Целые дни он просиживал в номере отеля «Иббетсон», изучая документы.
Тихое повизгивание отвлекло его от бумаг — Аргос просился погулять.
— Можно мне выйти с ним, сэр… э-э… милорд? — пробормотал Рифля.
Прежде чем надолго обосноваться в отеле, Люк заехал к себе и прихватил Рифлю и Аргоса. Правда, теперь он сомневался, что сделал доброе дело.
— Вам совсем не обязательно сидеть здесь целый день, — улыбнулся Люк. — Идите, гуляйте. Но будьте осторожны. Мы не знаем, прекратили ли сыщики свои поиски. И обращайся ко мне «сэр» — ведь пока дело не закончено.
Рифля все еще не мог взять в толк, как же теперь величать Люка.
— Мы вернемся часа через два. Сейчас возьму свою шапку и поводок Аргоса. Только не знаю, смогу ли я его удержать.
Люк вздохнул. Как бы ему хотелось пойти вместе с ними! Он бы с огромным удовольствием шатался по улицам Лондона и ни о чем не думал, полагался бы лишь на свой ум и на удачу. Увы, он потерял свободу — видимо, навсегда. И еще он потерял Перл.
Сначала он злился на нее — руководствуясь собственными, пусть благородными, целями, она заставила его взяться за это дело, не оставив ему выбора. Однако уже через неделю Люк понял, что именно это его в ней и восхищало: не считаясь с ценой, она поступала так, как подсказывала ей совесть.
А цена была немалая — и для нее, и для него. Он мельком взглянул на нее, прежде чем она в тот день покинула библиотеку. Было очевидно: Перл очень переживала — ей казалось, что она лишилась его уважения. Он с нетерпением ждал того времени, когда сможет поговорить с ней и все ей объяснить… Но одному Богу известно, когда это время наступит.
Его жизнь уже не принадлежала ему — ведь передача титула едва ли могла пройти незамеченной. Сам принц-регент призвал к себе Люка, как только герцог Оукшир сообщил ему новость. Газетные карикатуристы высмеивали принца, однако он обладал немалой властью, и Люк, отвечая на его вопросы, немного робел, что было совершенно ему несвойственно.
Репортеры каким-то образом обо всем узнали, и новость, появившаяся на первых страницах газет, всколыхнула весь свет. Люк не знал, что именно говорят в высшем обществе, но ему было очень не по себе, хотя прежде он без труда делал вид, будто принадлежит к этому кругу. Что ж, одно дело притворяться, но совсем другое…
Осторожный стук в дверь прервал его размышления. Поскольку Рифля все еще находился в соседней комнате — он пытался надеть на Аргоса ошейник, — Люк сам открыл дверь.
— Доброе утро, милорд, — приветствовал его клерк из геральдической палаты.
При слове «милорд» Люк нахмурился — ведь официально титул еще не был ему пожалован.
— Здравствуйте, мистер Тиббетсон. Принесли еще бумаги на подпись? Или меня зовут, чтобы задать какие-то вопросы?
Ответы на вопросы о том, чем он занимался последние годы, совершенно истощили его фантазию. Но пока его рассказы выглядели вполне правдоподобно и не вызывали подозрений.
— Нет-нет, милорд, — ответил клерк, поправляя очки. — Но у меня есть для вас новость. У нас наконец появились сведения о вашем дяде.
— от как?! — Люк оживился. — Неужели он приезжает в Лондон, чтобы опровергнуть мои притязания?
— Нет, милорд. — Мистер Тиббетсон протянул ему пространный документ. — В ответ на письмо принца-регента он заявил, что отказывается от титула и собственности.
Люк стал изучать документ. Оказалось, что теперь ему принадлежал не только титул — это произойдет, когда будет получено одобрение геральдической палаты и палаты лордов, — но к нему перейдут также все земли Хардвиков. Дядя оставил за собой лишь дом в графстве Линкольншир, оставшийся ему по завещанию его отца. Там он сейчас и находился. Взамен же дядюшка просил не проводить расследования обстоятельств смерти брата и пожара в Дауэр-Хаусе.
— Понятно… — протянул Люк. — Стало быть, все кончено?
— Все, кроме формальностей, милорд. Но должен предупредить вас: на это может уйти несколько недель.
Люк с сомнением покачал головой; ему казалось, что все произошло слишком уж быстро. К тому же он не ожидал, что дядя с такой легкостью откажется от титула.
— Скажите, а как скоро я получу доступ к моим… деньгам?
Клерк нисколько не удивился вопросу.
