«Нью-Йорк геральд» рассказывала, как лайнер при столкновении чуть не перевернулся, разломился пополам и исчез во тьме.
Когда воображение иссякло, газеты набросились на молчавшую «Карпатию». «Ивнинг мейл» поместила гневный заголовок: "ОЖИДАЮЩИЕ ВОЗМУЩЕНЫ МОЛЧАНИЕМ «КАРПАТИИ». Газета «Уорлд» сердилась: "БЕСПРОВОЛОЧНЫЙ ТЕЛЕГРАФ «КАРПАТИИ» НЕ РАЗГЛАШАЕТ СЕКРЕТОВ О ГИБЕЛИ «ТИТАНИКА»?
Вторник сменился средой, среда — четвергом, а новостей все не было. В дело вступили еженедельники. «Харперз уикли» поместил описание выдающихся людей, плывших на «Титанике», выдвинув на первый план Хенри Слипера Харпера, члена семейства, которое владело этим журналом. В статье описывался туман и страшный толчок, затем делалось довольно нескладное признание: «О том, что произошло на самом деле, пока можно только догадываться». Но «Харперз уикли» тем не менее заверял своих читателей, что на «Титанике» неукоснительно выполнялось правило «женщины и дети в первую очередь» — «порядок, который соблюдается среди всех приличных людей, плавающих по морю». В следующем своем выпуске этот журнал, нимало не смущенный обнародованием того факта, что Хенри Слипер Харпер спасся не один, а в компании со своим китайским мопсом и личным драгоманом-египтянином, радостно объявил о планируемой публикации интервью, которое Хенри Харпер даст только этому еженедельнику.
Вечером в четверг ожидание закончилось. Десять тысяч зрителей в районе Бэттери следили за тем, как «Карпатия» прошла мимо статуи Свободы. Когда лайнер осторожно подошел к пирсу Э54, на берегу под дождем стояли еще тридцать тысяч любопытствующих. Рострон так и не наладил контактов с репортерами. Он не пустил их на судно в карантинной бухте, и, когда «Карпатия» двинулась вверх по Норт-Ривер, рядом с ней пыхтели буксиры, набитые репортерами, которые выкрикивали свои вопросы в мегафоны.
В 8 часов 37 минут вечера «Карпатия» подошла к пирсу и, чтобы пришвартоваться, вынуждена была выгрузить шлюпки «Титаника». Их отвели к пирсу пароходной компании «Уайт Стар Лайн», где охотники за сувенирами за ночь буквально ободрали их (на следующий день рабочие принялись наждачной бумагой стирать с них название «Титаник»).
В половине десятого вечера «Карпатия» ошвартовалась, с нее были спущены сходни, и на берег повалили спасшиеся с «Титаника» люди. Несколько позже с лайнера была снята и передана таможне большая, раздувшаяся от вещей дорожная сумка. Таможенные чиновники сказали, что это — единственный предмет багажа, спасенный с «Титаника». Владелец сумки, Сэмьюэл Гольденберг, заявил, что он вовсе не был самым предусмотрительным пассажиром погибшего лайнера. Он утверждал, что эту сумку купил на борту «Карпатии»; в ней, по его словам, кроме кое-какой одежды, которую он носил на «Титанике», находились предметы, купленные им на «Карпатии» — пижама, пальто, халат, плащ, домашние туфли, два пледа, рубашка, воротнички, туалетные принадлежности, туфли самого Гольденберга и его жены.
С прибытием «Карпатии» была внесена ясность в вопрос о том, кто спасся, но оставалось неясным, что же на самом деле произошло с «Титаником» и его людьми. Спасшиеся своими легендами и баснями пополнили мифологию, уже созданную на берегу. Для некоторых этот трагический рейс в Нью-Йорк оказался слишком большим испытанием, чтобы еще говорить об этом, зато другие просто выходили из себя от возбуждения. Наиболее экспансивные из спасшихся вскоре стали приукрашивать свои рассказы о реальных событиях узорами художественного вымысла. Впечатления более лаконичных рассказчиков «обрабатывались» газетчиками. Некоторые еще не оправились от потрясения, некоторых пока еще не перестали мучить угрызения совести.
В газетах сообщалось, например, что пассажир второго класса Эмилио Порталуппи несколько часов провел на небольшой льдине, что мисс Мари Янг видела айсберг за час до столкновения, что матросы Джек Уильяме и Уильям Френн видели, как шестеро мужчин были застрелены, словно собаки, что филадельфийский банкир Роберт У. Дэниэл во время обратного рейса «Карпатии» захватил в свое единоличное пользование судовую радиостанцию. Все реальные факты противоречили этим сообщениям, но возбужденной публике было на это наплевать.
