Он обещал не причинять вреда городу в случае добровольной сдачи. Обманутые москвичи открыли крепостные ворота. Татары ворвались в Кремль и учинили резню. Напоследок Тохтамыш сжег Москву и ушел в степи.
В годы татарской войны на Руси произошла церковная смута. Дмитрий Иванович своей властью поставил во главе церкви некоего Митяя, преданного ему хранителя княжеской печати. Но высшие иерархи церкви воспротивились его выбору. Посланный в Константинополь на поставление Митяй был, по-видимому, отравлен, а у Руси оказалось сразу два митрополита грек " Киприан и Пимен. Киприан пытался пробраться в Москву из Литвы, но был с позором выслан обратно, за что предал князя Дмитрия анафеме. На поле Куликово Дмитрий явился «проклятым князем». Духовным отцом Куликовской битвы считают знаменитого московского подвижника инока Сергия Радонежского.
Сохранилось «Житие Сергия», основанное на воспоминаниях современников. Будущий отец Сергий " в миру Варфоломей, родился в семье ростовского боярина Кирилла. Семья владела имением под Ростовом. Но ее благополучие оказалось подорвано татарскими набегами и московским владычеством. Иван Калита подчинил себе половину Ростовского княжества. Присланные им воеводы повесили на дереве вниз головой боярина Аверкия, местного тысяцкого. Вскоре же семья Кирилла по своей воле или по принуждению переселилась из родных мест в Радонеж под Москвой. Разоренная семья не обрела благополучия на новом месте. На Руси существовала традиция: те, кто терпел неудачу в мирской жизни, искали последнее прибежище в монастыре. Не прижившись на московской службе, Кирилл ушел в монастырь. Его примеру последовали жена и двое сыновей. По настоянию Варфоломея братья решили жить отшельниками. Они выстроили себе сначала деревянную будку-келью, а затем небольшую церковку посреди дремучего леса за Радонежем. Старшему брату тяготы и лишения жизни в лесу скоро надоели, и он ушел в столицу. Младший брат, принявший в монашестве имя Сергия, около двух лет провел в одиночестве. Со временем келья Сергия стала центром небольшого монастырька, посвященного Святой Троице. Жизнь монахов была заполнена каждодневным изнурительным трудом. Сергий был одушевлен идеей любви к ближнему и служил братии «аки раб»: носил воду, рубил дрова, пек для всех хлеб. В отличие от старых монастырей Троицкий не блистал богатством. Сергий с братией вели нищенскую жизнь. Но среди иноков появились и состоятельные люди. Однажды Сергий из-за отсутствия хлеба голодал четыре дня. На четвертый он пошел наниматься в плотники к одному из состоятельных старцев своей обители. Целый день он трудился в поте лица, после чего старец расплатился с ним «решетом хлебов гнилых».
К XIV в. языческая Русь превратилась в Святую Русь. Но, как и в языческие времена, Византия, переживавшая последний расцвет, оставалась для нее источником духовного просвещения. Русское духовенство следило за религиозными исканиями Византии. В XIV в. у греков было три формы монашества. В одних монастырях братья вели «особую» жизнь: каждый держал деньги и личное имущество в своей келье, питался и одевался в зависимости от своего достатка. «Особножительские» обители владели селами, вели торговлю, иногда занимались ростовщичеством. В других монастырях существовала монашеская община (по-гречески " киновий, по латыни " коммуна). Такой строй отвечал вековечной мечте христиан о справедливом устройстве земной жизни в соответствии с идеальными представлениями о царстве Божьем. В обителях-коммунах имущество было общим, члены общины проводили жизнь в непрестанном труде, питаясь плодами рук своих, исповедуя принципы братства и любви к ближнему. Покидая общину, избранные монахи удалялись в пустынь, чтобы вести жизнь отшельника. То была высшая форма аскетизма.