— Сегодня к вам придет адвокат, чтобы оформить перевод определенной суммы. А затем вы сможете перебраться в Хардвик-Холл.
Как, оказывается, все просто!
— Спасибо, мистер Тиббетсон. Вы мне очень помогли.
— Счастлив служить вам, милорд. — Отвесив глубокий поклон, клерк удалился.
Люк в волнении прошелся по комнате; его не покидало ощущение, что произошла какая-то ошибка и что рано или поздно его вышвырнут на улицу. Но нет, очевидно, никакой ошибки все-таки не было и он на самом деле герцог Хардвик — со всеми вытекающими из этого последствиями.
— Милорд… — Рифля стоял в дверях соседней комнаты. — Наверное, я уже могу вас так называть, да? Похоже, стоило покорпеть над бумагами, верно?
Люк нахмурился, потом вдруг улыбнулся.
— Да, наверное, стоило. Думаю, надо собрать вещи и переехать в мой новый дом. Так ты принимаешь мое предложение? Согласен стать моим камердинером?
— Я?.. — Рифля разинул рот. — Но вы ведь можете нанять кого-нибудь… более подходящего. Я ведь совсем не обучен этому.
Люк рассмеялся.
— Видишь ли, мне нужен человек, которому я смогу доверять. Мы подыщем кого-нибудь, кто тебя обучит. Если ты, конечно, согласен…
— Стать камердинером герцога Хардвика? Да кто же от этого откажется! Если вы только не думаете, что я буду вас позорить. Я боялся, то есть я всего лишь надеялся… — Мальчик умолк и в смущении потупился.
Но Люк все понял и был тронут.
— Я бы очень огорчился, Рифля, если бы нам с тобой пришлось расстаться. Ты всегда приходил мне на помощь, когда я в ней нуждался. Так что я твой должник, не забывай…
Повизгивание Аргоса положило конец этому разговору.
— Идите и погуляйте, — сказал Люк. — А когда вернетесь, мы кое-что обсудим, согласен?
Мальчик энергично закивал, но казалось, что он не верит в свое счастье. Когда дверь за Рифлей закрылась, Люк ненадолго задумался, потом вдруг улыбнулся. Он твердо решил, что сделает для своего маленького друга все, что в его силах.
Но вот как быть с Перл? Если бы он считал, что она будет с ним счастлива, он завтра же сделал бы ей предложение. Но если бы Перл его приняла, то это было бы на руку ее мачехе. К тому же она, наверное, очень на него обиделась и, возможно, даже не захочет с ним разговаривать. Кроме того, не следовало забывать: какой бы высокий титул ему ни был пожалован, в душе он оставался все тем же Люком Сент-Клером, а Люк Сент-Клер просто-напросто недостоин этой женщины…
А впрочем, почему недостоин? Подобные мысли — проявление трусости. Надо только дождаться, когда титул будет передан ему официально, а потом он сможет встретиться с Перл. Да, он непременно с ней поговорит, ведь она для него дороже всего на свете.
— Спасибо, Хетти. Это замечательная новость. — Перл улыбнулась своей горничной. — Передай Джону мою благодарность за его усердие.
— Да, миледи, передам. — Хетти тоже улыбнулась, хотя была явно обеспокоена. Она вышла, не сказав больше ни слова.
Оставшись одна, Перл тяжело вздохнула. Нет, она не будет плакать! Ни за что! Джон Марли лишь подтвердил то, что она уже прочла в газетах. Все произошло так, как она рассчитывала. Люк поселился в Хардвик-Холле, а его титул скоро подтвердят. Он займет свое законное место в обществе и сможет творить добро. И глупо переживать из-за того, что он сам не сообщил ей обо всем.
Со дня их последней встречи прошло две недели, но она не получала от него никаких вестей. Может, Люк вообще не желает с ней встречаться? Хотя не исключено, что они столкнутся случайно на каком-нибудь светском рауте, где он появится в своей новой роли. Ее передернуло при одной мысли о том, как неловко она себя почувствует.
Может, ей уехать из Лондона? Она могла бы отправиться в Оукшир до того, как герцог с герцогиней соберутся туда по окончании сезона. Или лучше уехать в Фэрборн?
Там ей будет, чем заняться, там она сумела бы отвлечься… Да, пожалуй, это наилучший выход.
Приняв решение, Перл отправилась искать отца, чтобы сообщить ему о своем отъезде. В библиотеке герцога не оказалось, поэтому она заглянула в гостиную, где он обычно отдыхал. Но и в гостиной его не было. Зато она увидела там мачеху. В последнее время Перл старалась не разговаривать с Обелией, если только в этом не было крайней необходимости. Но сейчас ей захотелось рассказать герцогине о своих планах.
