Его
добросовестность и усердие меня просто удивляли.
После сдачи экзамена, когда мы по известному, облетанному десятками
ракет, курсу возвращались к Земле, я подумал, что мне с ним никогда не
сравняться... Рядом с его способностями, я чувствовал себя дураком и даже
решил, что таких пилотов нельзя давать неопытным ученикам. С ним я потерял
ощущение собственной значимости и получил уверенность - пока он в кабине,
ничего плохого случиться не может.
Ракета шла к Земле как по струнке, ничего особенного не происходило и
я, как обычно, предложил ему партию в шахматы. Он согласился. Играли мы на
память, без доски. Мне это было трудновато, но я старался не подавать
вида. А он играл великолепно, и при этом умудрялся следить за контрольной
панелью и замечать мельчайшие детали на экранах. Если честно, мне ни разу
не удалось у него выиграть, но я быстро смирился, в этой области он был
недостижим...
После одного из ходов я очень долго ждал его ответа. Раньше он
никогда так долго не думал. Я решил, что он заснул или задумался над
чем-то другим, и не прерывал его молчания. Только через двадцать минут, я
попытался заговорить. Он не отозвался.
Забеспокоившись, я перегнулся через подлокотник, но ремни мешали
достать до его руки. Я расстегнул их и цепляясь за скобы поплыл в его
сторону. Взяв руку, лежащую на управлении, я не ощутил сопротивления! Я
быстро подтянулся к его лицу и заглянул под шлем. Впервые я видел его лицо
так близко, оно показалось мне каким-то неестественным. Глаза были
открыты, но казались мертвыми, неподвижными и пустыми. Я дернул его за
руку, ни одно движение не нарушило неподвижности этой восковой маски.
Вдруг, безвольная ладонь начала понемногу сжимать мое запястье. Твердые
пальцы судорожно сомкнулись, я даже вскрикнул от боли. Больше в нем ничего
не пошевелилось, будто эта рука жила собственной, самостоятельной жизнью.
Я рванулся назад, пытаясь освободить руку от болезненного захвата.
Безрезультатно, перчатка крепко держала запястье.
Внезапный приступ страха заставил меня схватиться свободной рукой за
скафандр на груди командира. Вместо мягкой подкладки я почувствовал под
рукой жесткую металлизированную ткань. Я дернул изо все сил и застежка
открылась... И тогда... Перед моими глазами предстало содержимое
скафандра... Вместо человеческого тела я увидел... пучки кабелей и
гидравлических шлангов, исполнительные механизмы и радиодетали...
Я потерял контроль над собой. Вырывая все еще захваченную руку, я
запрыгнул на него и начал пинать куклу-командира кованными ботинками...
Какой-то из шлангов лопнул, по ткани скафандра расползлось масляное пятно,
захват ослаб, после чего мертвая механическая ладонь отпустила мое
запястье...
Это была машина! Не человек, а его модель, исполнительный механизм
соединенный с компьютером ракеты! Это был эксперимент, понимаешь? Именно у
этой машины, а не у меня проверялись способности пилота... А я... я должен
был вести себя так, как будто рядом опытный пилот... Поэтому кукла была
похожа на человека... Поэтому никто мне ничего не сказал! И именно эта
кукла подвела... Я был ее дублером, на тот случай, если что-то
произойдет... Всю мою уверенность как ветром сдуло... Несмотря на шок, я
как-то ухитрился доставить корабль на околоземную орбиту, откуда меня снял
другой патруль...
Оле остановился вглядываясь в какую-то точку на стене.
- Вот такой у меня был командир... - продолжил он через минуту с
ноткой иронии в голосе. - Вообще-то я успел к нему привязаться. Для меня
он был образцом для подражания, недостижимым идеалом. Я полюбил его, а он
оказался мерзким механическим манекеном, роботом...
Оле перенес взгляд на мое лицо и некоторое время, с выражением
подозрительности изучал его. В друг глаза его расширились и зажглись диким
огнем. Прежде чем я успел сориентироваться, он напрягся и прыгнул на меня.
- А ты? Ты?! - кричал он дергая меня за грудки. - Ты тоже робот!
Он безумно вырывал лацканы моего пиджака. Пытаясь освободиться, я
машинально схватил его за запястье, чтобы оторвать его руку от одежды. И
тогда он взорвался новой волной спазматических криков.
