А Ирина, проглотив все же подступивший к горлу жёсткий горячий комок, спросила:— А можно на ваших, как вы говорите, деток взглянуть, хотя бы издали?— Почему же издали?! — насупился доктор. — Если вас не смутит их плачевное состояние, то можно с ними и близко пообщаться. Те, которые могут более или менее передвигаться, сейчас, после тихого часа, как раз в игровой комнате находятся.Старичок повёл Ирину с Виталием по длинному и узкому коридору, с выходящими в него многочисленными дверьми, в игровую комнату. Когда он распахнул дверь, пропустив впереди себя гостей, детские головки повернулись в их сторону. Появление «доктора Айболита» вызвало радость: дети зашумели, залопотали кто во что горазд.Девочка с красивой кудрявой головкой и прекрасным, ангельским личиком, которая сидела в небольшом креслице, увидев среди вошедших Ирину, вдруг вскинула и тут же опустила, будто бескостные, ватные ручки, заканчивающиеся, вместо детских пухленьких пальчиков, какими-то розоватыми наростами, и весело залопотала:— Мама! Моя мамочка пришла!Ирина вдруг побледнела, покачнулась и, наверное бы, упала, если бы её вовремя не подхватил под мышки стоявший рядом Виталий.А девочка, сидя в сконструированном самодельном креслице, не понимая, что произошло, все ещё лепетала:— Мама! Мамочка моя пришла!Находившаяся в игровой комнате вместе с детьми нянечка принесла Ирине стул, заботливо усадила её и, опустив ладонь на её плечо, ласково проговорила:— Посидите. При виде наших детишек, у кого сердце слабое, часто такое случается.Ирина же, упав на стул, с выражением великого страдания смотрела на криво передвигающихся детей, на уродцев неопределённого возраста и пола, на обездоленных судьбой и Богом маленьких человечков. Девочка с ангельским личиком продолжала лопотать:— Мама! Моя мамочка пришла!До Ирининого сознания наконец-то дошло, что она больше ни минуты не может находиться в этой комнате. В её груди что-то рвётся на части, и ей не хватает воздуха. Она лихорадочно схватила за руку стоявшего рядом Виталия:— Выведи меня отсюда! Больше не могу!Когда они вышли, Ирина, привалившись спиной к холодной шершавой стене, ещё некоторое время никак не могла отдышаться. Она поняла, что этот миг в детской игровой комнате, когда девочка-инвалид с божественно-прекрасным личиком назвала её «мамой», был самым мучительным и страшным в жизни. Во сто крат страшнее, чем в аду.Придя в себя, она позвала суетящегося тут же «доктора Айболита» и вручила ему пакет с деньгами.Доктор растерянно спросил:— Что это?— Деньги, доктор! Деньги! — ответил Виталий.— Но, молодые люди… Я взяток не беру… — пытался вернуть пакет назад обескураженный старичок.Ирина в возбуждении даже ногой топнула:— Не вам, доктор, а вашим детям!«Айболит» после таких слов сразу же перестал сопротивляться и растроганным голосом заговорил:— Спасибо! От деток спасибо! Ведь городские власти сейчас только политикой занимаются. За вакантные места вверху борются. А о нуждах безродных детей позабыли, — и, махнув рукой, тихо добавил: — Хотя, вполне возможно, никогда и не помнили! — И вдруг, вновь ожив и засуетившись, скороговоркой затараторил: — Пойдёмте ко мне в кабинет. Я вам сейчас расписочку напишу. Без расписочки нельзя. А как же? Хотя деньги и без неё все до копеечки деткам уйдут, но без расписочки нельзя, — и, сказав в дополнение: «Подождите. Я сейчас», — побежал, по-видимому, в свой кабинет, писать полагающуюся расписку.Но Виталий с Ириной не стали ждать его, сели в «жигуленок» и уехали. «Доктор Айболит» выбежал на улицу и, размахивая бумажкой над головой, кричал им вслед:— А расписку! Ну как же можно вручать такие деньги незнакомому человеку и без расписки? Ах, молодые люди…
