Характерно, однако, что при заметном перевесе общих потерь у мятежников, они потеряли лишь 875 человек пленными, а северяне, постоянно отступавшие по милости Макклеллана, — более 6 тыс. человек!
Население Юга сперва было шокировано потерями, но о них довольно быстро забыли, так как северяне откатились от Ричмонда миль на 20, и теперь Потомакская армия оказалась в своего рода ловушке — в небольшом лагере близ устья Джемса. А население Севера и его администрация не могли понять, что же происходит: Макклеллан по своему обыкновению сообщил о «грандиозной победе», потерь мятежники понесли заметно больше, так почему же Потомакская армия так позорно отступила, когда дошла, по сути дела, до ворот Ричмонда?
Все это вновь указывало республиканской администрации Союза на необходимость решительных перемен как в руководстве военными операциями, так и в общем подходе к военной и внутренней политике. Это касалось прежде всего самого президента Линкольна, авторитет которого возрастал, а власть в годы войны была почти неограниченной. Политический анализ ситуации военных лет не входит в задачу автора данной работы, а представить его бегло было бы несерьезно и самонадеянно по отношению к этому сложнейшему, многоплановому процессу. Понять ситуацию тех непростых лет, понять сложный комплекс проблем, стоявших тогда перед Линкольном и его администрацией, можно лишь, если попытаться максимально вникнуть, вжиться в них, образно говоря, прорваться сквозь время. Только в этом случае мы осознаем, что нельзя, неправомерно проецировать взгляды наших дней на давно прошедшие времена с их иной психологией, не всегда понятными нам традициями и этическими нормами.
Спустя месяц после полупобеды-полупоражения северян при Малверн-Хилле Маркс емко выразил суть ситуации, в которой находилась администрация Линкольна, и предсказал дальнейшее развитие событий: «Мы присутствовали пока лишь при первом акте гражданской войны — войны, которая велась по-конституционному. Второй акт — ведение войны по-революционному — еще впереди».
Летом 1862 г. Север, его администрация стояли на пороге этого акта.
Глава 3. Накануне перелома
«Звездный час» генерала Попа
Первый шаг к переходу к «войне по-революционному» Линкольн и его администрация сделали 16 апреля 1862 г., объявив об освобождении негров-рабов в федеральном столичном округе Колумбия. Если еще осенью предыдущего года Линкольн был вынужден по тактическим соображениям (из опасения потерять «пограничные» штаты) отменить декларацию Фремонта об освобождении рабов в Миссури, то теперь и сам президент подходил к такому решению в масштабах страны. Эволюция взглядов Линкольна в этом вопросе очевидна, хотя и после отмены рабства в округе Колумбия, 19 мая, президенту пришлось дезавуировать декларацию другого генерала, Дэвида Хантера, который, так же как и Фремонт, без санкции руководства объявил об освобождении рабов в штатах Джорджия, Флорида и Южная Каролина.
В вопросе, отменять или сохранять рабство, Линкольн в значительной мере зависел от постоянной необходимости учитывать возможную реакцию на этот шаг всей совокупности различных сил и факторов, в первую очередь, разумеется, внутри страны. Напомним, что, выступая за отмену рабства как института, президент вовсе не считал негров равными белым и был против предоставления им после освобождения статуса полноправных граждан. Американский историк Дж. Фуллер писал: «Если бы Линкольну на следующий же день после падения форта Самтер представилась возможность опубликовать свою Декларацию об эмансипации, было бы заложено моральное основание для всей его общей стратегии. Но это было невозможно: во-первых, Север был не готов к этому, а во-вторых, как сказал сам Линкольн: „Я не желаю выступать с документом, неминуемая бездейственность которого, подобно папской булле против кометы, была бы видна всему миру”».
Внимательно изучая переписку Линкольна, его выступления и иные документы, воспоминания современников о нем, можно прийти к выводу, что сам он больше склонялся к так называемому проекту «колонизации», т.е. вывозу негров (с их согласия) в государства Латинской Америки и в Африку, чем к превращению освобожденных негров в равноправных граждан США. Президент даже вел переговоры с лидерами негритянских религиозных общин и с правительствами некоторых латиноамериканских стран о деталях проведения в жизнь этого проекта. В основе этой наивной, так и не осуществившейся попытки лежало глубокое понимание Линкольном того положения, в котором окажутся миллионы негров, формально свободных, но лишенных прав белых граждан.
