Все это время на военном совете шли упорные споры и дискуссии. Эссекс хотел укрепить цитадель и город, чтобы оставаться в нем до дальнейших указаний королевы. Когда этот проект отклонили, предложил экспедицию вглубь страны, и прежде всего марш на Севилью. Но и на это не последовало согласия Хоуарда и Рейли. Чтобы перетянуть этого последнего на свою сторону, в конце концов он подал мысль о захвате в море оставшейся части Золотого флота.Рейли колебался; Хоуард решительно отказал.В конце концов решено было возвращаться в Англию, погрузив добычу из драгоценностей, оружия и ценных товаров, и выкуп, взятый с города. Эссекс был разочарован: правда, Испании нанесли болезненный удар, но её мощь отнюдь не была сломлена.Некоторым утешением для графа стал захват на обратном пути в португальском городе Фаро, в провинции Альгарве, превосходной библиотеки епископа Григория Осориуса. Но и эта удачная вылазка на берег, увенчавшаяся немалой добычей, не подвигла адмиралов на более крупные действиям. Флот и армия вернулись в Англию.Тут граф Эссекс стал кумиром толпы. Его удачливая тактика (которая, по правде говоря, была почти исключительно заслугой Рейли), несомненная отвага и благородство разрастались до масштабов романтической легенды. На улицах Лондона его приветствовали восторженными овациями, в его честь слагали мадригалы и распевали рыцарские баллады. Только королева встретила его упреками, поскольку прежде всего подвела баланс трофеев и затрат на экспедицию. Баланс, который вызвал у неё взрыв ярости.Экипировка кораблей, снаряжение войск и расходы на их жалование поглотили пятьдесят тысяч фунтов. В то же время доля казны в добыче составила меньше тринадцати тысяч. При этом лорд Хоуард домогался от неё ещё двух тысяч фунтов для уплаты жалования морякам, а Эссекс — выплаты оставшегося жалования солдатам.Графу было заявлено, что он не получит ни пенса. С самого начала она предвидела, что все, кроме нее, сделают себе состояние на этой затее. Куда же девались миллионы, в утрате которых признались испанцы? — спрашивала она. Откуда взялись драгоценности и ценнейшие товары, которыми завалили Лондон? Кто её лишил жемчужных ожерелий, перстней, золотых цепей и брильянтовых пуговиц, которыми теперь торговали ювелиры? Чьи сундуки распухли от денег, полученных от продажи кожаных мешков с ртутью, паков сахара, бочек вина, тюков атласа и парчи?Она обвиняла Рейли, подозревала Хоуарда и Эссекса, капитанов кораблей и командиров отрядов обвиняла в краже, а своих чиновников — в коррупции. Вдобавок до неё дошли слухи о переходе нескольких корсарских кораблей под знамена Генриха IX. Она требовала их выдачи вместе с трофеями, которые безусловно были огромными. Но Генрих отказал; он наверняка получил свою часть, а корсары были нужны ему самому.Эссекс сохранял необычайное спокойствие и сдержанность. И защищал своих солдат, имея за спиной как войска гентри, так и мещанство с духовенством. Но эта его популярность раздражала Елизавету. Королева не согласилась на проведение по всей стране благодарственных молебнов за победу, ограничив эти торжества лишь соборами в Лондоне. Во — первых она имела претензии к Господу Богу за то, что тот позволил испанцам сжечь и затопить галеоны с серебром и золотом, во — вторых чувствовала себя обиженной, когда во время проповеди в соборе Святого Павла слишком превозносили Эссекса, сравнивая его с Александром Македонским и Гектором.