После передачи денег детскому профилакторию Виталий несколько дней подряд вставал рано и куда-то исчезал. Возвращался он только поздно вечером и, о чём бы ни спрашивала его Ирина, больше отмалчивался. И чуть посидев перед телевизором, ссылаясь на усталость, переходил в свою квартиру и заваливался спать.Ирина, купив продуктов и несколько книг по домоводству и кулинарии, все эти дни училась готовить. Она бы уже заметно усовершенствовалась в роли кухарки, если б не плохой аппетит «брата», который мало прикасался к приготовленной ею еде. И хотя то или иное блюдо ему казалось вкусным, он всё же с опаской поглядывал на обжаренные куски мяса.На четвёртый день он вернулся домой к обеду весёлый и разговорчивый. Ирина поставила перед ним борщ в глубокой тарелке. Виталий не заметил, что он пересолен и недоварен, возбуждённо выкладывал ей план действия похищения «мерседеса», хозяин которого, а вернее его телохранители, так сильно задели его мужское самолюбие. Заранее предвкушая удачу, он ел, не замечая, что ест, вдаваясь во все новые подробности задуманного дела.А когда тарелка была уже пуста, Ирина, убрав её в раковину, спросила:— И куда же мы потом денем твой «мерседес»? Не станем же разбирать по частям и разбрасывать по лесу. Нет, это слишком большой риск, чтобы ублажить твоё самолюбие.Виталий улыбнулся лениво и сказал, хитровато подмигнув:— Так зачем же, ты думаешь, я три дня потерял? Все, сестрёнка, схвачено, за все заплачено. В лесу я уже припрятал краску, пульверизатор, баллончик с газом и даже неподдельные старые номера. Покрашу машину, отгоню в другой город, где тоже уже покупателя нашёл. Нормальную цену даёт. Чуть ли не в два раза побольше твоих «торговцев урюком».— Ладно язвить, лучше скажи, когда брать «мерседес» будем?— Так завтра и будем. «Тачка» у коммерческого магазина почти до самого вечера стоит. Правда, с дремлющим шофёром за рулём, но это не беда.Потом до мельчайших подробностей обговорив и обсудив все детали предстоящей операции, с запасными ходами на случай, они набили большой чемодан всевозможными Ириниными нарядами и только после этого разошлись спать, каждый в свою квартиру.На другой день, часов в девять утра, из своего подъезда вышел Виталий с большим и тяжёлым, туго набитым чемоданом и, ни разу не оглянувшись по сторонам, пошёл к гаражам.Примерно через полчаса из своего подъезда вышла Ирина. Она кокетливо повернулась, оглядывая свой модный наряд, а заодно и местность вокруг дома и неспешно пошла по направлению гаражей. Пройдя мимо распахнутых ворот Виталия, она только искоса глянула на него. Открыла свой гараж. Через минуту туда ввалился Виталий вместе с тяжёлым чемоданом. Распахнув заднюю дверь «Москвича», он просунул его между сиденьями, а сам лёг на заднее сиденье. Ирина захлопнула за ним дверку. Потом села за руль и выехала из гаража.Проскочив без задержки почти в самый центр города, они заехали во двор дома через улицу напротив коммерческого магазина. Виталий выбрался из автомобиля: и, взяв в руки чемодан, прошёл в сопровождении Ирины под аркой дома на лицевую его сторону. Зайдя в затемнённый тамбурок какой-то небольшой конторки, поставил чемодан так, что его было видно любому прохожему или посетителю конторки.Ждать пришлось недолго. Не зря же Виталий потерял на все обследование три дня. Метрах в десяти от них, через дорогу, остановился «мерседес», и вся процедура повторилась в точности так, какой её видела из-за занавески «жигуленка» Ирина четыре дня назад. Тот же длинноногий с полусогнутой спиной человек выбежал из магазина навстречу боссу. Шофёр распахнул дверь перед хозяином, и он с двумя телохранителями по бокам и полусогнутым верзилой сзади удалился в магазин, а слуга-водитель водворился на своё место за рулём. — Пора! — только сказал Виталий.