- Прочь, прочь!!! - выл он в диком испуге. - Отпусти, сейчас же
отпусти! Мерзкий автомат! Выключайся, немедленно выключайся! Ты не
настоящий!
Он отпрыгнул, вырвав у меня свою руку. За ним неожиданно вырос
черноволосый великан, должно быть тот человек, который до сих пор сидел в
углу комнаты. Он схватил Оле за плечи и выволок его в коридор. Я услышал
как он крикнул глубоким голосом:
- Санитар! У Линдгарда опять приступ. Заберите его!
Через минуту он вернулся и, неуклюже поклонившись, сказал:
- Не волнуйтесь, для него это обычно... Это повторяется с каждым
новичком... Через час пройдет, и он все забудет. Меня зовут Конти, -
добавил он через секунду и протянул мне руку.
Потом, склонившись надо мной, он прошептал:
- Но это не настоящее имя. Меня вообще нет! То есть я есть... но я не
человек! - добавил он, увидев на моем лице плохо скрытую тень испуга. -
Меня подменили, понятно? Настоящий Конти остался на шестой планете системы
Веги, а вместо него прислали меня! Но... - он приложил палец к губам, -
никому, ничего! Я знаю, что ты тоже... того... правильно? Галактиты? Тебя
тоже, я знаю! Таких я всегда узнаю, не бойся! Но те, что здесь, не узнают,
не поймут... Нам надо держаться вместе! - Он с такой силой хлопнул меня по
плечу, что я закачался. - Ну, порядок? Уж мы им...
Он сделал неопределенный жест рукой, таинственно улыбаясь подмигнул
мне и вышел.
В библиотеке остался только я.
Удобно усевшись в углу, я достал микрофильмы и лупу. Я выбрал
характеристики трех человек с которыми успел познакомиться. Четвертого
Квандра я найти не смог, поскольку не знал его настоящего имени. Оле
говорил, что его зовут как-то иначе...
С Оле Линдгардом, все было ясно. То что было о нем написано,
полностью совпадало с тем, что он рассказал. Его случай был определен как
"ассоциативная травма, вызывающая истерически-боязненную реакцию". По
мнению Квина, через год, все симптомы должны исчезнуть. К настоящему
времени он добился того, что Оле подозревал в "искусственности" только
новых, увиденных впервые людей. Первоначально он бросался даже на старых
знакомых, причем по несколько раз подряд, всякий раз, когда затрагивались
вопросы, связанные с его службой в космосе.
История болезни Энора лишь немного совпадала с его рассказом. Энор
никогда не летал дальше Луны. Он действительно работал на Селене, но очень
не долго и как практикант. Сейчас ему шестьдесят два биологических года. В
тот день когда произошла окутанная тайнами, легендами и туманом
необъяснимых загадок катастрофа на базе Селен, ему было чуть больше
двадцати. При взрыве он потерял обе ноги. Его нашли в нескольких десятках
метров от развалин базы, у склона Иппарха. Он находился во второй стадии
клинической смерти, после начала структурных изменений мозга.
Неоднократные попытки пересадки и воссоздания тканей не дали результата.
Если бы в таком состоянии его вернули к жизни, жить он бы не смог. Его
оставили в анабиозе, и двадцать лет он ожидал прогресса в области
регенерационной хирургии мозга. Последующие попытки дали гораздо лучшие
результаты.
Вернувшийся к жизни Энор, казалось был абсолютно нормален, однако,
когда ему предложили регенерировать конечности, он заупрямился. С тех пор
он и начал рассказывать свою необычную историю о контактах с жителями
Денеба. Некоторое время он работал в службе космической связи на Земле, но
слишком часто требовал отправить его на Луну. Затем состояние ухудшилось и
он начал пренебрегать своими обязанностями.
Его направили для наблюдения в заведение доктора Квина. Пять лет
лечения специальными методами не дали никакого эффекта: Энор до сих пор
рассказывает свою сумасшедшую историю, постоянно дополняя ее новыми
подробностями.
Последней я нашел информацию о Конти и начал читать ее с возрастающим
интересом:
"Эл Конти, участник экспедиции "Коралла" в систему Крюгер-60.
Планетолог. На третьей планете системы исчез вместе с пилотом ротоплана,
Лораном. После положенных семидесяти двух часов, их поиски прекратили.
