Он тяжело вздохнул. От платиновых блондинок в свое время он натерпелся немало. И отнюдь не на фронте амурных похождений.
— Франческа, — представилась она, приглашая Кая занять место в кресле у столика, за которым тут, видно, принято было проводить что-то вроде мини-конференций. Сама же осталась за своим столом, украшенным здоровенным терминалом центрального компьютера базы.
— Собственно, Гвидо попросил меня о невозможном, — недовольно бросила Франческа, освобождая стол от громоздящихся на нем распечаток и одноразовых стаканчиков из-под кофе. — Ему надо, чтобы я за пару часов ввела вас в курс отношений Фронды с Инферной и их обеих с Федерацией, как будто дело идет об устройстве, гм, торговой сети или, скажем, противопожарной охраны. По истории Союза Двух Разумов написана не одна сотня гигабайтов. А здесь — на месте — сразу становится ясно, что половина из них содержит чушь и бредни. За девять лет работы здесь я много раз начинала думать, что разобралась-таки в ситуации — и каждый раз попадала пальцем в небо... Так что не знаю, какой из меня получится инструктор.
— Я кое-что прочитал по данной э-э... проблеме, — постарался сгладить столь резкую самокритику Кай. — Дорога, знаете ли, была достаточно долгой... Так что, может быть, обойдемся без лекций? Меня интересует не теория вопроса, а некоторые конкретные, специфические вопросы... Так что, миссис Кальвини, считайте, что я возьму у вас небольшое интервью и потом, если возникнет необходимость...
— Мисс, — уточнила сразу помрачневшая доктор. — Станешь тут «миссис» — в этой чертовой дыре... И, прошу вас, называйте меня Франческа...
— Ну что же, мисс Франческа, — Кай постарался загладить свою бестактность как можно более располагающей улыбкой, — надеюсь, мои вопросы...
— Интервью! — прервала его собеседница, все еще переживавшая нанесенное ей оскорбление. — Сказали бы лучше, что будете снимать с меня показания. Так будет смешнее, учитывая вашу и мою специальность...
Кай постарался всем своим видом показать, что ценит юмор собеседницы.
— У меня, право, нет ни малейшего намерения понапрасну отнимать у вас время, Франческа, — кротко начал брать быка за рога федеральный следователь. — Поэтому давайте сразу перейдем к делу. Со статистикой по экономике и социологии Фронды я ознакомился еще в дороге. Знаете, цифры впечатляют: за три года производство упало в тринадцать раз, рождаемость — в десять. Смертность — самая высокая в Обитаемом Космосе, я имею в виду — людская смертность, а не...
— Я понимаю, — кивнула Франческа. — Мне вы эти цифры можете не цитировать...
— Собственно, с точки зрения сугубо прикладной, этой статистики достаточно, — Кай пожал плечами. — Но меня поражает то, что ни в одном источнике я не нашел серьезного объяснения причин этого м-м... бедствия. Скажу вам прямо: просто удивляет высокомерие и откровенное злорадство наших записных политкомментаторов. Все зло, видите ли, — от разрыва с материнскими структурами Метрополии. Без конкретных объяснений — что же все-таки вызвало такой обвал. Ведь даже в эпоху Изоляции эта планета не знала такого...
— Могу только согласиться с вами, следователь, — пожала плечами Франческа. — В период Изоляции Гея-два была одним из наиболее благополучных Миров. Более того: по сравнению с Имперским периодом на планете наблюдался даже экономический подъем. Вообще, их общество довольно долго и стабильно шло в гору... С этим и были, собственно говоря, связаны все их поползновения к сепаратизму, которые вылились...
— Ну вот видите, — подхватил Кай. — Значит, для специалистов это и не было никогда секретом... Мало того — экономическим подъемом были отмечены и первые десятилетия отделения Геи — теперь уже Фронды — от Федерации...
Ученая мисс поморщилась.
— Просто никому не выгодно было афишировать именно эту сторону вопроса. А теперь — тем более...