Ещё через пять минут позади «мерседеса» остановился «Москвич», из которого вышла элегантная женщина и грациозной походкой направилась к иномарке. Ключом от «Москвича» она постучала в окошечко, отчего задремавший водитель тут же очнулся, опустил стекло. Ирина же, а это была она, наклонившись к нему, начала о чём-то просить.Водитель улыбался и кивал. Затем, глянув с опаской в сторону коммерческого магазина, выбрался и пошёл вслед за женщиной. В тамбуре конторки они взяли оставленный Виталием чемодан, и шофёр, сгибаясь под его тяжестью, но стараясь забежать перед красавицей вперёд и заглянуть ей в глаза, бессвязно лопотал о свидании. А когда все же остановился вместе с Ириной перед проходящим в это время по улице транспортом и глянул в сторону оставленного там «мерседеса», ошалело тряхнул головой и взревел, будто раненый зверь:— Обокрали! — и, бросив Иринин чемодан, кинулся наперерез проходящему по улице транспорту.На асфальте, где только что стоял «мерседес», осталось лишь тёмное масляное пятно. К вопящему водителю уже бежали телохранители во главе с их лоснящимся хозяином. Ирина, перегибаясь в одну сторону от тяжести чемодана, подошла к своему «Москвичу» и, открыв багажник, принялась заталкивать туда тяжеленную ношу. И только хлопнув крышкой багажника, она увидела перед собой милиционера, а за его плечами водителя «мерседеса», тыкающего в неё пальцем. Чуть подальше, рядом с телохранителями, стоял хозяин и с восхищением, позабыв о пропавшей иномарке, разглядывал Ирину.— Ваше водительское удостоверение? — строго и торжественно сказал милиционер.— Если позволите, лейтенант, оно в бардачке… — и Ирина усталым жестом изящных пальчиков поправила выбивающуюся прядку волос и загадочно улыбнулась.Молоденький лейтенант покраснел, хозяин «мерседеса» судорожно проглотил слюну, а водитель-мордоворот сквозь зубы процедил: «Сука!»Лейтенант сам достал из бардачка водительские права и, заглянув в них, заявил:— Гражданка Самойлова, вам придётся дать свидетельские показания по факту пропажи «мерседеса».— Как? Прямо здесь, посреди улицы? — сделала удивлённые глаза Ирина.Вокруг них уже собралась толпа зевак. В шуме проходившего мимо транспорта и гудящей любопытной публики не слышно было даже высказываний обманутого в своих лучших чувствах водителя.— Да, вы правы, — согласился «гаишник». — Сейчас прибудет дежурная машина, и я вас отправлю в отделение.Рядом с ними, визжа тормозами, остановился милицейский «уазик», из него, к ужасу Ирины, чертыхаясь и сопя, неловко выбрался майор Купряшкин.— Ну что у вас тут, Горохов? — недовольно спросил он шагнувшего навстречу лейтенанта. И в эту минуту узнал Ирину. — А, Самойлова? Ну во что ты на сей раз вляпалась?…Лейтенант Горохов любезно доставил к отделению Ирину на её «Москвиче». После двухчасового разбирательства с нудными надоевшими вопросами и подписанием протоколов Ирина вернулась домой. Купряшкин за неимением улик вынужден был её отпустить. Зло и раздражение сорвал на пострадавшем, сказав ему на прощанье:— Хреновый ты работник, если тебя девка вокруг пальца обвела!В то время когда Ирина доказывала свою непричастность к краже автомобиля майору Купряшкину, а потом возвращалась домой, Виталий на окружённой густым кустарником и высокими деревьями полянке налаживал пульверизатор для перекраски «мерседеса».Ирина, вернувшись домой, хотя и знала, что Виталий теперь появится только на другой день, взволнованно ходила из комнаты в комнату, переходила в квартиру «брата», но успокоения не наступало.Только сейчас до её сознания стало доходить, насколько родным и близким ей стал этот человек, с которым она прошла столько испытаний и столько пережила новых, неиспытанных до этого чувств.