..
Клодах достала из заплечного мешка бинты, шины, всевозможные мази и притирания и принялась за работу.
Яна никогда не думала, что ей будет жаль такого человека, как Джианкарло. Но сейчас она его пожалела. Полковник сильно страдал от ран, но не жаловался и даже ни разу не застонал.
Сама же Яна так обрадовалась, увидев Клодах и остальных из Килкула, что готова была кричать от счастья. Они с Торкелем добрались до пещеры всего несколько часов назад, и Яна испытала немалое облегчение, увидев тех, кто выжил после катастрофы с шаттлом. Но Торкель, как только убедился, что с его отцом все в порядке, принялся настраивать команду шаттла против Яны. Он обвинял ее в предательстве и говорил, что с нее надо не спускать глаз и ни единому ее слову нельзя верить: Правда, учитывая то обстоятельство, что Яна почти без помощи Торкеля притащила на себе тяжело раненного Джианкарло, да еще и поддерживала самого Торкеля, когда они забирались в пещеру, команда шаттла не придала особого значения его нападкам. И все равно атмосфера в пещере была очень напряженной. Казалось, даже сама пещера затаила дыхание, словно чего-то ожидала. Что это – затишье перед бурей? Яна не знала. Короткий период спокойствия, после которого гора снова извергнет потоки лавы и грязи? Это казалось Яне сомнительным, но она так устала, что не могла как следует оценивать свои ощущения – и от этого становилось еще тревожнее.
Закончив перевязывать бесчувственного Джианкарло, Клодах повернулась к Яне и захлопотала над ее израненной левой рукой, покрытой корками запекшейся крови. Оглядев Яну с головы до ног, Клодах спросила:
– Ты когда последний раз ела, девочка?
– Я съела полплитки рациона как раз перед тем, как мы добрались сюда, – сказала Яна.
– По твоему виду я бы сказала, что ты одна готова съесть целого лося, а потом целый месяц отсыпаться.
Ты была тощей, как скелет, когда приехала к нам в Килкул, но мы тебя хоть немножко откормили. А теперь ты опять выглядишь как хромая олениха после суровой зимы!
Яна отмахнулась:
– Что ты так обо мне печешься, Клодах! Посмотри, здесь еще много людей, которым нужна твоя помощь. А со мной все в порядке. – Она показала на раненых из команды шаттла, которые были перевязаны как попало и чем попало:
– Эти люди сидят здесь уже три дня, и им, раненным, приходилось самим о себе заботиться. У доктора Фиске сломана рука. Все, что они смогли сделать, – это промыть раны и наложить самодельные повязки.
– Так это про него рассказывал Стив? – спросила Клодах. Яна кивнула, и Клодах проворчала:
– Мне он нравится больше, чем этот Торкель.
К ним подошла взволнованная Шинид.
– Ты видела его? – спросила она у Яны. – Я думала, он с тобой.
– Нет – если ты о Шоне, – сказала Яна и загадочно улыбнулась. – Но я должна вам кое-что сказать. Мы нашли их не сами, – она показала на жертв катастрофы. – Нас сюда направили!
Глаза Шинид засветились надеждой.
– Направили именно в это место? – переспросила она.
Яна кивнула.
– И это еще не все. Они уверены, что и их тоже сюда направили! Я догадываюсь, что только один человек, которого сейчас здесь нет, мог устроить так, что мы все спаслись, однако я никак не могу понять, Шинид, как ему это удалось? – Яна пристально посмотрела Шинид в глаза. – Доктор Фиске говорил Торкелю, что на планете наверняка должна быть обширная сеть подземных рек. Из-за этого здесь так часто случались обвалы и осадка почвы, когда шахтные машины прорывали в земле тоннели. А если такая сеть речных потоков действительно есть, и одна река вливается в другую, а та – в следующую... Тогда тот, кто умеет там ориентироваться, может войти в одном конце и выйти совсем в другом – и его никто не заметит, разве нет?
Шинид посмотрела на Яну долгим взглядом, потом сказала:
– Если такая сеть действительно есть – то, по-моему, то, о чем ты говоришь, вполне возможно. Я не очень хорошо знаю, что там под землей. Мне больше по душе открытые просторы, – с этими словами Шинид скинула с плеча рюкзак и принялась в нем рыться, что-то разыскивая. – У меня есть запасная одежда, можешь переодеться. И вот еще кое-что – тебе, Клодах, пригодится.
– Никто не смотрел, что там дальше, за этой пещерой? – спокойно, но настойчиво спросила Клодах. Яна покачала головой.
