Он был готов двигать горы ради того, чтобы иметь возможность заниматься с ней любовью, видеть, как ее лицо искажается от оргазма. Раз изведав страсть Суини, он не сможет долго обходиться без нее. Так или иначе, Кандра в конце концов, подпишет документы, и Ричард воспользуется всеми своими связями, чтобы побыстрее довести дело до суда. Как можно быстрее; скажем, в течение недели. Деньги творят чудеса, а у Ричарда много денег. Он не знал лучшего способа распорядиться ими. Настало время заставить богатство приносить ему удовольствия, а Ричард не представлял себе большего удовольствия, чем заполучить Суини, заниматься с ней любовью, сделать ее частью своей жизни.Он намеревался круто изменить свою жизнь, причем в самое ближайшее время. Перемены начнутся с Суини, но его ждут и другие, не менее значительные. Ричарду надоело играть на рынке, наскучила биржевая жизнь. Он никогда не считал свою деятельность чем-то постоянным, не собирался заниматься этими делами до гробовой доски. Ему не нравились тенденции современного рынка, и Ричард намеревался уйти от дел. Он полагал, что у него есть по меньшей мере год, но на ликвидацию активов нужно немало времени, а Ричард не хотел откладывать все до последней минуты.Его беспокоил компьютерный кризис, грозивший разразиться в конце 1999 года. Судя по информации, проходившей через его руки, к этому времени многим производителям вычислительной техники придется свернуть дальнейшие разработки программного обеспечения. Оставалось лишь гадать, как это отразится на рынке, но если много компаний прекратят существование, рынок рухнет. Если бы ему нравилось то, чем он занимался, нравилась жизнь, которую он вел, Ричард, пожалуй, попытался бы с честью выйти из трудного положения, однако обстоятельства складывались так, что было ясно: дальше тянуть нельзя.Он даже не пытался предугадать, чем все кончится, не хотел перемещать свои инвестиции в компании, в наименьшей степени зависящие от компьютерных систем. В любом случае Ричард не собирался целиком посвящать себя биржевой игре и продолжать копить деньги. Он всегда имел в запасе иные планы, и теперь пришла пора претворить их в жизнь.Знакомство с Суини осложняло ситуацию, и не только потому, что оно пришлось не ко времени. Ричарду не хотелось заводить роман на стороне. Он мечтал, чтобы Суини была рядом, но не знал, как она отнесется к предложению расстаться со своей квартирой.«Наполеоновские планы», — насмешливо подумал Ричард и, откинув голову, проглотил остатки пива. Итак, он планирует будущее Суини, даже не спросив ее согласия. Но как ни говори, она разрушила течение его жизни, а значит, он вправе повлиять на нее. Ричард полагал, что у него немало шансов на успех, подтверждение тому — признание Суини, что она испугалась, не случилось ли с ним беды. Эти слова вырвались у нее невольно, поэтому он не сомневался в их искренности. Ричард улыбнулся. При необходимости придется даже злоупотребить чувствами Суини к нему; он вынужден воспользоваться любым благоприятным обстоятельством.
Время приближалось к двум часам ночи, когда Суини зашевелилась во сне и нахмурилась. Чуть слышный стон вырвался из ее груди — негромкий протест подсознания. Несколько секунд спустя она соскользнула с кровати, двигаясь так плавно, что одеяло почти не шелохнулось; мгновение назад девушка еще находилась под ним, и вот ее уже там нет. С минуту она постояла у кровати, наклонив голову и словно к чему-то прислушиваясь. Потом вздохнула и неслышными шагами двинулась по темной квартире в студию.Холст с двумя нарисованными на нем туфлями стоял справа, прислоненный к стене. Здесь он не мешался под ногами, но был виден отовсюду. Туфли озадачивали Суини. Зачем она нарисовала обувь? Сначала девушка испытала облегчение от того, что на холсте не оказалось еще одной сцены смерти, однако к концу дня она начала тревожиться все сильнее. Туфли были нарисованы не до конца. Над ними следовало еще поработать. При этом она сознавала, что именно они заставили ее впервые в жизни испугаться наступления ночи.