— Добрый день, ваша светлость. Вы не знаете, где найти отца?
Обелия улыбнулась — эта ее фальшивая улыбка всегда предвещала неприятности для Перл — и покачала головой.
— Его сейчас нет дома, но я очень рада тебя видеть. Пожалуйста, зайди и закрой за собой дверь. Нам надо поговорить.
Перл невольно нахмурилась. Но все же вошла и села напротив герцогини.
— Поговорить? О чем?
— О твоем замужестве, разумеется. В данной ситуации это нельзя откладывать. Думаю, что ты со мной согласишься.
Перл вздохнула. Ей казалось, что мачеха уже отказалась от своего намерения выдать ее замуж до конца июня, но, видимо, она ошиблась.
— Я не желаю говорить на эту тему, ваша светлость. По-моему, я ясно дала понять, что не собираюсь замуж — ни сейчас, ни когда-либо в будущем.
Герцогиня снова улыбнулась.
— Уверена, что ты передумаешь до того, как выйдешь из этой комнаты. Даже ты предпочтешь замужество позору.
— О чем вы говорите? — Перл постаралась казаться невозмутимой, хотя по спине у нее пробежал неприятный холодок.
— Дорогая, в этом доме не происходит ничего такого, о чем бы я так или иначе не узнала.
— Например?
Голубые глаза Обелии сверкнули, и Перл почувствовала, что надвигается опасность.
— Я прекрасно осведомлена о посетителе, которого ты… принимала у себя в комнате несколько недель назад, когда у нас в доме был музыкальный вечер.
У Перл перехватило дыхание, но она решила начисто все отрицать.
— Не понимаю, о чем вы говорите, ваша светлость. В тот вечер я рано легла спать, потому что у меня разболелась голова. Моя горничная может подтвердить это.
— Ты легла спать не с головной болью, — с усмешкой проговорила герцогиня. — Моя горничная может подтвердить, что Хетти находилась внизу почти весь вечер, так что не могла знать, чем ты занимаешься. И, разумеется, не могла знать, что некий молодой человек ушел очень поздно, по-видимому, воспользовавшись потайной дверью и коридором для прислуги.
Перл пожала плечами.
— Я не отвечаю за то, что кто-то из гостей приходит или уходит. Какого молодого человека вы имеете в виду и какое он имеет отношение ко мне?
— Ну-ну, дорогая, я имею в виду того молодого человека, с которым ты провела большую часть вечера. Ты так старательно обучала его хорошим манерам… Хотя я думаю, что ты ничего не знала о его предках, как, впрочем, и остальные гости.
— Значит, он остался на музыкальном вечере после того, как я ушла спать? Что же в этом особенного? — Перл избегала взгляда мачехи; она почувствовала, что Обелия загоняет ее в ловушку.
— Ничего, разумеется. Но позволь тебе напомнить: ты попросила свою горничную извиниться за него передо мной. К тому же после этого никто из гостей не видел его. Мне об этом доложила леди Минерва.
Перл молчала: что бы она сейчас ни сказала, ее слова могли быть использованы против нее.
— И как раз после этого музыкального вечера твой молодой человек бесследно исчез, — продолжала герцогиня. — А недавно он совершенно неожиданно снова появился.
Перл по-прежнему молчала. Обелия же пристально взглянула на нее и проговорила:
— Если ты все еще настаиваешь на своей невинности, я позову прачку, которая услужливо показала мне, в каком состоянии были твои простыни на следующее утро.
Перл старалась не выдать своих эмоций по поводу последнего заявления мачехи, однако про себя она употребила несколько весьма крепких выражений. Как же она могла так сглупить? Она совершенно не подумала о такой компрометирующей детали, как простыни.
— Словом, у меня достаточно улик, чтобы настаивать на твоем замужестве, — закончила герцогиня. — Когда я все расскажу твоему отцу, он со мной согласится, не сомневаюсь.
— Нет-нет, прошу вас!.. — в ужасе воскликнула Перл. Она знала: если отец об этом узнает, он потребует, чтобы Люк женился на ней.
Обелия с усмешкой смотрела на Перл — она была уверена, что падчерица капитулировала. Но Перл решила, что без борьбы не сдастся.
— Позвольте вас спросить, ваша светлость, почему вы выбрали именно этот момент? Ведь вы знали обо всем уже несколько недель, не так ли?
