И в сердце вливается яд:«Одни только пасынки вольной природы,Не ведая счастья, не зная свободы,Одни только люди не спят!..» О люди! Среди бесконечного мира,Где нет ни рабов, ни царей,В тиши этих чудных ночей,Вы – чуждые гости средь чуждого пира…Вселенная – царство свободы и мира,А вы – достоянье цепей… СС, с. 23, подпись: Н. Никто; МС; «Из стен неволи». Печ. по «Звёздным песням» I, с. 73.
1879 Милый друг, безумно смелый,Честный и живой,Быстро время пролетелоНаших встреч с тобой! Если я к тебе, бывало,Мрачный приходилИ, подавленный, усталый,С грустью говорил О тоске невыносимой,Что людей гнетётВ этой жизни нестерпимойГоря и невзгод, – Ты рассеянно молчала,Слушая меня,И скучала, и зевала,Сон едва гоня. Но когда в порыве новомРечь я заводилО борьбе с врагом суровымДо последних сил, Снова клялся за свободуДушу положитьИ врагам за все невзгодыБратьев отомстить, – Все черты твои светлели, –Нет следа тоски!И глаза твои горелиСловно огоньки… СС, с. 21, подпись: Н. Никто; МС; «Из стен неволи». Печ. по «Звёздным песням» I, с. 87. Обращено к первой жене Морозова и его соратнику по революционной борьбе Ольге Спиридоновке Любатович (1854–1917), сестре В. С. Любатович (с;я. прим. 83).
1879 Тайное собрание
Написано совместно с Д. К. Уж как в Третьем отделенья,По царёву повеленью,Храбрый Дрентельн-генералВсех жандармов собирал. Чтоб царю служили смело,Наливал по рюмке целой,По полтиннику дарил,«Эй, ребята! – говорил. – Подозрительные лица10 Появилися в столице,И бунтуют, и мутят,И царя убить хотят! Уж вы, синие мундиры!Обыщите все квартиры.Мной на то дана вам власть –Знай тащи, ребята, в часть! Если где сопротивленье –В зубы бей без рассужденья.Сам, мол, Дрентельн-генерал20 Отвечает за скандал!» Но, исполнены печали,Голубые отвечали:«Ах, отец ты наш родной,Предводитель удалой! Показали бы примерно,Как тебе мы служим верно,Да сумнительно, вишь, тут –Сохрани господь – убьют!» На такое заявленье30 Молвил Дрентельн без смущенья:«Стой, ребята, не страшись!Вот перцовка – подкрепись! Дам на каждого две ротыГосударевой пехоты,Казаков прибавлю взвод –Знай подталкивай вперёд!.. Всем отрядом, душ хоть в триста,Двиньтесь вы на нигилиста,Навалитесь на него –40 И не пикнет ничего!» Тут жандармы ободрились,Усмехнулись, поклонились,И ответил бодро всяк:«Ладно будет, коли так! Уж послужим мы престолу,Уничтожим мы крамолу,И всем недругам твоимВ кровь мы зубы раздробим!» И пошли у нас в столице50 Рыскать синих вереницы;Хочет доблестная ратьЦелый Питер обыскать! СС, с. 17, с подзаг. «По городским слухам». Печ. по МС, с. 76.
Некоторые мотивы и строки «Тайного собрания» Морозов впоследствии использовал в другом стихотворении – «Песне о Громове-генерале. Поэме из времён покойной памяти III Отделения» (см. «Звёздные песни» I, с. 147).
«Тайное собрание» написано совместно с Д. А. Клеменцем (см. о нём прим. 81); сатирические куплеты его различных вариантах и с добавлениями были популярны в студенческой среде 1880–1890 годов. Дрентельн А. Р. – шеф жандармов, начальник III Отделения с 1878 по 1880 г. Голубые – здесь: жандармы, носившие голубые мундиры.
1879 Завет
П. С. Поливанову Когда овладеет душою печаль,Ты вспомни, что скрыта грядущего дальВ тумане от нашего взора,Что жизнь наша часто страдании полна,Но вдруг озаряется счастьем она,Как полночь огнём метеора. Не надобно в жизни излишних вериг!Ведь каждый мучительно прожитый мигНа близких тебе отзовётся!Всецело должны мы для ближнего жить,Должны для него мы себя сохранитьИ бодро с невзгодой бороться! В тяжёлые дни испытаний и бедДаёт нам Вселенная вечный завет,Который гласит всем скорбящим:«Во имя надежды, во имя любви,В несчастье грядущим и прошлым живи,А в счастье живи настоящим!» «Из стен неволи», с. 11. Печ. по «Звёздным песням» I, с. 26.
Поливанов Пётр Сергеевич (1859–1903) – народоволец. Два года Содержался в Алексеевской равелине Петропавловской крепости, 18 лет – в Шлиссельбургской крепости. Из ссылки бежал за границу, где кончил жизнь самоубийством.
