В конце концов, все ведь женятся на девушках из подходящих семей и с соответствующим состоянием, а потом просто плодят детей, но при этом вряд ли бывают увлечены своими женами, хотя и стараются всячески оберегать их чистоту.
Поведение Теодосии озадачило его.
– Картины просто великолепны, – промычал он, – пойдем теперь в сады, ваш отец советовал нам посмотреть их.
Она охотно согласилась, обрадовавшись выходу из затруднительного положения.
Спускаясь вниз по лестнице, Элстон неловко поддержал ее под руку, почувствовав при этом удовольствие от прикосновения к женскому телу. Он хотел сжать руку девушки посильнее, но та вырвала ее из горячих мужских пальцев.
Полная луна освещала сады, отчего они казались серебристо-черными. Среди листьев и ухоженной травы газона вспыхивали оранжевые фонарики светлячков. В воздухе стоял запах гелиотропа и самшита.
Теодосия шла очень быстро, не давая ему времени остановить на чем-либо внимание, и лишь перечисляя наиболее интересные особенности: вот цветочный лабиринт, довольно загадочный, жаль только, растения еще недостаточно подросли; там солнечные часы, привезены из Версальского сада; еще дальше виднеется пруд, из которого доносится кваканье лягушек. Элстон с трудом, неуклюже переваливаясь, поспевал за ее легкими шажками.
Наконец, когда они вошли в виноградник, он не выдержал.
– Вы слишком быстро ходите. Я устал. Давайте присядем на эту скамейку.
Она заколебалась. Сквозь ярко освещенные открытые окна гостиной слышалась музыка: то звонкие переливы скрипки, то веселые переборы пианино. Виднелись головы танцующих, плавно покачивающиеся в ритме вальса. Она даже могла рассмотреть улыбающиеся лица, услышать смех Кэти, который невозможно ни с чем спутать. Как она хотела бы сейчас оказаться там! Элстон, с которым ей и раньше было скучно, сейчас был особенно неприятен. Этот эпизод в картинной галерее, смутивший обоих, повлек за собой перемену в их отношениях. Элстон стремился приблизиться к ней, идя за ней по пятам. Но Теодосии вовсе не хотелось, чтобы ее преследовали. С другой стороны, отец наверняка будет недоволен, если они вернутся скоро, или если она откажет гостю, особенно такому, как Элстон, в какой-нибудь безобидной просьбе. На это Аарон особо обратил ее внимание, вздохнув, она с важностью села на край скамьи. Свет луны пробивался сквозь листья виноградника и, падая на нее, еще больше подчеркивал красоту, устраняя некоторую тяжеловесность ее подбородка и увеличивая глаза до невероятных размеров. Теодосия и днем была очаровательна, но сейчас от нее невозможно было оторвать глаз. Настоящая сирена. Элстон опустился рядом и уставился на нее. Его сердце готово было выскочить из груди, а губы увлажнились. Новые волнующие ощущения завладели им.
«Он смотрит на меня, как кролик на удава, – подумала она с раздражением, – и, как обычно, проглотил язык».
– Расскажите мне что-нибудь о вашей жизни в Южной Каролине, мистер Элстон. Наверное, вы частенько выбирались на охоту? Не сомневаюсь, вы отличный охотник и у вас прекрасные лошади.
Он по-прежнему сидел молча, не шевелясь. Он уставился на нее, словно на экспонат музея мистера Беллера, что на Южной улице.
Она нервно засмеялась.
– Ну что же вы молчите, мистер Элстон? «Вроде пил немного, а выглядит странно, и дыхание стало у него каким-то прерывистым и громким», – размышляла Тео. На всякий случай она отодвинулась на край скамьи.
– Что-то становится прохладно. Я думаю, нам лучше пойти в дом.
Тео было поднялась, чтобы идти, но он схватил ее и с силой усадил обратно, чем поверг ее в изумление. Но не успела она дать отпор и убежать, как он грубо обхватил ее руками, приблизив к лицу девушки свои влажные губы. Вырвав одну руку, она отвесила ему звонкую оплеуху. Тогда он стиснул ее еще сильнее, прижав к спинке скамьи, пока та в конце концов не треснула.
Вне себя от гнева, девушка принялась изо всех сил колотить его кулаками по голове.
Неожиданно он ослабил объятия, вяло опустив руки, и она мгновенно отскочила на другой конец скамейки.