— Вот за это я и люблю наши масс-медиа... — поморщился в ответ и Кай. — Вроде бы ни одного слова лжи сказано не было. Но вот вам парадокс. До тех пор, пока я не взялся за специальную литературу, я — человек довольно хорошо информированный — был уверен, что все годы Изоляции Фронда катилась по наклонной плоскости. Я верил, что только в годы Воссоединения, за исторически короткий срок Фронда стала на ноги, а затем вдруг, добившись независимости, снова рухнула в пропасть бедствий...
— Вы говорите это так, словно лично мне в упрек ставите создание таких иллюзий, следователь...
Франческа задумчиво вытянула из стола пачку сигарет и покосилась на видеокамеру внутреннего наблюдения — стандартное украшение всех подведомственных департаменту контрразведки помещений «Эмбасси».
— Вы не курите, следователь? А я вот — с вашего разрешения — позволю себе. У меня такое ощущение, что милейший Гвидо, так сказать, не участвует в нашей беседе...
— Шеф запретил курение? — иронически поинтересовался Кай, жестом давая понять, что в предложенной сигарете не нуждается.
Открыто декларируемая — наличием камеры — возможность незримого присутствия кого-то третьего всегда не нравилась ему в системе ведения дел военной контрразведкой.
— Нет... — Франческа щелкнула зажигалкой. — Просто шеф проявляет излишнюю заботу о моем — лично — здоровье...
Кай меланхолично подумал, что если дело ограничивается только этим — здесь, на отрезанной от Большой земли, законспирированной космической станции, то подполковника Гвидо Дель Рея можно считать прямо-таки образцом целомудрия. А вслух спросил, возвращаясь к теме разговора:
— Но все-таки, я полагаю, причины нынешнего кризиса Фронды — истинные причины лежат не в ее своенравии? Специалисты об этих причинах хотя бы догадываются?
Франческа чуть поперхнулась табачным дымом — Кай отметил про себя, что курильщицей со стажем ее назвать было трудно. Похоже, что мисс дымила назло и шефу, и навязанному ей собеседнику вместе взятым — в порядке самоутверждения.
— Вопрос деликатный... — задумчиво сказала, наконец откашлявшись, доктор Кальвини. — Если о наших предположениях раньше времени узнают СМИ, возможны непредвиденные осложнения...
Она откинулась в кресле и с ненавистью посмотрела на фильтр сигареты.
— Вы, конечно, знаете, что Фронда — один из шести, так сказать, неполитизированных Миров... Причем — один из самых первых.
— Это теперь есть даже в школьной программе, — пожал плечами Кай. — Мир, вручивший исполнительную власть компьютерной сети. И касте Интерпретаторов-программистов... Неужели в этом дело?
Пока что все остальные пять Миров, ставших на «автопилот», демонстрировали — назло всем политиканам Обитаемого Космоса — на редкость стабильные темпы роста уровня жизни и довольно высокую политическую стабильность. Сбой системы управления хотя бы в одном из них непременно вызвал бы взрыв эмоций в высшем руководстве Федерации, где сторонники и противники «электронной бюрократии» вот уже который год не давали покоя ни себе, ни людям бесконечными спорами о достоинствах и недостатках последней.
— Вопрос куда сложнее...
Франческа снова попробовала затянуться своим «Житаном» — на этот раз более успешно.
— Видите ли, следователь... Тут приходится задевать довольно болезненные стороны наших с Инферной отношений... Как вы помните, до не так уж давнего времени основным продуктом нашего с ранарари информационного взаимообмена был софтвер — программное обеспечение компьютеров и компьютерных систем. К счастью — или, не знаю, к несчастью, может быть, — и у нас, и у них этого рода техника была, независимо друг от друга, разработана на очень близких принципах и достигла примерно одинакового уровня к моменту нашего с ними взаимного обнаружения... В период, так сказать, «конфликтного взаимодействия» довольно много нашей вычислительной техники попало на Инферну и некоторое количество компьютеров ранарари досталось нам. И они, и мы самым тщательным образом изучили устройство «электронных мозгов» противника и в первую очередь — особенности их программного обеспечения... В результате ранарари нашли, что «железо» земных ЭВМ будет, пожалуй, получше, чем все то, до чего они додумались у себя там — на Инферне. А наши программисты — наоборот, нашли, что искусство программирования ранарари основывается на нескольких очень эффективных принципах, которые позволят произвести целую революцию в их деле. И началось... После того как первоначальные конфликты были улажены, выяснилось, что только взаимный обмен информацией по устройству и программному обеспечению компьютерной техники и представляет серьезный экономический интерес — как для Федерации, так и для ранарари. Ни ископаемые, ни какие-либо промышленные изделия — за исключением небольших партий всякой экзотики — предмета серьезной торговли между нашими цивилизациями составить не могли. В этом смысле мы оказались друг другу просто неинтересны.