Конец 1370-х годов Там, средь движеньяВечных систем мировых,Нет треволненьяБурь и страданий земных.Здесь же народы,Вечно в цепях и крови,Ищут свободы,Правды, добра и любви… МС, с. 46; «Из стен неволи». Печ. по «Звёздным песням» I, с. 100.
1880 На границе
И вот опять она, Россия…Опять и церкви, и кресты,И снова вижу на пути яСледы старинной нищеты.Опять жандармские ливреиЦветами яркими блестят,И выраженье: «Мы – лакеи!»Черты опричников хранят.Опять насилия и слёзы…И как-то чудится во мгле,Что даже ели и берёзыЗдесь рабски клонятся к земле!.. «Из стен неволи», с. 28. Печ. по «Звёздным песням» I, с. 65, С восстановлением исключённых цензурой ст. 5–8 по сб. «Из стен неволи». Написано, по-видимому, в связи с возвращением из эмиграции в 1881 г.;
Морозов дважды (в 1875 и 1881 гг.) нелегально переходил русскую границу и оба раза при этом был арестован. Опричники – здесь: жандармы или агенты охранки.
1881 (?) Под поэтами-телеграфистами
(В нижнем этаже шлиссельбургских камер) Я в камере моей – как в лондонском тоннеле,Где мощная река несётся в вышине.Безмолвно целый день лежу я на постелиВ задумчивых мечтах, в спокойном полусне. А там, над головой, гремящие потокиЛирических стихов несутся надо мной,Бушуют и шумят рифмованные строкиИ хлещут в стену мне грозящею волной. «Из стен неволи», с. 49. В воспоминаниях Веры Фигнер рассказывается о том, как в Шлиссельбургской тюрьме «открылась целая полоса поэтического творчества: стихи посыпались со всех сторон. Объявилось 16 поэтов, и каждый на свой лад забряцал на лире – Шлиссельбург превратился в Парнас; в тюрьме пошла такая трескотня в стену, что Морозов, сидевший в одной из камер внизу, не знал, куда деваться: „спиритические духи, – говорил он, – завладели всем зданием“» (Вера Фигнер, Запечатлённый труд, т. 2, М., 1964, с. 47).
1888 Светоч
Искал он к правде путь далёкийВ юдоли лжи и пошлых дел.Его окутал мрак глубокий,А с неба светоч не горел. Но в мире гнёта и стяжанья,Где трудно к истине идти,Он видел в трепетном сияньиМогилы павших на пути… И с них любви нетленный пламеньЕму дорогу осветил,И не споткнулся он о каменьВ хаосе зла и тёмных сил… «Современные записки», 1906, No 1, с. 242. В юдоли – здесь: в мире, в обители.
1889 Людмиле Волкенштейн
Полна участья и приветаСреди безмолвия и тьмы,Она сошла, как ангел света,Под своды мрачные тюрьмы. Была чарующая силаВ душе прекрасной и живой,И жизнь она нам обновилаСвоей душевной чистотой. В глухой тюрьме она страдалаСреди насилия и зла,Потом ушла и не узнала,Как много света унесла. Есть в мире души, – их узнаешьЛишь в дни гонений и утрат,Но мир за них благословляешьИ жизнь за них отдать бы рад! «Из стен неволи», с. 23. Волкенштейн Людмила Александровна (1857–1906) – член партии «Народная воля», осуждена в 1884 г. по «процессу 14-ти». В Шлиссельбургской крепости находилась до 1896 г., после освобождения отправлена на Сахалин. Убита в 1906 г. во время одной из манифестаций.
Вторая половина 1890-х годов Вере Фигнер ко дню рождения
Пусть наш привет твои невзгоды,О милый друг мой, облегчит!Пусть пролетит сквозь эти сводыИ светлым ангелом свободыТебя в темнице посетит! И пусть за годы испытанья,Как в ясный вечер после бурь,Увидишь ты конец страданья,И в блеске чудного сияньяВ грядущем вечную лазурь! «Из стен неволи», с. 28.
1904 Прости
Посвящено Вере Фигнер при увозе её из Шлиссельбургской крепости Пусть, мой друг дорогой, будет счастлив твой путьИ судьба твоя будет светлей!Пусть удастся с души поскорее стряхнутьЗлые чары неволи твоей! Скоро, милый мой друг, вновь увидит твой взорЛица близких, родных и друзей,(Окружит тебя вновь беспредельный просторИ раздолье лугов и полей! Ночью встретят тебя и развеют твой сонМиллионами звёзд небеса,И увидишь ты вновь голубой небосклон,И холмы, и ручьи, и леса! Всё, чего столько лет ты была лишена,Что в мечтах обаянья полно,Вдруг воскреснет опять, и нахлынет волнаПрежних чувств, позабытых давно! Пусть же, милый мой друг, будет счастлив твой путь,Скоро будешь ты снова вольна,И успеешь усталой душой отдохнутьОт тяжёлого долгого сна! «Из стен неволи», с. 47. Вера Фигнер была увезена из Шлиссельбургской крепости 29 сентября 1904 г. для отправления в ссылку. В своих воспоминаниях она рассказывает: «За несколько дней до отъезда из Шлиссельбурга Морозов передал мне стихотворение, написанное по поводу моего освобождения. Стихотворение описывало радости, ожидающие меня впереди. То были прежде всего радости общения с природой: я увижу горизонт свободный, не скрываемый каменной оградой, увижу ночное небо с его созвездиями; зелёные луга и нежные всходы нив, услышу шелест травы и шум леса. Я рассердилась.