Воображение журналистов не знало пределов. Так, 19 апреля «Нью-Йорк сан» поместила рассказ, авторство которого принадлежало якобы пассажиру первого класса Джорджу Брейтону: «Сияла луна, и некоторые из нас наслаждались бодрящим воздухом, прогуливаясь по палубе. Капитан Смит находился на мостике, когда послышался первый крик впередсмотрящего, извещавший о том, что впереди виден айсберг. Я посмотрел и увидел, что его высота не менее 90 метров. Он находился примерно в 200 метрах от нас прямо по носу. Капитан Смит выкрикнул несколько команд, кое-кто из прогуливавшихся по палубе бросился к носу лайнера. Когда мы увидали, что столкновения не избежать, то бросились в корму судна. Потом произошло столкновение, и пассажиров охватила паника… Столкновение произошло примерно в 10.30 вечера; около полуночи, как мне помнится, произошел первый взрыв котла. После этого, мне думается, капитан Смит проявил первые признаки тревоги…»
В результате интервью, взятого у матроса с «Карпатии» Джоунеса Бриггса, — появился рассказ о симпатичном черном ньюфаундленде по кличке Ригель, прыгнувшем с палубы тонущего «Титаника», плывшем за спасательной шлюпкой до самой «Карпатии» и радостным лаем известившем капитана Рострона о своем прибытии.
В рассказах некоторых преобладали чисто субъективные моменты. Впередсмотрящий Реджиналд Ли, которому казалось, что с того мгновения, как его товарищ Флит заметил айсберг, прошла целая вечность, рассказывал журналистам о дымке на горизонте и вспомнил, что Флит будто бы сказал ему: «Если мы благополучно пройдем сквозь эту дымку, то считай, что нам повезло». Сам Ли не помнил, чтобы он говорил такое.
Один пассажир первого класса в интервью подробно объяснил репортерам причину своего присутствия в шлюпке Э7, первой покинувшей «Титаник»: «Все женщины в одном были единодушны: они отказывались сесть в шлюпку, пока в нее не сядут все мужчины. Они опасались вверять себя морской стихии в этих шлюпках. Требовалось большое мужество для того, чтобы заставить себя ступить в эти хрупкие скорлупки, раскачивавшиеся на скрипучих шлюпбалках. Мало кто из мужчин отваживался предпринять такой шаг. Сзади ко мне подбежал один из помощников капитана и закричал на меня: „Вы достаточно сильный мужчина, чтобы грести веслом. Прыгайте в шлюпку, а то нам никогда не удастся эвакуировать женщин“. Я был вынужден так и сделать, хотя; признаюсь, корабль казался мне куда как безопаснее, чем любая из этих крохотных шлюпчонок».
Постепенно вырисовывалась истинная картина происшедшего с «Титаником», но многие из захватывающих легенд, которые возникли в те первые после катастрофы дни, дожили до нашего времени, например рассказ об одной даме, которая наотрез отказалась расстаться со своим датским догом; о том, как оркестр играл мелодию гимна «Ближе к тебе, о Господи»; о том, как капитан Смит и его первый помощник Мэрдок покончили жизнь самоубийством или о том, как миссис Браун командовала шлюпкой с помощью револьвера.
Легенды, однако, являются неотъемлемой частью достопамятных событий, и если они помогают сохранить в сознании людей память о доблестном самопожертвовании, их существование можно считать вполне оправданным. Но в те дни не нужно было никаких легенд, чтобы довести до сознания публики весь трагизм случившегося. Люди и так были потрясены этой трагедией. Повсеместно приспускались флаги на мачтах. Театры Мейси и Хэрриса в знак траура закрылись. Пароходная компания «Френч Лайн» отменила прием, намеченный на борту нового лайнера «Франс». Саутгемптон — родина многих членов экипажа «Титаника» — был охвачен всеобщей скорбью; в этом городе была одна улица, на которой проживали 20 семей, понесших утраты в связи с гибелью «Титаника». В Монреале был отменен военный парад. Король Георг и президент США Тафт обменялись посланиями соболезнования, выступил со своими соболезнованиями и германский кайзер. Торговый дом «Дж. С. Бах энд Кo» отменил проведение очередного ежегодного обеда, а Дж. П. Морган отменил церемонию торжественного открытия нового санатория, который он построил во французском городе Экс-ле-Бен.
