А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Приказ сорвался с его губ, подобно темному бархату, ниспадающему с плеч.
— Приди!
И в ту же секунду Брайенна пошевелилась, откинула покрывало, села, натянула туфельки и пеньюар. Ей почему-то невыносимо захотелось вдохнуть свежего воздуха но стоило ли тревожить Адель в такой поздний час? Выйдя из спальни, она побрела по коридору, неспешно направляясь к королевским покоям, где располагалась комната принца Эдуарда, остановилась перед окованной железом дверью и только сейчас поняла, что там, за ней, покои Кристиана. Брайенна подняла руку, но не затем, чтобы постучать, а всего лишь любовно погладить жесткую поверхность.
Неожиданно дверь распахнулась, и сильная рука втянула девушку внутрь.
Глаза Брайенны вспыхнули мрачным блеском, зрачки расширились.
— Кристиан! — вырвалось у нее.
— Сними пеньюар, — велел он.
Брайенна повела плечами, и пеньюар скользнул на пол бархатным ручейком. Шелковая ночная сорочка льнула к изящным изгибам тела, подчеркивая выпуклости и впадины. Кристиан протянул к ней нетерпеливые руки, И Брайенна прижалась к его груди молча, беспрекословно, обняв его за шею, припав своим упругим телом к его твердому и мускулистому. Она отдавалась так нежно, женственно, так покорно, что безумное дикое торжество пронизало Кристиана: он смог, сумел, добился того, что ее желание превратилось в такой неотвязный острый голод. Брайенна приоткрыла нежные губы навстречу его требовательному языку, и, когда Кристиан, отстранился, из горла девушки вырвался тихий крик сожаления о внезапной потере.
— Ложись в постель, — приказал Кристиан, и Брайенна повиновалась мгновенно, без возражений, протягивая к нему руки. Но теперь упрямство и своенравие взяло верх — Кристиан не хотел этого слепого послушания. Она должна прийти к нему добровольно, сама, не по его велению.
Кристиан собрал всю безмерную силу воли и осторожно потянул ее за руку, заставляя подняться. Потом накинул на Брайенну пеньюар, завязал его до подбородка и открыв дверь, слегка подтолкнул девушку.
— Возвращайся к себе, Брайенна.
Али неожиданно почувствовал, как его трясут за плечо:
— Мне нужен опиум, — услыхал он измученный голос. Али, не говоря ни слова, открыл сундучок с лекарствами и вынул кисет с наркотиком, хорошо понимая, что дело не в физической боли. Душа и сердце принца Драккара невыносимо страдали.
С рассветом пришло осознание того, что он не может дни и ночи испытывать свою власть над Браненной, поэтому придется сосредоточиться на Роберте. Нужно добиться, чтобы он был целыми днями занят подготовкой рыцарей принца Лайонела к грядущей кампании. Тогда вечерами он сможет лишь едва добираться до постели, если, конечно, Кристиан позволит ему идти спать.
Глава 22
Джоан Кент не умела долго тревожиться. Когда случалась какая-то неприятность и солнце омрачали черные тучи, она решительно старалась отбросить мрачные мысли и думать о чем-нибудь приятном.
Услышав от Брайенны о свершившейся вчера помолвке, Джоан забеспокоилась, не зная, что делать, если король велит и ей подписать брачный контракт с Уильямом де Монтекьютом, и немедленно послала записку на Фиш-стрит, а потом забыла и думать о надвигающейся беде. Пусть ее золотой принц обо всем позаботится.
Вынув маленькую шкатулку с любовными письмами Эдуарда, она села на устланный подушками подоконник, чтобы провести несколько часов в грезах о любимом. Но, прочитав послания, она вскочила и побежала к Глинис.
— Одно письмо Эдуарда пропало!
— Вы уверены, миледи?
— Да, мое самое любимое. Помню, я получила его после того, как король объявил о моей помолвке. Эдуард написал тогда: «Я в жизни никогда еще не был в таком гневе! Ты моя вечная драгоценная любовь и навсегда ею останешься…»
— Но, по-моему, вы положили его под подушку перед сном, не так ли?
— О, да! Боже, а утром мы отправились в Бедфорд! Должно быть, служанки выбросили его!
— Искренне надеюсь, что это так, — нахмурилась Глинис. — Не дай Господь, если оно попало в чужие руки!
Глинис прекрасно знала, что при дворе никому нельзя доверять, и меньше всего служанкам.
— Вам лучше предупредить принца, что одно из его писем пропало.