Меня мучил страх жизни и страх людей, угнетала скорбь за себя и скорбь за товарищей… Какой тут горизонт и ночное небо? Заря утренняя и заря вечерняя?! Ни солнце, ни звёзды не шли на ум, и с досадой я сказала Морозову: „Ни к чему твоё стихотворение: не нравится мне оно“. Так было до тех пор, пока я не оторвалась от крепости. А когда оторвалась, понемногу природа стала захватывать меня. В близости к ней, в общении не с людьми, а именно с нею моё „я“ получало первое удовлетворение» (Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. 3, М., 1932, с. 63–64)
1 сентября 1904 Снежинка
С серого неба, где туч покрывалоНизко спустилось над кровлей тюрьмы,Тихо ко мне на рукав ты упала,Вестница близкой зимы. Где ты, снежинка, носилась по воле?Кто тебя в край наш занёс?Что тебе надобно в царстве неволи,В царстве страданий и слёз? Лучше б легла ты на снежной вершинеДальней свободной страны,Там тебе в дикой, безлюдной пустынеСнились бы чудные сны. Там ты смотрела б на синее море,В солнечных грелась лучахИ не узнала б о муке и гореВ наших забытых стенах! – Нет! не хотела я целые годыВ снежной лежать вышине,Я принесла тебе весть со свободы,Весть о далёкой весне. Пусть цепенеет в холодном недугеСкованный север земли, –Яркое солнце сияет на юге,Пышно цветы расцвели. Солнце согрело свободные страны,Всё там приволье и свет,И чередою валы океанаШлют тебе братский привет! Там я возникла в бушующем море,В вечной стихийной борьбе,И пролетела в небесном простореС весточкой этой к тебе. «Из стен неволи», с. 50.
1905 На заре
Вот и рассвет над землёй занимается;Бледно алеет восток…В облачной дымке заря загорается,Птица ночная в трущобы скрывается,Звери уходят с дорог. Вот и в сознаньи рассвет занимается:Мысли несутся вольней,Братское чувство в груди загорается,Старых богов обаянье теряется,Тускнут короны царей. «Звёздные песни» I, с. 21. Цензурный пропуск в ст. 10 восстановлен по «Звёздным песням» II, кн. 1, с. 82.
1905 Зимой
Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть снега кружатсяПод окном опять,Пусть метель ссыпаетГоры у ворот, –Летом всё растает,И снега, и лёд! Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть невзгоды злятсяНад тобой опять!Хоть вражда пускаетВсе гоненья в ход –Скоро всё растает,И вражда, и гнёт! 1905 Море и сердце
Памяти дуврских утёсовМоре бушует, и воет, и плещет,Волны грохочут и бьют мне в глаза,Сердце же рвётся, стучит и трепещет,Мысль то потухнет, то ярко заблещет…В море и в сердце бушует гроза. Море умолкло, и сердце уснуло…Больше не бьёт об утёсы волна…Всё, что так ярко в душе промелькнуло,Всё улеглося, заглохло, минуло…В море и в сердце стоит тишина… «Из стен неволи», с. 12 и 13.
1906 Из старых воспоминаний
Печальный день… В душе уныло…Один брожу по лесу я.Безмолвен ум, и слабы силы…Пойду и сяду у ручья… Там я любил глядеть когда-то,Как струйки чистые блестят,Как вдалеке лучи закатаВерхи деревьев золотят.Там всё приволье и свобода,Там всюду жизнь ключом кипит,И, верно, вольная природаМой ум усталый оживит.Но и ручей, когда-то милый,Сегодня чужд душе моей.Мне веет холодом могилыИ от лесов, и от полей…Здесь всё кругом полно отравой,И только чудится лишь мне,Что надо мной орёл двуглавыйПарит в туманной вышине. «Из стен неволи», с. 24; Печ. по «Звёздным песням» I, с. 55.
1906 Безоблачно моё сегодня настроенье…Безоблачна небес глубоких синева…Я чувствую земли могучее движенье,Я чувствую умов великое волненье,И рвутся из души счастливые слова: Немая ночь прошла! Уж близок час рассвета!Уж буря разнесла сплошные облака!Я слышу вольный звук всемирного привета,Я чувствую душой, что близко царство света,Что знанья и любви республика близка! «Звёздные песни» I, с. 158.