Повторим, что президент не желал решить эту проблему механическим дарованием неграм после отмены рабства прав белых граждан, включая и избирательное право. Это было бы в то время поддержано лишь незначительной частью американского населения, а идти против мнения своего народа (пусть даже, с нашей — но не Линкольна! — точки зрения, неверного мнения) президент не мог.
Но самый первый шаг — отмена рабства — становился насущной необходимостью, и за него выступало все больше белых американцев. 22 июля 1862 г. на очередном заседании кабинета министров Линкольн огласил составленный им проект Декларации об отмене рабства ко всех штатах, входивших в мятежную Конфедерацию, исключая Теннесси, почти вся территория которого была к тому времени занята войсками Союза, и те округа Луизианы и Виргинии, где также господство Конфедерации было уже ликвидировано. Одновременно Линкольн предполагал с 1 января 1863 г. (в этот день Декларация должна была вступить в силу) разрешить набор свободных негров в армию и флот США. При этом Линкольн с непривычкой для него твердостью заявил, что решение его окончательно, а министров он просит лишь посоветовать, когда именно обнародовать эту Декларацию.
Мнения разделились, кое-кто вообще выражал сомнение в необходимости такого шага: ведь «пограничные» штаты, как не раз говорил и сам президент, явно встретили бы Декларацию отрицательно. Линкольн счел полезным предложение Сьюарда: не публиковать Декларацию сейчас, в условиях военной нестабильности Союза, а подождать какого-либо военного успеха, как выразился государственный секретарь, «хотя бы средней величины». В этом был резон: публикация Декларации после неудач Макклеллана на Полуострове могла быть воспринята противником как проявление слабости, последняя попытка как-то спасти положение.
Итак, переход к «войне по-революционному», во всяком случае в политической области, уже обозначился. Помимо Декларации об освобождении рабов, он был отмечен и другим важным шагом во внутренней политике. 20 мая 1862 г. был принят закон о гомстедах (т.е. земельных участках), по которому любой гражданин США не моложе 21 года мог с 1 января получить во владение участок земли размером в 160 акров (примерно 65 га), уплатив за это символический регистрационный сбор — 10 долл. Формально требовалось в течение пяти лет обрабатывать полученный участок, и только после этого он переходил в полную собственность владельца. Фактически же участки сразу попадали в полное пользование владельцев. Закон имел и побочную сторону: буржуазия Севера, а также различные проходимцы ловко использовали его в своих интересах, в частности путем скупки участков через подставных лиц и дальнейшей спекуляции ими. Но буржуазно-демократической сущности закона о гомстедах это не меняло: он явился победой прогрессивного для того времени пути развития капитализма в сельском хозяйстве, позднее так и названного В. И. Лениным — «американским».
Следом за этими мерами (и рядом менее значительных) в политической области предстояло осуществить переход к «войне по-революционному» и на полях сражений, т.е. вести всю военную политику более энергично, профессионально, по-деловому.
Бездарно проведенная Макклелланом кампания на Полуострове поставила на повестку дня вопрос об устранении его с поста командующего крупнейшей армией страны — Потомакской. 26 июня Линкольн, еще не зная о том, что именно в этот день началась Семидневная битва, и, естественно, не предполагая, какими разочарованиями она завершится, издал приказ о создании новой армии во главе с генералом Джоном Попом. Предполагалось, что эта армия, получившая название Виргинской, примет на себя функции по защите Вашингтона и прилегающих районов на время нахождения Потомакской армии (точнее, большинства ее частей) на Полуострове. Виргинскую армию составили из полуразбитых Джэксоном в Долине частей Бэнкса, Фремонта (но уже не под его командованием) и Макдоуэлла, и вместе с влитыми в нее дополнениями она насчитывала 47 тыс. отчасти опытных, отчасти ничего не умевших солдат.
