– Какие вещи? – спросила Санча. – Вы все одинаковы! Все любите сплетничать!
Мария вздохнула и сердито посмотрела на Терезу.
– Перестань дразнить ее, Тереза, – сказала она мягко. – Санча, именно поэтому ты просишь меня передать книгу Паоло?
– Да, – кивнула Санча.
– Но почему не можешь сама? Быть может, ты думаешь, что с ним будет и граф?
– Господи, вовсе нет! Паоло просто должен доставить меня к своему господину! – ответила Санча с неожиданным цинизмом.
– В твоих словах столько горечи! – воскликнула Мария, покачивая головой. – Может быть, тебе стоит поговорить откровенно?
– Я не могу, Мария, – сказала с грустью Санча, благодарная девушке за доброту. – Возможно, в другой раз.
– Ладно, – улыбнулась Мария.
Внезапно позвонили у входа, и Санча побледнела.
– Это, должно быть, Паоло! – прошептала Санча. – Открой, Мария. Отдай ему книгу! Если спросит обо мне, скажи, что меня нет!
Мария подняла брови, а Тереза усмехнулась.
– Пожалуй, тебе лучше спрятаться в спальне, – насмешливо заметила она. – Мария не может утверждать, что ты ушла, если ты будешь стоять за ее спиной.
Санча согласилась и поспешила в спальню, плотно притворив, но не запирая за собой дверь. Она слышала, как Мария проследовала через гостиную. Потом до нее донеслись голоса. Санча слегка приоткрыла дверь и смогла увидеть, как Мария передала книгу.
Прислонившись к стене, Санча с полуоткрытым от напряжения ртом старалась различить отдельные слова.
– Мне очень жаль, – сказала Мария по-итальянски, – но Санчи в данный момент нет дома. Однако она поручила мне передать вам эту книгу.
– Ах, да, конечно. – Мужской голос звучал иронически. – Хорошо, синьорина, премного благодарен!
Мария приятно улыбнулась и закрыла дверь. Лишь тогда Санча вышла из спальни, с трудом передвигая ноги.
– Ну, вот и все, – заметила Мария, поводя плечами. – И что за мужчина этот Паоло! Могла бы сама в него влюбиться.
– Ты ошибаешься, Мария, – покачала головой Санча. – Это был не Паоло! Сам граф… граф Малатеста!
Два дня спустя Санча, вернувшись с обеденного перерыва, нашла у себя на столе развернутый журнал. Со страницы роскошного издания на нее пристально смотрел человек, постоянно, с первой же встречи, занимавший ее мысли, под руку его держала та самая девушка, которая была с ним у Бернадино. Под фотографией значилось: «Граф Чезаре ди Малатеста и синьорина Янина Румиен в «Ла Скала». Внизу была помещена статья, в которой говорилось, что очаровательную наследницу фамильной парфюмерной империи в последнее время повсюду можно увидеть в сопровождении графа Малатесты и что ходят упорные слухи относительно сроков их предполагаемой официальной помолвки. Далее в статье сообщалось, что граф недавно опубликовал книгу, освещающую отдельный период итальянской истории до эпохи Возрождения, которая была благосклонно принята не только в Италии, но также в Великобритании и в Соединенных Штатах.
Санча прочитала эти строки словно по чьему-то принуждению. В своем нынешнем настроении она просто не могла пройти мимо, но, прочитав, почувствовала сильное раздражение. Не трудно было догадаться, кто положил журнал на стол, и Санча в угоду злобствующей Элеоноре повела себя так, как та и ожидала. Громко выругавшись, Санча свернула журнал и швырнула его в корзинку для отходов.
В начале следующей недели один из журналистов из отдела новостей как-то утром позвал Санчу к своему столу. Отложив работу, она прошла в дальний конец помещения к человеку, даже фамилии которого не знала.
– Вас спрашивают, синьорина, – сказал тот, указывая на телефонный аппарат. В отличие от младших репортеров, все ответственные сотрудники журнала имели телефоны.
– Спрашивают меня? – удивилась Санча. – Но… но все звонки для меня проходят через телефонный номер мисс Фабриоли!
Человек улыбнулся. Это был смуглый сорокапятилетний мужчина, с усами и бородой, низенький и толстый, и улыбка у него была такой приветливой, что Санча невольно, в свою очередь, улыбнулась.
– Возможно, кто-то не хочет, чтобы Элеонора подслушивала, – заметил он. – Вот, берите.
