Шадиман кусал губы, а недогадливый караван хохотал до слез, до изнеможения над диким обычаем Руиси.На ночлеге, у пылающих костров, в искрах оранжевого вина и изменчивого веселья Саакадзе, улучив минуту, шепнул Нестан о находчивости Шадимана. Огорченная явным равнодушием царя, Нестан обрадовалась возможности ущемить родственника ведьмы.Не случайно Георгий остановил выбор на Нестан. Он заметил восхищение ею Зураба Эристави и решил путем брака водворить Зураба в Метехи и этим ослабить влияние на царя Амилахвари и Шадимана.Великолепный турнир завершил пребывание царя в Гори.От восхода солнца до луны гремела зурна. От крепостных ворот до улицы Трех чинар толпились почетные амкары и мокалаке, ошеломленно глазели на роскошь картлийского царя, большое здание, отданное князьям, вызывало не меньшее изумление пышностью и многочисленностью разодетых слуг.В доме богатого купца, отведенном Эристави, Саакадзе поместился со своим любимцем Зурабом и однажды ночью посоветовал влюбленному не вздыхать, а действовать: перед таким знатным мужем разве не расплавится сердце? Изумленный Зураб вскочил: откуда друг знает его волнение? Саакадзе засмеялся: разве трудно проследить, куда отворачивает голову неучтивый собеседник?
Пирует с горлицами Луарсаб на крепостном валу, под щитом царицы Тамар.В круговой пляске чеканят ритм суровые плясуны. Звеня цинцилями, проплывают в тумане стройные горийки. И снова в тяжелые чары льются потоки вин.Песни ширились, потрясая крепостной вал. Тонкие голоса подхватывались мощными басами, и оживали легенды о героях Грузии.Из круга народных певцов вышел голубоглазый юноша, задорно встряхнул огненными кудрями и ударил по струнам чанги: Буйно я встряхнул кудрями, грянул гром до Гуджарета,Подкрутил свой ус багровый, вся Кура огнем согрета.Затянуть собрался песню, распустилась роза лета.Струн коснулся только чанги, оживает песня эта. Гей! Послушайте, грузины, это было в век Тамар.Кто не знает из картвелов век царя царей Тамар?Вот однажды шел по Картли путь вдоль гор и рек Тамар.И с долин и гор стекался весь народ скорей к Тамар. За конем арабским беки, и паши, и агалары.И князья, и азнауры гарцевали. Видно, чарыРаздвигали гор ущелья, до копыт пригнув чинары,Вечерами били бубны, под зурну сдвигались чары. Но царю царей дороже звон мечей и пляска стрел.Отдает приказ, и лагерь черепками запестрел.На охоту! И в колчанах задрожали перья стрел,Переливом перьев берег злой Лиахвы запестрел. Меткость рук Тамар познали круторогие олени.Белогрудый сокол цаплю клювом бил до исступленья.Оробел медведь, и стал он на мохнатые колени.Волк седой бежал от страха за ограду поселенья. За зверьми летят джигиты, не щадя лихих коней,Но Тамар желает каждый, жадно думает о ней.Взор Тамар ночей чернее и белее белых дней.Холодней воды подземной, жарче солнечных огней. Где пируем мы, в то время пировали только тучи.Вместо башен Горисцихе подымались к небу кручи,Над Лиахвою клубился лишь один туман летучий,Да порой скалы осколок обрывался вниз, гремучий. На наездников не смотрит — изогнула бровь Тамар,Улетел любимый сокол, он презрел любовь Тамар,Он с добычей за рекою, на крутой горе, Тамар.И под звуки рога скачет витязь в серебре к Тамар. Прискакали агалары, и князья, и азнауры.Но не переплыть Лиахву, волны бешеные бурь.Перед кем дрожали тигры, от кого не скрылись туры,Кто врага сражал в сраженье, те стрелки стоят понуры. Их Тамар разит презреньем, в каждом слове острый яд.Говорит Тамар: "Любую тот получит из наград,Кто осилит бег Лиахвы, переплыв кипучий ад,Снимет сокола с вершины и вернется с ним назад". Был певец голубоглазый, на Тамар смотрел он прямо,Он встряхнул кудрями буйно, в реку бросился упрямо.Пусть ревет Лиахва гневно, но смельчак плывет все прямо.Высоко взлетает сокол, ловит сокола упрямо. Я отвагу восхваляю, за отважного я рад,Но певец не князь надменный, он богатством на богат.Он подарка не попросит, и взамен иных наградОн одной любви желает… И Тамар сулит агат, Бирюзу сулит и жемчуг божьей матери Гелата!