Майор Купряшкин завёл дело по угону автомобиля «мерседес» у крупного коммерсанта города — Зелинского Олега Петровича. Старший следователь хорошо знал, что кроме коммерции этот новоиспечённый русский замешан в тёмных делах. К примеру, в похищении месяц тому назад старинной иконы Вседержителя из Ново-Спасской церкви. Нити подозрения вели к Зелинскому. Но концы их ухватить Купряшкину не удалось.Сейчас он сидел над раскрытым делом и размышлял, какая связь может быть между преступлениями Зелинского и угоном его любимого авто. Купряшкин не хотел признаться себе, что в душе он рад, что хоть как-то наказали новоявленного миллионера. Но, будучи блюстителем правопорядка, он был, конечно, против всякого воровства. И обязан найти угонщиков.Вспомнив об Ирине Самойловой, Купряшкин сначала нахмурился, а потом вдруг улыбнулся и сказал про себя: «Ну и хитра же баба! Никакому алиби не поверю, потому что сердцем чувствую: в этом деле она снова замешана, как и с „торговцами урюком“. А может быть, не просто замешана, а руководит этими операциями? Хотя нет ни малейшей зацепки, даже косвенной улики…»Старший следователь захлопнул папку, убрал её в сейф. Рабочий день давно закончился, и жена, конечно, опять будет ворчать.Сдавая ключи и оружие дежурному, Купряшкин опять подумал об Ирине: «И всё же неплохо бы проследить за ней. Но самому времени нет. Да и нет оснований для установления наблюдения. Начальство не разрешит. Хоть бы какого-нибудь стажёра сопливого из школы милиции на практику прислали! Вот его-то я бы мог задействовать по своему усмотрению. Но и стажёра тоже нет!» — он огорчённо вздохнул и направился к автобусной остановке.Об Ирине думал не только майор Купряшкин. Олег Петрович Зелинский тоже держал в своих мыслях эту прекрасную молодую женщину, даже позабыв на какое-то время об украденном «мерседесе». Для успокоения нервов он принял внушительную порцию водки «Распутин» и, развалясь в широком мягком кресле, мечтательно дремал. Он представлял себя в ресторане с этой красавицей или на даче у друзей… Желание обладать заманчивой игрушкой вывело его из дремоты. Он плеснул в стакан ещё водки и вызвал в кабинет одного из телохранителей.— Её сфотографировали?— Без проблем! — заискивающе улыбаясь, отчеканил тот и тут же добавил: — Уже проявляют. Только жаль, что за ней не проследили и пока не узнали, где живёт. Не на чём было. А вернее, растерялись, потому что такой наглости средь бела дня никто не ожидал.— Я вам растеряюсь! — грохнул по журнальному столику кулаком Зелинский так, что тот даже подпрыгнул. — Безмозглые ослы. За что вам «бабки» только плачу? Сами ничего сообразить не можете! В общем, так: как только проявите, одну фотографию в ментовку Шурику отправьте. Пусть проверит, не засвечена ли в чём. И не на них ли работает?— Будет сделано! — тут же отрапортовал телохранитель.— И — за дело! Пронюхайте во всех притонах и воровских малинах об угонщике. Не залётный же это сделал? Ну, если кто из своих! — взорвался коммерсант. — Живьём вместо шашлыка изжарю! Но если это дело моего конкурента наркомана Фирста, разборки не избежать. Так что готовьтесь!Видя, что шеф успокоился и вновь потянулся к бутылке, телохранитель бесшумно исчез из кабинета.Через час Зелинский покинул магазин, едва держась на ногах. На улице его ждала другая машина — «Волга», с теми же телохранителями, но с другим водителем, который тоже выскочил из кабины и услужливо открыл хозяину заднюю дверцу.