Потрясена была даже редакция американского справочника «Светский календарь». В те дни название парохода являлось своеобразным аршином, с помощью которого можно было определить положение человека в высшем обществе, и «Светский календарь» педантично держал своих читателей в курсе того, кто на каких пароходах плавает. Гибель «Титаника» неожиданно поставила этот справочник в затруднительное положение. Сказать, что те или иные семьи пересекли Атлантический океан на «Титанике», значило бы правильно охарактеризовать их положение в обществе, но в то же время отступить от истины. Правдиво было бы сказать, что они прибыли в Нью-Йорк на работяге «Карпатии», но тогда читатели могли бы впасть в заблуждение относительно истинного положения указанных семейств в высшем свете. Как решить эту дилемму, не принижая чьего-либо достоинства? В отношении тех, кто утонул вместе с «Титаником», великосветский справочник просто уклонился от упоминания названия судна, сообщив рядом с соответствующими фамилиями: «погиб в море 15 апреля 1912 г.». Для спасшихся же «Светский календарь» придумал особую фразу: «Прибыл на „Титан. — Карпат.“ 18 апреля 1912 г.», обозначив дефисом крупнейшее в истории кораблекрушение.
Больше всего публику взволновала не сама трагедия и даже не ее бессмысленность, а элемент судьбы, рока во всей этой истории. Если бы на «Титанике» должным образом отреагировали хотя бы на одно из шести ледовых предупреждений, поступивших в то воскресенье; если бы ледовая обстановка была обычной; если бы море бушевало или ночь была лунной; если бы айсберг был замечен на 15 секунд раньше или на 15 секунд позже; если бы «Титаник» ударился о ледяную гору каким-нибудь другим местом; если бы его водонепроницаемые переборки заканчивались одной палубой выше; если бы на его борту было достаточное количество шлюпок; если бы только «Калифорниэн» пришел на помощь… Словом, окажись реальностью хотя бы одно из этих «если», все люди с «Титаника» могли бы быть спасены. В действительности же все эти «если», словно в классической греческой трагедии, обернулись против «Титаника».
Эти соображения возникли несколько позже, а солнечным утром 15 апреля 1912 года «Карпатия» еще только направлялась в сторону Нью-Йорка. В это время спасшиеся с «Титаника», изнуренные ночными испытаниями, либо сидели в каком-нибудь палубном кресле, либо медленно прихлебывали, кофе в обеденном салоне, либо же рассеянно соображали, во что бы им одеться.
Пассажиры «Карпатии» энергично старались облегчить их участь — они отыскивали лишние зубные щетки, одалживали им одежду, из одеял, привезенных с «Титаника» в шлюпках, шили комбинезончики для детей. Направлявшийся в Португалию винный закупщик стал чем-то вроде ангела-хранителя для трех спасенных разъездных закупщиков из торгового дома Гимбелов. Миссис Луис Огден принесла двум уединившимся в уголке женщинам в ярких пальто и шарфах по чашке кофе.
— Оставьте нас в покое, — сказала одна из них, — мы только что видели, как утонули наши мужья.
Для некоторых жизнь снова вступила в свои права. Лоренс Бизли торопливо набрасывал текст телеграммы о том, что он в безопасности. Другие еще не успели прийти в себя. Полковник Грейси, укрытый целым ворохом одеял, лежал на диване в обеденном салоне, в том время как его одежда сушилась в хлебной печи. Брюс Исмей дрожал, сидя в каюте судового врача, напичканный инъекциями Наркотиков. Хэролд Брайд пришел в себя, лежа в чьей-то каюте; над ним склонилась какая-то женщина, и он почувствовал, как ее рука отводит назад его волосы и гладит ему лицо.
Джек Тэйер находился неподалеку в другой каюте. Один добрый человек одолжил ему пижаму и уступил свою койку. Тэйер возобновил занятие, прерванное им десять часов тому назад, — он стал укладываться спать. Лежа между прохладными простынями, он подумал, что бренди, чашку которого он только что проглотил, было первым его крепким спиртным напитком за всю жизнь. Должно быть, он действительно взрослеет.
