А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Мэгги! – От этого ледяного голоса, раздавшегося за спиной, она вздрогнула и испуганно обернулась. Посмотрев в лицо Лайла, она сразу поняла, что он видел, как она танцевала с Ником. Гнев тотчас пропал, и его место занял ужас, заполнивший все ее сознание. Возвращая к реальности, железные пальцы сдавили локоть, и от страха на ее коже выступили мурашки.– Да, Лайл? – Кровь стучала в висках, и она почувствовала, что покрылась испариной. Держа ее за локоть, Лайл подошел к ней вплотную. Мэгги с удивлением заметила, что из-за его плеча, весело улыбаясь, на нее смотрит Джеймс Брин, а рядом стоят его жена Эллен и Баффи. И все они улыбаются. Даже губы Лайла искривились в подобии улыбки, только глаза оставались холодными. Слава Богу, что они не одни!– Как не стыдно, Мэгги! Хочешь увести моего кавалера? – игриво проворковала Баффи и, протиснувшись к Нику, взяла его под руку, по-кошачьи лукаво заглядывая ему в лицо. Затем перевела взгляд на Лайла. – Лайл, ты ведь знаешь Ника Кинга? Наверняка знаешь, если он давнишний приятель Мэгги.«Действительно ли в голосе Баффи прозвучали злорадные нотки или мне это только показалось?» – подумала Мэгги.– Мы знакомы, – отозвался Ник после минутного молчания, – но это было короткое знакомство и к тому же очень давно. – Сделав паузу, он оскалил зубы в улыбке и посмотрел Лайлу прямо в глаза. – Приятно возобновить его.– Мне тоже очень приятно.В ответе Лайла Мэгги послышалась скрытая угроза. Даже Ник, казалось, не уловил ее, может быть, потому, что Лайл при этом вежливо наклонил голову. Ну конечно, ведь он не знал Лайла так, как она.– Мистер Кинг только что купил ночной клуб в Индиане, он был заложен, и мы как раз хотели лишить владельца права выкупа. Ты, кажется, тоже хотел купить его, Лайл? Клуб «Браун Кау»? – И Джеймс Брин взглянул на Лайла.– «Литтл Браун Кау», – невозмутимо поправил Лайл. – Но в отличие от мистера Кинга, который, насколько я понимаю, зарабатывает на жизнь, приобретая сомнительные заведения, меня интересует собственность как таковая, для меня это всего лишь форма инвестиции. И я к тому же считаю, что цены на землю и недвижимость вдоль береговой линии сильно занижены.– Спасибо за подсказку! – рассмеялся Брин, снимая напряжение, которое чувствовали только Мэгги, Лайл и Ник. – Будь у меня сейчас несколько сот тысяч свободных, я бы немедленно начал скупать там недвижимость. Как ты думаешь, как отреагирует банк, если я сам себе дам ссуду?– Не смей даже шутить так! – воскликнула его жена и для убедительности ткнула ему в плечо пальцем.– Да все понимают, что я шучу! Не воспринимай все так серьезно, – шутливо возмутился Брин, потирая плечо.– Так, значит, вы купили «Литтл Браун Кау»? Это… такое уютное местечко! Там так самобытно! И вы сами будете вести дела? – восторженно тараторила Баффи, во все глаза глядя на Ника.– Пока клуб не начнет приносить прибыль, придется вести дела самому, а потом найму новых управляющих. – С этими словами он вытащил сигарету и закурил.– Вот как… – Баффи была очарована.– И сколько же вы намерены пробыть в Луисвилле? – поинтересовался Лайл.Ник глубоко затянулся и выпустил дым колечками.– Столько, сколько нужно.По телу Мэгги опять пробежала дрожь, когда она увидела, как Лайл и Ник посмотрели друг на друга. Неужели остальные ничего не чувствуют? Ей казалось, что почти нескрываемую враждебность должны заметить все.Как только Ник произнес эти слова, пальцы Лайла еще сильнее стиснули руку Мэгги, и она чуть не вскрикнула. К горлу подступила новая волна страха, и она закусила губы. Вечером, дома, когда они останутся вдвоем, Лайл будет вне себя от ярости, и от одной этой мысли все поплыло у нее перед глазами.