— Глинис, ты вечно беспокоишься по пустякам, — упрекнула Джоан.
«А у тебя ветер в голове», — мрачно подумала камеристка.
Когда в комнате начали сгущаться вечерние тени, Джоан приятно удивилась, увидев на пороге комнаты брата, графа Кента.
— Надевай плащ, дорогая. Я отвезу тебя на Фиш-стрит.
— Восхитительно! Глинис, беги в покои Брайенны, спроси, не согласится ли она сопровождать меня?
— Нет, — предупредил Эдмунд. — Ты должна ехать одна, Джоан. Дело срочное и секретное. Поэтому я и приехал за тобой.
Джоан быстро собрала драгоценные письма и положила их в филигранную шкатулку.
— Не забудьте рассказать о пропавшем письме, — напомнила Глинис.
— Пропавшем? — переспросил Эдмунд.
— Эдуард написал мне несколько писем, — объяснила Джоан.
— И одно пропало? Кровь Христова, Джоан! Иногда ты ведешь себя, будто тебе не семнадцать, а села лет! Захвати с собой эти чертовы письма!
Принц уже ожидал в доме Эдмунда, и, хотя нежно приветствовал Джоан, заметно было, что мысли его чем-то омрачены.
— Нельзя терять ни минуты. Леди Бедфорд официально помолвлена, и следующая очередь — твоя. Мой отец уже говорил с Эдмундом о помолвке с де Монтекьютом, но твой брат сообщил, что ты уже помолвлена с сэром Джоном Холландом.
Джоан, широко раскрыв глаза, взглянула в лицо возлюбленного.
— Король разгневан, чтобы не сказать больше. Он пожелал увидеть подписанный контракт.
Принц Эдуард развернул потрескавшийся пергамент.
— Холланд уже поставил подпись, дело только за твоей.
Джоан взяла перо. Почерк у Холланда был твердым и размашистым. Увидев это, она неожиданно вздрогнула. Рука невольно замерла, и Джоан, умоляюще глядя на любимого, прошептала:
— Я не хочу выходить за Холланда!
— Любимая, об этом не может быть и речи. Я просто решил тянуть время! Как только Эдмунд предъявит контракт, помолвка с Монтекьютом станет невозможной, несмотря на просьбы графини Солсбери. И, когда положение будет безвыходным, отец, скорее всего, отправит посланцев в Авиньон, к Папе, и решение вопроса займет долгие годы.
Джоан благодарно улыбнулась.
— Ты великолепен, — выдохнула она и поставила свою подпись.
Эдуард взял песочницу, посыпал роспись песком, чтобы скорее просохли чернила, и отдал контракт графу Кенту.
Обняв Джоан сильной рукой за талию, Эдуард направился в сад, ведущий к его дому.
Эдмунд взял оставленную сестрой шкатулку.
— Не забудь, обязательно скажи его высочеству о письме! — укоризненно напомнил он.
Джоан выхватила у брата бесценные письма и спрятала под плащ.
Следующие четыре часа были самыми счастливыми в их жизни. Эдуард и Джоан играли, смеялись и любили, не думая о том, что приготовила для них судьба. Они пили из одной чаши, пьянея не от вина, а от близости. Протрезвели любовники уже далеко за полночь.
— Сколько осталось до твоего отъезда? — прошептала Джоан, прижимаясь к нему.
Его губы коснулись нежного лба.
— Скорее всего, неделя, не больше. Джоан жалобно всхлипнула.
— Эдуард, я этого не вынесу.
Принц поцеловал возлюбленную, осторожно провел ладонью по шелковистой спине, чтобы успокоить ее.
— Тише, любимая. Я иду на войну, чтобы заслужить рыцарские шпоры.
Джоан улыбнулась дрожащими губами, памятуя, что мужчины ненавидят слезы.
Эдуард соскользнул с постели, бросил Джоан свой халат и нагнулся над камином, чтобы зажечь огонь. Черный бархатный халат с вышитым свирепым валлийским драконом окутал ее с головы до ног. Пришлось дважды обернуть его вокруг себя, прежде чем Джоан смогла встать и подойти возлюбленному.
— Я буду читать твои письма каждую ночь, — пообещала она.
Эдуард, обняв Джоан за плечи, привлек ее к себе.
— Боюсь, не стоит этого делать, любимая. Ради твоей и моей безопасности мы должны их уничтожить.
— Нет! — вскрикнула она. — Я не могу расстаться с ними!
Эдуард посадил ее к себе на колени.
— Мы прочтем их вместе последний раз, а потом предадим огню.
