто это говорит? – Фрамер принялся дико озираться по сторонам. – Кто говорит?
Дина собиралась успокоить их, сказав, что это местные жители решили их напугать, но, сама не зная как, она совершенно точно понимала, что этот голос не был человеческим. Он проникал до самого мозга костей.
«Слушай», – приказал голос.
– Я слушаю, слушаю, – ответил Фрамер, падая на колени и молитвенно складывая руки. Возможно, впервые в жизни.
Дотт просто тяжело опустился на пол, облизывая пересохшие губы. Голову он держал высоко, но так вращал глазами, словно хотел оглянуться назад, но боялся.
Медженда начал отчаянно скулить, дрожа и судорожно дергаясь. Казалось, что к его конечностям привязаны невидимые веревки, за которые кто-то сейчас тянет.
Впервые за всю свою сознательную жизнь, с тех пор как она пристрелила человека, который мучил и издевался над ней, Дина почувствовала настоящий страх. Она заставила себя стоять ровно, сжимая кулаки, а туман поднимался все выше. Да такой плотный, что она уже не видела собственных сапог. Он поглощал её, накрывал мягким одеялом, быстро укутывал все тело, пока не достиг глаз, и все потонуло в теплом белом молоке. И тогда она услышала звуки, звуки, которые заледенили её кровь; звуки, которые отозвались в каждой клеточке её тела, заполонили разум и душу. Не вынеся такого неотвратимого вторжения. Дина протестующе завизжала. Вокруг неё раздались визги и крики, и нечеловеческим усилием она закусила губы, решив, что она не должна вопить, как её экипаж. Но это усилие пропало втуне, когда её лицо ударилось о камни, и Дина поняла, что упала Потом она корчилась и рыдала – одинокая, несчастная, обиженная пятилетняя девочка, которую покинули все на свете и только сейчас нашли.

* * *

– Планета и вправду разговаривает? – шепотом спросил у Киты мальчик. Он постоянно гладил мягкую шерстку львенка, словно это могло защитить его от всех несчастий.
Собственно, Кита могла бы объяснить Йо Чангу, что, гладя львенка, он действительно защищался, поскольку добровольно защитил попавшего в беду звереныша от Чи Зиня.
– Да, в таких местах Сурс говорит, – степенно ответила Кита.
– И потому она согревает эти места? – спросил Йо Чанг, поскольку хотел удостовериться до конца Хотя эта девочка едва ли была старше его самого, он чувствовал, что она обладает решительным характером и несокрушимым авторитетом, раз уж спокойно проходит через орды диких зверей.
– Дом всегда теплый – Почему? Наверху ведь так холодно. Отчего же здесь тепло? У меня немного заложило уши от давления воздуха, значит, мы под землей И он показал на каменный пол, на котором они сидели – Коакстл говорит, что Дом защищает нас. И заботится о нас, если . – Кита сделала паузу, чтобы мальчик сильнее проникся важностью её слов, – если мы заботимся о нем – А о них не заботится, – сказал Йо Чанг, показав глазами в сторону спутников, которые корчились в агонии и пронзительно кричали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28