– переспросил Феррерс, прищурившись. – Ты хочешь сказать – сыпью?
– Да, милорд, я это заметила еще утром. Наверное, нам стоит послать за знахаркой. Право, не знаю, чем еще мы можем ей помочь. Ваша милость, не могли бы вы подняться и сами взглянуть на нее? Я очень боюсь, что…
Лорд Феррерс побледнел и отодвинул кресло.
– Если это просто уловка, чтобы задержать ее отъезд в Йорк… – подозрительно проворчал он.
– Нет, милорд, уж кто-кто, а я знаю, когда моя госпожа действительно больна, – запричитала Марджери.
– Мы пойдем с тобой и проверим все сами. – Рейф окинул взглядом зал, желая убедиться, не подслушал ли кто-нибудь еще печальный рассказ Марджери. Некоторые из присутствующих с любопытством посматривали в их сторону, однако солдаты Феррерса продолжали как ни в чем не бывало бросать кости, а толстый купец мирно посапывал перед камином.
Все трое поспешно миновали холодные пустые коридоры замка и поднялись вверх по лестнице в уютную спальню Адель, расположенную в башне, и вошли внутрь.
В камине ярко пылал огонь, однако занавески балдахина были наполовину задернуты и в полумраке трудно было рассмотреть лицо больной, лежавшей неподвижно на широкой постели. Рейфа это не слишком огорчило, поскольку Феррерс тоже вряд ли сможет что-то увидеть. Он недоумевал, каким образом им удалось вызвать сыпь на руках, и в тот же миг ужасная мысль пришла ему в голову. Отчаяние Марджери показалось ему таким неподдельным… А что, если она не притворялась? Что, если Адель и впрямь больна?
Рейф вслед за Феррерсом приблизился к постели Адель и едва не ахнул от ужаса: ее лежавшая поверх одеяла бледная рука была густо покрыта красной сыпью. Ошибиться было невозможно, и Рейф с трудом перевел дыхание, чувствуя, как сердце в груди бешено заколотилось.
– Ты говоришь, что сыпь распространяется по всему телу? – спросил он у Марджери, стоявшей позади них с испуганным выражением на лице.
– Да, милорд, с самого утра, – подтвердила Марджери, теперь уже вовсю заливаясь слезами.
Феррерс сделал еще шаг к постели. Эта болезнь пришлась как нельзя более кстати, подумал он про себя не без цинизма, как будто все было подстроено заранее. Когда он в последний раз беседовал с леди Адель, та выглядела бодрой и веселой, от души аплодировала менестрелям и явно наслаждалась своим ужином…
Тут Феррерс снова взглянул на зловещую сыпь, которая, как ему казалось, расползалась прямо на глазах, и его вдруг осенила страшная догадка. Ему уже приходилось слышать, что люди иногда выглядели совершенно здоровыми всего за несколько часов до гибели от чумы. Одна эта мысль заставила его похолодеть. Боже правый, ведь он сидел с этой женщиной за одним столом, даже касался ее руки…
Резко обернувшись, Феррерс схватил Марджери за запястье и потащил за собой к камину, чтобы подробнее расспросить ее о болезни ее госпожи, а Рейф все стоял рядом с кроватью, глядя сверху вниз на Адель. Она лежала с закрытыми глазами, лицо покрылось лихорадочным румянцем, выступивший крупными каплями пот струйками стекал вниз по щекам. Почему она вся в поту? Вряд ли такое могло быть следствием ловкого притворства. Рейф почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Неужели судьба сыграла с ним самую жестокую из всех шуток и Адель действительно нездорова? Неужели у нее… О Господи, нет, только не это! За время метели замок оказался переполненным посторонними людьми, и любой из них мог принести с собой смертельную заразу.
Кровь отхлынула от щек Рейфа. Боже милостивый, нет! Только не его красавица Адель, только не сейчас, когда она наконец стала его женой…
И тут произошло нечто странное: Адель ему подмигнула. Удивленно приподняв брови, Рейф наклонился, чтобы взглянуть на нее поближе. Быть может, ему только почудилось это едва уловимое движение век? Он терпеливо ждал, с трудом удержавшись от искушения зажечь свечу, поскольку ему не хотелось привлекать к ней излишнее внимание… Вот! Она снова подмигнула ему, и на сей раз уголки ее губ приподнялись в улыбке.