Суини прямиком двинулась к картине с туфлями и укрепила ее на мольберте. Когда она выбирала тюбики с краской, ее лицо было спокойным и бесстрастным. Кисти двигались быстро и точно, их узкие заостренные кончики добавляли все новые детали.Она работала недолго, не более часа. Внезапно Суини содрогнулась, все ее тело обмякло, словно разбитое усталостью. Она завернула крышечки тюбиков, поставила кисти в стакан со скипидаром и беззвучно вернулась в постель.
Она вновь спала долго, почти до восьми утра. Проснувшись, Суини сразу поняла, что история повторяется. Ей было холодно, тепло электрического одеяла почему-то не согревало ее, хотя она видела, что с одеялом все в порядке. Когда Суини укладывалась вечером спать, ей было жарко, и, забираясь в постель, она едва не замурлыкала от этого восхитительного ощущения. Девушка прекрасно знала, что в ее квартире и сейчас любому человеку показалось бы душно, но только не ей.Суини вполне отчетливо сознавала реальность. Она торопливо оделась и пошла в гостиную, где лежал блокнот с номером Ричарда. Взяв радиотрубку и нажимая кнопки, девушка заметила, что ее руки стали белыми, а на ногтях проступила синева.Ричард сам ответил на звонок, и при звуке его низкого спокойного голоса она почувствовала, как унимается напряжение, сковывавшее ее всю.— Это Суини. — Она пыталась говорить беззаботным тоном, но как раз в эту секунду ее охватил сильный озноб, и голос дрогнул. — У меня опять началось.— Сейчас приеду.«Только так и не иначе», — с изумлением подумала девушка, кладя трубку. Никаких вопросов, никаких «я сейчас занят, приеду, как только освобожусь». Ей нужна его помощь, и он бросает все, чтобы оказаться рядом. Тронутая, Суини ощутила, что грудь ее сжимается словно от простуды. На глаза девушки навернулись слезы, и она заморгала, не желая опять выглядеть заплаканной дурехой.Она пошла в кухню. Кофе уже вскипел и остыл. Суини налила его в чашку и поставила в микроволновку греться, с нетерпением дожидаясь сигнала. По ее спине разлился холод, кожа покрылась пупырышками, а при очередном приступе озноба окаменели мышцы.Выпив первую чашку кофе, она поставила греться вторую. Чтобы не расплескать жидкость, ей пришлось взять чашку обеими ладонями, но руки тряслись так сильно, что Суини боялась обжечься.Приступы становились все сильнее, она все быстрее замерзала. Может, стоит перенести кофейник в спальню и поставить у кровати, чтобы не приходилось выбираться из постели? Впрочем, от кофе мало толку. Ей ничто не помогало, кроме Ричарда.От одной мысли о нем где-то глубоко внутри вспыхнула крошечная искорка тепла. «Вот оно, спасение, — решила Суини. — Просто думай о Ричарде». Вчера она думала о нем весь день напролет, вспоминая сладостные ощущения, испытанные ею в его объятиях. То, что они удержались от соития, было заслугой Ричарда, а не ее, и Суини до сих пор удивлялась сама себе, изумлялась охватившей ее страсти, своему слепому, чисто физическому желанию полной близости. До сих пор она не испытывала ничего подобного, но теперь, когда это случилось, сомневалась, что способна продолжать платонические отношения.Суини фыркнула и едва не расплескала кофе. Кого она пытается обмануть? До полной близости дело не дошло, однако их связь никак нельзя назвать платонической. Все эти годы Суини самоуверенно полагала, что невосприимчива к зову плоти, но сейчас при одном лишь взгляде на Ричарда все ее защитные барьеры рушились, и она, сама того не желая, трепетала от вожделения.Суини поежилась и посмотрела на часы. Скоро ли появится Ричард? Он мог приехать в любую секунду.