Обелия на мгновение смутилась, но тут же взяла себя в руки.
— Когда я узнала о твоем недостойном поведении, я подумала, что ты сделала это мне назло, то есть намеренно выбрала человека без всякого положения, дабы любой ценой избежать замужества.
Перл стало не по себе — ведь Обелия в каком-то смысле была права.
— Исчезновение мистера ди Санто подтвердило мои подозрения, — продолжала герцогиня. — Но я решила промолчать, я надеялась, что какой-нибудь подходящий жених все же изъявит желание жениться, несмотря на то, что невеста… немного подпорчена.
— Я не считаю себя подпорченной, — заявила Перл.
— Но многие мужчины подумают именно так. Только лорд Хардвик мог бы сделать вид, что ничего не произошло, — да и то ввиду приличного приданого. У него весьма практичный склад ума.
— Вы хотите сказать — корыстный склад ума? Герцогиня улыбнулась.
— Все равно из этого ничего не вышло. Принимая во внимание последние события… Твой отец сказал, что все уже почти улажено. Какая ирония судьбы — настоящий лорд Хардвик должен теперь жениться на тебе, желает он того или нет.
Мысли Перл путались, в висках же стучало так, будто в голове у нее отчаянно билась какая-то птица. Она не могла позволить, чтобы Люка заставили жениться на ней — ведь он презирал ее. И он, конечно же, подумает, что она призналась родителям в их связи именно с этой целью.
— Ваша светлость, не говорите отцу. Я готова уступить вам Фэрборн, если это то, чего вы хотите.
— А на каком законном основании ты можешь уступить его, а я принять? — осведомилась Обелия. — Я считала тебя более благоразумной, Перл. И более честолюбивой. Ты могла бы принять предложение, а потом просто отложила бы венчание до того момента, когда войдешь в права наследования. На твоем месте я поступила бы именно так.
— Если бы я руководствовалась корыстными соображениями, то наверняка сделала бы именно это, — ответила Перл. — Я даже согласилась бы выйти замуж за человека на двадцать лет старше — только бы занять положение в обществе. Однако у меня совершенно другие планы. Но вам, наверное, меня не понять.
— Боюсь, что это ты меня не понимаешь, — сказала герцогиня. — Что ж, буду откровенна… Я действительно считаю, что поместье Фэрборн должно отойти моему сыну. Но еще больше я хочу другого: чтобы ты наконец-то вышла замуж и убралась отсюда.
«Да, откровеннее не скажешь», — подумала Перл. Месяц назад слова мачехи оскорбили бы ее. Но сейчас она думала совсем не об этом. Надо было сделать так, чтобы Обелия не навязала ее Люку.
— Предположим, я соглашусь выйти замуж. Но за кого? — Перл было все труднее скрывать свои чувства. — Я даже соглашусь выйти замуж до своего дня рождения.
— Как за кого? — Герцогиня посмотрела на нее с подозрением. — За кого ты можешь выйти замуж, если не за лорда Хардвика?
Перл грустно улыбнулась. Она прекрасно знала человека, готового жениться на ней. И этот человек позволил бы своей супруге жить так, как ей нравится, — она в этом нисколько не сомневалась. Да, она могла выйти за него замуж, но знала, что никогда его не полюбит.
Чувствуя, что в душе ее что-то отмирает, Перл проговорила:
— Я выйду за лорда Беллоусворта. Прошу вас послать за ним, чтобы я могла сообщить ему о своем согласии.
— Как быстро в парламенте управились! Даже не верится! — Маркус поздравил новоиспеченного лорда Хард-вика за завтраком в его собственном доме. Люк пригласил друга, чтобы посоветоваться по некоторым вопросам. — Обычно в парламенте дебатируют до потери сознания, прежде чем прийти к какому-либо решению, — с улыбкой добавил Маркус.
Всего через неделю после того, как Люк перебрался в Хардвик-Холл, палата лордов по рекомендации геральдической палаты подтвердила титул Люка.
— По-моему, лордам очень хотелось побыстрее завершить дело, — согласился Люк. — Похоже, мой дядя не пользовался их любовью, хотя и считался весьма влиятельным человеком.
— Да, верно, его не любили, — кивнул Маркус. Люк сделал глоток кофе и раскрыл «Тайме». На первой полосе газеты сообщалось о решении палаты лордов.
Взглянув на друга, Люк проговорил:
— Без твоей помощи мне не обойтись, маркиз.