Кончиками пальцев Эдуард стер соленые капли с ее щек и впился губами в ее губы, покоряя ее, подчиняя своей воле. С бесконечной грустью Джоан прочла вслух письма любимого голосом, хриплым от непролитых слез. Каждое послание она целовала на прощание, а потом Эдуард предавал его огню. Оба зачарованно, словно выполняя мистический ритуал, наблюдали, как страницы вспыхивают, чернеют и обращаются в пепел. Джоан начала последнее письмо:
— Я целую твои губы, я целую твое сердце, но мечтаю скользить губами по твоему телу… -
Эдуард отнял у Джоан письмо и бросил в огонь, прежде чем она успела его дочитать, и, опрокинув ее на ковер, сорвал халат, скрывающий прелестное тело, чтобы исполнить высказанное в записке желание.
Каждый день король вместе со своим маршалом Уорриком созывал на совещание тщательно подобранных членов Военного Совета, среди которых были и знатные закаленные в боях рыцари. Присутствовали также принц Уэльский и сыновья графа. Уоррик предложил дать французскому рыцарю Годфри де Аркуру чин маршала, поскольку тот знал местность, где предстояло сражение, лучше любого англичанина.
Последние два года английские войска продолжали воевать с французами в различных частях Франции. Поскольку королева Филиппа была по рождению фламандкой, Фландрия, естественно, стала союзницей Англии, и английские солдаты, постоянно находившиеся в Брюгге, Генте и Ипре, сейчас затевали схватки по всей французской границе.
Брабант тоже был союзником Англии, но между Фландрией и Брабантом лежал большой город Турне, захваченный Филиппом Французским. Союзники Англии настаивали на том, что сначала нужно штурмовать именно Турне. Однако король Эдуард с семьей и находился в Бордо. Англия владела южными частя провинций Гасконь, Гиень и Пуату. В результате не од англо-норманн имел земли и замки в тех местах и большие солдатские гарнизоны препятствовали переходу этих территорий к французам, но сейчас ослабленные войска отчаянно нуждались в подкреплении. Король Филипп поставил своего сына Жана Нормандского во главе такой большой армии, что появилась реальная опасность захвата южных провинций, принадлежавших Англии уже двести лет.
При обсуждении военной стратегии короля Эдуарда мнения разделились. Большая часть дворян, владевшая поместьями около Бордо, голосовали за высадку имение в этом районе побережья. Остальные, представлявшие интересы фламандцев, во главе с сэром Уолтером Мэнни, настаивали на воссоединении с союзниками. Все сгрудились вокруг массивного стола, на котором были разложены карты, расставлены игрушечные армии и военные корабли.
Король ждал решения и был готов на все, чтобы подвигнуть соратников принять его как можно скорее.
Небрежно указав на стол, он спросил:
— Уоррик, Бордо или Фландрия?
Когда говорил Бешеный Пес, остальные молча слушали.
— Ни то, ни другое. Только последний глупец заставит двадцатитысячную армию пересекать Бискайский залив. Если мы высадимся на побережье Нормандии, Филипп будет вынужден разделить свою армию на юге и идти на север, чтобы сражаться с нами, а тем временем мы успеем пройти по всей Северной Франции и захватить столько военной добычи, что можно окупить всю кампанию, а потом соединимся с фламандской армией и пополним свои ряды. В том — маловероятном случае — если слухи о размерах армии Филиппа верны, мы сможем вернуться, переплыв через узкий Па-де-Кале.
Слушая отца, Хоксблад невольно восхищался его блестящим тактическим умом. Принц Уэльский, всю жизнь изучавший стратегию, также согласился с планом Уоррика.
Король провел последнюю ночь в Виндзоре вместе с семьей, шумно играл с малышами в детской, осыпал комплиментами Изабел, пообещал ей достойного мужа, приказал Лайонелу помогать матери в управлении государством.
Потом король отвел в сторону юного Джона Гентского для серьезного разговора.
— Если со мной что-нибудь случится, Джон, я хочу, чтобы ты был верен Черному Принцу. Умнее тебя в семье нет. Эдуарду понадобятся твой совет и поддержка, а когда ты станешь постарше, ему будут необходимы военная сила дома Гентов и дома Ланкастеров, когда ты женишься на Бланш.
— Знаю, отец, — серьезно ответил Джон. — Лайонел не доставит ничего, кроме неприятностей. Он словно притягивает к себе людей, склоняющих его к измене. Эдуард может быть уверен, что я всегда буду на его стороне.