Через несколько часов Конти неожиданно вернулся. С признаками сильного
истощения, психического расстройства и частичной потерей памяти. На
вопросы о пилоте и ротоплане ответить не смог. Поиски были возобновлены, в
радиусе в два раза большем, чем Эл мог пройти за семьдесят часов. Никаких
следов ротоплана не обнаружено. Созданная комиссия приняла версию, по
которой Лоран оставил Конти на небольшом расстоянии от базы, а сам
отправился дальше. Он должен был вернуться, но вследствие аварии, вовремя
не появился. Необходимо добавить, что в тот день связь была очень плохой,
сильные атмосферные помехи (обычное для системы Крюгер-60 явление) сводили
на нет все попытки связаться с ротопланом уже через несколько минут после
старта.
Конти до сих пор не привел удовлетворительных объяснений. Он
неоднократно менял свои версии событий, но ни одна из них не выдерживала
критики.
В заведение доктора Квина направлен вскоре после возвращения.
Находится там около полугода. Улучшения памяти пока не замечено."
Дочитав до конца, я еще раз подумал о каждом из этой тройки.
"Может ли кто-то из них быть... агентом чужой цивилизации? Как все,
так и ни один из них. Поскольку "вербовка" на такую роль должна была
произойти в отдалении от планеты, все были подозрительны в одинаковой
степени."
Как среди пациентов найти того, или тех, кому посылаются сигналы из
космоса, направленные на этот одинокий остров?
Не знает ли отправитель сигналов, что его посылки обнаружены и
перехвачены? Это односторонняя передача инструкций или регулярный обмен
информацией? Сигналы, излучаемые в противоположном направлении до сих пор
не обнаружены... Мои размышления прервал санитар, который пригласил меня
поесть. Еду принесли в мою комнату. Рядом с подносом я нашел листок из
блокнота, на котором виднелось несколько поспешно написанных слов:

"Для Вас пришла радиограмма из Руководства. Вам присвоена третья
группа межзвездного пилотажа. Кроме того, переданы поздравления от Кэй.
#Квин."

Я дважды прочитал эту короткую записку. Кэй - это были сигналы из
космоса, "третья группа" означала время их появления. Я проверил по своей
шифровальной таблице - да, это означало время от пяти до половины
шестого... Значит, уже после моего прибытия в заведение, в то время, когда
я разговаривал... сейчас, с кем я разговаривал в это время?
Память у меня хорошая, а в данном случае я запоминал все особо. В
библиотеку я вошел ровно в четыре пятьдесят четыре. С этой минуты передо
мной были все четверо. Энор покинул комнату через десять минут. Минуты
через две после него вышел Квандр (как же, черт побери, его зовут?). Конти
вывел Оле минут в двадцать шестого...
"Вот дьявол, - подумал я, - ни одного из них я не видел полные пол
часа".
Я вызвал санитара, который пришел примерно через минуту, и попросил
его сходить в кабинет доктора и узнать подробности о моем повышении.
Прежде чем я закончил есть, он вернулся с ответом.

"Руководство объясняет, что Вы получили повышение согласно параграфу
восемнадцатому, пункту четвертому, со всеми вытекающими последствиями.
#Квин."

Я посмотрел в таблицу. Восемнадцать - это минуты от десятой до
пятнадцатой. Четыре - первая минута... Значит точно: от семнадцати десяти
до семнадцати одиннадцати. В это время приняты сигналы... В это время я
разговаривал с Оле... Следовательно, он не мог быть получателем. А все
остальные?
В дверь постучали. Я едва успел спрятать свои записи, как показалась
черная шевелюра Конти.
- Пойдем! - сказал он сощурившись.
Ни о чем не спрашивая, я пошел за ним. Он повел меня по коридору,
толкнул одну из дверей и пропустил меня вперед.
Посреди комнаты сидел Энор в своей коляске. Когда мы вошли, он
испуганно вздрогнул и попытался спрятать что-то под плед, которым был
укрыт. Из под ткани выглядывал кусок провода.
- Не бойся, старик. Это свои! - успокоил его Эл, запирая двери.
Я посмотрел на выглядывающую из-под одеяла ладонь Энора. Он держал
примитивно собранный радиоприемник.
- Энор занимался электроникой, - объяснил Эл, - и благодаря этому,
почти из ничего слепил этот приемник. Мы слушаем новости со всего мира.