До сих пор Суини сидела, скрючившись от холода, но вдруг резко выпрямилась, и ее глаза широко распахнулись. Вскочив с кухонного кресла, она бросилась в ванную, торопливо сполоснула рот зубным эликсиром, схватила гребенку и набросилась на свои волосы, спутанные и торчавшие во все стороны Ее усилия привели лишь к тому, что волосы растрепались еще больше. Суини бросила расческу, набрала в ладонь пены для укладки волос и пригладила самые непокорные локоны. Косметика… Стоит ли подмазывать губы? Суини во все глаза рассматривала свое отражение в зеркале, гадая, какой оттенок будет лучше всего выглядеть на синюшных губах. А как же духи? Кажется, у нее вообще нет духов.— Ох и влипла же я, — прошептала девушка. Дальше уже некуда — она торчит перед зеркалом, хотя все тело сводят такие судороги, что боль становится невыносимой, и при этом думает о косметике и парфюмерии. Суини с ужасом осознала, что собралась прихорашиваться.Раздался звонок. Суини быстро вытерла ладони и побежала к двери. Когда она отпирала замки, ее зубы громко выбивали дробь.— Я совсем потеряла голову, — мрачно произнесла она, падая в объятия Ричарда. — Я умирала от холода, а думала только о губной помаде. Потом открыла дверь, даже не проверив, кто пришел. Это все из-за тебя.— Знаю. — Ричард подхватил ее на руки и вошел в квартиру. Он крепко прижал девушку к себе, помогая ей справиться с конвульсиями, от которых содрогалось все ее тело. Она зарылась лицом ему в грудь, вдыхая его тепло. Ее нос оказался таким холодным, что Ричард зябко поежился. Он повернулся и запер дверь, чувствуя на своих губах щекочущие прикосновения волос Суини.— Сегодня уже легче. Я п-позвонила тебе, как только проснулась. — Она явно не справлялась с зубами, и они выбили барабанную дробь на середине фразы, отчего слова прозвучали совсем не так убедительно, как хотелось бы.— Вот и славно. — Ричард понес девушку к дивану. — Где одеяло?— На к-кресле в моей спальне.Ричард усадил ее на диван.— Сейчас принесу.Он вернулся секунды спустя уложил ее, лег рядом, заставил Суини вытянуться во всю длину, прижал к себе и накрыл себя и ее одеялом. Потом Ричард вновь уселся, стянул джемпер и, небрежно швырнув его на пол, улегся рядом с девушкой и прижал к своей груди ее руки, согревая их своим теплом.Холодным пальцам Суини кожа Ричарда казалась раскаленной. Он обнял девушку, прижав свои ладони к ее позвоночнику, и она поежилась от облегчения, чувствуя, как его жар начинает проникать в ее тело.— Уже лучше, — пробормотала Суини, уткнувшись губами ему в горло. По мере того как все ее тело наполнялось благодатным ощущением выздоровления, сведенные судорогой мускулы мало-помалу начинали отходить. Суини медленно и глубоко втянула в себя воздух, наслаждаясь запахом Ричарда, теплым, чуть мускусным, типично мужским. «Аромат тостеронов», — с усмешкой подумала она.— Прошел озноб? — спросил Ричард низким, более глубоким, чем обычно, голосом. В ушах девушки отдались эхом басовые нотки.— Ммм… В сущности он только начинался.— Это потому, что ты сразу позвонила. — Губы Ричарда пощекотали ухо Суини и двинулись к ее виску. Его ладонь медленно скользила по ее спине, все ближе привлекая девушку. Ноги Суини чуть раздвинулись, и между ними тут же втиснулось мускулистое бедро.Возбужденная плоть Ричарда коснулась тела Суини, и у нее перехватило дыхание.— Я не могу вновь и вновь звать тебя, чтобы согреться, — пробормотала она. — Слишком велик соблазн.— Это ты мне говоришь? — понимающе отозвался Ричард. Суини почувствовала, как его губы, прижатые к ее виску, изгибаются в улыбке. Потом он поцеловал ее висок, откинул назад локоны и ласково провел кончиком пальца по ушной раковине девушки. — Если бы я так же опрометчиво, как вчера, снял с тебя одежду, мы бы уже трахались.