А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 





Йен Лоуренс: «Контрабандисты»

Йен Лоуренс
Контрабандисты



OCR by Ustas; spellchecl by El Timonel
«Лоуренс Й. Контрабандисты: Приключенческая повесть / Пер. с англ. Ю. Балаяна.»: Азбука-классика; СПб; 2004

ISBN 5-352-00677-8 Аннотация Йен Лоуренс, известный писатель и морской путешественник, часто признавался, что любимой книгой его детства был «Остров сокровищ» Стивенсона. Именно поэтому он пишет свои приключенческие «пиратские» романы в духе лучших вещей Стивенсона, Жюля Верна и Саббатини.
Шестнадцатилетний Джон Спенсер возмужал и стал настоящим моряком. Теперь ему предстоит вести в Лондон вдоль английского побережья отличную торговую шхуну под грозным названием «Дракон». К несчастью, ни Джон, ни его отец не обратили внимания на зловещее предупреждение загадочного незнакомца, который советовал им «держаться подальше от этой проклятой шхуны». И действительно, вскоре после выхода из порта бравая команда «Дракона» неожиданно взбунтовалась, и вскоре корабль стал добычей безжалостных контрабандистов. Йен ЛоуренсКонтрабандисты Моим племянникам и племянницам:Эндрю и Йену, Лайзе, Эрину и Шоне и всем тем, кто плыл с ними на маленьком суденышке «Коннекшн» 1.Разбойник