«Погуби певца! Пусть сгинет! Все отдам — парчу и злато».Он плывет, поет о солнце, песня гордая крылата,Смотрит он из волн Лиахвы на Тамар, близка расплата. Зашумела буря гневно, грозный закипел поток,И певца швыряют волны, никнет сломанный росток.Унесен в Куру, в пучину… чей на свете горше рок?За несбывшееся счастье он на смерть себя обрек. Пронеслась гроза. И снова голубое небо тихо.И Тамар повелевает здесь построить Горисцихе…На горе, где непокорный сокол вдаль глядел, где вихорьСлил певца с волной, поныне видим крепость Горисцихе. Вот, грузины, струн сказанье про любовь пловца к Тамар,Крепость тучи подпирает, что пред нею смерч, Тамар?Торжествует жизнь! Помянем песнею певца Тамар.Выплыл в памяти он нашей, победил он смерть, Тамар! Саакадзе, схваченный стройными напевами, смотрел вниз на Гори, утопающий в зеленых садах. Георгий видел запутанные узенькие улички, маленькие дома, дымчатую чешую Лиахвы. В голубом воздухе неподвижно дремали прозрачные ветви яблонь.Хвастали пышноусые горийцы плоскими мечами, хвастали чешуйчатыми кольчугами, отобранными у арабов, хвастали светлоглазыми мествире, перебирающими тонкими пaльцaми золоченые чанги. Слушал Луарсаб воинственные песни горийцев…Солнце залило царский сад оранжево-лиловыми лучами. У темного пруда молчали черные лебеди.Царь отдыхал, и двор, от покоев Луарсаба до дальних конюшен, замер.Нестан взволнованно металась по душистой беседке, утопающей в сирени. Да, ясно, на аспарези Гульшари будет избранницей царя. Недаром Луарсаб помог ей взобраться на скалу. Это не случайно у Андукапара оказалось неотложное дело в ближайшей деревне… Гульшари оставалась одна…Нестан порывисто бросилась навстречу Саакадзе.— Ты придумал средство помешать Гульшари красоваться на аспарези рядом с царем?— Придумал средство помочь княжне Орбелиани выйти с честью из неравного поединка. Не хочу скрывать, княжна. Не одной красотой нравишься. Твой живой ум покорил человека достойнее меня… Но поговорим о состязании…— Скажи раньше, кем послан?— Тебя любит Зураб Эристави.Истерический смех оглушил беседку. Нестан хохотала до слез, до хрипоты, пересыпая смех злобными выкриками: не любит ли Нестан еще целая дружина уродов? А может, у Нугзара для нее найдется второй Баадур или теперь принято влюбляться неповоротливым медведям? Долго захлебывалась Нестан, наконец обратила внимание на Саакадзе, спокойно забавляющегося выдергиванием лепестков из пышной розы. Уж не шутит ли?— Нет, княжна, не умею шутить над чужим сердцем. Много высыпала злых и недостойных тебя слов… Одни здесь. Будь благосклонна, выслушай откровенность друга, желающего избавить княжну Нестан от черной судьбы. Пусть мои слова будут горькими, но когда-нибудь поймешь: так мог говорить только преданный друг. Знаю, куда летит Нестан, но оглянись, сколько поднятых мечей готовы отрубить воздушные крылья. Неужели царица позволит такую женитьбу? Неужели князья допустят царя Картли заключить невыгодный брак? А власть Шадимана? Посмотри хорошо на Гульшари. Кто может сравниться с княгиней Амилахвари в средствах? А разве царица, Шадиман, почти весь Метехи не на стороне Гульшари? Где же прекрасной маленькой Нестан бороться с коронованными и некоронованными тиграми… Или княжну Орбелиани удовлетворяет более скромное место при царе? Такое охотно разрешат…— Ты ошибаешься, Георгий, царица со мной ласкова и Луарсаб не совсем спокоен… Почему же и не питать надежды?— Позволь, княжна, досказать. Почему обиделась на любовь Зураба? Разве владетели Эристави не полуцари? Разве богатству и могуществу Эристави не завидуют даже светлейшие? Или избранницу Зураба не ждет высокое место в Метехи? Кто осмелится не склонить головы перед невесткой Нугзара? Не беспокойся, Георгий Саакадзе клянется, Зураб, а не Баадур, наследует корону Эристави. Подумай, есть ли более блестящий случай удалиться с честью, прежде чем тебя попросят уйти? Уверен, одно из непременных условий Гульшари будет удаление из Метехи княжны Орбелиани.