Он прижал руку к сердцу, опустился на стул, надвинув шляпу на лицо. Так просидел он несколько минут, и моряк со шлюпки слышал его рыдания.Но вот корсар вскочил, словно устыдившись своей слабости. Лицо его, утратившее прежнюю бледность, стало спокойным и ясным, но взор метал яростные молнии. Он дважды прошелся по каюте, прежде чем продолжать разговор, а потом сказал:— Я боялся опоздать, но теперь мне остается только мстить. Его расстреляли?— Повесили, синьор.— Ты уверен в этом?— Я своими глазами видел это. На площади Гранады.— Когда его повесили?— Сегодня, после полудня.— Как он встретил смерть?— Как герой, синьор. Красный корсар не мог умереть иначе. Мало того…— Продолжай.— Когда ему затягивали веревку на шее, у него еще хватило сил плюнуть в лицо губернатору.— Этой собаке Ван Гульду?— Да, герцогу фламандскому.— Опять он! И вечно он!.. Что же он, поклялся истребить мой род до последнего колена? Одного из моих братьев он предательски убил, двоих повесил!..— Это были самые отважные пираты во всем заливе, синьор, вот почему он их так ненавидел.— Но мне остается еще месть!.. — воскликнул флибустьер грозно. — Нет, я не умру, прежде чем не спущу шкуру с этого Ван Гульда и всех его близких! Я не успокоюсь, пока не сгорит город, которым он правит. Маракайбо, ты стал моим роком, но и я стану злым роком для тебя!.. Даже если мне придется обратиться ко всем флибустьерам Тортуги и всем буканирам Гаити и Кубы, я все равно не оставлю камня на камне от тебя!.. Расскажи мне обо всем. Как вас схватили?— Нас захватили врасплох, безоружных, капитан. Как известно, ваш брат направлялся в Маракайбо, чтобы отомстить за смерть Зеленого корсара, ибо он, как и вы, поклялся стереть с лица земли фламандского герцога.Нас было восемьдесят отчаянных смельчаков, готовых сразиться с целой эскадрой.При входе в залив Маракайбо нас застиг ужасный ураган. Он вынес корабль на мель, а яростные волны разбили его вдребезги. Всего лишь немногие из нас с большим трудом выбрались на берег, и мы были в столь плачевном состоянии, что не смогли бы оказать ни малейшего сопротивления. К тому же у нас не было оружия.Ободряя отстающих, ваш брат осторожно повел отряд через болота, стараясь, чтобы испанцы не заметили нас и не организовали погоню.Мы надеялись найти надежное убежище в густых лесах, но нарвались на засаду. Триста испанцев во главе с самим Ван Гульдом напали на нас врасплох, окружили железным кольцом, перебили сопротивляющихся, а остальных увели в плен в Маракайбо.— И мой брат оказался в их числе?— Да, капитан. Хотя его оружием был один кинжал, он сражался как лев, предпочитая умереть на поле боя, чем попасть в руки врага, однако фламандец его узнал и приказал схватить живым.Избитых и оплеванных, приволокли нас в Маракайбо, где приговорили к повешению. Однако мне с моим другом, Ван Штиллером, повезло больше, чем другим. Вчера утром мы совершили побег.Из хижины одного индейца, у которого мы нашли пристанище, мы наблюдали казнь вашего брата и его храбрых корсаров, потом, вечером, с помощью одного африканца захватили лодку, решив пересечь Мексиканский залив и добраться до Тортуги. Вот и все, капитан.— Итак, мой брат погиб!.. — сказал корсар, и его спокойный голос был страшен.— Я видел это, как вижу вас сейчас.— И он, как видно, все еще висит на площади?— Да! И провисит еще три дня.— А потом его выбросят…— Да, капитан.Корсар вскочил с места и подошел к флибустьеру.— Ведом ли тебе страх?.. — спросил он странным голосом.— Я не боюсь самого дьявола, капитан.— Тебе не страшна смерть?— Нет.— Ты последуешь за мной?— Куда?— В Маракайбо.— Когда?— Этой ночью.— Пойдем на штурм города?— Нет, для этого у нас пока недостает сил, но Ван Гульд еще услышит обо мне. Сейчас я отправлюсь туда с тобой и с твоим товарищем.— Одни? — спросил Кармо с удивлением.— Да, одни.— Но что вы задумали?— Мне нужно тело моего брата.— Смотрите, капитан, не угодите в их руки сами.— Да знаешь ли ты, кто такой Черный корсар?— Гром и молния! Это самый храбрый из всех корсаров Тортуги.— Тогда иди и подожди меня на мостике. Скажи, чтобы приготовили шлюпку.