– Как ты посмел меня оскорбить, ты, деревенщина! – зашипела она, трясясь от гнева и брезгливости. – Я расскажу отцу, как ты злоупотребляешь его гостеприимством. Он тебя научит, как надо себя вести. Хотя я сомневаюсь, что он сочтет это достойным того, чтобы вызвать тебя на дуэль.
Закрыв лицо руками и вздрагивая плечами, Элстон зарыдал.
Боже мой! Теперь этот насильник рыдает. Любопытство сменило ее гнев. Только что он напал на нее, пытаясь с силой поцеловать, а сейчас перед ней уже пристыженный зареванный мальчишка.
Сквозь рыдания послышались обрывки слов.
– Мисс Бэрр… что я натворил… потерял рассудок… простите меня… ваша неземная красота свела меня с ума.
Она почувствовала приступ непонятно откуда взявшейся жалости. Вряд ли хоть одна женщина не дрогнет от таких слов, восхваляющих ее красоту.
– Ради Бога, простите, мисс Бэрр. Вы не представляете, как много для меня значит ваше доброе отношение ко мне.
Элстон поднял голову, и Тео увидела искреннее раскаяние на его лице. Она вдруг сразу почувствовала себя намного старше его, словно мать.
– Ладно, мистер Элстон. Я принимаю ваши извинения. Будем считать, что крепкое вино и луна слишком сильно подействовали на вас.
– Вы просто ангел, – смиренно проговорил он, – я не заслуживаю прощения.
Он дотронулся до ее руки и неловко поцеловал. Лишь усилием воли ей удалось не отдернуть руку. После того, что произошло, ей было неприятно любое его прикосновение, но, чувствуя себя в какой-то мере виноватой, она решила, что за этими несносными манерами и неуправляемыми эмоциями скрывается беспокойное сердце маленького мальчика, неуверенного в себе.
Теодосия побежала в свою комнату привести себя в порядок.
Два поцелуя за один день, но какие разные, думала она. Первый приятный и ласковый, но не запоминающийся. Вряд ли она бы вспомнила о нем сегодня. В то время как второй, такой нежелательный и неожиданный, – горячий, влажный и противный, как погода ранней весной на курорте в Баллстон-Спа. Почему же в романах поцелуи вызывают душевные переживания и наслаждения, которые никогда не надоедают? Хотя, как бы там ни было, такие ощущения возникают лишь в состоянии любви, когда другой человек вызывает чувство восторга, уважения, но и немного страха, то есть примерно то, что она испытывает по отношению к Аарону. Безмерное желание доставить ему радость, необъяснимое чувство счастья постоянно быть с ним рядом. Но почему такое состояние любования и смущения, волнения и слез, которое она наблюдала у некоторых своих подруг, сопровождается желанием прикоснуться к губам любимого? Или все это лишь притворство?
Но все ее терзания в миг улетучились, как только она вернулась в гостиную. Старшие разошлись по комнаткам играть в карты, оставив одну Софи Дюпон, которая не увлекалась этими играми, присматривать за танцующей молодежью.
Тео сразу же была приглашена Джоном Вандерлином, который, как она заметила, весьма недурно разучил во Франции новые фигуры. В свою очередь, молодой человек тоже отметил ее несомненные достижения, что ей очень польстило.
– Я непременно должен написать вас именно такой, какая вы сейчас, – прошептал он. – Вы воплощение юности и грации.
Но, поглощенная танцами, она не придала значения его словам, лишь сухо поблагодарив за комплимент.
Она резко отвернулась, как только Джозеф Элстон незаметно вошел в комнату и одиноко сел в углу. Свою обязанность по отношению к этому джентльмену она выполнила с избытком; а в дальнейшем она уж постарается избегать встреч с ним.
Однако краем глаза она заметила, что он не сводит с нее взгляда, повернув голову так, чтобы можно было видеть, как она плавно передвигается вдоль комнаты. Когда другие пары загораживали Теодосию от его взора, на его лице возникало выражение искреннего недовольства.
– Я вижу, вы завоевали еще одно сердце, – сказал, смеясь, Вандерлин. – Взгляните на того надменного молодого человека из Южной Каролины. Надеюсь, вы не ответили ему взаимностью.
– Чепуха! – воскликнула Тео с несвойственной ей грубостью – Терпеть его не могу. Клянусь, он не похож на кроткую овечку такую толстую и фиолетовую.
По-видимому, его костюм цвета спелой сливы ее раздражал. Да и вообще было бы гораздо лучше, если бы он поменьше попадался на глаза.
Вандерлин рассмеялся.