Ричард говорил негромко, интимно и невероятно нежно. От его откровенного признания в мозгу Суини вспыхнули захватывающие образы; не в силах сдержать неодолимого влечения, она крепко стиснула бедра. Суини хотела именно того, о чем говорил Ричард, поэтому не возразила, даже не сказала ни слова. Ее рука скользнула по его спине, ощупывая твердые бугры мышц, чувствуя, как они напрягаются от этих прикосновений.— Я тоже хочу тебя, — шепнула Суини, не видя смысла притворяться, ведь Ричард прекрасно сознавал, какое воздействие оказывает на нее. Он знал об этом с самого начала, еще то того, как Суини призналась в этом себе…Тело Ричарда выгнулось дугой, он рывком прижал Суини к дивану. Его бедро все глубже вклинивалось между ее ног. Из его рта вырывалось хриплое дыхание.— Я чувствую себя мальчишкой, который тискает подружку на кушетке в гостиной. Я и забыл, какое это мучение.Суини пощекотала губами его подбородок. При всей своей неискушенности она была отнюдь не наивна и знала множество способов, которыми они с Ричардом могли удовлетворить друг друга без полноценного полового акта, и ей очень хотелось предложить ему что-нибудь из этих способов, а то и все. Но Суини не стала этого делать. И не только из-за сомнений в том, что ее воля выдержит испытание. Это очень напоминало бы супружескую измену, если не по форме, то по сути. Любовная игра сулила восхитительные наслаждения и помогла бы снять сексуальное напряжение, но для Суини она была под запретом. До тех пор, пока развод не будет оформлен официально, она не могла нарушить табу. Возможно, большинство женщин придерживаются иных взглядов, но они воспитывались, не имея перед глазами пример родителей Суини.Она не решалась даже поцеловать Ричарда, хотя страстно желала отведать его вкус. Суини чувствовала, как по его телу пробегают волны страсти и как трепещет ее тело. Они с трудом балансировали на краю пропасти, и Суини боялась даже шевельнуться.И все же ей было очень приятно лежать рядом с Ричардом, ощущать, как его руки обвиваются вокруг нее, как вздымается его грудь, слышать его сердцебиение. Впитывая его тепло, она испытывала физиологическое удовольствие. Но еще важнее было то, что между нею и им возникла связь, общность, еще никогда не испытанные Суини, ошеломляющее осознание того, что она не одна во Вселенной и теперь у нее есть близкий человек.Как пьянит мысль о том, что ты желанна, как восхитительно знать, что ты кому-то небезразлична! Такого с ней еще не случалось. Она сама не понимала, почему ощущение близости возникло так быстро, отчего она почти сразу положилась на Ричарда, доверилась ему… но это произошло, и тут уж ничего не поделаешь.— Что ты нарисовала в этот раз? — спросил Ричард через десять минут после того, как утих последний приступ озноба. К этому времени Суини согрелась и осоловела, постепенно погружаясь в дрему.— Не знаю. — Она немного удивилась. — Я еще не заглядывала в студию. Я сплю под электрическим одеялом, и когда все же проснулась от холода, первым делом решила, что опять ходила во сне. Неужели я потревожила тебя понапрасну?— Уж лучше звони мне сразу, как только почувствуешь малейший озноб, но не доводи себя до такого состояния, в котором я застал тебя вчера. Ты перепугала меня до смерти.— Я и сама испугалась до чертиков, — мрачно отозвалась Суини и услышала гулкие раскаты смеха в груди Ричарда. Как хорошо, что у него такой низкий звучный голос! Даже грубые волоски на его груди под щекой Суини казались ей восхитительными. Все в Ричарде приводило ее в такой восторг, что она едва сдерживалась.— Согрелась?— Изжарилась.— Тогда давай вставать.— Зачем? Мне и так хорошо.— Затем, что я не святой. Идем посмотрим, что ты нарисовала.Чувствуя, как его горячее тело отрывается от нее, Суини хотела жалобно застонать, но ради спокойствия Ричарда не стала этого делать.— Ладно, так и быть.