— Вы поедете со мной? — быстро спросила она.
— Нет, но…
Сарра сильно побледнела и промолвила:
— В таком случае я тоже не поеду. Вы спасли мне жизнь, и какой-то внутренний голос говорит мне, что мне тоже придется вырвать вас из страшной опасности.
«Однако! — подумал принц. — Решительно весь мир превратился в кабинет чародея. Все наперебой рвутся предсказывать будущее, начиная от принца Наваррского и кончая госпожой Лорьо».
Во время этих размышлений принц не переставал смотреть на красотку-еврейку. Сарра была печальна, и меланхолия, чувст вовавшаяся во взгляде ее влажных глаз, заставляла предполагать, что что-то терзает ее.
«Она любит меня!» — подумал принц и, опять забыв Маргариту, взял в свои руки руку Сарры.
Тем временем Ноэ болтал с хорошенькой Миеттой на другом конце стола. И как, глядя на Сарру, Генрих забывал Маргариту, так, глядя на Миетту, Ноэ переставал думать о Паоле. А Миетта совершенно так же смотрела на Ноэ, как Сарра — на принца.
В этот момент на колокольне пробило двенадцать часов.
— Однако, — сказал принц, — не думаешь ли ты, милый Ноэ, что нам пора подумать о Годольфине?
— Это правда, — согласился Ноэ.
— Что вы хотите делать с этим несчастным? — спросила Миетта. — Он плачет все ночи и дни напролет. Каждый раз, когда я спускаюсь к нему в погреб, у меня сердце разрывается. Что вы хотите от него?
— Мы хотим утешить его, крошка, — ответил принц. — А теперь, красавицы, вы хорошо сделали бы, если бы отправились спать. Будьте покойны, мы ничего не утащим!
— Ну, раз вы хотите остаться одни, так оставайтесь, — от ветила Миетта. — Покойной ночи!
— Покойной ночи, крошка, — сказал Ноэ и поцеловал девушку.
— Покойной ночи, сударыня, — сказал принц, прижимаясь губами к руке Сарры.
Обе женщины поднялись по лестнице в свою комнату и оставили молодых людей одних в нижнем этаже. Когда они скрылись, Генрих и Ноэ переглянулись.
— Честное слово! — сказал последний, — мне кажется, Анри, что вы более, чем когда-либо, увлечены Саррой!
— Мне это тоже кажется!
— Значит, вы уже разлюбили принцессу?
— Отнюдь нет. Я люблю ее больше прежнего.
— Ну уж это…
— Постой, — перебил принц. — Ты-то сам любишь Паолу?
— Конечно да!
— Так к чему же эти нежные взгляды на Миетту?
— Гм… В сущности говоря, это правда…
— Значит, ты любишь их обеих?
— Весьма возможно!
— Берегись! Миетта находится под моим покровительством, и я не допущу…
— Берегитесь, ваше высочество, — в свою очередь сказал Ноэ, — Сарра по-прежнему остается другом Коризандры, и вы можете стать жертвой веселенькой шутки!
Генрих прикусил язык и через несколько секунд молчания сказал:
— Быть может, ты и прав! Оставим в покое обеих очаровательниц и займемся Годольфином. Твоя лошадь в конюшне?
— Да. Я возьму Годольфина к себе на седло, как только что вез Паолу!
Генрих взял свечу и спустился с Ноэ в погреб. Годольфин, по — прежнему связанный по рукам и ногам, лежал на соломе. При виде Ноэ он вскрикнул от радости и спросил:
— Вы пришли освободить меня, как обещали, не правда ли?
— Это зависит от того, можно ли положиться на тебя, — ответил Ноэ.
— Я еще никогда не нарушал данного слова.
— И если я отвезу тебя к Паоле, ты не будешь пытаться бежать?
— От Паолы? Я буду пытаться бежать от Паолы? Ведь быть возле нее… это рай!
— Но быть может, тебе захочется повидать Рене? — спросил Генрих.
— Рене! — крикнул Годольфин. — Я ненавижу его!
— В таком случае пойдем!
Ноэ освободил Годольфина от его пут, с помощью принца вынес его из погреба и усадил на лошадь. Через несколько минут они уже выезжали из ворот кабачка. У Годольфина была повязка на глазах, но он успел в момент отъезда сдвинуть ее на минутку с глаз и заметил, что перед ним виднелся фасад Лувра.
XIV
На следующий день королева Екатерина поджидала сира де Коарасса, которому назначила прийти в пять часов для нового сеанса. Генрих явился в Лувр за несколько минут до назначенного срока и прошел прямо в комнату Нанси.
— А знаете ли, — сказала принцу хорошенькая камеристка, — ваша идея стать колдуном отвратительна.