Виталий вернулся на другой день к обеду. Поставив перед Ириной на стол кейс, он сказал:— Только шестьдесят миллионов за совсем новую «тачку» этот прохиндей дал! — И, чуть подумав, добавил: — Ну ничего, мы у этого коммерсанта ещё займём! Хотя и говорят, что в один курятник дважды не ходят, но это не про нас. Здесь случай особый. Что-то не очень лестные отзывы о нём я слышал. Многие хотят его краха или смерти. Пожалуй, надо помозговать. А пока припрячь деньги, я отдохну с дороги. — И Виталий отправился в свою квартиру.— А есть будешь?! — крикнула вдогонку Ирина.— Нет! — уже из лаза услышала eго приглушённый голос— Спать! Только спать!Уже поздно вечером, выспавшийся и весёлый, Виталий предстал перед Ириной на кухне и сразу же полез к дымящейся сковородке. Ирина только успевала подкладывать в его тарелку котлеты с жареной картошкой. После ужина они принялись решать неотложные проблемы. Назавтра, с утра, Ирина поручила Виталию отвезти половину суммы, вырученной за проданный «мерседес», «доктору Айболиту». Сама же ехать туда отказалась, признавшись:— Если я ещё раз увижу ту девочку, то боюсь, что навсегда останусь в том заведении. А тебе без меня будет трудно, брат.Вторую половину суммы они решили отдать в дом престарелых. С его заведующей, пожилой, добропорядочной женщиной, Ирина познакомилась случайно на рынке. Разговорились по поводу большого количества нищих и бомжей, которыми полны сейчас продовольственные рынки. И женщина поведала Ирине о бедах и нуждах местного дома престарелых, которому от государства достаются жалкие крохи.— А что им, старичкам и немощным старушкам, скажешь, — чуть ли не плача, говорила она Ирине. — У них самые близкие на свете люди я да нянечки с врачами, которые и работают-то из сердобольности своей, а не за зарплату. Правда, есть у некоторых и кровные родственники. И даже из коммерсантов. Да только… — И заведующая махнула рукой.Ирина, прощаясь с собеседницей, спросила адрес дома престарелых. И на вопросительный молчаливый взгляд ответила смущённо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
После передачи денег детскому профилакторию Виталий несколько дней подряд вставал рано и куда-то исчезал. Возвращался он только поздно вечером и, о чём бы ни спрашивала его Ирина, больше отмалчивался. И чуть посидев перед телевизором, ссылаясь на усталость, переходил в свою квартиру и заваливался спать.Ирина, купив продуктов и несколько книг по домоводству и кулинарии, все эти дни училась готовить. Она бы уже заметно усовершенствовалась в роли кухарки, если б не плохой аппетит «брата», который мало прикасался к приготовленной ею еде. И хотя то или иное блюдо ему казалось вкусным, он всё же с опаской поглядывал на обжаренные куски мяса.На четвёртый день он вернулся домой к обеду весёлый и разговорчивый. Ирина поставила перед ним борщ в глубокой тарелке. Виталий не заметил, что он пересолен и недоварен, возбуждённо выкладывал ей план действия похищения «мерседеса», хозяин которого, а вернее его телохранители, так сильно задели его мужское самолюбие. Заранее предвкушая удачу, он ел, не замечая, что ест, вдаваясь во все новые подробности задуманного дела.А когда тарелка была уже пуста, Ирина, убрав её в раковину, спросила:— И куда же мы потом денем твой «мерседес»? Не станем же разбирать по частям и разбрасывать по лесу. Нет, это слишком большой риск, чтобы ублажить твоё самолюбие.Виталий улыбнулся лениво и сказал, хитровато подмигнув:— Так зачем же, ты думаешь, я три дня потерял? Все, сестрёнка, схвачено, за все заплачено. В лесу я уже припрятал краску, пульверизатор, баллончик с газом и даже неподдельные старые номера. Покрашу машину, отгоню в другой город, где тоже уже покупателя нашёл. Нормальную цену даёт. Чуть ли не в два раза побольше твоих «торговцев урюком».— Ладно язвить, лучше скажи, когда брать «мерседес» будем?— Так завтра и будем. «Тачка» у коммерческого магазина почти до самого вечера стоит. Правда, с дремлющим шофёром за рулём, но это не беда.