Да будет вам известно, дорогие мои Иче-Майеры, что я с вашими женами ни полслова не проговорил с тех пор, как я здесь, и с тех пор, как живу на свете! Я и видел-то их всего раза два-три у источника с другими такими же, которых здесь так много, что тошно делается, простите меня, смотреть на них. Потому что я их знаю. Я имею в виду не именно ваших жен, а всех налевкинских бабенок, которые, как только уедут от своих Иче-Майеров из Варшавы за границу, хотят вкусить от всех удовольствий в мире, но с условием, чтобы никто не видел и не знал. Говорить с чужим мужчиной или хотя бы только смотреть на него, им очень интересно – у вас на Налевках они и этого лишены. Должен вам сказать по чистой совести, что я по мере возможности стараюсь избегать таких встреч, которые не приносят ничего, кроме злословия и сплетен. Я избегаю женщин, которые дома молятся над свечами, а здесь скидывают парики. Это дело для моего шурина Марьямчика, а не для меня, и я не знаю, кто посмел сказать вам, что я пишу им «льстивые письма и любовные записки»? Я такими глупостями не занимаюсь. Еще меньше вы можете предполагать, что я обещал вашим женам, как вы выражаетесь, «дать течь ручьем деньгам из моего кошелька ради их удовольствия». Я не принадлежу к числу таких расточителей, и мысль о вас и ваших женах мне и в голову не приходит. А если кто-нибудь указал вам на моего шурина, «мужа сестры моей жены», то вам и следовало обратиться к нему или к сестре моей жены, а не ко мне, который с ним ничего общего не имеет. Можно быть порядочными молодыми людьми и ни в чем не повинными Иче-Майерами, но идиотами вы все же быть не обязаны и не должны мне грозить законом и штрафом ни на этом, ни на том свете.
Ваш незнакомый друг, рекомендующий вам быть осторожнее с писанием красноречивых писем,
Хаим Сорокер
49. Хавеле Чапник из Остенде – своему мужу Берлу Чайнику на улицу Налевки в Варшаву
Дорогой мой Бернард!
Мне, право, очень неприятно, но я вынуждена еще и еще раз писать тебе, чтобы ты достал мне деньги на отъезд отсюда, потому что из всех моих счастливых дел ничего не вышло и кончилось все большим скандалом, – когда узнаешь, ты будешь поражен! Представь себе комедию – впрочем, что я говорю – комедию? – трагедию, кровавую трагедию… Однако расскажу тебе все по порядку, от начала до конца. Это прямо-таки сказка из «Тысячи и одной ночи».
Как тебе известно, Ямайчиха меня просила помочь ей в сватовстве с кишиневским дантистом и обещала мне помимо того, что я заработаю, приличный подарок от нее лично. Я энергично занялась этим делом и работала изо всех сил. И мне удалось. Дело пошло на лад, то есть, конечно, не так скоро, как говорится. Я основательно натерпелась из-за Бейльци, как я тебе уже писала, потому что жених, мой кишиневский дантист, не на шутку втюрился в женку нашего Шлоймы Курлендера и чуть не подрался из-за нее с Мееркой Марьямчиком посреди Мариенбада. Словом, с грехом пополам, при помощи всяческих интриг я кое-как добилась от кишиневского дантиста, чтобы он объяснился со старшей дочерью Ямайчихи, чтобы он сказал, что любит ее, и Ямайчиха бросилась меня целовать и уже телеграфировала Велвлу Ямайкеру, чтобы он приехал на помолвку, а мне при этом везло со всех сторон: знаменитый Свирский, главный зачинщик этого сватовства, уехал в Базель, и я осталась одна на всю ярмарку… Однако существует на свете Бейльця. Вздумалось вдруг женке Курлендера уехать в Остенде. Даже не попрощалась ни с кем, забыла сказать «до свидания». Ну что ж, уехала так уехала. Как говорится, скатертью дорога! Но тут надумал наш жених, этот кишиневский дантист, поднялся и тоже следом за ней поехал в Остенде. Откуда я это знаю? От Меерки Марьямчика. Пришла к источнику и встречаю Марьямчика, страшно расстроенного. Прощается со мной: «Будьте здоровы!» – «Счастливого пути! Куда?» – «В Остенде». – «Чего это вдруг в Остенде?» А он отвечает: «Все едут в Остенде». – «Кто это «все»?» - «Во-первых, мадам Курлендер, во-вторых, мадам Лойферман, в-третьих, ваш пресловутый жених, кишиневский дантист…» Как только он проговорил это, я слушать больше не пожелала и пошла прямо к Ямайчихе. Оказывается, она ни о чем не знает! Тогда мы отправились вместе справиться в гостинице о кишиневском женихе, а нам говорят, что он уехал, но куда, неизвестно. Тут Ямайчиха падает ко мне на грудь: «Душенька! Сердце! Любонька! Поезжай немедленно туда же, в Остенде». Она оплатит мне все расходы, она мне то, она мне это!.. И достает сто крон: «Вот вам, поезжайте и телеграфируйте, а если надо будет еще, я пришлю еще…» Что делать? Жалко женщину! Я деньги взяла, но не успела, что называется, оглянуться, как от них и следа не осталось. Ничего не поделаешь, я кругом должна, волосы и те не мои! Что же будет дальше? Однако это бы еще с полгоря, но случилось несчастье посерьезнее. Вот послушай.