— Не надо, капитан, у нас есть своя, это настоящая гоночная лодка.— Отлично! Глава II. ОТЧАЯННАЯ ВЫЛАЗКА Кармо бросился выполнять поручение, зная, что прославленный корсар не любит медлить.Он нашел Ван Штиллера недалеко от люка, где тот разговаривал с боцманом и флибустьерами, расспрашивавшими его об ужасном конце Красного корсара и членов его команды. Моряки наперебой предлагали самые ужасные планы мести испанцам и прежде всего губернатору. Узнав, что приказано готовить шлюпку для возвращения на берег, откуда они чудом унесли ноги, гамбур-жец не смог скрыть смущения и тревоги.— Опять туда!.. — воскликнул он. — Да мы оставим там свою шкуру, Кармо.— На этот раз мы будем не одни.— Кто же поедет с нами?— Черный корсар.— А, в таком случае я не боюсь. Значит, мы вернемся в Маракайбо?— Да, дорогой мой, и мы с тобой будем героями, если доведем это дело до конца… Послушай, боцман, прикажи опустить в лодку три аркебузы, патроны, пару абордажных сабель и провиант. Никто не знает, что с нами может случиться,— Все сделано, — ответил боцман. — Даже табак не забыт.— Спасибо, друг. Ты боцман что надо.— Вот он, — сказал в это время Ван Штиллер.На мостике появился корсар. На нем было все то же траурное одеяние, но сбоку торчала длинная шпага, а за поясом виднелась пара больших пистолетов и острый испанский кинжал, прозванный «господи, спаси». На руке у него был накинут широкий плащ того же цвета, что и платье.Он подошел к человеку, стоявшему на капитанском мостике, сказал ему несколько слов, а затем бросил краткое приказание обоим флибустьерам:— Поехали.— Мы готовы, — ответил Кармо.Все трое спустились в лодку, пришвартованную к корме и уже снаряженную оружием и провиантом. Накинув на себя плащ, корсар сел на носу, а флибустьеры, взяв весла, с большим усердием стали совершать трудный маневр.Корабль флибустьеров тут же погасил позиционные огни и, подняв паруса, поплыл за лодкой, не обгоняя ее. Помощник капитана, по всей вероятности, хотел проводить своего командира до берега, чтобы защитить в случае опасности.
Подперев голову рукой, корсар возлежал на носу лодки. Он был молчалив, но его взгляд, острый, как у орла, внимательно ощупывал темный горизонт, как бы пытаясь разглядеть южноамериканский берег, скрывавшийся во тьме.Время от времени он поворачивал голову к кораблю, неотступно следовавшему за ним на расстоянии семи-восьми швартовых, потом снова устремлял свой взгляд на юг.Ван Штиллер и Кармо тем временем работали не покладая рук, заставляя легкую лодку птицей нестись по черным волнам. Ни тот, ни другой, казалось, ничуть не боялись вернуться на берег, населенный их заклятыми врагами, настолько они были уверены в храбрости доблестного корсара, державшего в страхе все приморские города Мексиканского залива.Внутренние воды в заливе Маракайбо были гладкими, как масло. Это позволило гребцам идти быстрее вперед, не особенно налегая на весла. Волнение здесь вообще случается редко, так как берега в этом месте, защищенном от высоких валов двумя мысами, невысоки, а подводные течения слабы.Оба флибустьера гребли уже около часа, когда Черный корсар резко вскочил на ноги, словно желая охватить взглядом весь горизонт.К юго-востоку у самой воды ежеминутно мигал огонек, который невозможно было принять за звезду.— Маракайбо, — сказал корсар голосом, в котором слышался гнев.— Да, — ответил Кармо, повернувшись в ту сторону.— Сколько нам еще плыть?— Около мили, капитан.— Значит, к полуночи мы будем там?— Да.— Кто-нибудь ведет наблюдение с моря?— Да. Таможенники.— Надо их обойти.— Мы знаем место, где можно спокойно высадиться и спрятать лодку в зарослях.— Вперед!— Одно слово, капитан.— Говори.— Было бы лучше, если бы ваш корабль дальше не шел за нами.— Он уже лег на другой галс и будет ждать нас в открытом море, — ответил корсар.Постояв в задумчивости несколько минут, он продолжал:— Правда ли, что здесь ходит испанская эскадра?— Да, капитан, эскадра адмирала Толедо охраняет Маракайбо и Гибралтар note 2 Note2
Название, употребляемое Э. Сальгари для обозначения одной из испанских крепостей на берегу Карибского моря.