Примерно тогда же был решен вопрос и с упорядочением общего командования вооруженными силами. Отстранив Макклеллана в марте от функций главнокомандующего, Линкольн сам выполнял их в течение ровно четырех месяцев. Президент отлично понимал, что не имеет оснований занимать такой пост: он был опытным политиком, но не профессиональным военным, и его отчаянные усилия спешно овладеть азами стратегии и тактики не могли этого компенсировать. В то же время президент видел, что в стране нет генералов, достойных занять этот пост. Пристально наблюдая за действиями военачальников Севера, Линкольн надеялся выбрать среди них преемника на непосильном для себя посту главнокомандующего.
Успешные операции войск Союза на западном фронте, увенчавшиеся взятием 25 апреля совместными усилиями армии и флота крупнейшего города Конфедерации Нового Орлеана, подсказали президенту, что вести особо внимательные поиски следует именно на Западе. Линкольн уже тогда «присматривался» к генералу Гранту, сразу же отметив его решительность, неординарность мышления, отсутствие боязни противника, свойственной, пожалуй, всем другим генералам Севера. Но пост, занимаемый Грантом, был тогда не очень высок — заместитель командующего Миссурийским округом. Его начальник Хэллек умело составлял донесения в Вашингтон, и львиная доля успехов Гранта автоматически относилась на счет Хэллека. 11 июля Линкольн телеграммой вызвал Хэллека в Вашингтон, чтобы вверить ему полномочия главнокомандующего.
Оба «новых» генерала сразу же развернули бурную деятельность. Но Хэллек (если не говорить о его вздорном характере) был весьма компетентен в вопросах военной теории, обладал достаточной и «по делу» применяемой энергией. У него вскоре установился хороший деловой контакт с Линкольном и Стэнтоном, А энергия (скорее, суматошность) Попа больше напоминала излюбленную методу Макклеллана — заменять реальные действия демагогическими тирадами и нелепыми передвижениями войск. Свои приказы Поп обожал подписывать так: «Генерал Поп, такое-то число, штаб-квартира в седле». Это, по мнению Попа, должно было создать впечатление, что он вместе с армией находится в постоянном движении.
И солдаты, и офицеры (во всяком, случае, из соединений, ранее входивших в Потомакскую армию, где авторитет «маленького Наполеона» был, как ни странно, очень высок) сразу же невзлюбили Попа, так как в обращении к войскам от 14 июля он объявил, что раньше, мол, они воевать не умели, и только он может научить их этому. А вот военно-политическое руководство Союза, в частности Линкольн, на первых порах связывало с Попом большие надежды. Это и неудивительно: в обстановке почти хронических военных неудач на восточном фронте любой новый поворот событий, тем более появление нового командующего, вселял веру в перемены к лучшему.
И этот психологический настрой как бы автоматически понизил «акции» Макклеллана. Не уловив перемены отношения к нему после трусливо (иначе не скажешь!) проведенной им Семидневной битвы, генерал по-прежнему требовал подкреплений: вначале, как он выразился, хотя бы 30 тыс. человек, но вскоре ему понадобилось уже 40 тыс.! По получении последнего требования Линкольн 3 августа направил «Маку» категорический приказ: погрузиться на суда в форте Монро и незамедлительно эвакуировать всю Потомакскую армию с Полуострова в район Вашингтона.
Но — увы! — и «новая надежда» Линкольна генерал Поп едва не привел свою Виргинскую армию к полной катастрофе. На том самом месте, где год назад состоялось печально памятное сражение при Булл-Ране, части Виргинской армии в трехдневном бою 23—30 августа были разбиты армией Северной Виргинии. Вновь блестяще проявил себя Джэксон Каменная Стена: его части, совершив ряд мастерских маневров, совершенно запутали Попа, который то устремлялся в погоню за Джэксоном, то, напротив, чего-то испугавшись, в страхе отступал. В результате этих метаний армия Попа и оказалась на берегу рокового Булл-Рана. Действия Попа в этом сражении, получившем название Второго Булл-Рана, отмечены удивительной «коллекцией» ошибок и нелепостей. Он ухитрялся не атаковать мятежников, когда тот или иной участок их обороны был в плачевном состоянии, и, напротив, вдруг яростно бросался чуть ли не на дула орудий.
