А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 




Николай Трофимович Чадович Юрий Михайлович Брайдер
Гражданин преисподней



Юрий БРАЙДЕР, Николай ЧАДОВИЧ
ГРАЖДАНИН ПРЕИСПОДНЕЙ

Остается неясным, для чего Господь Бог создал левиафана. Возможно, это некий противовес роду человеческому, а возможно – его будущий владыка и судья.
Бериар Каермонский, теолог-мистик

СТАЯ

Кузьма ждать не любил, хотя, если честно признаться, вся его жизнь состояла из бесконечной череды ожиданий – иногда долгих, иногда не очень, но всегда тягостных. Впрочем, жаловаться было некому – тот, кто не умел ждать, погибал даже раньше того, кто не умел действовать решительно и быстро.
Привычки скрашивать ожидание жеванием «божьей смолки» у него так и не выработалась, а сон или даже легкую дрему в подобном месте мог позволить себе разве что самоубийца: слишком уж враждебным и непредсказуемым был окружающий мир. К примеру сказать, даже за тот недолгий срок, который Кузьма провел в этом тупичке, обманчиво неживое слоевище мха-костолома уже несколько раз пыталось спеленать его тело. Для человека, находящегося в полном здравии и трезвом рассудке, это были, конечно, мелочи, но все равно неприятно, когда тебя с вполне определенной целью начинает обволакивать чужая осклизлая плоть. Тьфу на вас, исчадья адовы, как говорят светляки, они же катакомбники.

Ну наконец-то! Возвращаются…
Хотя стая двигалась почти бесшумно, Кузьма ощущал ее приближение так же отчетливо, как позывы к мочеиспусканию или мурашки в затекшей ноге. За долгий срок совместного существования стая стала как бы неотъемлемой частью его естества.
Первым к нему подлетел Князь и сразу ткнулся мордочкой в ухо, давая понять, что путь впереди свободен и окрест нет никакой опасности, но дабы выяснить все это, пришлось изрядно покрутиться, а за труд и риск полагается поощрение.
Князь свое дело в общем-то знал, недаром ведь приходился прямым потомком знаменитому Яшке, но по молодости иногда путал желаемое с действительным, а потому Кузьма на ощупь отыскал в темноте Ведьму, которая хотя и не лезла на первые роли в стае, однако чутьем на опасность обладала просто феноменальным.
Но та, похоже, была нынче не в духе и в руки человеку не давалась. Пришлось бесцеремонно ухватить ее за крыло, легкое и эластичное, как шелковый веер (была когда-то у матери Кузьмы такая игрушка).
От недолгого общения с Ведьмой, самкой старой и многоопытной, у него осталось ощущение неясной тревоги. Похоже, какое-то препятствие впереди все же имелось, хотя отождествлять его с реальной опасностью было бы преждевременно.
– И когда вы, твари, говорить научитесь! – с досадой произнес Кузьма.
Звук человеческого голоса вызвал у стаи оживление. За ним обычно следовало позвякивание алюминиевой поилки и бульканье водяры, которая для крылатого зверья была притягательней, чем морфий для наркомана или золото для корыстолюбца.
Водяра эта, между прочим, добывалась из такой дряни, что после ее употребления слепли глаза и отказывали почки даже у самых закаленных выпивох. Однако таким тварям, как Князь или Ведьма, все было нипочем. Они, наверное, даже синильную кислоту могли хлебать, вот только мха-костолома гнушались. А почему, спрашивается? Метростроевцы из него даже хлеб пекут. Сам Кузьма иногда жевал с голодухи молодые побеги слоевища. Не амброзия, конечно, но есть можно. Особенно если с солью.
Отпихнув вконец обнаглевшего Князя, которому его законной порции показалось мало, Кузьма пересчитал зверьков, подлетавших к поилке в соответствии со строгой иерархией, царившей внутри стаи.
Вернулись все до единого, и все вроде бы вели себя спокойно, если можно так сказать о хронических алкоголиках, трясущихся от вожделения. Кроме Ведьмы, настоящее беспокойство проявляла только совсем молодая самочка Бритва, прозванная так за исключительную остроту зубов. Она даже не убоялась слегка цапнуть Кузьму за палец.