.— Ах, так они боятся? Но Олоннэ на Тортуге, а вдвоем мы его потопим. Еще немного терпения, и скоро Ван Гульд узнает, на что мы способны.Он снова завернулся в плащ, надвинул шляпу на глаза и вернулся на свое место, ни на минуту не спуская глаз со светлой точки портового маяка.Лодка двинулась дальше, но теперь ее нос не был больше устремлен в сторону входа в гавань, так как моряки хотели ускользнуть от таможенной охраны, которая не преминула бы остановить лодку и арестовать всех находившихся в ней.Через полчаса отчетливо вырисовался берег залива, так как до него оставалось не более трех-четырех швартовых. Берег отлого спускался в море, однако путь к нему преграждали заросли мангров — тропических растений, произрастающих преимущественно на отмелях и способствующих распространению vomito prieto — желтой лихорадки.За ними виднелся густой лес, рассекавший звездное небо тяжелыми перистыми листьями огромных размеров.Замедлив ход, Кармо и Ван Штиллер обернулись, чтобы посмотреть на берег. Они продвигались вперед с большой осторожностью, стараясь не делать шума и смотря по сторонам, словно опасаясь засады.Черный корсар, напротив, оставался недвижим. Он лишь положил рядом с собой три ружья и готов был встретить огнем тех, кто осмелился бы к ним приблизиться.Было около полуночи, когда лодка причалила к берегу, пробив себе дорогу среди тростника и кривых коряг.Корсар выпрямился во весь рост, окинул быстрым взглядом берег, легко соскочил на землю и закрепил лодку среди кустов.— Оставьте ружья в лодке, — сказал он Ван Штиллеру и Кармо. — У вас есть пистолеты?— Да, капитан, — ответил Ван Штиллер.— Вы знаете, где мы находимся?— В десяти — двенадцати милях от Маракайбо.— Город за этим лесом?— На краю этих огромных зарослей.— Сможем ли мы попасть в него сегодня ночью?— Это невозможно, капитан. Чаща здесь настолько густая, что мы вряд ли выберемся из нее раньше чем завтра к утру.— Так что нам придется выжидать до завтрашнего вечера?— Если вы не отважитесь появиться в Маракайбо днем, то лучше подождать.— Идти в город днем было бы безрассудством, — сказал корсар как бы про себя. — Будь тут со мной мой корабль, я бы на это решился, но «Молниеносный» плавает сейчас в Великом заливе.Несколько минут он стоял молча, неподвижно, словно погруженный в глубокие раздумья.— А тело моего брата мы застанем еще на виселице? — спросил он наконец.— Три дня его не будут убирать с площади Гранады, — ответил Кармо.— Тогда время еще не потеряно. У вас есть знакомые в Маракайбо?— Да, африканец, который дал нам лодку и помог скрыться. Он живет на опушке леса в одинокой хижине.— Он нас не выдаст?— Ручаюсь за него,— Тогда в дорогу!Они взобрались на берег. Кармо пошел впереди, за ним двинулся корсар, Ван Штиллер замыкал шествие. Все трое вошли в темную чащу. Они шли осторожно, напрягая слух и не снимая руки с пистолета. На каждом шагу могла быть засада.Лес высился перед ними, словно свод мрачной пещеры. Стволы всевозможных форм и размеров возносили к небу огромные листья, совершенно скрывавшие звездное небо.