Сентябрь 1909 Знак
Из Виктора Гюго Я к правде шёл в глубоком мраке,Ничей огонь мне не светил,И я молил судьбу о знаке,Который путь бы мне открыл. И был мне знак: свершилось чудо!Когда на верный путь я стал,«Изменник!» – крикнул мне Иуда,«Убийца!» – Каин мне сказал. «Звёздные песни» I, с. 99. Французский оригинал стихотворения не обнаружен.
1910 Надпись в каземате
Под мрачной тенью бастиона,За дверью кельи крепостной,Где нет ни света, ни закона,Ждал казни узник молодой.Коптела лампа, догорая,Чернели тени по углам,Но, за свободу умирая,Свободе гимн нашёл он там. Перед холодною стеною10 Стоял он в мёртвой тишине,Там чуть заметной полосоюТянулась надпись на стене. Надпись«Ни перед силой угнетенья,Ни под злословием молвы,Ни пред тупой угрозой мщеньяЕщё не гнул я головы.Не знал я с юности кумира,И преклонял колени яЛишь пред тобой, невеста мира,20 Свобода светлая моя.Ты для меня была святыня,Ты для меня была – весь мир,Моя единая богиняИ мой единственный кумир.И в дни тяжёлого изгнанья,И в перемирьи, и в борьбеЯ жадно пил твоё дыханьеИ отдал жизнь мою тебе!Увидел я твой светоч нудный…30 И я искал тебя с тех порИ в рощах Роны изумрудной,И на снегах швейцарских гор.Твой облик чудный и прекрасныйВезде стоял передо мной,Горя в лучах, как полдень ясный,Своею дивной красотой.В глуши Финляндии ненастной,Среди озёр и диких скал,С какой тебя любовью страстной40 Я в край родимый призывал!Что делал я в лесах дремучих,На что решиться был готов,Каких искал я сил могучих,Чтоб разметать твоих врагов, –Пусть это знают только ели,Что по пригоркам той землиСредь диких скал в сырые щелиКорнями мощными вросли!И вот я здесь, в стенах страданья,50 Последний гимн тебе пою…Прими же в лоно мирозданьяТы душу вольную мою!»Кто начертил здесь надпись эту?Кто был предшественник его?От камней не было ответа,И не узнал он ничего.Пустынным, тусклым коридоромУж палача к нему велиИ, звякнув кованым затвором,60 Верёвку в камеру внесли,… «Звёздные песни» I, с. 84; «Звёздные песни» II, кн. 1. Печ. по «Звёздным песням» I.
1910 В поезде
Поезд несётся. Пригорки мелькают.Дальние ёлки вперёд забегают,Ближние быстро назад отстают.Мчатся, вертятся поля и равнины,Снова минувшего детства картиныВ памяти, словно живые, встают.Сцены забытые счастья былого!Только лишь вон из-под крова родногоТотчас я в поле гулять убегал.10 Там под, высокой ветвистой рябиной,Что поднималась одна над равниной,Целыми днями порой я мечтал!Вздел тогда я далёкие страны,Греет там солнце простор океана,Искрится, блещет, сверкает волна,И, облита золотыми лучами,В берег песчаный, шумя тростниками,Бьётся и плещет, ласкаясь, она!Там, под защитой безбрежного моря,20 В знойной тиши, без заботы и горя,Вольные дети природы живут.Горькая дума их сердце не гложет,Мысль о грядущем их ум не тревожит,Сил их не губит томительный труд.О, как хотелось мне в край тот укрыться,Вольной душою с природою слиться,Жить без конца в этой чудной дали!Детские годы прошли.Начал мне грезиться облик неясный30 Чьей-то души бесконечно прекрасной, –Как мне хотелось её повстречать!К счастью её все преграды развеять,Жизненный путь ей цветами усеять,Всё дорогое ей в жизни отдать!С ней я в мечтах ничего не боялся!В глубь Ниагары за нею бросался,В высь облаков для неё улетал…Ко заслонили житейские грозыЮности ясной счастливые грёзы,40 Новый, неведомый мир я узнал!Стали являться иные картины.В юном уме поднялись исполиныМысли свободной, великой любви.Медленно шли на страданья и мукиСветочи братства, герои наукиВ светлых венцах, обагрённых в крови.Властно и громко средь жизни кипучейНачал мне слышаться голос могучий,Звавший защитником редины встать,50 Броситься в мир бескорыстный к чудный,Выйти на подвиг великий и трудный,Счастье и жизнь за свободу отдать!Видел я зданий высоких громады,В улицах дымных огонь, баррикады…Сзади народ и войска впереди…И всё сильней в эти юные годыК гордой республике вечной свободыПылкое сердце рвалося в груди! Мчатся вагоны. Пригорки мелькают,60 Дальние ёлки вперёд забегают,Ближние быстро из виду ушли!Мигом мосток и река пролетели,С грохотом поезд помчался в тоннели…Чудные грёзы исчезли вдали! 1910 В мире вечного движенья,В превращеньях вещества,Возникают на мгновеньяВсё живые существа.