Где-то глубоко под ним, негромко и успокоительно шумя, быстро и ритмично работали машины «Карпатии». Высоко над ним в такелаже парохода свистел ветер. Впереди лежал Нью-Йорк, а дальше — родной дом в Филадельфии. За кормой «Карпатии» лучи солнца освещали вывеску судового цирюльника с «Титаника» — столб с яркой спиральной бело-красной окраской, болтавшийся среди волн в пустынном океане. Но Джек Тэйер ни о чем этом не знал, да и знать не хотел. Бренди сделало свое дело: Джек Тэйер крепко спал.
Впечатления очевидцев и факты
— Теперь не может быть ничего даже похожего на «Титаник», — утверждает пекарь Чарлз Бэрджесс, а уж ему ли не судить об этом: за 43 года работы на трансатлантических линиях он повидал все знаменитые лайнеры — «Олимпик», «Мажестик», «Мавританию» и так далее. Когда писалась эта книга, он работал мастером по разделке мяса на камбузе лайнера «Куин Элизабет» и был, наверное, единственным из экипажа «Титаника», все еще продолжавшим оставаться в плавсоставе.
— Да, конечно, похож на «Олимпик», но «Титаник» будет позамысловатее, — вспоминает он. — Взять хотя бы обеденный салон. На «Олимпике» там даже ковра не было, а на «Титанике» — эх, там ноги утопали в ковре по самое колено. Ну, а мебель на «Титанике» была такая тяжеленная, что отдельные предметы можно было поднять лишь с большим трудом. Я уже не говорю о стенных панелях…
— Пароходы теперь могут делать более крупными и быстроходными, но уже не будет той любви и того старания, которые были вложены в постройку «Титаника». Это был красивый, удивительный корабль.
Ностальгия Бэрджесса типична для воспоминаний, о «Титанике». Этот лайнер околдовал всех, кто строил его и плавал на нем: до такой степени околдовал, что с каждым годом обрастает все новыми мифами и легендами. Многие спасшиеся с него утверждают, будто этот лайнер был «вдвое больше Олимпика» (на самом деле это были однотипные суда, и водоизмещение «Титаника» всего на 1004 т. было больше, чем «Олимпика»). Другие «вспоминают» площадки для игры в гольф или корты для игры в настоящий теннис, якобы существовавшие на «Титанике», стадо молочных коров и другие «мелкие» подробности, до каких не додумались бы даже в компании «Уайт Стар Лайн», которая известна своей, склонностью создавать роскошные излишества на принадлежащих ей лайнерах.
«Титаник» не нуждается в преувеличениях, он и без того был достаточно впечатляющим судном. Вот некоторые из характеризующих его данных. Валовая вместимость 46328 регистровых тонн, водоизмещение 66 тыс. тонн. Размерения: длина 268,98 м., ширина 28,2 м., расстояние от ватерлинии до шлюпочной палубы 18,4 м. или 53,3 м. от киля до верхушек четырех его огромных труб. Короче говоря, «Титаник» был высотой с 11-этажный дом и длиной в четыре городских квартала.
Трехвинтовой «Титаник» был оснащен двумя четырехцилиндровыми паровыми машинами, работающими на наружные гребные винты, и паровой турбиной, приводящей в движение средний винт. Номинальная мощность этой энергетический установки составляла 50 000 л.с., но легко могла быть развита и мощность 55 000 л.с. При полном ходе «Титаник» мог идти со скоростью 24 — 25 уз.
Пожалуй, наиболее интересной конструктивной особенностью лайнера являлись его водонепроницаемые переборки. «Титаник» имел двойное дно и был разделен на 16 водонепроницаемых отсеков пятнадцатью водонепроницаемыми переборками. Странно, однако, что эти переборки простирались вверх не очень высоко. Первые две и последние пять переборок были доведены до палубы D, а средние восемь — только до палубы Е. Тем не менее непотопляемость лайнера обеспечивалась при затоплении любых двух отсеков, и, поскольку конструкторы не могли себе вообразить несчастья хуже, чем пробоина в районе стыка двух отсеков, «Титаник» был объявлен «непотопляемым».
«Непотопляемый» «Титаник» спустился на воду со стапеля белфастской верфи судостроительной фирмы «Харланд энд Вулф» 31 мая 1911 года Следующие десять месяцев он находился у достроечной стенки. Ходовые испытания «Титаника» были завершены 1 апреля 1912 года, а 3 апреля лайнер прибыл в Саутгемптон. Неделей позже он отправился в Нью-Йорк. Ниже приводится перечень основных событий первого рейса «Титаника», составленный на основании сообщений очевидцев.