— К счастью, — косо усмехнулся федеральный следователь.
— Я тоже думаю, что — к счастью, — согласилась доктор Кальвини. — Иначе военные действия возобновились бы рано или поздно с обеих сторон. А точнее — просто не прекращались бы...
Она досадливо развеяла повисший над столом табачный дым энергичными движениями узкой смуглой ладони, с сомнением посмотрела на выкуренную до половины сигарету и продолжила:
— Довольно быстро ранарари «оседлали» земные технологии и стали в общем сильными конкурентами для основных производителей вычислительной техники — на рынках своего сектора. А когда им удалось спровоцировать отделение Фронды от Федерации, и особенно после создания Союза Цивилизаций, они практически монополизировали рынки этой планеты. Я имею в виду рынки компьютерной техники и программного обеспечения. Уже тогда наши специалисты заметили очень опасную тенденцию: ранарари поставляли оба эти товара по демпинговым ценам и позаботились о полной несовместимости софтвера, установленного на их технике, с программным обеспечением земных ЭВМ. Совершенно ясно, к чему это вело: Федерация была полностью отсечена от информационных технологий Фронды, а любой обмен информацией с материнской — Земной — Цивилизацией был поставлен под контроль ранарари. Директорат изо всех сил сопротивлялся этому, но поделать ничего не мог... Когда дело дошло до замены техники, обслуживавшей сети политического управления планеты, Федерация предложила не то что бесплатно осуществить все работы и поставить под них «железо» — прямо скажу, Земля предлагала еще и приплатить Фронде, лишь бы она не сдала ключевых позиций Инферне. Но свое веское слово сказал Верховный Интерпретатор, и система полигического и экономического управления Фрондой была переведена на технику Инферны.
— Про это почти ничего не было в наших сводках... Впрочем, — Кай с досадой махнул рукой, — чему я, собственно, удивляюсь?
— Вы, кажется, начинаете проникаться атмосферой ситуации, следователь, — констатировала довольная достигнутым эффектом Франческа. — Хотите кофе?
— Не откажусь.
Здешний кофе Каю пришелся по душе в отличие от тех напитков того же наименования, которые ему приходилось отведать чуть ли не во всех уголках Обитаемого Космоса. Видимо, кофейные плантации Фронды не уступали по произраставшему на них продукту латиноамериканским и сендерийским полям.
Доктор Кальвини поднялась из-за стола, врубила упрятанную в стенную нишу кофеварку и, наблюдая за ходом процесса приготовления капризного напитка, рассеянно бросила:
— Можно догадаться, чем руководствовался этот урод...
— Это вы про Верховного Интерпретатора? — осторожно предположил Кай.
Он уже достаточно хорошо сжился с тем образом сравнительно законопослушного жителя Фронды с двойным гражданством, в котором ему предстояло существовать.
— Про кого же еще? Вам сколько ложечек?
Франческа переставила из ниши на пластиковый поднос два пластиковых стаканчика с дымящимся напитком и повернулась к Каю, держа наготове дозатор с сахаром.
— Пару.
Кай взял горячий стакан и принялся размешивать кофе предусмотренной для того лопаточкой.
— Интерпретатор смертельно боялся, что мы — земляне — будем мстить. Устроим Фронде информационную диверсию, — пояснила свою мысль Франческа, устраиваясь на краешке собственного стола. — Запустим вирусы в систему управления планетарной экономикой, загрузим им «троянских коней» и все такое... И поэтому решил полностью изолировать «мозги» государства от информационного обмена с Федерацией.
Она отхлебнула кофе и затянулась остатком сигареты.
— И не зря боялся, надо сказать. Именно в это дерьмо они и влипли. Но только пришло оно — это дерьмо — с Инферны!