Сижу это я у себя в гостинице, боюсь попасться Ямайчихе на глаза и думаю: где взять деньги? И приходит мне в голову мысль: Хаим Сорокер! Он, между нами говоря, хоть и свинья порядочная, но есть у меня на него управа: скажу ему, что еду домой, в Варшаву, что буду у его Эстер и передам ей привет из Мариенбада. Он, конечно, поймет, какой это будет «привет». Я давно уже намекала ему, что знаю, как он сохнет по Бейльце и что он одалживает ей деньги якобы за счет ее мужа, и еще кое-что тому подобное. С ним я не стесняюсь… Короче говоря, приказываю позвонить по телефону и вызвать господина Сорокера, а мне отвечают, что господи Сорокер сегодня утром изволили уехать «нах Остенде»! Господи! Что творится? Накинула мантилью и хочу бежать, но сама не знаю куда, а тут мне говорят: «Вас спрашивает дама…» Горе мне, дама? Наверное, Ямайчиха, пропала моя головушка! Расспрашиваю, какая она из себя. Говорят, молодая дама… Молодая? Позовите ее сюда! и вот отворяются двери, и входит дама – картинка! Молоденькая – кровь с молоком! А одета – королева! Все блещет и сверкает! «Это вы, – говорит она, – мадам Чапник из Варшавы?» – «Я мадам Чапник из Варшавы. А вы кто такая?» «Я, – говорит она, – мадам Зайденер из Кишинева». – «Очень рада! Садитесь, мадам Зайденер из Кишинева. Что хорошего скажете?» А она вздохнула и отвечает: «Мне сказали что вы знакомы с моим мужем…» «Я знакома с вашим мужем? – спрашиваю я. – А кто такой ваш муж?» Она покраснела и отвечает: «Мой муж – Зайденер из Кишинева…» – «Дантист?» – «Да, он дантист…»
Что было дальше, мне незачем тебе рассказывать. Меня трясло как в лихорадке. До чего жаль стало эту женщину, даже описать невозможно! Мы за полчаса так привязались друг к дружке, как сестры, даже ближе сестер! Недолго думая я уложила вещи – на расплату с долгами мне одолжила мадам Зайденер, – и мы обе пустились в Остенде. Приехали, остановились в гостинице, умылись, переоделись честь честью, наняли фиакр и начали ездить из одной гостиницы в другую, справляться о некоем господине по фамилии Зайденер и о даме по фамилии Курлендер. Но где там, что там! Нигде нет ни Зайденера, ни Курлендер. Принялись за списки лечащихся на курорте – ни следа Зайденера и Курлендер! Что же дальше делать? Если я пережила эту ночь, я крепче железа! А эта женщина чуть с ума не сошла. Я спасла ее. Доктора вызвала, потому что она была при смерти. Еле додумалась телеграфировать в Кишинев, сообщить, что она больна, может быть, кто-нибудь приедет оттуда. К чему мне такая обуза? А оттуда прибывает телеграмма, да еще срочная! И как раз от ее мужа, от самого Зайденера: он в Кишиневе и просит ее приехать домой!.. Получив такую телеграмму, мы и сами не знали, что делать: то ли плакать, то ли смеяться? И мы решили еще раз телеграфировать в Кишинев, правда ли, что он, дантист Зайденер, в Кишиневе? И когда он приехал? И приехал ли он один или с кем-нибудь? А нам отвечают, что это правда, что он в Кишиневе, приехал только вчера из Мариенбада, один, и не понимает: с кем же еще он мог бы приехать и каким образом его жена очутилась в Остенде?