Он поднял с пола джемпер, поставил девушку на ноги и направился к студии, но Суини потащила его за собой на кухню и вскипятила кофе. Ричард отказался от угощения и начал натягивать джемпер, прислонившись к буфету и скрестив ноги. Подумав, что в ее кухне еще не бывало мужчин, Суини украдкой бросила на него несколько одобрительных взглядов. Едва Ричард облачился в джемпер, она подавила разочарованный вздох. Какое варварство — прятать под одеждой такую великолепную грудь!— Идем, не тяни, — сказал Ричард, и Суини только сейчас осознала, что не решается заглянуть в студию. Вчера она нарисовала туфли; кто знает, что осенило ее на сей раз — если там вообще что-нибудь нарисовано.Чувствуя на спине успокаивающее прикосновение ладони Ричарда, Суини вошла в студию и сразу увидела, что холст с туфлями уже не стоит у стены, где она его оставила накануне.— Кажется, сегодня ночью я опять рисовала обувь, — сказала она, внутренне расслабляясь. Ей не нравилось ходить во сне и рисовать, тем более что впоследствии она не помнила об этом; но могло статься, что Суини выбрала бы более неприятный объект, чем туфли.Мольберт был сдвинут таким образом, что холст смотрел в сторону северной стены-окна.Они вместе подошли к картине. Суини присмотрелась к добавленным деталям, хладнокровно изучая оставленные кистью мазки. Все было выписано так тщательно, линии были такими мягкими, что холст казался частью фотографии. По стилю картина отличалась от прошлых творений Суини, но, вне всяких сомнений, была написана ее рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Время приближалось к двум часам ночи, когда Суини зашевелилась во сне и нахмурилась. Чуть слышный стон вырвался из ее груди — негромкий протест подсознания. Несколько секунд спустя она соскользнула с кровати, двигаясь так плавно, что одеяло почти не шелохнулось; мгновение назад девушка еще находилась под ним, и вот ее уже там нет. С минуту она постояла у кровати, наклонив голову и словно к чему-то прислушиваясь. Потом вздохнула и неслышными шагами двинулась по темной квартире в студию.Холст с двумя нарисованными на нем туфлями стоял справа, прислоненный к стене. Здесь он не мешался под ногами, но был виден отовсюду. Туфли озадачивали Суини. Зачем она нарисовала обувь? Сначала девушка испытала облегчение от того, что на холсте не оказалось еще одной сцены смерти, однако к концу дня она начала тревожиться все сильнее. Туфли были нарисованы не до конца. Над ними следовало еще поработать. При этом она сознавала, что именно они заставили ее впервые в жизни испугаться наступления ночи.Суини прямиком двинулась к картине с туфлями и укрепила ее на мольберте. Когда она выбирала тюбики с краской, ее лицо было спокойным и бесстрастным. Кисти двигались быстро и точно, их узкие заостренные кончики добавляли все новые детали.Она работала недолго, не более часа. Внезапно Суини содрогнулась, все ее тело обмякло, словно разбитое усталостью. Она завернула крышечки тюбиков, поставила кисти в стакан со скипидаром и беззвучно вернулась в постель.
Она вновь спала долго, почти до восьми утра. Проснувшись, Суини сразу поняла, что история повторяется. Ей было холодно, тепло электрического одеяла почему-то не согревало ее, хотя она видела, что с одеялом все в порядке. Когда Суини укладывалась вечером спать, ей было жарко, и, забираясь в постель, она едва не замурлыкала от этого восхитительного ощущения. Девушка прекрасно знала, что в ее квартире и сейчас любому человеку показалось бы душно, но только не ей.Суини вполне отчетливо сознавала реальность. Она торопливо оделась и пошла в гостиную, где лежал блокнот с номером Ричарда. Взяв радиотрубку и нажимая кнопки, девушка заметила, что ее руки стали белыми, а на ногтях проступила синева.Ричард сам ответил на звонок, и при звуке его низкого спокойного голоса она почувствовала, как унимается напряжение, сковывавшее ее всю.