– Вы слишком критично его оцениваете. Не могут же все мужчины быть так стройны и так изящно одеты, как ваш отец.
Тео лишь пожала плечами.
– Послушайте, – прокричала она сквозь музыку, – сейчас опять будет медленный такт. Не могли бы вы мне показать еще раз, как делается разворот?
Вандерлин с готовностью обнял ее за талию, и они совершили несколько лихих пируэтов по комнате.
Когда вечер подошел к концу, танцующие были явно разочарованы, но картежники наигрались вволю. Братья Дюпон выиграли почти сто долларов в мушку и, без сомнения, чувствовали себя удовлетворенными.
Гамильтон, находясь под грозным оком жены, проставился за вистом, внешне он казался благодушным, хотя внутри у него все кипело. Его проигрыш был незначительным, но даже если бы он выиграл такую же сумму, как Дюпоны, он все равно был бы не удовлетворен. Он бы с большим удовольствием сыграл против Бэрра; это, по крайней мере, не так скучно. Но, к сожалению, тот никогда не играет а азартные игры. Гамильтон считал это одной из его глупостей. Его восхищал в игре не риск потерять ничтожную сумму денег, он любил наблюдать, как люди ставят на карту не просто свое везение, но свои идеалы.
Гамильтон попросил жену и детей побыстрее распрощаться.
Остальные уходили не спеша, расхваливая еду, вино, музыку и напоследок снова поздравляли Теодосию с днем рождения.
Она стояла рядом с отцом в передней, и многие гости были поражены их сходством. Ослепительные улыбки, совсем ненатянутые, открывающие ровный ряд идеально белых зубов, были очень искренними и показывали расположение к людям.
– Вы доставили величайшее удовольствие, что провели этот вечер с нами, – говорил Аарон, целуя ручку миссис Джэй.
– Мы очень польщены вашим приходом, мадам, – добавила Тео с теплотой в голосе, настолько похожем на отцовский, насколько вообще голос семнадцатилетней девушки может напоминать голос сорокачетырехлетнего мужчины.
Алексис открывал и закрывал двери, наверное, раз двадцать, пока, наконец, Тео, полагая, что все ушли, не повернулась к Аарону, уставшая, но счастливая.
Но именно в этот момент она с досадой заметила Джозефа Элстона, стоящего в тени под лестницей.
Аарон тоже увидел припозднившегося гостя и подошел к нему.
– Надеюсь, вы были довольны вечером, мистер Элстон. Очень мило с вашей стороны, что вы зашли. Не хотите ли составить мне компанию и пропустить по стаканчику на ночь.
Элстон покачал головой.
– Я… мне надо идти, – но он не двигался, уставившись на Теодосию.
Аарон засмеялся.
– В любом случае, сэр, мы были бы очень рады встретиться с вами и завтра. Заходите к нам с утра. Моя дорогая, – он положил руку на плечо дочери, подавая знак, – мистеру Элстону не очень нравится его комнатка в кабачке «Феникс», и он с большой радостью согласился пожить у нас.
Тео едва смогла справиться с собой, но Аарон надавил сильнее.
– Ну что ж, это… это замечательно, – с трудом проговорила она после секундного замешательства.
Когда же молодой человек, наконец, довольно грубо и неловко распрощался, она, не поднимая головы и ни о чем не спрашивая, смогла лишь изобразить на лице подобие улыбки.
Как обычно, перед сном отец и дочь прошли в библиотеку, минуя гостиную, еще неприбранную после гостей. Натали давно уже отдыхала. Аарон уселся в свое любимое кресло с высокой спинкой, а Тео присела на скамеечку рядом с ним.
– Ну, как, киска, – ты довольна? Мне кажется, было очень мило.
Она секунду колебалась.
– Да, пожалуй, все было прекрасно. Особенно танцы. Но… папа, почему ты уделяешь так много внимания мистеру Элстону? Он мне совсем не нравится. И притом я нахожу его дурно воспитанным и, – она нахмурилась, пристально разглядывая рисунок на парчовой обивке стула, пытаясь подобрать нужное слово, – ужасно импульсивным.
Аарон в недоумении поднял брови, взял табакерку и изящно затянулся.
– Да?
Он ожидал, что она разъяснит свои слова, но девушка сидела молча, а лицо ее выражало беспокойство.
Аарон в задумчивости откинулся в кресле, положив ногу на ногу.
– Элстон – один из самых богатых юношей в стране, и будь он потолковее, имел бы огромное политическое влияние на Юге. Кстати, что ты подразумевала под словами «ужасно импульсивный»?