— Почему же это, дитя мое?
— Потому что теперь мне приходится целыми днями сидеть в своей комнате, чтобы знать все, что делает королева!
— Ну что же, — ответил Генрих, — когда-нибудь и я отплачу вам за все добро.
— Чем же это?
— Я пошлю к вам Рауля…
— Это для чего еще? — спросила девушка, краснея до ушей.
— Чтобы вам не было скучно!
Природный юмор Нанси взял верх над смущением.
— Ба! — сказала она. — В такой услуге я не нуждаюсь.
— Уж будто бы?
— Ну да, потому что Рауль… только что вышел отсюда!
— Ого!
— А почему бы и нет? — насмешливо спросила девушка. — Ведь вы же пришли сюда?
— Ну, я другое дело, я… ваш друг!
— Рауль тоже!
— Гм!
— И даже больше: он мой помощник на службе вам!
— То есть как же это?
— А вот как! Королева провела очень беспокойную ночь. До утра у нее горел свет, и однажды я услыхала, как она пробормотала: «Никогда еще Рене в самые удачные часы прорицания не открывал мне таких вещей, как этот гасконец!» Из других от рывистых слов, которые вырывались у нее, я поняла, что ее волнует мысль о том, как Рене перенесет пытку. На другой день, то есть сегодня утром, она уже послала пажа Рено узнать, что с Tлорентийцем. Но Рено удалось узнать лишь, что гот был унесен в бесчувственном состоянии. Тогда, около двенадцати часов, королева приказала подать носилки без гербов и выехала из дворца. Я подумала, что вам будет очень полезно узнать, куда именно ездила королева, и кликнула Рауля… О, господин Коарасс, согласитесь, что я — хороший друг, потому что только из-за вас…
— Что такое?
— Я не пустила бы иначе Рауля в свою комнату!
— Но ведь он любит вас.
— Вот поэтому-то его и следует держать на расстоянии, но…
— Э, да тут есть продолжение!
— Рауль дерзок, как настоящий паж! Он осмелился… потре бовать платы за услугу! Я попросила его выследить, куда именно поедет королева, а он ответил мне, что согласен сделать это на одном условии. Вы понимаете, что я нахмурилась. Этот мальчишка смеет ставить мне условия!
— А каковы это были условия?
— Он требовал, чтобы я позволила ему поцеловать меня в левую щеку… Ну, вы понимаете: это было нужно для вас… и… Рауль поцеловал меня.
— Ну-с, затем он отправился?
— То-то и дело что нет!
— Как нет? Значит, он изменил своему слову?
— Нет, но он заявил мне: «Я обещал вам выследить королеву и сделаю это. Но я не давал вам обещания не говорить ей, что слежу за ней по вашему приказанию». «Как? — крикнула я. — Ты способен выдать меня?» «А почему бы и нет? — ответил негодяй-мальчишка. — Впрочем, вы можете купить мое молчание: это будет стоить всего только два поцелуя в правую щечку!»
— И вы купили его молчание? — спросил принц.
— Что же было делать? — вздохнула Нанси. — Ведь это… для вас!
— Милая Нанси! — сказал принц, обнимая девушку и пытаясь последовать примеру Рауля.
— Нет, уж извините! — кинула девушка, освобождаясь из его объятий. — Мне-то не приходится покупать ваше молчание!
— Ты права! — ответил принц. — Ну-с, так Рауль проследил королеву. Куда же она отправилась?
— На улицу Святого Людовика, к президенту Ренодэну.
— Да, но неизвестно, о чем они там говорили!
— Ну вот еще, — возразила Нанси, — раз уж мы взяли на себя роль волшебников, то следует доиграть ее до конца!
— Как! Вы знаете?
— Вернувшись, королева сказала принцессе: «Рене ни в чем не признался. Ренодэн нашел другого человека, который возьмет на себя его вину. Это известный вор по имени Гаскариль. Ему пришлось обещать помилование, то есть Ренодэн постарается спеться с палачом, чтобы Гаскариля повесили не по-настоящему. Ну а если даже это окажется неудобным, то…» Королева при этих словах сделала многозначительный знак рукой и злобно усмех нулась… Однако, — спохватилась Нанси, — ведь она ждет вас! Ступайте играть свою роль!
— Я вас увижу еще сегодня?
— Разумеется.
— А где?
— Здесь.
— Вы подождете меня?
— Нет, сейчас я иду к принцессе.
Генрих поцеловал руку Нанси и спустился с нею в нижний этаж. Там они разошлись в разные стороны, и Генрих направился к апартаментам королевы Екатерины.
В приемной он встретил пажа Рауля.