– У нас было чем заняться помимо исследований.
– Вот и хорошо, – сказала явно успокоенная Клодах и довольно фыркнула, потом спросила у Яны, кому из раненых помощь требуется в первую очередь, и взялась за дело. Она промывала раны, зашивала их, намазывала целебными мазями, бинтовала и слушала – и постепенно узнала все подробности двух разных катастроф.
***
Когда началось извержение вулкана, шаттл как раз шел на посадку. Его захватило воздушной волной вулканического выброса и опрокинуло на бок. Девять пассажиров погибли сразу, когда шаттл ударился о землю. Но энергичный молодой командир корабля, капитан Грин, сумел быстро организовать остальных и вывести людей из корабля, пока воздушные шлюзы еще не затопило водой. Им удалось выбраться из опасной зоны, когда слой горячей грязи был всего в несколько сантиметров и еще не доходил и до щиколоток. Они задержались только для того, чтобы распределить захваченные из корабля вещи, перевязать обожженные, обваренные кипящей грязью раны и наложить шины на сломанные кости, а потом быстро пошли к западному краю долины, подальше от бушующего вулкана. Люди старались отойти как можно дальше – насколько хватило сил. Ветер дул с востока, и, таким образом, они выбрали наиболее безопасное направление – на запад. Правда, это произошло случайно – сам пилот думал, что ведет людей к зоне шахтных разработок, которая, как ему казалось, должна была находиться где-то в той стороне. Но когда шаттл ударился о землю, пилот был контужен и перепутал направление.
– Примечательно, что все мы так или иначе собрались в этом месте, – заметил Стив Марголис. – Похоже, здесь – один из входов в разветвленную систему подземных пустот. И две разные группы могли пройти сюда из довольно отдаленных друг от друга точек. Из этой пещеры есть другие выходы? – спросил он, оглядывая пещеру.
Капитан Грин пожал плечами:
– Может, и есть. Нам не было нужды исследовать всю пещеру – снаружи есть ручей, и мы решили остаться здесь, рядом с выходом.
– Мы вернемся сюда позже, с соответствующим оборудованием, и все как следует осмотрим, – твердым командирским тоном сказал доктор Фиске. – А сейчас надо сообщить наши координаты на космобазу и доставить раненых в госпиталь. Мне кажется, что это именно такое место, которое наши разведывательные партии искали все эти годы. Доктор Марголис, у вас, наверное, есть какое-нибудь средство связи с базой?
– Да-да, конечно, – кивнул Стив и вскочил на ноги. – Только надо выйти наружу и найти какое-нибудь возвышенное место, чтобы лучше было слышно сигналы... – Тут ему пришлось задержаться, потому что Торкель неловко поднялся, пошатнулся и, опираясь на плечо Стива, чтобы сохранить равновесие, потянулся к рации, висевшей у того на поясе.
– Я сам с ними поговорю, – отрывисто сказал Торкель. Потом, заметив, как помрачнел и нахмурился его отец, Торкель натянуто улыбнулся Стиву – это была бледная тень его прежней любезной улыбки. – То есть я бы предпочел сам связаться с базой, пока вы с моим отцом будете обсуждать положение.
Капитан Грин кивнул самому здоровому из своей команды, маленькому шустрому негру. Тот помог Торкелю отстегнуть комм от пояса Стива и пошел с ним.
– А пока вы будете болтать, доктор Фиске, я займусь вашей рукой, – сказала Клодах ученому. Она присела перед Фиске-старшим и ловко размотала неуклюжую, наспех наложенную повязку.
– Мадам, я так давно этого жду, – с достоинством ответил Фиске, отдавая больную руку в распоряжение целительницы. – Конечно, я мог бы... Ох! Как вам это удалось? – Фиске удивленно посмотрел на свою по-новому перевязанную руку, потом – очень уважительно – на Клодах.
– Я уже давно этим занимаюсь, поднаторела, – сказала Клодах. Потом она ненадолго опустила отрез полотна в горшочек с раствором, который был у нее вместо гипса, и быстрыми, точными движениями плотно обмотала мокрым бинтом место перелома. Когда Клодах закрепила бинт и отерла руки, повязка уже затвердела. – Так вам будет гораздо удобнее.
– Она затвердела... Глазам своим не верю!.. – сказал Фиске, для пробы постучав пальцем по импровизированной шине.