– Вообще-то я обещала, что не расскажу тебе, потому что я знаю, что ты будешь сердиться, да и к тому же он потом извинился. Поэтому я считаю, что ему совсем не обязательно останавливаться у нас. Не желаю встречаться с ним снова.
Ее слова вывели его из себя.
– Ты еще слишком мала, чтобы решать. Оставь мне свои девичьи волнения. Ну и что, даже если он тебя поцеловал?
Она покраснела, сильно задетая его тоном и озадаченная гневом, направленным на нее вместо того, чтобы возмутиться поведением Элстона.
– Стоит ли из какого-то поцелуя делать трагедию, – продолжал он, но уже смягчив свой гнев.
Ее голос задрожал.
– Но это было так ужасно! Он набросился на меня, как… как зверь.
– Конечно, как зверь, а как же. Все мужчины такие; нельзя же за это их осуждать. И что же ты сделала в ответ?
– Я била его изо всех сил, пока он меня не отпустил, и… – она проглотила слезы, с недоумением уставившись на отца. Он хохотал, ее это сильно смутило, уж лучше бы он кинул в нее канделябром. Не в силах больше сдерживать себя, она заплакала.
Аарон мягко погладил ее по голове и проговорил привычной нежностью в голосе:
– Моя бедная девочка просто устала. Ты потеряла чувство реальности, дорогая Тео. Иди-ка, лучше ложись спать. Утро вечера мудренее. Но сначала послушай, что я тебе скажу.
Обняв ее, отец вытер своим платком ее глаза. Тео уткнулась лицом в его колени.
Какое-то время он обдумывал, как ей все объяснить.
Конечно, он любил ее. Любил так, как никого на свете. Но ей придётся поступить так, как он решил. Более чем когда-либо, сейчас он был убежден, что альянс с Элстоном принес бы несравнимые преимущества. Все упиралось в наличные. Если сейчас не удастся найти реальные средства, чтобы погасить долги, банкротство неизбежно. И тогда… Публичное отвержение, и конец его амбициям. Словно стая злобных и голодных волков, мучила его мысль о том, что придется пережить в этом случае его Теодосии. Уже сейчас многие подозревают о его финансовом крахе, хотя не могут сказать наверняка. Но, к счастью, между подозрением и уверенностью лежит большая пропасть.
Элстон был послан небом. Конечно, не в традиционном смысле – Аарона мало интересовал гипотетический рай – но эта была одна из редчайших возможностей, предоставленная ненадолго судьбой, которую надо вовремя поймать и выгодно использовать.
У Элстона были деньги и политическое влияние, им можно было управлять, и в довершение ко всему он, очевидно, увлекся Тео быстрее, чем Аарон мог предположить даже в самых смелых мечтах.
То, что девочка была шокирована или испытывала отвращение к такой любви, в общем-то пустячная неприятность, которая не сильно его беспокоила. Правда, он не мог не признаться, что ему не очень-то понравится, если она выйдет замуж за мужчину, которого страстно любит. У него не было намерения делить ее любовь еще с кем-либо. Ее преданность была для него дороже всего на свете. А Элстон вряд ли был бы опасен с этой стороны.
Предрассудки Теодосии должны быть преодолены. Он не собирается насильно заставлять ее. Лишь полная откровенность поможет обойтись без этого и является последней надеждой. А жизнь под одной крышей с Элстоном в течение нескольких недель должна помочь в этом деле. Да, решил он, соседство и легкое давление.
Ничего не понимая в его размышлениях, Тео покорно ждала, когда отец заговорит, рассчитывая, что он, наверное, не понял сначала всю чудовищность нападения Элстона, и сейчас передумал.
Но то, что Аарон проговорил мягким голосом, застало ее врасплох:
– Я думаю, моя дорогая, мы должны простить невоспитанность мистера Элстона. Уверен, это больше не повторится. Не надо строго судить мужчин, они – не ангелы. А мне этот молодой человек очень нравится. Поверь мне. Ты ведь всегда доверяла моему суждению.
Она подняла голову, в глазах у нее стоял немой вопрос. Но на его улыбающемся лице она ничего не смогла прочесть и, находясь в полном недоумении, она почувствовала, что словно черная кошка пробежала между ними. Аарон резко встал.
– Все, Тео. Иди спать. Ты выглядишь, как леди Макбет. Не вижу никакой трагедии в том, чтобы молодой человек пожил у нас. Другие девушки, наоборот, были бы рады такой компании. В любом случае, запомни, какие бы причуды или меланхолия не мучили тебя, я хочу, чтобы с ним ты была особенно приветлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Поведение Теодосии озадачило его.