К морю мы отправились в карете, запряженной четверкой лошадей. Путь из Лондона пролегал через Кент, дорога виляла по залитым лунным светом лугам, пробегала сквозь черные, как дымоходы, лесные просеки, заворачивала в каждую попутную деревушку. Нас было трое: я, мой отец и еще один человек, который все время молчал.— Мы накручиваем мили и мили этим кружным маршрутом, — недовольно проворчал отец, подпрыгивая на сиденье рядом со мной. — Надо было заночевать в Кентербери. Или хотя бы взять с собой пистолеты.— Но мне не терпится увидеть этот твой новый парусник!— Он пока еще не мой, — засмеялся отец. Отец мой — купец, человек сухопутный.Морское судно для него — всего лишь бездушная необходимая вещь. Однажды он сказал: «Судно — это груда дерева и гвоздей. Сколоти их по-другому, и ты построишь себе приличный дом».— Что это хоть за судно? — настаивал я. — Бриг? Баркентина?Отец вздохнул. Он держал тросточку на коленях, вертя ее в руках.— Кажется, шхуна. И выкрашена в черный цвет, если тебе это интересно.При лунном освещении лицо его было бледным. Казалось, его знобит.Наша карета прогрохотала по мосту около Алкхэма.— Оно стоит на якоре на реке Стаур, — добавил отец.— У нее есть марсели?— Марсели? Наверное, есть. И громадная носовая фигура тоже, — успокоил меня отец.По мосту карета проволоклась, как ящик с деревяшками. Послышался крик кучера, щелкнул кнут, скрипя осями, карета одолела поворот. Напротив спал наш безмолвный попутчик, он занимался этим важным делом с Кентербери.Это был джентльмен, но совсем крохотный. Тщательно одетый, аккуратно причесанный, весь сияющий, он казался куклой, которую ребенок, играя, одел в серый костюм и посадил в карету. Отцу приходилось сутулиться, чтобы не задевать макушкой потолок кареты, а наш попутчик сидел совершенно прямо в своей высокой бобровой шапке. Ножки он держал прижатыми одна к другой, башмачки вместе, под ногами деревянный сундучок, обитый кожей. Миля за милей оставались позади — он хоть бы шевельнулся!Я продолжал расспросы:— А как она называется? Есть у нее имя?— Конечно, Джон. Мне сказали, что она называется «Дракон».Джентльмен чуть не свалился с сиденья.— «Дракон»? — прошептал он. — Вы сказали «Дракон»?Отец удивленно посмотрел на него.— А почему это вас интересует? — спросил он. — Объясните, сэр.— Значит, вы занимаетесь промыслом…— Джентльмен уставился в окошко.— В чем дело? — Отец подался вперед. — Каким промыслом?— Свободным промыслом. — Он прикрыл рот ладонью и сквозь пальцы прошептал: — Контрабандой.— Идите к черту! — вспылил отец. — Вы кто такой, сэр? — Если бы карета была больше, он бы встал, выпрямился во весь рост и зашагал по ней, как по своей лондонской конторе. — Назовите себя! — потребовал он.— Ларсон, — пробормотал джентльмен. Он покосился влево, потом вправо. — Я… э-э… связан с промыслом.— Значит, ваше место на виселице, — отрезал отец. — И я бы сам с удовольствием вас повесил, ей-богу.Руки Ларсона вернулись на колени, ноги, словно маленькие зверьки, поудобнее устроились на крышке сундучка. Глаза закрылись, казалось, что он вообще не двигался. Карета спустилась по длинному пологому склону холма, до нас по-прежнему доносился стук копыт. Под крик кучера, скрип и бренчание упряжи карета въехала в березовый лес, лунный свет исчез. Но при последнем его мелькании я успел разглядеть улыбку джентльмена.— Добрый совет, — спокойно произнес он. — Держитесь подальше от этого судна. От «Дракона».Отец фыркнул. Этот звук был мне хорошо знаком. Я видел, как клерков в его лондонской конторе корежило от этого звука, как целые ряды их мгновенно поворачивали головы.— Оно приносит несчастье, — продолжал Ларсон. — Нет, пожалуй, даже хуже. Оно — само несчастье, воплощенное зло.— Как шхуна может быть злом? — удивился я.— Я не знаю, как и почему. Я знаю только, что это так.Кучер щелкнул кнутом и стал погонять лошадей, упряжь забренчала и заскрипела громче. Лошади, фыркая, перешли в галоп, чернота пролетала мимо окон. Скорость можно было только вообразить, но, полагаю, около десяти миль в час мы покрывали.— Судно не может быть злом, — авторитетно заявил отец. — Это чушь.— Хотел бы я надеяться. — Голос Ларсона почти пропадал в дорожном шуме. — По крайней мере, я вас предупредил.— А кто вы такой, чтобы меня предупреждать?Но Ларсон не успел ответить. Лошади испуганно заржали, карета резко подпрыгнула. Я чуть не слетел с сиденья. Трость отца выпрыгнула из его рук.— Что за дьявол? — воскликнул отец.Раздался пистолетный выстрел, разорвав ночь. Карета качнулась вбок, два колеса оторвались от дороги и грохнулись обратно; карета жалобно скрипнула и замерла. Тут же прозвучал второй выстрел, и, как будто его эхо, раздался человеческий голос, громкий и зловещий:— Стой, сдавайся!— О Господи, — сказал отец. — Разбойник. Из тьмы послышался топот тяжелых сапог.Кто-то подошел к карете, печатая шаг, и, когда остановился, в воздухе повисла гнетущая тишина, ужасная, осязаемая тишина. Луна просвечивала сквозь деревья холодно и безразлично, свет ее был страшнее темноты. Он проникал через окна и превращал отца и Ларсона в бледных призраков. И в этом безмолвном, жутком мире раздался четкий щелчок курка.Отец коснулся моего колена:— Что бы ни случилось, Джон, ты, главное, помалкивай. Понятно?Я кивнул. Я чувствовал, что не смогу говорить, даже если захочу. Отец сжал мое колено, потом убрал руку.— Может быть, ему нужен наш багаж, — сказал он.— Хотел бы я надеяться, — повторил Ларсон. Он снял ноги с сундучка и поднял его с пола. Разбойник подошел ближе, звук его шагов перекликался со щелканьем замочков сундучка, открываемого Ларсоном. — Но сильно опасаюсь, что он может интересоваться моей особой, а не багажом.— Кучер, слазь! Ну, живо!Карета качнулась, скрипнули рессоры, бухнули сапоги. Одна из лошадей переступила и заржала. Лес ожил, сквозь деревья до нас стали доноситься различные звуки.Ларсон распахнул свой сундучок, и в серебристом свете луны я увидел пару дуэльных пистолетов очень тонкой отделки, поблескивавших золотом и полированным деревом. Пистолеты были длинноствольные, зловещие в своей красоте. Жуткое было зрелище, скажу я вам.