Клодах мягко, но настойчиво взяла его руку, обернула куском полотна и притянула больную конечность к туловищу. Потом целительница взялась за пропитавшуюся кровью повязку на бедре ученого.
– Здесь придется накладывать швы, – сказала она, осмотрев рану.
– Рану промыли и перевязали, – напомнил Фиске и быстро вдохнул, с трудом вынося вид открытой раны на собственном теле.
– Да, ее хорошо обработали, – согласилась Клодах и ляпнула на рану пригоршню целебной мази.
Фиске уже собрался зашипеть, но вдруг удивленно замолк.
– Но мне не больно!..
– Хорошее лекарство не обязательно горькое или болючее. Никогда не понимала, откуда взялось это древнее заблуждение, – сказала Клодах, вложив в эти слова все презрение опытного лекаря с богатой практикой. Из отдельного мешочка целительница достала иголку с уже вдетой ниткой и стала стягивать рану аккуратными, едва заметными швами.
Хотя вначале Фиске смотрел на ее манипуляции с недоверием, но постепенно его зачаровали быстрые, точные движения искусных рук Клодах.
– Где вы всему этому научились? – почтительно спросил он.
– Жизнь на Сурсе учит многим полезным штукам, – спокойно ответила женщина и затянула последний узелок. – Это не то, конечно, что используют ваши медики, но зато оно действует. А разве не это самое главное в любой медицине? Еще где-нибудь болит?
На ноге Фиске-старшего было еще несколько небольших ранок. Клодах смазала и их и тоже стянула парой аккуратных стежков. Потом она наложила компресс из прохладной, приятно пахнущей мази на распухшую, отечную лодыжку ученого.
Пока Торкель и маленький негр вызывали по радио вертолет, а Клодах возилась с ранами доктора Фиске, Яна помогала Банике разогреть еду, которую спасатели прихватили с собой на такой случай. Когда Клодах закончила обрабатывать раны Фиске-старшего, густое мясное рагу уже вывалили в глубокий летный шлем, разбавили водой до нужной консистенции и разогрели на костре. Шлем служил котелком, а вешали его за подбородочный ремешок. Яна предложила пожилому ученому порцию рагу, и тот с благодарностью принял угощение. В обращении Фиске-старшего не было и тени угрюмости или грубости, что выгодно отличало его от сына.
Яна выделила еды и для Клодах. Она вложила миску с мясом в руки целительницы и так посмотрела на Клодах, что та поняла – лучше не отпираться, а есть, что дают.
– Не пойму, то ли я такой голодный и мне так надоели плитки рационов, то ли это варево и в самом деле такое вкусное? – мечтательно спросил Фиске-старший.
– Голод здорово улучшает вкус еды, – сказала Клодах. – Вот тут у меня приправа, если добавить – будет еще вкуснее, – она отыскала в своей медицинской сумке бутылочку с размолотыми травами и присыпала свою порцию, потом передала бутылочку Яне.
Яна, которая сидела возле Клодах с ложкой в руке, широко улыбнулась и сказала:
– Клодах слишком скромничает, доктор Фиске. Еда на Сурсе и вправду очень вкусная, потому что ее готовят из натуральных продуктов и она всегда свежая, даже если замороженная.
– Это правда, – признала Клодах. – У нас летом солнечные дни очень долгие, и всякие растения очень быстро вырастают. А рыба и животные, которых мы едим, растут круглый год.
– Может, вам, доктор Фиске, и перепадало кое-что из гидропонных садов на станциях, – сказала Яна. – А мне даже продукты лиофильной сушки, пролежавшие несколько лет на продуктовом складе, – и те казались когда-то райской амброзией.
Все как раз заканчивали есть, когда Торкель и маленький негр вернулись в пещеру. Торкель шагал чуть более твердо, чем раньше.
– Все в порядке, ребята, собирайте все, что вы хотите взять с собой, – начал было Торкель.
– Не так уж много тут собирать, – сказал кто-то из команды разбившегося шаттла.
– За нами уже вылетел грузовой вертолет с командой медиков на борту, – Торкель нахмурился, вспоминая, что еще собирался сказать, и тут заметил Яну, которая сидела возле его отца. – Мэддок, считай, что с этой минуты ты под арестом.
Яна посмотрела на него, как на ненормального.
– Слушай, Торкель! – резковато сказал Фиске-старший. – Неужто ты в самом деле думаешь, что кто-нибудь из этих людей, а тем более – майор Мэддок, устроили на Сурсе геологическую катастрофу? Я говорю тебе со всей ответственностью, что твоим дурацким выдумкам нет никакого научного обоснования.