– Картины просто великолепны, – промычал он, – пойдем теперь в сады, ваш отец советовал нам посмотреть их.
Она охотно согласилась, обрадовавшись выходу из затруднительного положения.
Спускаясь вниз по лестнице, Элстон неловко поддержал ее под руку, почувствовав при этом удовольствие от прикосновения к женскому телу. Он хотел сжать руку девушки посильнее, но та вырвала ее из горячих мужских пальцев.
Полная луна освещала сады, отчего они казались серебристо-черными. Среди листьев и ухоженной травы газона вспыхивали оранжевые фонарики светлячков. В воздухе стоял запах гелиотропа и самшита.
Теодосия шла очень быстро, не давая ему времени остановить на чем-либо внимание, и лишь перечисляя наиболее интересные особенности: вот цветочный лабиринт, довольно загадочный, жаль только, растения еще недостаточно подросли; там солнечные часы, привезены из Версальского сада; еще дальше виднеется пруд, из которого доносится кваканье лягушек. Элстон с трудом, неуклюже переваливаясь, поспевал за ее легкими шажками.
Наконец, когда они вошли в виноградник, он не выдержал.
– Вы слишком быстро ходите. Я устал. Давайте присядем на эту скамейку.
Она заколебалась. Сквозь ярко освещенные открытые окна гостиной слышалась музыка: то звонкие переливы скрипки, то веселые переборы пианино. Виднелись головы танцующих, плавно покачивающиеся в ритме вальса. Она даже могла рассмотреть улыбающиеся лица, услышать смех Кэти, который невозможно ни с чем спутать. Как она хотела бы сейчас оказаться там! Элстон, с которым ей и раньше было скучно, сейчас был особенно неприятен. Этот эпизод в картинной галерее, смутивший обоих, повлек за собой перемену в их отношениях. Элстон стремился приблизиться к ней, идя за ней по пятам. Но Теодосии вовсе не хотелось, чтобы ее преследовали. С другой стороны, отец наверняка будет недоволен, если они вернутся скоро, или если она откажет гостю, особенно такому, как Элстон, в какой-нибудь безобидной просьбе. На это Аарон особо обратил ее внимание, вздохнув, она с важностью села на край скамьи. Свет луны пробивался сквозь листья виноградника и, падая на нее, еще больше подчеркивал красоту, устраняя некоторую тяжеловесность ее подбородка и увеличивая глаза до невероятных размеров. Теодосия и днем была очаровательна, но сейчас от нее невозможно было оторвать глаз. Настоящая сирена. Элстон опустился рядом и уставился на нее. Его сердце готово было выскочить из груди, а губы увлажнились. Новые волнующие ощущения завладели им.
«Он смотрит на меня, как кролик на удава, – подумала она с раздражением, – и, как обычно, проглотил язык».
– Расскажите мне что-нибудь о вашей жизни в Южной Каролине, мистер Элстон. Наверное, вы частенько выбирались на охоту? Не сомневаюсь, вы отличный охотник и у вас прекрасные лошади.
Он по-прежнему сидел молча, не шевелясь. Он уставился на нее, словно на экспонат музея мистера Беллера, что на Южной улице.
Она нервно засмеялась.
– Ну что же вы молчите, мистер Элстон? «Вроде пил немного, а выглядит странно, и дыхание стало у него каким-то прерывистым и громким», – размышляла Тео. На всякий случай она отодвинулась на край скамьи.
– Что-то становится прохладно. Я думаю, нам лучше пойти в дом.
Тео было поднялась, чтобы идти, но он схватил ее и с силой усадил обратно, чем поверг ее в изумление. Но не успела она дать отпор и убежать, как он грубо обхватил ее руками, приблизив к лицу девушки свои влажные губы. Вырвав одну руку, она отвесила ему звонкую оплеуху. Тогда он стиснул ее еще сильнее, прижав к спинке скамьи, пока та в конце концов не треснула.
Вне себя от гнева, девушка принялась изо всех сил колотить его кулаками по голове.
Неожиданно он ослабил объятия, вяло опустив руки, и она мгновенно отскочила на другой конец скамейки.
– Как ты посмел меня оскорбить, ты, деревенщина! – зашипела она, трясясь от гнева и брезгливости. – Я расскажу отцу, как ты злоупотребляешь его гостеприимством. Он тебя научит, как надо себя вести. Хотя я сомневаюсь, что он сочтет это достойным того, чтобы вызвать тебя на дуэль.