1 2 3 4 5 6
1879 Милый друг, безумно смелый,Честный и живой,Быстро время пролетелоНаших встреч с тобой! Если я к тебе, бывало,Мрачный приходилИ, подавленный, усталый,С грустью говорил О тоске невыносимой,Что людей гнетётВ этой жизни нестерпимойГоря и невзгод, – Ты рассеянно молчала,Слушая меня,И скучала, и зевала,Сон едва гоня. Но когда в порыве новомРечь я заводилО борьбе с врагом суровымДо последних сил, Снова клялся за свободуДушу положитьИ врагам за все невзгодыБратьев отомстить, – Все черты твои светлели, –Нет следа тоски!И глаза твои горелиСловно огоньки… СС, с. 21, подпись: Н. Никто; МС; «Из стен неволи». Печ. по «Звёздным песням» I, с. 87. Обращено к первой жене Морозова и его соратнику по революционной борьбе Ольге Спиридоновке Любатович (1854–1917), сестре В. С. Любатович (с;я. прим. 83).
1879 Тайное собрание
Написано совместно с Д. К. Уж как в Третьем отделенья,По царёву повеленью,Храбрый Дрентельн-генералВсех жандармов собирал. Чтоб царю служили смело,Наливал по рюмке целой,По полтиннику дарил,«Эй, ребята! – говорил. – Подозрительные лица10 Появилися в столице,И бунтуют, и мутят,И царя убить хотят! Уж вы, синие мундиры!Обыщите все квартиры.Мной на то дана вам власть –Знай тащи, ребята, в часть! Если где сопротивленье –В зубы бей без рассужденья.Сам, мол, Дрентельн-генерал20 Отвечает за скандал!» Но, исполнены печали,Голубые отвечали:«Ах, отец ты наш родной,Предводитель удалой! Показали бы примерно,Как тебе мы служим верно,Да сумнительно, вишь, тут –Сохрани господь – убьют!» На такое заявленье30 Молвил Дрентельн без смущенья:«Стой, ребята, не страшись!Вот перцовка – подкрепись! Дам на каждого две ротыГосударевой пехоты,Казаков прибавлю взвод –Знай подталкивай вперёд!.. Всем отрядом, душ хоть в триста,Двиньтесь вы на нигилиста,Навалитесь на него –40 И не пикнет ничего!» Тут жандармы ободрились,Усмехнулись, поклонились,И ответил бодро всяк:«Ладно будет, коли так! Уж послужим мы престолу,Уничтожим мы крамолу,И всем недругам твоимВ кровь мы зубы раздробим!» И пошли у нас в столице50 Рыскать синих вереницы;Хочет доблестная ратьЦелый Питер обыскать! СС, с. 17, с подзаг. «По городским слухам». Печ. по МС, с. 76.
Некоторые мотивы и строки «Тайного собрания» Морозов впоследствии использовал в другом стихотворении – «Песне о Громове-генерале. Поэме из времён покойной памяти III Отделения» (см. «Звёздные песни» I, с. 147).
«Тайное собрание» написано совместно с Д. А. Клеменцем (см. о нём прим. 81); сатирические куплеты его различных вариантах и с добавлениями были популярны в студенческой среде 1880–1890 годов. Дрентельн А. Р. – шеф жандармов, начальник III Отделения с 1878 по 1880 г. Голубые – здесь: жандармы, носившие голубые мундиры.
1879 Завет
П. С. Поливанову Когда овладеет душою печаль,Ты вспомни, что скрыта грядущего дальВ тумане от нашего взора,Что жизнь наша часто страдании полна,Но вдруг озаряется счастьем она,Как полночь огнём метеора. Не надобно в жизни излишних вериг!Ведь каждый мучительно прожитый мигНа близких тебе отзовётся!Всецело должны мы для ближнего жить,Должны для него мы себя сохранитьИ бодро с невзгодой бороться! В тяжёлые дни испытаний и бедДаёт нам Вселенная вечный завет,Который гласит всем скорбящим:«Во имя надежды, во имя любви,В несчастье грядущим и прошлым живи,А в счастье живи настоящим!» «Из стен неволи», с. 11. Печ. по «Звёздным песням» I, с. 26.
Поливанов Пётр Сергеевич (1859–1903) – народоволец. Два года Содержался в Алексеевской равелине Петропавловской крепости, 18 лет – в Шлиссельбургской крепости. Из ссылки бежал за границу, где кончил жизнь самоубийством.
Конец 1370-х годов Там, средь движеньяВечных систем мировых,Нет треволненьяБурь и страданий земных.Здесь же народы,Вечно в цепях и крови,Ищут свободы,Правды, добра и любви… МС, с. 46; «Из стен неволи». Печ. по «Звёздным песням» I, с. 100.