Когда 30 августа Поп решил двинуть в атаку части Ф.-Дж. Портера, мятежники устроили откровенное издевательство над незадачливыми вояками. Генерал Дж. Лонгстрит, заметив в подзорную трубу неторопливое движение частей Портера, приказал немедленно доставить два десятка самых буйных лошадей, привязать к их хвостам огромные веники и скакать на рысаках туда-сюда. Поднялась невероятная пыль, и Портер, «догадавшись», что ему навстречу движется гигантское войско, остановился и стал решать, что делать дальше. В итоге он заблокировал дорогу наступавшему следом за ним корпусу Макдоуэлла, тот немедленно прискакал выяснять отношения, а южане тем временем атаковали и сильно потрепали части обоих бестолковых генералов.
Кампания Макклеллана на Полуострове и скоротечная история Виргинской армии Попа отмечены парадоксальной тенденцией: солдаты и большинство офицеров северян дрались все лучше, смелее, в значительной мере свыкнувшись с перспективой долгой и трудной воины, А многие генералы и полковники вели себя так, будто случайно оказались в районе боев, и осуществляли свое «руководство» как бы в полусне. Второй Булл-Ран завершился сокрушительным разгромом частой Попа: они потеряли в ходе сражения и предшествовавших ему стычек более 16 тыс. человек (из них почти 6 тыс. оказались в плену), а мятежники — 9197. Правда, Поп отправил в столицу телеграмму о «крупной победе», но как только Линкольн и Стэнтон узнали правду, судьба генерала-лгуна была решена. Его армию, просуществовавшую чуть более двух месяцев, распустили, а самого Попа отправили в штат Миннесоту воевать с индейцами (мятежникам удалось, одурачив некоторые индейские племена, натравить их на северян — «врагов краснокожих»).
Роковое совпадение места битвы с тем, «старым» Булл-Раном заставляло многих на Севере думать, что за минувший год ничего не изменилось. Но это было не так. Отступив от Булл-Рана, солдаты уже не неслись к столице с паническими криками, как 13 месяцев назад. Они отходили четкими рядами, а арьергард уверенно сдерживал натиск мятежников. Но на Юге этой разницы не разглядели: там начались бурные празднования победы.
После этого поражения Попа Линкольн, игнорируя всю критику в адрес Макклеллана, в последний раз решил сделать на него ставку. 2 сентября на очередном заседании кабинета президент сообщил министрам, что Виргинская армия распускается, ее части сливаются с Потомакской армией, а Макклеллан, оставаясь во главе последней, назначается еще и ответственным за оборону Вашингтона. Многие министры возражали, а Стэнтон прямо заявил, что министерство обороны никаких приказов на этот счет не издавало. Линкольн спокойно ответил: «Это мой приказ, и я готов отвечать за него перед страной». С Линкольном спорил и министр финансов Сэлмон Чейз, заявивший: «Вверение командования Макклеллану равносильно сдаче Вашингтона мятежникам».
Вновь почувствовав себя «на коне», Макклеллан все же не рискнул снова испытывать терпение Линкольна и вскоре двинулся в наступление. Впрочем, шаг этот был во многом вынужденным: 4 сентября армия генерала Ли пересекла реку Потомак и двинулась в Мэриленд. В момент вторжения на территорию Севера части мятежников насчитывали до 55 тыс. человек при 300 орудиях. В распоряжении Макклеллана тогда было столько же орудий, но зато 97 тыс. человек. Этот рейд мятежников на Север определил «традицию» нескольких подобных акций в дальнейшем: пополнить быстро сокращавшиеся запасы продовольствия, обмундирования, прочих предметов первой необходимости, так как ресурсы Конфедерации стремительно иссякали; по возможности навербовать рекрутов (напомним, что Мэриленд был рабовладельческим, хотя и нейтральным, штатом); «попугать» северян, устроить панику, поскольку всерьез о завоевании могучего Севера мятежники в 1862 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Население Юга сперва было шокировано потерями, но о них довольно быстро забыли, так как северяне откатились от Ричмонда миль на 20, и теперь Потомакская армия оказалась в своего рода ловушке — в небольшом лагере близ устья Джемса. А население Севера и его администрация не могли понять, что же происходит: Макклеллан по своему обыкновению сообщил о «грандиозной победе», потерь мятежники понесли заметно больше, так почему же Потомакская армия так позорно отступила, когда дошла, по сути дела, до ворот Ричмонда?