– Вы неважно себя чувствуете, Мэгги? Вы даже побледнели, – с беспокойством спросила Эллен Брин.Мэгги уже открыла рот, чтобы сказать, что все в порядке, но вдруг поняла, что у нее появилась сщси-тельная соломинка. Во что бы то ни стало надо сделать так, чтобы не оставаться наедине с Лайлом. Она знала его характер, и это пугало ее больше всего.– А ведь я действительно заболеваю. Скорее всего, у меня начинается грипп. Дэвид переболел на прошлой неделе. – И она улыбнулась Лайлу своей лучшей улыбкой. – Думала, что смогу продержаться вечер, но, увы… Боюсь, придется поехать домой и лечь в постель.– Мэгги, ты действительно так плохо себя чувствуешь? – Баффи едва заметно улыбнулась. Конечно, она будет только рада, если Мэгги уедет, а Ник останется с ней.– Не хочешь же ты уйти со своего дня рождения? – бросил Лайл. В его голосе прозвучали слышимые только ею предупреждающие нотки. Он понимал, что она хочет ускользнуть от него, но в присутствии гостей ему вряд ли удастся ей помешать.– Я отвезу тебя домой. – Предложение Ника было неожиданным. Этого она предугадать не могла. Подняв на него тревожный взгляд, она покачала головой.– Нет, я…– Я сам тебя отвезу, – перебил Лайл. Будучи слишком уверенным в себе, он даже для приличия не поблагодарил Ника, но то, как напряглось его тело, показало Мэгги, насколько он раздосадован. Или она ошиблась?– Ты должен остаться с гостями, – твердо ответила Мэгги. – И речи быть не может, чтобы ты тоже уехал. Это будет слишком бестактно. – Затем она бросила на Ника быстрый взгляд. – И я вовсе не хочу портить твое свидание. Я возьму машину Сары, а она поедет с Люси и Гамильтоном. Или с Лайлом. – При этих словах Мэгги посмотрела на мужа.Всего лишь на мгновение он задержал на ней свой взгляд, но успел сказать этим взглядом, что ее ожидает дома. Затем, чуть улыбнувшись, вежливо произнес:– Если ты действительно больна, то ехать самой тебе не следует. Ты права: мы не можем уехать оба. – Глаза его торжествующе блеснули. – Типтон отвезет тебя. Извините меня, я позвоню.Вытащив из кармана переносной телефон, с которым он никогда не расставался, и чуть отвернувшись, Лайл набрал номер. Мэгги понимала – он разрешил ей уехать лишь потому, что был уверен: Типтон отвезет ее прямо домой. Она будет под наблюдением и, кроме того, не сможет сбежать, поскольку все машины уже заперты в гараже. Лайл уедет с приема, когда захочет, в полной уверенности, что найдет дома провинившуюся жену.Представив, что ее ожидает, Мэгги содрогнулась. Глава 11 Когда Типтон высадил ее у дома, часы не показывали еще и девяти – необычно раннее время для возвращения с приема. Как правило, гости расходились с такого грандиозного празднества уже под утро. Не сказав Типтону ни слова, Мэгги выскользнула из машины и вошла в дом, водитель – так же молча – наблюдал за ней, пока она не закрыла за собой дверь. Конечно, по приказу Лайла.Первым делом Мэгги включила сигнализацию: Лайл всегда требовал, чтобы ее включали на ночь. Сложную систему установили, чтобы защитить хранившиеся в домашнем сейфе ценности от взломщиков, но, как подозревала Мэгги, на самом деле с помощью сигнализации Лайл контролировал ее возвращение домой. У его кровати стоял подсоединенный к компьютеру датчик, и всякий раз, когда открывались окна или дверь, он издавал звуковой сигнал, одновременно фиксировалось время подключения и отключения сигнализации. Таким образом, Лайлу будет точно известно, когда она сегодня вернулась и что больше не выходила.Небрежно бросив пальто в холле на первом этаже – его потом уберет Луэлла, – она направилась в западное крыло, где располагались комнаты Вирджинии. Ей прежде всего хотелось повидать Дэвида.