– Сэр, вы разбираетесь в планетах, а я разбираюсь в расследованиях. Мэддок предала интересы Компании и активно пособничала мятеж...
– Которые, как ты говоришь, свили себе гнездо в Килкуле? – спокойно спросил Фиске-старший, глядя снизу вверх на сына, нависавшего над ним, как скала. – В том самом поселке, жители которого организовали столь эффективную, хоть и не совсем обычную, – ученый с улыбкой глянул на Клодах, – спасательную экспедицию? Честно говоря, что-то не очень верится.
Клодах усмехнулась, а Торкель тяжело вздохнул, явно недовольный таким поворотом дела, и присел рядом с отцом.
– Вы хотели, чтобы я выяснил причину, по которой пропадали без вести поисковые партии геологов.., сэр, – сказал Торкель с преувеличенным смирением и покорностью, усталым, хриплым голосом. – И чтобы я обнаружил биологические аномалии, которые есть на этой планете. Вы видели большого кота, который пришел вместе с этими людьми? Он и сейчас никуда не делся – лежит на площадке перед пещерой и греется на солнышке. И следит за нами – я уверен. Этот кот – явная биологическая аномалия. Это один из милых домашних любимцев доктора Шонгили, о которых ничего не было сказано в ваших файлах. Майор Янаба Мэддок почти сразу после прибытия на планету близко сошлась с этим Шонгили и, я уверен, попала под его влияние и стала его соучастницей. У меня нет Шонгили, зато есть Мэддок, а взяв ее под стражу, я сумею добраться и до самого Шонгили.
Фиске-старший поднял руку, заставляя сына замолчать, и, глядя Яне прямо в глаза, спросил:
– Признаете ли вы себя виновной, Янаба Мэддок?
– Я, сэр? Нет, сэр, – ответила Яна и невесело улыбнулась. – Беда в том, что ваш сын не захотел слушать того, что я изложила ему в рапорте.
– Сэр, сейчас не время и не место обсуждать сложившеся положение, – вмешался Торкель. Он говорил довольно тихо, но твердым, уверенным голосом, буравя Яну тяжелым взглядом. – Это не то, что вам кажется!
– И я от “этого” не отступлюсь, – пылко сказала Яна.
– Когда вы создаете жизнь, иной раз случается, что ей не подходит та форма, которую вы для нее избрали, – с загадочной улыбкой сказала Клодах, глядя на доктора Фиске.
– И что бы это значило? – нахмурившись, спросил ученый.
– Вам скоро представится случай это постичь. – Клодах встала, давая понять, что разговор окончен. – Пойдем, Яна, нам надо еще поговорить с Шинид. Наверное, лучше ей – ну, может, вместе с Банни – увести кудряшей обратно После того, что натворило последнее извержение, им вряд ли удастся найти здесь пропитание.
– Последнее извержение? Откуда вы знаете, что оно было последним? – Фиске-старший попытался подняться, но от долгого сидения ноги у него затекли, и он не успел остановить Клодах.
– Папа, она так же испорчена, как и все остальные! – сказал Торкель, весьма довольный тем, что Клодах этими словами так удачно себя скомпрометировала.
– Испорчена? – возмутился Фиске. – При чем здесь испорченность, сын? Марголис, идите сюда, нам надо поговорить! – и ученый, прихрамывая, пошел к Стиву, который вместе с Диего помогал раненым приготовиться к отбытию.
Яна осталась с Клодах. Капитан Грин занял Торкеля подготовкой к погрузке раненых, так что капитану Фиске некогда было отвлекаться на что-нибудь другое. Когда прилетел вертолет, работа закипела вовсю. Люди с носилками сновали туда и обратно. Яна заметила, что Клодах что-то оживленно обсуждает с Шинид, капитаном Грином и Банни, но не придала этому особого значения. Для нее главным было одно – Яна наконец твердо уверилась, что ей не придется пока иметь дело с Торкелем. Капитан Грин чуть ли не силой запихнул измученного Торкеля в салон вертолета и убедил его немедленно выслушать срочный доклад.
– Я оставила сумку с лекарствами в пещере, – спохватилась Клодах, как раз когда в вертолет садились последние из спасенных.
– Ничего страшного, – сказала Яна и пошла обратно в пещеру за сумкой. Внутри она столкнулась носом к носу с Шинид, которая убирала оставшийся после людей Грина мусор. Шинид как-то странно улыбнулась, и тут Яна услышала голоса в проходе, ведущем наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Клодах достала из заплечного мешка бинты, шины, всевозможные мази и притирания и принялась за работу.