10 апреля 1912 г. 12.00 — «Титаник» отходит от причальной стенки Саутгемптонского порта и едва избегает столкновения с американским лайнером «Нью-Йорк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Когда воображение иссякло, газеты набросились на молчавшую «Карпатию». «Ивнинг мейл» поместила гневный заголовок: "ОЖИДАЮЩИЕ ВОЗМУЩЕНЫ МОЛЧАНИЕМ «КАРПАТИИ». Газета «Уорлд» сердилась: "БЕСПРОВОЛОЧНЫЙ ТЕЛЕГРАФ «КАРПАТИИ» НЕ РАЗГЛАШАЕТ СЕКРЕТОВ О ГИБЕЛИ «ТИТАНИКА»?
Вторник сменился средой, среда — четвергом, а новостей все не было. В дело вступили еженедельники. «Харперз уикли» поместил описание выдающихся людей, плывших на «Титанике», выдвинув на первый план Хенри Слипера Харпера, члена семейства, которое владело этим журналом. В статье описывался туман и страшный толчок, затем делалось довольно нескладное признание: «О том, что произошло на самом деле, пока можно только догадываться». Но «Харперз уикли» тем не менее заверял своих читателей, что на «Титанике» неукоснительно выполнялось правило «женщины и дети в первую очередь» — «порядок, который соблюдается среди всех приличных людей, плавающих по морю». В следующем своем выпуске этот журнал, нимало не смущенный обнародованием того факта, что Хенри Слипер Харпер спасся не один, а в компании со своим китайским мопсом и личным драгоманом-египтянином, радостно объявил о планируемой публикации интервью, которое Хенри Харпер даст только этому еженедельнику.
Вечером в четверг ожидание закончилось. Десять тысяч зрителей в районе Бэттери следили за тем, как «Карпатия» прошла мимо статуи Свободы. Когда лайнер осторожно подошел к пирсу Э54, на берегу под дождем стояли еще тридцать тысяч любопытствующих. Рострон так и не наладил контактов с репортерами. Он не пустил их на судно в карантинной бухте, и, когда «Карпатия» двинулась вверх по Норт-Ривер, рядом с ней пыхтели буксиры, набитые репортерами, которые выкрикивали свои вопросы в мегафоны.
В 8 часов 37 минут вечера «Карпатия» подошла к пирсу и, чтобы пришвартоваться, вынуждена была выгрузить шлюпки «Титаника». Их отвели к пирсу пароходной компании «Уайт Стар Лайн», где охотники за сувенирами за ночь буквально ободрали их (на следующий день рабочие принялись наждачной бумагой стирать с них название «Титаник»).
В половине десятого вечера «Карпатия» ошвартовалась, с нее были спущены сходни, и на берег повалили спасшиеся с «Титаника» люди. Несколько позже с лайнера была снята и передана таможне большая, раздувшаяся от вещей дорожная сумка. Таможенные чиновники сказали, что это — единственный предмет багажа, спасенный с «Титаника». Владелец сумки, Сэмьюэл Гольденберг, заявил, что он вовсе не был самым предусмотрительным пассажиром погибшего лайнера. Он утверждал, что эту сумку купил на борту «Карпатии»; в ней, по его словам, кроме кое-какой одежды, которую он носил на «Титанике», находились предметы, купленные им на «Карпатии» — пижама, пальто, халат, плащ, домашние туфли, два пледа, рубашка, воротнички, туалетные принадлежности, туфли самого Гольденберга и его жены.
С прибытием «Карпатии» была внесена ясность в вопрос о том, кто спасся, но оставалось неясным, что же на самом деле произошло с «Титаником» и его людьми. Спасшиеся своими легендами и баснями пополнили мифологию, уже созданную на берегу. Для некоторых этот трагический рейс в Нью-Йорк оказался слишком большим испытанием, чтобы еще говорить об этом, зато другие просто выходили из себя от возбуждения. Наиболее экспансивные из спасшихся вскоре стали приукрашивать свои рассказы о реальных событиях узорами художественного вымысла. Впечатления более лаконичных рассказчиков «обрабатывались» газетчиками. Некоторые еще не оправились от потрясения, некоторых пока еще не перестали мучить угрызения совести.
В газетах сообщалось, например, что пассажир второго класса Эмилио Порталуппи несколько часов провел на небольшой льдине, что мисс Мари Янг видела айсберг за час до столкновения, что матросы Джек Уильяме и Уильям Френн видели, как шестеро мужчин были застрелены, словно собаки, что филадельфийский банкир Роберт У. Дэниэл во время обратного рейса «Карпатии» захватил в свое единоличное пользование судовую радиостанцию. Все реальные факты противоречили этим сообщениям, но возбужденной публике было на это наплевать.
