Она была неопытна и не умела скрыть трепет своего тела и дрожь в губах. Но ей и не нужно было этого уметь. Люк чувствовал, что ее сердце колотится так же бешено, как и его.
Она любила его всей душой, и никакой опыт ей не был нужен. Силвер и не думала скрывать, что жаждет его ласк. Тело ее было теплым и податливым. Она слегка застонала, и он прижался к ней еще крепче, не в силах совладать с собой.
– – Остановись, Солнышко. – Люк знал, что еще чуть-чуть – и у него уже не хватит сил остановиться. – Не надо.
– Надо, – прошептала она. Руки ее опустились пониже и обняли его плечи. Она ощущала все его ребра. Припав к его груди, Силвер слушала, как бьется его сердце. – Прямо сейчас. – Она вздохнула и прижалась к нему всем телом.
Люк застонал. Он пожирал ее глазами. Остановить ее у него не хватало сил. Как бы он хотел быть таким, каким она его считает!
– Какая же ты дурочка!
– Нет, это ты дурачок. Разве тебе со мной не нравится?
– Ты спрашивала, почему я не заходил к тебе. Вот поэтому, Силвер, – прошептал он, повалив ее на подушки.
Он прижался к ее губам и начал ласкать языком ее язык. Его рука прикоснулась к изгибу ее груди. Одним нетерпеливым движением он стянул с нее ночную сорочку, и его грубая ладонь прикоснулась к ее упругому соску. Люк понимал, что сейчас нужно Силвер. Он был опытным любовником. Лаская ее сосок, похожий на бутон, он разбудил ее кровь, заставил заиграть на ее щеках румянец неудовлетворенной страсти.
– Ты чувствуешь? Ты хоть понимаешь, что я с тобой делаю?
Стянув с нее покрывало, он оголил ее живот, затем бедра. При свечах все это казалось эротическим сном.
– А здесь ты меня ощущаешь? Ты меня чувствуешь, Силвер? Горишь ли ты вся от каждого моего прикосновения?
Она прижалась к нему, всецело отдавшись огню страсти. Силвер словно растворилась в своей любви.
– Я хочу тебя, Люк. Меня волнует каждое твое прикосновение. Я помню, как когда-то ты до меня дотронулся и у меня от этого внутри все запело. Я тоже хочу тебя так ласкать, – прошептала она.
Он шумно вздохнул.
– Можно тебя хоть чем-нибудь напугать, девочка моя?
– Да. Тем, что я тебя потеряю. Я пугаюсь при одной мысли, что могла бы никогда не изведать твоих ласк. – В бездонных озерах ее глаз отражалась нежность. – Я хочу чувствовать твое тело, Люк. Жажду любить тебя. Хотя бы раз.
– Черт возьми, как ты можешь называть это любовью! Ты ведь даже не знаешь, кто я такой!
– Ну так скажи мне. – Было невозможно разобрать, какого оттенка ее глаза теперь: зеленого или золотистого. Они были подернуты дымкой страсти. – А лучше покажи.
Низкий тембр ее голоса проникал ему прямо в душу, лишал остатков силы воли. При одной только мысли, что ее неопытные тонкие пальчики прикоснутся к символу его мужества, у него кружилась голова. Казалось, он умрет, если не овладеет ею сейчас же. Но он не умер.
Алжирская жизнь научила Люсьена Деламера самоконтролю. Вместо того чтобы обнять ее мягкие бедра и войти в ее влажное, жаркое лоно, он высвободился из ее объятий.
– Показать, говоришь? Очень хорошо, я так и сделаю, мисс Сен-Клер. Смотрите, сколько вам вздумается. Может, тогда вы наконец поймете, почему вы не должны здесь быть и почему вам не следует никогда сюда возвращаться.
Он отвернулся и сложил на груди руки так, что все мускулы на его спине напряглись.
Сил вер была потрясена, разглядев вблизи те бледные шрамы, которые она лишь мельком видела из окна. Подобно разъяренным драконам, они вились по его гордой спине. Силвер не смогла сдержать стона. Она представила, какую боль, должно быть, когда-то причиняли ему эти раны.
– О нет...
Она погладила его спину. Господи, какой же ад ему довелось вынести! Даже подумать страшно. Она не представляла, откуда у него взялись эти чудовищные рубцы.
– Понимаешь, меня таким образом пометили. Я один из избранных телохранителей дея. У меня был доступ ко двору и даже к гарему. Уверяю тебя, что очень немногие удостаиваются такой привилегии.
– Люк, не надо!
Он рассмеялся:
– Так этого тебе мало? Ну, тогда взгляни на это.