Все это вновь указывало республиканской администрации Союза на необходимость решительных перемен как в руководстве военными операциями, так и в общем подходе к военной и внутренней политике. Это касалось прежде всего самого президента Линкольна, авторитет которого возрастал, а власть в годы войны была почти неограниченной. Политический анализ ситуации военных лет не входит в задачу автора данной работы, а представить его бегло было бы несерьезно и самонадеянно по отношению к этому сложнейшему, многоплановому процессу. Понять ситуацию тех непростых лет, понять сложный комплекс проблем, стоявших тогда перед Линкольном и его администрацией, можно лишь, если попытаться максимально вникнуть, вжиться в них, образно говоря, прорваться сквозь время. Только в этом случае мы осознаем, что нельзя, неправомерно проецировать взгляды наших дней на давно прошедшие времена с их иной психологией, не всегда понятными нам традициями и этическими нормами.
Спустя месяц после полупобеды-полупоражения северян при Малверн-Хилле Маркс емко выразил суть ситуации, в которой находилась администрация Линкольна, и предсказал дальнейшее развитие событий: «Мы присутствовали пока лишь при первом акте гражданской войны — войны, которая велась по-конституционному. Второй акт — ведение войны по-революционному — еще впереди».
Летом 1862 г. Север, его администрация стояли на пороге этого акта.
Глава 3. Накануне перелома
«Звездный час» генерала Попа
Первый шаг к переходу к «войне по-революционному» Линкольн и его администрация сделали 16 апреля 1862 г., объявив об освобождении негров-рабов в федеральном столичном округе Колумбия. Если еще осенью предыдущего года Линкольн был вынужден по тактическим соображениям (из опасения потерять «пограничные» штаты) отменить декларацию Фремонта об освобождении рабов в Миссури, то теперь и сам президент подходил к такому решению в масштабах страны. Эволюция взглядов Линкольна в этом вопросе очевидна, хотя и после отмены рабства в округе Колумбия, 19 мая, президенту пришлось дезавуировать декларацию другого генерала, Дэвида Хантера, который, так же как и Фремонт, без санкции руководства объявил об освобождении рабов в штатах Джорджия, Флорида и Южная Каролина.
В вопросе, отменять или сохранять рабство, Линкольн в значительной мере зависел от постоянной необходимости учитывать возможную реакцию на этот шаг всей совокупности различных сил и факторов, в первую очередь, разумеется, внутри страны. Напомним, что, выступая за отмену рабства как института, президент вовсе не считал негров равными белым и был против предоставления им после освобождения статуса полноправных граждан. Американский историк Дж. Фуллер писал: «Если бы Линкольну на следующий же день после падения форта Самтер представилась возможность опубликовать свою Декларацию об эмансипации, было бы заложено моральное основание для всей его общей стратегии. Но это было невозможно: во-первых, Север был не готов к этому, а во-вторых, как сказал сам Линкольн: „Я не желаю выступать с документом, неминуемая бездейственность которого, подобно папской булле против кометы, была бы видна всему миру”».
Внимательно изучая переписку Линкольна, его выступления и иные документы, воспоминания современников о нем, можно прийти к выводу, что сам он больше склонялся к так называемому проекту «колонизации», т.е. вывозу негров (с их согласия) в государства Латинской Америки и в Африку, чем к превращению освобожденных негров в равноправных граждан США. Президент даже вел переговоры с лидерами негритянских религиозных общин и с правительствами некоторых латиноамериканских стран о деталях проведения в жизнь этого проекта. В основе этой наивной, так и не осуществившейся попытки лежало глубокое понимание Линкольном того положения, в котором окажутся миллионы негров, формально свободных, но лишенных прав белых граждан.