Рейф с облегчением вздохнул, чувствуя себя так, словно с его плеч свалилась огромная тяжесть. Закрыв глаза, он пробормотал про себя благодарственную молитву и ухватился за столбик кровати, чтобы побороть внезапный приступ слабости.
Марджери вернулась к постели вместе с Феррерсом, который держал в руках свечу.
– Дайте-ка мне взглянуть на нее при свете! – Королевский посланник поднял свечу повыше, так что ее пламя образовало желтоватый круг на лице Адель.
– Видите, какая она мокрая? – дрожащим голосом проговорил Рейф.
Феррерс тоже увидел пот, крупными каплями стекавший по ее раскрасневшимся щекам, увидел сыпь, а когда Адель внезапно закашлялась, он тут же отскочил подальше от постели и, сунув свечу перепуганной Марджери, ринулся вон из комнаты. Рейф на миг замешкался, не зная, как ему поступить, затем тоже выбежал из спальни вслед за Феррерсом.
Молоденькая служанка, слышавшая, как лорд Феррерс расспрашивал Марджери о болезни ее госпожи, опередила их обоих. Едва Феррерс проронил роковое слово, ее охватил панический страх, и, будучи от природы неспособной держать язык за зубами, девушка помчалась по коридорам замка, крича и причитая во весь голос. Спустя несколько минут весь зал пришел в движение: путешественники и солдаты окружили ее тесной толпой, горя нетерпением узнать, что означает весь этот переполох. Кошмарная весть по ходу рассказа обрастала все новыми и новыми подробностями.
Леди Адель умирает от чумы! Это заявление привело собравшихся в такой ужас, что любое другое убежище тут же стало казаться им более желанным, чем замок Фордем. Наскоро собрав вещи и не обращая внимания на ливень за окном, гости начали массовый исход, а вскоре к ним присоединились и некоторые из вооруженных вассалов Феррерса, которые потоком хлынули через внутренний двор к воротам. Их отъезд был таким внезапным и сопровождался таким шумом, что Рейфу пришлось отозвать нескольких своих солдат в сторону, объяснив им, что слух о чуме был ложным. Все в замке, от мала до велика, будь то слуги на кухне или часовые на крепостных стенах, только стенали и бессвязно пересказывали друг другу жуткую историю. Даже толстый купец, мирно храпевший перед камином, был разбужен своими попутчиками и вскоре тоже исчез под проливным дождем, не без сожаления оставив теплое местечко у очага и обильную еду.
Рейф, наблюдая за беглецами со стены замка, с трудом удерживался от смеха. Несчастные были до того напуганы, что не могли дождаться, пока опустят подъемный мост; некоторые смельчаки с разбега перескакивали через пропасть в несколько футов шириной. Они бежали, натыкаясь друг на друга и обмениваясь ударами, когда кто-нибудь пытался протолкнуться вперед остальных. Натянув на головы капюшоны и загораживая лица полами плащей, люди шли пешком, ехали верхом и бежали во весь опор по сдвоенному мосту, бесследно исчезая в сгустившихся сумерках. Большего Рейф не мог и желать: слух о чуме оказался самым действенным средством, чтобы освободить замок от набившегося в него за время метели сброда.
А вот и Феррерс – галопом несется через мост во главе своего отряда. Они успели дотащить телегу почти до самых ворот, но там она застряла в грязи, и им пришлось ее бросить. Феррерс задержался почти на час, чтобы собрать своих людей и уехать. Похоже, Рейф сильно недооценивал его отвагу.
Прошло еще не меньше двух часов, прежде чем Рейф сумел убедить обитателей замка в том, что никакой чумы у леди Адель не было и нет. По его словам, она просто простудилась, но теперь чувствует себя намного лучше. Безмозглая девица приняла болезнь леди Адель за чуму и вызвала общий переполох. Его люди слушали своего господина с явным недоверием, и де Монфор в конце концов понял: они не успокоятся до тех пор, пока сами не увидят Адель и не убедятся в том, что она жива и здорова.
Он поднялся в спальню Адель, собираясь попросить ее спуститься вниз и дать возможность убедиться всем и каждому, что с ней все в порядке: в его намерения не входило поднимать панику среди своих.
Войдя в ее комнату, он увидел Адель. На губах его появилась улыбка облегчения, и она тоже улыбнулась ему в ответ.