Сжав зубы, он расстегнул первые две пуговицы на ширинке своих брюк. Он приспустил с себя серовато-синие фланелевые штаны, собравшиеся складками, и оголил твердый, подтянутый живот.
Над брюками были видны еще два аккуратных серебряных шрамика.
– Так наказывали за неповиновение в тюрьме для рабов, Силвер. В Алжире есть специальные люди, которые умеют мастерски орудовать хлыстом. Надо сказать, они получают от этого огромное удовольствие и истинные мастера своего дела. Каждый удар сдирает с тебя полоску кожи. Такие раны очень долго затягиваются. – Голос его стал жестким. – Люди начинают понимать, что лучше всего покориться...
Руки его напряглись, словно он вспомнил о чем-то крайне неприятном. Он снова застегнул штаны.
– Мне приходилось убивать людей, Силвер. Я видел, как они умирали прямо у моих ног, а сам и бровью не повел. Меня заставляли делать ужасные вещи... – Выражение его глаз стало суровым и непроницаемым. – Так что больше никогда не задавай мне этот вопрос – «почему». Беги от меня, беги и не оборачивайся. Потому что если ты оглянешься, я могу за тобой последовать. А в следующий раз у меня, может, и не хватит сил сдержаться.
Свеча потихоньку плавилась. На стенах, обитых муаром, шевелились тени. Люк вышел из комнаты и затворил за собой дверь. Он отправился к себе в кабинет. Обычно при виде кожаных томов, хранивших мудрость тысячелетий, он успокаивался.
Но сегодня книги его только раздражали. Он подровнял груду писем. Полил миниатюрную розочку в горшке, которая стояла на одном из окон за занавесками. Смахнул пыль с редкой египетской малахитовой статуэтки кошки.
И стал готовиться к смерти. Люк сам не понимал, как тут оказался. Всего через час после своего разговора с Силвер он снова стоял у ее двери, держась за ручку.
Она лежала перед ним, ее великолепное тело было залито лунным светом. Это было волшебное, вселяющее надежду зрелище. Он уже позабыл, что такая красота может существовать.
До него донесся смешанный аромат лаванды, розы и шалфея. Ее аромат. Господи, что же он будет делать, когда она уйдет отсюда? Ему придется снова закалять свою успевшую обмякнуть душу. Но как?
Сейчас он хотел жара, а не холода. Горячности ее мягкого тела, отвечавшего на каждую его ласку, ее пламенных объятий.
Люк пошевелился. Он готов был уже забыть о своем обещании и прийти к ней, но в самый последний момент благоразумие взяло в нем верх. По лбу его стекал липкий пот, тело болело от неразделенной страсти, однако что-то его остановило.
Пальцы его коснулись гладкого и холодного металла.
Из сумки, перекинутой через его черный плащ, торчал пистолет. Из него ему приходилось убивать людей. Может, ему придется воспользоваться им нынешней ночью.
Люк словно окаменел. Он вспомнил о прошлом, обо всех своих черных делах, и к горлу его подступила тошнота. Трезво обдумав все, он понимал, что их с Силвер разделяет миллион невидимых миль. Непреодолимая пропасть.
Он для нее почти что умер. Он последний раз взглянул, как она сладко спит. А затем, застегнув плащ и нахлобучив на голову шляпу, скрылся в ночи, чтобы отомстить или умереть.
Как будет угодно судьбе.
А где-то далеко, в лондонском бальном зале, в окружении поклонников, стояла юная девушка. Ее драгоценности и шелковое платье блестели и переливались при свечах.
Но сейчас Индию Деламер не интересовали ни поклонники, ни танцы. Неожиданно она, отвернувшись от своих ухажеров, бросилась в ночь, вон из людного бального зала, полного музыки и смеха.
– Индия? Что с тобой, девочка моя?
Девушка обернулась. По ее лицу струились слезы.
– Бабушка, Люк в опасности. Сейчас я почувствовала это так ясно, как никогда. А я провожу драгоценное время в пустом веселье и праздности, вместо того чтобы искать его!
Герцогиня Крэнфорд обняла внучку за плечи.
– Чепуха. Мы искали его повсюду. Твой брат умер! Но для тебя-то жизнь на этом не заканчивается.
– Нет, бабуля, ты ошибаешься, – сказала Индия. Она вглядывалась в ночь, словно видела во мраке нечто, что было скрыто от глаз остальных. – Он не умер. Не знаю где, не знаю когда, но я его найду. Клянусь.
Он в опасности!
Силвер проснулась в холодном поту и присела на кровати. Глаза ее потемнели от ужаса. Рядом не было ничего, что могло бы ее так напугать. В комнате было тихо, свеча давно догорела.