Вокруг свисали гирлянды лиан, которые переплетались самым причудливым образом, карабкались на пальмы и низвергались вниз, обвивая стволы деревьев и сплетаясь на земле с огромными корнями, немало мешавшими продвижению вперед трех флибустьеров и заставлявшими их делать обходы или пускать в ход абордажные сабли, чтобы проложить себе путь. Бледные отблески каких-то огромных светящихся точек, время от времени отбрасывавших настоящие лучи света, мелькали то у самой почвы, то среди листвы окружавших стволов. Они внезапно гасли, затем снова загорались, освещая все вокруг светом несравненной красоты, напоминавшим сияние волшебного фонарика:Это были огромные южноамериканские светляки, так называемые «бродячие огни», испускавшие столь яркий свет, что при нем можно было прочесть мелкий шрифт на расстоянии нескольких шагов. С помощью трех-четырех таких светляков, помещенных в стеклянную банку, можно было бы осветить целую комнату. Среди них попадались и другие фосфоресцирующие насекомые, обитающие большими роями в лесах Гвианы и Эквадора — так называемые lampyris occidental, или тропические светляки.В глубоком молчании три флибустьера продолжали углубляться в чащу, не забывая о необходимых предосторожностях, так как, помимо людей, им приходилось еще страшиться обитателей джунглей: кровожадных ягуа-. ров и ядовитых змей, особенно жарараки — опаснейшей змеи, которую трудно различить даже днем, ибо она обладает кожей цвета засохших листьев.Они прошли уже мили две, как вдруг Кармо, лучше всех знавший эти места и потому все время шедший впереди, резко остановился и поспешно взвел курок одного из своих пистолетов.— Что там — ягуар или человек? — спросил корсар без малейшего страха.— Может, ягуар, а может, и шпион, — ответил Кармо. — В этой стране ни за что нельзя поручиться.— Где он прошел?— Шагах в двадцати от меня.Корсар наклонился к земле, внимательно прислушался, затаив дыхание. До него донесся легкий шорох листьев, однако он был настолько слаб, что только натренированный и острый слух мог его различить.— Может, это зверь, — сказал он, выпрямляясь. — Ба!.. Мы ведь не робкого десятка. Сабли в руки — и за мной!Зайдя за ствол огромного дерева, возвышавшегося среди пальм, он остановился в куще гигантских листьев и стал вглядываться в темноту.Шороха сухих листьев не было больше слышно, однако до его слуха долетело металлическое позвякивание, и тут же раздался сухой щелчок, словно кто-то взвел курок.— Стойте, — шепотом промолвил капитан, обернувшись к спутникам. — За нами кто-то следит и ждет подходящего момента, чтобы угостить нас пулей!— Неужели нас заметили при высадке? — пробормотал с беспокойством Кармо. — У этих испанцев повсюду шпионы.Держа в правой руке шпагу, а в левой — пистолет, корсар старался раздвинуть листья, не производя шума. Внезапно Кармо и Ван Штиллер увидели, как он устремился вперед и набросился на какую-то человеческую фигуру, неожиданно возникшую в кустах.Нападение корсара было столь внезапным и стремительным, что человек, сидевший в засаде, полетел вверх тормашками от удара эфесом шпаги.Кармой Ван Штиллер стремительно бросились к незнакомцу; первый поспешил подхватить мушкет, который тот выпустил из рук, так и не успев разрядить его, второй, направив на него пистолет, приказал:— Не двигаться, или я размозжу тебе голову!— Это один из наших врагов, — сказал, наклоняясь к нему, корсар.— Солдат проклятого Ван Гульда… — ответил Ван Штиллер. — Зачем ты здесь прятался, хотел бы я знать?Испанец, оглушенный ударом шпаги корсара, стал приходить в себя, пытаясь приподняться.— Каррамба! — пробормотал он с дрожью в голосе. — Уж не угодил ли я в руки к дьяволу?— Ты угадал, — сказал Кармо. — Вы ведь любите так называть нас, флибустьеров.Испанец вздрогнул, и Кармо заметил это.— Ничего пока не бойся! — засмеялся он. — Бояться будешь позже, когда мы попросим тебя сплясать фанданго с веревкой на шее. — Обернувшись к корсару, молча разглядывавшему пленника, он спросил его: — Прикончим его из пистолета?