Больше всего задели графа её язвительные замечания и насмешки над его стратегическими замыслами, отклоненными Хоуардом. Но тут судьба дала ему полное удовлетворение: вскоре в Лондон пришла весть, что Золотой флот в составе тридцати шести судов, груз которых представлял круглую сумму в двадцать миллионов пистолей, вошел в порт Лиссабона. Казалось бесспорным, что послушайся Хоуард и Рейли советов Эссекса, эти сокровища попали бы в их руки. ГЛАВА XVI Когда Мартен в зареве пылающих испанских галеонов заметил ускользавший из порта корабль, который с первого взгляда опознал как «Санта Крус», ему показалось, что сердце у него разорвется. «Зефир»в этот миг неторопливо разворачивался вокруг брошенного с носа якоря, а паруса его громко трепетали, подобранные на все шкоты. В этих условиях, дополнительно усложненных сутолокой среди английских фрегатов, которые поспешно бросали якоря, чтобы не попасть в район пожара, маневр, имевший целью погоню за Рамиресом, оказался особенно труден. Мартен опасался, что не успеет; что «Санта Крус» или исчезнет во тьме, или будет замечен с военных кораблей Рейли, стоявших на рейде. В первом случае где его потом искать, во втором — как рассчитывать на встречу с ним один на один?Не отвечая на распросы Марии Франчески, которая почти угадала, что его так взволновало, Ян подозвал Стефана Грабинского, в нескольких словах сообщил ему, в чем дело, и послал на нос с целой вахтой экипажа. После короткой паузы, пока две вахты брасопили реи и выбирали шкоты, услышал его решительные, быстрые команды, и скрип проворачиваемого кабестана. Одновременно почувствовал, что «Зефир» подтягивается на якорной цепи и уже слушается руля. У него промелькнула мысль, что если там на носу вовремя не управятся, корабль вновь развернется на сто восемьдесят градусов и тогда несомненно столкнется с соседней бригантиной, которая продолжала приближаться, волоча свои якоря по дну. Ничего поделать он не мог. Все зависело от трезвого расчета Стефана и ловкости команды.Паруса «Зефира» уже поймали порыв бриза, когда Стефан крикнул:— Якорь встал! Встал!И сразу после этого:— Якорь чист!— Выбирайте скорее! — рявкнул Мартен.Но торопить не требовалось. Кабестан поворачивался ещё пару секунд, пока не остановился.— Якорь под клюзом! — раздался голос Стефана.«Зефир» набирал ход, разошелся в нескольких ярдах с бригантиной, с которой размахивали кулаками и сыпали проклятиями, опасаясь за сохранность рей, а потом развернулся за каравеллой, скользившей в тени под берегом.Мартен видел светлое пятно её парусов, и ему этого хватало; не хотел пока подходить слишком близко, во — первых — чтобы не подставлять «Зефир» под испанские ядра, если бы Рамиресу пришла в голову безумная мысль затеять схватку в заливе, во — вторых — не желая его преждевременно настораживать.Лишь теперь он повернулся к сеньорите, которая не вняла его просьбам оставаться в каюте и с начала битвы торчала на палубе. В душе он восхищался её отвагой и спокойствием. С каменным, застывшим лицом она смотрела на уничтожение Второй Армады, на пылающие корабли и рушащиеся здания, на кровавые столкновения высаживавшихся войск с отрядами испанской пехоты. Гром орудий, вой пролетавших ядер, свист мушкетных пуль, крик и стоны сражающихся и раненых, казалось, на неё не действовали. Время от времени она хмурила брови, втягивая нежными ноздрями резкий запах пороха и дыма. Когда пришло известие о галеонах с серебром и золотом, укрывшихся во внутреннем порту, и сразу после этого — приказ окружить их и отбуксировать в залив, глаза её сверкнули и на щеках проступил румянец. А увидев, что испанцы опередили врагов и без колебаний подожгли свои сокровища, топнула ногой.— Por Dios, non son hombres — son demonios! Господи, это не люди, а демоны! (исп.)