Но страх не уходил. Подобно черной шелковой змее, он обвивал ее сердце.
Люк в опасности! Она ясно это сознавала. Дрожащими руками Силвер откинула с лица волосы и поднялась на ноги. Теперь она уже многое про него знала. Она понимала, почему он старался задушить в себе все чувства и ни к кому не хотел привязываться. Господи, она никогда не сможет забыть эти рубцы у него на спине! При одном только воспоминании об этих следах человеческой жестокости у нее сжималось сердце.
А теперь он подвергает себя еще большей опасности!
Она должна его как-то остановить. Силвер направилась было к двери, но тут она распахнулась, и на пороге появился Брэм. Лицо его заливала смертельная бледность.
– Ты его не видела?
– Кого, Люка? Нет, но...
– А я-то надеялся, что ошибся: думал, может он все еще тут, с тобой. – Мальчик пригладил свои черные растрепанные волосы. – Сам я сидел в библиотеке, зачитался и забыл обо всем на свете, а то бы я попытался его остановить.
– Брэм, я ничего не понимаю. Расскажи мне по порядку, что случилось.
– Люк! Он куда-то поскакал, весь с ног до головы закутанный в черное, – угрюмо объяснил мальчик. – Через плечо у него была перекинута сумка, а сзади на седле болталось ружье. – Его взволнованные глаза смотрели прямо на Силвер. – И он пустил коня во весь опор, Сил. Прямо через кусты понесся, как одержимый. Похоже, ему было все равно, заметят его или нет.
Силвер вспомнила, какой у него был взгляд, когда он от нее ушел. Глаза Люка хранили суровое, непроницаемое выражение; в его хрипловатом голосе звучала безнадежность...
«Так что больше никогда не задавай мне этот вопрос – «почему». Беги от меня, беги и не оборачивайся».
Вот безумец! Упрямый дурак!
Силвер потянулась к свече. Она старалась сохранять спокойствие, не думать о том, что сейчас он, может, лежит в пыли на норфолкской дороге и истекает кровью.
– Вероятно, он отправился грабить кареты, Брэм. В конце концов, так он зарабатывает на жизнь. Он это не раз повторял.
Мальчик уставился на нее. Было видно, что он шокирован.
– Тебе что, все равно? А если он никогда не вернется? Если погибнет на вересковой пустоши? Тебя это не волнует?
– Мне не все равно, – спокойно ответила Силвер. – Меня это тревожит больше, чем ты можешь себе представить. Но мы ничего не в силах предпринять. – Взгляд ее словно потух. – Собирай вещи. Мы возвращаемся в Лэвиндер-Клоуз.
Глава 26
Непроглядная ночь.
Темные немые силуэты деревьев.
Черный разбойник, скачущий по холмам.
Эта бархатная мгла, гасившая звуки и прятавшая тени, устраивала Люка. Он желал лишь одного – разрушать. Пришпорив коня, он поскакал по гребню холмов, окаймлявшему норфолкскую дорогу.
На самой вершине возвышенности он открыл сумку и проверил пистолеты. Люк старался не думать о Силвер, не вспоминать, как она мирно спала, когда он ее оставил.
Так будет лучше. Для них обоих.
Ему словно кто-то шептал: «Не оглядывайся». Вдруг в тишине раздался цокот копыт. Через мгновение из мрака выплыло лицо Джонаса.
– Зря я все-таки сюда прискакал, – угрюмо проворчал поджарый слуга. – Не место мне здесь. Да и вам тоже. Будь у меня хоть крупица рассудка, я бы, немедля ни минуты, повернул назад. – Он бросил на Люка свирепый взгляд. – Но я не смею вас предать. Ну, так какие планы на сегодня, Блэквуд?
Люк откинулся в седле.
– Они поедут с юга. Он богатый купец из Ярмута. Деньги, согласно моим данным, прячет под сиденьем. Сзади – один охранник, а в стене кареты спрятаны два пистолета.
Джонас покачал головой:
– Не нравится мне это. Что-то уж слишком просто. Зачем человеку, который богат, как Крез, возить с собой свои денежки? Нет, это мне не нравится. Если хотите знать мое мнение, то здесь попахивает ловушкой.
По спине у Люка пополз холодок, но он постарался не обращать на это внимания.
– Должно быть, ты становишься стар для разбойничьего дела, Джонас. Скоро тебе уже призраки в темноте начнут мерещиться.
– И начнут, Люк Деламер. Тени разбойников, которых постигла преждевременная гибель, – мрачно ответил шотландец.
По вересковой пустоши стелился жидкий туман. Люк приподнял с лица маску. Вдалеке послышался приглушенный топот копыт: в упряжи было восемь лошадей, и они неслись во весь опор. Люк теребил в руках вожжи, предвкушая удовольствие от предстоящей схватки.