– Как тебе это удалось? – спросил Рейф, едва переступив порог и закрыв за собой дверь. – Я от страха чуть было не лишился рассудка.
Адель повернулась и подвела его к постели, где под одеялами были спрятаны жаровня и полдюжины бутылок с горячей водой.
– Ого! Пожалуй, на твоем месте я бы тоже стал мокрым от пота! – Рейф рассмеялся. – А сыпь?
Адель скорчила гримасу и протянула руку, которая все еще выглядела красной и воспаленной.
– Как видишь, до сих пор не проходит. Марджери натерла меня какой-то мазью, чтобы вызвать волдыри, однако ее целебный крем, снимающий воспаление, оказался далеко не таким действенным.
– Надень какое-нибудь платье с длинными рукавами, дорогая, и, пожалуйста, спустись со мной в зал – надо показать моим людям, что ты жива и здорова. Надеюсь, это сразу их успокоит.
– А как же Феррерс?
– Думаю, к этому времени он уже успел пересечь половину графства, поэтому его ты можешь не опасаться. Кроме того, я приказал поднять мосты, так что ни одной живой душе не удастся пробраться в замок незамеченной. Его солдаты, а также все прочие путешественники тоже уехали, остались только мы с тобой.
– Значит, у нас получилось! – воскликнула Адель и, тут же оказавшись в его объятиях, прижалась все еще влажным лицом к его щеке.
– Да. Все прошло даже лучше, чем я надеялся.
Они вместе спустились в главный зал, где во множестве толпились солдаты и слуги. Их беспокойное перешептывание прервалось как по волшебству, едва они заметили хозяина под руку с леди Адель. Она выглядела точно так же, как и накануне, одетая в голубую тунику, с роскошной рыжей косой, такая же здоровая и красивая, как всегда, и уж во всяком случае не похожая на умирающую от чумы.
После нескольких секунд молчания собравшиеся в зале принялись восторженно приветствовать вошедших. Затем командир стражников приказал солдатам возвращаться на свои посты. Те беспрекословно подчинились команде, хотя все еще недоумевали, кто мог пустить такой нелепый слух; выходя, они все еще о чем-то вполголоса спорили между собой.
– У нас еще осталось в запасе несколько дней рождественских праздников, любимая, – заметил Рейф с улыбкой, едва солдаты удалились. – Что скажешь, если мы отметим их так, как и собирались с самого начала, и поужинаем одни?
– О, Рейф, с удовольствием! Хотя мне до сих пор не верится, что нам удалось провести Феррерса.
– Тебе удалось его провести, дорогая. Жаль, что тебя не вызвали аплодисментами на сцену. Если бы женщины могли быть актерами, ты бы определенно стала знаменитостью.
– Все, о чем я мечтаю, – стать лучшей из всех леди Фордем, которые когда-либо жили под крышей этого замка, – призналась Адель, когда они поднимались по ступеням к возвышению. Пажи и горничные поспешно заняли свои места, а слуги с кухни подталкивали друг друга локтями, готовясь передать подносы с едой и графины с вином на господский стол.
– В таком случае твоя мечта уже сбылась. Нет и не будет ни одной леди Фордем, которая могла бы сравниться с тобой! – Рейф галантным жестом поднес к губам ее руку.
Глава 17
Суровая зима Йоркшира оказалась достаточным препятствием для того, чтобы король мог заслать в Фордем новых соглядатаев, и, по мере того как одна неделя проходила за другой без особых происшествий, Рейф начал понемногу успокаиваться. Обычно месть Иоанна Немощного была скорой, и к этому времени он наверняка уже успел выбрать себе дюжину других жертв, чьи жизни ему вскоре предстояло разрушить.