Нестан, яростно растоптав ветку сирени, бросилась к выходу. В ее пылающих мыслях Гульшари, уже задушенная ею, валялась на полу.Саакадзе подхватил Нестан на руки и усадил на скамью. Нестан задыхалась.— Готова душу колдунье отдать, лишь бы отомстить змее.— Зачем же идти против бога? Слушайся совета и будешь отомщена. Отлично знаю, княжна Нестан не опозорит своего мужа, иначе не допустил бы, чтоб благородное сердце Зураба принадлежало недостойной… Лишь только царь узнает о любви к Зурабу, в нем заговорит самолюбие. Поверь, неожиданность вызовет досаду на Гульшари, и, желая задобрить тебя на будущее и показать расположение к Эристави, царь выберет невесту Зураба жемчужиной состязания…— О, может ли такое случиться? Открытое равнодушие царя пронзит сердце Гульшари. О Георгий, на все пойду, если поручишься, что Нестан, а не Гульшари, займет место рядом с царем.— Ручаюсь, Нестан, партия Эристави не упустит случая уязвить Шадимана и наведет царя на мысль, как отметить Нугзара по случаю брака любимого сына. А в дальнейшем княгиня Эристави займет в Метехи большое положение. Луарсаб, питая втайне надежду на благосклонность Нестан, предложит Зурабу должность в царском совете, и княгине Эристави представятся широкие возможности. В противовес Гульшари Нестан в Метехи станет во главе партии Эристави, Мухран-батони. Разве тебя не прельщают дела царства? С твоим ли умом и характером ограничиться мелкими интригами, служащими забавой царю?— Довольно, Георгий! Никогда не забуду оказанной услуги.Затуманенные глаза открылись. Да, хочу большего, жизнь отдам за интересы Эристави. И, кто знает, может быть, и смерть отца будет отомщена. Когда-нибудь Дато нарушит молчание и назовет убийцу… Скажи Зурабу, Нестан согласна, и от него зависит стать любимым…Долго сидела погруженная в думы, сразу выросшая Нестан. Как могла спокойно дожидаться, пока Гульшари выбросит соперницу из Метехи? А разве не к тому шло? Но кто посмеет косо взглянуть на княгиню Эристави? Сверкая глазами, Нестан направилась к выходу и от неожиданности вскрикнула. Луарсаб несколько минут наблюдал странную игру бледного лица и, щурясь, весело спросил:— С каких пор Нестан, пленяющая царя, позволяет убаюкивать себя исполину?— Гульшари донесла?— Нет, Зугза… Ревнивая не меньше княгини и давно любит Георгия. Советую осторожность. Очень горячая кровь…— Почему светлый царь сегодня так нехорошо шутит? — гордо выпрямилась Нестан. — Саакадзе принес поклон от моего жениха…— Жениха?! Какой смельчак хватается за огонь?Неприятно пораженный, Луарсаб веселостью старался скрыть досаду. Но Нестан, уловив неудовольствие, радостно затрепетала. Месть сладкой волной захлестнула оскорбленное сердце.— Мой царь, Нестан может быть женою только неустрашимого покорителя огня, воды и меча.— Хорошо сказано, в Картли много таких витязей, но… — Луарсаб неестественно рассмеялся. — Хочу знать имя дерзкого, осмелившегося омрачить мою поездку.— Зураб Эристави…Как ни был Луарсаб искушен, он едва сдержал восклицание и почтительно поклонился.— Из всех витязей он больше всех достоин получить прекрасную Нестан… Я счастлив, наиболее любимые князья станут близкими Метехи… Моя Нестан, конечно, не захочет оставить замок? — вкрадчиво, полувопросительно спросил Луарсаб.Никогда княжна в зареве потухающего солнца не казалось такой пленительной, и настойчиво хотелось удержать соблазнительную красавицу.Тайно торжествуя, Нестан притворно скромно прошептала:— Если великодушный царь пожелает в числе любимцев видеть Эристави, буду счастлива не покидать Метехи и с восхищением следить, как с каждым годом мой царь становится мудрее и прекраснее.Лесть прелестницы покрыла лицо Луарсаба легким румянцем, и он ласково спросил: чем желает счастливая невеста ознаменовать радостное событие? Сегодня все в ее власти.— Самое радостное для подданных — внимание царя. Не смею жаловаться — просьба маленькой Тинатин выполнялась внимательно. А единственное желание — заслужить в дальнейшем неизменное отношение.