Яна никогда не думала, что ей будет жаль такого человека, как Джианкарло. Но сейчас она его пожалела. Полковник сильно страдал от ран, но не жаловался и даже ни разу не застонал.
Сама же Яна так обрадовалась, увидев Клодах и остальных из Килкула, что готова была кричать от счастья. Они с Торкелем добрались до пещеры всего несколько часов назад, и Яна испытала немалое облегчение, увидев тех, кто выжил после катастрофы с шаттлом. Но Торкель, как только убедился, что с его отцом все в порядке, принялся настраивать команду шаттла против Яны. Он обвинял ее в предательстве и говорил, что с нее надо не спускать глаз и ни единому ее слову нельзя верить: Правда, учитывая то обстоятельство, что Яна почти без помощи Торкеля притащила на себе тяжело раненного Джианкарло, да еще и поддерживала самого Торкеля, когда они забирались в пещеру, команда шаттла не придала особого значения его нападкам. И все равно атмосфера в пещере была очень напряженной. Казалось, даже сама пещера затаила дыхание, словно чего-то ожидала. Что это – затишье перед бурей? Яна не знала. Короткий период спокойствия, после которого гора снова извергнет потоки лавы и грязи? Это казалось Яне сомнительным, но она так устала, что не могла как следует оценивать свои ощущения – и от этого становилось еще тревожнее.
Закончив перевязывать бесчувственного Джианкарло, Клодах повернулась к Яне и захлопотала над ее израненной левой рукой, покрытой корками запекшейся крови. Оглядев Яну с головы до ног, Клодах спросила:
– Ты когда последний раз ела, девочка?
– Я съела полплитки рациона как раз перед тем, как мы добрались сюда, – сказала Яна.
– По твоему виду я бы сказала, что ты одна готова съесть целого лося, а потом целый месяц отсыпаться.
Ты была тощей, как скелет, когда приехала к нам в Килкул, но мы тебя хоть немножко откормили. А теперь ты опять выглядишь как хромая олениха после суровой зимы!
Яна отмахнулась:
– Что ты так обо мне печешься, Клодах! Посмотри, здесь еще много людей, которым нужна твоя помощь. А со мной все в порядке. – Она показала на раненых из команды шаттла, которые были перевязаны как попало и чем попало:
– Эти люди сидят здесь уже три дня, и им, раненным, приходилось самим о себе заботиться. У доктора Фиске сломана рука. Все, что они смогли сделать, – это промыть раны и наложить самодельные повязки.
– Так это про него рассказывал Стив? – спросила Клодах. Яна кивнула, и Клодах проворчала:
– Мне он нравится больше, чем этот Торкель.
К ним подошла взволнованная Шинид.
– Ты видела его? – спросила она у Яны. – Я думала, он с тобой.
– Нет – если ты о Шоне, – сказала Яна и загадочно улыбнулась. – Но я должна вам кое-что сказать. Мы нашли их не сами, – она показала на жертв катастрофы. – Нас сюда направили!
Глаза Шинид засветились надеждой.
– Направили именно в это место? – переспросила она.
Яна кивнула.
– И это еще не все. Они уверены, что и их тоже сюда направили! Я догадываюсь, что только один человек, которого сейчас здесь нет, мог устроить так, что мы все спаслись, однако я никак не могу понять, Шинид, как ему это удалось? – Яна пристально посмотрела Шинид в глаза. – Доктор Фиске говорил Торкелю, что на планете наверняка должна быть обширная сеть подземных рек. Из-за этого здесь так часто случались обвалы и осадка почвы, когда шахтные машины прорывали в земле тоннели. А если такая сеть речных потоков действительно есть, и одна река вливается в другую, а та – в следующую... Тогда тот, кто умеет там ориентироваться, может войти в одном конце и выйти совсем в другом – и его никто не заметит, разве нет?
Шинид посмотрела на Яну долгим взглядом, потом сказала:
– Если такая сеть действительно есть – то, по-моему, то, о чем ты говоришь, вполне возможно. Я не очень хорошо знаю, что там под землей. Мне больше по душе открытые просторы, – с этими словами Шинид скинула с плеча рюкзак и принялась в нем рыться, что-то разыскивая. – У меня есть запасная одежда, можешь переодеться. И вот еще кое-что – тебе, Клодах, пригодится.
– Никто не смотрел, что там дальше, за этой пещерой? – спокойно, но настойчиво спросила Клодах. Яна покачала головой.