— восхищенно воскликнула она.— Ба, да они только на это и способны, — возразил Мартен. — У них хватает золота, чтобы его топить, и хватает невольников в Новой Кастилии, чтобы добыть ещё больше его из-под земли.Она презрительно покосилась на него.— А вы способны только грабить! — отрезала она.Но её презрительный тон сразу исчез, когда она увидела маневрировавшую каравеллу. Предчувствие сказало ей больше, чем облик корабля, а внезапное волнение, отразившееся на лице Мартена, укрепило её в догадках. Но она захотела услышать подтверждение из его собственных уст.— Да, — наконец сказал он, когда «Зефир» вслед за беглецом вырвался на простор залива. — Это «Санта Крус». Командует им Бласко де Рамирес. И он бежит. Но ему не скрыться от меня.Мария Франческа испепелила его взглядом.— Знай он, что это ты за ним гонишься, наверняка бы вернулся.— И я так думаю, — с усмешкой кивнул он. — И потому узнает он об этом только в нужный момент. Я бы хотел, чтобы он узнал и о твоем присутствии на «Зефире», чтобы тебя увидел. И лучше всего в том самом роскошном пурпурном платье, которое сейчас на тебе, — добавил он, окидывая её пылающим взглядом.— Ты очень хороша, Мария, — продолжал он. — А это платье как нельзя больше подходит для такого случая: она цвета крови, и его видно издалека. Будет неплохо, если ты наденешь его и завтра: Бласко наверняка заметит тебя на палубе…— Рассчитываешь, что он не будет стрелять по «Зефиру»? спросила она.— Рассчитываю, что честь идальго не позволит ему бежать, — отрезал он. — Я не стану привязывать тебя к мачте, чтобы удержать его от атаки.— Очень благородно с твоей стороны, — с иронией заметила она. — Я надену завтра это платье.Прежде чем оба корабля миновали Илха де Леон, у Мартена был уже готов план действий. Он легко сообразил, что двенадцать галеонов, пылавших сейчас в Кадисе, не могли составлять весь Золотой флот. Значит остальные — наверняка большая часть конвоя — должны были зайти либо в Сан Лукар де Барранеда или Лиссабон, либо находилась в пути, либо ожидали эскорта в порту Терсейры на Азорах. Бласко де Рамирес наверняка знал, где их искать. Так что он спасал не только собственную шкуру, а спешил заодно уведомить комодора Золотого флота и портовые власти о том, что произошло.Мартен предвидел, что если «Санта Крус» направится в направлении северном или северо — западном, нужно будет атаковать его немедленно, что конечно представляло немалый риск, но во всяком случае давало определенные шансы на успех. Если же направится он к западу, спешить будет некуда, а шансы на выигрыш сильно возрастут.Напряженно ожидал он решения своего врага, и когда каравелла перебрасопила реи, чтобы взять курс на юго-запад, облегченно вздохнул.— Плывут к Азорам, — сообщил он Стефану. — Им от нас не уйти. Времени достаточно, чтобы их помучить. Полагаю, они не слишком хорошо готовы к этому путешествию. Постараемся его разнообразить и продлить по мере возможности. А пока можешь поспать; с утра у тебя будет много работы.Но Стефан заявил, что спать не будет. Затеянная игра поглотила его без остатка; он желал следить за её развитием от начала и до конца.— В таком случае я сам немного отдохну, — согласился Мартен. — Мне кажется, что в развлечении, которое нас ожидает, достаточное количество сна может сыграть не менее важную роль, чем достаточный запас пороха и ядер.Он положил руку на плечо Стефана и серьезно сказал:— Я тебе доверяю. Доверяю настолько, что буду спать спокойно. Знаешь, какова дальнобойность испанских орудий?— Разумеется, — ответил Грабинский, взволнованный его словами. — Они ведут прицельный огонь на три четверти мили.— Значит будешь держаться в миле за кормой этой каравеллы. Не ближе и не дальше. Если вдруг Рамирес изменит курс на северный, ляжет в дрейф или развернется, если заметишь любой другой корабль поблизости, словом, если вдруг произойдет любое серьезное изменение общей обстановки, тут же меня разбудишь. Я могу на тебя положиться, верно?— Совершенно верно, капитан.