Придворные, наполнив сад, следили за царем, гуляющим с Нестан, и потемневшей от гнева Гульшари. Еще больше заинтересовал Херхеулидзе, громко провозгласив о приезде в полном боевом вооружении доблестного Нугзара Эристави. Луарсаб, улыбаясь, переглянулся с Нестан и направился к лестнице. Гульшари задыхалась от ярости. Гишерные четки метались в горячих пальцах, но нет, не желтой чинке сломить могущество Гульшари. Гульшари знает последнее средство… Посмотрим, кто завтра затмит Гори красотой нарядов и драгоценностями.В доме Нугзара не менее оживленно, чем во дворе. Дикий крик выбил из рук Нато нарды. Она стремглав бросилась в боковые покои и застыла в дверях.Зураб бешено кружился по ковру, то бросаясь на шею Георгию, то рассекая воздух обнаженной саблей. Нато рассердилась: уж не воображает ли воинственный князь себя Амирани, сражающимся с злым духом гор? Или князь решил проверить, не из меди ли уши княгини Нато? Бушующий Зураб поцелуями прекратил бурчание матери. Действительно, он сражался и победил. Только не злого духа гор, а гордую Нестан. Отец немедля должен ехать к царю.Нато, всплеснув руками, побежала будить Нугзара. Эристави уже отчаялись женить любимца, упорно отказывающегося от всех невест. Несмотря на радость, Нугзар все же удивился: к чему такая поспешность? Да и слухи о княжне смущали. Может, осторожно разузнать?.. Нато вспылила. Наконец бог сжалился и даровал Зурабу страсть, так нужно ли медлительностью искушать милость неба?!По отъезде Нугзара Нато пригласила Георгия, обладающего, по ее мнению, хорошим вкусом, принять участие в подборе подарков для Нестан. Мамка Зураба пожалела, что не знает, в каком наряде будет княжна, иначе легко можно угодить красавице драгоценностями. Нато внезапно остановилась, минуту колебалась и решительно отвела мамку в сторону.
Луарсаб на троне, улыбаясь, слушал Эристави, подозрительно наблюдавшего за царем. Нугзар не в силах был преодолеть смущение из-за неприятных слухов, ходивших о царе и Нестан, и решил: если заметит насмешливость царя, то предпочтет смерть Зураба позору знамени. Луарсаб разгадал настроение князя:— Высокочтимый, доблестный Нугзар делает мне честь, прося для храброго Зураба руки Нестан. Княжной дорожу из-за любви к Тинатин и свято выполняю обещание сестре: вручить Нестан достойному мужу. Глубоко уверен, Нестан и Зураб никогда не пожалеют о соединении в святом браке… Тебя же могу уверить: Нестан именно та, о которой мечтает доблестный Нугзар для своего сына…Эристави смутился: юный царь отгадал и без досады отвел неприятное подозрение.Несмотря на все ухищрения Гульшари, тайна не вскрылась. На утонченное кокетство Луарсаб загадочно говорил о предстоящем акте любезности. Шадиман отсутствовал и, по донесении чубукчи, прискакал в момент, когда Эристави покидал дворец. Царь хранил упорное молчание и приказанием собраться завтра в приемную залу еще больше разжег любопытство.
Луарсаб только что проснулся и удивленно рассматривал рожки козлов, вышитых на атласном покрывале. Херхеулидзе осторожно приоткрыл дверь:— Князь Мухран-батони просит принять.Луарсаб весело спросил, уж не задумал ли старик из дружбы к Эристави тоже женить сына? Придется принять, большой гордец, еще войну объявит.— Можно подумать, отважный Теймураз, враги у ворот Картли стоят. Сам не спишь и меня на ложе держишь, — весело встретил царь Мухран-батони.— Прости, светлый царь, но, зная обычай некоторых придворных не спускать с тебя целый день глаз, решил перехитрить жадных, а врагов Мухран-батони всегда сумеет встретить, как надо, пусть это не тревожит сон царя Картли…— Что же желаешь, мой князь? — ласково спросил Луарсаб, зная убеленного сединами Мухран-батони за открытого человека.— Милости моему другу Нугзару… Вероятно, не знаешь — Эристави хотел женить Зураба на светлейшей княжне Марии Гурийской, но любовь разрушила надежды князя. Конечно, прекрасная Нестан выше многих княжен, но злые языки уверяют, из жалости взята в Метехи. Это очень тяжело гордому Нугзару…— Царица позаботится о приданом Нестан…— Приданое? Разве Нугзар нуждается в богатстве? Царь может показать, что Нестан не из милости, а по праву высокого рождения жила в царском доме…— Чем это?