Указав на телефон, сотрудник возобновил прерванное занятие, полностью игнорируя присутствие девушки.
Повернувшись к нему спиной, Санча прислонилась к столу и взяла трубку.
– Алло, – проговорила она осторожно. – Кто говорит?
– Это вы, Санча? – спросил до боли знакомый голос, и Санча немедленно выпрямилась, будто готовясь к отражению возможного нападения.
– Граф Малатеста? – прошептала она, в душе надеясь, что ее никто не слышит.
– Вы никак потеряли голос, синьорина? – поинтересовался граф насмешливым тоном.
– Нет. – Санча пугливо оглянулась, но никто не обращал на нее ни малейшего внимания. – Что… вы хотите?
– Хочу встретиться с тобой, дорогая. Сегодня!
Санча провела вмиг повлажневшей ладонью по юбке сверху вниз.
– Боюсь, что об этом не может быть и речи.
На другом конце провода раздался какой-то раздраженный возглас, и потом граф ровным голосом спросил:
– И отчего же не может быть и речи?
Санча вздохнула.
– Мне казалось… когда я вернула вам книгу… что вы поймете.
– Я прекрасно понял. Мои методы организации встречи противоречат вашим мелочным, ограниченным правилам приличного поведения! – Граф выругался. – А как, по-вашему, я должен был поступить? Открыто договариваться о свидании в присутствии вашего дяди.
– Это в самом деле не имеет теперь значения, синьор.
– Разве? В тот день, когда вы пришли ко мне во дворец, мне подумалось, что мы начинаем понимать друг друга, а теперь вы заявляете: все это не имеет значения. Я не могу… и не приму ваш ответ, Санча!
Санчу била дрожь. Даже по телефону она ощущала огромную притягательную силу графа.
– Мне нужно идти, синьор, – сказала она. – У меня много работы.
– А у меня, по-вашему, ее нет?
– Синьор, прошу вас!
Искренняя мольба в ее голосе не могла не подействовать на графа.
– Буду ждать вас в обеденный перерыв на улице, – проговорил он холодно и, не давая ей возможности возразить, первым повесил трубку.
Санча положила трубку на рычаг, и способность воспринимать окружающую действительность вновь вернулась к ней. Она снова начала слышать знакомый гул большого редакционного зала в разгар рабочего дня. К радости Санчи, пригласивший ее к телефону сотрудник своевременно удалился, и ей не нужно было выдумывать какие-то объяснения. Очевидно, он правильно оценил ситуацию и решил не ставить девушку в неловкое положение.
Санча медленно возвращалась к своему столу, невольно размышляя о своем наряде: короткой плиссированной юбке абрикосового цвета и кремовой блузке. В нем она выглядела свежей и привлекательной, но только в редакции, а не для свидания с графом Малатестой. Санча села и подперла ладонью подбородок. Можно было, конечно, во время перерыва никуда не ходить, а попросить одну из девушек принести ей сандвичи, но она и так уже наделала достаточно глупостей. Следовало признать тот факт, что с помощью уверток и отговорок ей не решить проблему, связанную с графом Малатестой.
Проходивший мимо Тони Брайтуэйт задержался у ее стола.
– Привет, красавица! – проговорил он, усмехаясь. – Отчего такая печальная? Или наша дикая кошка опять досаждает тебе?
– Элеонора? – заставила себя улыбнуться Санча, преодолевая тревожное настроение. – Вовсе нет! Я просто задумалась и все.
– Конечно, напряженная работа мысли отразилась на твоем лице, – продолжал подшучивать Тони. – Послушай, с тех пор нам больше не пришлось работать в паре. Как ты смотришь на то, чтобы в порядке компенсации вместе пообедать?
– Пообедать? – широко раскрыла глаза удивленная Санча.
– Да, пообедать! Сегодня. Что ты на это скажешь? – небрежно прислонился к ее столу Тони.
Заколебавшись лишь на мгновение, Санча ответила:
– Идет, Тони, с удовольствием пообедаю с тобой.
– Прекрасно. – Он дернул Санчу шутливо за прядь волос и проследовал в кабинет Эдуардо.
Приняв решение, Санча ощутила сильнейшее беспокойство, голова отказывалась сосредоточиться на чем-либо конкретном. Ее страшили возможные последствия собственных поступков, и хотя можно было сколько угодно убеждать себя в том, что, уславливаясь о встрече, граф не спросил, свободна она или нет, и что, следовательно, она вполне могла принять приглашение Тони, ее тем не менее не покидало чувство ужасной вины, от которого невозможно было избавиться никакими самооправданиями.