Он почувствовал сильное пожатие руки на своем плече и теплое чувство волной поднялось от сердца к горлу. Мартен в первый раз вверял ему таким образом и «Зефир», и собственную судьбу.Когда он удалился, Грабинский украдкой протер увлажнившиеся глаза, а потом, набрав полную грудь воздуха, громко рассмеялся, давая выход распиравшей его радости.Впрочем, он тут же взял себя в руки. Подумал, что на нем лежит ответственность, которую ни на миг нельзя недооценивать. Ночь была темна, а верное определение расстояния до «Санта Крус»и наблюдение за его маневрами требовали максимального внимания и сосредоточенности.— Держите курс вслед за каравеллой, — сказал он боцману, стоявшему рядом. — Я иду на бак.— Держать за каравеллой, — повторил как положено тот.Грабинский спустился на шкафут, миновал гротмачту, у которой нес службу Клопс, потом фокмачту с дремавшим под ней Славном, и наконец взобрался по трапу на носовую палубу и выше — на надстройку, где застал Тессари.— Что нового? — полюбопытствовал Цирюльник.Стефан сказал, что Мартен у себя в каюте.— Оставил тебя на вахте? — догадался тот.— Да, — подтвердил Грабинский.— Будь спокоен, мы тебе поможем, если понадобится. Что мне делать?Стефана тронули эти слова, и особенно дружеский тон, каким они были произнесены.— Спасибо, Тессари, — ответил он. — Я из вас самый младший…— Это здесь не при чем, — буркнул Цирюльник. — Знаете вы куда больше меня.— До сих пор мы были на «ты», — сказал Стефан. — Даже стань я кормчим «Зефира», хотел бы, чтобы так и оставалось. А ведь я им ещё не стал.— Полагаю, что уже стал, — буркнул Цирюльник. — Так и должно быть. Мартену было четырнадцать лет, когда он стал помощником у своего отца, и восемнадцать, когда принял после него командование. Там его злейший враг — сказал он, помолчав и указав кивком на паруса «Санта Крус». — Это будет схватка не на жизнь, а на смерть. Надеюсь, капитан выйдет из неё победителем.Грабинский ошеломленно взглянул на него. До тех пор ему и в голову не приходило, что могло случиться иначе. Тессари заметил впечатление, которое произвели его слова.— Капитан все ставит на карту, — пояснил он. — Счастье на его стороне, но он не считается с тем, что имеет дело с мошенником. Будь игра честной…Но речь идет ещё и о сеньорите, и — черт возьми — у Рамиреса нужно следить за руками, иначе…Он умолк, не договорив. Вновь взглянул в сторону каравеллы, которая, казалось, замедляла ход. Стефан тоже это заметил.— Мы должны держаться ровно в миле от них, — сказал он. Возвращаюсь на корму.По дороге он отдал краткие команды Перси и Клопсу. Верхние паруса немного подобрали. Вскоре вновь понадобилось выбрать их гитовы и гордени, а потом подобрать и несколько нижних. Лот показывал восемь узлов, потом пять.— Тянутся, как мухи в смоле, — заметил кто-то за плечами Грабинского.— Видно хочется немного с нами поговорить, — ответил другой.— Поговорим днем, — рассмеялся первый. — Громкий выйдет разговор!— Я думаю! Уж Поцеха прочтет им проповедь!— Через дула наших фальконетов, чтобы лучше понимали.— Да что там, мы им жестами объясним, что нам нужно, отозвался ещё один. — Я такой разговор предпочитаю лицом к лицу, у них на палубе.Каравелла, казалось, ложилась в дрейф несмотря на свежий ветер, дувший прямо в корму. Продолжалось это уже почти два часа, и Стефан начал подозревать, что в поведении Рамиреса кроется какой-то подвох. В полночь он уже собрался будить Мартена, когда «Санта крус» перебрасопил реи, повернув прямо— 254 — на запад, и увеличил скорость. «Зефир» сделал то же самое и эта неспешная погоня продолжалась до самого рассвета.Когда Мартен, свежий и отдохнувший, вышел на палубу и приказал поднять на мачту французские флаги вместо английских, добавив к ним также свой собственный флаг, Стефан Грабинский спросил о смысле этой замены.