— Не мне учить царя и первого витязя Картли способу показывать расположение подданным…Луарсаб давно понял домогательство старого аристократа, но продолжал забавляться дипломатией князя.— Хорошо, подумаю, надеюсь, меня посетит мысль, приятная князю.Пристально смотрел Мухран-батони не царя: подсказать? Но цари не любят, когда их уличают в недогадливости, и часто поступают наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Пирует с горлицами Луарсаб на крепостном валу, под щитом царицы Тамар.В круговой пляске чеканят ритм суровые плясуны. Звеня цинцилями, проплывают в тумане стройные горийки. И снова в тяжелые чары льются потоки вин.Песни ширились, потрясая крепостной вал. Тонкие голоса подхватывались мощными басами, и оживали легенды о героях Грузии.Из круга народных певцов вышел голубоглазый юноша, задорно встряхнул огненными кудрями и ударил по струнам чанги: Буйно я встряхнул кудрями, грянул гром до Гуджарета,Подкрутил свой ус багровый, вся Кура огнем согрета.Затянуть собрался песню, распустилась роза лета.Струн коснулся только чанги, оживает песня эта. Гей! Послушайте, грузины, это было в век Тамар.Кто не знает из картвелов век царя царей Тамар?Вот однажды шел по Картли путь вдоль гор и рек Тамар.И с долин и гор стекался весь народ скорей к Тамар. За конем арабским беки, и паши, и агалары.И князья, и азнауры гарцевали. Видно, чарыРаздвигали гор ущелья, до копыт пригнув чинары,Вечерами били бубны, под зурну сдвигались чары. Но царю царей дороже звон мечей и пляска стрел.Отдает приказ, и лагерь черепками запестрел.На охоту! И в колчанах задрожали перья стрел,Переливом перьев берег злой Лиахвы запестрел. Меткость рук Тамар познали круторогие олени.Белогрудый сокол цаплю клювом бил до исступленья.Оробел медведь, и стал он на мохнатые колени.Волк седой бежал от страха за ограду поселенья. За зверьми летят джигиты, не щадя лихих коней,Но Тамар желает каждый, жадно думает о ней.Взор Тамар ночей чернее и белее белых дней.Холодней воды подземной, жарче солнечных огней. Где пируем мы, в то время пировали только тучи.Вместо башен Горисцихе подымались к небу кручи,Над Лиахвою клубился лишь один туман летучий,Да порой скалы осколок обрывался вниз, гремучий. На наездников не смотрит — изогнула бровь Тамар,Улетел любимый сокол, он презрел любовь Тамар,Он с добычей за рекою, на крутой горе, Тамар.И под звуки рога скачет витязь в серебре к Тамар. Прискакали агалары, и князья, и азнауры.Но не переплыть Лиахву, волны бешеные бурь.Перед кем дрожали тигры, от кого не скрылись туры,Кто врага сражал в сраженье, те стрелки стоят понуры. Их Тамар разит презреньем, в каждом слове острый яд.Говорит Тамар: "Любую тот получит из наград,Кто осилит бег Лиахвы, переплыв кипучий ад,Снимет сокола с вершины и вернется с ним назад". Был певец голубоглазый, на Тамар смотрел он прямо,Он встряхнул кудрями буйно, в реку бросился упрямо.Пусть ревет Лиахва гневно, но смельчак плывет все прямо.Высоко взлетает сокол, ловит сокола упрямо. Я отвагу восхваляю, за отважного я рад,Но певец не князь надменный, он богатством на богат.Он подарка не попросит, и взамен иных наградОн одной любви желает… И Тамар сулит агат, Бирюзу сулит и жемчуг божьей матери Гелата!«Погуби певца! Пусть сгинет! Все отдам — парчу и злато».Он плывет, поет о солнце, песня гордая крылата,Смотрит он из волн Лиахвы на Тамар, близка расплата. Зашумела буря гневно, грозный закипел поток,И певца швыряют волны, никнет сломанный росток.Унесен в Куру, в пучину… чей на свете горше рок?За несбывшееся счастье он на смерть себя обрек. Пронеслась гроза. И снова голубое небо тихо.И Тамар повелевает здесь построить Горисцихе…На горе, где непокорный сокол вдаль глядел, где вихорьСлил певца с волной, поныне видим крепость Горисцихе. Вот, грузины, струн сказанье про любовь пловца к Тамар,Крепость тучи подпирает, что пред нею смерч, Тамар?