– У нас было чем заняться помимо исследований.
– Вот и хорошо, – сказала явно успокоенная Клодах и довольно фыркнула, потом спросила у Яны, кому из раненых помощь требуется в первую очередь, и взялась за дело. Она промывала раны, зашивала их, намазывала целебными мазями, бинтовала и слушала – и постепенно узнала все подробности двух разных катастроф.
***
Когда началось извержение вулкана, шаттл как раз шел на посадку. Его захватило воздушной волной вулканического выброса и опрокинуло на бок. Девять пассажиров погибли сразу, когда шаттл ударился о землю. Но энергичный молодой командир корабля, капитан Грин, сумел быстро организовать остальных и вывести людей из корабля, пока воздушные шлюзы еще не затопило водой. Им удалось выбраться из опасной зоны, когда слой горячей грязи был всего в несколько сантиметров и еще не доходил и до щиколоток. Они задержались только для того, чтобы распределить захваченные из корабля вещи, перевязать обожженные, обваренные кипящей грязью раны и наложить шины на сломанные кости, а потом быстро пошли к западному краю долины, подальше от бушующего вулкана. Люди старались отойти как можно дальше – насколько хватило сил. Ветер дул с востока, и, таким образом, они выбрали наиболее безопасное направление – на запад. Правда, это произошло случайно – сам пилот думал, что ведет людей к зоне шахтных разработок, которая, как ему казалось, должна была находиться где-то в той стороне. Но когда шаттл ударился о землю, пилот был контужен и перепутал направление.
– Примечательно, что все мы так или иначе собрались в этом месте, – заметил Стив Марголис. – Похоже, здесь – один из входов в разветвленную систему подземных пустот. И две разные группы могли пройти сюда из довольно отдаленных друг от друга точек. Из этой пещеры есть другие выходы? – спросил он, оглядывая пещеру.
Капитан Грин пожал плечами:
– Может, и есть. Нам не было нужды исследовать всю пещеру – снаружи есть ручей, и мы решили остаться здесь, рядом с выходом.
– Мы вернемся сюда позже, с соответствующим оборудованием, и все как следует осмотрим, – твердым командирским тоном сказал доктор Фиске. – А сейчас надо сообщить наши координаты на космобазу и доставить раненых в госпиталь. Мне кажется, что это именно такое место, которое наши разведывательные партии искали все эти годы. Доктор Марголис, у вас, наверное, есть какое-нибудь средство связи с базой?
– Да-да, конечно, – кивнул Стив и вскочил на ноги. – Только надо выйти наружу и найти какое-нибудь возвышенное место, чтобы лучше было слышно сигналы... – Тут ему пришлось задержаться, потому что Торкель неловко поднялся, пошатнулся и, опираясь на плечо Стива, чтобы сохранить равновесие, потянулся к рации, висевшей у того на поясе.
– Я сам с ними поговорю, – отрывисто сказал Торкель. Потом, заметив, как помрачнел и нахмурился его отец, Торкель натянуто улыбнулся Стиву – это была бледная тень его прежней любезной улыбки. – То есть я бы предпочел сам связаться с базой, пока вы с моим отцом будете обсуждать положение.
Капитан Грин кивнул самому здоровому из своей команды, маленькому шустрому негру. Тот помог Торкелю отстегнуть комм от пояса Стива и пошел с ним.
– А пока вы будете болтать, доктор Фиске, я займусь вашей рукой, – сказала Клодах ученому. Она присела перед Фиске-старшим и ловко размотала неуклюжую, наспех наложенную повязку.
– Мадам, я так давно этого жду, – с достоинством ответил Фиске, отдавая больную руку в распоряжение целительницы. – Конечно, я мог бы... Ох! Как вам это удалось? – Фиске удивленно посмотрел на свою по-новому перевязанную руку, потом – очень уважительно – на Клодах.
– Я уже давно этим занимаюсь, поднаторела, – сказала Клодах. Потом она ненадолго опустила отрез полотна в горшочек с раствором, который был у нее вместо гипса, и быстрыми, точными движениями плотно обмотала мокрым бинтом место перелома. Когда Клодах закрепила бинт и отерла руки, повязка уже затвердела. – Так вам будет гораздо удобнее.
– Она затвердела... Глазам своим не верю!.. – сказал Фиске, для пробы постучав пальцем по импровизированной шине.
Клодах мягко, но настойчиво взяла его руку, обернула куском полотна и притянула больную конечность к туловищу. Потом целительница взялась за пропитавшуюся кровью повязку на бедре ученого.