Отец уставился на него.— Да кто вы такой? — спросил он.Маленький джентльмен улыбнулся. Его руки, вынимавшие пистолеты, слегка дрожали.— Полагаю, что я покойник, — ответил он. — Сейчас или позже, но со мной все кончено.Упряжь бренчала, одна из лошадей продолжала нервно ржать.— Тише, девочка, — ласково успокаивал ее кучер, а разбойник заорал:— Выходи из кареты! Ну, живо!Отец вышел первым, в последний раз взглянув на меня. Ларсон последовал за ним. Протискиваясь мимо меня, он прошептал:— В другую дверь. На крышу. — Он сунул мне в руку один из пистолетов. Голос его был чуть слышен. — Если нам придется плохо, пристрели его, как собаку.Он выскользнул наружу, и, когда коснулся земли, я увидел, что второй пистолет блеснул за его спиной и исчез в складках одежды. Таинственный он был человек, похожий на шпиона. Хотел бы я знать, кто он был и чего хотел! Придерживая рукой свою бобровую шапку, он остановился на дороге рядом с отцом.Я послушался его и осторожно выскользнул через противоположную дверь. Взобравшись на крышу, я скрючился за сундуками и коробками. Внизу стояли в ряд кучер, отец и Ларсон. Разбойник маячил возле лошадей.Это был мужчина высокого роста в широком огненно-красном плаще. Грудь его перекрещивали ремни, из которых торчали полдюжины пистолетов. Кроме того, рукоятки пистолетов высовывались из-за пояса, и в каждой руке он держал по пистолету. Прямо-таки ходячий арсенал. Воротник поднят, натянутая на лоб широкополая шляпа полностью скрывала лицо.— Неплохой улов, — процедил он. — Очень неплохо, смотри-ка. — Он сделал шаг вперед — чванливый, самодовольный — и остановился у кареты. — Ну-ка, выверните карманы. Покажите подкладку, — сказал он и прикрикнул: — Живо!Он поднял пистолет и пальнул в воздух. Из ствола вылетел столб пламени, похоже было на шутиху при фейерверке. Лошади испуганно дернулись, зазвенела упряжь.— Часы, кольца, — диктовал разбойник, — кошельки. Хочу услышать звон серебра. Серебра и золота. — Он повернулся на каблуках и пальнул в лес, потом повернулся обратно и с ловкостью фокусника сменил пистолеты. — Кучер, что за груз?— Да никакого, вишь ты, нету груза, ваша милость, — заискивающе и почти умоляюще прозвучал голос нашего возницы. — Ночью не велено возить груза, по причине… кхм… эта… разбойников.— Печально, печально… — приговаривал разбойник. — Богато, богато… — Он засмеялся, и мне показалось, что он сумасшедший. В своем необъятном красном плаще, весь обвешанный пистолетами, он был похож на пирата. Но вдруг поклонился, выпрямился, рукава колыхнулись, и он показался безобидным, словно прыгающий по дороге воробей.Тут заговорил Ларсон.— Больше вы ничего не найдете, — сказал он.— А это, стало быть, подал голос старшина присяжных.Ларсон не двигался. Он стоял, чуть расставив ноги, перед кучкой монет и драгоценностей.— Отпустите нас, и мы забудем все происшедшее, — сказал он.Разбойник медленно подступил к нему, и даже лошади повернули к ним головы. Я поднял руку с пистолетом. Оружие не было тяжелым, но рука так тряслась, что пришлось поставить локоть на какой-то сундук.Внизу разбойника отделял от Ларсона всего ярд, он смотрел на маленького джентльмена сверху вниз.— М-да, — сказал он. — Изящный миниатюрный господин. Ну прямо игрушечный.Ларсон находился в середине, отец слева от него, кучер справа. Между этими рослыми мужчинами Ларсон казался ребенком. Рука его медленно и плавно потянулась к спрятанному пистолету.— Глянь-ка на него, — обратился разбойник к отцу. — Как вырядился, а? Ну точно жук в шляпе.— Чего вам еще надо? — заговорил отец. — У вас наши деньги, мои часы. — Он подтолкнул их тростью. — Неужели недостаточно?— Мне кажется, есть еще что-то, — сказал разбойник. — Кучер, есть еще что-то?— Э-э, еще что-то? — Кучер был перепуган, весь трясся. Это мне хорошо было видно с крыши.Разбойник вытянул вперед руку и приставил дуло пистолета к груди кучера. Бедняга чуть не рухнул.— Мальчишка! В карете должен быть мальчишка!Я пристально вглядывался в разбойника. Дрожащая линия прицела уперлась в его шляпу. Большим пальцем я взвел курок. Он тихо щелкнул.Этот почти неслышный звук показался мне оглушительным, как пушечный выстрел. Разбойник повернулся к карете. Ларсон вытащил свой пистолет, а отец, не подозревая об этом, бросился на разбойника. Я увидел красную вспышку и нажал на спуск. Два выстрела слились в один. Разбойник стрелял в упор в моего отца.Все это случилось в одно мгновение, но длилось вечность. Я видел, как палец разбойника прижимается к спусковому крючку, как падает курок, как воспламеняется порох. Я видел, как пламя вырывается из ствола.Отец отшатнулся. Его трость полетела наземь, руки судорожно метнулись к сердцу. Колени подогнулись, и он рухнул на дорогу.Разбойник повернулся и побежал, Ларсон выстрелил ему вдогонку. Громадная вороная лошадь вырвалась из леса и пронеслась мимо кареты, разбойник прилип к ее спине, словно гигантская красная ящерица. Шум оглушил меня, голову сдавило стальным обручем.