Потом до мельчайших подробностей обговорив и обсудив все детали предстоящей операции, с запасными ходами на случай, они набили большой чемодан всевозможными Ириниными нарядами и только после этого разошлись спать, каждый в свою квартиру.На другой день, часов в девять утра, из своего подъезда вышел Виталий с большим и тяжёлым, туго набитым чемоданом и, ни разу не оглянувшись по сторонам, пошёл к гаражам.Примерно через полчаса из своего подъезда вышла Ирина. Она кокетливо повернулась, оглядывая свой модный наряд, а заодно и местность вокруг дома и неспешно пошла по направлению гаражей. Пройдя мимо распахнутых ворот Виталия, она только искоса глянула на него. Открыла свой гараж. Через минуту туда ввалился Виталий вместе с тяжёлым чемоданом. Распахнув заднюю дверь «Москвича», он просунул его между сиденьями, а сам лёг на заднее сиденье. Ирина захлопнула за ним дверку. Потом села за руль и выехала из гаража.Проскочив без задержки почти в самый центр города, они заехали во двор дома через улицу напротив коммерческого магазина. Виталий выбрался из автомобиля: и, взяв в руки чемодан, прошёл в сопровождении Ирины под аркой дома на лицевую его сторону. Зайдя в затемнённый тамбурок какой-то небольшой конторки, поставил чемодан так, что его было видно любому прохожему или посетителю конторки.Ждать пришлось недолго. Не зря же Виталий потерял на все обследование три дня. Метрах в десяти от них, через дорогу, остановился «мерседес», и вся процедура повторилась в точности так, какой её видела из-за занавески «жигуленка» Ирина четыре дня назад. Тот же длинноногий с полусогнутой спиной человек выбежал из магазина навстречу боссу. Шофёр распахнул дверь перед хозяином, и он с двумя телохранителями по бокам и полусогнутым верзилой сзади удалился в магазин, а слуга-водитель водворился на своё место за рулём. — Пора! — только сказал Виталий.Ещё через пять минут позади «мерседеса» остановился «Москвич», из которого вышла элегантная женщина и грациозной походкой направилась к иномарке. Ключом от «Москвича» она постучала в окошечко, отчего задремавший водитель тут же очнулся, опустил стекло. Ирина же, а это была она, наклонившись к нему, начала о чём-то просить.Водитель улыбался и кивал. Затем, глянув с опаской в сторону коммерческого магазина, выбрался и пошёл вслед за женщиной. В тамбуре конторки они взяли оставленный Виталием чемодан, и шофёр, сгибаясь под его тяжестью, но стараясь забежать перед красавицей вперёд и заглянуть ей в глаза, бессвязно лопотал о свидании. А когда все же остановился вместе с Ириной перед проходящим в это время по улице транспортом и глянул в сторону оставленного там «мерседеса», ошалело тряхнул головой и взревел, будто раненый зверь:— Обокрали! — и, бросив Иринин чемодан, кинулся наперерез проходящему по улице транспорту.На асфальте, где только что стоял «мерседес», осталось лишь тёмное масляное пятно. К вопящему водителю уже бежали телохранители во главе с их лоснящимся хозяином. Ирина, перегибаясь в одну сторону от тяжести чемодана, подошла к своему «Москвичу» и, открыв багажник, принялась заталкивать туда тяжеленную ношу. И только хлопнув крышкой багажника, она увидела перед собой милиционера, а за его плечами водителя «мерседеса», тыкающего в неё пальцем. Чуть подальше, рядом с телохранителями, стоял хозяин и с восхищением, позабыв о пропавшей иномарке, разглядывал Ирину.— Ваше водительское удостоверение? — строго и торжественно сказал милиционер.— Если позволите, лейтенант, оно в бардачке… — и Ирина усталым жестом изящных пальчиков поправила выбивающуюся прядку волос и загадочно улыбнулась.Молоденький лейтенант покраснел, хозяин «мерседеса» судорожно проглотил слюну, а водитель-мордоворот сквозь зубы процедил: «Сука!»