— Так вы считаете, что это была информационная диверсия? — слегка поперхнулся горячим кофе федеральный следователь. — Но это же... Генеральное Межцивилизационное Соглашение определяет такие вещи как...
— Как повод для вторжения, — перебила его Франческа. — Будем называть вещи своими именами, следователь. — Такие действия ранарари развязывают Метрополии руки — дают право на вооруженное вторжение. С целью защиты представителей идентичного разумного биологического вида. Вот видите, почему к этой гипотезе не подпускают прессу...
— Контрразведка располагает достоверными доказательствами того, что...
Франческа снова закашлялась и отвлеклась на развеивание сизого облачка, лениво плывущего перед нею. Затем решительно утопила окурок в стаканчике с остатками кофе, а сам стаканчик бросила в утилизатор. Она заняла свое место за столом и уже несколько официальным тоном определила:
— Пожалуй, я уже дошла до предела того, чем нашей конторе дозволено обменяться с вашей. В плане политической информации. Я не ожидала, что вас будет интересовать эта сторона вопроса, следователь. Ведь, в конце концов, вы заняты в операции криминального плана, а не политического...
Кай промолчал, но всем своим видом показал, что вообще-то ему самому лучше знать, что следует, а чего не следует знать внедряемому агенту о той среде, куда ему предстоит внедряться. Сделал он это, видно, достаточно деликатно — во всяком случае, доктор Кальвини сменила гнев на милость и сочла нужным смягчить резкость своей последней реплики.
Она двинула по столу к Каю стопку скоросшивателей, а из-под этой горы бумаг извлекла какую-то мелкую сущность и вперилась в нее взглядом.
— Ознакомьтесь на досуге. Копирование на любые носители —запрещено. Это некоторые заключения наших экспертов...
Кай отставил опустошенный стаканчик, взял папки и вопросительно посмотрел на Франческу, желая понять, окончен ли их разговор.
Та не спешила, однако, поставить точку в сказанном.
— Во всяком случае... — заметила она, задумчиво вертя перед собою прихваченный со стола амулетик-оберег Пестрой Веры, выточенную из ореха фигурку-погремушку Шептуна — Беса Худых Тайн. — Во всяком случае, экономический интерес ранарари в этом просматривается: Инферна получает в свое распоряжение поток высококвалифицированных специалистов, которых кризис оставил без средств к существованию. Но даже не это главное — ранарари всерьез напуганы экспансией землян, Человечества... Каково было им, считавшим себя единственной во Вселенной разумной расой, вдруг обнаружить себя внутри неуклонно расширяющейся сферы населенных землянами Миров? Хоть и на самой ее — этой сферы — окраине, но все равно — уже внутри нее! Они прекрасно знают закон конкуренции — тот, кто не расширяется, тот коллапсирует! И вряд ли все межцивилизационные соглашения могут успокоить их в этом отношении. Легко такие соглашения подписывать корри — им нечего делить с людьми: землеподобные планеты не для них. А ранарари, при всем их внешнем чертоподобии, до смешного много общего имеют именно с людьми. Даже аминокислотный состав тканей их с нашим не совпадает только на двадцать процентов! Мы с ними можем питаться одними продуктами, дышать одним воздухом, пользоваться одной и той же техникой. И вот эти наши естественные конкуренты в космической экспансии вдруг обнаруживают, что ни единой пригодной для обитания планеты в пределах возможностей их космических кораблей — нет! Все землеподобные планеты, все Тридцать Три Мира уже благополучно — ну, скажем, более или менее благополучно — обживаются землянами. Земляне, конечно, приветливо машут ручками — приглашают их к совместному освоению тех Миров, в которых еще полно свободного места и нетронутых ресурсов, но при этом они — земляне — размножаются в пять-шесть раз быстрее, чем, судя по косвенным показателям, множатся ранарари. Соглашения соглашениями, а логический вывод один: как раз к тому моменту, когда Инферна оказалась готова к космической экспансии, когда у нее появились экономически приемлемые способы вывода в Космос и доставки на пригодные для жизни планеты большого количества жителей и полезных грузов, Человечество отрезает им путь к такой экспансии, принуждает оставаться на единственной обитаемой планете — с порядком выработанными ресурсами, сырьевыми и экологическими — и, в конечном счете, обрекает их чуть ли не на вымирание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Франческа, — представилась она, приглашая Кая занять место в кресле у столика, за которым тут, видно, принято было проводить что-то вроде мини-конференций. Сама же осталась за своим столом, украшенным здоровенным терминалом центрального компьютера базы.