Существование обитателей замка не было отмечено никакими особыми событиями. Рейф представил Адель своим людям в качестве новой леди Фордем, и она встретила с их стороны самый радушный прием. Даже Артур с пристыженным выражением лица попросил у нее прощения за свою недавнюю неучтивость. Было ли его раскаяние искренним, Адель не знала, но, так или иначе, она приняла извинения мажордома и заверила его в том, что между ними нет и не может быть никакой вражды. Чтобы лишний раз доказать ей свою добрую волю, Артур помог Адель привести в порядок лазарет. Все в Фордеме знали, что именно она спасла жизнь их раненого господина, и уже одно это делало ее положение в замке прочным. Хотя поначалу Адель беспокоила реакция солдат, знавших о визите миссис Галлет, очень скоро она убедилась, что никто не держит на нее зла – многие из людей Рейфа сохраняли трогательную веру в способность целительницы излечивать их недуги, и к ней по-прежнему стекались пациенты со всех окрестных деревень. Тем не менее в замке Адель не могла не считаться со страхом некоторых из слуг перед ведьмой и потому старательно отделила все дозволенные целебные травы от более сомнительных средств, применяемых старухой. Кроме того, она прилюдно сожгла все принадлежности для ворожбы, обнаруженные во время уборки в лазарете, дабы убедить обитателей замка в том, что не имеет ничего общего с черной магией.
Когда настала весна и дороги высохли, Рейф и Адель вместе отправились на юг навестить Джералда Монсореля и его супругу. В те дни вся Англия находилась в движении и самые значимые события происходили далеко от диких вересковых пустошей северного графства. Рейфу и его отрядам приходилось противостоять не только враждебной партии короля, но и более радикальным повстанцам, которые намеревались низложить Иоанна с престола в пользу его юного сына, чтобы затем управлять Англией через регентский совет.
Как и предсказывал Рейф, после того как королю Иоанну представили составленную баронами хартию, у него просто не осталось времени, чтобы тратить его на такие пустяки, как помолвка Адель. Сейчас его ум занимали куда более важные вопросы: как подавить открытые мятежи, как лишить бунтовщиков имущества и, что самое главное, как защитить свою коронованную особу. Едва ознакомившись с содержанием хартии, Иоанн, как и следовало ожидать, разразился очередной вспышкой гнева и грубо выставил вон доставившего ее гонца. Однако число недовольных его политикой росло с каждым днем и он оказался не в состоянии сбить растущую волну выступлений по всей стране.
Весна пришла на землю с первыми нежно-розовыми цветами яблонь и пестрым ковром из желтой примулы и белых анемонов, которыми изобиловали окрестные леса. Здесь, в Монсореле, климат был значительно более мягким, чем в Фордеме с его пронизывающими северными ветрами, дувшими со стороны моря, которые зачастую приносили с собой снег и дождь.
Несмотря на то что Адель нравилось общество Барбары, она сильно тревожилась за безопасность Рейфа, когда они с Джералдом находились вне замка. Похоже, им обоим постоянно приходилось вступать в стычки с теми из баронов, которым не нравилась их последовательная поддержка линии архиепископа Лэнгтона.
На пасхальной неделе ряды недовольных пополнились за счет притока новых сил из Уэльса и западных графств. Затем, уже в мае, замок короля в Нортгемптоне был атакован отрядами повстанцев. Нападавшие испытывали недостаток в осадных орудиях и в конце концов вынуждены были отказаться от мысли о штурме, но, даже несмотря на то что врагам Иоанна не удалось одержать решающей победы, их отвага заставила его относиться к ним с большим уважением. А вскоре пал Лондон – правда, отчасти из-за измены, однако король уже не мог недооценивать опасности положения. Иоанн понимал, что если он хотя бы для видимости не согласится подписать навязанную ему баронами хартию, то будет низложен с престола, а его место займет несовершеннолетний сын, поэтому выбрал из двух зол меньшее.
Рейф и Джералд во главе своих победоносных отрядов вернулись домой, и Адель решила, что войне пришел конец. Она была сильно разочарована, когда Рейф предупредил ее о том, что, возможно, это лишь начало. Скоро ему предстояло отправиться в еще одно путешествие, и на сей раз Адель должна была поехать вместе с ним. Король Иоанн дал принципиальное согласие подписать составленную баронами хартию, и их представители решили встретиться с ним в заранее условленном месте на юге Англии, чтобы официально скрепить соглашение. Это означало, что Рейфу придется не сражаться, а лишь наблюдать за тем, как король поставит на документе свою подпись.
В настоящее время король Иоанн находился под надежной защитой стен Виндзорского замка, который он считал самой безопасной и удобной для обороны крепостью во всем королевстве. Отряд медленно двигался по извилистым сельским тропкам, направляясь в сторону Стейнса. Адель невольно припомнилась другая поездка, которую они с Рейфом совершили не так давно, – паломничество в Сент-Эдмундсбери. На этот раз, однако, цель их была ясна и в воздухе не пахло тайным заговором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Да, милорд, я это заметила еще утром. Наверное, нам стоит послать за знахаркой. Право, не знаю, чем еще мы можем ей помочь. Ваша милость, не могли бы вы подняться и сами взглянуть на нее? Я очень боюсь, что…
Лорд Феррерс побледнел и отодвинул кресло.