— Всегда готов служить. А если вспомнить Оксфорд… Кто бы мог тогда подумать, что у тощего Люка ди Санто так обернутся дела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Тихое повизгивание отвлекло его от бумаг — Аргос просился погулять.
— Можно мне выйти с ним, сэр… э-э… милорд? — пробормотал Рифля.
Прежде чем надолго обосноваться в отеле, Люк заехал к себе и прихватил Рифлю и Аргоса. Правда, теперь он сомневался, что сделал доброе дело.
— Вам совсем не обязательно сидеть здесь целый день, — улыбнулся Люк. — Идите, гуляйте. Но будьте осторожны. Мы не знаем, прекратили ли сыщики свои поиски. И обращайся ко мне «сэр» — ведь пока дело не закончено.
Рифля все еще не мог взять в толк, как же теперь величать Люка.
— Мы вернемся часа через два. Сейчас возьму свою шапку и поводок Аргоса. Только не знаю, смогу ли я его удержать.
Люк вздохнул. Как бы ему хотелось пойти вместе с ними! Он бы с огромным удовольствием шатался по улицам Лондона и ни о чем не думал, полагался бы лишь на свой ум и на удачу. Увы, он потерял свободу — видимо, навсегда. И еще он потерял Перл.
Сначала он злился на нее — руководствуясь собственными, пусть благородными, целями, она заставила его взяться за это дело, не оставив ему выбора. Однако уже через неделю Люк понял, что именно это его в ней и восхищало: не считаясь с ценой, она поступала так, как подсказывала ей совесть.
А цена была немалая — и для нее, и для него. Он мельком взглянул на нее, прежде чем она в тот день покинула библиотеку. Было очевидно: Перл очень переживала — ей казалось, что она лишилась его уважения. Он с нетерпением ждал того времени, когда сможет поговорить с ней и все ей объяснить… Но одному Богу известно, когда это время наступит.
Его жизнь уже не принадлежала ему — ведь передача титула едва ли могла пройти незамеченной. Сам принц-регент призвал к себе Люка, как только герцог Оукшир сообщил ему новость. Газетные карикатуристы высмеивали принца, однако он обладал немалой властью, и Люк, отвечая на его вопросы, немного робел, что было совершенно ему несвойственно.
Репортеры каким-то образом обо всем узнали, и новость, появившаяся на первых страницах газет, всколыхнула весь свет. Люк не знал, что именно говорят в высшем обществе, но ему было очень не по себе, хотя прежде он без труда делал вид, будто принадлежит к этому кругу. Что ж, одно дело притворяться, но совсем другое…
Осторожный стук в дверь прервал его размышления. Поскольку Рифля все еще находился в соседней комнате — он пытался надеть на Аргоса ошейник, — Люк сам открыл дверь.
— Доброе утро, милорд, — приветствовал его клерк из геральдической палаты.
При слове «милорд» Люк нахмурился — ведь официально титул еще не был ему пожалован.
— Здравствуйте, мистер Тиббетсон. Принесли еще бумаги на подпись? Или меня зовут, чтобы задать какие-то вопросы?
Ответы на вопросы о том, чем он занимался последние годы, совершенно истощили его фантазию. Но пока его рассказы выглядели вполне правдоподобно и не вызывали подозрений.
— Нет-нет, милорд, — ответил клерк, поправляя очки. — Но у меня есть для вас новость. У нас наконец появились сведения о вашем дяде.
— от как?! — Люк оживился. — Неужели он приезжает в Лондон, чтобы опровергнуть мои притязания?
— Нет, милорд. — Мистер Тиббетсон протянул ему пространный документ. — В ответ на письмо принца-регента он заявил, что отказывается от титула и собственности.
Люк стал изучать документ. Оказалось, что теперь ему принадлежал не только титул — это произойдет, когда будет получено одобрение геральдической палаты и палаты лордов, — но к нему перейдут также все земли Хардвиков. Дядя оставил за собой лишь дом в графстве Линкольншир, оставшийся ему по завещанию его отца. Там он сейчас и находился. Взамен же дядюшка просил не проводить расследования обстоятельств смерти брата и пожара в Дауэр-Хаусе.
— Понятно… — протянул Люк. — Стало быть, все кончено?
— Все, кроме формальностей, милорд. Но должен предупредить вас: на это может уйти несколько недель.
Люк с сомнением покачал головой; ему казалось, что все произошло слишком уж быстро. К тому же он не ожидал, что дядя с такой легкостью откажется от титула.
— Скажите, а как скоро я получу доступ к моим… деньгам?
Клерк нисколько не удивился вопросу.
