А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.
Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.
— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.
— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.
— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.
— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.
Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:
— Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.
— Спасибо вам, маэстро Симмит, идите… Капитан… — обратился он к Ферраульту.
— Мой господин… я… я сдал форт.
— Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
— Простите меня…
— За что? Ты выбрал единственно верное решение.
— Но… я… я потерял когорту.
— Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды…
— Такие потери… Что вы будете делать?
— Я? — Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. — Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.
— Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?
— С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи — нам она будет не лишней.
Ферраульт еле заметно улыбнулся:
— Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.
Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены.
— А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно?
— Так точно, мой господин.
— Можешь идти. Отправляйся на перевязку — ты ранена. По пути передай оруженосцам — пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними.
— Слушаюсь, мой господин.
Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.
— Привет, — первым поздоровался он. — Я Саннот, сержант, вспомнила?
Пакс кивнула:
— Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.
— Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он?
— С капитаном Ферраультом.
— Ну да, разумеется. Как капитан?
Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:
— Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать… Герцог-то не очень зол?
— Очень… но не на вас и не на ваших солдат.
— Это хорошо… Ладно, я пойду… Слушай, так это ты сумела добраться до ваших?
— Да, — коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: — Герцог ждет вас.
— Иду, иду.
Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт — из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний — от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин — из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб — арбалетная стрела попала ему прямо в глаз.
У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:
— Давай быстро к врачу, — сказал он. — Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах.
Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих.
Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:
— Опять ты! Я же тебе сказал — не нервничать и не соваться куда не надо.
Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.
— Не вижу ничего смешного, — заявил врач, заметив ее улыбку. — Упрямство — хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой… Так, что дергаешься, болит?
Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.
— Ничего, кость не задета. Чем это тебя?
— Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.
— Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что?
— Вроде все.
— И то ладно. Нога дней десять болеть будет — это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь — и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела?
— Нет, — вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду.
— Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе сейчас принесут, — сказал врач. — Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся.
Пакс еще колебалась, оставаться ли в лазарете, но маэстро Визаниор проследил, чтобы ее уложили на койку, подложив под перевязанную ногу сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом — кухня еще не успела развернуться, — Пакс провалилась в глубокий сон. Разбудил ее уже в сумерках один из солдат, поставивший перед ней глиняную миску. Пакс с жадностью проглотила горячую, дымящуюся похлебку, съела кусок хлеба с сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она заметила, что оба врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась встать, но была остановлена:
— Лежи. Я уже передал сержантам…
— Но герцог собирает…
— Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он с капитаном. А ты, будь добра, не трепли мне нервы. Лежи спокойно. Не хватало только осложнений.
Пакс по инерции попыталась возразить, но вдруг почувствовала, что действительно хочет лежать, не вставая, и спать.
Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого можно было вывести или вынести из казармы, вышла во внутренний дворик форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше. Только на этот раз, как заметила Пакс, они заняли меньше места, чем обычно занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать два человека, причем все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести сержантов трое и из шести капралов четверо были убиты или смертельно ранены — все из когорты Пакс; Джурси и Калек — из когорты Доррин; Саер — из когорты Кракольния. Погибли также два капитана — Ферраульт и Седжек. Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех явно мучила одна мысль: как герцог оправится от таких потерь? Пакс вспомнила слова, сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были лишь утешением умирающему.
Герцог — без шлема, с развевающимися на ветру волосами и плащом, наброшенным поверх кольчуги, — обошел строй, заглядывая в глаза своим солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание.
— Сержант Воссик, — неожиданно деловым тоном произнес герцог.
— Да, мой господин.
— Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть некоторое время нас никто не беспокоит.
— Есть, мой господин.
Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые створки и бегом вернулся в строй.
Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем он начал говорить, причем поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова.
— За последние дни вы — солдаты моей роты — покрыли себя такой славой, какую я не могу даже описать. И вы, оставшиеся в живых, и ваши погибшие товарищи по оружию. Вы разбили врага, более чем вдвое превосходившего вас по численности. Причем победа далась вам на этот раз не умелой тактикой командиров, а вашими умением, храбростью и выносливостью. Я всегда знал, что вы — лучшая рота в Ааренисе, но даже я не предполагал, на что вы способны.