Закрыв лицо руками и вздрагивая плечами, Элстон зарыдал.
Боже мой! Теперь этот насильник рыдает. Любопытство сменило ее гнев. Только что он напал на нее, пытаясь с силой поцеловать, а сейчас перед ней уже пристыженный зареванный мальчишка.
Сквозь рыдания послышались обрывки слов.
– Мисс Бэрр… что я натворил… потерял рассудок… простите меня… ваша неземная красота свела меня с ума.
Она почувствовала приступ непонятно откуда взявшейся жалости. Вряд ли хоть одна женщина не дрогнет от таких слов, восхваляющих ее красоту.
– Ради Бога, простите, мисс Бэрр. Вы не представляете, как много для меня значит ваше доброе отношение ко мне.
Элстон поднял голову, и Тео увидела искреннее раскаяние на его лице. Она вдруг сразу почувствовала себя намного старше его, словно мать.
– Ладно, мистер Элстон. Я принимаю ваши извинения. Будем считать, что крепкое вино и луна слишком сильно подействовали на вас.
– Вы просто ангел, – смиренно проговорил он, – я не заслуживаю прощения.
Он дотронулся до ее руки и неловко поцеловал. Лишь усилием воли ей удалось не отдернуть руку. После того, что произошло, ей было неприятно любое его прикосновение, но, чувствуя себя в какой-то мере виноватой, она решила, что за этими несносными манерами и неуправляемыми эмоциями скрывается беспокойное сердце маленького мальчика, неуверенного в себе.
Теодосия побежала в свою комнату привести себя в порядок.
Два поцелуя за один день, но какие разные, думала она. Первый приятный и ласковый, но не запоминающийся. Вряд ли она бы вспомнила о нем сегодня. В то время как второй, такой нежелательный и неожиданный, – горячий, влажный и противный, как погода ранней весной на курорте в Баллстон-Спа. Почему же в романах поцелуи вызывают душевные переживания и наслаждения, которые никогда не надоедают? Хотя, как бы там ни было, такие ощущения возникают лишь в состоянии любви, когда другой человек вызывает чувство восторга, уважения, но и немного страха, то есть примерно то, что она испытывает по отношению к Аарону. Безмерное желание доставить ему радость, необъяснимое чувство счастья постоянно быть с ним рядом. Но почему такое состояние любования и смущения, волнения и слез, которое она наблюдала у некоторых своих подруг, сопровождается желанием прикоснуться к губам любимого? Или все это лишь притворство?
Но все ее терзания в миг улетучились, как только она вернулась в гостиную. Старшие разошлись по комнаткам играть в карты, оставив одну Софи Дюпон, которая не увлекалась этими играми, присматривать за танцующей молодежью.
Тео сразу же была приглашена Джоном Вандерлином, который, как она заметила, весьма недурно разучил во Франции новые фигуры. В свою очередь, молодой человек тоже отметил ее несомненные достижения, что ей очень польстило.
– Я непременно должен написать вас именно такой, какая вы сейчас, – прошептал он. – Вы воплощение юности и грации.
Но, поглощенная танцами, она не придала значения его словам, лишь сухо поблагодарив за комплимент.
Она резко отвернулась, как только Джозеф Элстон незаметно вошел в комнату и одиноко сел в углу. Свою обязанность по отношению к этому джентльмену она выполнила с избытком; а в дальнейшем она уж постарается избегать встреч с ним.
Однако краем глаза она заметила, что он не сводит с нее взгляда, повернув голову так, чтобы можно было видеть, как она плавно передвигается вдоль комнаты. Когда другие пары загораживали Теодосию от его взора, на его лице возникало выражение искреннего недовольства.
– Я вижу, вы завоевали еще одно сердце, – сказал, смеясь, Вандерлин. – Взгляните на того надменного молодого человека из Южной Каролины. Надеюсь, вы не ответили ему взаимностью.
– Чепуха! – воскликнула Тео с несвойственной ей грубостью – Терпеть его не могу. Клянусь, он не похож на кроткую овечку такую толстую и фиолетовую.
По-видимому, его костюм цвета спелой сливы ее раздражал. Да и вообще было бы гораздо лучше, если бы он поменьше попадался на глаза.
Вандерлин рассмеялся.
– Вы слишком критично его оцениваете. Не могут же все мужчины быть так стройны и так изящно одеты, как ваш отец.
Тео лишь пожала плечами.