— Это Суини. — Она пыталась говорить беззаботным тоном, но как раз в эту секунду ее охватил сильный озноб, и голос дрогнул. — У меня опять началось.— Сейчас приеду.«Только так и не иначе», — с изумлением подумала девушка, кладя трубку. Никаких вопросов, никаких «я сейчас занят, приеду, как только освобожусь». Ей нужна его помощь, и он бросает все, чтобы оказаться рядом. Тронутая, Суини ощутила, что грудь ее сжимается словно от простуды. На глаза девушки навернулись слезы, и она заморгала, не желая опять выглядеть заплаканной дурехой.Она пошла в кухню. Кофе уже вскипел и остыл. Суини налила его в чашку и поставила в микроволновку греться, с нетерпением дожидаясь сигнала. По ее спине разлился холод, кожа покрылась пупырышками, а при очередном приступе озноба окаменели мышцы.Выпив первую чашку кофе, она поставила греться вторую. Чтобы не расплескать жидкость, ей пришлось взять чашку обеими ладонями, но руки тряслись так сильно, что Суини боялась обжечься.Приступы становились все сильнее, она все быстрее замерзала. Может, стоит перенести кофейник в спальню и поставить у кровати, чтобы не приходилось выбираться из постели? Впрочем, от кофе мало толку. Ей ничто не помогало, кроме Ричарда.От одной мысли о нем где-то глубоко внутри вспыхнула крошечная искорка тепла. «Вот оно, спасение, — решила Суини. — Просто думай о Ричарде». Вчера она думала о нем весь день напролет, вспоминая сладостные ощущения, испытанные ею в его объятиях. То, что они удержались от соития, было заслугой Ричарда, а не ее, и Суини до сих пор удивлялась сама себе, изумлялась охватившей ее страсти, своему слепому, чисто физическому желанию полной близости. До сих пор она не испытывала ничего подобного, но теперь, когда это случилось, сомневалась, что способна продолжать платонические отношения.Суини фыркнула и едва не расплескала кофе. Кого она пытается обмануть? До полной близости дело не дошло, однако их связь никак нельзя назвать платонической. Все эти годы Суини самоуверенно полагала, что невосприимчива к зову плоти, но сейчас при одном лишь взгляде на Ричарда все ее защитные барьеры рушились, и она, сама того не желая, трепетала от вожделения.Суини поежилась и посмотрела на часы. Скоро ли появится Ричард? Он мог приехать в любую секунду.До сих пор Суини сидела, скрючившись от холода, но вдруг резко выпрямилась, и ее глаза широко распахнулись. Вскочив с кухонного кресла, она бросилась в ванную, торопливо сполоснула рот зубным эликсиром, схватила гребенку и набросилась на свои волосы, спутанные и торчавшие во все стороны Ее усилия привели лишь к тому, что волосы растрепались еще больше. Суини бросила расческу, набрала в ладонь пены для укладки волос и пригладила самые непокорные локоны. Косметика… Стоит ли подмазывать губы? Суини во все глаза рассматривала свое отражение в зеркале, гадая, какой оттенок будет лучше всего выглядеть на синюшных губах. А как же духи? Кажется, у нее вообще нет духов.— Ох и влипла же я, — прошептала девушка. Дальше уже некуда — она торчит перед зеркалом, хотя все тело сводят такие судороги, что боль становится невыносимой, и при этом думает о косметике и парфюмерии. Суини с ужасом осознала, что собралась прихорашиваться.Раздался звонок. Суини быстро вытерла ладони и побежала к двери. Когда она отпирала замки, ее зубы громко выбивали дробь.— Я совсем потеряла голову, — мрачно произнесла она, падая в объятия Ричарда. — Я умирала от холода, а думала только о губной помаде. Потом открыла дверь, даже не проверив, кто пришел. Это все из-за тебя.— Знаю. — Ричард подхватил ее на руки и вошел в квартиру. Он крепко прижал девушку к себе, помогая ей справиться с конвульсиями, от которых содрогалось все ее тело. Она зарылась лицом ему в грудь, вдыхая его тепло. Ее нос оказался таким холодным, что Ричард зябко поежился. Он повернулся и запер дверь, чувствуя на своих губах щекочущие прикосновения волос Суини.