1880 На границе
И вот опять она, Россия…Опять и церкви, и кресты,И снова вижу на пути яСледы старинной нищеты.Опять жандармские ливреиЦветами яркими блестят,И выраженье: «Мы – лакеи!»Черты опричников хранят.Опять насилия и слёзы…И как-то чудится во мгле,Что даже ели и берёзыЗдесь рабски клонятся к земле!.. «Из стен неволи», с. 28. Печ. по «Звёздным песням» I, с. 65, С восстановлением исключённых цензурой ст. 5–8 по сб. «Из стен неволи». Написано, по-видимому, в связи с возвращением из эмиграции в 1881 г.;
Морозов дважды (в 1875 и 1881 гг.) нелегально переходил русскую границу и оба раза при этом был арестован. Опричники – здесь: жандармы или агенты охранки.
1881 (?) Под поэтами-телеграфистами
(В нижнем этаже шлиссельбургских камер) Я в камере моей – как в лондонском тоннеле,Где мощная река несётся в вышине.Безмолвно целый день лежу я на постелиВ задумчивых мечтах, в спокойном полусне. А там, над головой, гремящие потокиЛирических стихов несутся надо мной,Бушуют и шумят рифмованные строкиИ хлещут в стену мне грозящею волной. «Из стен неволи», с. 49. В воспоминаниях Веры Фигнер рассказывается о том, как в Шлиссельбургской тюрьме «открылась целая полоса поэтического творчества: стихи посыпались со всех сторон. Объявилось 16 поэтов, и каждый на свой лад забряцал на лире – Шлиссельбург превратился в Парнас; в тюрьме пошла такая трескотня в стену, что Морозов, сидевший в одной из камер внизу, не знал, куда деваться: „спиритические духи, – говорил он, – завладели всем зданием“» (Вера Фигнер, Запечатлённый труд, т. 2, М., 1964, с. 47).
1888 Светоч
Искал он к правде путь далёкийВ юдоли лжи и пошлых дел.Его окутал мрак глубокий,А с неба светоч не горел. Но в мире гнёта и стяжанья,Где трудно к истине идти,Он видел в трепетном сияньиМогилы павших на пути… И с них любви нетленный пламеньЕму дорогу осветил,И не споткнулся он о каменьВ хаосе зла и тёмных сил… «Современные записки», 1906, No 1, с. 242. В юдоли – здесь: в мире, в обители.
1889 Людмиле Волкенштейн
Полна участья и приветаСреди безмолвия и тьмы,Она сошла, как ангел света,Под своды мрачные тюрьмы. Была чарующая силаВ душе прекрасной и живой,И жизнь она нам обновилаСвоей душевной чистотой. В глухой тюрьме она страдалаСреди насилия и зла,Потом ушла и не узнала,Как много света унесла. Есть в мире души, – их узнаешьЛишь в дни гонений и утрат,Но мир за них благословляешьИ жизнь за них отдать бы рад! «Из стен неволи», с. 23. Волкенштейн Людмила Александровна (1857–1906) – член партии «Народная воля», осуждена в 1884 г. по «процессу 14-ти». В Шлиссельбургской крепости находилась до 1896 г., после освобождения отправлена на Сахалин. Убита в 1906 г. во время одной из манифестаций.
Вторая половина 1890-х годов Вере Фигнер ко дню рождения
Пусть наш привет твои невзгоды,О милый друг мой, облегчит!Пусть пролетит сквозь эти сводыИ светлым ангелом свободыТебя в темнице посетит! И пусть за годы испытанья,Как в ясный вечер после бурь,Увидишь ты конец страданья,И в блеске чудного сияньяВ грядущем вечную лазурь! «Из стен неволи», с. 28.
1904 Прости
Посвящено Вере Фигнер при увозе её из Шлиссельбургской крепости Пусть, мой друг дорогой, будет счастлив твой путьИ судьба твоя будет светлей!Пусть удастся с души поскорее стряхнутьЗлые чары неволи твоей! Скоро, милый мой друг, вновь увидит твой взорЛица близких, родных и друзей,(Окружит тебя вновь беспредельный просторИ раздолье лугов и полей! Ночью встретят тебя и развеют твой сонМиллионами звёзд небеса,И увидишь ты вновь голубой небосклон,И холмы, и ручьи, и леса! Всё, чего столько лет ты была лишена,Что в мечтах обаянья полно,Вдруг воскреснет опять, и нахлынет волнаПрежних чувств, позабытых давно! Пусть же, милый мой друг, будет счастлив твой путь,Скоро будешь ты снова вольна,И успеешь усталой душой отдохнутьОт тяжёлого долгого сна! «Из стен неволи», с. 47. Вера Фигнер была увезена из Шлиссельбургской крепости 29 сентября 1904 г. для отправления в ссылку. В своих воспоминаниях она рассказывает: «За несколько дней до отъезда из Шлиссельбурга Морозов передал мне стихотворение, написанное по поводу моего освобождения. Стихотворение описывало радости, ожидающие меня впереди. То были прежде всего радости общения с природой: я увижу горизонт свободный, не скрываемый каменной оградой, увижу ночное небо с его созвездиями; зелёные луга и нежные всходы нив, услышу шелест травы и шум леса. Я рассердилась.