– Послушайте, – прокричала она сквозь музыку, – сейчас опять будет медленный такт. Не могли бы вы мне показать еще раз, как делается разворот?
Вандерлин с готовностью обнял ее за талию, и они совершили несколько лихих пируэтов по комнате.
Когда вечер подошел к концу, танцующие были явно разочарованы, но картежники наигрались вволю. Братья Дюпон выиграли почти сто долларов в мушку и, без сомнения, чувствовали себя удовлетворенными.
Гамильтон, находясь под грозным оком жены, проставился за вистом, внешне он казался благодушным, хотя внутри у него все кипело. Его проигрыш был незначительным, но даже если бы он выиграл такую же сумму, как Дюпоны, он все равно был бы не удовлетворен. Он бы с большим удовольствием сыграл против Бэрра; это, по крайней мере, не так скучно. Но, к сожалению, тот никогда не играет а азартные игры. Гамильтон считал это одной из его глупостей. Его восхищал в игре не риск потерять ничтожную сумму денег, он любил наблюдать, как люди ставят на карту не просто свое везение, но свои идеалы.
Гамильтон попросил жену и детей побыстрее распрощаться.
Остальные уходили не спеша, расхваливая еду, вино, музыку и напоследок снова поздравляли Теодосию с днем рождения.
Она стояла рядом с отцом в передней, и многие гости были поражены их сходством. Ослепительные улыбки, совсем ненатянутые, открывающие ровный ряд идеально белых зубов, были очень искренними и показывали расположение к людям.
– Вы доставили величайшее удовольствие, что провели этот вечер с нами, – говорил Аарон, целуя ручку миссис Джэй.
– Мы очень польщены вашим приходом, мадам, – добавила Тео с теплотой в голосе, настолько похожем на отцовский, насколько вообще голос семнадцатилетней девушки может напоминать голос сорокачетырехлетнего мужчины.
Алексис открывал и закрывал двери, наверное, раз двадцать, пока, наконец, Тео, полагая, что все ушли, не повернулась к Аарону, уставшая, но счастливая.
Но именно в этот момент она с досадой заметила Джозефа Элстона, стоящего в тени под лестницей.
Аарон тоже увидел припозднившегося гостя и подошел к нему.
– Надеюсь, вы были довольны вечером, мистер Элстон. Очень мило с вашей стороны, что вы зашли. Не хотите ли составить мне компанию и пропустить по стаканчику на ночь.
Элстон покачал головой.
– Я… мне надо идти, – но он не двигался, уставившись на Теодосию.
Аарон засмеялся.
– В любом случае, сэр, мы были бы очень рады встретиться с вами и завтра. Заходите к нам с утра. Моя дорогая, – он положил руку на плечо дочери, подавая знак, – мистеру Элстону не очень нравится его комнатка в кабачке «Феникс», и он с большой радостью согласился пожить у нас.
Тео едва смогла справиться с собой, но Аарон надавил сильнее.
– Ну что ж, это… это замечательно, – с трудом проговорила она после секундного замешательства.
Когда же молодой человек, наконец, довольно грубо и неловко распрощался, она, не поднимая головы и ни о чем не спрашивая, смогла лишь изобразить на лице подобие улыбки.
Как обычно, перед сном отец и дочь прошли в библиотеку, минуя гостиную, еще неприбранную после гостей. Натали давно уже отдыхала. Аарон уселся в свое любимое кресло с высокой спинкой, а Тео присела на скамеечку рядом с ним.
– Ну, как, киска, – ты довольна? Мне кажется, было очень мило.
Она секунду колебалась.
– Да, пожалуй, все было прекрасно. Особенно танцы. Но… папа, почему ты уделяешь так много внимания мистеру Элстону? Он мне совсем не нравится. И притом я нахожу его дурно воспитанным и, – она нахмурилась, пристально разглядывая рисунок на парчовой обивке стула, пытаясь подобрать нужное слово, – ужасно импульсивным.
Аарон в недоумении поднял брови, взял табакерку и изящно затянулся.
– Да?
Он ожидал, что она разъяснит свои слова, но девушка сидела молча, а лицо ее выражало беспокойство.
Аарон в задумчивости откинулся в кресле, положив ногу на ногу.
– Элстон – один из самых богатых юношей в стране, и будь он потолковее, имел бы огромное политическое влияние на Юге. Кстати, что ты подразумевала под словами «ужасно импульсивный»?