Тогда только я поняла, что это меня одессит Марьямчик, этот шарлатан, обманул и сбил с пути. Остается одно: коль скоро вся эта история с Остенде выдумана и коль скоро дантист Зайденер находится в Кишиневе, то что же с Бейльцей, куда она девалась? Вот поэтому я тебе и телеграфировала: «Где Бейльця и где остальные варшавские жены?» А ты, очевидно, меня не понял и ответил: «На что мне Бейльця? Что ты делаешь в Остенде?» А я тебе на это ответила два слова: «Вышли деньги». Знаешь почему? Потому что на большее количество слов у меня денег не было и сейчас нет. Моя мадам Зайденер, как только получила весть о том, что пропажа отыскалась, тут же поднялась и уехала, обещав написать мне с дороги и из дому. Но где там! Куда там! А пока суд да дело, я осталась здесь одна, без копейки денег. Хорошо еще, что в гостинице я на полном пансионе и с меня не требуют. Но скоро, вероятно, потребуют. Что я буду делать, не знаю. Я уже писала Ямайчихе в Мариенбад. но письмо вернулось с пометкой, что адресат выехал в Остенде. Опять Остенде? Я чуть с ума не схожу! Принимаюсь за справочник, ищу имя Сорокера, смотрю – в одной из гостиниц прописан «Соломон Курлендер, купец из Варшавы», в другой гостинице – «Александр Свирский из Мариенбада»! Это что еще за сюрприз? Бегу в одну гостиницу, в другую и наконец узнаю, что были здесь и прожили несколько дней Шлойма Курлендер и, видно, этот знаменитый сват Свирский. Кто же еще? Так что я и вовсе потеряла голову и не знаю, на каком я свете.
Вот и описала я тебе, дорогой Бернард, все, целую историю, сказку из «Тысячи и одной ночи». Теперь будь добр и напиши мне, во-первых, что с Бейльцей и остальными налевкинскими женщинами. И что делал здесь Шлойма Курлендер? И что с Хаимом Сорокером и с Меером Марьямчиком? Где они сейчас и где Ямайчиха со своими дочерьми? И не с ними ли в Варшаве этот мировой сват Свирский? Мне это нужно знать, так как Свирский условился со мной и дал мне честное слово, что, какое бы сватовство у Ямайчихи ни состоялось, мне причитается доля вознаграждения. А главное, достань деньги и вышли мне, ради бога, как можно скорее, чтобы я не осталась здесь, упаси бог, на праздники. Приближаются покаянные дни, и я не стану есть трефное. Я найду кошерный ресторан, но в кошерном ресторане в кредит не кормят. И в синагогу мне тоже захочется пойти, а за место немцы требуют деньги вперед. И белую курицу для «капорес» я тоже, надо думать, закажу. А у меня ни гроша за душой. Все, что можно было заложить, я уже заложила. Не хотела тебя огорчать. Я бы и сейчас не написала, если бы не свалились на меня все несчастья сразу.
Будь здоров, мой дорогой Бернард. Да пошлет нам Господь счастливую судьбу в новом году. А такой год и такая заграница, какие были у меня сейчас, пусть лучше не вернутся, Господи помилуй!
Преданная тебе жена Хава
Телеграммы
50. Мадам Зайденер из Остенде – господину Зайденеру в Кишинев
Вчера прибыли Мариенбада Остенде. Альфреда и здесь не застала. Заболела. Телеграфируйте Бельвю.
Ребекка Зайденер
51. Хавеле Чапник из Остенде – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Зайденера Остенде не застала. Телеграфируйте,
Эва Чапник
52. Господин Зайденер из Кишинева – госпоже Зайденер в Остенде
(Срочная)
Благополучно прибыл Кишинев. Ошеломлен. Не застал Ребекку дома. Приезжай немедленно. Телеграфируй.
Альфред Зайденер
53. Хавеле Чапник из Остенде – Ямайчихе в Мариенбад
Зайденер Кишиневе. Письмом подробно.
Чапник
54. Шлойма Курлендер из Варшавы – Бейльце Курлендер в Мариенбад
Давно нет писем. Куда писать: Мариенбад? Франценсбад? Остенде? Беспокоюсь. Телеграфируй.
Соломон
55. Хавеле Чапник из Остенде – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Телеграфируйте Остенде Бельвю, где Бейльця, Сорокер, Марьямчик, Лойферман, Шеренцис, Пекелис. Остенде нет.
Эва Чапник
56. Госпожа Зайденер из Остенде – господину Зайденеру в Кишинев
Телеграфируйте, правда ли Альфред прибыл Кишинев? Один или с кем-нибудь?
Ребекка
57. Господин Зайденер из Кишинева – госпоже Зайденер в Остенде
Вчера приехал один. Не понимаю, с кем? Зачем поехала Остенде? Прошу немедленно выехать. Жду нетерпением. Телеграфируй срочно.
Альфред
58. Эстер Сорокер из Варшавы – Хаиму Сорокеру в Мариенбад
Давно нет писем. Беспокоюсь. Телеграфируй.
Эстер.
59. Шлойма Курлендер из Варшавы – Бейльце Курлендер в Остенде
Ямайчиха телеграфирует ты Остенде. Телеграфируй адрес высылки денег. Беспокоюсь.
Соломон
60. Ханця Марьямчик из Варшавы – Давиду Марьямчику в Одессу
Мариенбада сообщают, Марк уехал налевкинскими женщинами Остенде. Немедленно приезжайте Варшаву. Телеграфируйте.