— Здравствуйте, господин де Коарасс, — сказал юноша. — Вы хотите видеть ее величество?
— Королева ждет меня.
— Ого! — сказал паж, пораженный милостью, в которую попал этот бедный провинциальный дворянчик.
— Кстати, знаете ли, Рауль, вы — просто ростовщик!
— Что такое?
— Вы и шага даром не хотите сделать!
— Я не понимаю, что вы говорите, — отозвался мальчик, покраснев до ушей.
— Поцелуй за услугу и два за молчание!
— Это просто даром, и раз Нанси жалуется, то в следующий раз она заплатит двойную цену.
— Вы очень остроумны, — сказал принц. — Доложите обо мне! Екатерина очень ласково встретила сира де Коарасса. Она была бледна, но ее глаза сверкали дикой радостью.
— Знаете ли, вы сильно заинтриговали меня! — сказала она.
— Я знаю это! — ответил Генрих. — Вы не спали всю ночь и думали обо мне! — У королевы вырвался жест изумления. Генрих продолжал: — Я надеюсь, что вы, ваше величество, не будете на этот раз спрашивать меня о таких заурядных вещах, как вчера, — о чем вы думали, что вы делали…
— Нет, — ответила Екатерина, — по временам я все еще со мневаюсь, и мне хотелось бы окончательно убедиться в ваших знаниях.
— В таком случае спрашивайте!
— Где я была сегодня?
— Ваше величество, — сказал Генрих, — мне тем легче ответить на ваши вопросы, что, ожидая их, я заранее уже занялся гаданием.
— Как же это?
— Да у себя в комнате.
— Но ведь у вас не было флакона с симпатическими чернилами!
— Это не обязательно. Я воспользовался графином с чистой водой.
— И этого было достаточно?
— Совершенно!
— Странно! Ну, так расскажите мне, что случилось со мной после того, как вы ушли от меня?
— К вашему величеству пришел судья, который сказал, что для своего спасения Рене Флорентинец должен выдержать пытку и ни в чем не признаваться.
— Отлично. Потом?
— Судья обещал подыскать какого-нибудь осужденного на смерть преступника, который возьмет на себя вину в убийстве на Медвежьей улице.
— И это правда.
— Когда судья ушел, вы, ваше величество, остались в страш ном волнении и беспокойстве. Вы не могли спать и несколько раз повторили мое имя!
Королева была поражена.
— Еще одно слово, господин де Коарасс, и я поверю в вас как в оракула. Куда я ездила сегодня?
— К судье.
— Что он сказал мне?
— Что он нашел преступника, который возьмет на себя вину Рене.
— А что это за преступник?
— Это — вор.
— Не можете ли вы сказать мне его имя?
— Вот уж это, ваше величество, гораздо труднее, потому что мне не пришло в голову заранее узнать об этом.
— Так узнайте сейчас.
Генрих взял в руки флакон с симпатическими чернилами и, глядя сквозь него, сказал:
— Не соблаговолите ли вы, ваше величество, последовательно назвать мне все буквы алфавита.
Когда королева дошла до буквы «Г», принц сказал:
— Это первая буква его имени. Теперь начните сначала, и я скажу вам остальные.
— Этого не нужно, — ответила Екатерина, — я вполне убедилась в вашем знании настоящего и прошедшего… Но… будущее?
— Ваше величество, — сказал Генрих, — я уже почтительнейше предупреждал вас, что часто ошибаюсь, но все же попытаюсь. Что именно угодно вам знать?
— Прежде всего, будет ли Рене спасен?
— Будет, ваше величество, но…
— А, так тут есть свое «но»?
— Но Рене не вернет своего сверхъестественного могущества.
— Почему?
— Потому что Рене никогда не умел читать в звездах. У него был юноша, обладавший способностью в состоянии сомнамбулического транса видеть прошедшее и будущее. Рене пользовался этой способностью своего приказчика, чтобы делать вам свои предсказания. Но с тех пор как Годольфин исчез, Рене стал бессилен.
— Значит, Рене был просто обманщиком!
— И да, и нет. Он обманывал, когда уверял, что узнает будущее по звездам, но его предсказания были верными, так как юноша действительно обладал этой способностью.
— И Рене больше не будет в состоянии предсказывать?
— Нет, потому что Годольфин умер. Королева строго посмотрела на Генриха.
— Уж не замешаны ли вы в этом деле? — спросила она.
— Нет, ваше величество, — спокойно ответил Генрих, стойко выдерживая пытливый взгляд королевы.
— Кто же убил его?
— Дворянин, похитивший Паолу.
— Понесет ли он наказание?
— Да. На другой день после свадьбы принца Наваррского с принцессой Маргаритой.