– Если это просто уловка, чтобы задержать ее отъезд в Йорк… – подозрительно проворчал он.
– Нет, милорд, уж кто-кто, а я знаю, когда моя госпожа действительно больна, – запричитала Марджери.
– Мы пойдем с тобой и проверим все сами. – Рейф окинул взглядом зал, желая убедиться, не подслушал ли кто-нибудь еще печальный рассказ Марджери. Некоторые из присутствующих с любопытством посматривали в их сторону, однако солдаты Феррерса продолжали как ни в чем не бывало бросать кости, а толстый купец мирно посапывал перед камином.
Все трое поспешно миновали холодные пустые коридоры замка и поднялись вверх по лестнице в уютную спальню Адель, расположенную в башне, и вошли внутрь.
В камине ярко пылал огонь, однако занавески балдахина были наполовину задернуты и в полумраке трудно было рассмотреть лицо больной, лежавшей неподвижно на широкой постели. Рейфа это не слишком огорчило, поскольку Феррерс тоже вряд ли сможет что-то увидеть. Он недоумевал, каким образом им удалось вызвать сыпь на руках, и в тот же миг ужасная мысль пришла ему в голову. Отчаяние Марджери показалось ему таким неподдельным… А что, если она не притворялась? Что, если Адель и впрямь больна?
Рейф вслед за Феррерсом приблизился к постели Адель и едва не ахнул от ужаса: ее лежавшая поверх одеяла бледная рука была густо покрыта красной сыпью. Ошибиться было невозможно, и Рейф с трудом перевел дыхание, чувствуя, как сердце в груди бешено заколотилось.
– Ты говоришь, что сыпь распространяется по всему телу? – спросил он у Марджери, стоявшей позади них с испуганным выражением на лице.
– Да, милорд, с самого утра, – подтвердила Марджери, теперь уже вовсю заливаясь слезами.
Феррерс сделал еще шаг к постели. Эта болезнь пришлась как нельзя более кстати, подумал он про себя не без цинизма, как будто все было подстроено заранее. Когда он в последний раз беседовал с леди Адель, та выглядела бодрой и веселой, от души аплодировала менестрелям и явно наслаждалась своим ужином…
Тут Феррерс снова взглянул на зловещую сыпь, которая, как ему казалось, расползалась прямо на глазах, и его вдруг осенила страшная догадка. Ему уже приходилось слышать, что люди иногда выглядели совершенно здоровыми всего за несколько часов до гибели от чумы. Одна эта мысль заставила его похолодеть. Боже правый, ведь он сидел с этой женщиной за одним столом, даже касался ее руки…
Резко обернувшись, Феррерс схватил Марджери за запястье и потащил за собой к камину, чтобы подробнее расспросить ее о болезни ее госпожи, а Рейф все стоял рядом с кроватью, глядя сверху вниз на Адель. Она лежала с закрытыми глазами, лицо покрылось лихорадочным румянцем, выступивший крупными каплями пот струйками стекал вниз по щекам. Почему она вся в поту? Вряд ли такое могло быть следствием ловкого притворства. Рейф почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Неужели судьба сыграла с ним самую жестокую из всех шуток и Адель действительно нездорова? Неужели у нее… О Господи, нет, только не это! За время метели замок оказался переполненным посторонними людьми, и любой из них мог принести с собой смертельную заразу.
Кровь отхлынула от щек Рейфа. Боже милостивый, нет! Только не его красавица Адель, только не сейчас, когда она наконец стала его женой…
И тут произошло нечто странное: Адель ему подмигнула. Удивленно приподняв брови, Рейф наклонился, чтобы взглянуть на нее поближе. Быть может, ему только почудилось это едва уловимое движение век? Он терпеливо ждал, с трудом удержавшись от искушения зажечь свечу, поскольку ему не хотелось привлекать к ней излишнее внимание… Вот! Она снова подмигнула ему, и на сей раз уголки ее губ приподнялись в улыбке.