Тони зашел за Санчей в половине первого. В серых брюках и в голубой рубашке с коротким рукавом он выглядел молодым и очень симпатичным. К тому времени Санча была уже сама не своя от волнения, и хорошо, что Тони не стал пристально вглядываться в ее лицо, прежде чем обнять ее, как бы между прочим, за плечи.
На улице их встретили жара и яркое солнце, и Санча торопливо водрузила на нос солнечные очки, стараясь не смотреть слишком заметно по сторонам. Не подозревая об обуревавших Санчу страхах, Тони рассказывал о новом фотоаппарате, который он видел на выставке фотографического оборудования, – с необыкновенно сильным телеобъективом, позволяющим делать снимки с очень большого расстояния.
Они благополучно миновали зеленый скверик перед редакционным зданием, и Санча уже начала думать, что все ее тревоги были напрасными, но в этот момент она увидела графа. Он стоял возле фонтана, как и в первый раз.
В черных брюках, замшевой жилетке такого же цвета и в алой рубашке, – которая на любом другом выглядела бы вызывающе и помпезно, – он казался таким потрясающе красивым и таким близким, что у Санчи защемило сердце.
«О, Боже, – подумала она в отчаянии, – зачем он заставляет меня так страдать? Почему я не могу признать тот факт, что он просто хочет позабавиться мною, как уже забавлялся с множеством женщин, и выбросить его из головы?»
Санча напряженно ждала, что граф предпримет. Постарается ли он притвориться, будто их не заметил или только поздоровается и удалится? Какой-то из двух вариантов ему придется выбирать. А потом… Санча упрямо тряхнула головой.
Нет. О том, что будет «потом» она думать не станет.
Однако граф, как всегда непредсказуемый, поступил совсем иначе, не так, как ожидала Санча. Она строила предположения, не учитывая многолетнее дворянское воспитание в духе высокомерия и самонадеянности, и кроме того, ей следовало помнить, что тягаться с графом ей не под силу.
Когда они приблизились и Тони узнал, кто перед ним, граф, остановив обоих, спокойно и вежливо сказал:
– Здравствуйте, мистер Брайтуэйт.
– Здравствуйте, синьор, – ответил Тони также учтиво, неуверенно взглянув на Санчу. – Прекрасный день сегодня.
– Вы правы! День очень хороший, – охотно согласился граф и перевел взгляд на Санчу. – А я жду вас, синьорина.
Санча изо всех сил старалась сохранить хладнокровие.
– Вы меня ждете? Почему? – спросила она, глядя на него с вызовом, но он остался невозмутимым.
– Разве вы забыли? Ведь мы условились вместе пообедать, – проговорил граф.
Тони был буквально огорошен; его рука сама собой соскользнула с плеч Санчи.
Девушка покраснела. Она никогда бы не поверила, что граф в состоянии так открыто предъявить свои права, и теперь, когда он это сделал, Санча смутилась.
– Сожалею, синьор, – наконец сказала она, – но я уже договорилась пообедать с мистером Брайтуэйтом.
На графа эти слова никак не подействовали.
– Не сомневаюсь, мистер Брайтуэйт поймет, если я скажу ему, что специально отложил все другие дела, чтобы встретиться с вами сегодня, синьорина. Разве я не прав, мистер Брайтуэйт?
Санча с мольбой смотрела на Тони, но тот лишь смущенно пожал плечами.
– Конечно, синьор. Мы с Санчей можем пообедать вместе и завтра…
– О нет! – Санча сжала ладонями виски. – Тони, не уходи. Мне жаль, синьор, но я не могу принять ваше приглашение.
Глаза графа угрожающе сузились.
– Напротив, синьорина! Вы не только можете, но и обязательно примите!
Растопыренной пятерней Тони по-мальчишески откинул назад волосы.
– Послушай, Санча, – проговорил он смущенно. – Граф Малатеста – очень занятой человек, и нельзя допускать, чтобы он нарушал свой распорядок…
Санча с беспомощным видом сжала кулаки. Было абсолютно невозможно объяснить Тони, почему ей так необходимо, чтобы он остался. В графе он видел незаурядную личность, которая превосходила его самого во всех отношениях. Тони и в голову не приходило задуматься над тем, не пытается ли Санча дать ему понять, что она не желает идти в ресторан с графом. Вместо этого он небрежно махнул рукой и успокаивающе похлопал Санчу по плечу.