Анна
61. Эстер Сорокер из Варшавы – Давиду Марьямчику в Одессу
Ханця опасно больна. Немедленно приезжайте Варшаву. Телеграфируйте.
Эстер
62 Госпожа Зайденер из Остенде – господину Зайденеру в Кишинев
Еду скорым Кишинев. Целую.
Ребекка
63. Мадам Чапник из Остенде – Берлу Чапнику в Варшаву
Телеграфируй Остенде Бельвю, где Бейльця, Сорокер, Марьямчик, остальные налевкинские женщины?
Эва
64. Велел Ямайкер из Варшавы – Перл Ямайкер в Мариенбад
Письмо получил. Жених Кишинева нравится. Телеграфировал поздравление. Еду курьерским Мариенбад.
Волф
65. Давид Марьямчик из Одессы – Ханце Марьямчик в Варшаву
Еду курьерским в Варшаву. Телеграфируй Брест здоровье.
Давид
66. Александр Свирский из Остенде – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Прибыл Остенде. Зайденера, Курлендер не застал. Возможно Мариенбаде? Телеграфируйте востребования.
Свирский
67. Перл Ямайчиха из Мариенбада – Александру Свирскому в Остенде
Зайденер Кишиневе. Курлендер исчезла. Телеграфируйте.
Перл Ямайкер
68. Берл Чапник из Варшавы – Хавеле Чапник в Остенде
К чему Бейльця? Налевкинские женщины? Что делаешь Остенде? Телеграфируй.
Бернард
69. Мадам Чапник из Остенде – Берлу Чапнику в Варшаву
Немедленно вышли деньги. Письмо следует. Величайшие затруднения. Телеграфируй.
Эва
70. Перл Ямайчиха из Мариенбада – Велвлу Ямайкеру в Варшаву
Сватовство мыльный пузырь. Кишинев женат. Не приезжай Мариенбад. Бейльця, Броня, Сорокер, Марьямчик исчезли. Думаю ехать Варшаву. Телеграфируй.
Перл
71. Хаим Сорокер из Мариенбада – Эстер Сорокер в Варшаву
Лечение окончено. Еду Берлин Варшаву. Телеграфируй Берлин Савой здоровье. Целую.
Хаим
72. Шлойма Курлендер из Варшавы – Хаиму Сорокеру в Мариенбад
Ответ оплачен. Пожалейте, телеграфируйте, где Бейльця? Мариенбаде или Остенде?
Соломон Курлендер
73. Шлойма Курлендер из Варшавы – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Ответ оплачен. Телеграфируйте, правда ли Бейльця, Сорокер, Марьямчик исчезли? Их адреса? Сжальтесь. Готов ехать Мариенбад, Остенде.
Соломон Курлендер
74. Бейльця Курлендер из Александрова – Шлойме Курлендеру в Варшаву
Ехала Мариенбада Берлин Варшаву. Случилось несчастье. Вещи задержаны границе. Приезжай деньгами или вышли Александрове триста. Телеграфируй.
Бейльця
75. Эстер Сорокер из Варшавы – Хаиму Сорокеру в Берлин
Зачем торопиться Варшаву? Бейльци, Брони еще нет. Шеренцис, Пекелис тоже нет. Лейця Бройхштул Петрикове. Отец Марьямчик приехал разводить Ханцю. Можешь тоже. Выбор большой.
Эстер
76. Бейльця Курлендер из Александрова – Шлойме Курлендеру в Варшаву
Вчера телеграфировала приехать Александрове или выслать триста. Почему нет ответа? Телеграфируй.
Бейльця
77. Перл Ямайчиха из Мариенбада – Велвлу Ямайкеру в Варшаву
Вчера телеграфировала не приезжать Мариенбад. Сватовство мыльный пузырь. Бейльци, Брони, Сорокера, Марьямчика Остенде нет. Я, дети едем Берлин Варшаву. Телеграфируй.
Перл
78. Ицхок-Меер Шеренцис и Ицхок-Меер Пекелис из Варшавы – Ямайчихе в Мариенбад
Ответ оплачен. Чапник телеграфировал, где Шеренцис, Пекелис. Телеграфируйте, нет ли Шейнци, Крейнци Мариенбаде. Едут Остенде? Беспокоимся.
Шеренцис, Пекелис
79. Бейльця Курлендер из Александрова – Шлойме Курлендеру в Варшаву
Почему не приезжаешь Александрове? Не высылаешь триста? Пропали все вещи. Крупные убытки! Беспокоюсь. Телеграфируй.
Бейльця
80. Мадам Шеренцис и мадам Пекелис из Мариенбада – Шеренцису и Пекелису в Варшаву
Едем Варшаву. Остановимся Берлине Вертгейм. Приветствуем.