— Переходим на службу Генриха де Бурбона, — услышал он в ответ. — Теперь мы будем только союзниками Англии, поскольку непосредственная опека Елизаветы слишком дорого нам обходится. Король Франции не требует от своих корсаров столь многого.Стефану пока этого было достаточно. О подробностях он не спрашивал; полагал, что если Мартен принял такое решение, оно должно быть верным. Все, что слышал он о Беарнце, склоняло его симпатии к этому героическому вождю, который собственным мужеством добыл королевство и корону. В ту минуту, впрочем, его больше занимали текущие события — то, что казалось ему приключением в сто раз интереснее и увлекательнее, чем смена корсарского патента и флага.«Санта Крус» разворачивался! Его высокие надстройки, бочкообразный корпус и толстые мачты уже кренились в повороте, а реи разворачивались на бейдевинд.Мартен с ироничной усмешкой приглядывался к этому неуклюжему маневру. Только когда каравелла, дрейфуя по ветру, повернулась наконец носом к «Зефиру», скомандовал разворот.— Покажите им, как это нужно делать! — крикнул он своим боцманам, становясь за штурвал и беря двумя руками его рукояти.Грабинский собрался бежать на нос, но Ян его удержал.— Не нужно. Последи отсюда, что будет.И действительно, это казалось образцом ловкости. Рулевое колесо в руках Мартена повернулось вправо, остановилось, покатилось влево и снова замерло на месте. В соответствии с этими импульсами «Зефир», накрененный на левый борт, резко принял под ветер, его реи и паруса развернулись, как распростертые крылья птицы, которая одним их движением меняет направление полета, мачты качнулись вправо, а стройный корпус пересек собственный пенистый след, замыкая петлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— восхищенно воскликнула она.— Ба, да они только на это и способны, — возразил Мартен. — У них хватает золота, чтобы его топить, и хватает невольников в Новой Кастилии, чтобы добыть ещё больше его из-под земли.Она презрительно покосилась на него.— А вы способны только грабить! — отрезала она.Но её презрительный тон сразу исчез, когда она увидела маневрировавшую каравеллу. Предчувствие сказало ей больше, чем облик корабля, а внезапное волнение, отразившееся на лице Мартена, укрепило её в догадках. Но она захотела услышать подтверждение из его собственных уст.— Да, — наконец сказал он, когда «Зефир» вслед за беглецом вырвался на простор залива. — Это «Санта Крус». Командует им Бласко де Рамирес. И он бежит. Но ему не скрыться от меня.Мария Франческа испепелила его взглядом.— Знай он, что это ты за ним гонишься, наверняка бы вернулся.— И я так думаю, — с усмешкой кивнул он. — И потому узнает он об этом только в нужный момент. Я бы хотел, чтобы он узнал и о твоем присутствии на «Зефире», чтобы тебя увидел. И лучше всего в том самом роскошном пурпурном платье, которое сейчас на тебе, — добавил он, окидывая её пылающим взглядом.— Ты очень хороша, Мария, — продолжал он. — А это платье как нельзя больше подходит для такого случая: она цвета крови, и его видно издалека. Будет неплохо, если ты наденешь его и завтра: Бласко наверняка заметит тебя на палубе…— Рассчитываешь, что он не будет стрелять по «Зефиру»? спросила она.— Рассчитываю, что честь идальго не позволит ему бежать, — отрезал он. — Я не стану привязывать тебя к мачте, чтобы удержать его от атаки.— Очень благородно с твоей стороны, — с иронией заметила она. — Я надену завтра это платье.Прежде чем оба корабля миновали Илха де Леон, у Мартена был уже готов план действий. Он легко сообразил, что двенадцать галеонов, пылавших сейчас в Кадисе, не могли составлять весь Золотой флот. Значит остальные — наверняка большая часть конвоя — должны были зайти либо в Сан Лукар де Барранеда или Лиссабон, либо находилась в пути, либо ожидали эскорта в порту Терсейры на Азорах. Бласко де Рамирес наверняка знал, где их искать. Так что он спасал не только собственную шкуру, а спешил заодно уведомить комодора Золотого флота и портовые власти о том, что произошло.