В середине XIV в. патриаршая кафедра в Константинополе утратила контроль за многими православными епархиями. Патриарх Филофей старался отыскать авторитетных церковных деятелей в балканских и восточноевропейских странах, способных поддержать рушившееся единство вселенской православной церкви. На Руси его выбор пал на Сергия Радонежского. Филофей направил Сергию послание и крест. Его грамота определила дальнейшую судьбу Троицкого монастыря. Хваля Сергия за добродетельную жизнь, Филофей наказывал ему принять новый устав: «Совет добрый даю вам, чтобы вы устроили общежительство». Реформа грозила разрушить привычный уклад жизни монахов. Братия заволновалась, и Сергию пришлось бежать из обители. Он готов был основать новый монастырь. Но митрополит вернул его в Троицу, пообещав изгнать оттуда всех его недругов. В Троицком монастыре, а затем и во многих других обителях, основанных учениками Сергия, был введен устав, запрещавший братии иметь личное имущество. Новый порядок предполагал общее ведение хозяйства, общую трапезу, общее владение имуществом.
В своей обители Сергий построил храм в честь Святой Троицы, «чтобы постоянным взиранием на него побеждать страх перед ненавистной раздельностью мира». Догмат о Святой Троице занимал одно из центральных мест в системе православного богословия. В глазах верующих Троица стала олицетворять исток и родник жизни, идею единения мира и всеобщей любви, все то, что противостояло смертоносным раздорами «разделенности».
Татарское иго разорило Русь материально и нравственно. Народу надо было вернуть веру, а через веру " нравственность. Сергий был одним из тех, кто способствовал этому. Накануне Куликовской битвы он обратился к Дмитрию Ивановичу с грамотой. Его обращение укрепило дух армии. Еще более глубокое влияние на своих современников Сергий оказал примером своей жизни.
Основанный Сергием Радонежским Троицкий монастырь стал одним из значительных центров средневековой русской культуры. Труды книжных мастеров Троицы сохранили на века многие памятники отечественной письменности. В монастыре уже в XV в. возникла собственная литературная традиция. Составленное в его стенах «Сказание о Мамаевом побоище» привлекало внимание многих поколений читателей. В Троицком монастыре сформировался талант Андрея Рублева, живопись которого составила эпоху в развитии древнерусского искусства.
Глава 1
МОСКОВСКАЯ МЕЖДОУСОБИЦА
Историки высказывали удивление по поводу «таинственных исторических сил, работавших над подготовкой успехов Московского княжества с первых минут его существования». Быстрое возвышение Москвы задерживало процесс дробления Севере-Восточной Руси, позволяло собирать «дробившиеся части в нечто целое». Приведенные слова В. О. Ключевского оказали глубокое влияние на русскую историческую мысль. В блестящем исследовании о Московском государстве А. Е. Пресняков сосредоточил внимание на формировании основ новой государственности при ближайших преемниках Ивана Калиты, на собирании власти московскими великими князьями.
Понятие «собирание власти» не вполне точно отражает факт завоевания Москвой различных не принадлежавших ей земель. На первых порах эти завоевания не имели важных исторических последствий, поскольку процесс дробления Северо-Восточной Руси продолжался весь XIV век. Начальные успехи Москвы не заключали в себе ничего загадочного. Московское княжество избежало дробления, сокрушившего мощь старых и вновь образовавшихся великих княжеств Руси. Помимо объективных причин успеху Москвы благоприятствовали чисто случайные моменты: слабая рождаемость в семье Ивана Калиты и смертоносное действие чумных эпидемий, унесших жизнь почти всех его ближайших потомков.
Победитель татар Дмитрий Донской в своей внутренней политике следовал принципам, которые воспроизводили и углубляли порядки раздробленности. Он был первым из Даниловичей, оставившим после себя многочисленное потомство. Разделив «отчину» между пятью сыновьями, Дмитрий подготовил почву для усобиц, грозивших навсегда подорвать могущество Москвы.
Князь Дмитрий благословил сына-наследника Василия «своею отчиной великим княжением» Владимирским. Что касается Москвы, она становилась совместным владением четырех старших сыновей государя. Старший сын, кроме того, получил Коломну, Юрий " Звенигород, Андрей " Можайск, Петр " Дмитров. Младшему сыну Константину княжество было выделено позже.