Шейнця, Крейнця
81. Александр Свирский из Кишинева – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Деньги пропали. Напрасные расходы. Но большой скандал. Предлагаю письмом три партии вашим дочерям. Телеграфируйте, приехать Мариенбад или рандеву Вена отель Националь? Товар первый сорт. Один врач, два юриста. Лучшие референции.
Свирский
82. Калмен Бройхштул из Варшавы – Лейце Бройхштул в Петриков
Узнал Курлендер подделал письма Сорокера Бейльде. Сорокер подает Курлендера суд. Меня свидетелем. Курлендер Остенде. Ищет Бейльцю. Просит прощения. Приезжай Варшаву. Целую.
Калмен
83. Броня Лойферман из Берлина – Гиршу Лойферману в Варшаву
Телеграмму Мариенбад получила здесь. Завтра Варшаве. Будь Александрове. Телеграфируй зачем Лейця Петрикове? Где Бейльця? Целую,
Броня
84.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Ваш незнакомый друг, рекомендующий вам быть осторожнее с писанием красноречивых писем,
Хаим Сорокер
49. Хавеле Чапник из Остенде – своему мужу Берлу Чайнику на улицу Налевки в Варшаву
Дорогой мой Бернард!
Мне, право, очень неприятно, но я вынуждена еще и еще раз писать тебе, чтобы ты достал мне деньги на отъезд отсюда, потому что из всех моих счастливых дел ничего не вышло и кончилось все большим скандалом, – когда узнаешь, ты будешь поражен! Представь себе комедию – впрочем, что я говорю – комедию? – трагедию, кровавую трагедию… Однако расскажу тебе все по порядку, от начала до конца. Это прямо-таки сказка из «Тысячи и одной ночи».
Как тебе известно, Ямайчиха меня просила помочь ей в сватовстве с кишиневским дантистом и обещала мне помимо того, что я заработаю, приличный подарок от нее лично. Я энергично занялась этим делом и работала изо всех сил. И мне удалось. Дело пошло на лад, то есть, конечно, не так скоро, как говорится. Я основательно натерпелась из-за Бейльци, как я тебе уже писала, потому что жених, мой кишиневский дантист, не на шутку втюрился в женку нашего Шлоймы Курлендера и чуть не подрался из-за нее с Мееркой Марьямчиком посреди Мариенбада. Словом, с грехом пополам, при помощи всяческих интриг я кое-как добилась от кишиневского дантиста, чтобы он объяснился со старшей дочерью Ямайчихи, чтобы он сказал, что любит ее, и Ямайчиха бросилась меня целовать и уже телеграфировала Велвлу Ямайкеру, чтобы он приехал на помолвку, а мне при этом везло со всех сторон: знаменитый Свирский, главный зачинщик этого сватовства, уехал в Базель, и я осталась одна на всю ярмарку… Однако существует на свете Бейльця. Вздумалось вдруг женке Курлендера уехать в Остенде. Даже не попрощалась ни с кем, забыла сказать «до свидания». Ну что ж, уехала так уехала. Как говорится, скатертью дорога! Но тут надумал наш жених, этот кишиневский дантист, поднялся и тоже следом за ней поехал в Остенде. Откуда я это знаю? От Меерки Марьямчика. Пришла к источнику и встречаю Марьямчика, страшно расстроенного. Прощается со мной: «Будьте здоровы!» – «Счастливого пути! Куда?» – «В Остенде». – «Чего это вдруг в Остенде?» А он отвечает: «Все едут в Остенде». – «Кто это «все»?» - «Во-первых, мадам Курлендер, во-вторых, мадам Лойферман, в-третьих, ваш пресловутый жених, кишиневский дантист…» Как только он проговорил это, я слушать больше не пожелала и пошла прямо к Ямайчихе. Оказывается, она ни о чем не знает! Тогда мы отправились вместе справиться в гостинице о кишиневском женихе, а нам говорят, что он уехал, но куда, неизвестно. Тут Ямайчиха падает ко мне на грудь: «Душенька! Сердце! Любонька! Поезжай немедленно туда же, в Остенде». Она оплатит мне все расходы, она мне то, она мне это!.. И достает сто крон: «Вот вам, поезжайте и телеграфируйте, а если надо будет еще, я пришлю еще…» Что делать? Жалко женщину! Я деньги взяла, но не успела, что называется, оглянуться, как от них и следа не осталось. Ничего не поделаешь, я кругом должна, волосы и те не мои! Что же будет дальше? Однако это бы еще с полгоря, но случилось несчастье посерьезнее. Вот послушай.