Воображение журналистов не знало пределов. Так, 19 апреля «Нью-Йорк сан» поместила рассказ, авторство которого принадлежало якобы пассажиру первого класса Джорджу Брейтону: «Сияла луна, и некоторые из нас наслаждались бодрящим воздухом, прогуливаясь по палубе. Капитан Смит находился на мостике, когда послышался первый крик впередсмотрящего, извещавший о том, что впереди виден айсберг. Я посмотрел и увидел, что его высота не менее 90 метров. Он находился примерно в 200 метрах от нас прямо по носу. Капитан Смит выкрикнул несколько команд, кое-кто из прогуливавшихся по палубе бросился к носу лайнера. Когда мы увидали, что столкновения не избежать, то бросились в корму судна. Потом произошло столкновение, и пассажиров охватила паника… Столкновение произошло примерно в 10.30 вечера; около полуночи, как мне помнится, произошел первый взрыв котла. После этого, мне думается, капитан Смит проявил первые признаки тревоги…»
В результате интервью, взятого у матроса с «Карпатии» Джоунеса Бриггса, — появился рассказ о симпатичном черном ньюфаундленде по кличке Ригель, прыгнувшем с палубы тонущего «Титаника», плывшем за спасательной шлюпкой до самой «Карпатии» и радостным лаем известившем капитана Рострона о своем прибытии.
В рассказах некоторых преобладали чисто субъективные моменты. Впередсмотрящий Реджиналд Ли, которому казалось, что с того мгновения, как его товарищ Флит заметил айсберг, прошла целая вечность, рассказывал журналистам о дымке на горизонте и вспомнил, что Флит будто бы сказал ему: «Если мы благополучно пройдем сквозь эту дымку, то считай, что нам повезло». Сам Ли не помнил, чтобы он говорил такое.
Один пассажир первого класса в интервью подробно объяснил репортерам причину своего присутствия в шлюпке Э7, первой покинувшей «Титаник»: «Все женщины в одном были единодушны: они отказывались сесть в шлюпку, пока в нее не сядут все мужчины. Они опасались вверять себя морской стихии в этих шлюпках. Требовалось большое мужество для того, чтобы заставить себя ступить в эти хрупкие скорлупки, раскачивавшиеся на скрипучих шлюпбалках. Мало кто из мужчин отваживался предпринять такой шаг. Сзади ко мне подбежал один из помощников капитана и закричал на меня: „Вы достаточно сильный мужчина, чтобы грести веслом. Прыгайте в шлюпку, а то нам никогда не удастся эвакуировать женщин“. Я был вынужден так и сделать, хотя; признаюсь, корабль казался мне куда как безопаснее, чем любая из этих крохотных шлюпчонок».
Постепенно вырисовывалась истинная картина происшедшего с «Титаником», но многие из захватывающих легенд, которые возникли в те первые после катастрофы дни, дожили до нашего времени, например рассказ об одной даме, которая наотрез отказалась расстаться со своим датским догом; о том, как оркестр играл мелодию гимна «Ближе к тебе, о Господи»; о том, как капитан Смит и его первый помощник Мэрдок покончили жизнь самоубийством или о том, как миссис Браун командовала шлюпкой с помощью револьвера.
Легенды, однако, являются неотъемлемой частью достопамятных событий, и если они помогают сохранить в сознании людей память о доблестном самопожертвовании, их существование можно считать вполне оправданным. Но в те дни не нужно было никаких легенд, чтобы довести до сознания публики весь трагизм случившегося. Люди и так были потрясены этой трагедией. Повсеместно приспускались флаги на мачтах. Театры Мейси и Хэрриса в знак траура закрылись. Пароходная компания «Френч Лайн» отменила прием, намеченный на борту нового лайнера «Франс». Саутгемптон — родина многих членов экипажа «Титаника» — был охвачен всеобщей скорбью; в этом городе была одна улица, на которой проживали 20 семей, понесших утраты в связи с гибелью «Титаника». В Монреале был отменен военный парад. Король Георг и президент США Тафт обменялись посланиями соболезнования, выступил со своими соболезнованиями и германский кайзер. Торговый дом «Дж. С. Бах энд Кo» отменил проведение очередного ежегодного обеда, а Дж. П. Морган отменил церемонию торжественного открытия нового санатория, который он построил во французском городе Экс-ле-Бен.