Лейтенант сам достал из бардачка водительские права и, заглянув в них, заявил:— Гражданка Самойлова, вам придётся дать свидетельские показания по факту пропажи «мерседеса».— Как? Прямо здесь, посреди улицы? — сделала удивлённые глаза Ирина.Вокруг них уже собралась толпа зевак. В шуме проходившего мимо транспорта и гудящей любопытной публики не слышно было даже высказываний обманутого в своих лучших чувствах водителя.— Да, вы правы, — согласился «гаишник». — Сейчас прибудет дежурная машина, и я вас отправлю в отделение.Рядом с ними, визжа тормозами, остановился милицейский «уазик», из него, к ужасу Ирины, чертыхаясь и сопя, неловко выбрался майор Купряшкин.— Ну что у вас тут, Горохов? — недовольно спросил он шагнувшего навстречу лейтенанта. И в эту минуту узнал Ирину. — А, Самойлова? Ну во что ты на сей раз вляпалась?…Лейтенант Горохов любезно доставил к отделению Ирину на её «Москвиче». После двухчасового разбирательства с нудными надоевшими вопросами и подписанием протоколов Ирина вернулась домой. Купряшкин за неимением улик вынужден был её отпустить. Зло и раздражение сорвал на пострадавшем, сказав ему на прощанье:— Хреновый ты работник, если тебя девка вокруг пальца обвела!В то время когда Ирина доказывала свою непричастность к краже автомобиля майору Купряшкину, а потом возвращалась домой, Виталий на окружённой густым кустарником и высокими деревьями полянке налаживал пульверизатор для перекраски «мерседеса».Ирина, вернувшись домой, хотя и знала, что Виталий теперь появится только на другой день, взволнованно ходила из комнаты в комнату, переходила в квартиру «брата», но успокоения не наступало.Только сейчас до её сознания стало доходить, насколько родным и близким ей стал этот человек, с которым она прошла столько испытаний и столько пережила новых, неиспытанных до этого чувств.Майор Купряшкин завёл дело по угону автомобиля «мерседес» у крупного коммерсанта города — Зелинского Олега Петровича. Старший следователь хорошо знал, что кроме коммерции этот новоиспечённый русский замешан в тёмных делах. К примеру, в похищении месяц тому назад старинной иконы Вседержителя из Ново-Спасской церкви. Нити подозрения вели к Зелинскому. Но концы их ухватить Купряшкину не удалось.Сейчас он сидел над раскрытым делом и размышлял, какая связь может быть между преступлениями Зелинского и угоном его любимого авто. Купряшкин не хотел признаться себе, что в душе он рад, что хоть как-то наказали новоявленного миллионера. Но, будучи блюстителем правопорядка, он был, конечно, против всякого воровства. И обязан найти угонщиков.Вспомнив об Ирине Самойловой, Купряшкин сначала нахмурился, а потом вдруг улыбнулся и сказал про себя: «Ну и хитра же баба! Никакому алиби не поверю, потому что сердцем чувствую: в этом деле она снова замешана, как и с „торговцами урюком“. А может быть, не просто замешана, а руководит этими операциями? Хотя нет ни малейшей зацепки, даже косвенной улики…»Старший следователь захлопнул папку, убрал её в сейф. Рабочий день давно закончился, и жена, конечно, опять будет ворчать.Сдавая ключи и оружие дежурному, Купряшкин опять подумал об Ирине: «И всё же неплохо бы проследить за ней. Но самому времени нет. Да и нет оснований для установления наблюдения. Начальство не разрешит. Хоть бы какого-нибудь стажёра сопливого из школы милиции на практику прислали! Вот его-то я бы мог задействовать по своему усмотрению. Но и стажёра тоже нет!» — он огорчённо вздохнул и направился к автобусной остановке.