Мартен предвидел, что если «Санта Крус» направится в направлении северном или северо — западном, нужно будет атаковать его немедленно, что конечно представляло немалый риск, но во всяком случае давало определенные шансы на успех. Если же направится он к западу, спешить будет некуда, а шансы на выигрыш сильно возрастут.Напряженно ожидал он решения своего врага, и когда каравелла перебрасопила реи, чтобы взять курс на юго-запад, облегченно вздохнул.— Плывут к Азорам, — сообщил он Стефану. — Им от нас не уйти. Времени достаточно, чтобы их помучить. Полагаю, они не слишком хорошо готовы к этому путешествию. Постараемся его разнообразить и продлить по мере возможности. А пока можешь поспать; с утра у тебя будет много работы.Но Стефан заявил, что спать не будет. Затеянная игра поглотила его без остатка; он желал следить за её развитием от начала и до конца.— В таком случае я сам немного отдохну, — согласился Мартен. — Мне кажется, что в развлечении, которое нас ожидает, достаточное количество сна может сыграть не менее важную роль, чем достаточный запас пороха и ядер.Он положил руку на плечо Стефана и серьезно сказал:— Я тебе доверяю. Доверяю настолько, что буду спать спокойно. Знаешь, какова дальнобойность испанских орудий?— Разумеется, — ответил Грабинский, взволнованный его словами. — Они ведут прицельный огонь на три четверти мили.— Значит будешь держаться в миле за кормой этой каравеллы. Не ближе и не дальше. Если вдруг Рамирес изменит курс на северный, ляжет в дрейф или развернется, если заметишь любой другой корабль поблизости, словом, если вдруг произойдет любое серьезное изменение общей обстановки, тут же меня разбудишь. Я могу на тебя положиться, верно?— Совершенно верно, капитан.Он почувствовал сильное пожатие руки на своем плече и теплое чувство волной поднялось от сердца к горлу. Мартен в первый раз вверял ему таким образом и «Зефир», и собственную судьбу.Когда он удалился, Грабинский украдкой протер увлажнившиеся глаза, а потом, набрав полную грудь воздуха, громко рассмеялся, давая выход распиравшей его радости.Впрочем, он тут же взял себя в руки. Подумал, что на нем лежит ответственность, которую ни на миг нельзя недооценивать. Ночь была темна, а верное определение расстояния до «Санта Крус»и наблюдение за его маневрами требовали максимального внимания и сосредоточенности.— Держите курс вслед за каравеллой, — сказал он боцману, стоявшему рядом. — Я иду на бак.— Держать за каравеллой, — повторил как положено тот.Грабинский спустился на шкафут, миновал гротмачту, у которой нес службу Клопс, потом фокмачту с дремавшим под ней Славном, и наконец взобрался по трапу на носовую палубу и выше — на надстройку, где застал Тессари.— Что нового? — полюбопытствовал Цирюльник.Стефан сказал, что Мартен у себя в каюте.— Оставил тебя на вахте? — догадался тот.— Да, — подтвердил Грабинский.— Будь спокоен, мы тебе поможем, если понадобится. Что мне делать?Стефана тронули эти слова, и особенно дружеский тон, каким они были произнесены.— Спасибо, Тессари, — ответил он. — Я из вас самый младший…— Это здесь не при чем, — буркнул Цирюльник. — Знаете вы куда больше меня.— До сих пор мы были на «ты», — сказал Стефан. — Даже стань я кормчим «Зефира», хотел бы, чтобы так и оставалось. А ведь я им ещё не стал.— Полагаю, что уже стал, — буркнул Цирюльник. — Так и должно быть. Мартену было четырнадцать лет, когда он стал помощником у своего отца, и восемнадцать, когда принял после него командование. Там его злейший враг — сказал он, помолчав и указав кивком на паруса «Санта Крус». — Это будет схватка не на жизнь, а на смерть. Надеюсь, капитан выйдет из неё победителем.