Торжествует жизнь! Помянем песнею певца Тамар.Выплыл в памяти он нашей, победил он смерть, Тамар! Саакадзе, схваченный стройными напевами, смотрел вниз на Гори, утопающий в зеленых садах. Георгий видел запутанные узенькие улички, маленькие дома, дымчатую чешую Лиахвы. В голубом воздухе неподвижно дремали прозрачные ветви яблонь.Хвастали пышноусые горийцы плоскими мечами, хвастали чешуйчатыми кольчугами, отобранными у арабов, хвастали светлоглазыми мествире, перебирающими тонкими пaльцaми золоченые чанги. Слушал Луарсаб воинственные песни горийцев…Солнце залило царский сад оранжево-лиловыми лучами. У темного пруда молчали черные лебеди.Царь отдыхал, и двор, от покоев Луарсаба до дальних конюшен, замер.Нестан взволнованно металась по душистой беседке, утопающей в сирени. Да, ясно, на аспарези Гульшари будет избранницей царя. Недаром Луарсаб помог ей взобраться на скалу. Это не случайно у Андукапара оказалось неотложное дело в ближайшей деревне… Гульшари оставалась одна…Нестан порывисто бросилась навстречу Саакадзе.— Ты придумал средство помешать Гульшари красоваться на аспарези рядом с царем?— Придумал средство помочь княжне Орбелиани выйти с честью из неравного поединка. Не хочу скрывать, княжна. Не одной красотой нравишься. Твой живой ум покорил человека достойнее меня… Но поговорим о состязании…— Скажи раньше, кем послан?— Тебя любит Зураб Эристави.Истерический смех оглушил беседку. Нестан хохотала до слез, до хрипоты, пересыпая смех злобными выкриками: не любит ли Нестан еще целая дружина уродов? А может, у Нугзара для нее найдется второй Баадур или теперь принято влюбляться неповоротливым медведям? Долго захлебывалась Нестан, наконец обратила внимание на Саакадзе, спокойно забавляющегося выдергиванием лепестков из пышной розы. Уж не шутит ли?— Нет, княжна, не умею шутить над чужим сердцем. Много высыпала злых и недостойных тебя слов… Одни здесь. Будь благосклонна, выслушай откровенность друга, желающего избавить княжну Нестан от черной судьбы. Пусть мои слова будут горькими, но когда-нибудь поймешь: так мог говорить только преданный друг. Знаю, куда летит Нестан, но оглянись, сколько поднятых мечей готовы отрубить воздушные крылья. Неужели царица позволит такую женитьбу? Неужели князья допустят царя Картли заключить невыгодный брак? А власть Шадимана? Посмотри хорошо на Гульшари. Кто может сравниться с княгиней Амилахвари в средствах? А разве царица, Шадиман, почти весь Метехи не на стороне Гульшари? Где же прекрасной маленькой Нестан бороться с коронованными и некоронованными тиграми… Или княжну Орбелиани удовлетворяет более скромное место при царе? Такое охотно разрешат…— Ты ошибаешься, Георгий, царица со мной ласкова и Луарсаб не совсем спокоен… Почему же и не питать надежды?— Позволь, княжна, досказать. Почему обиделась на любовь Зураба? Разве владетели Эристави не полуцари? Разве богатству и могуществу Эристави не завидуют даже светлейшие? Или избранницу Зураба не ждет высокое место в Метехи? Кто осмелится не склонить головы перед невесткой Нугзара? Не беспокойся, Георгий Саакадзе клянется, Зураб, а не Баадур, наследует корону Эристави. Подумай, есть ли более блестящий случай удалиться с честью, прежде чем тебя попросят уйти? Уверен, одно из непременных условий Гульшари будет удаление из Метехи княжны Орбелиани.Нестан, яростно растоптав ветку сирени, бросилась к выходу. В ее пылающих мыслях Гульшари, уже задушенная ею, валялась на полу.Саакадзе подхватил Нестан на руки и усадил на скамью. Нестан задыхалась.— Готова душу колдунье отдать, лишь бы отомстить змее.— Зачем же идти против бога? Слушайся совета и будешь отомщена. Отлично знаю, княжна Нестан не опозорит своего мужа, иначе не допустил бы, чтоб благородное сердце Зураба принадлежало недостойной… Лишь только царь узнает о любви к Зурабу, в нем заговорит самолюбие. Поверь, неожиданность вызовет досаду на Гульшари, и, желая задобрить тебя на будущее и показать расположение к Эристави, царь выберет невесту Зураба жемчужиной состязания…— О, может ли такое случиться? Открытое равнодушие царя пронзит сердце Гульшари. О Георгий, на все пойду, если поручишься, что Нестан, а не Гульшари, займет место рядом с царем.