— Нет, — ответил капитан.— Вздернем на дереве?— Не надо.— А вдруг он из тех, кто вешал Береговых братьев и Красного корсара, мой капитан?При этом напоминании грозная тень промелькнула в глазах Черного корсара, но тут же исчезла.— Я не желаю его смерти, — сказал он глухо. — Живой он нам будет полезней.— Тогда свяжем его покрепче.Флибустьеры сняли красные шерстяные кушаки и связали ими руки пленника, не посмевшего оказать сопротивление.— Посмотрим теперь, кто ты такой, — сказал Кармо.Он зажег кусок фитиля, оказавшийся у него в кармане, и поднес его к лицу испанца.Несчастному, угодившему в руки прославленных корсаров с Тортуги, было лет тридцать. Высокий и худой, он походил на своего земляка Дон Кихота; рыжеватая бородка обрамляла его грубое лицо, глаза были расширены от ужаса. Его наряд состоял из желтой кожаной куртки с узорами, коротких широких штанов в черную и красную полоску и высоких сапог из темной кожи. Голову прикрывал стальной шлем со старым, основательно пощипанным пером, на поясе висела длинная шпага, вставленная в заржавевшие с обоих концов ножны.— Клянусь дьяволом, которому я служу!.. — воскликнул со смехом Кармо. — Если у губернатора Маракайбо все такие молодцы, то выходит, он не кормит их каплунами. Взгляните-ка, ведь он тощ, как селедка. Вздернуть его на сук будет легко.— Я не велел его вешать, — повторил корсар. Дотронувшись до пленника кончиком шпаги, он приказал: — А теперь говори, если шкура тебе дорога.
1 2 3 4 5
Подперев голову рукой, корсар возлежал на носу лодки. Он был молчалив, но его взгляд, острый, как у орла, внимательно ощупывал темный горизонт, как бы пытаясь разглядеть южноамериканский берег, скрывавшийся во тьме.Время от времени он поворачивал голову к кораблю, неотступно следовавшему за ним на расстоянии семи-восьми швартовых, потом снова устремлял свой взгляд на юг.Ван Штиллер и Кармо тем временем работали не покладая рук, заставляя легкую лодку птицей нестись по черным волнам. Ни тот, ни другой, казалось, ничуть не боялись вернуться на берег, населенный их заклятыми врагами, настолько они были уверены в храбрости доблестного корсара, державшего в страхе все приморские города Мексиканского залива.Внутренние воды в заливе Маракайбо были гладкими, как масло. Это позволило гребцам идти быстрее вперед, не особенно налегая на весла. Волнение здесь вообще случается редко, так как берега в этом месте, защищенном от высоких валов двумя мысами, невысоки, а подводные течения слабы.Оба флибустьера гребли уже около часа, когда Черный корсар резко вскочил на ноги, словно желая охватить взглядом весь горизонт.К юго-востоку у самой воды ежеминутно мигал огонек, который невозможно было принять за звезду.— Маракайбо, — сказал корсар голосом, в котором слышался гнев.— Да, — ответил Кармо, повернувшись в ту сторону.— Сколько нам еще плыть?— Около мили, капитан.— Значит, к полуночи мы будем там?— Да.— Кто-нибудь ведет наблюдение с моря?— Да. Таможенники.— Надо их обойти.— Мы знаем место, где можно спокойно высадиться и спрятать лодку в зарослях.— Вперед!— Одно слово, капитан.— Говори.— Было бы лучше, если бы ваш корабль дальше не шел за нами.— Он уже лег на другой галс и будет ждать нас в открытом море, — ответил корсар.Постояв в задумчивости несколько минут, он продолжал:— Правда ли, что здесь ходит испанская эскадра?— Да, капитан, эскадра адмирала Толедо охраняет Маракайбо и Гибралтар note 2 Note2
Название, употребляемое Э. Сальгари для обозначения одной из испанских крепостей на берегу Карибского моря.