— Молодец, — кивнул король, одобрительно стиснув плечо сына. И это единственное слово значило для Джона больше, чем все драгоценности короны.
Еще задолго до ужина Кэтрин, графиня Солсбери, взбешенная тем, что кентская красавица успела подписать брачный контракт с сэром Джоном Холландом, хотя была обещана ее сыну вместе с богатым приданым, Дала понять королю, что не желает иметь с ним ничего общего.
После ужина она величественно, не оборачиваясь, выплыла из зала. Однако Эдуард, исполненный решимости выяснить отношения перед тем, как отправиться на самую важную и самую кровавую в своей жизни войну, решил попытать счастья. Открыв дверь спальни, он с первого взгляда увидел, что настроена любовница воинственно и не намерена легко сдаваться.
— Кэтрин, мне это нравится не больше, чем тебе леди Кент вела себя легкомысленно, поощряя одновременно двух поклонников.
— Но ты же король, Господи Боже мой! И можешь приказать ей выйти замуж за Уильяма.
— Кэтрин, сэр Джон Холланд и леди Кент подписали вполне законный брачный контракт, и свидетелем выступил брат леди Кент, Эдмунд. Расторгнуть его может только Церковь, а не король. Я отправлю послание Папе.
Но графиню Солсбери было не так легко успокоить. Ее каменное сердце не желало смягчаться.
— У меня есть новости, которые должны порадовать тебя, — объявил он, не сводя глаз с лица любовницы. Глаза ее мгновенно просветлели, в них загорелась надежда.
— Я предложил, хотя и против своей воли, обменять графа де Море на графа Солсбери.
Кэтрин сжала его руку, не скрывая глубину своих чувств. Король спокойно продолжал:
— Филипп Французский с подозрительной готовностью принял это предложение.
Кэтрин упала перед ним на колени: прекрасное лицо сияло счастьем, в огромных глазах блестели слезы радости и облегчения.
— Эдуард, любовь моя, благодарю от всего сердца. Она тотчас забыла о ссоре и в этот момент готова была все отдать любовнику.
Король поднял ее и, движимый благочестивой добродетелью, отечески приложился губами ко лбу.
— Уильям де Монтекьют — мой дорогой друг и, кроме того, должно быть, редкостный счастливец, если заслужил такую любовь и преданность.
Эдуард, вздохнув, вышел, ухитрившись выбросить Кэтрин де Монтекьют из головы прежде, чем добрался до будуара королевы. Филиппа всегда встретит его с такой же радостно-покорной готовностью, как и в ту пору, когда была четырнадцатилетней девочкой. Он тоже, как и Уильям, счастливый муж, заслуживший любовь и преданность жены.
Еще две пары прощались в эту последнюю ночь в Виндзоре. Адель и Пэдди, поужинав в трапезной вместе остальными, тайком улизнули и отправились погулять пеки. И в воздухе, и в крови влюбленных пульсировало напряженное ожидание. Пэдди, как всегда перед битвой, не мог отогнать мрачные думы и, хотя не умел облечь их слова, чувствовал, что связал себя обетом, получив клятву в вечной верности. Судьба позволит ему вернуться чтобы исполнить этот обет.
Сердце Адели сжималось при мысли о том, что теперь она должна потерять мужчину, которого наконец нашла после долгих лет ожидания. Она не переставала изумляться, что такой сильный, веселый, добрый человек может желать самую обычную, вовсе не красивую женщину, да к тому же старую деву, которой вот-вот исполнится тридцать. Радовало и то, что Пэдди оказался ирландцем: она чувствовала себя вдвойне благословенной. Их слияние этой ночью было естественным, как сама природа. Они делили друг с другом мысли, надежды и страхи, а когда тела стали единым целым, они поняли, что малая часть одного навсегда останется с другим. Возможно, лучшая часть.
Али и Глинис без труда облекли свои чувства в слова — ведь характеры и верования их оказались во многом сходны, оба были суеверными фаталистами, убежденными, что миром правят неведомые силы.
Влюбленные выбрали для прощания самый прелестный уединенный уголок во всем Виндзоре. В саду, обнесенном стеной, ночные цветы наполняли воздух благоуханием, серебряные струи фонтанов пели нежную песню, а дремлющие солнечные часы отсчитывали лишь счастливые минуты. Пальцы и дыхание влюбленных переплелись, и в тишине слышались любовные слова, древние, как само время.
Они обменялись талисманами. Али дал Глинис полупрозрачный кусок янтаря с мириадами крохотных мошек застывших внутри, и блестками солнечных лучей в золотистых глубинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56