— Сегодня к вам придет адвокат, чтобы оформить перевод определенной суммы. А затем вы сможете перебраться в Хардвик-Холл.
Как, оказывается, все просто!
— Спасибо, мистер Тиббетсон. Вы мне очень помогли.
— Счастлив служить вам, милорд. — Отвесив глубокий поклон, клерк удалился.
Люк в волнении прошелся по комнате; его не покидало ощущение, что произошла какая-то ошибка и что рано или поздно его вышвырнут на улицу. Но нет, очевидно, никакой ошибки все-таки не было и он на самом деле герцог Хардвик — со всеми вытекающими из этого последствиями.
— Милорд… — Рифля стоял в дверях соседней комнаты. — Наверное, я уже могу вас так называть, да? Похоже, стоило покорпеть над бумагами, верно?
Люк нахмурился, потом вдруг улыбнулся.
— Да, наверное, стоило. Думаю, надо собрать вещи и переехать в мой новый дом. Так ты принимаешь мое предложение? Согласен стать моим камердинером?
— Я?.. — Рифля разинул рот. — Но вы ведь можете нанять кого-нибудь… более подходящего. Я ведь совсем не обучен этому.
Люк рассмеялся.
— Видишь ли, мне нужен человек, которому я смогу доверять. Мы подыщем кого-нибудь, кто тебя обучит. Если ты, конечно, согласен…
— Стать камердинером герцога Хардвика? Да кто же от этого откажется! Если вы только не думаете, что я буду вас позорить. Я боялся, то есть я всего лишь надеялся… — Мальчик умолк и в смущении потупился.
Но Люк все понял и был тронут.
— Я бы очень огорчился, Рифля, если бы нам с тобой пришлось расстаться. Ты всегда приходил мне на помощь, когда я в ней нуждался. Так что я твой должник, не забывай…
Повизгивание Аргоса положило конец этому разговору.
— Идите и погуляйте, — сказал Люк. — А когда вернетесь, мы кое-что обсудим, согласен?
Мальчик энергично закивал, но казалось, что он не верит в свое счастье. Когда дверь за Рифлей закрылась, Люк ненадолго задумался, потом вдруг улыбнулся. Он твердо решил, что сделает для своего маленького друга все, что в его силах.
Но вот как быть с Перл? Если бы он считал, что она будет с ним счастлива, он завтра же сделал бы ей предложение. Но если бы Перл его приняла, то это было бы на руку ее мачехе. К тому же она, наверное, очень на него обиделась и, возможно, даже не захочет с ним разговаривать. Кроме того, не следовало забывать: какой бы высокий титул ему ни был пожалован, в душе он оставался все тем же Люком Сент-Клером, а Люк Сент-Клер просто-напросто недостоин этой женщины…
А впрочем, почему недостоин? Подобные мысли — проявление трусости. Надо только дождаться, когда титул будет передан ему официально, а потом он сможет встретиться с Перл. Да, он непременно с ней поговорит, ведь она для него дороже всего на свете.
— Спасибо, Хетти. Это замечательная новость. — Перл улыбнулась своей горничной. — Передай Джону мою благодарность за его усердие.
— Да, миледи, передам. — Хетти тоже улыбнулась, хотя была явно обеспокоена. Она вышла, не сказав больше ни слова.
Оставшись одна, Перл тяжело вздохнула. Нет, она не будет плакать! Ни за что! Джон Марли лишь подтвердил то, что она уже прочла в газетах. Все произошло так, как она рассчитывала. Люк поселился в Хардвик-Холле, а его титул скоро подтвердят. Он займет свое законное место в обществе и сможет творить добро. И глупо переживать из-за того, что он сам не сообщил ей обо всем.
Со дня их последней встречи прошло две недели, но она не получала от него никаких вестей. Может, Люк вообще не желает с ней встречаться? Хотя не исключено, что они столкнутся случайно на каком-нибудь светском рауте, где он появится в своей новой роли. Ее передернуло при одной мысли о том, как неловко она себя почувствует.
Может, ей уехать из Лондона? Она могла бы отправиться в Оукшир до того, как герцог с герцогиней соберутся туда по окончании сезона. Или лучше уехать в Фэрборн?
Там ей будет, чем заняться, там она сумела бы отвлечься… Да, пожалуй, это наилучший выход.
Приняв решение, Перл отправилась искать отца, чтобы сообщить ему о своем отъезде. В библиотеке герцога не оказалось, поэтому она заглянула в гостиную, где он обычно отдыхал. Но и в гостиной его не было. Зато она увидела там мачеху. В последнее время Перл старалась не разговаривать с Обелией, если только в этом не было крайней необходимости. Но сейчас ей захотелось рассказать герцогине о своих планах.