.— Ах, так они боятся? Но Олоннэ на Тортуге, а вдвоем мы его потопим. Еще немного терпения, и скоро Ван Гульд узнает, на что мы способны.Он снова завернулся в плащ, надвинул шляпу на глаза и вернулся на свое место, ни на минуту не спуская глаз со светлой точки портового маяка.Лодка двинулась дальше, но теперь ее нос не был больше устремлен в сторону входа в гавань, так как моряки хотели ускользнуть от таможенной охраны, которая не преминула бы остановить лодку и арестовать всех находившихся в ней.Через полчаса отчетливо вырисовался берег залива, так как до него оставалось не более трех-четырех швартовых. Берег отлого спускался в море, однако путь к нему преграждали заросли мангров — тропических растений, произрастающих преимущественно на отмелях и способствующих распространению vomito prieto — желтой лихорадки.За ними виднелся густой лес, рассекавший звездное небо тяжелыми перистыми листьями огромных размеров.Замедлив ход, Кармо и Ван Штиллер обернулись, чтобы посмотреть на берег. Они продвигались вперед с большой осторожностью, стараясь не делать шума и смотря по сторонам, словно опасаясь засады.Черный корсар, напротив, оставался недвижим. Он лишь положил рядом с собой три ружья и готов был встретить огнем тех, кто осмелился бы к ним приблизиться.Было около полуночи, когда лодка причалила к берегу, пробив себе дорогу среди тростника и кривых коряг.Корсар выпрямился во весь рост, окинул быстрым взглядом берег, легко соскочил на землю и закрепил лодку среди кустов.— Оставьте ружья в лодке, — сказал он Ван Штиллеру и Кармо. — У вас есть пистолеты?— Да, капитан, — ответил Ван Штиллер.— Вы знаете, где мы находимся?— В десяти — двенадцати милях от Маракайбо.— Город за этим лесом?— На краю этих огромных зарослей.— Сможем ли мы попасть в него сегодня ночью?— Это невозможно, капитан. Чаща здесь настолько густая, что мы вряд ли выберемся из нее раньше чем завтра к утру.— Так что нам придется выжидать до завтрашнего вечера?— Если вы не отважитесь появиться в Маракайбо днем, то лучше подождать.— Идти в город днем было бы безрассудством, — сказал корсар как бы про себя. — Будь тут со мной мой корабль, я бы на это решился, но «Молниеносный» плавает сейчас в Великом заливе.Несколько минут он стоял молча, неподвижно, словно погруженный в глубокие раздумья.— А тело моего брата мы застанем еще на виселице? — спросил он наконец.— Три дня его не будут убирать с площади Гранады, — ответил Кармо.— Тогда время еще не потеряно. У вас есть знакомые в Маракайбо?— Да, африканец, который дал нам лодку и помог скрыться. Он живет на опушке леса в одинокой хижине.— Он нас не выдаст?— Ручаюсь за него,— Тогда в дорогу!Они взобрались на берег. Кармо пошел впереди, за ним двинулся корсар, Ван Штиллер замыкал шествие. Все трое вошли в темную чащу. Они шли осторожно, напрягая слух и не снимая руки с пистолета. На каждом шагу могла быть засада.Лес высился перед ними, словно свод мрачной пещеры. Стволы всевозможных форм и размеров возносили к небу огромные листья, совершенно скрывавшие звездное небо.Вокруг свисали гирлянды лиан, которые переплетались самым причудливым образом, карабкались на пальмы и низвергались вниз, обвивая стволы деревьев и сплетаясь на земле с огромными корнями, немало мешавшими продвижению вперед трех флибустьеров и заставлявшими их делать обходы или пускать в ход абордажные сабли, чтобы проложить себе путь. Бледные отблески каких-то огромных светящихся точек, время от времени отбрасывавших настоящие лучи света, мелькали то у самой почвы, то среди листвы окружавших стволов. Они внезапно гасли, затем снова загорались, освещая все вокруг светом несравненной красоты, напоминавшим сияние волшебного фонарика:Это были огромные южноамериканские светляки, так называемые «бродячие огни», испускавшие столь яркий свет, что при нем можно было прочесть мелкий шрифт на расстоянии нескольких шагов. С помощью трех-четырех таких светляков, помещенных в стеклянную банку, можно было бы осветить целую комнату. Среди них попадались и другие фосфоресцирующие насекомые, обитающие большими роями в лесах Гвианы и Эквадора — так называемые lampyris occidental, или тропические светляки.