Пока Владимирское княжество оставалось ядром государства и главной опорой великокняжеской власти, передача короны наследнику обеспечивала ему «старейшинство» среди братии и всех прочих русских князей. Однако в XV в. ситуация существенно изменилась. Владимир пришел в полный упадок, а средоточием могущества великого князя стала собственно Московская земля. Продолжая делить московскую «отчину», государь собственными руками разрушал фундамент сильной великокняжеской власти.
Примитивный строй организации московской государственной власти лишал ее необходимой устойчивости. Владетелем государства " «отчины» выступала вся княжеская семья, которую после смерти князя формально возглавляла его вдова. Она улаживала конфликты между сыновьями, делила между ними выморочные удельные княжества и пр.
Василий I (1389 " 1425) не выделялся способностями среди братьев. В юности он четыре года провел в ордынском плену. Когда княжич достиг совершеннолетия, доброхоты помогли ему бежать из Орды в Литву. Повидимому, там он был помолвлен с дочерью правителя Литвы князя Витовта. Взойдя на трон, Василий I проводил политику подчинения Орде и старался использовать ее мощь для расширения московских владений. От Тохтамыша московский государь получил ярлык на великое княжество Нижегородское. Местные князья пытались вернуть себе наследственные владения, что привело к многолетней междоусобице. Вмешательство татар упрочило их господство над Русью.
Разгром Золотой Орды среднеазиатским завоевателем Тимуром создал благоприятные возможности для освобождения Руси от иноземного ига. Но Василий I не решился продолжить дело отца. Подчиняя себе русские земли, Литва брала на себя функции защиты их от татар. Литва никогда не признавала власти Орды. Дань, которую платили ханам южнорусские города, не равнозначна была татарскому игу. В 1399 г. литовский великий князь Витовт, собрав многочисленные силы, попытался нанести Орде решающий удар и отбросить ее от своих границ. Сражение развернулось на берегах р. Ворскла и закончилось бегством Витовта. Победителем Витовта был воинственный нагайский правитель Едигей, подкрепивший войско золотоордынского хана.
В 1408 г. Едигей совершил опустошительный набег на Москву. Тверь выступила в качестве его союзника. Татарам не удалось захватить столицу, но они подвергли страшному разгрому окрестности Москвы, Ростов и Нижний Новгород.
В дни набега Едимей направил грамоту Василию I, упрекая его в неверности. Грамота давала наглядное представление о роли бояр в управлении Московским государством. Едимей хвалил Федора Кошку, отстаивавшего в думе традиционную политику подчинения татарам, и ругал сына Кошки казначея Ивана Кошкина, не желавшего посылать дань в Орду. Василий I, по утверждению Едигея, покорно следовал всем советам " «слову и думе» своего боярина-любимца. (Кошкины были прямыми предками бояр Романовых)
Церковная смута, происходившая при Дмитрии Донском, завершилась поражением великокняжеской власти. Василий I не помышлял о том, чтобы поставить на митрополию доверенного чиновника. Русскую церковь возглавил Киприан, византиец славянского происхождения. В отличие от своего предшественника Алексея он не собирался подчинять церковную политику целям Москвы. Восстановив единую церковную организацию на всей территории Руси и Литвы, Киприан старался потушить религиозную рознь и ради этой цели первым предложил объединить православную и католическую церковь в пределах Литвы. Гибнущая Византийская империя давно искала пути к военному союзу с католическим Западом. Покровитель Киприана император Иоанн V принял католичество, рассчитывая на поддержку Рима. Патриарху пришлось смириться с таким неслыханным отступничеством монарха. Идея унии давно обсуждалась в европейских столицах, и Киприан надеялся осуществить первый опыт унии на территории своей митрополии. Поскольку в Москве никаких католиков не бьло, унию предполагалось ввести, повидимому, только на территории Литвы и Польши. Польский король Ягайло, сменив православную веру на католическую, с полным основанием рассчитывал на то, что уния поможет ему насадить католицизм в пределах Литвы. Ягайло выступил как инициатор унии вместе с Киприаном. Однако патриарх отклонил их предложение. В Москве идея унии вызывала осторожное отношение. Василий I на всякий случай воспретил поминать имя императора на богослужениях в Успенском соборе. Патриарх был встревожен этим и отправил в Москву обширное увещевательное послание. При Василии I Москва все больше втягивалась в орбиту литовского влияния. Киприан использовал весь авторитет церкви, чтобы не допустить войны между Литвой и Русью. Население Смоленского княжества тщетно просило Москву о помощи в войне с литовцами. Василий I отклонил призывы Смоленска. В 1404 г. Литва завоевала Смоленскую землю. Литовское нашествие грозило Пскову. Москва отказала в помощи также и псковичам.