– Здесь придется накладывать швы, – сказала она, осмотрев рану.
– Рану промыли и перевязали, – напомнил Фиске и быстро вдохнул, с трудом вынося вид открытой раны на собственном теле.
– Да, ее хорошо обработали, – согласилась Клодах и ляпнула на рану пригоршню целебной мази.
Фиске уже собрался зашипеть, но вдруг удивленно замолк.
– Но мне не больно!..
– Хорошее лекарство не обязательно горькое или болючее. Никогда не понимала, откуда взялось это древнее заблуждение, – сказала Клодах, вложив в эти слова все презрение опытного лекаря с богатой практикой. Из отдельного мешочка целительница достала иголку с уже вдетой ниткой и стала стягивать рану аккуратными, едва заметными швами.
Хотя вначале Фиске смотрел на ее манипуляции с недоверием, но постепенно его зачаровали быстрые, точные движения искусных рук Клодах.
– Где вы всему этому научились? – почтительно спросил он.
– Жизнь на Сурсе учит многим полезным штукам, – спокойно ответила женщина и затянула последний узелок. – Это не то, конечно, что используют ваши медики, но зато оно действует. А разве не это самое главное в любой медицине? Еще где-нибудь болит?
На ноге Фиске-старшего было еще несколько небольших ранок. Клодах смазала и их и тоже стянула парой аккуратных стежков. Потом она наложила компресс из прохладной, приятно пахнущей мази на распухшую, отечную лодыжку ученого.
Пока Торкель и маленький негр вызывали по радио вертолет, а Клодах возилась с ранами доктора Фиске, Яна помогала Банике разогреть еду, которую спасатели прихватили с собой на такой случай. Когда Клодах закончила обрабатывать раны Фиске-старшего, густое мясное рагу уже вывалили в глубокий летный шлем, разбавили водой до нужной консистенции и разогрели на костре. Шлем служил котелком, а вешали его за подбородочный ремешок. Яна предложила пожилому ученому порцию рагу, и тот с благодарностью принял угощение. В обращении Фиске-старшего не было и тени угрюмости или грубости, что выгодно отличало его от сына.
Яна выделила еды и для Клодах. Она вложила миску с мясом в руки целительницы и так посмотрела на Клодах, что та поняла – лучше не отпираться, а есть, что дают.
– Не пойму, то ли я такой голодный и мне так надоели плитки рационов, то ли это варево и в самом деле такое вкусное? – мечтательно спросил Фиске-старший.
– Голод здорово улучшает вкус еды, – сказала Клодах. – Вот тут у меня приправа, если добавить – будет еще вкуснее, – она отыскала в своей медицинской сумке бутылочку с размолотыми травами и присыпала свою порцию, потом передала бутылочку Яне.
Яна, которая сидела возле Клодах с ложкой в руке, широко улыбнулась и сказала:
– Клодах слишком скромничает, доктор Фиске. Еда на Сурсе и вправду очень вкусная, потому что ее готовят из натуральных продуктов и она всегда свежая, даже если замороженная.
– Это правда, – признала Клодах. – У нас летом солнечные дни очень долгие, и всякие растения очень быстро вырастают. А рыба и животные, которых мы едим, растут круглый год.
– Может, вам, доктор Фиске, и перепадало кое-что из гидропонных садов на станциях, – сказала Яна. – А мне даже продукты лиофильной сушки, пролежавшие несколько лет на продуктовом складе, – и те казались когда-то райской амброзией.
Все как раз заканчивали есть, когда Торкель и маленький негр вернулись в пещеру. Торкель шагал чуть более твердо, чем раньше.
– Все в порядке, ребята, собирайте все, что вы хотите взять с собой, – начал было Торкель.
– Не так уж много тут собирать, – сказал кто-то из команды разбившегося шаттла.
– За нами уже вылетел грузовой вертолет с командой медиков на борту, – Торкель нахмурился, вспоминая, что еще собирался сказать, и тут заметил Яну, которая сидела возле его отца. – Мэддок, считай, что с этой минуты ты под арестом.
Яна посмотрела на него, как на ненормального.
– Слушай, Торкель! – резковато сказал Фиске-старший. – Неужто ты в самом деле думаешь, что кто-нибудь из этих людей, а тем более – майор Мэддок, устроили на Сурсе геологическую катастрофу? Я говорю тебе со всей ответственностью, что твоим дурацким выдумкам нет никакого научного обоснования.