Герцог коротко описал оба сражения у форта, переход Пакс и двух ее товарищей, бой с отрядом Синьявы на дороге. Его голос становился все громче и в то же время — теплее.
— Вы сейчас смотрите друг на друга и подсчитываете потери. Да, многих товарищей мы потеряли. Я знаю, что никакие трофеи не заменят вам их. Я знаю, что вы жаждете отомстить, отомстить за предательское нападение, за убитых в спину, за замученных пытками в плену… И вы спрашиваете себя, как это сделать?
Пелан надолго замолчал, а затем продолжил:
— Я объявляю вам: вместе с вами я уничтожу Медового Кота, разрушу его города, смету его союзников, разорю все то, что ему принадлежит. Когда мы сделаем это, его имя будут произносить не со страхом или ненавистью, как сейчас, а с презрением, оно станет синонимом позора. Он думал, что ему удастся справиться с этой ротой, напугать нас, заставить позорно бежать… Нет, Синьява ошибся, и он дорого заплатит за эту ошибку. Ничто не может напугать вас, ни один негодяй не сумеет заставить вас бежать с поля боя. И он вовсе не приблизился к тому, чтобы уничтожить нас. Наоборот — это мы озлобились на него настолько, что его поражение и смерть уже неминуемы.
Прервав свою речь, герцог Пелан внимательно обвел взглядом строй.
— Так вот, — продолжил он, — мы можем это сделать. И мы сделаем это. Вы уже знаете, что наши союзники — роты Кларта, Хальверика, Влади. Многие присоединятся к нам, уверяю вас, мои братья по оружию, чтобы расправиться с Синьявой. А я клянусь вам, что не подпишу никакого договора, пока мы не отомстим за наших друзей. Я готов на свои деньги вести эту кампанию. Главное для вас и для меня — отомстить за павших друзей.
Герцог выхватил меч и поднял его над головой в приветственном салюте.
— Во имя их памяти! Отомстим! — крикнул он.
— Отомстим! — громом прокатился по двору ответ роты.
Убрав меч в ножны, герцог продолжил более спокойно:
— Все вы заслуживаете не только признания и славы, но и наград. И все же даже среди вас есть те, кто должен быть отмечен особо за свои деяния и подвиги, геройские даже среди героев… Капитан Доррин?
— Мой господин, в моей когорте есть четверо, заслуживающие особых наград. Симиси Канассон, обезоруживший четырех конвоиров, что дало возможность бежать нескольким пленным, хотя сам он был ранен, а его лошадь убита. Второй раз он был ранен сегодня, геройски сражаясь в строю. Кирвания Фастонсдоттер, которая вела свое отделение в бой здесь и у Ротенгри, так и здесь, убившая лично восьмерых солдат противника. Териам Селфит, вставший на место убитого Калека и предотвративший прорыв строя противником. Джостин Семмет, который, уже убив двух вражеских солдат в первом бою, сегодня был тяжело ранен арбалетной стрелой, но успел зарубить двух арбалетчиков и одного солдата с пикой, прежде чем упал, истекая кровью.
— Названные, шаг вперед! — скомандовал герцог.
Один из его оруженосцев открыл большую шкатулку из резного дерева, из которой Пелан извлек и вручил награждаемым по кольцу.
Затем Кракольний назвал нескольких солдат из своей когорты, и церемония награждения повторилась. Вручив последнее кольцо, герцог повернулся к третьей когорте:
— У вас в строю не осталось ни офицеров, ни сержантов, ни капралов. Но ваши дела говорят сами за себя, без помощи командиров. Каждый из вас получит особый перстень за свои заслуги в память о том, что вы совершили в этом форте. Но те, кому вы обязаны жизнью, те, кто принес мне известие о нападении на форт, даже среди чествуемых они достойны особой чести. Их было трое: Канна Арентс, Сабен Канассон и Паксенаррион Дортансдоттер. Когда на них, измученных, израненных, отчаянно уставших, в лесу под Ротенгри напали бандиты, только Пакс удалось вырваться и добраться до лагеря. Мы не знаем, что стало с двумя другими. Но я клянусь, что мы будем продолжать поиски, пока не выясним, живы они или нет, а если так, то похороним их с воинскими почестями. Но сейчас, Паксенаррион, шаг вперед!