Меня мучил страх жизни и страх людей, угнетала скорбь за себя и скорбь за товарищей… Какой тут горизонт и ночное небо? Заря утренняя и заря вечерняя?! Ни солнце, ни звёзды не шли на ум, и с досадой я сказала Морозову: „Ни к чему твоё стихотворение: не нравится мне оно“. Так было до тех пор, пока я не оторвалась от крепости. А когда оторвалась, понемногу природа стала захватывать меня. В близости к ней, в общении не с людьми, а именно с нею моё „я“ получало первое удовлетворение» (Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. 3, М., 1932, с. 63–64)
1 сентября 1904 Снежинка
С серого неба, где туч покрывалоНизко спустилось над кровлей тюрьмы,Тихо ко мне на рукав ты упала,Вестница близкой зимы. Где ты, снежинка, носилась по воле?Кто тебя в край наш занёс?Что тебе надобно в царстве неволи,В царстве страданий и слёз? Лучше б легла ты на снежной вершинеДальней свободной страны,Там тебе в дикой, безлюдной пустынеСнились бы чудные сны. Там ты смотрела б на синее море,В солнечных грелась лучахИ не узнала б о муке и гореВ наших забытых стенах! – Нет! не хотела я целые годыВ снежной лежать вышине,Я принесла тебе весть со свободы,Весть о далёкой весне. Пусть цепенеет в холодном недугеСкованный север земли, –Яркое солнце сияет на юге,Пышно цветы расцвели. Солнце согрело свободные страны,Всё там приволье и свет,И чередою валы океанаШлют тебе братский привет! Там я возникла в бушующем море,В вечной стихийной борьбе,И пролетела в небесном простореС весточкой этой к тебе. «Из стен неволи», с. 50.
1905 На заре
Вот и рассвет над землёй занимается;Бледно алеет восток…В облачной дымке заря загорается,Птица ночная в трущобы скрывается,Звери уходят с дорог. Вот и в сознаньи рассвет занимается:Мысли несутся вольней,Братское чувство в груди загорается,Старых богов обаянье теряется,Тускнут короны царей. «Звёздные песни» I, с. 21. Цензурный пропуск в ст. 10 восстановлен по «Звёздным песням» II, кн. 1, с. 82.
1905 Зимой
Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть снега кружатсяПод окном опять,Пусть метель ссыпаетГоры у ворот, –Летом всё растает,И снега, и лёд! Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть невзгоды злятсяНад тобой опять!Хоть вражда пускаетВсе гоненья в ход –Скоро всё растает,И вражда, и гнёт! 1905 Море и сердце
Памяти дуврских утёсовМоре бушует, и воет, и плещет,Волны грохочут и бьют мне в глаза,Сердце же рвётся, стучит и трепещет,Мысль то потухнет, то ярко заблещет…В море и в сердце бушует гроза. Море умолкло, и сердце уснуло…Больше не бьёт об утёсы волна…Всё, что так ярко в душе промелькнуло,Всё улеглося, заглохло, минуло…В море и в сердце стоит тишина… «Из стен неволи», с. 12 и 13.
1906 Из старых воспоминаний
Печальный день… В душе уныло…Один брожу по лесу я.Безмолвен ум, и слабы силы…Пойду и сяду у ручья… Там я любил глядеть когда-то,Как струйки чистые блестят,Как вдалеке лучи закатаВерхи деревьев золотят.Там всё приволье и свобода,Там всюду жизнь ключом кипит,И, верно, вольная природаМой ум усталый оживит.Но и ручей, когда-то милый,Сегодня чужд душе моей.Мне веет холодом могилыИ от лесов, и от полей…Здесь всё кругом полно отравой,И только чудится лишь мне,Что надо мной орёл двуглавыйПарит в туманной вышине. «Из стен неволи», с. 24; Печ. по «Звёздным песням» I, с. 55.
1906 Безоблачно моё сегодня настроенье…Безоблачна небес глубоких синева…Я чувствую земли могучее движенье,Я чувствую умов великое волненье,И рвутся из души счастливые слова: Немая ночь прошла! Уж близок час рассвета!Уж буря разнесла сплошные облака!Я слышу вольный звук всемирного привета,Я чувствую душой, что близко царство света,Что знанья и любви республика близка! «Звёздные песни» I, с. 158.
