Может быть, нам лучше переждать?— И лишить себя удовольствия? — Он вытащил ее на площадку, приглядываясь к молодежи.Через секунду-другую он подстроился к танцующим, считая шаги и делая правильные остановки. Грейси же, наоборот, никак не могла попасть в такт и таскалась за Бобби Томом, как кукла. Впрочем, она беспечно встряхивала волосами и сама смеялась своим ошибкам, словно ей было совершенно безразлично, что она двигается хуже всех.Влажные, медного цвета пряди волос прилипли к ее щекам и затылку. Она поворачивалась всегда невпопад, верхняя пуговка ее жилета расстегнулась, обнажив изгибы ее очаровательных маленьких штучек, которые совсем порозовели и покрылись капельками пота. Еще одна петелька соскочит — и все, что скрывается там, будет выставлено напоказ. Эта мысль страшно возмутила его. Ради всего святого — она ведь воспитывает малыша! Ей следовало бы вести себя скромнее!Она слишком расшалилась, чтобы заметить его раздражение, которое усиливалось с каждым мгновением, особенно когда он услышал, как незнакомые парни стали подбадривать ее:— Давай, Грейси. У тебя все получится!— Шевели ножками, Грейси!Какой-то студент колледжа с большими бицепсами, оказавшийся рядом с ней, вызвал у Бобби Тома неприязнь уже тем, что был одет в футболку команды «Уэйлор». Когда же этот малый ухватил Грейси за бедра и крутанул ее, как ему хотелось, Бобби Том прищурил глаза, чтобы не выдать свое недовольство.Она рассмеялась, тряхнув кудряшками:— Я никогда не смогу танцевать так!— Уверен, что сумеешь. Хлебни-ка для бодрости! — Малый поднес бутылку пива прямо к ее губам.Она сделала глоток и закашлялась. Парень рассмеялся и попытался заставить ее сделать еще один глоток, но тут Бобби Том решил, что пора вмешаться. Он круто повернулся и смерил нахала тяжелым взглядом.Юнец вспыхнул:— Прошу прощения, мистер Дэнтон!Мистер Дэнтон! Вот оно, значит, теперь как?! Он схватил Грейси за руку и потянул сквозь толпу веселящихся людей к запасному выходу в конце зала.Она пару раз споткнулась.— Что случилось? Куда мы идем?— У меня колет в боку. Мне нужно на свежий воздух.Он ударил по задвижке ребром ладони и вытащил ее во двор, на усыпанную гравием площадку, где парковалось несколько автомобилей, освещенных тусклым светом единственного фонаря. Это был задний двор кабачка, и пахло здесь только бензином, чипсами и пылью, но Грейси с удовольствием втянула в себя воздух, удовлетворенно вздохнув.— Ах, какой аромат! Спасибо огромное за то, что привез меня сюда. Я не знаю, когда еще я так хорошо проводила время. Все здесь так милы со мной.Глаза ее сияли, как лампочки в Рождество. Воздухозаборник кондиционера грохотал рядом, но не настолько, чтобы заглушить музыку, несущуюся из зала. Она откинула прядку волос со щеки, затем медленно завела руки за голову и прислонилась спиной к грубой деревянной обшивке здания. Груди ее подпрыгнули вверх и замерли. Где она выучилась такому трюку? Ему тут же захотелось вернуть назад свою прежнюю Грейси, с ее полосатым бесформенным платьем и вечно встрепанными волосами. Ему было покойно с ней — с той, а эту ведьму он начинал ненавидеть и злился еще больше, сознавая, что сам повинен в ее трансформации.— Тебе разве не кажется, что мне может не понравиться, что моя невеста демонстрирует свою грудь всем и каждому в Теларозе?Она опустила глаза, и ее рука метнулась к расстегнутой пуговице.— О-у, Боже мой!— Я не знаю, какая муха тебя укусила, но тебе лучше успокоиться и начать вести себя более или менее пристойно.Она резко вскинула лицо и посмотрела на него пристальным взглядом, потом сжала зубы и расстегнула вторую пуговицу.Он был так удивлен ее вызывающим поведением, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы вновь обрести голос.— Грейси, подумай, что же ты вытворяешь?— Тут никого нет. Мне жарко, а у тебя на меня иммунитет, поэтому — какая разница?От нее действительно веяло жаром. Он не понимал, что с ней творится, но твердо знал, что надо положить этому конец.— Я никогда не утверждал, что равнодушен к тебе, — терпеливым тоном возразил он. — Ты ведь все-таки женщина? Или это не так?