Что же могло так взволновать этих двух самок – старую, которой и жить-то осталось всего ничего, и совсем юную, еще даже не давшую первого потомства? Почему спокоен Князь, никогда до этого не подводивший его? Почему не проявляют никаких признаков тревоги другие самцы и самки, в наследственной памяти которых намертво запечатлелись подозрительность и осторожность многих предыдущих поколений?
Ну да ладно, что тут долго рассуждать. Пора двигать дальше. А к опасностям ему не привыкать. По крайней мере до места, где надо будет окончательно определиться с маршрутом, еще топать да топать. Глупо было бы надеяться, что в этом переплетении звериных нор, дождевых промоин, естественных карстовых пещер, туннелей, прорытых человеческими руками, и бездонных колодцев, возникших неизвестно по чьей воле, его не поджидают никакие сюрпризы. Не было еще такого ни разу!
Вот похрустывает под ногами мох-костолом, истосковавшийся по влаге. В таком состоянии ему любая добыча дорога. Выбей хотя бы искру из кресала, и все – тебе конец! Пакость эта почему-то реагирует только на свет, но зато реагирует безотказно. Как Князь на запах водяры. Слоевище мигом увеличит свой объем в десятки раз и сомкнется, словно задний проход после опорожнения прямой кишки. От человека в лучшем случае останутся только зубные коронки.
И откуда только такое лихо взялось? Ни глаз у него нету, ни мозгов, ни желудка, ни даже зачатков нервной системы, а ведет себя иногда как хищный зверь. Растением его не назовешь, животным – тоже… Так, что-то среднее. Если бы не этот мох – ходили бы люди под землей с факелами или шахтерскими лампочками. А так приходится полагаться на чужое зрение и чужой слух… Хотя, с другой стороны, нельзя забывать, скольких бедолаг этот мох от голодной смерти спас. Да и всяких легенд про него немало ходит. Особенно среди выползков. Будто бы посредством мха и лечиться можно, и химер вызывать (только спрашивается – зачем), и потопы за неделю вперед предсказывать. Опять же «божья смолка»… Тут хочешь не хочешь, а задумаешься.
Двигаться в полной темноте – мука, но если эта мука длится большую часть жизни, она превращается в привычку.
При себе Кузьма имел посох со стальным наконечником, позволявший нащупать любое повстречавшееся препятствие, однако пользовался им крайне редко. Стая, рыскавшая вокруг, должна была своевременно предупредить его о любой опасности, будь то крутой спуск, провал в дне туннеля, приближение ливневых вод, а главное – присутствие чужих людей, химер или других тварей, относящихся к разряду «исчадий адовых».
Другое дело, что потом приходилось выкручиваться самому, в схватке стая была ему не помощник, это только давно околевший Яшка умел отчаянной атакой отвлечь противника на себя, но то, что Кузьма до сих пор оставался живым, свидетельствовало о действенности подобной тактики.
Внезапно Бритва, все время шатавшаяся поблизости, кинулась к нему и повисла, вцепившись коготками в плечо. Сигнал опасности был вполне определенным, и спустя несколько мгновений его подтвердила Ведьма, до этого державшаяся в арьергарде. Вот только суть этой опасности по-прежнему оставалась неясной.
Кузьма, выставив вперед острие посоха, сразу присел и левой рукой оторвал от себя Бритву, демонстрировавшую все признаки паники. При этом он убедился, что ее брюхо подозрительно округлилось.
Это навело Кузьму на одну интересную мысль, и он, подозвав Ведьму, стал ощупывать ее. Так и есть – старая тварь, которой давно гнушались все самцы, понесла. Ну что же, такая проруха иногда и у людей случается.
Главное, что же это за опасность, которую ощущают только беременные самки? Может, ядовитый газ? Или намечающийся сдвиг почвы?
Вскоре вокруг собрались все члены стаи – пристыженные, обеспокоенные, злые на товарок. Отыскав в этой толчее Князя, Кузьма безжалостно огрел его посохом. Мера наказания, конечно, была исключительной (представьте себе главнокомандующего, который перед началом баталии закатывает оплеуху начальнику штаба), однако умный зверек свою вину, похоже, осознал.
Жестоко кусанув Ведьму, он погнал ее впереди себя навстречу неведомой опасности. Дескать, показывай, дешевка, что там тебе не нравится!
В успех этого предприятия Кузьма не очень-то верил (зверь он и есть зверь, пусть даже дрессированный – мозгами шевелить не умеет), но и отступать не спешил. Если путь впереди перекрыт, придется делать такой крюк, что он рискует остаться и без пищи, и без питья, которых на этом уровне и в эту пору сыскать просто невозможно.