Киприан оставил заметный след в истории русского летописания. Составленный при его дворе «свод 1408 г.» явился по существу первым московским летописным сводом общерусского значения. Характерной чертой свода, законченного уже после смерти Киприана, было критическое отношение к Дмитрию Донскому. Назначив своего любимца Митяя митрополитом, князь положил начало долгой церковной смуте. «Повесть о Митяе», включенная в свод, изображала деятельность претендента в сатирическом свете. Составитель свода резко осудил князя Дмитрия и владыку Алексея за вероломство в отношении тверского князя, которого пригласили в Москву и, нарушив клятву, арестовали.
Киприан предал анафеме князя Дмитрия накануне его похода против Мамая. О Мамаевом побоище грек узнал в Киеве по слухам. Знаменитая битва была в глазах митрополита-изгнанника маловажным событием. В своде 1408 г. ход битвы описан кратко и с помощью тусклых штампов («бысть… брань крепка зело и сеча зла»). Летописец не упоминает имени героя битвы Владимира Андреевича. Лишь рассказ о погибших в битве воеводах носит конкретный характер: сводчик включил в текст источник церковного происхождения " синодик побиенных на поле Куликове.
Значительно подробнее, чем Куликовскую битву, летописец описал злополучное нападение на Москву Тохтамыша в 1382 г. На Дону Дмитрий победил Мамая, который отнюдь не был «царем» Орды. Его мужество подверглось испытанию, когда на Русь нагрянул хан. Князь Дмитрий, "слышав, что сам царь (Тохтамыш. « Р.С.) идет на него со всею силою своею, не ста на бой, ни противу его поднял рукы… но поеха в свой град на Кострому». Летописец не счел нужным сослаться на необходимость собрать полки. Его слова ставили под сомнение доблесть Дмитрия Донского. Сводчик упоминает имя князя Остея, внука Ольгерда, взявшего на себя оборону Москвы и погибшего от рук татар. Он указывает на активные действия князя Владимира Андреевича, разбившего татарские разъезды под Волоколамском. Но о Дмитрии замечает, что тот оставался в Костроме, ничего не предпринимая. В момент татарского нашествия Москву покинул не только Дмитрий Иванович, но и Киприан. Сведения об этом в летописи не фигурировали. Киприан укрылся в Твери, что и дало Дмитрию Донскому повод ко вторичному изгнанию Киприана за рубеж.
По традиции летописцы сопровождали известие о «преставлении» государя панегириком в его честь. В московском своде 1408 г. кончине Дмитрия Ивановича уделено немного строк, нет указания на его воинские заслуги, победу на поле Куликовом, отсутствует перечень его добродетелей.
Киприан взошел на киевскую митрополию как ставленник язычника Ольгерда. Это обстоятельство, без сомнения, отразилось в своде 1408 г. Называя Ольгерда «безбожным и нечестивым», книжник из митрополичьего дома отдавал должное исключительным личным качествам князя. Ольгерд, подчеркивал летописец, всех литовских князей «превзыде властию и саном, но не пива и меду не пиаше, ни вина, ни кваса кисла, и великомуство и воздержание приобрете себе, крепку думу от себе». На войне Ольгерд побеждал, потому что «не токма силою, елико уменьем воеваше». Киприан поддерживал дружеские отношения с Ольгердовичами до конца жизни. Но позицию митрополита определяли не только его личные привязанности. Действия католика Ягайло Киприану не мешали управлять русской епархией и расширять ее пределы. Напротив того, действия Дмитрия Донского, старавшегося превратить общерусскую церковь в московскую, грозили полным расколом единой церковной организации Руси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
В годы татарской войны на Руси произошла церковная смута. Дмитрий Иванович своей властью поставил во главе церкви некоего Митяя, преданного ему хранителя княжеской печати. Но высшие иерархи церкви воспротивились его выбору. Посланный в Константинополь на поставление Митяй был, по-видимому, отравлен, а у Руси оказалось сразу два митрополита грек " Киприан и Пимен. Киприан пытался пробраться в Москву из Литвы, но был с позором выслан обратно, за что предал князя Дмитрия анафеме. На поле Куликово Дмитрий явился «проклятым князем». Духовным отцом Куликовской битвы считают знаменитого московского подвижника инока Сергия Радонежского.