Рейф с облегчением вздохнул, чувствуя себя так, словно с его плеч свалилась огромная тяжесть. Закрыв глаза, он пробормотал про себя благодарственную молитву и ухватился за столбик кровати, чтобы побороть внезапный приступ слабости.
Марджери вернулась к постели вместе с Феррерсом, который держал в руках свечу.
– Дайте-ка мне взглянуть на нее при свете! – Королевский посланник поднял свечу повыше, так что ее пламя образовало желтоватый круг на лице Адель.
– Видите, какая она мокрая? – дрожащим голосом проговорил Рейф.
Феррерс тоже увидел пот, крупными каплями стекавший по ее раскрасневшимся щекам, увидел сыпь, а когда Адель внезапно закашлялась, он тут же отскочил подальше от постели и, сунув свечу перепуганной Марджери, ринулся вон из комнаты. Рейф на миг замешкался, не зная, как ему поступить, затем тоже выбежал из спальни вслед за Феррерсом.
Молоденькая служанка, слышавшая, как лорд Феррерс расспрашивал Марджери о болезни ее госпожи, опередила их обоих. Едва Феррерс проронил роковое слово, ее охватил панический страх, и, будучи от природы неспособной держать язык за зубами, девушка помчалась по коридорам замка, крича и причитая во весь голос. Спустя несколько минут весь зал пришел в движение: путешественники и солдаты окружили ее тесной толпой, горя нетерпением узнать, что означает весь этот переполох. Кошмарная весть по ходу рассказа обрастала все новыми и новыми подробностями.
Леди Адель умирает от чумы! Это заявление привело собравшихся в такой ужас, что любое другое убежище тут же стало казаться им более желанным, чем замок Фордем. Наскоро собрав вещи и не обращая внимания на ливень за окном, гости начали массовый исход, а вскоре к ним присоединились и некоторые из вооруженных вассалов Феррерса, которые потоком хлынули через внутренний двор к воротам. Их отъезд был таким внезапным и сопровождался таким шумом, что Рейфу пришлось отозвать нескольких своих солдат в сторону, объяснив им, что слух о чуме был ложным. Все в замке, от мала до велика, будь то слуги на кухне или часовые на крепостных стенах, только стенали и бессвязно пересказывали друг другу жуткую историю. Даже толстый купец, мирно храпевший перед камином, был разбужен своими попутчиками и вскоре тоже исчез под проливным дождем, не без сожаления оставив теплое местечко у очага и обильную еду.
Рейф, наблюдая за беглецами со стены замка, с трудом удерживался от смеха. Несчастные были до того напуганы, что не могли дождаться, пока опустят подъемный мост; некоторые смельчаки с разбега перескакивали через пропасть в несколько футов шириной. Они бежали, натыкаясь друг на друга и обмениваясь ударами, когда кто-нибудь пытался протолкнуться вперед остальных. Натянув на головы капюшоны и загораживая лица полами плащей, люди шли пешком, ехали верхом и бежали во весь опор по сдвоенному мосту, бесследно исчезая в сгустившихся сумерках. Большего Рейф не мог и желать: слух о чуме оказался самым действенным средством, чтобы освободить замок от набившегося в него за время метели сброда.
А вот и Феррерс – галопом несется через мост во главе своего отряда. Они успели дотащить телегу почти до самых ворот, но там она застряла в грязи, и им пришлось ее бросить. Феррерс задержался почти на час, чтобы собрать своих людей и уехать. Похоже, Рейф сильно недооценивал его отвагу.
Прошло еще не меньше двух часов, прежде чем Рейф сумел убедить обитателей замка в том, что никакой чумы у леди Адель не было и нет. По его словам, она просто простудилась, но теперь чувствует себя намного лучше. Безмозглая девица приняла болезнь леди Адель за чуму и вызвала общий переполох. Его люди слушали своего господина с явным недоверием, и де Монфор в конце концов понял: они не успокоятся до тех пор, пока сами не увидят Адель и не убедятся в том, что она жива и здорова.
Он поднялся в спальню Адель, собираясь попросить ее спуститься вниз и дать возможность убедиться всем и каждому, что с ней все в порядке: в его намерения не входило поднимать панику среди своих.
Войдя в ее комнату, он увидел Адель. На губах его появилась улыбка облегчения, и она тоже улыбнулась ему в ответ.