Об Ирине думал не только майор Купряшкин. Олег Петрович Зелинский тоже держал в своих мыслях эту прекрасную молодую женщину, даже позабыв на какое-то время об украденном «мерседесе». Для успокоения нервов он принял внушительную порцию водки «Распутин» и, развалясь в широком мягком кресле, мечтательно дремал. Он представлял себя в ресторане с этой красавицей или на даче у друзей… Желание обладать заманчивой игрушкой вывело его из дремоты. Он плеснул в стакан ещё водки и вызвал в кабинет одного из телохранителей.— Её сфотографировали?— Без проблем! — заискивающе улыбаясь, отчеканил тот и тут же добавил: — Уже проявляют. Только жаль, что за ней не проследили и пока не узнали, где живёт. Не на чём было. А вернее, растерялись, потому что такой наглости средь бела дня никто не ожидал.— Я вам растеряюсь! — грохнул по журнальному столику кулаком Зелинский так, что тот даже подпрыгнул. — Безмозглые ослы. За что вам «бабки» только плачу? Сами ничего сообразить не можете! В общем, так: как только проявите, одну фотографию в ментовку Шурику отправьте. Пусть проверит, не засвечена ли в чём. И не на них ли работает?— Будет сделано! — тут же отрапортовал телохранитель.— И — за дело! Пронюхайте во всех притонах и воровских малинах об угонщике. Не залётный же это сделал? Ну, если кто из своих! — взорвался коммерсант. — Живьём вместо шашлыка изжарю! Но если это дело моего конкурента наркомана Фирста, разборки не избежать. Так что готовьтесь!Видя, что шеф успокоился и вновь потянулся к бутылке, телохранитель бесшумно исчез из кабинета.Через час Зелинский покинул магазин, едва держась на ногах. На улице его ждала другая машина — «Волга», с теми же телохранителями, но с другим водителем, который тоже выскочил из кабины и услужливо открыл хозяину заднюю дверцу.
Виталий вернулся на другой день к обеду. Поставив перед Ириной на стол кейс, он сказал:— Только шестьдесят миллионов за совсем новую «тачку» этот прохиндей дал! — И, чуть подумав, добавил: — Ну ничего, мы у этого коммерсанта ещё займём! Хотя и говорят, что в один курятник дважды не ходят, но это не про нас. Здесь случай особый. Что-то не очень лестные отзывы о нём я слышал. Многие хотят его краха или смерти. Пожалуй, надо помозговать. А пока припрячь деньги, я отдохну с дороги. — И Виталий отправился в свою квартиру.— А есть будешь?! — крикнула вдогонку Ирина.— Нет! — уже из лаза услышала eго приглушённый голос— Спать! Только спать!Уже поздно вечером, выспавшийся и весёлый, Виталий предстал перед Ириной на кухне и сразу же полез к дымящейся сковородке. Ирина только успевала подкладывать в его тарелку котлеты с жареной картошкой. После ужина они принялись решать неотложные проблемы. Назавтра, с утра, Ирина поручила Виталию отвезти половину суммы, вырученной за проданный «мерседес», «доктору Айболиту». Сама же ехать туда отказалась, признавшись:— Если я ещё раз увижу ту девочку, то боюсь, что навсегда останусь в том заведении. А тебе без меня будет трудно, брат.Вторую половину суммы они решили отдать в дом престарелых. С его заведующей, пожилой, добропорядочной женщиной, Ирина познакомилась случайно на рынке. Разговорились по поводу большого количества нищих и бомжей, которыми полны сейчас продовольственные рынки. И женщина поведала Ирине о бедах и нуждах местного дома престарелых, которому от государства достаются жалкие крохи.— А что им, старичкам и немощным старушкам, скажешь, — чуть ли не плача, говорила она Ирине. — У них самые близкие на свете люди я да нянечки с врачами, которые и работают-то из сердобольности своей, а не за зарплату. Правда, есть у некоторых и кровные родственники. И даже из коммерсантов. Да только… — И заведующая махнула рукой.Ирина, прощаясь с собеседницей, спросила адрес дома престарелых. И на вопросительный молчаливый взгляд ответила смущённо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12