— Собственно, Гвидо попросил меня о невозможном, — недовольно бросила Франческа, освобождая стол от громоздящихся на нем распечаток и одноразовых стаканчиков из-под кофе. — Ему надо, чтобы я за пару часов ввела вас в курс отношений Фронды с Инферной и их обеих с Федерацией, как будто дело идет об устройстве, гм, торговой сети или, скажем, противопожарной охраны. По истории Союза Двух Разумов написана не одна сотня гигабайтов. А здесь — на месте — сразу становится ясно, что половина из них содержит чушь и бредни. За девять лет работы здесь я много раз начинала думать, что разобралась-таки в ситуации — и каждый раз попадала пальцем в небо... Так что не знаю, какой из меня получится инструктор.
— Я кое-что прочитал по данной э-э... проблеме, — постарался сгладить столь резкую самокритику Кай. — Дорога, знаете ли, была достаточно долгой... Так что, может быть, обойдемся без лекций? Меня интересует не теория вопроса, а некоторые конкретные, специфические вопросы... Так что, миссис Кальвини, считайте, что я возьму у вас небольшое интервью и потом, если возникнет необходимость...
— Мисс, — уточнила сразу помрачневшая доктор. — Станешь тут «миссис» — в этой чертовой дыре... И, прошу вас, называйте меня Франческа...
— Ну что же, мисс Франческа, — Кай постарался загладить свою бестактность как можно более располагающей улыбкой, — надеюсь, мои вопросы...
— Интервью! — прервала его собеседница, все еще переживавшая нанесенное ей оскорбление. — Сказали бы лучше, что будете снимать с меня показания. Так будет смешнее, учитывая вашу и мою специальность...
Кай постарался всем своим видом показать, что ценит юмор собеседницы.
— У меня, право, нет ни малейшего намерения понапрасну отнимать у вас время, Франческа, — кротко начал брать быка за рога федеральный следователь. — Поэтому давайте сразу перейдем к делу. Со статистикой по экономике и социологии Фронды я ознакомился еще в дороге. Знаете, цифры впечатляют: за три года производство упало в тринадцать раз, рождаемость — в десять. Смертность — самая высокая в Обитаемом Космосе, я имею в виду — людская смертность, а не...
— Я понимаю, — кивнула Франческа. — Мне вы эти цифры можете не цитировать...
— Собственно, с точки зрения сугубо прикладной, этой статистики достаточно, — Кай пожал плечами. — Но меня поражает то, что ни в одном источнике я не нашел серьезного объяснения причин этого м-м... бедствия. Скажу вам прямо: просто удивляет высокомерие и откровенное злорадство наших записных политкомментаторов. Все зло, видите ли, — от разрыва с материнскими структурами Метрополии. Без конкретных объяснений — что же все-таки вызвало такой обвал. Ведь даже в эпоху Изоляции эта планета не знала такого...
— Могу только согласиться с вами, следователь, — пожала плечами Франческа. — В период Изоляции Гея-два была одним из наиболее благополучных Миров. Более того: по сравнению с Имперским периодом на планете наблюдался даже экономический подъем. Вообще, их общество довольно долго и стабильно шло в гору... С этим и были, собственно говоря, связаны все их поползновения к сепаратизму, которые вылились...
— Ну вот видите, — подхватил Кай. — Значит, для специалистов это и не было никогда секретом... Мало того — экономическим подъемом были отмечены и первые десятилетия отделения Геи — теперь уже Фронды — от Федерации...
Ученая мисс поморщилась.
— Просто никому не выгодно было афишировать именно эту сторону вопроса. А теперь — тем более...
— Вот за это я и люблю наши масс-медиа... — поморщился в ответ и Кай. — Вроде бы ни одного слова лжи сказано не было. Но вот вам парадокс. До тех пор, пока я не взялся за специальную литературу, я — человек довольно хорошо информированный — был уверен, что все годы Изоляции Фронда катилась по наклонной плоскости. Я верил, что только в годы Воссоединения, за исторически короткий срок Фронда стала на ноги, а затем вдруг, добившись независимости, снова рухнула в пропасть бедствий...