Сохранилось «Житие Сергия», основанное на воспоминаниях современников. Будущий отец Сергий " в миру Варфоломей, родился в семье ростовского боярина Кирилла. Семья владела имением под Ростовом. Но ее благополучие оказалось подорвано татарскими набегами и московским владычеством. Иван Калита подчинил себе половину Ростовского княжества. Присланные им воеводы повесили на дереве вниз головой боярина Аверкия, местного тысяцкого. Вскоре же семья Кирилла по своей воле или по принуждению переселилась из родных мест в Радонеж под Москвой. Разоренная семья не обрела благополучия на новом месте. На Руси существовала традиция: те, кто терпел неудачу в мирской жизни, искали последнее прибежище в монастыре. Не прижившись на московской службе, Кирилл ушел в монастырь. Его примеру последовали жена и двое сыновей. По настоянию Варфоломея братья решили жить отшельниками. Они выстроили себе сначала деревянную будку-келью, а затем небольшую церковку посреди дремучего леса за Радонежем. Старшему брату тяготы и лишения жизни в лесу скоро надоели, и он ушел в столицу. Младший брат, принявший в монашестве имя Сергия, около двух лет провел в одиночестве. Со временем келья Сергия стала центром небольшого монастырька, посвященного Святой Троице. Жизнь монахов была заполнена каждодневным изнурительным трудом. Сергий был одушевлен идеей любви к ближнему и служил братии «аки раб»: носил воду, рубил дрова, пек для всех хлеб. В отличие от старых монастырей Троицкий не блистал богатством. Сергий с братией вели нищенскую жизнь. Но среди иноков появились и состоятельные люди. Однажды Сергий из-за отсутствия хлеба голодал четыре дня. На четвертый он пошел наниматься в плотники к одному из состоятельных старцев своей обители. Целый день он трудился в поте лица, после чего старец расплатился с ним «решетом хлебов гнилых».
К XIV в. языческая Русь превратилась в Святую Русь. Но, как и в языческие времена, Византия, переживавшая последний расцвет, оставалась для нее источником духовного просвещения. Русское духовенство следило за религиозными исканиями Византии. В XIV в. у греков было три формы монашества. В одних монастырях братья вели «особую» жизнь: каждый держал деньги и личное имущество в своей келье, питался и одевался в зависимости от своего достатка. «Особножительские» обители владели селами, вели торговлю, иногда занимались ростовщичеством. В других монастырях существовала монашеская община (по-гречески " киновий, по латыни " коммуна). Такой строй отвечал вековечной мечте христиан о справедливом устройстве земной жизни в соответствии с идеальными представлениями о царстве Божьем. В обителях-коммунах имущество было общим, члены общины проводили жизнь в непрестанном труде, питаясь плодами рук своих, исповедуя принципы братства и любви к ближнему. Покидая общину, избранные монахи удалялись в пустынь, чтобы вести жизнь отшельника. То была высшая форма аскетизма.