Наконец показалась тяжело нагруженная карета.
– А вот и наш купец, – промолвил Люк. – С ним один охранник, как мне и сказали. Значит, мои сведения точны.
Джонас, стоявший за его спиной, только фыркнул.
– Уж слишком легко все оборачивается.
Люк тихонько рассмеялся, но на душе у него скребли кошки.
– Ну что ты разворчался, Джонас? Как древняя старуха. Надевай-ка маску и бери в руки пистолет. Пробила полночь. Самое время Блэквуду объезжать свои владения!
Белые клубы тумана вились вокруг огромных валунов, которые Люк еще раньше успел набросать посреди дороги. Кучер не увидит их, пока на них не наткнется.
Осталось всего несколько минут, подумал Люк. Он снова ощутил легкий холодок – признак неожиданного волнения.
Люк прикусил язык, с которого было готово слететь проклятие, и сказал себе, что становится трусом, под стать Джонасу. Но он ни за что не повернет назад. Разбойник недаром выбрал этого купца: он останавливался в каждом городе по дороге из Нориджа в Кингз-Линн и хвастался богатством, которое нажил на нелегальной торговле живым товаром. Проклятый работорговец!
Люк сам изведал все прелести рабской жизни. Ему доставит огромное удовольствие ограбить этого толстосума!
Не доезжая до валунов примерно футов двадцать, кучер заметил грозившую ему опасность и что-то крикнул своим спутникам. Разрезая туман и сжимая пистолет, Люк стремглав помчался вниз, к остановившейся карете.
С быстротой молнии Джонас стащил охранника с задков кареты и бросил его на землю.
Одновременно с этим Люк подлетел к окошку экипажа.
– Выходи, путник! – сурово приказал он. – Поторопись, лорд Блэквуд не любит, чтобы его заставляли ждать!
Дверца скрипнула и отворилась. Из сумрака кареты показалась высокая фигура, завернутая с ног до головы в плащ. На шее у этого человека было намотано толстое кашне, а лицо скрывала низко надвинутая шляпа.
– Я весьма сожалею, что потревожил ваше мирное путешествие, друг мой, но это мои владения, и я вынужден собрать с вас дань.
Путник пожал плечами и вышел из кареты.
– Вы не возражаете? Похоже, я вас даже не удивил? Человек расстегнул плащ. У него были широкие сильные плечи и узкие бедра. Если бы не одежда модного покроя, Люк принял бы этого парня за кулачного бойца.
Он нахмурился. Чувство тревоги все возрастало.
– Сколько в карете еще пассажиров?
Этот странный купец ничего не ответил. Он лишь пожал плечами и скрестил на груди руки.
Люк обернулся, желая убедиться, что за холмом никто не затаился в засаде. Но ночь была тиха, если не считать шелеста ветра и одинокого крика ястреба, которого было не различить в темноте.
Люк взглянул на кучера:
– Оружие на землю!
Кучер выругался, но сделал, как ему было сказано. На землю с грохотом полетел тяжелый мушкет, отчего кони заржали и встали на дыбы.
Люк чувствовал, как буравят его глаза купца. Не нравился ему этот пристальный взгляд. Что-то здесь не так...
Люк соскочил с коня и направился к карете. Но он оказался недостаточно осторожен. Когда он был всего в каких-то трех футах от цели, путник сбросил с себя плащ и, прежде чем Люк успел что-то предпринять, нога, обутая в ботинок, ударила его по запястью и выбила пистолет. Выругавшись, Люк отпрянул назад и выхватил из ножен рапиру. Купец припал к земле, лицо его скрывала тень кареты.
Люк прищурился. К нему снова вернулось предчувствие беды.
– Вы допустили большую ошибку, друг мой, – произнес он. – Еще одно движение – и мой клинок вонзится вам между ребер.
В ответ купец лишь рассмеялся. В воздухе снова мелькнула его нога. На сей раз Люк еле успел увернуться. Он резко наклонился влево, а затем бросился на купца со шпагой, метя ему прямо в сердце.
Но вместо того чтобы взмолиться о пощаде, как ожидал того Люк, его жертва сбросила с себя шляпу и кашне и рассмеялась:
– Какой захватывающий поединок! Неужели ты посягнешь на жизнь старого приятеля?
Его голос!
Пораженный Люк широко распахнул глаза. У путника был странный выговор, свидетельствовавший о том, что он много лет прожил на Востоке. Перед внутренним взором Люка проплыли картины прошлого. Он вспомнил другие поединки под луной в Средиземном море, когда под ними качалась корма парусника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41