— Вы говорите это так, словно лично мне в упрек ставите создание таких иллюзий, следователь...
Франческа задумчиво вытянула из стола пачку сигарет и покосилась на видеокамеру внутреннего наблюдения — стандартное украшение всех подведомственных департаменту контрразведки помещений «Эмбасси».
— Вы не курите, следователь? А я вот — с вашего разрешения — позволю себе. У меня такое ощущение, что милейший Гвидо, так сказать, не участвует в нашей беседе...
— Шеф запретил курение? — иронически поинтересовался Кай, жестом давая понять, что в предложенной сигарете не нуждается.
Открыто декларируемая — наличием камеры — возможность незримого присутствия кого-то третьего всегда не нравилась ему в системе ведения дел военной контрразведкой.
— Нет... — Франческа щелкнула зажигалкой. — Просто шеф проявляет излишнюю заботу о моем — лично — здоровье...
Кай меланхолично подумал, что если дело ограничивается только этим — здесь, на отрезанной от Большой земли, законспирированной космической станции, то подполковника Гвидо Дель Рея можно считать прямо-таки образцом целомудрия. А вслух спросил, возвращаясь к теме разговора:
— Но все-таки, я полагаю, причины нынешнего кризиса Фронды — истинные причины лежат не в ее своенравии? Специалисты об этих причинах хотя бы догадываются?
Франческа чуть поперхнулась табачным дымом — Кай отметил про себя, что курильщицей со стажем ее назвать было трудно. Похоже, что мисс дымила назло и шефу, и навязанному ей собеседнику вместе взятым — в порядке самоутверждения.
— Вопрос деликатный... — задумчиво сказала, наконец откашлявшись, доктор Кальвини. — Если о наших предположениях раньше времени узнают СМИ, возможны непредвиденные осложнения...
Она откинулась в кресле и с ненавистью посмотрела на фильтр сигареты.
— Вы, конечно, знаете, что Фронда — один из шести, так сказать, неполитизированных Миров... Причем — один из самых первых.
— Это теперь есть даже в школьной программе, — пожал плечами Кай. — Мир, вручивший исполнительную власть компьютерной сети. И касте Интерпретаторов-программистов... Неужели в этом дело?
Пока что все остальные пять Миров, ставших на «автопилот», демонстрировали — назло всем политиканам Обитаемого Космоса — на редкость стабильные темпы роста уровня жизни и довольно высокую политическую стабильность. Сбой системы управления хотя бы в одном из них непременно вызвал бы взрыв эмоций в высшем руководстве Федерации, где сторонники и противники «электронной бюрократии» вот уже который год не давали покоя ни себе, ни людям бесконечными спорами о достоинствах и недостатках последней.
— Вопрос куда сложнее...
Франческа снова попробовала затянуться своим «Житаном» — на этот раз более успешно.
— Видите ли, следователь... Тут приходится задевать довольно болезненные стороны наших с Инферной отношений... Как вы помните, до не так уж давнего времени основным продуктом нашего с ранарари информационного взаимообмена был софтвер — программное обеспечение компьютеров и компьютерных систем. К счастью — или, не знаю, к несчастью, может быть, — и у нас, и у них этого рода техника была, независимо друг от друга, разработана на очень близких принципах и достигла примерно одинакового уровня к моменту нашего с ними взаимного обнаружения... В период, так сказать, «конфликтного взаимодействия» довольно много нашей вычислительной техники попало на Инферну и некоторое количество компьютеров ранарари досталось нам. И они, и мы самым тщательным образом изучили устройство «электронных мозгов» противника и в первую очередь — особенности их программного обеспечения... В результате ранарари нашли, что «железо» земных ЭВМ будет, пожалуй, получше, чем все то, до чего они додумались у себя там — на Инферне. А наши программисты — наоборот, нашли, что искусство программирования ранарари основывается на нескольких очень эффективных принципах, которые позволят произвести целую революцию в их деле. И началось... После того как первоначальные конфликты были улажены, выяснилось, что только взаимный обмен информацией по устройству и программному обеспечению компьютерной техники и представляет серьезный экономический интерес — как для Федерации, так и для ранарари. Ни ископаемые, ни какие-либо промышленные изделия — за исключением небольших партий всякой экзотики — предмета серьезной торговли между нашими цивилизациями составить не могли. В этом смысле мы оказались друг другу просто неинтересны.