В глубоком молчании три флибустьера продолжали углубляться в чащу, не забывая о необходимых предосторожностях, так как, помимо людей, им приходилось еще страшиться обитателей джунглей: кровожадных ягуа-. ров и ядовитых змей, особенно жарараки — опаснейшей змеи, которую трудно различить даже днем, ибо она обладает кожей цвета засохших листьев.Они прошли уже мили две, как вдруг Кармо, лучше всех знавший эти места и потому все время шедший впереди, резко остановился и поспешно взвел курок одного из своих пистолетов.— Что там — ягуар или человек? — спросил корсар без малейшего страха.— Может, ягуар, а может, и шпион, — ответил Кармо. — В этой стране ни за что нельзя поручиться.— Где он прошел?— Шагах в двадцати от меня.Корсар наклонился к земле, внимательно прислушался, затаив дыхание. До него донесся легкий шорох листьев, однако он был настолько слаб, что только натренированный и острый слух мог его различить.— Может, это зверь, — сказал он, выпрямляясь. — Ба!.. Мы ведь не робкого десятка. Сабли в руки — и за мной!Зайдя за ствол огромного дерева, возвышавшегося среди пальм, он остановился в куще гигантских листьев и стал вглядываться в темноту.Шороха сухих листьев не было больше слышно, однако до его слуха долетело металлическое позвякивание, и тут же раздался сухой щелчок, словно кто-то взвел курок.— Стойте, — шепотом промолвил капитан, обернувшись к спутникам. — За нами кто-то следит и ждет подходящего момента, чтобы угостить нас пулей!— Неужели нас заметили при высадке? — пробормотал с беспокойством Кармо. — У этих испанцев повсюду шпионы.Держа в правой руке шпагу, а в левой — пистолет, корсар старался раздвинуть листья, не производя шума. Внезапно Кармо и Ван Штиллер увидели, как он устремился вперед и набросился на какую-то человеческую фигуру, неожиданно возникшую в кустах.Нападение корсара было столь внезапным и стремительным, что человек, сидевший в засаде, полетел вверх тормашками от удара эфесом шпаги.Кармой Ван Штиллер стремительно бросились к незнакомцу; первый поспешил подхватить мушкет, который тот выпустил из рук, так и не успев разрядить его, второй, направив на него пистолет, приказал:— Не двигаться, или я размозжу тебе голову!— Это один из наших врагов, — сказал, наклоняясь к нему, корсар.— Солдат проклятого Ван Гульда… — ответил Ван Штиллер. — Зачем ты здесь прятался, хотел бы я знать?Испанец, оглушенный ударом шпаги корсара, стал приходить в себя, пытаясь приподняться.— Каррамба! — пробормотал он с дрожью в голосе. — Уж не угодил ли я в руки к дьяволу?— Ты угадал, — сказал Кармо. — Вы ведь любите так называть нас, флибустьеров.Испанец вздрогнул, и Кармо заметил это.— Ничего пока не бойся! — засмеялся он. — Бояться будешь позже, когда мы попросим тебя сплясать фанданго с веревкой на шее. — Обернувшись к корсару, молча разглядывавшему пленника, он спросил его: — Прикончим его из пистолета?— Нет, — ответил капитан.— Вздернем на дереве?— Не надо.— А вдруг он из тех, кто вешал Береговых братьев и Красного корсара, мой капитан?При этом напоминании грозная тень промелькнула в глазах Черного корсара, но тут же исчезла.— Я не желаю его смерти, — сказал он глухо. — Живой он нам будет полезней.— Тогда свяжем его покрепче.Флибустьеры сняли красные шерстяные кушаки и связали ими руки пленника, не посмевшего оказать сопротивление.— Посмотрим теперь, кто ты такой, — сказал Кармо.Он зажег кусок фитиля, оказавшийся у него в кармане, и поднес его к лицу испанца.Несчастному, угодившему в руки прославленных корсаров с Тортуги, было лет тридцать. Высокий и худой, он походил на своего земляка Дон Кихота; рыжеватая бородка обрамляла его грубое лицо, глаза были расширены от ужаса. Его наряд состоял из желтой кожаной куртки с узорами, коротких широких штанов в черную и красную полоску и высоких сапог из темной кожи. Голову прикрывал стальной шлем со старым, основательно пощипанным пером, на поясе висела длинная шпага, вставленная в заржавевшие с обоих концов ножны.— Клянусь дьяволом, которому я служу!.. — воскликнул со смехом Кармо. — Если у губернатора Маракайбо все такие молодцы, то выходит, он не кормит их каплунами. Взгляните-ка, ведь он тощ, как селедка. Вздернуть его на сук будет легко.— Я не велел его вешать, — повторил корсар. Дотронувшись до пленника кончиком шпаги, он приказал: — А теперь говори, если шкура тебе дорога.
1 2 3 4 5