В середине XIV в. патриаршая кафедра в Константинополе утратила контроль за многими православными епархиями. Патриарх Филофей старался отыскать авторитетных церковных деятелей в балканских и восточноевропейских странах, способных поддержать рушившееся единство вселенской православной церкви. На Руси его выбор пал на Сергия Радонежского. Филофей направил Сергию послание и крест. Его грамота определила дальнейшую судьбу Троицкого монастыря. Хваля Сергия за добродетельную жизнь, Филофей наказывал ему принять новый устав: «Совет добрый даю вам, чтобы вы устроили общежительство». Реформа грозила разрушить привычный уклад жизни монахов. Братия заволновалась, и Сергию пришлось бежать из обители. Он готов был основать новый монастырь. Но митрополит вернул его в Троицу, пообещав изгнать оттуда всех его недругов. В Троицком монастыре, а затем и во многих других обителях, основанных учениками Сергия, был введен устав, запрещавший братии иметь личное имущество. Новый порядок предполагал общее ведение хозяйства, общую трапезу, общее владение имуществом.
В своей обители Сергий построил храм в честь Святой Троицы, «чтобы постоянным взиранием на него побеждать страх перед ненавистной раздельностью мира». Догмат о Святой Троице занимал одно из центральных мест в системе православного богословия. В глазах верующих Троица стала олицетворять исток и родник жизни, идею единения мира и всеобщей любви, все то, что противостояло смертоносным раздорами «разделенности».
Татарское иго разорило Русь материально и нравственно. Народу надо было вернуть веру, а через веру " нравственность. Сергий был одним из тех, кто способствовал этому. Накануне Куликовской битвы он обратился к Дмитрию Ивановичу с грамотой. Его обращение укрепило дух армии. Еще более глубокое влияние на своих современников Сергий оказал примером своей жизни.
Основанный Сергием Радонежским Троицкий монастырь стал одним из значительных центров средневековой русской культуры. Труды книжных мастеров Троицы сохранили на века многие памятники отечественной письменности. В монастыре уже в XV в. возникла собственная литературная традиция. Составленное в его стенах «Сказание о Мамаевом побоище» привлекало внимание многих поколений читателей. В Троицком монастыре сформировался талант Андрея Рублева, живопись которого составила эпоху в развитии древнерусского искусства.
Глава 1
МОСКОВСКАЯ МЕЖДОУСОБИЦА
Историки высказывали удивление по поводу «таинственных исторических сил, работавших над подготовкой успехов Московского княжества с первых минут его существования». Быстрое возвышение Москвы задерживало процесс дробления Севере-Восточной Руси, позволяло собирать «дробившиеся части в нечто целое». Приведенные слова В. О. Ключевского оказали глубокое влияние на русскую историческую мысль. В блестящем исследовании о Московском государстве А. Е. Пресняков сосредоточил внимание на формировании основ новой государственности при ближайших преемниках Ивана Калиты, на собирании власти московскими великими князьями.
Понятие «собирание власти» не вполне точно отражает факт завоевания Москвой различных не принадлежавших ей земель. На первых порах эти завоевания не имели важных исторических последствий, поскольку процесс дробления Северо-Восточной Руси продолжался весь XIV век. Начальные успехи Москвы не заключали в себе ничего загадочного. Московское княжество избежало дробления, сокрушившего мощь старых и вновь образовавшихся великих княжеств Руси. Помимо объективных причин успеху Москвы благоприятствовали чисто случайные моменты: слабая рождаемость в семье Ивана Калиты и смертоносное действие чумных эпидемий, унесших жизнь почти всех его ближайших потомков.
Победитель татар Дмитрий Донской в своей внутренней политике следовал принципам, которые воспроизводили и углубляли порядки раздробленности. Он был первым из Даниловичей, оставившим после себя многочисленное потомство. Разделив «отчину» между пятью сыновьями, Дмитрий подготовил почву для усобиц, грозивших навсегда подорвать могущество Москвы.
Князь Дмитрий благословил сына-наследника Василия «своею отчиной великим княжением» Владимирским. Что касается Москвы, она становилась совместным владением четырех старших сыновей государя. Старший сын, кроме того, получил Коломну, Юрий " Звенигород, Андрей " Можайск, Петр " Дмитров. Младшему сыну Константину княжество было выделено позже.