— Сегодня уже легче. Я п-позвонила тебе, как только проснулась. — Она явно не справлялась с зубами, и они выбили барабанную дробь на середине фразы, отчего слова прозвучали совсем не так убедительно, как хотелось бы.— Вот и славно. — Ричард понес девушку к дивану. — Где одеяло?— На к-кресле в моей спальне.Ричард усадил ее на диван.— Сейчас принесу.Он вернулся секунды спустя уложил ее, лег рядом, заставил Суини вытянуться во всю длину, прижал к себе и накрыл себя и ее одеялом. Потом Ричард вновь уселся, стянул джемпер и, небрежно швырнув его на пол, улегся рядом с девушкой и прижал к своей груди ее руки, согревая их своим теплом.Холодным пальцам Суини кожа Ричарда казалась раскаленной. Он обнял девушку, прижав свои ладони к ее позвоночнику, и она поежилась от облегчения, чувствуя, как его жар начинает проникать в ее тело.— Уже лучше, — пробормотала Суини, уткнувшись губами ему в горло. По мере того как все ее тело наполнялось благодатным ощущением выздоровления, сведенные судорогой мускулы мало-помалу начинали отходить. Суини медленно и глубоко втянула в себя воздух, наслаждаясь запахом Ричарда, теплым, чуть мускусным, типично мужским. «Аромат тостеронов», — с усмешкой подумала она.— Прошел озноб? — спросил Ричард низким, более глубоким, чем обычно, голосом. В ушах девушки отдались эхом басовые нотки.— Ммм… В сущности он только начинался.— Это потому, что ты сразу позвонила. — Губы Ричарда пощекотали ухо Суини и двинулись к ее виску. Его ладонь медленно скользила по ее спине, все ближе привлекая девушку. Ноги Суини чуть раздвинулись, и между ними тут же втиснулось мускулистое бедро.Возбужденная плоть Ричарда коснулась тела Суини, и у нее перехватило дыхание.— Я не могу вновь и вновь звать тебя, чтобы согреться, — пробормотала она. — Слишком велик соблазн.— Это ты мне говоришь? — понимающе отозвался Ричард. Суини почувствовала, как его губы, прижатые к ее виску, изгибаются в улыбке. Потом он поцеловал ее висок, откинул назад локоны и ласково провел кончиком пальца по ушной раковине девушки. — Если бы я так же опрометчиво, как вчера, снял с тебя одежду, мы бы уже трахались.Ричард говорил негромко, интимно и невероятно нежно. От его откровенного признания в мозгу Суини вспыхнули захватывающие образы; не в силах сдержать неодолимого влечения, она крепко стиснула бедра. Суини хотела именно того, о чем говорил Ричард, поэтому не возразила, даже не сказала ни слова. Ее рука скользнула по его спине, ощупывая твердые бугры мышц, чувствуя, как они напрягаются от этих прикосновений.— Я тоже хочу тебя, — шепнула Суини, не видя смысла притворяться, ведь Ричард прекрасно сознавал, какое воздействие оказывает на нее. Он знал об этом с самого начала, еще то того, как Суини призналась в этом себе…Тело Ричарда выгнулось дугой, он рывком прижал Суини к дивану. Его бедро все глубже вклинивалось между ее ног. Из его рта вырывалось хриплое дыхание.— Я чувствую себя мальчишкой, который тискает подружку на кушетке в гостиной. Я и забыл, какое это мучение.Суини пощекотала губами его подбородок. При всей своей неискушенности она была отнюдь не наивна и знала множество способов, которыми они с Ричардом могли удовлетворить друг друга без полноценного полового акта, и ей очень хотелось предложить ему что-нибудь из этих способов, а то и все. Но Суини не стала этого делать. И не только из-за сомнений в том, что ее воля выдержит испытание. Это очень напоминало бы супружескую измену, если не по форме, то по сути. Любовная игра сулила восхитительные наслаждения и помогла бы снять сексуальное напряжение, но для Суини она была под запретом. До тех пор, пока развод не будет оформлен официально, она не могла нарушить табу. Возможно, большинство женщин придерживаются иных взглядов, но они воспитывались, не имея перед глазами пример родителей Суини.