Здесь можно принять Новую Зеландию и часть Антарктиды. Правда, это строго
запрещено... Единственный приемопередатчик находится у шефа, и тот все
время заперт.
- Старик допустил одну ошибку, - засмеялся Энор. - Как-то он попросил
меня исправить свой приемник. И не такое чинили! Я немного поменял схему и
у меня осталось несколько элементов...
- В каких диапазонах работает твой приемник? - спросил я как можно
безразличнее.
- А какие вам надо? - гордо усмехнулся он.
- Да так... никакие, просто спросил...
- Я могу принимать сигналы до пятисот мегагерц.
- Но ведь ультракороткие волны с ближайших станций не доходят до
острова, - заметил я.
Энор хитро улыбнулся.
- Вы думаете, что я слушаю радио просто так, для своего удовольствия?
Милый мой, я знаю что делаю и зачем... Обычно они передают на самых
коротких волнах! Ну, те, с Денеба, про которых я рассказывал. Приходится
следить, слушать...
- Ладно, ладно! - прервал его Эл, по-заговорщически толкнув меня
локтем. - Давай Новую Зеландию, сейчас будут новости!
Приемник зашумел и вдруг заговорил необычно четким голосом диктора.
"Значит так сюда попадают новости!" - подумал я, а вслух спросил:
- Этим источником информации пользуются все пациенты?
- Все, кроме этого идиота Лобнера...
- Кто это?
- Тот, что выдает себя за Ансата Четвертого Квандра. И есть еще один,
которому мы не доверяем, - объяснил Энор. - Он тут всего четыре дня. Ты
его не видел, он всегда сидит у себя в комнате и смотрит в потолок или
окно...
- Как его зовут?
- Точно не знаю. Вроде бы Берт. Кажется, он с одной из старых
экспедиций. Но свихнулся только недавно.
- Его зовут Берт Затль, или что-то в этом роде, - буркнул Эл.
Я вздрогнул. Это имя было мне известно!
- Он случайно не из экспедиции Бранта, из две тысячи сто восьмого?
- Кажется... - задумался Эл. - По-моему так доктор и сказал, когда я
спросил, что это за парень.
Да... Это мог быть тот Берт, которого я знал. Он отправился за год до
меня, но в противоположном направлении. Лететь ему было поближе, поэтому
вернуться он мог намного раньше. Надо его увидеть!
- В какой комнате живет этот Затль? - спросил я, терпеливо прослушав
новости, которые, в тот момент, меня совсем не интересовали.
- В четырнадцатой, рядом с тобой, - объяснил Эл. - Не советую к нему
ходить. Жутко нудный мужик. Кажется, он никого не замечает. Тяжелая
меланхолия.
- Давно он вернулся? - продолжал я выспрашивать. - Я еще не читал
последние номера бюллетеня... Не знаю, какие экспедиции вернулись и в
каком составе... Кажется, я знаком с этим Бертом по Центру Обучения. Мы
вместе заканчивали...
- Экспедиция Бранта вернулась три года назад. Они потеряли много
людей, - сказал Энор пряча свой приемник под обшарпанную обивку кресла.
- Так я пойду? - сказал я неуверенно.
- Подожди, куда ты так спешишь? - остановил меня Эл. - Одному же
скучно!
Однако разговор не клеился и вскоре я попрощался. Эл вышел со мной. Я
думал, что он опять начнет открывать мне тайны, которыми потчевал меня в
библиотеке. Но он только провел меня к себе.
Когда мы проходили мимо четырнадцатой комнаты, оттуда выскочил один
из санитаров. Он тихо выругался и направился к лестнице.
- Что там у него? - бросился за ним Эл.
- Черт бы его побрал! - буркнул санитар. - Он уже два дня не ест.
Пусть шеф с ним сам разбирается.
В моей комнате горел свет. На столе стоял недавно принесенный ужин.
Эл попрощался со мной у порога и пошел к себе, вниз.
"Странный он, - подумал я. - Ведет себя абсолютно нормально и
выглядит симпатично. Однако... Я не мог этого сформулировать... но мне
казалось, что этот человек присматривает за мной или следит. Быть может
из-за постоянного напряжения и сознания важности своей тайной миссии я
стал слишком мнительным?
1 2 3 4 5