Сентябрь 1909 Знак
Из Виктора Гюго Я к правде шёл в глубоком мраке,Ничей огонь мне не светил,И я молил судьбу о знаке,Который путь бы мне открыл. И был мне знак: свершилось чудо!Когда на верный путь я стал,«Изменник!» – крикнул мне Иуда,«Убийца!» – Каин мне сказал. «Звёздные песни» I, с. 99. Французский оригинал стихотворения не обнаружен.
1910 Надпись в каземате
Под мрачной тенью бастиона,За дверью кельи крепостной,Где нет ни света, ни закона,Ждал казни узник молодой.Коптела лампа, догорая,Чернели тени по углам,Но, за свободу умирая,Свободе гимн нашёл он там. Перед холодною стеною10 Стоял он в мёртвой тишине,Там чуть заметной полосоюТянулась надпись на стене. Надпись«Ни перед силой угнетенья,Ни под злословием молвы,Ни пред тупой угрозой мщеньяЕщё не гнул я головы.Не знал я с юности кумира,И преклонял колени яЛишь пред тобой, невеста мира,20 Свобода светлая моя.Ты для меня была святыня,Ты для меня была – весь мир,Моя единая богиняИ мой единственный кумир.И в дни тяжёлого изгнанья,И в перемирьи, и в борьбеЯ жадно пил твоё дыханьеИ отдал жизнь мою тебе!Увидел я твой светоч нудный…30 И я искал тебя с тех порИ в рощах Роны изумрудной,И на снегах швейцарских гор.Твой облик чудный и прекрасныйВезде стоял передо мной,Горя в лучах, как полдень ясный,Своею дивной красотой.В глуши Финляндии ненастной,Среди озёр и диких скал,С какой тебя любовью страстной40 Я в край родимый призывал!Что делал я в лесах дремучих,На что решиться был готов,Каких искал я сил могучих,Чтоб разметать твоих врагов, –Пусть это знают только ели,Что по пригоркам той землиСредь диких скал в сырые щелиКорнями мощными вросли!И вот я здесь, в стенах страданья,50 Последний гимн тебе пою…Прими же в лоно мирозданьяТы душу вольную мою!»Кто начертил здесь надпись эту?Кто был предшественник его?От камней не было ответа,И не узнал он ничего.Пустынным, тусклым коридоромУж палача к нему велиИ, звякнув кованым затвором,60 Верёвку в камеру внесли,… «Звёздные песни» I, с. 84; «Звёздные песни» II, кн. 1. Печ. по «Звёздным песням» I.
1910 В поезде
Поезд несётся. Пригорки мелькают.Дальние ёлки вперёд забегают,Ближние быстро назад отстают.Мчатся, вертятся поля и равнины,Снова минувшего детства картиныВ памяти, словно живые, встают.Сцены забытые счастья былого!Только лишь вон из-под крова родногоТотчас я в поле гулять убегал.10 Там под, высокой ветвистой рябиной,Что поднималась одна над равниной,Целыми днями порой я мечтал!Вздел тогда я далёкие страны,Греет там солнце простор океана,Искрится, блещет, сверкает волна,И, облита золотыми лучами,В берег песчаный, шумя тростниками,Бьётся и плещет, ласкаясь, она!Там, под защитой безбрежного моря,20 В знойной тиши, без заботы и горя,Вольные дети природы живут.Горькая дума их сердце не гложет,Мысль о грядущем их ум не тревожит,Сил их не губит томительный труд.О, как хотелось мне в край тот укрыться,Вольной душою с природою слиться,Жить без конца в этой чудной дали!Детские годы прошли.Начал мне грезиться облик неясный30 Чьей-то души бесконечно прекрасной, –Как мне хотелось её повстречать!К счастью её все преграды развеять,Жизненный путь ей цветами усеять,Всё дорогое ей в жизни отдать!С ней я в мечтах ничего не боялся!В глубь Ниагары за нею бросался,В высь облаков для неё улетал…Ко заслонили житейские грозыЮности ясной счастливые грёзы,40 Новый, неведомый мир я узнал!Стали являться иные картины.В юном уме поднялись исполиныМысли свободной, великой любви.Медленно шли на страданья и мукиСветочи братства, герои наукиВ светлых венцах, обагрённых в крови.Властно и громко средь жизни кипучейНачал мне слышаться голос могучий,Звавший защитником редины встать,50 Броситься в мир бескорыстный к чудный,Выйти на подвиг великий и трудный,Счастье и жизнь за свободу отдать!Видел я зданий высоких громады,В улицах дымных огонь, баррикады…Сзади народ и войска впереди…И всё сильней в эти юные годыК гордой республике вечной свободыПылкое сердце рвалося в груди! Мчатся вагоны. Пригорки мелькают,60 Дальние ёлки вперёд забегают,Ближние быстро из виду ушли!Мигом мосток и река пролетели,С грохотом поезд помчался в тоннели…Чудные грёзы исчезли вдали! 1910 В мире вечного движенья,В превращеньях вещества,Возникают на мгновеньяВсё живые существа.
1 2 3 4 5 6