— А! — воскликнула Екатерина, которую эта фраза навела на совершенно другие мысли. — Значит, этот брак все же состоится?
— Да, и очень скоро, ваше величество.
— Без всяких препятствий?
— Нет, я вижу препятствия с той стороны! — И при этом принц показал рукой на запад.
Екатерина подумала, что в той стороне лежит Лотарингия, и, помолчав немного, спросила:
— Но все же это препятствие будет устранено?
— Без всякого сомнения.
— Кто же поможет устранить это препятствие? Генрих внимательно всмотрелся во флакон и произнес:
— Вот странно! Человек, который устранит все препятствия и поможет осуществиться браку, это я!
— Вы? Но каким же образом?
— Не могу сказать вам это сейчас, ваше величество!
— Но постарайтесь узнать!
— Не могу… я устал…
— Когда же вы будете в состоянии сказать мне это?
— Не ранее как через месяц, — ответил Генрих, снова внима тельно посмотрев на флакон.
«Странный субъект!» — подумала Екатерина, окончательно пораженная.
— Сегодня ваше величество не имеет ко мне больше вопросов? — спросил Генрих.
— Нет, можете идти, но приходите завтра опять: я хочу посоветоваться с вами относительно гугенотов.
Генрих почтительно поцеловал руку королевы и вышел. В приемной его остановил Рауль, который сказал ему:
— Сир де Коарасс, вас хочет видеть господин Пибрак.
— А, вот как! — сказал принц. — Иду! Не успел он выйти из приемной, как сейчас же столкнулся с самим капитаном гвардии.
— Ваше высочество, — шепнул ему Пибрак, — у меня к вам поручение от короля.
— Ого! А что его величеству угодно от меня?
— Король сегодня в отличном расположении духа и хочет играть в ломбр.
— Его величество желает иметь меня партнером?
— Вот именно. А пока не сделаете ли вы мне чести откушать со мной?
— С удовольствием, только подарите мне две минутки.
— Сколько будет угодно вашему высочеству! Генрих поднялся к Нанси в комнату.
— Милочка, — сказал он, — я попал в очень затруднительное положение!
— Почему?
— Король пригласил меня на партию, а…
— А принцесса ждет вас!
— Вот именно. Как быть?
— С любовью всегда можно вступить в соглашение, — улыбаясь, ответила Нанси. — Когда нужно, можно лечь и попозже… Положитесь на меня и желаю вам успеха!
XV
Генрих застал Пибрака за отлично накрытым столом, постав ленным вблизи камина, в котором был разведен веселый огонь.
— Черт возьми! — сказал принц осматриваясь. Между двумя бутылками старого вина дымилось сальми из куропаток. Около сальми красовались кусок говядины, сваренной в собственном соку, и голова дикого вепря. Вокруг были расставлены всякие лакомства вроде ломтиков поджаренной турской ветчины, тройских сосисок, маринованной скумбрии, сардин в масле и т. п. — Черт возьми! — повторил принц. — Да откуда у вас столько прелестей, дорогой Пибрак?
— От короля. Я столковался с поваром его величества и, как видите, устроился не так уж плохо.
Генрих уселся и пообедал с отличным аппетитом.
— Король играет у королевы, — сказал Пибрак по окончании обеда.
— Что такое? — удивился принц. — Но ведь если это так, то, значит, король опять помирился с королевой Екатериной!
— Вы ошибаетесь, ваше высочество!
— Но после ареста Рене, пытки и…
— Все Валуа отличаются такой же жестокостью, как и слабостью, — перебил его Пибрак. — Король настолько гордится непривычной для него твердостью, которую он проявил по отношению к делу Рене, что теперь хочет довести свою энергию до прямой жестокости. Он идет к королеве для того, чтобы поиздеваться над нею.
— Ну, если кто-нибудь из них обоих будет одурачен, то уж никак не королева, — с улыбкой ответил Генрих.
— Я сам так думаю, но ведь королю неизвестно то, что известно нам с вами, а потому он и торжествует! Ну а теперь нам пора!
Пибрак повел принца к королю. При виде Генриха Карл IX с приветливой радостью воскликнул:
— А, вот по крайней мере серьезный партнер!.. Здравствуйте, господин де Коарасс, вы очень хорошо играете в ломбр!
— Ваше величество слишком милостивы…
— У нас будет сегодня вечером славная партийка, — прибавил Карл IX.
— Если ваше величество изберет меня своим партнером…
— Но как же, как же, господин де Коарасс! Это решено заранее! Мы будем играть с вами вместе и не побоимся целого света!
Генрих улыбнулся и промолчал.
Король, кончавший как раз обедать, вытер салфеткой усы и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17