— Добрый день, ваша светлость. Вы не знаете, где найти отца?
Обелия улыбнулась — эта ее фальшивая улыбка всегда предвещала неприятности для Перл — и покачала головой.
— Его сейчас нет дома, но я очень рада тебя видеть. Пожалуйста, зайди и закрой за собой дверь. Нам надо поговорить.
Перл невольно нахмурилась. Но все же вошла и села напротив герцогини.
— Поговорить? О чем?
— О твоем замужестве, разумеется. В данной ситуации это нельзя откладывать. Думаю, что ты со мной согласишься.
Перл вздохнула. Ей казалось, что мачеха уже отказалась от своего намерения выдать ее замуж до конца июня, но, видимо, она ошиблась.
— Я не желаю говорить на эту тему, ваша светлость. По-моему, я ясно дала понять, что не собираюсь замуж — ни сейчас, ни когда-либо в будущем.
Герцогиня снова улыбнулась.
— Уверена, что ты передумаешь до того, как выйдешь из этой комнаты. Даже ты предпочтешь замужество позору.
— О чем вы говорите? — Перл постаралась казаться невозмутимой, хотя по спине у нее пробежал неприятный холодок.
— Дорогая, в этом доме не происходит ничего такого, о чем бы я так или иначе не узнала.
— Например?
Голубые глаза Обелии сверкнули, и Перл почувствовала, что надвигается опасность.
— Я прекрасно осведомлена о посетителе, которого ты… принимала у себя в комнате несколько недель назад, когда у нас в доме был музыкальный вечер.
У Перл перехватило дыхание, но она решила начисто все отрицать.
— Не понимаю, о чем вы говорите, ваша светлость. В тот вечер я рано легла спать, потому что у меня разболелась голова. Моя горничная может подтвердить это.
— Ты легла спать не с головной болью, — с усмешкой проговорила герцогиня. — Моя горничная может подтвердить, что Хетти находилась внизу почти весь вечер, так что не могла знать, чем ты занимаешься. И, разумеется, не могла знать, что некий молодой человек ушел очень поздно, по-видимому, воспользовавшись потайной дверью и коридором для прислуги.
Перл пожала плечами.
— Я не отвечаю за то, что кто-то из гостей приходит или уходит. Какого молодого человека вы имеете в виду и какое он имеет отношение ко мне?
— Ну-ну, дорогая, я имею в виду того молодого человека, с которым ты провела большую часть вечера. Ты так старательно обучала его хорошим манерам… Хотя я думаю, что ты ничего не знала о его предках, как, впрочем, и остальные гости.
— Значит, он остался на музыкальном вечере после того, как я ушла спать? Что же в этом особенного? — Перл избегала взгляда мачехи; она почувствовала, что Обелия загоняет ее в ловушку.
— Ничего, разумеется. Но позволь тебе напомнить: ты попросила свою горничную извиниться за него передо мной. К тому же после этого никто из гостей не видел его. Мне об этом доложила леди Минерва.
Перл молчала: что бы она сейчас ни сказала, ее слова могли быть использованы против нее.
— И как раз после этого музыкального вечера твой молодой человек бесследно исчез, — продолжала герцогиня. — А недавно он совершенно неожиданно снова появился.
Перл по-прежнему молчала. Обелия же пристально взглянула на нее и проговорила:
— Если ты все еще настаиваешь на своей невинности, я позову прачку, которая услужливо показала мне, в каком состоянии были твои простыни на следующее утро.
Перл старалась не выдать своих эмоций по поводу последнего заявления мачехи, однако про себя она употребила несколько весьма крепких выражений. Как же она могла так сглупить? Она совершенно не подумала о такой компрометирующей детали, как простыни.
— Словом, у меня достаточно улик, чтобы настаивать на твоем замужестве, — закончила герцогиня. — Когда я все расскажу твоему отцу, он со мной согласится, не сомневаюсь.
— Нет-нет, прошу вас!.. — в ужасе воскликнула Перл. Она знала: если отец об этом узнает, он потребует, чтобы Люк женился на ней.
Обелия с усмешкой смотрела на Перл — она была уверена, что падчерица капитулировала. Но Перл решила, что без борьбы не сдастся.
— Позвольте вас спросить, ваша светлость, почему вы выбрали именно этот момент? Ведь вы знали обо всем уже несколько недель, не так ли?
Обелия на мгновение смутилась, но тут же взяла себя в руки.