— К счастью, — косо усмехнулся федеральный следователь.
— Я тоже думаю, что — к счастью, — согласилась доктор Кальвини. — Иначе военные действия возобновились бы рано или поздно с обеих сторон. А точнее — просто не прекращались бы...
Она досадливо развеяла повисший над столом табачный дым энергичными движениями узкой смуглой ладони, с сомнением посмотрела на выкуренную до половины сигарету и продолжила:
— Довольно быстро ранарари «оседлали» земные технологии и стали в общем сильными конкурентами для основных производителей вычислительной техники — на рынках своего сектора. А когда им удалось спровоцировать отделение Фронды от Федерации, и особенно после создания Союза Цивилизаций, они практически монополизировали рынки этой планеты. Я имею в виду рынки компьютерной техники и программного обеспечения. Уже тогда наши специалисты заметили очень опасную тенденцию: ранарари поставляли оба эти товара по демпинговым ценам и позаботились о полной несовместимости софтвера, установленного на их технике, с программным обеспечением земных ЭВМ. Совершенно ясно, к чему это вело: Федерация была полностью отсечена от информационных технологий Фронды, а любой обмен информацией с материнской — Земной — Цивилизацией был поставлен под контроль ранарари. Директорат изо всех сил сопротивлялся этому, но поделать ничего не мог... Когда дело дошло до замены техники, обслуживавшей сети политического управления планеты, Федерация предложила не то что бесплатно осуществить все работы и поставить под них «железо» — прямо скажу, Земля предлагала еще и приплатить Фронде, лишь бы она не сдала ключевых позиций Инферне. Но свое веское слово сказал Верховный Интерпретатор, и система полигического и экономического управления Фрондой была переведена на технику Инферны.
— Про это почти ничего не было в наших сводках... Впрочем, — Кай с досадой махнул рукой, — чему я, собственно, удивляюсь?
— Вы, кажется, начинаете проникаться атмосферой ситуации, следователь, — констатировала довольная достигнутым эффектом Франческа. — Хотите кофе?
— Не откажусь.
Здешний кофе Каю пришелся по душе в отличие от тех напитков того же наименования, которые ему приходилось отведать чуть ли не во всех уголках Обитаемого Космоса. Видимо, кофейные плантации Фронды не уступали по произраставшему на них продукту латиноамериканским и сендерийским полям.
Доктор Кальвини поднялась из-за стола, врубила упрятанную в стенную нишу кофеварку и, наблюдая за ходом процесса приготовления капризного напитка, рассеянно бросила:
— Можно догадаться, чем руководствовался этот урод...
— Это вы про Верховного Интерпретатора? — осторожно предположил Кай.
Он уже достаточно хорошо сжился с тем образом сравнительно законопослушного жителя Фронды с двойным гражданством, в котором ему предстояло существовать.
— Про кого же еще? Вам сколько ложечек?
Франческа переставила из ниши на пластиковый поднос два пластиковых стаканчика с дымящимся напитком и повернулась к Каю, держа наготове дозатор с сахаром.
— Пару.
Кай взял горячий стакан и принялся размешивать кофе предусмотренной для того лопаточкой.
— Интерпретатор смертельно боялся, что мы — земляне — будем мстить. Устроим Фронде информационную диверсию, — пояснила свою мысль Франческа, устраиваясь на краешке собственного стола. — Запустим вирусы в систему управления планетарной экономикой, загрузим им «троянских коней» и все такое... И поэтому решил полностью изолировать «мозги» государства от информационного обмена с Федерацией.
Она отхлебнула кофе и затянулась остатком сигареты.
— И не зря боялся, надо сказать. Именно в это дерьмо они и влипли. Но только пришло оно — это дерьмо — с Инферны!
— Так вы считаете, что это была информационная диверсия? — слегка поперхнулся горячим кофе федеральный следователь. — Но это же... Генеральное Межцивилизационное Соглашение определяет такие вещи как...