Пока Владимирское княжество оставалось ядром государства и главной опорой великокняжеской власти, передача короны наследнику обеспечивала ему «старейшинство» среди братии и всех прочих русских князей. Однако в XV в. ситуация существенно изменилась. Владимир пришел в полный упадок, а средоточием могущества великого князя стала собственно Московская земля. Продолжая делить московскую «отчину», государь собственными руками разрушал фундамент сильной великокняжеской власти.
Примитивный строй организации московской государственной власти лишал ее необходимой устойчивости. Владетелем государства " «отчины» выступала вся княжеская семья, которую после смерти князя формально возглавляла его вдова. Она улаживала конфликты между сыновьями, делила между ними выморочные удельные княжества и пр.
Василий I (1389 " 1425) не выделялся способностями среди братьев. В юности он четыре года провел в ордынском плену. Когда княжич достиг совершеннолетия, доброхоты помогли ему бежать из Орды в Литву. Повидимому, там он был помолвлен с дочерью правителя Литвы князя Витовта. Взойдя на трон, Василий I проводил политику подчинения Орде и старался использовать ее мощь для расширения московских владений. От Тохтамыша московский государь получил ярлык на великое княжество Нижегородское. Местные князья пытались вернуть себе наследственные владения, что привело к многолетней междоусобице. Вмешательство татар упрочило их господство над Русью.
Разгром Золотой Орды среднеазиатским завоевателем Тимуром создал благоприятные возможности для освобождения Руси от иноземного ига. Но Василий I не решился продолжить дело отца. Подчиняя себе русские земли, Литва брала на себя функции защиты их от татар. Литва никогда не признавала власти Орды. Дань, которую платили ханам южнорусские города, не равнозначна была татарскому игу. В 1399 г. литовский великий князь Витовт, собрав многочисленные силы, попытался нанести Орде решающий удар и отбросить ее от своих границ. Сражение развернулось на берегах р. Ворскла и закончилось бегством Витовта. Победителем Витовта был воинственный нагайский правитель Едигей, подкрепивший войско золотоордынского хана.
В 1408 г. Едигей совершил опустошительный набег на Москву. Тверь выступила в качестве его союзника. Татарам не удалось захватить столицу, но они подвергли страшному разгрому окрестности Москвы, Ростов и Нижний Новгород.
В дни набега Едимей направил грамоту Василию I, упрекая его в неверности. Грамота давала наглядное представление о роли бояр в управлении Московским государством. Едимей хвалил Федора Кошку, отстаивавшего в думе традиционную политику подчинения татарам, и ругал сына Кошки казначея Ивана Кошкина, не желавшего посылать дань в Орду. Василий I, по утверждению Едигея, покорно следовал всем советам " «слову и думе» своего боярина-любимца. (Кошкины были прямыми предками бояр Романовых)
Церковная смута, происходившая при Дмитрии Донском, завершилась поражением великокняжеской власти. Василий I не помышлял о том, чтобы поставить на митрополию доверенного чиновника. Русскую церковь возглавил Киприан, византиец славянского происхождения. В отличие от своего предшественника Алексея он не собирался подчинять церковную политику целям Москвы. Восстановив единую церковную организацию на всей территории Руси и Литвы, Киприан старался потушить религиозную рознь и ради этой цели первым предложил объединить православную и католическую церковь в пределах Литвы. Гибнущая Византийская империя давно искала пути к военному союзу с католическим Западом. Покровитель Киприана император Иоанн V принял католичество, рассчитывая на поддержку Рима. Патриарху пришлось смириться с таким неслыханным отступничеством монарха. Идея унии давно обсуждалась в европейских столицах, и Киприан надеялся осуществить первый опыт унии на территории своей митрополии. Поскольку в Москве никаких католиков не бьло, унию предполагалось ввести, повидимому, только на территории Литвы и Польши. Польский король Ягайло, сменив православную веру на католическую, с полным основанием рассчитывал на то, что уния поможет ему насадить католицизм в пределах Литвы. Ягайло выступил как инициатор унии вместе с Киприаном. Однако патриарх отклонил их предложение. В Москве идея унии вызывала осторожное отношение. Василий I на всякий случай воспретил поминать имя императора на богослужениях в Успенском соборе. Патриарх был встревожен этим и отправил в Москву обширное увещевательное послание. При Василии I Москва все больше втягивалась в орбиту литовского влияния. Киприан использовал весь авторитет церкви, чтобы не допустить войны между Литвой и Русью. Население Смоленского княжества тщетно просило Москву о помощи в войне с литовцами. Василий I отклонил призывы Смоленска. В 1404 г. Литва завоевала Смоленскую землю. Литовское нашествие грозило Пскову. Москва отказала в помощи также и псковичам.