Потрясена была даже редакция американского справочника «Светский календарь». В те дни название парохода являлось своеобразным аршином, с помощью которого можно было определить положение человека в высшем обществе, и «Светский календарь» педантично держал своих читателей в курсе того, кто на каких пароходах плавает. Гибель «Титаника» неожиданно поставила этот справочник в затруднительное положение. Сказать, что те или иные семьи пересекли Атлантический океан на «Титанике», значило бы правильно охарактеризовать их положение в обществе, но в то же время отступить от истины. Правдиво было бы сказать, что они прибыли в Нью-Йорк на работяге «Карпатии», но тогда читатели могли бы впасть в заблуждение относительно истинного положения указанных семейств в высшем свете. Как решить эту дилемму, не принижая чьего-либо достоинства? В отношении тех, кто утонул вместе с «Титаником», великосветский справочник просто уклонился от упоминания названия судна, сообщив рядом с соответствующими фамилиями: «погиб в море 15 апреля 1912 г.». Для спасшихся же «Светский календарь» придумал особую фразу: «Прибыл на „Титан. — Карпат.“ 18 апреля 1912 г.», обозначив дефисом крупнейшее в истории кораблекрушение.
Больше всего публику взволновала не сама трагедия и даже не ее бессмысленность, а элемент судьбы, рока во всей этой истории. Если бы на «Титанике» должным образом отреагировали хотя бы на одно из шести ледовых предупреждений, поступивших в то воскресенье; если бы ледовая обстановка была обычной; если бы море бушевало или ночь была лунной; если бы айсберг был замечен на 15 секунд раньше или на 15 секунд позже; если бы «Титаник» ударился о ледяную гору каким-нибудь другим местом; если бы его водонепроницаемые переборки заканчивались одной палубой выше; если бы на его борту было достаточное количество шлюпок; если бы только «Калифорниэн» пришел на помощь… Словом, окажись реальностью хотя бы одно из этих «если», все люди с «Титаника» могли бы быть спасены. В действительности же все эти «если», словно в классической греческой трагедии, обернулись против «Титаника».
Эти соображения возникли несколько позже, а солнечным утром 15 апреля 1912 года «Карпатия» еще только направлялась в сторону Нью-Йорка. В это время спасшиеся с «Титаника», изнуренные ночными испытаниями, либо сидели в каком-нибудь палубном кресле, либо медленно прихлебывали, кофе в обеденном салоне, либо же рассеянно соображали, во что бы им одеться.
Пассажиры «Карпатии» энергично старались облегчить их участь — они отыскивали лишние зубные щетки, одалживали им одежду, из одеял, привезенных с «Титаника» в шлюпках, шили комбинезончики для детей. Направлявшийся в Португалию винный закупщик стал чем-то вроде ангела-хранителя для трех спасенных разъездных закупщиков из торгового дома Гимбелов. Миссис Луис Огден принесла двум уединившимся в уголке женщинам в ярких пальто и шарфах по чашке кофе.
— Оставьте нас в покое, — сказала одна из них, — мы только что видели, как утонули наши мужья.
Для некоторых жизнь снова вступила в свои права. Лоренс Бизли торопливо набрасывал текст телеграммы о том, что он в безопасности. Другие еще не успели прийти в себя. Полковник Грейси, укрытый целым ворохом одеял, лежал на диване в обеденном салоне, в том время как его одежда сушилась в хлебной печи. Брюс Исмей дрожал, сидя в каюте судового врача, напичканный инъекциями Наркотиков. Хэролд Брайд пришел в себя, лежа в чьей-то каюте; над ним склонилась какая-то женщина, и он почувствовал, как ее рука отводит назад его волосы и гладит ему лицо.
Джек Тэйер находился неподалеку в другой каюте. Один добрый человек одолжил ему пижаму и уступил свою койку. Тэйер возобновил занятие, прерванное им десять часов тому назад, — он стал укладываться спать. Лежа между прохладными простынями, он подумал, что бренди, чашку которого он только что проглотил, было первым его крепким спиртным напитком за всю жизнь. Должно быть, он действительно взрослеет.
Где-то глубоко под ним, негромко и успокоительно шумя, быстро и ритмично работали машины «Карпатии». Высоко над ним в такелаже парохода свистел ветер. Впереди лежал Нью-Йорк, а дальше — родной дом в Филадельфии. За кормой «Карпатии» лучи солнца освещали вывеску судового цирюльника с «Титаника» — столб с яркой спиральной бело-красной окраской, болтавшийся среди волн в пустынном океане. Но Джек Тэйер ни о чем этом не знал, да и знать не хотел. Бренди сделало свое дело: Джек Тэйер крепко спал.