– Сэр, вы разбираетесь в планетах, а я разбираюсь в расследованиях. Мэддок предала интересы Компании и активно пособничала мятеж...
– Которые, как ты говоришь, свили себе гнездо в Килкуле? – спокойно спросил Фиске-старший, глядя снизу вверх на сына, нависавшего над ним, как скала. – В том самом поселке, жители которого организовали столь эффективную, хоть и не совсем обычную, – ученый с улыбкой глянул на Клодах, – спасательную экспедицию? Честно говоря, что-то не очень верится.
Клодах усмехнулась, а Торкель тяжело вздохнул, явно недовольный таким поворотом дела, и присел рядом с отцом.
– Вы хотели, чтобы я выяснил причину, по которой пропадали без вести поисковые партии геологов.., сэр, – сказал Торкель с преувеличенным смирением и покорностью, усталым, хриплым голосом. – И чтобы я обнаружил биологические аномалии, которые есть на этой планете. Вы видели большого кота, который пришел вместе с этими людьми? Он и сейчас никуда не делся – лежит на площадке перед пещерой и греется на солнышке. И следит за нами – я уверен. Этот кот – явная биологическая аномалия. Это один из милых домашних любимцев доктора Шонгили, о которых ничего не было сказано в ваших файлах. Майор Янаба Мэддок почти сразу после прибытия на планету близко сошлась с этим Шонгили и, я уверен, попала под его влияние и стала его соучастницей. У меня нет Шонгили, зато есть Мэддок, а взяв ее под стражу, я сумею добраться и до самого Шонгили.
Фиске-старший поднял руку, заставляя сына замолчать, и, глядя Яне прямо в глаза, спросил:
– Признаете ли вы себя виновной, Янаба Мэддок?
– Я, сэр? Нет, сэр, – ответила Яна и невесело улыбнулась. – Беда в том, что ваш сын не захотел слушать того, что я изложила ему в рапорте.
– Сэр, сейчас не время и не место обсуждать сложившеся положение, – вмешался Торкель. Он говорил довольно тихо, но твердым, уверенным голосом, буравя Яну тяжелым взглядом. – Это не то, что вам кажется!
– И я от “этого” не отступлюсь, – пылко сказала Яна.
– Когда вы создаете жизнь, иной раз случается, что ей не подходит та форма, которую вы для нее избрали, – с загадочной улыбкой сказала Клодах, глядя на доктора Фиске.
– И что бы это значило? – нахмурившись, спросил ученый.
– Вам скоро представится случай это постичь. – Клодах встала, давая понять, что разговор окончен. – Пойдем, Яна, нам надо еще поговорить с Шинид. Наверное, лучше ей – ну, может, вместе с Банни – увести кудряшей обратно После того, что натворило последнее извержение, им вряд ли удастся найти здесь пропитание.
– Последнее извержение? Откуда вы знаете, что оно было последним? – Фиске-старший попытался подняться, но от долгого сидения ноги у него затекли, и он не успел остановить Клодах.
– Папа, она так же испорчена, как и все остальные! – сказал Торкель, весьма довольный тем, что Клодах этими словами так удачно себя скомпрометировала.
– Испорчена? – возмутился Фиске. – При чем здесь испорченность, сын? Марголис, идите сюда, нам надо поговорить! – и ученый, прихрамывая, пошел к Стиву, который вместе с Диего помогал раненым приготовиться к отбытию.
Яна осталась с Клодах. Капитан Грин занял Торкеля подготовкой к погрузке раненых, так что капитану Фиске некогда было отвлекаться на что-нибудь другое. Когда прилетел вертолет, работа закипела вовсю. Люди с носилками сновали туда и обратно. Яна заметила, что Клодах что-то оживленно обсуждает с Шинид, капитаном Грином и Банни, но не придала этому особого значения. Для нее главным было одно – Яна наконец твердо уверилась, что ей не придется пока иметь дело с Торкелем. Капитан Грин чуть ли не силой запихнул измученного Торкеля в салон вертолета и убедил его немедленно выслушать срочный доклад.
– Я оставила сумку с лекарствами в пещере, – спохватилась Клодах, как раз когда в вертолет садились последние из спасенных.
– Ничего страшного, – сказала Яна и пошла обратно в пещеру за сумкой. Внутри она столкнулась носом к носу с Шинид, которая убирала оставшийся после людей Грина мусор. Шинид как-то странно улыбнулась, и тут Яна услышала голоса в проходе, ведущем наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41