2.Предостережение

Я уронил пистолет и спрыгнул вниз к отцу. Он лежал подогнув ноги, прерывисто дыша. От его камзола поднимался дымок, просачиваясь между прижатыми к груди пальцами. Сильно пахло порохом. Я упал на колени и прижался к его груди; меня сотрясали рыдания.Кучер подошел и поднял меня.— Извини, дружок… Ну, спокойно, спокойно…Часы, монеты и любимый перстень отца валялись на дороге. Ларсон подобрал все, сложив в свою бобровую шапку. Молча поставив шапку рядом со мной, он склонился над отцом.Движения его были спокойными и плавными. Он снял пальцы отца с груди, прошелся своими маленькими пальчиками вдоль ребер, затем поперек, залез под камзол и жилет.— Гм, — промычал он. — Боже мой! — послышалось вслед за этим. — Я не могу понять, как это могло произойти.Я, повиснув на руках кучера, качал головой.— Я тоже. — Мне казалось, что все это дурной сон, что сейчас я проснусь и снова буду трястись по Кенту в карете рядом с отцом, а напротив будет сидеть маленький джентльмен. Сейчас прервется этот кошмар с человеком в красном на полуночной лошади.— Негодяй стрелял в упор, — сказал Ларсон. — Порох прожег дыру в одежде. Но на коже ни царапины. Ничего.Я едва понимал, что говорит этот человек. Его голос словно доносился откуда-то издалека.— Он просто испугался, — сказал Ларсон, стряхивая пепел с груди отца. — Потерял сознание. Но он скоро снова придет в себя и будет в совершенном здравии, если мы устроим его в теплом уютном местечке, чтобы он не замерз.— Есть тут неподалеку одна таверна, — сказал кучер. — Час езды отсюда. — Он встал так быстро, что я свалился на дорогу. Он протянул мне руку и улыбнулся. — Вишь, сынок, все к лучшему, все к лучшему.Я все еще был в замешательстве, но мы уже тряслись по той же дороге. Ларсон и я сидели спинами по ходу, отец лежал напротив и беспокойно спал. Он стонал, вздыхал, двигал руками, как будто стараясь защититься. На полу позвякивали в бобровой шапке Ларсона часы и монеты. Лунный свет появлялся и исчезал. Лошади бешено неслись, за нами оставались леса, поля и огороды.— Все будет в порядке, — утешал Ларсон. — Не расстраивайся, Джон. — Затем, наверное для того, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей, он спросил: — Что вас привело в Кент?Я рассказал ему о торговых делах отца и о его судах, о гибели брига «Небесный Остров», о том, как мы сами чуть не лишились жизни в лапах мародеров из деревушки Пенденнис.— Отец мой еще не стар, — пояснил я, — но после того случая ему приходится пользоваться тростью. Крысы обгрызли ногу.Хотя Ларсон был вдвое старше меня, шестнадцатилетнего, он слушал с напряженным вниманием подростка. В заключение он спросил:— И теперь вы покупаете «Дракон»?— Отец надеется, что удастся.Маленький джентльмен покачал головой:— Не могу даже вообразить такого богатства.— Не так все просто, — возразил я. — Отец потерял целое состояние вместе со своим бригом. Все, что у него осталось, он вложит в это судно. Если он потеряет и его… — Эта мысль ужасала меня самого. — Он будет разорен, мистер Ларсон.— Понимаю. — Ларсон наклонился к отцу и подложил ему под голову свернутый плащ. — И могу только еще раз сказать то же самое. Держитесь от этого судна подальше, мистер Джон. Ничего хорошего оно вам не принесет. Оно погубит вас.— Меня?— Вероятно. Не могу точно сказать кого, но смерть неотделима от этой шхуны, в этом я уверен. Такова судьба судна, крещенного кровью.Ничего больше он не сказал. И не стал отвечать на дальнейшие расспросы, словно внезапно оглох.Карета въехала в деревню и завиляла по узким улочкам. Кучер кричал и щелкал кнутом, отец проснулся. Он с криком вырвался из своих кошмаров, закрываясь от чего-то руками.— Спокойно, мистер, — сказал Ларсон. — Лежите и отдыхайте. Мы почти приехали.Поворот, еще поворот. Я слышал храп лошадей. Наконец карета простучала по мосту и остановилась перед старинной каменной гостиницей. Она называлась «Баскервиль», и это была двухэтажная постройка с каменным фундаментом, безрадостная, как тюрьма.Кучер с фонарем спустился вниз и открыл дверцу кареты. Он был серым от дорожной пыли, которая дымкой отделялась от его рук и ног. Мы с Ларсоном подхватили отца с двух сторон и помогли выйти. Я захватил отцовскую трость. Мы направились к глубоко сидящей в стене двери, кучер поспешил вперед и забарабанил в дверь тяжелой железной колотушкой. Звук разнесся по всему зданию гостиницы.Отец висел на наших плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13