Киприан оставил заметный след в истории русского летописания. Составленный при его дворе «свод 1408 г.» явился по существу первым московским летописным сводом общерусского значения. Характерной чертой свода, законченного уже после смерти Киприана, было критическое отношение к Дмитрию Донскому. Назначив своего любимца Митяя митрополитом, князь положил начало долгой церковной смуте. «Повесть о Митяе», включенная в свод, изображала деятельность претендента в сатирическом свете. Составитель свода резко осудил князя Дмитрия и владыку Алексея за вероломство в отношении тверского князя, которого пригласили в Москву и, нарушив клятву, арестовали.
Киприан предал анафеме князя Дмитрия накануне его похода против Мамая. О Мамаевом побоище грек узнал в Киеве по слухам. Знаменитая битва была в глазах митрополита-изгнанника маловажным событием. В своде 1408 г. ход битвы описан кратко и с помощью тусклых штампов («бысть… брань крепка зело и сеча зла»). Летописец не упоминает имени героя битвы Владимира Андреевича. Лишь рассказ о погибших в битве воеводах носит конкретный характер: сводчик включил в текст источник церковного происхождения " синодик побиенных на поле Куликове.
Значительно подробнее, чем Куликовскую битву, летописец описал злополучное нападение на Москву Тохтамыша в 1382 г. На Дону Дмитрий победил Мамая, который отнюдь не был «царем» Орды. Его мужество подверглось испытанию, когда на Русь нагрянул хан. Князь Дмитрий, "слышав, что сам царь (Тохтамыш. « Р.С.) идет на него со всею силою своею, не ста на бой, ни противу его поднял рукы… но поеха в свой град на Кострому». Летописец не счел нужным сослаться на необходимость собрать полки. Его слова ставили под сомнение доблесть Дмитрия Донского. Сводчик упоминает имя князя Остея, внука Ольгерда, взявшего на себя оборону Москвы и погибшего от рук татар. Он указывает на активные действия князя Владимира Андреевича, разбившего татарские разъезды под Волоколамском. Но о Дмитрии замечает, что тот оставался в Костроме, ничего не предпринимая. В момент татарского нашествия Москву покинул не только Дмитрий Иванович, но и Киприан. Сведения об этом в летописи не фигурировали. Киприан укрылся в Твери, что и дало Дмитрию Донскому повод ко вторичному изгнанию Киприана за рубеж.
По традиции летописцы сопровождали известие о «преставлении» государя панегириком в его честь. В московском своде 1408 г. кончине Дмитрия Ивановича уделено немного строк, нет указания на его воинские заслуги, победу на поле Куликовом, отсутствует перечень его добродетелей.
Киприан взошел на киевскую митрополию как ставленник язычника Ольгерда. Это обстоятельство, без сомнения, отразилось в своде 1408 г. Называя Ольгерда «безбожным и нечестивым», книжник из митрополичьего дома отдавал должное исключительным личным качествам князя. Ольгерд, подчеркивал летописец, всех литовских князей «превзыде властию и саном, но не пива и меду не пиаше, ни вина, ни кваса кисла, и великомуство и воздержание приобрете себе, крепку думу от себе». На войне Ольгерд побеждал, потому что «не токма силою, елико уменьем воеваше». Киприан поддерживал дружеские отношения с Ольгердовичами до конца жизни. Но позицию митрополита определяли не только его личные привязанности. Действия католика Ягайло Киприану не мешали управлять русской епархией и расширять ее пределы. Напротив того, действия Дмитрия Донского, старавшегося превратить общерусскую церковь в московскую, грозили полным расколом единой церковной организации Руси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34