Она не решалась даже поцеловать Ричарда, хотя страстно желала отведать его вкус. Суини чувствовала, как по его телу пробегают волны страсти и как трепещет ее тело. Они с трудом балансировали на краю пропасти, и Суини боялась даже шевельнуться.И все же ей было очень приятно лежать рядом с Ричардом, ощущать, как его руки обвиваются вокруг нее, как вздымается его грудь, слышать его сердцебиение. Впитывая его тепло, она испытывала физиологическое удовольствие. Но еще важнее было то, что между нею и им возникла связь, общность, еще никогда не испытанные Суини, ошеломляющее осознание того, что она не одна во Вселенной и теперь у нее есть близкий человек.Как пьянит мысль о том, что ты желанна, как восхитительно знать, что ты кому-то небезразлична! Такого с ней еще не случалось. Она сама не понимала, почему ощущение близости возникло так быстро, отчего она почти сразу положилась на Ричарда, доверилась ему… но это произошло, и тут уж ничего не поделаешь.— Что ты нарисовала в этот раз? — спросил Ричард через десять минут после того, как утих последний приступ озноба. К этому времени Суини согрелась и осоловела, постепенно погружаясь в дрему.— Не знаю. — Она немного удивилась. — Я еще не заглядывала в студию. Я сплю под электрическим одеялом, и когда все же проснулась от холода, первым делом решила, что опять ходила во сне. Неужели я потревожила тебя понапрасну?— Уж лучше звони мне сразу, как только почувствуешь малейший озноб, но не доводи себя до такого состояния, в котором я застал тебя вчера. Ты перепугала меня до смерти.— Я и сама испугалась до чертиков, — мрачно отозвалась Суини и услышала гулкие раскаты смеха в груди Ричарда. Как хорошо, что у него такой низкий звучный голос! Даже грубые волоски на его груди под щекой Суини казались ей восхитительными. Все в Ричарде приводило ее в такой восторг, что она едва сдерживалась.— Согрелась?— Изжарилась.— Тогда давай вставать.— Зачем? Мне и так хорошо.— Затем, что я не святой. Идем посмотрим, что ты нарисовала.Чувствуя, как его горячее тело отрывается от нее, Суини хотела жалобно застонать, но ради спокойствия Ричарда не стала этого делать.— Ладно, так и быть.Он поднял с пола джемпер, поставил девушку на ноги и направился к студии, но Суини потащила его за собой на кухню и вскипятила кофе. Ричард отказался от угощения и начал натягивать джемпер, прислонившись к буфету и скрестив ноги. Подумав, что в ее кухне еще не бывало мужчин, Суини украдкой бросила на него несколько одобрительных взглядов. Едва Ричард облачился в джемпер, она подавила разочарованный вздох. Какое варварство — прятать под одеждой такую великолепную грудь!— Идем, не тяни, — сказал Ричард, и Суини только сейчас осознала, что не решается заглянуть в студию. Вчера она нарисовала туфли; кто знает, что осенило ее на сей раз — если там вообще что-нибудь нарисовано.Чувствуя на спине успокаивающее прикосновение ладони Ричарда, Суини вошла в студию и сразу увидела, что холст с туфлями уже не стоит у стены, где она его оставила накануне.— Кажется, сегодня ночью я опять рисовала обувь, — сказала она, внутренне расслабляясь. Ей не нравилось ходить во сне и рисовать, тем более что впоследствии она не помнила об этом; но могло статься, что Суини выбрала бы более неприятный объект, чем туфли.Мольберт был сдвинут таким образом, что холст смотрел в сторону северной стены-окна.Они вместе подошли к картине. Суини присмотрелась к добавленным деталям, хладнокровно изучая оставленные кистью мазки. Все было выписано так тщательно, линии были такими мягкими, что холст казался частью фотографии. По стилю картина отличалась от прошлых творений Суини, но, вне всяких сомнений, была написана ее рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32