Впечатления очевидцев и факты
— Теперь не может быть ничего даже похожего на «Титаник», — утверждает пекарь Чарлз Бэрджесс, а уж ему ли не судить об этом: за 43 года работы на трансатлантических линиях он повидал все знаменитые лайнеры — «Олимпик», «Мажестик», «Мавританию» и так далее. Когда писалась эта книга, он работал мастером по разделке мяса на камбузе лайнера «Куин Элизабет» и был, наверное, единственным из экипажа «Титаника», все еще продолжавшим оставаться в плавсоставе.
— Да, конечно, похож на «Олимпик», но «Титаник» будет позамысловатее, — вспоминает он. — Взять хотя бы обеденный салон. На «Олимпике» там даже ковра не было, а на «Титанике» — эх, там ноги утопали в ковре по самое колено. Ну, а мебель на «Титанике» была такая тяжеленная, что отдельные предметы можно было поднять лишь с большим трудом. Я уже не говорю о стенных панелях…
— Пароходы теперь могут делать более крупными и быстроходными, но уже не будет той любви и того старания, которые были вложены в постройку «Титаника». Это был красивый, удивительный корабль.
Ностальгия Бэрджесса типична для воспоминаний, о «Титанике». Этот лайнер околдовал всех, кто строил его и плавал на нем: до такой степени околдовал, что с каждым годом обрастает все новыми мифами и легендами. Многие спасшиеся с него утверждают, будто этот лайнер был «вдвое больше Олимпика» (на самом деле это были однотипные суда, и водоизмещение «Титаника» всего на 1004 т. было больше, чем «Олимпика»). Другие «вспоминают» площадки для игры в гольф или корты для игры в настоящий теннис, якобы существовавшие на «Титанике», стадо молочных коров и другие «мелкие» подробности, до каких не додумались бы даже в компании «Уайт Стар Лайн», которая известна своей, склонностью создавать роскошные излишества на принадлежащих ей лайнерах.
«Титаник» не нуждается в преувеличениях, он и без того был достаточно впечатляющим судном. Вот некоторые из характеризующих его данных. Валовая вместимость 46328 регистровых тонн, водоизмещение 66 тыс. тонн. Размерения: длина 268,98 м., ширина 28,2 м., расстояние от ватерлинии до шлюпочной палубы 18,4 м. или 53,3 м. от киля до верхушек четырех его огромных труб. Короче говоря, «Титаник» был высотой с 11-этажный дом и длиной в четыре городских квартала.
Трехвинтовой «Титаник» был оснащен двумя четырехцилиндровыми паровыми машинами, работающими на наружные гребные винты, и паровой турбиной, приводящей в движение средний винт. Номинальная мощность этой энергетический установки составляла 50 000 л.с., но легко могла быть развита и мощность 55 000 л.с. При полном ходе «Титаник» мог идти со скоростью 24 — 25 уз.
Пожалуй, наиболее интересной конструктивной особенностью лайнера являлись его водонепроницаемые переборки. «Титаник» имел двойное дно и был разделен на 16 водонепроницаемых отсеков пятнадцатью водонепроницаемыми переборками. Странно, однако, что эти переборки простирались вверх не очень высоко. Первые две и последние пять переборок были доведены до палубы D, а средние восемь — только до палубы Е. Тем не менее непотопляемость лайнера обеспечивалась при затоплении любых двух отсеков, и, поскольку конструкторы не могли себе вообразить несчастья хуже, чем пробоина в районе стыка двух отсеков, «Титаник» был объявлен «непотопляемым».
«Непотопляемый» «Титаник» спустился на воду со стапеля белфастской верфи судостроительной фирмы «Харланд энд Вулф» 31 мая 1911 года Следующие десять месяцев он находился у достроечной стенки. Ходовые испытания «Титаника» были завершены 1 апреля 1912 года, а 3 апреля лайнер прибыл в Саутгемптон. Неделей позже он отправился в Нью-Йорк. Ниже приводится перечень основных событий первого рейса «Титаника», составленный на основании сообщений очевидцев.
10 апреля 1912 г. 12.00 — «Титаник» отходит от причальной стенки Саутгемптонского порта и едва избегает столкновения с американским лайнером «Нью-Йорк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21