В томительном ожидании прошло столько времени, что светляк мог бы прочесть самую длинную молитву, а темнушник – выложить все известные ему богохульства. Далеко впереди раздавались странные звуки. Можно было подумать, что Князь и Ведьма обнаружили нечто съедобное и сейчас интенсивно утоляют свой неизбывный голод.
Внезапно Бритва, продолжавшая трепыхаться под рукой Кузьмы, затихла. Послышался приближающийся шелест крыльев. Стая оживилась, приветствуя возвращение вожака.
Князь вел себя так, словно совершил нечто из ряда вон выходящее. В руки Кузьмы он не давался, явно вызывая его на торг. Пришлось снова вытаскивать поилку. В обмен на глоток водяры Кузьма получил крошечный огрызок резиновой трубки, с обеих сторон которой торчали колючие металлические усики. Скорее всего это был фрагмент кабеля связи.
Ситуация начала проясняться. До владений метростроевцев было еще далеко. Светляки всякой техники принципиально чурались. Значит, где-то поблизости находятся темнушники, которые если на что и молятся, так только на провода и телефонные аппараты. Самих себя они иногда так и называют – связисты. Дескать, отцы и матери наши были связистами, а семейные традиции забывать нельзя. Хотя с кем сейчас связываться? Разве что с призраками…
Кузьма снова двинулся вперед, ощупывая посохом потолок и стены туннеля. Вскоре наконечник лязгнул о что-то пустотелое, вроде кастрюли. Кузьма осторожно ощупал свою находку, оказавшуюся тонкостенной полусферой, установленной на подвижном металлическом кронштейне. Мох вокруг был вырублен до самого камня.
Отвинтив три барашка, которыми полусфера крепилась к основанию, Кузьма нашел внутри пучок проводов и несколько хрупких деталек. Нетрудно было догадаться, что этот прибор предназначен для обнаружения движущихся объектов. Действовал он скорее всего по тому же принципу, что и природный эхолокатор летучих мышей, только частоту излучал столь высокую, что ее могли уловить только самки, особо чувствительные в период беременности.
Сигнальный кабель, перегрызенный Князем, не мог быть слишком длинным, такие вещи сейчас в редкость, кустарным способом их не изготовишь, а значит, сторожевая застава темнушников находится где-то поблизости.
Стало быть, проблема с выбором маршрута решилась сама собой. Темнушники, правда, особым гостеприимством никогда не отличались, но таких людей, как Кузьма, даже они встречали с распростертыми объятиями.
Поскольку сигнальная система уже зафиксировала появление чужака, таиться дальше не имело смысла. Тот, кто крадется тайком, всегда вызывает подозрение. Хорошо еще, если ему только мешок на голову накинут, а то ведь и пиропатроном могут угостить, дабы мох-костолом сделал кровавую работу за других.
Кузьма стал на ходу постукивать рукоятью посоха по поилке. Встречайте, дескать, гостя, который идет к вам не таясь, без всякого злого умысла.
Внезапный шум заставил стаю насторожиться, однако Князь, на которого, в отличие от людей, алкоголь действовал самым благотворным образом, быстро навел порядок. Он же и возглавил очередную разведывательную вылазку.
Впрочем, летучие мыши вернулись очень скоро. Судя по телодвижениям Князя, впереди были люди. Реальной опасности они не представляли, но все равно держаться нужно было настороже.
За столь ценную, а главное, точную информацию Князь рассчитывал получить внеочередное угощение, однако на этот раз его ожидало разочарование. Водяра была на исходе, ее полагалось беречь.
Под аккомпанемент немелодичного лязга Кузьма преодолел еще шагов сто и едва не споткнулся, ступив с мягкого мохового слоевища на голый камень.
Темнушникам надо было отдать должное. Убрав вокруг заставы весь зловредный мох, они действовали разумно. Теперь здесь можно было и светильник зажечь, и закурить спокойно, а в случае нужды даже пальнуть из какой-нибудь игрушки-хлопушки.
Шагать по камню было как-то непривычно. Подкованные железом сапоги Кузьмы цокали так, что отпала нужда колотить в поилку. Дабы окончательно доказать свое миролюбие, он зажег походную лампу, заправленную все той же водярой.