Повторим, что президент не желал решить эту проблему механическим дарованием неграм после отмены рабства прав белых граждан, включая и избирательное право. Это было бы в то время поддержано лишь незначительной частью американского населения, а идти против мнения своего народа (пусть даже, с нашей — но не Линкольна! — точки зрения, неверного мнения) президент не мог.
Но самый первый шаг — отмена рабства — становился насущной необходимостью, и за него выступало все больше белых американцев. 22 июля 1862 г. на очередном заседании кабинета министров Линкольн огласил составленный им проект Декларации об отмене рабства ко всех штатах, входивших в мятежную Конфедерацию, исключая Теннесси, почти вся территория которого была к тому времени занята войсками Союза, и те округа Луизианы и Виргинии, где также господство Конфедерации было уже ликвидировано. Одновременно Линкольн предполагал с 1 января 1863 г. (в этот день Декларация должна была вступить в силу) разрешить набор свободных негров в армию и флот США. При этом Линкольн с непривычкой для него твердостью заявил, что решение его окончательно, а министров он просит лишь посоветовать, когда именно обнародовать эту Декларацию.
Мнения разделились, кое-кто вообще выражал сомнение в необходимости такого шага: ведь «пограничные» штаты, как не раз говорил и сам президент, явно встретили бы Декларацию отрицательно. Линкольн счел полезным предложение Сьюарда: не публиковать Декларацию сейчас, в условиях военной нестабильности Союза, а подождать какого-либо военного успеха, как выразился государственный секретарь, «хотя бы средней величины». В этом был резон: публикация Декларации после неудач Макклеллана на Полуострове могла быть воспринята противником как проявление слабости, последняя попытка как-то спасти положение.
Итак, переход к «войне по-революционному», во всяком случае в политической области, уже обозначился. Помимо Декларации об освобождении рабов, он был отмечен и другим важным шагом во внутренней политике. 20 мая 1862 г. был принят закон о гомстедах (т.е. земельных участках), по которому любой гражданин США не моложе 21 года мог с 1 января получить во владение участок земли размером в 160 акров (примерно 65 га), уплатив за это символический регистрационный сбор — 10 долл. Формально требовалось в течение пяти лет обрабатывать полученный участок, и только после этого он переходил в полную собственность владельца. Фактически же участки сразу попадали в полное пользование владельцев. Закон имел и побочную сторону: буржуазия Севера, а также различные проходимцы ловко использовали его в своих интересах, в частности путем скупки участков через подставных лиц и дальнейшей спекуляции ими. Но буржуазно-демократической сущности закона о гомстедах это не меняло: он явился победой прогрессивного для того времени пути развития капитализма в сельском хозяйстве, позднее так и названного В. И. Лениным — «американским».
Следом за этими мерами (и рядом менее значительных) в политической области предстояло осуществить переход к «войне по-революционному» и на полях сражений, т.е. вести всю военную политику более энергично, профессионально, по-деловому.
Бездарно проведенная Макклелланом кампания на Полуострове поставила на повестку дня вопрос об устранении его с поста командующего крупнейшей армией страны — Потомакской. 26 июня Линкольн, еще не зная о том, что именно в этот день началась Семидневная битва, и, естественно, не предполагая, какими разочарованиями она завершится, издал приказ о создании новой армии во главе с генералом Джоном Попом. Предполагалось, что эта армия, получившая название Виргинской, примет на себя функции по защите Вашингтона и прилегающих районов на время нахождения Потомакской армии (точнее, большинства ее частей) на Полуострове. Виргинскую армию составили из полуразбитых Джэксоном в Долине частей Бэнкса, Фремонта (но уже не под его командованием) и Макдоуэлла, и вместе с влитыми в нее дополнениями она насчитывала 47 тыс. отчасти опытных, отчасти ничего не умевших солдат.