— Как повод для вторжения, — перебила его Франческа. — Будем называть вещи своими именами, следователь. — Такие действия ранарари развязывают Метрополии руки — дают право на вооруженное вторжение. С целью защиты представителей идентичного разумного биологического вида. Вот видите, почему к этой гипотезе не подпускают прессу...
— Контрразведка располагает достоверными доказательствами того, что...
Франческа снова закашлялась и отвлеклась на развеивание сизого облачка, лениво плывущего перед нею. Затем решительно утопила окурок в стаканчике с остатками кофе, а сам стаканчик бросила в утилизатор. Она заняла свое место за столом и уже несколько официальным тоном определила:
— Пожалуй, я уже дошла до предела того, чем нашей конторе дозволено обменяться с вашей. В плане политической информации. Я не ожидала, что вас будет интересовать эта сторона вопроса, следователь. Ведь, в конце концов, вы заняты в операции криминального плана, а не политического...
Кай промолчал, но всем своим видом показал, что вообще-то ему самому лучше знать, что следует, а чего не следует знать внедряемому агенту о той среде, куда ему предстоит внедряться. Сделал он это, видно, достаточно деликатно — во всяком случае, доктор Кальвини сменила гнев на милость и сочла нужным смягчить резкость своей последней реплики.
Она двинула по столу к Каю стопку скоросшивателей, а из-под этой горы бумаг извлекла какую-то мелкую сущность и вперилась в нее взглядом.
— Ознакомьтесь на досуге. Копирование на любые носители —запрещено. Это некоторые заключения наших экспертов...
Кай отставил опустошенный стаканчик, взял папки и вопросительно посмотрел на Франческу, желая понять, окончен ли их разговор.
Та не спешила, однако, поставить точку в сказанном.
— Во всяком случае... — заметила она, задумчиво вертя перед собою прихваченный со стола амулетик-оберег Пестрой Веры, выточенную из ореха фигурку-погремушку Шептуна — Беса Худых Тайн. — Во всяком случае, экономический интерес ранарари в этом просматривается: Инферна получает в свое распоряжение поток высококвалифицированных специалистов, которых кризис оставил без средств к существованию. Но даже не это главное — ранарари всерьез напуганы экспансией землян, Человечества... Каково было им, считавшим себя единственной во Вселенной разумной расой, вдруг обнаружить себя внутри неуклонно расширяющейся сферы населенных землянами Миров? Хоть и на самой ее — этой сферы — окраине, но все равно — уже внутри нее! Они прекрасно знают закон конкуренции — тот, кто не расширяется, тот коллапсирует! И вряд ли все межцивилизационные соглашения могут успокоить их в этом отношении. Легко такие соглашения подписывать корри — им нечего делить с людьми: землеподобные планеты не для них. А ранарари, при всем их внешнем чертоподобии, до смешного много общего имеют именно с людьми. Даже аминокислотный состав тканей их с нашим не совпадает только на двадцать процентов! Мы с ними можем питаться одними продуктами, дышать одним воздухом, пользоваться одной и той же техникой. И вот эти наши естественные конкуренты в космической экспансии вдруг обнаруживают, что ни единой пригодной для обитания планеты в пределах возможностей их космических кораблей — нет! Все землеподобные планеты, все Тридцать Три Мира уже благополучно — ну, скажем, более или менее благополучно — обживаются землянами. Земляне, конечно, приветливо машут ручками — приглашают их к совместному освоению тех Миров, в которых еще полно свободного места и нетронутых ресурсов, но при этом они — земляне — размножаются в пять-шесть раз быстрее, чем, судя по косвенным показателям, множатся ранарари. Соглашения соглашениями, а логический вывод один: как раз к тому моменту, когда Инферна оказалась готова к космической экспансии, когда у нее появились экономически приемлемые способы вывода в Космос и доставки на пригодные для жизни планеты большого количества жителей и полезных грузов, Человечество отрезает им путь к такой экспансии, принуждает оставаться на единственной обитаемой планете — с порядком выработанными ресурсами, сырьевыми и экологическими — и, в конечном счете, обрекает их чуть ли не на вымирание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61