Ее глаза широко раскрылись. Это была неудачная шутка, и ему сразу же сделалось стыдно за свои слова. Это чувство усугубилось, когда она неожиданно произнесла озабоченным тоном:— Тебя беспокоит твое колено, Бобби Том! Вот почему ты так мрачен сегодня. Ты должен был сразу сказать мне об этом.Этого еще не хватало! Грейси, вместо того чтобы закатить ему пару оплеух, сама ищет оправдание его грубости. Он смалодушничал, потянулся к своей злополучной ноге и, морщась, помассировал мениск.— Бывало и хуже.Она взяла его за руку:— Я чувствую себя самовлюбленной дрянью. Поедем домой и обложим больную ногу льдом.— Думаю, что мне сейчас следует больше двигаться. Давай лучше потанцуем.— Ты уверен?— Конечно, уверен. Они поставили пласт Джорджа Сгрейта, не так ли?— Разве?Он схватил ее за плечи и притянул к себе:— Ты хочешь сказать, что не узнаешь песенку старины Джорджа?— Я не очень хорошо знаю исполнителей кантри.— В Техасе он больше значит, чем сам Санта-Клаус.Вместо того чтобы вернуться в зал, он крепко обнял Грейси и сделал шаг с поворотом. Потом другой. Потом еще и еще. Они танцевали между стареньким «фейрлейном» и «тойотой», и ее волосы пахли персиками.Как только ее сапожки зашуршали по гравию, он не удержался и сунул руку ей под жилет. Его пальцы побежали по твердым, как камешки, позвонкам. Она с такой готовностью откликнулась на его ласку, что у него исчезли последние сомнения в том, что ей грозит непосредственная опасность пасть жертвой первого попавшегося на ее пути ублюдка.Эта мысль привела его в бешенство. Ему не стыдно признаться в своей симпатии к Грейси кому угодно, даже самому себе. Он совсем не хочет, чтобы она подарила цветок своей девственности тому, кто не сможет быть с ней ласков и нежен в эту ответственную минуту. Ей может подвернуться один из молодых самовлюбленных недоносков, которые больше болтают, чем делают, неспособные удовлетворить ее страсть. Или какой-нибудь маньяк грубо натешится с ней и бросит подыхать где-нибудь в придорожной канаве, и она, если выживет, навсегда лишится возможности получать наслаждение от физической близости с мужчиной. В этом мире таких дурех вроде Грейси поджидают одни неприятности и ловушки.Он слишком долго играл в прятки с правдой, но момент истины наконец наступил. Если он и дальше намеревается без отвращения поглядывать на себя в зеркало, ему придется самому взяться за то, что должно быть сделано. Грейси стала его другом, а Бобби Том никогда не поворачивался спиной к друзьям. Раз уж ситуация для нее складывается не очень приглядным образом, он взвалит на себя эту заботу и станет первым в ее жизни мужчиной.Впервые за весь вечер его мрачное настроение улетучилось. Он почувствовал себя так, словно только что выписал пятизначный чек на какое-нибудь благое дело. И, не давая себе труда обдумать все сложности, которые определенно мог повлечь за собой этот шаг, ринулся в бой.— Грейси, мы всегда обходили стороной эту тему, но мне кажется, пришла пора кое-что уладить. Помнишь, в ту ночь, когда ты вдрызг напилась, ты кое-что мне сказала?Он ощутил, как она напряглась.— Я была бы очень признательна тебе, если бы мы оба забыли о той ночи.— Это трудно сделать. Ты вела себя довольно-таки агрессивно.— Как ты уже сказал, я была пьяна.Он сказал «вдрызг пьяна», но сейчас не стоило поправлять ее.— Спиртное иногда действует так, что правда выходит наружу. Мы оба знаем о твоем маленьком секрете и не должны ходить вокруг да около этой темы. — Он передвинул руку немного выше и ласково погладил один из ее позвонков указательным пальцем. — Ты напоминаешь мне пороховую бочку, набитую до отказа взрывчатым веществом. Почему в тебе скопился такой заряд энергии — потому что ты постоянно отказываешь себе в одном из самых сладких удовольствий в жизни.— Я не отказываю. Просто у меня никогда не появлялось такой возможности.— Судя по тому, что я сейчас видел, такая возможность может возникнуть в любую минуту. Эти мальчики отнюдь не святоши, а ты только что выставляла им себя напоказ.— Я никому не выставляла себя напоказ.— Ну хорошо. Давай скажем так: ты с ними кокетничала без меры.— Я кокетничала? Неужели?