Примерно тогда же был решен вопрос и с упорядочением общего командования вооруженными силами. Отстранив Макклеллана в марте от функций главнокомандующего, Линкольн сам выполнял их в течение ровно четырех месяцев. Президент отлично понимал, что не имеет оснований занимать такой пост: он был опытным политиком, но не профессиональным военным, и его отчаянные усилия спешно овладеть азами стратегии и тактики не могли этого компенсировать. В то же время президент видел, что в стране нет генералов, достойных занять этот пост. Пристально наблюдая за действиями военачальников Севера, Линкольн надеялся выбрать среди них преемника на непосильном для себя посту главнокомандующего.
Успешные операции войск Союза на западном фронте, увенчавшиеся взятием 25 апреля совместными усилиями армии и флота крупнейшего города Конфедерации Нового Орлеана, подсказали президенту, что вести особо внимательные поиски следует именно на Западе. Линкольн уже тогда «присматривался» к генералу Гранту, сразу же отметив его решительность, неординарность мышления, отсутствие боязни противника, свойственной, пожалуй, всем другим генералам Севера. Но пост, занимаемый Грантом, был тогда не очень высок — заместитель командующего Миссурийским округом. Его начальник Хэллек умело составлял донесения в Вашингтон, и львиная доля успехов Гранта автоматически относилась на счет Хэллека. 11 июля Линкольн телеграммой вызвал Хэллека в Вашингтон, чтобы вверить ему полномочия главнокомандующего.
Оба «новых» генерала сразу же развернули бурную деятельность. Но Хэллек (если не говорить о его вздорном характере) был весьма компетентен в вопросах военной теории, обладал достаточной и «по делу» применяемой энергией. У него вскоре установился хороший деловой контакт с Линкольном и Стэнтоном, А энергия (скорее, суматошность) Попа больше напоминала излюбленную методу Макклеллана — заменять реальные действия демагогическими тирадами и нелепыми передвижениями войск. Свои приказы Поп обожал подписывать так: «Генерал Поп, такое-то число, штаб-квартира в седле». Это, по мнению Попа, должно было создать впечатление, что он вместе с армией находится в постоянном движении.
И солдаты, и офицеры (во всяком, случае, из соединений, ранее входивших в Потомакскую армию, где авторитет «маленького Наполеона» был, как ни странно, очень высок) сразу же невзлюбили Попа, так как в обращении к войскам от 14 июля он объявил, что раньше, мол, они воевать не умели, и только он может научить их этому. А вот военно-политическое руководство Союза, в частности Линкольн, на первых порах связывало с Попом большие надежды. Это и неудивительно: в обстановке почти хронических военных неудач на восточном фронте любой новый поворот событий, тем более появление нового командующего, вселял веру в перемены к лучшему.
И этот психологический настрой как бы автоматически понизил «акции» Макклеллана. Не уловив перемены отношения к нему после трусливо (иначе не скажешь!) проведенной им Семидневной битвы, генерал по-прежнему требовал подкреплений: вначале, как он выразился, хотя бы 30 тыс. человек, но вскоре ему понадобилось уже 40 тыс.! По получении последнего требования Линкольн 3 августа направил «Маку» категорический приказ: погрузиться на суда в форте Монро и незамедлительно эвакуировать всю Потомакскую армию с Полуострова в район Вашингтона.
Но — увы! — и «новая надежда» Линкольна генерал Поп едва не привел свою Виргинскую армию к полной катастрофе. На том самом месте, где год назад состоялось печально памятное сражение при Булл-Ране, части Виргинской армии в трехдневном бою 23—30 августа были разбиты армией Северной Виргинии. Вновь блестяще проявил себя Джэксон Каменная Стена: его части, совершив ряд мастерских маневров, совершенно запутали Попа, который то устремлялся в погоню за Джэксоном, то, напротив, чего-то испугавшись, в страхе отступал. В результате этих метаний армия Попа и оказалась на берегу рокового Булл-Рана. Действия Попа в этом сражении, получившем название Второго Булл-Рана, отмечены удивительной «коллекцией» ошибок и нелепостей. Он ухитрялся не атаковать мятежников, когда тот или иной участок их обороны был в плачевном состоянии, и, напротив, вдруг яростно бросался чуть ли не на дула орудий.