— Ручаюсь, Нестан, партия Эристави не упустит случая уязвить Шадимана и наведет царя на мысль, как отметить Нугзара по случаю брака любимого сына. А в дальнейшем княгиня Эристави займет в Метехи большое положение. Луарсаб, питая втайне надежду на благосклонность Нестан, предложит Зурабу должность в царском совете, и княгине Эристави представятся широкие возможности. В противовес Гульшари Нестан в Метехи станет во главе партии Эристави, Мухран-батони. Разве тебя не прельщают дела царства? С твоим ли умом и характером ограничиться мелкими интригами, служащими забавой царю?— Довольно, Георгий! Никогда не забуду оказанной услуги.Затуманенные глаза открылись. Да, хочу большего, жизнь отдам за интересы Эристави. И, кто знает, может быть, и смерть отца будет отомщена. Когда-нибудь Дато нарушит молчание и назовет убийцу… Скажи Зурабу, Нестан согласна, и от него зависит стать любимым…Долго сидела погруженная в думы, сразу выросшая Нестан. Как могла спокойно дожидаться, пока Гульшари выбросит соперницу из Метехи? А разве не к тому шло? Но кто посмеет косо взглянуть на княгиню Эристави? Сверкая глазами, Нестан направилась к выходу и от неожиданности вскрикнула. Луарсаб несколько минут наблюдал странную игру бледного лица и, щурясь, весело спросил:— С каких пор Нестан, пленяющая царя, позволяет убаюкивать себя исполину?— Гульшари донесла?— Нет, Зугза… Ревнивая не меньше княгини и давно любит Георгия. Советую осторожность. Очень горячая кровь…— Почему светлый царь сегодня так нехорошо шутит? — гордо выпрямилась Нестан. — Саакадзе принес поклон от моего жениха…— Жениха?! Какой смельчак хватается за огонь?Неприятно пораженный, Луарсаб веселостью старался скрыть досаду. Но Нестан, уловив неудовольствие, радостно затрепетала. Месть сладкой волной захлестнула оскорбленное сердце.— Мой царь, Нестан может быть женою только неустрашимого покорителя огня, воды и меча.— Хорошо сказано, в Картли много таких витязей, но… — Луарсаб неестественно рассмеялся. — Хочу знать имя дерзкого, осмелившегося омрачить мою поездку.— Зураб Эристави…Как ни был Луарсаб искушен, он едва сдержал восклицание и почтительно поклонился.— Из всех витязей он больше всех достоин получить прекрасную Нестан… Я счастлив, наиболее любимые князья станут близкими Метехи… Моя Нестан, конечно, не захочет оставить замок? — вкрадчиво, полувопросительно спросил Луарсаб.Никогда княжна в зареве потухающего солнца не казалось такой пленительной, и настойчиво хотелось удержать соблазнительную красавицу.Тайно торжествуя, Нестан притворно скромно прошептала:— Если великодушный царь пожелает в числе любимцев видеть Эристави, буду счастлива не покидать Метехи и с восхищением следить, как с каждым годом мой царь становится мудрее и прекраснее.Лесть прелестницы покрыла лицо Луарсаба легким румянцем, и он ласково спросил: чем желает счастливая невеста ознаменовать радостное событие? Сегодня все в ее власти.— Самое радостное для подданных — внимание царя. Не смею жаловаться — просьба маленькой Тинатин выполнялась внимательно. А единственное желание — заслужить в дальнейшем неизменное отношение.Придворные, наполнив сад, следили за царем, гуляющим с Нестан, и потемневшей от гнева Гульшари. Еще больше заинтересовал Херхеулидзе, громко провозгласив о приезде в полном боевом вооружении доблестного Нугзара Эристави. Луарсаб, улыбаясь, переглянулся с Нестан и направился к лестнице. Гульшари задыхалась от ярости. Гишерные четки метались в горячих пальцах, но нет, не желтой чинке сломить могущество Гульшари. Гульшари знает последнее средство… Посмотрим, кто завтра затмит Гори красотой нарядов и драгоценностями.В доме Нугзара не менее оживленно, чем во дворе. Дикий крик выбил из рук Нато нарды. Она стремглав бросилась в боковые покои и застыла в дверях.