– Потом увидимся, козлик, – заметил он, подмигивая, и Санча молча стояла и наблюдала, как Тони, распрощавшись с графом, удалился.
После его ухода какое-то мгновение царила мертвая тишина, потом граф взял Санчу за руку и, невзирая на ее робкое сопротивление, повел вокруг фонтана и далее через площадь. Санча шла с угрюмым видом, но граф не обращал на нее внимания. Когда они, лавируя между группами пешеходов, достигли моста Риалто и когда Санча начала гадать, куда же граф ее ведет, он остановился перед одним из самых дорогих ресторанов Венеции. Парусиновые навесы защищали от яркого солнца расположенный на первом этаже бар; на втором этаже разместился ресторан с обширной террасой. Высокий потолок главного зала был украшен художественной резьбой. Именно туда и повел граф Санчу, перекидываясь словами с другими посетителями, мимо которых они проходили, поднимаясь по лестнице. А когда они вошли в ресторан, их приветствовал сам метрдотель.
Санча пришла в ужас. Это было то место, куда приходили днем пообедать в шелках и жемчужных ожерельях, но уж никак не в простой кофточке и обыкновенной плиссированной юбке. Граф, разумеется, держал себя совершенно непринужденно. В любой одежде он выглядел элегантным.
Разнаряженные дамы за соседними столиками, косо поглядывая на Санчу, с любопытством взирали на ее кавалера.
Следуя за метрдотелем к столику на террасе, затененному полосатым зонтом, граф кивком головы приветствовал некоторых знакомых, и Санче было непонятно, зачем он привел ее туда, где его хорошо знали.
Рядом с метрдотелем уже стоял официант, и граф, заказав два «мартини», поинтересовался у Санчи, нет ли у нее каких-либо особых желаний относительно обеда. Говорил он холодно, в глазах, полуприкрытых густыми ресницами, светилась презрительная снисходительность.
Санча отрицательно покачала головой и внутренне вся как-то сжалась, а граф вновь вернулся к изучению меню, иногда советуясь с официантом.
После коротких консультаций он сделал заказ. Скоро им принесли коктейли, и граф, небрежно откинувшись в кресле, молча попивал из бокала прохладный напиток.
Нервы Санчи были напряжены до предела. И без ледяного равнодушия графа, которое буквально убивало, она чувствовала себя достаточно скверно, зная, что является объектом пристального и бесцеремонного разглядывания всех присутствующих в ресторане. Зачем он привел ее сюда? – спрашивала она себя снова и снова. И почему он такой сердитый? Быть может, из-за ее попытки противостоять ему или потому что они здесь, в одном из самых знаменитых ресторанов города?
Ей страстно хотелось, чтобы он заговорил, хотя бы о чем-нибудь, но граф молча наслаждался коктейлем и, небрежно развалясь, со скучающим видом смотрел по сторонам.
Наконец подали на стол типично итальянскую еду. В качестве главного блюда – макароны с мясом и сыром. И хотя кушанье было превосходно приготовлено, Санча съела очень мало, радуясь возможности поддержать собственные усилия вином, которое заказал граф. В конце трапезы к ним подкатили столик с целым ассортиментом изысканных сладких блюд, но Санча отказалась от десерта. Граф кушал совершенно равнодушно, будто по обязанности, не испытывая, очевидно, никакого удовольствия и не вникая во вкусовые тонкости. В то же время он беспрерывно курил, с мрачным упорством зажигая одну сигару за другой.
Санча думала, что скоро ее нервы, не выдержав напряжения, лопнут.
Этот час был самым скверным во всей ее предшествовавшей жизни, и драматизм настоящего момента заставил Санчу забыть возмущение высокомерным обращением графа с Тони.
Когда выпили кофе и Санча отказалась от ликера, граф поднялся и помог ей встать, вежливо отодвинув кресло. Метрдотель проводил их до великолепной мраморной лестницы и пожелал всего хорошего.
Выйдя на улицу, Санча в нерешительности остановилась и посмотрела на свои часы. Было уже пора возвращаться в редакцию. Не желая первой поднимать вопрос о необходимости поскорее отправиться в обратный путь, она с беспокойством ждала, когда об этом заговорит граф.
– Полагаю, что вам уже нужно спешить на работу, – сказал он холодно и сухо.
– Да. Мне… пора… – пролепетала, запинаясь, Санча и сразу рассердилась на себя за то, что так явственно обнаружила собственное волнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17