Когда 30 августа Поп решил двинуть в атаку части Ф.-Дж. Портера, мятежники устроили откровенное издевательство над незадачливыми вояками. Генерал Дж. Лонгстрит, заметив в подзорную трубу неторопливое движение частей Портера, приказал немедленно доставить два десятка самых буйных лошадей, привязать к их хвостам огромные веники и скакать на рысаках туда-сюда. Поднялась невероятная пыль, и Портер, «догадавшись», что ему навстречу движется гигантское войско, остановился и стал решать, что делать дальше. В итоге он заблокировал дорогу наступавшему следом за ним корпусу Макдоуэлла, тот немедленно прискакал выяснять отношения, а южане тем временем атаковали и сильно потрепали части обоих бестолковых генералов.
Кампания Макклеллана на Полуострове и скоротечная история Виргинской армии Попа отмечены парадоксальной тенденцией: солдаты и большинство офицеров северян дрались все лучше, смелее, в значительной мере свыкнувшись с перспективой долгой и трудной воины, А многие генералы и полковники вели себя так, будто случайно оказались в районе боев, и осуществляли свое «руководство» как бы в полусне. Второй Булл-Ран завершился сокрушительным разгромом частой Попа: они потеряли в ходе сражения и предшествовавших ему стычек более 16 тыс. человек (из них почти 6 тыс. оказались в плену), а мятежники — 9197. Правда, Поп отправил в столицу телеграмму о «крупной победе», но как только Линкольн и Стэнтон узнали правду, судьба генерала-лгуна была решена. Его армию, просуществовавшую чуть более двух месяцев, распустили, а самого Попа отправили в штат Миннесоту воевать с индейцами (мятежникам удалось, одурачив некоторые индейские племена, натравить их на северян — «врагов краснокожих»).
Роковое совпадение места битвы с тем, «старым» Булл-Раном заставляло многих на Севере думать, что за минувший год ничего не изменилось. Но это было не так. Отступив от Булл-Рана, солдаты уже не неслись к столице с паническими криками, как 13 месяцев назад. Они отходили четкими рядами, а арьергард уверенно сдерживал натиск мятежников. Но на Юге этой разницы не разглядели: там начались бурные празднования победы.
После этого поражения Попа Линкольн, игнорируя всю критику в адрес Макклеллана, в последний раз решил сделать на него ставку. 2 сентября на очередном заседании кабинета президент сообщил министрам, что Виргинская армия распускается, ее части сливаются с Потомакской армией, а Макклеллан, оставаясь во главе последней, назначается еще и ответственным за оборону Вашингтона. Многие министры возражали, а Стэнтон прямо заявил, что министерство обороны никаких приказов на этот счет не издавало. Линкольн спокойно ответил: «Это мой приказ, и я готов отвечать за него перед страной». С Линкольном спорил и министр финансов Сэлмон Чейз, заявивший: «Вверение командования Макклеллану равносильно сдаче Вашингтона мятежникам».
Вновь почувствовав себя «на коне», Макклеллан все же не рискнул снова испытывать терпение Линкольна и вскоре двинулся в наступление. Впрочем, шаг этот был во многом вынужденным: 4 сентября армия генерала Ли пересекла реку Потомак и двинулась в Мэриленд. В момент вторжения на территорию Севера части мятежников насчитывали до 55 тыс. человек при 300 орудиях. В распоряжении Макклеллана тогда было столько же орудий, но зато 97 тыс. человек. Этот рейд мятежников на Север определил «традицию» нескольких подобных акций в дальнейшем: пополнить быстро сокращавшиеся запасы продовольствия, обмундирования, прочих предметов первой необходимости, так как ресурсы Конфедерации стремительно иссякали; по возможности навербовать рекрутов (напомним, что Мэриленд был рабовладельческим, хотя и нейтральным, штатом); «попугать» северян, устроить панику, поскольку всерьез о завоевании могучего Севера мятежники в 1862 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22