– Как тебе это удалось? – спросил Рейф, едва переступив порог и закрыв за собой дверь. – Я от страха чуть было не лишился рассудка.
Адель повернулась и подвела его к постели, где под одеялами были спрятаны жаровня и полдюжины бутылок с горячей водой.
– Ого! Пожалуй, на твоем месте я бы тоже стал мокрым от пота! – Рейф рассмеялся. – А сыпь?
Адель скорчила гримасу и протянула руку, которая все еще выглядела красной и воспаленной.
– Как видишь, до сих пор не проходит. Марджери натерла меня какой-то мазью, чтобы вызвать волдыри, однако ее целебный крем, снимающий воспаление, оказался далеко не таким действенным.
– Надень какое-нибудь платье с длинными рукавами, дорогая, и, пожалуйста, спустись со мной в зал – надо показать моим людям, что ты жива и здорова. Надеюсь, это сразу их успокоит.
– А как же Феррерс?
– Думаю, к этому времени он уже успел пересечь половину графства, поэтому его ты можешь не опасаться. Кроме того, я приказал поднять мосты, так что ни одной живой душе не удастся пробраться в замок незамеченной. Его солдаты, а также все прочие путешественники тоже уехали, остались только мы с тобой.
– Значит, у нас получилось! – воскликнула Адель и, тут же оказавшись в его объятиях, прижалась все еще влажным лицом к его щеке.
– Да. Все прошло даже лучше, чем я надеялся.
Они вместе спустились в главный зал, где во множестве толпились солдаты и слуги. Их беспокойное перешептывание прервалось как по волшебству, едва они заметили хозяина под руку с леди Адель. Она выглядела точно так же, как и накануне, одетая в голубую тунику, с роскошной рыжей косой, такая же здоровая и красивая, как всегда, и уж во всяком случае не похожая на умирающую от чумы.
После нескольких секунд молчания собравшиеся в зале принялись восторженно приветствовать вошедших. Затем командир стражников приказал солдатам возвращаться на свои посты. Те беспрекословно подчинились команде, хотя все еще недоумевали, кто мог пустить такой нелепый слух; выходя, они все еще о чем-то вполголоса спорили между собой.
– У нас еще осталось в запасе несколько дней рождественских праздников, любимая, – заметил Рейф с улыбкой, едва солдаты удалились. – Что скажешь, если мы отметим их так, как и собирались с самого начала, и поужинаем одни?
– О, Рейф, с удовольствием! Хотя мне до сих пор не верится, что нам удалось провести Феррерса.
– Тебе удалось его провести, дорогая. Жаль, что тебя не вызвали аплодисментами на сцену. Если бы женщины могли быть актерами, ты бы определенно стала знаменитостью.
– Все, о чем я мечтаю, – стать лучшей из всех леди Фордем, которые когда-либо жили под крышей этого замка, – призналась Адель, когда они поднимались по ступеням к возвышению. Пажи и горничные поспешно заняли свои места, а слуги с кухни подталкивали друг друга локтями, готовясь передать подносы с едой и графины с вином на господский стол.
– В таком случае твоя мечта уже сбылась. Нет и не будет ни одной леди Фордем, которая могла бы сравниться с тобой! – Рейф галантным жестом поднес к губам ее руку.
Глава 17
Суровая зима Йоркшира оказалась достаточным препятствием для того, чтобы король мог заслать в Фордем новых соглядатаев, и, по мере того как одна неделя проходила за другой без особых происшествий, Рейф начал понемногу успокаиваться. Обычно месть Иоанна Немощного была скорой, и к этому времени он наверняка уже успел выбрать себе дюжину других жертв, чьи жизни ему вскоре предстояло разрушить.
Существование обитателей замка не было отмечено никакими особыми событиями. Рейф представил Адель своим людям в качестве новой леди Фордем, и она встретила с их стороны самый радушный прием. Даже Артур с пристыженным выражением лица попросил у нее прощения за свою недавнюю неучтивость. Было ли его раскаяние искренним, Адель не знала, но, так или иначе, она приняла извинения мажордома и заверила его в том, что между ними нет и не может быть никакой вражды. Чтобы лишний раз доказать ей свою добрую волю, Артур помог Адель привести в порядок лазарет. Все в Фордеме знали, что именно она спасла жизнь их раненого господина, и уже одно это делало ее положение в замке прочным. Хотя поначалу Адель беспокоила реакция солдат, знавших о визите миссис Галлет, очень скоро она убедилась, что никто не держит на нее зла – многие из людей Рейфа сохраняли трогательную веру в способность целительницы излечивать их недуги, и к ней по-прежнему стекались пациенты со всех окрестных деревень. Тем не менее в замке Адель не могла не считаться со страхом некоторых из слуг перед ведьмой и потому старательно отделила все дозволенные целебные травы от более сомнительных средств, применяемых старухой. Кроме того, она прилюдно сожгла все принадлежности для ворожбы, обнаруженные во время уборки в лазарете, дабы убедить обитателей замка в том, что не имеет ничего общего с черной магией.