Сижу это я у себя в гостинице, боюсь попасться Ямайчихе на глаза и думаю: где взять деньги? И приходит мне в голову мысль: Хаим Сорокер! Он, между нами говоря, хоть и свинья порядочная, но есть у меня на него управа: скажу ему, что еду домой, в Варшаву, что буду у его Эстер и передам ей привет из Мариенбада. Он, конечно, поймет, какой это будет «привет». Я давно уже намекала ему, что знаю, как он сохнет по Бейльце и что он одалживает ей деньги якобы за счет ее мужа, и еще кое-что тому подобное. С ним я не стесняюсь… Короче говоря, приказываю позвонить по телефону и вызвать господина Сорокера, а мне отвечают, что господи Сорокер сегодня утром изволили уехать «нах Остенде»! Господи! Что творится? Накинула мантилью и хочу бежать, но сама не знаю куда, а тут мне говорят: «Вас спрашивает дама…» Горе мне, дама? Наверное, Ямайчиха, пропала моя головушка! Расспрашиваю, какая она из себя. Говорят, молодая дама… Молодая? Позовите ее сюда! и вот отворяются двери, и входит дама – картинка! Молоденькая – кровь с молоком! А одета – королева! Все блещет и сверкает! «Это вы, – говорит она, – мадам Чапник из Варшавы?» – «Я мадам Чапник из Варшавы. А вы кто такая?» «Я, – говорит она, – мадам Зайденер из Кишинева». – «Очень рада! Садитесь, мадам Зайденер из Кишинева. Что хорошего скажете?» А она вздохнула и отвечает: «Мне сказали что вы знакомы с моим мужем…» «Я знакома с вашим мужем? – спрашиваю я. – А кто такой ваш муж?» Она покраснела и отвечает: «Мой муж – Зайденер из Кишинева…» – «Дантист?» – «Да, он дантист…»
Что было дальше, мне незачем тебе рассказывать. Меня трясло как в лихорадке. До чего жаль стало эту женщину, даже описать невозможно! Мы за полчаса так привязались друг к дружке, как сестры, даже ближе сестер! Недолго думая я уложила вещи – на расплату с долгами мне одолжила мадам Зайденер, – и мы обе пустились в Остенде. Приехали, остановились в гостинице, умылись, переоделись честь честью, наняли фиакр и начали ездить из одной гостиницы в другую, справляться о некоем господине по фамилии Зайденер и о даме по фамилии Курлендер. Но где там, что там! Нигде нет ни Зайденера, ни Курлендер. Принялись за списки лечащихся на курорте – ни следа Зайденера и Курлендер! Что же дальше делать? Если я пережила эту ночь, я крепче железа! А эта женщина чуть с ума не сошла. Я спасла ее. Доктора вызвала, потому что она была при смерти. Еле додумалась телеграфировать в Кишинев, сообщить, что она больна, может быть, кто-нибудь приедет оттуда. К чему мне такая обуза? А оттуда прибывает телеграмма, да еще срочная! И как раз от ее мужа, от самого Зайденера: он в Кишиневе и просит ее приехать домой!.. Получив такую телеграмму, мы и сами не знали, что делать: то ли плакать, то ли смеяться? И мы решили еще раз телеграфировать в Кишинев, правда ли, что он, дантист Зайденер, в Кишиневе? И когда он приехал? И приехал ли он один или с кем-нибудь? А нам отвечают, что это правда, что он в Кишиневе, приехал только вчера из Мариенбада, один, и не понимает: с кем же еще он мог бы приехать и каким образом его жена очутилась в Остенде?
Тогда только я поняла, что это меня одессит Марьямчик, этот шарлатан, обманул и сбил с пути. Остается одно: коль скоро вся эта история с Остенде выдумана и коль скоро дантист Зайденер находится в Кишиневе, то что же с Бейльцей, куда она девалась? Вот поэтому я тебе и телеграфировала: «Где Бейльця и где остальные варшавские жены?» А ты, очевидно, меня не понял и ответил: «На что мне Бейльця? Что ты делаешь в Остенде?» А я тебе на это ответила два слова: «Вышли деньги». Знаешь почему? Потому что на большее количество слов у меня денег не было и сейчас нет. Моя мадам Зайденер, как только получила весть о том, что пропажа отыскалась, тут же поднялась и уехала, обещав написать мне с дороги и из дому. Но где там! Куда там! А пока суд да дело, я осталась здесь одна, без копейки денег. Хорошо еще, что в гостинице я на полном пансионе и с меня не требуют. Но скоро, вероятно, потребуют. Что я буду делать, не знаю. Я уже писала Ямайчихе в Мариенбад. но письмо вернулось с пометкой, что адресат выехал в Остенде. Опять Остенде? Я чуть с ума не схожу! Принимаюсь за справочник, ищу имя Сорокера, смотрю – в одной из гостиниц прописан «Соломон Курлендер, купец из Варшавы», в другой гостинице – «Александр Свирский из Мариенбада»! Это что еще за сюрприз? Бегу в одну гостиницу, в другую и наконец узнаю, что были здесь и прожили несколько дней Шлойма Курлендер и, видно, этот знаменитый сват Свирский. Кто же еще? Так что я и вовсе потеряла голову и не знаю, на каком я свете.