— Когда я узнала о твоем недостойном поведении, я подумала, что ты сделала это мне назло, то есть намеренно выбрала человека без всякого положения, дабы любой ценой избежать замужества.
Перл стало не по себе — ведь Обелия в каком-то смысле была права.
— Исчезновение мистера ди Санто подтвердило мои подозрения, — продолжала герцогиня. — Но я решила промолчать, я надеялась, что какой-нибудь подходящий жених все же изъявит желание жениться, несмотря на то, что невеста… немного подпорчена.
— Я не считаю себя подпорченной, — заявила Перл.
— Но многие мужчины подумают именно так. Только лорд Хардвик мог бы сделать вид, что ничего не произошло, — да и то ввиду приличного приданого. У него весьма практичный склад ума.
— Вы хотите сказать — корыстный склад ума? Герцогиня улыбнулась.
— Все равно из этого ничего не вышло. Принимая во внимание последние события… Твой отец сказал, что все уже почти улажено. Какая ирония судьбы — настоящий лорд Хардвик должен теперь жениться на тебе, желает он того или нет.
Мысли Перл путались, в висках же стучало так, будто в голове у нее отчаянно билась какая-то птица. Она не могла позволить, чтобы Люка заставили жениться на ней — ведь он презирал ее. И он, конечно же, подумает, что она призналась родителям в их связи именно с этой целью.
— Ваша светлость, не говорите отцу. Я готова уступить вам Фэрборн, если это то, чего вы хотите.
— А на каком законном основании ты можешь уступить его, а я принять? — осведомилась Обелия. — Я считала тебя более благоразумной, Перл. И более честолюбивой. Ты могла бы принять предложение, а потом просто отложила бы венчание до того момента, когда войдешь в права наследования. На твоем месте я поступила бы именно так.
— Если бы я руководствовалась корыстными соображениями, то наверняка сделала бы именно это, — ответила Перл. — Я даже согласилась бы выйти замуж за человека на двадцать лет старше — только бы занять положение в обществе. Однако у меня совершенно другие планы. Но вам, наверное, меня не понять.
— Боюсь, что это ты меня не понимаешь, — сказала герцогиня. — Что ж, буду откровенна… Я действительно считаю, что поместье Фэрборн должно отойти моему сыну. Но еще больше я хочу другого: чтобы ты наконец-то вышла замуж и убралась отсюда.
«Да, откровеннее не скажешь», — подумала Перл. Месяц назад слова мачехи оскорбили бы ее. Но сейчас она думала совсем не об этом. Надо было сделать так, чтобы Обелия не навязала ее Люку.
— Предположим, я соглашусь выйти замуж. Но за кого? — Перл было все труднее скрывать свои чувства. — Я даже соглашусь выйти замуж до своего дня рождения.
— Как за кого? — Герцогиня посмотрела на нее с подозрением. — За кого ты можешь выйти замуж, если не за лорда Хардвика?
Перл грустно улыбнулась. Она прекрасно знала человека, готового жениться на ней. И этот человек позволил бы своей супруге жить так, как ей нравится, — она в этом нисколько не сомневалась. Да, она могла выйти за него замуж, но знала, что никогда его не полюбит.
Чувствуя, что в душе ее что-то отмирает, Перл проговорила:
— Я выйду за лорда Беллоусворта. Прошу вас послать за ним, чтобы я могла сообщить ему о своем согласии.
— Как быстро в парламенте управились! Даже не верится! — Маркус поздравил новоиспеченного лорда Хард-вика за завтраком в его собственном доме. Люк пригласил друга, чтобы посоветоваться по некоторым вопросам. — Обычно в парламенте дебатируют до потери сознания, прежде чем прийти к какому-либо решению, — с улыбкой добавил Маркус.
Всего через неделю после того, как Люк перебрался в Хардвик-Холл, палата лордов по рекомендации геральдической палаты подтвердила титул Люка.
— По-моему, лордам очень хотелось побыстрее завершить дело, — согласился Люк. — Похоже, мой дядя не пользовался их любовью, хотя и считался весьма влиятельным человеком.
— Да, верно, его не любили, — кивнул Маркус. Люк сделал глоток кофе и раскрыл «Тайме». На первой полосе газеты сообщалось о решении палаты лордов.
Взглянув на друга, Люк проговорил:
— Без твоей помощи мне не обойтись, маркиз.
— Всегда готов служить. А если вспомнить Оксфорд… Кто бы мог тогда подумать, что у тощего Люка ди Санто так обернутся дела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28