Зураб бешено кружился по ковру, то бросаясь на шею Георгию, то рассекая воздух обнаженной саблей. Нато рассердилась: уж не воображает ли воинственный князь себя Амирани, сражающимся с злым духом гор? Или князь решил проверить, не из меди ли уши княгини Нато? Бушующий Зураб поцелуями прекратил бурчание матери. Действительно, он сражался и победил. Только не злого духа гор, а гордую Нестан. Отец немедля должен ехать к царю.Нато, всплеснув руками, побежала будить Нугзара. Эристави уже отчаялись женить любимца, упорно отказывающегося от всех невест. Несмотря на радость, Нугзар все же удивился: к чему такая поспешность? Да и слухи о княжне смущали. Может, осторожно разузнать?.. Нато вспылила. Наконец бог сжалился и даровал Зурабу страсть, так нужно ли медлительностью искушать милость неба?!По отъезде Нугзара Нато пригласила Георгия, обладающего, по ее мнению, хорошим вкусом, принять участие в подборе подарков для Нестан. Мамка Зураба пожалела, что не знает, в каком наряде будет княжна, иначе легко можно угодить красавице драгоценностями. Нато внезапно остановилась, минуту колебалась и решительно отвела мамку в сторону.
Луарсаб на троне, улыбаясь, слушал Эристави, подозрительно наблюдавшего за царем. Нугзар не в силах был преодолеть смущение из-за неприятных слухов, ходивших о царе и Нестан, и решил: если заметит насмешливость царя, то предпочтет смерть Зураба позору знамени. Луарсаб разгадал настроение князя:— Высокочтимый, доблестный Нугзар делает мне честь, прося для храброго Зураба руки Нестан. Княжной дорожу из-за любви к Тинатин и свято выполняю обещание сестре: вручить Нестан достойному мужу. Глубоко уверен, Нестан и Зураб никогда не пожалеют о соединении в святом браке… Тебя же могу уверить: Нестан именно та, о которой мечтает доблестный Нугзар для своего сына…Эристави смутился: юный царь отгадал и без досады отвел неприятное подозрение.Несмотря на все ухищрения Гульшари, тайна не вскрылась. На утонченное кокетство Луарсаб загадочно говорил о предстоящем акте любезности. Шадиман отсутствовал и, по донесении чубукчи, прискакал в момент, когда Эристави покидал дворец. Царь хранил упорное молчание и приказанием собраться завтра в приемную залу еще больше разжег любопытство.
Луарсаб только что проснулся и удивленно рассматривал рожки козлов, вышитых на атласном покрывале. Херхеулидзе осторожно приоткрыл дверь:— Князь Мухран-батони просит принять.Луарсаб весело спросил, уж не задумал ли старик из дружбы к Эристави тоже женить сына? Придется принять, большой гордец, еще войну объявит.— Можно подумать, отважный Теймураз, враги у ворот Картли стоят. Сам не спишь и меня на ложе держишь, — весело встретил царь Мухран-батони.— Прости, светлый царь, но, зная обычай некоторых придворных не спускать с тебя целый день глаз, решил перехитрить жадных, а врагов Мухран-батони всегда сумеет встретить, как надо, пусть это не тревожит сон царя Картли…— Что же желаешь, мой князь? — ласково спросил Луарсаб, зная убеленного сединами Мухран-батони за открытого человека.— Милости моему другу Нугзару… Вероятно, не знаешь — Эристави хотел женить Зураба на светлейшей княжне Марии Гурийской, но любовь разрушила надежды князя. Конечно, прекрасная Нестан выше многих княжен, но злые языки уверяют, из жалости взята в Метехи. Это очень тяжело гордому Нугзару…— Царица позаботится о приданом Нестан…— Приданое? Разве Нугзар нуждается в богатстве? Царь может показать, что Нестан не из милости, а по праву высокого рождения жила в царском доме…— Чем это?— Не мне учить царя и первого витязя Картли способу показывать расположение подданным…Луарсаб давно понял домогательство старого аристократа, но продолжал забавляться дипломатией князя.— Хорошо, подумаю, надеюсь, меня посетит мысль, приятная князю.Пристально смотрел Мухран-батони не царя: подсказать? Но цари не любят, когда их уличают в недогадливости, и часто поступают наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65