Вот и описала я тебе, дорогой Бернард, все, целую историю, сказку из «Тысячи и одной ночи». Теперь будь добр и напиши мне, во-первых, что с Бейльцей и остальными налевкинскими женщинами. И что делал здесь Шлойма Курлендер? И что с Хаимом Сорокером и с Меером Марьямчиком? Где они сейчас и где Ямайчиха со своими дочерьми? И не с ними ли в Варшаве этот мировой сват Свирский? Мне это нужно знать, так как Свирский условился со мной и дал мне честное слово, что, какое бы сватовство у Ямайчихи ни состоялось, мне причитается доля вознаграждения. А главное, достань деньги и вышли мне, ради бога, как можно скорее, чтобы я не осталась здесь, упаси бог, на праздники. Приближаются покаянные дни, и я не стану есть трефное. Я найду кошерный ресторан, но в кошерном ресторане в кредит не кормят. И в синагогу мне тоже захочется пойти, а за место немцы требуют деньги вперед. И белую курицу для «капорес» я тоже, надо думать, закажу. А у меня ни гроша за душой. Все, что можно было заложить, я уже заложила. Не хотела тебя огорчать. Я бы и сейчас не написала, если бы не свалились на меня все несчастья сразу.
Будь здоров, мой дорогой Бернард. Да пошлет нам Господь счастливую судьбу в новом году. А такой год и такая заграница, какие были у меня сейчас, пусть лучше не вернутся, Господи помилуй!
Преданная тебе жена Хава
Телеграммы
50. Мадам Зайденер из Остенде – господину Зайденеру в Кишинев
Вчера прибыли Мариенбада Остенде. Альфреда и здесь не застала. Заболела. Телеграфируйте Бельвю.
Ребекка Зайденер
51. Хавеле Чапник из Остенде – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Зайденера Остенде не застала. Телеграфируйте,
Эва Чапник
52. Господин Зайденер из Кишинева – госпоже Зайденер в Остенде
(Срочная)
Благополучно прибыл Кишинев. Ошеломлен. Не застал Ребекку дома. Приезжай немедленно. Телеграфируй.
Альфред Зайденер
53. Хавеле Чапник из Остенде – Ямайчихе в Мариенбад
Зайденер Кишиневе. Письмом подробно.
Чапник
54. Шлойма Курлендер из Варшавы – Бейльце Курлендер в Мариенбад
Давно нет писем. Куда писать: Мариенбад? Франценсбад? Остенде? Беспокоюсь. Телеграфируй.
Соломон
55. Хавеле Чапник из Остенде – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Телеграфируйте Остенде Бельвю, где Бейльця, Сорокер, Марьямчик, Лойферман, Шеренцис, Пекелис. Остенде нет.
Эва Чапник
56. Госпожа Зайденер из Остенде – господину Зайденеру в Кишинев
Телеграфируйте, правда ли Альфред прибыл Кишинев? Один или с кем-нибудь?
Ребекка
57. Господин Зайденер из Кишинева – госпоже Зайденер в Остенде
Вчера приехал один. Не понимаю, с кем? Зачем поехала Остенде? Прошу немедленно выехать. Жду нетерпением. Телеграфируй срочно.
Альфред
58. Эстер Сорокер из Варшавы – Хаиму Сорокеру в Мариенбад
Давно нет писем. Беспокоюсь. Телеграфируй.
Эстер.
59. Шлойма Курлендер из Варшавы – Бейльце Курлендер в Остенде
Ямайчиха телеграфирует ты Остенде. Телеграфируй адрес высылки денег. Беспокоюсь.
Соломон
60. Ханця Марьямчик из Варшавы – Давиду Марьямчику в Одессу
Мариенбада сообщают, Марк уехал налевкинскими женщинами Остенде. Немедленно приезжайте Варшаву. Телеграфируйте.
Анна
61. Эстер Сорокер из Варшавы – Давиду Марьямчику в Одессу
Ханця опасно больна. Немедленно приезжайте Варшаву. Телеграфируйте.
Эстер
62 Госпожа Зайденер из Остенде – господину Зайденеру в Кишинев
Еду скорым Кишинев. Целую.
Ребекка
63. Мадам Чапник из Остенде – Берлу Чапнику в Варшаву
Телеграфируй Остенде Бельвю, где Бейльця, Сорокер, Марьямчик, остальные налевкинские женщины?
Эва
64. Велел Ямайкер из Варшавы – Перл Ямайкер в Мариенбад
Письмо получил. Жених Кишинева нравится. Телеграфировал поздравление. Еду курьерским Мариенбад.
Волф
65. Давид Марьямчик из Одессы – Ханце Марьямчик в Варшаву
Еду курьерским в Варшаву. Телеграфируй Брест здоровье.