Ее глаза округлились от изумления, смешанного с восторгом, и он понял, что допустил тактическую ошибку. С типичной для нее непредсказуемостью она восприняла его замечание не как критику, а как дорогой комплимент. Не давая ей утвердиться в мысли, что она теперь первая красавица юга, он поспешил продолжить:— Мне думается, настало время совместно пошевелить мозгами и разработать план, который будет выгоден нам обоим.Мелодия подошла к концу. Он неохотно вытащил свою руку из-под жилетки Грейси и отпустил ее. Прислонившись спиной к дверце «фейрлейна», он скрестил руки на груди.— Мне кажется, у нас обоих назрели определенные проблемы. У тебя двойка по сексу, но, коль скоро мы считаемся помолвленными, ты не можешь брать уроки у кого попало. Я же, со своей стороны, с давних лет привык вести регулярную сексуальную жизнь, но, поскольку мы живем в маленьком городке, мне нельзя позволить себе позвонить своим старым приятельницам и что-то предпринять, как ты считаешь?Грейси покусывала нижнюю губу.— Да, я, гм… Что ж, это, определенно, проблемы.— Но их не должно быть. Ведь так?Ее грудь заходила ходуном, словно она только что сделала забег на короткую дистанцию.— Полагаю, что да.— Мы с тобой — взрослые люди, и нет никаких препятствий к тому, чтобы мы не смогли помочь друг другу в этом вопросе.— Помочь друг другу? — переспросила она тихо.— Конечно. Я мог бы дать тебе наставления, в которых ты пока что нуждаешься, а ты могла бы удержать меня от тайных визитов в известный квартал. Я считаю, что такой план сработает великолепно.Она нервно облизнула губы:— Да, пожалуй, сработает… мм… все очень логично.— И практично.— И это тоже.Он услышал в ее голосе нотку разочарования и понял, в чем дело. Женщинам, даже самым с цепи сорвавшимся, нужна романтика перед тем, как созреет момент для волшебной «работы ногами», как говорят футболисты.— Видишь ли, секс не доставляет большого удовольствия, если партнеры рассматривают его только как некое физиологическое отправление.Она опять закусила губу.— Да, конечно, в этом, наверное, удовольствия мало.— Итак, если мы пришли к согласию в этом вопросе, пойдем дальше. Мы должны с самого начала отбросить все, что идет от нашего сознания, и прислушаться к своим чувствам.— А как это можно — прислушаться к чувствам?Он мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.— Это не значит, что мы не должны установить некоторые основные правила. Я думаю, предварительная договоренность еще никогда никому не вредила.— Я знаю, что ты очень предусмотрителен.Голос Грейси подрагивал, но малышка находила в себе силы шутить. Он внутренне усмехнулся, но тут же приосанился, как евангелист на телевидении, и с мрачным видом оглядел ее:— Очевидно, что для меня все это будет тяжелой психологической нагрузкой.Малышка была так поражена, что он еле сумел удержаться от смеха.— Почему для тебя?Он сделал вид, что его оскорблявшее непонятливость.— Дорогая, но это же элементарно. Я обладаю колоссальным опытом, в то время как в твоем активе ничего нет, кроме целительного поцелуя в пятку. Ты сейчас представляешь собой чистый лист, и мне придется крепко поломать голову, прежде чем вывести первое слово. Существует опасность, правда, теоретическая, что я могу все испортить, и ты будешь травмирована на всю оставшуюся жизнь. Бремя ответственности целиком и полностью ложится на мои плечи. Я могу гарантировать, что все пойдет хорошо, только в том случае, если возьму наши отношения под строгий контроль.Она настороженно посмотрела на него:— Что ты имеешь в виду?— Боюсь, это настолько шокирует тебя, что ты откажешься от всего прежде, чем мы начнем.— Прошу тебя, говори!Она напоминала игрока в лотерею, у которого совпало пять номеров и которому не терпится открыть последнюю цифру.Большим пальцем он поправил поля своего стетсона.— Мне необходимо полностью контролировать твое тело. С самых первых шагов. Я должен владеть им, если можно так выразиться.Голос ее прозвучал хрипло:— Ты должен владеть моим телом?— Уг-гу.— Владеть им?— Да. Твое тело должно принадлежать мне, а не тебе. Представь, что я взял в руки волшебную палочку и расписался на каждой клеточке твоего тела.К его удивлению, она казалась скорее изумленной, нежели возмущенной:— Это что — рабство?Ему удалось принять оскорбленный вид:— Я же не говорю о том, что завладею твоим сознанием. Просто твоим телом. Тут есть существенное различие, и я удивлен, что ты не видишь его сама.