– Вообще-то я обещала, что не расскажу тебе, потому что я знаю, что ты будешь сердиться, да и к тому же он потом извинился. Поэтому я считаю, что ему совсем не обязательно останавливаться у нас. Не желаю встречаться с ним снова.
Ее слова вывели его из себя.
– Ты еще слишком мала, чтобы решать. Оставь мне свои девичьи волнения. Ну и что, даже если он тебя поцеловал?
Она покраснела, сильно задетая его тоном и озадаченная гневом, направленным на нее вместо того, чтобы возмутиться поведением Элстона.
– Стоит ли из какого-то поцелуя делать трагедию, – продолжал он, но уже смягчив свой гнев.
Ее голос задрожал.
– Но это было так ужасно! Он набросился на меня, как… как зверь.
– Конечно, как зверь, а как же. Все мужчины такие; нельзя же за это их осуждать. И что же ты сделала в ответ?
– Я била его изо всех сил, пока он меня не отпустил, и… – она проглотила слезы, с недоумением уставившись на отца. Он хохотал, ее это сильно смутило, уж лучше бы он кинул в нее канделябром. Не в силах больше сдерживать себя, она заплакала.
Аарон мягко погладил ее по голове и проговорил привычной нежностью в голосе:
– Моя бедная девочка просто устала. Ты потеряла чувство реальности, дорогая Тео. Иди-ка, лучше ложись спать. Утро вечера мудренее. Но сначала послушай, что я тебе скажу.
Обняв ее, отец вытер своим платком ее глаза. Тео уткнулась лицом в его колени.
Какое-то время он обдумывал, как ей все объяснить.
Конечно, он любил ее. Любил так, как никого на свете. Но ей придётся поступить так, как он решил. Более чем когда-либо, сейчас он был убежден, что альянс с Элстоном принес бы несравнимые преимущества. Все упиралось в наличные. Если сейчас не удастся найти реальные средства, чтобы погасить долги, банкротство неизбежно. И тогда… Публичное отвержение, и конец его амбициям. Словно стая злобных и голодных волков, мучила его мысль о том, что придется пережить в этом случае его Теодосии. Уже сейчас многие подозревают о его финансовом крахе, хотя не могут сказать наверняка. Но, к счастью, между подозрением и уверенностью лежит большая пропасть.
Элстон был послан небом. Конечно, не в традиционном смысле – Аарона мало интересовал гипотетический рай – но эта была одна из редчайших возможностей, предоставленная ненадолго судьбой, которую надо вовремя поймать и выгодно использовать.
У Элстона были деньги и политическое влияние, им можно было управлять, и в довершение ко всему он, очевидно, увлекся Тео быстрее, чем Аарон мог предположить даже в самых смелых мечтах.
То, что девочка была шокирована или испытывала отвращение к такой любви, в общем-то пустячная неприятность, которая не сильно его беспокоила. Правда, он не мог не признаться, что ему не очень-то понравится, если она выйдет замуж за мужчину, которого страстно любит. У него не было намерения делить ее любовь еще с кем-либо. Ее преданность была для него дороже всего на свете. А Элстон вряд ли был бы опасен с этой стороны.
Предрассудки Теодосии должны быть преодолены. Он не собирается насильно заставлять ее. Лишь полная откровенность поможет обойтись без этого и является последней надеждой. А жизнь под одной крышей с Элстоном в течение нескольких недель должна помочь в этом деле. Да, решил он, соседство и легкое давление.
Ничего не понимая в его размышлениях, Тео покорно ждала, когда отец заговорит, рассчитывая, что он, наверное, не понял сначала всю чудовищность нападения Элстона, и сейчас передумал.
Но то, что Аарон проговорил мягким голосом, застало ее врасплох:
– Я думаю, моя дорогая, мы должны простить невоспитанность мистера Элстона. Уверен, это больше не повторится. Не надо строго судить мужчин, они – не ангелы. А мне этот молодой человек очень нравится. Поверь мне. Ты ведь всегда доверяла моему суждению.
Она подняла голову, в глазах у нее стоял немой вопрос. Но на его улыбающемся лице она ничего не смогла прочесть и, находясь в полном недоумении, она почувствовала, что словно черная кошка пробежала между ними. Аарон резко встал.
– Все, Тео. Иди спать. Ты выглядишь, как леди Макбет. Не вижу никакой трагедии в том, чтобы молодой человек пожил у нас. Другие девушки, наоборот, были бы рады такой компании. В любом случае, запомни, какие бы причуды или меланхолия не мучили тебя, я хочу, чтобы с ним ты была особенно приветлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37