Грабинский ошеломленно взглянул на него. До тех пор ему и в голову не приходило, что могло случиться иначе. Тессари заметил впечатление, которое произвели его слова.— Капитан все ставит на карту, — пояснил он. — Счастье на его стороне, но он не считается с тем, что имеет дело с мошенником. Будь игра честной…Но речь идет ещё и о сеньорите, и — черт возьми — у Рамиреса нужно следить за руками, иначе…Он умолк, не договорив. Вновь взглянул в сторону каравеллы, которая, казалось, замедляла ход. Стефан тоже это заметил.— Мы должны держаться ровно в миле от них, — сказал он. Возвращаюсь на корму.По дороге он отдал краткие команды Перси и Клопсу. Верхние паруса немного подобрали. Вскоре вновь понадобилось выбрать их гитовы и гордени, а потом подобрать и несколько нижних. Лот показывал восемь узлов, потом пять.— Тянутся, как мухи в смоле, — заметил кто-то за плечами Грабинского.— Видно хочется немного с нами поговорить, — ответил другой.— Поговорим днем, — рассмеялся первый. — Громкий выйдет разговор!— Я думаю! Уж Поцеха прочтет им проповедь!— Через дула наших фальконетов, чтобы лучше понимали.— Да что там, мы им жестами объясним, что нам нужно, отозвался ещё один. — Я такой разговор предпочитаю лицом к лицу, у них на палубе.Каравелла, казалось, ложилась в дрейф несмотря на свежий ветер, дувший прямо в корму. Продолжалось это уже почти два часа, и Стефан начал подозревать, что в поведении Рамиреса кроется какой-то подвох. В полночь он уже собрался будить Мартена, когда «Санта крус» перебрасопил реи, повернув прямо— 254 — на запад, и увеличил скорость. «Зефир» сделал то же самое и эта неспешная погоня продолжалась до самого рассвета.Когда Мартен, свежий и отдохнувший, вышел на палубу и приказал поднять на мачту французские флаги вместо английских, добавив к ним также свой собственный флаг, Стефан Грабинский спросил о смысле этой замены.— Переходим на службу Генриха де Бурбона, — услышал он в ответ. — Теперь мы будем только союзниками Англии, поскольку непосредственная опека Елизаветы слишком дорого нам обходится. Король Франции не требует от своих корсаров столь многого.Стефану пока этого было достаточно. О подробностях он не спрашивал; полагал, что если Мартен принял такое решение, оно должно быть верным. Все, что слышал он о Беарнце, склоняло его симпатии к этому героическому вождю, который собственным мужеством добыл королевство и корону. В ту минуту, впрочем, его больше занимали текущие события — то, что казалось ему приключением в сто раз интереснее и увлекательнее, чем смена корсарского патента и флага.«Санта Крус» разворачивался! Его высокие надстройки, бочкообразный корпус и толстые мачты уже кренились в повороте, а реи разворачивались на бейдевинд.Мартен с ироничной усмешкой приглядывался к этому неуклюжему маневру. Только когда каравелла, дрейфуя по ветру, повернулась наконец носом к «Зефиру», скомандовал разворот.— Покажите им, как это нужно делать! — крикнул он своим боцманам, становясь за штурвал и беря двумя руками его рукояти.Грабинский собрался бежать на нос, но Ян его удержал.— Не нужно. Последи отсюда, что будет.И действительно, это казалось образцом ловкости. Рулевое колесо в руках Мартена повернулось вправо, остановилось, покатилось влево и снова замерло на месте. В соответствии с этими импульсами «Зефир», накрененный на левый борт, резко принял под ветер, его реи и паруса развернулись, как распростертые крылья птицы, которая одним их движением меняет направление полета, мачты качнулись вправо, а стройный корпус пересек собственный пенистый след, замыкая петлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25