Она сделала глотательное движение.— А вдруг мне — или моему телу, в зависимости от того, как мы на это смотрим, — не понравится что-то в твоих действиях?— О, тогда я заставлю тебя поступать по-моему. Можешь не сомневаться.Ее глаза округлились:— Ты заставишь меня?— Конечно. Ты потеряла годы, и у нас слишком мало времени на то, чтобы наверстать упущенное. Тебе придется довериться мне, иначе мы никогда не продвинемся вперед.Это замечание возымело действие. Ее глаза превратились в огромные серые озера. Он восхищался стойкостью, с какой она перенесла этот в общем-то совсем не легкий разговор. Стойкость была ее отличительной чертой.— Я… мм… должна подумать.— Не вижу, о чем тут думать. Это для тебя либо хорошо, либо плохо.— Все не так просто.— Конечно, просто. Поверь мне, Грейси, я знаю об этом гораздо больше, чем ты. Сейчас ты должна произнести следующее: «Я вверяю тебе свою судьбу, Бобби Том, и собираюсь выполнить все, что ты мне прикажешь!»Она зажмурилась:— Но это ведь и значит овладеть моим сознанием, а не только телом!— Я просто пустил пробный шар, чтобы быть уверенным, улавливаешь ли ты разницу, и ты блестяще выдержала проверку. Я горд за тебя, малышка.Он приступил к подаче убийственного мяча.— Чего я действительно хочу от тебя сейчас — это чтобы ты расстегнула последние пуговицы на этом дурацком жилете.— Но мы ведь на улице.Он отметил, что ее протест относится не к действию, а к месту, и осторожно надавил:— Тебе придется или довериться мне, или у нас ничего не получится.Ему стало почти жалко ее, когда он наблюдал, как чувство собственного достоинства борется в ней с предательским вожделением. Она так глубоко задумалась, что он практически слышал звон в клетках ее мозга, и терпеливо ожидал момента, когда она пошлет его к черту. Вместо этого она прерывисто вздохнула.Ее взгляд обежал стоянку, и он понял, что получил ее. Он почувствовал странный прилив нежности и дал себе клятву никогда не делать ничего такого, что могло бы разрушить ее доверие. «Не забудь, что ты платишь ей, Бобби Том», — промелькнуло вдруг в его мозгу, но он решительно затолкнул эту мысль в угол сознания и прошептал:— Продолжим, малышка. Делай, что я тебе сказал.Какое-то мгновение она стояла неподвижно, затем он ощутил прикосновение подрагивающих рук. Голос ее был хриплым:— Я… я чувствую себя глупо.Он улыбнулся ей:— Я здесь для того, чтобы принять этот удар на себя.— Это выглядит так… скверно.— Да, конечно. Ну же, расстегни его.Ее руки задвигались, касаясь его груди.— Он расстегивается до конца? — спросил он.— Д-да…— Это хорошо. Обними меня за шею.Она сделала то, что он потребовал. Полы жилета жестко царапнули его запястья. Он распахнул их и почувствовал тепло ее голых грудей через лавандовый шелк рубашки. И снова прошептал ей на ухо:— Расстегни «молнию» на своих джинсах.Она не двигалась. Он не был удивлен. Она и так продвинулась дальше, чем он ожидал. Он сам настолько увлекся этой дразнящей игрой, что уже готов был забыть обо всем на свете.Ее соски, дрогнув, поползли вверх. Она встала на цыпочки, и он услышал приглушенное бормотание:— Сначала ты.Он чуть не взорвался. Однако прежде чем он смог на правах учителя отчитать ее, двое подвыпивших парней, шатаясь, вышли из-за машин, громко переговариваясь друг с другом.Каждый мускул ее тела напрягся.— Чшшш. — Он навалился на Грейси всем телом, прижав ее к стене здания, и произнес одними губами: — Мы переждем немного, пока они уйдут. Тебе так нравится?Она вскинула к нему пылающее лицо:— О да.Несмотря на пульсирующее давление в паху, ему захотелось улыбнуться такому простодушию, но он сдержался, боясь обидеть ее. Склонив голову, он коснулся губами ее рта. Она подалась навстречу ему, но так и не разжала стиснутых губ, и он пришел к выводу, что это ему почему-то нравится. Женщинам вообще не стоит распускать язычки. Однако к Грейси это сейчас не относится.Он с бесконечным терпением подвигал ее на следующий шаг. Она с легким стоном раздвинула губы. Кончик ее языка забился возле его зубов, словно крошечная птичка, и он позволил ей выпорхнуть из своей клетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40