Пакс, покраснев до корней волос и едва сдерживая слезы, с трудом вышла из строя, чуть не упав.
— Это кольцо, — сказал герцог, — будет символизировать твой подвиг. Три линии, сплетающиеся в одну, — это три человека, стремящиеся одной дорогой к одной цели. А эта линия возвращается к началу, к тому месту, с которого все началось. Чистое золото — символ верности, которая бессмертна, как этот бессмертный металл.
Пакс молча, не в силах оторвать взгляд от земли, приняла кольцо. Нет, не так она представляла себе первую награду. Не тогда, когда двое, не менее ее заслуживающих почестей, остались в лапах разбойников.
Машинально Пакс встала обратно в строй, и герцог обратился к ее когорте:
— Я хочу сохранить вас как часть своей роты, как боевую когорту. Когда прибудут новобранцы, я в первую очередь укомплектую вас. Пока что до Вальдайра вы пойдете в строю когорты Доррин отдельным взводом. Доррин назначит вам временных капралов. Мы останемся в форте, пока не придет рота Хальверика. Вместе мы воздадим последние почести нашим погибшим. Капитаны, у меня все, можете распустить строй.
Улыбнувшись на прощание, герцог скрылся в пристройке главной башни. Через несколько минут Пакс уже вернулась в конюшню, по-прежнему служившую ее когорте казармой. День она провела, чистя и затачивая груду мечей, которые ей принесли со склада. Пакс с удивлением обнаружила среди них свой старый — изрядно иззубренный и заржавевший за то время, что пролежал в подвале форта.

После полудня горн на дозорной башне просигналил тревогу. Пакс сжала в руках только что наточенный меч. Весь форт пришел в движение. Когорта Доррин и копьеносцы Влади выстроились во внешнем дворе, всадники Кларта, чьи кони высекали копытами искры, выстроились боевым строем за воротами. Остальные — когорта Кракольния, остатки когорты Арколина и солдаты Хальверика заняли свои места на стенах. Герцог в сопровождении оруженосцев выехал верхом во внешний двор и встал в воротах. Все замерло.
Послышался стук копыт одинокого коня. Капитан всадников Кларта дал команду, и его солдаты расступились, подпуская к воротам всадника в доспехах и зеленом плаще с золотыми эполетами. Герцог Пелан приветственно вскинул руку. Пакс даже из двери конюшни узнала Алиама Хальверика. Поравнявшись, два всадника обменялись рукопожатием и долго молча смотрели друг другу в лицо.
— Мне нужно многое рассказать тебе, — сказал герцог Пелан.
— Мне тоже, — ответил Хальверик.
— В форте мало места. Все помещения сейчас заняты ранеными. Часть моих расположилась в конюшне. Но твоих офицеров я готов принять в помещениях башни.
— Мы прибыли, готовые к долгой осаде, — ответил Хальверик. — Все, что нужно для лагеря, у нас есть. Я жалею только об одном — о том, что мы опоздали к сражению. Как ты считаешь, где моей роте следует разбить лагерь?
По лицу Пелана пробежала легкая улыбка.
— Алиам, дружище, — Хальверик вздохнул с облегчением, — не слишком ли ты вежлив и предупредителен, задавая такие вопросы? Твои солдаты, которые готовы были вновь защищать этот форт бок о бок с моими, не в плену у меня. Мне кажется, эту тему мы вообще можем забыть. Судя по докладам моих солдат и по тому, что я сам видел, твои ребята действовали грамотно и храбро, вели себя благородно по отношению к своим пленным. Я бы предложил тебе оставить раненых в форте. Мои врачи занимаются ими, но можешь прислать и своих. Кстати, их помощь будет нелишней. Ну а теперь — ты, наверное, хочешь сразу поговорить со своими?
Хальверик кивнул и спешился. Один из оруженосцев герцога поскакал с сообщением к ждавшей на дороге роте, второй взял у Алиама и Пелана поводья их коней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56