Давид
66. Александр Свирский из Остенде – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Прибыл Остенде. Зайденера, Курлендер не застал. Возможно Мариенбаде? Телеграфируйте востребования.
Свирский
67. Перл Ямайчиха из Мариенбада – Александру Свирскому в Остенде
Зайденер Кишиневе. Курлендер исчезла. Телеграфируйте.
Перл Ямайкер
68. Берл Чапник из Варшавы – Хавеле Чапник в Остенде
К чему Бейльця? Налевкинские женщины? Что делаешь Остенде? Телеграфируй.
Бернард
69. Мадам Чапник из Остенде – Берлу Чапнику в Варшаву
Немедленно вышли деньги. Письмо следует. Величайшие затруднения. Телеграфируй.
Эва
70. Перл Ямайчиха из Мариенбада – Велвлу Ямайкеру в Варшаву
Сватовство мыльный пузырь. Кишинев женат. Не приезжай Мариенбад. Бейльця, Броня, Сорокер, Марьямчик исчезли. Думаю ехать Варшаву. Телеграфируй.
Перл
71. Хаим Сорокер из Мариенбада – Эстер Сорокер в Варшаву
Лечение окончено. Еду Берлин Варшаву. Телеграфируй Берлин Савой здоровье. Целую.
Хаим
72. Шлойма Курлендер из Варшавы – Хаиму Сорокеру в Мариенбад
Ответ оплачен. Пожалейте, телеграфируйте, где Бейльця? Мариенбаде или Остенде?
Соломон Курлендер
73. Шлойма Курлендер из Варшавы – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Ответ оплачен. Телеграфируйте, правда ли Бейльця, Сорокер, Марьямчик исчезли? Их адреса? Сжальтесь. Готов ехать Мариенбад, Остенде.
Соломон Курлендер
74. Бейльця Курлендер из Александрова – Шлойме Курлендеру в Варшаву
Ехала Мариенбада Берлин Варшаву. Случилось несчастье. Вещи задержаны границе. Приезжай деньгами или вышли Александрове триста. Телеграфируй.
Бейльця
75. Эстер Сорокер из Варшавы – Хаиму Сорокеру в Берлин
Зачем торопиться Варшаву? Бейльци, Брони еще нет. Шеренцис, Пекелис тоже нет. Лейця Бройхштул Петрикове. Отец Марьямчик приехал разводить Ханцю. Можешь тоже. Выбор большой.
Эстер
76. Бейльця Курлендер из Александрова – Шлойме Курлендеру в Варшаву
Вчера телеграфировала приехать Александрове или выслать триста. Почему нет ответа? Телеграфируй.
Бейльця
77. Перл Ямайчиха из Мариенбада – Велвлу Ямайкеру в Варшаву
Вчера телеграфировала не приезжать Мариенбад. Сватовство мыльный пузырь. Бейльци, Брони, Сорокера, Марьямчика Остенде нет. Я, дети едем Берлин Варшаву. Телеграфируй.
Перл
78. Ицхок-Меер Шеренцис и Ицхок-Меер Пекелис из Варшавы – Ямайчихе в Мариенбад
Ответ оплачен. Чапник телеграфировал, где Шеренцис, Пекелис. Телеграфируйте, нет ли Шейнци, Крейнци Мариенбаде. Едут Остенде? Беспокоимся.
Шеренцис, Пекелис
79. Бейльця Курлендер из Александрова – Шлойме Курлендеру в Варшаву
Почему не приезжаешь Александрове? Не высылаешь триста? Пропали все вещи. Крупные убытки! Беспокоюсь. Телеграфируй.
Бейльця
80. Мадам Шеренцис и мадам Пекелис из Мариенбада – Шеренцису и Пекелису в Варшаву
Едем Варшаву. Остановимся Берлине Вертгейм. Приветствуем.
Шейнця, Крейнця
81. Александр Свирский из Кишинева – Перл Ямайчихе в Мариенбад
Деньги пропали. Напрасные расходы. Но большой скандал. Предлагаю письмом три партии вашим дочерям. Телеграфируйте, приехать Мариенбад или рандеву Вена отель Националь? Товар первый сорт. Один врач, два юриста. Лучшие референции.
Свирский
82. Калмен Бройхштул из Варшавы – Лейце Бройхштул в Петриков
Узнал Курлендер подделал письма Сорокера Бейльде. Сорокер подает Курлендера суд. Меня свидетелем. Курлендер Остенде. Ищет Бейльцю. Просит прощения. Приезжай Варшаву. Целую.
Калмен
83. Броня Лойферман из Берлина – Гиршу Лойферману в Варшаву
Телеграмму Мариенбад получила здесь. Завтра Варшаве. Будь Александрове. Телеграфируй зачем Лейця Петрикове? Где Бейльця? Целую,
Броня
84.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14