Стая, чуравшаяся яркого света, сразу разлетелась по темным углам, а Кузьма с любопытством огляделся. Из бетонных стен, еще хранивших следы опалубки, торчало ржавое железо. На полу сохранились борозды от рельсов узкоколейки. Надо полагать, что в прежние времена этот туннель служил для военных нужд. Здесь, наверное, готовили погибель врагам или, наоборот, собирались отсидеться в случае поражения.
Туннель перегораживала стенка, сравнительно недавно сложенная из тесаного камня. В ней имелась амбразура для стрельбы и щель для прохода, в которую взрослый человек мог протиснуться только боком. Конечно, это была еще не настоящая застава (та и шлюзовой камерой была оборудована, и вошебойкой, и металлоискателем, и еще черт знает чем), а так – выдвинутый на ничейную территорию передовой пикет.
Надо сказать, что те, кто скрывался за стенкой, несли свою службу из рук вон плохо. Не несли, а влачили, если так можно выразиться.
Кузьма посвистел, потопал ногами, помахал лампой (жуткие тени забегали по потолку и стенам) – но все безрезультатно. Пришлось вступить в чужие владения без разрешения хозяев.
За стеной он нашел немало интересного. Например, полевой телефон, трубку которого так и хотелось снять. А еще – прибор сигнализации на пять номеров, один из которых оповещал о тревоге. Вся эта хитрая техника питалась от самодельного аккумулятора, формой и размерами похожего на гроб. Тут же находился и велогенератор. Стоило только покрутить его педали, как под потолком затлела слабенькая электрическая лампочка.
На обширной каменной плите, служившей столом, лежала всякая дребедень – грифельная доска с непонятными значками, разноцветные мелки, недоеденный сухарь, самодельная зажигалка.
Короче говоря, много чего здесь было. Вот только люди отсутствовали. Неужели Князь опять дал промашку?
Ну что же, пользу можно было извлечь и из такой ситуации. По неписаным законам подземного мира, имущество, оставленное хозяевами без присмотра, считалось ничейным. Не грех им и поживиться. Телефон и велогенератор были ему, конечно, ни к чему, но вот еду стоило поискать. Пригодились бы и другие мелочи – водяра, одежда, пиропатроны.
Подняв лампу над головой, Кузьма занялся осмотром туннеля. Вскоре его стены раздались в стороны, а потолок ушел на недосягаемую для света высоту. Дабы не пропустить какую-нибудь потайную дверцу, он тщательно обстукивал бетонную поверхность посохом. Следовало бы, конечно, позвать на помощь стаю, да уж ладно – пусть отдохнет немного.
Случайно оглянувшись, Кузьма заметил, что подошвы его сапог оставляют четкие следы. Интересно, куда это он успел вляпаться? Ведь пол здесь вроде бы сухой… Осторожно тронув след и понюхав то, что осталось на кончике пальца, Кузьма поморщился. Не любил он такие дела, очень не любил…
Пришлось возвращаться. Уже через пару десятков шагов он наткнулся на большую лужу свежей крови, которую раньше почему-то не заметил. Натечь она могла только сверху.
Отступив назад, Кузьма направил свет лампы на стену. Там, на высоте три-четыре человеческих роста, из бетона торчали ржавые кронштейны, служившие раньше для размещения каких-нибудь кабелей или трубопроводов.
Каждый кронштейн толщиной превосходил руку.
Назвать их концы острыми было никак нельзя. И тем не менее на шести кронштейнах подряд были насажены человеческие тела. На этот раз Князь оказался прав как никогда. Люди здесь действительно были, но никакой опасности из себя уже не представляли. Снизу Кузьма не мог рассмотреть никаких подробностей. Не трупы, а мешки, вывешенные для просушки. Но все равно было страшно. Особенно его поразило одно тело, крайнее справа. Пробитое кронштейном не на уровне груди, как другие, а чуть ли не в паху, оно свешивалось головой вниз, зато раскоряченные ноги торчали вверх.
Это какой же рост и какую силу нужно иметь, чтобы сотворить такое сразу с шестью здоровенными мужиками! Кузьма с опаской глянул вверх, где вместо бетонного потолка ощущалась опасная и безграничная пустота. Скорее всего неизвестный убийца приходил именно оттуда. А это означало, что он умеет либо летать, либо передвигаться по вертикальным поверхностям.
1 2 3 4 5 6 7