Когда настала весна и дороги высохли, Рейф и Адель вместе отправились на юг навестить Джералда Монсореля и его супругу. В те дни вся Англия находилась в движении и самые значимые события происходили далеко от диких вересковых пустошей северного графства. Рейфу и его отрядам приходилось противостоять не только враждебной партии короля, но и более радикальным повстанцам, которые намеревались низложить Иоанна с престола в пользу его юного сына, чтобы затем управлять Англией через регентский совет.
Как и предсказывал Рейф, после того как королю Иоанну представили составленную баронами хартию, у него просто не осталось времени, чтобы тратить его на такие пустяки, как помолвка Адель. Сейчас его ум занимали куда более важные вопросы: как подавить открытые мятежи, как лишить бунтовщиков имущества и, что самое главное, как защитить свою коронованную особу. Едва ознакомившись с содержанием хартии, Иоанн, как и следовало ожидать, разразился очередной вспышкой гнева и грубо выставил вон доставившего ее гонца. Однако число недовольных его политикой росло с каждым днем и он оказался не в состоянии сбить растущую волну выступлений по всей стране.
Весна пришла на землю с первыми нежно-розовыми цветами яблонь и пестрым ковром из желтой примулы и белых анемонов, которыми изобиловали окрестные леса. Здесь, в Монсореле, климат был значительно более мягким, чем в Фордеме с его пронизывающими северными ветрами, дувшими со стороны моря, которые зачастую приносили с собой снег и дождь.
Несмотря на то что Адель нравилось общество Барбары, она сильно тревожилась за безопасность Рейфа, когда они с Джералдом находились вне замка. Похоже, им обоим постоянно приходилось вступать в стычки с теми из баронов, которым не нравилась их последовательная поддержка линии архиепископа Лэнгтона.
На пасхальной неделе ряды недовольных пополнились за счет притока новых сил из Уэльса и западных графств. Затем, уже в мае, замок короля в Нортгемптоне был атакован отрядами повстанцев. Нападавшие испытывали недостаток в осадных орудиях и в конце концов вынуждены были отказаться от мысли о штурме, но, даже несмотря на то что врагам Иоанна не удалось одержать решающей победы, их отвага заставила его относиться к ним с большим уважением. А вскоре пал Лондон – правда, отчасти из-за измены, однако король уже не мог недооценивать опасности положения. Иоанн понимал, что если он хотя бы для видимости не согласится подписать навязанную ему баронами хартию, то будет низложен с престола, а его место займет несовершеннолетний сын, поэтому выбрал из двух зол меньшее.
Рейф и Джералд во главе своих победоносных отрядов вернулись домой, и Адель решила, что войне пришел конец. Она была сильно разочарована, когда Рейф предупредил ее о том, что, возможно, это лишь начало. Скоро ему предстояло отправиться в еще одно путешествие, и на сей раз Адель должна была поехать вместе с ним. Король Иоанн дал принципиальное согласие подписать составленную баронами хартию, и их представители решили встретиться с ним в заранее условленном месте на юге Англии, чтобы официально скрепить соглашение. Это означало, что Рейфу придется не сражаться, а лишь наблюдать за тем, как король поставит на документе свою подпись.
В настоящее время король Иоанн находился под надежной защитой стен Виндзорского замка, который он считал самой безопасной и удобной для обороны крепостью во всем королевстве. Отряд медленно двигался по извилистым сельским тропкам, направляясь в сторону Стейнса. Адель невольно припомнилась другая поездка, которую они с Рейфом совершили не так давно, – паломничество в Сент-Эдмундсбери. На этот раз, однако, цель их была ясна и в воздухе не пахло тайным заговором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35