Поместье было огромным и насчитывало двадцать одну комнату, включая и восемь спален с примыкавшими к ним отдельной ванной и гостиной. Много лет назад, впервые осматривая дом, она испытала благоговейный трепет. Ей было восемнадцать лет, и она уже три месяца прожила с человеком, который с каждым днем становился ей все более и более чужим. Мэгги чувствовала, что совсем не знает Лайла Форреста, хотя по закону считалась его женой.Но хуже всего было то, что она начинала замечать перемены и в себе самой. Словно глядя на себя со стороны, она видела другую, чужую Мэгги. Чужая женщина в незнакомом, чужом окружении. Это было странное ощущение: дом, муж, ее беременность, она сама – все казалось каким-то нереальным. Порывистая, беззаботная девушка, которая умела смеяться, ругаться и открыто говорить то, что думает, куда-то исчезла. Впервые в жизни Мэгги не могла разобраться, что с ней происходит. Она больше не была Магдаленой Гарсиа, но и Мэгги Форрест тоже не стала.Она превратилась в ничто, а точнее – в ничтожество. Лайл безжалостно отнял у нее индивидуальность, так же, как когда-то приказал служанке нью-йоркского отеля, в котором они остановились, выбросить ее одежду. А затем он просто вызвал продавщицу из лучшего магазина, чтобы та подобрала для Мэгги полный гардероб, и Мэгги, несмотря на досаду, вызванную таким произволом, вынуждена была признать, что в новых нарядах выглядит великолепно. Чуть позже она с горечью поняла, что душа приспосабливается к новой оболочке куда труднее, чем тело. Как это ни удивительно, но оказалось, что она дорожила теми качествами своего характера, которые теперь так бесцеремонно подавлялись, а осознание того, что Лайл вообще не находит нужным хоть-как-то считаться с ней, было для нее болезненным и сильным ударом.И все же двенадцать лет назад она была еще слишком молода, слишком многого ей хотелось, слишком ослепительным казалось ей такое невероятное превращение из Золушки в принцессу, чтобы отношение к ней и поступки Лайла вызвали негодование. Ведь когда-то она была бедна, а сейчас вдруг стала так сказочно богата! Не надо думать, чем заплатить за жилье, не надо беспокоиться, на что купить поесть, – одним словом, деньги больше не проблема. Их было много, очень много. Горы денег внезапно отгородили ее от печальной и жестокой реальности мира, в котором она когда-то жила. Все заботы остались позади, в Другой жизни. У Лайла дома, автомобили, слуги, инвестиции… А значит, как у его жены у нее тоже все это есть. Столь внезапная перемена жизни ошеломила ее и мешала теперь видеть вещи в истинном свете. Как добрый принц из сказки, Лайл спас ее, и она была благодарна. И, если принц требует, чтобы она превратилась в достойную его принцессу, что ж, это справедливо.Однако превращение давалось ей с трудом. Она уже не имеет права гордиться примесью мексиканской крови, наоборот, ей прямо дали понять, что это надо скрывать, потому что так хочет муж. Ее отец – по словам Лайла, пьяница и никчемный человек – не должен появляться в Уиндермире, а в приличном обществе упоминать о нем и вовсе запрещалось. Выяснилось, что она не понимает, как надо одеваться, все эти джинсы и спортивные рубашки, а в особенности блестки и тому подобная мишура для нарядных платьев, неизменно служили предметом презрительных замечаний и насмешек; даже волосы ее были слишком пышными и длинными, и прическу пришлось изменить. Вскоре у Мэгги создалось впечатление, что, так же, как и волосы, ее постоянно подрезают и укладывают, как нужно, как того требуют правила, но, чувствуя, что Лайл прав, она не протестовала: ведь она недостойна быть его женой. Уже одно то, что он вообще женился на ней, расценивалось как чудо.Впоследствии с горькой усмешкой Мэгги не раз думала, что и вправду произошло чудо, оно случилось, потому что она молилась Сент Джуду, прося помощи у покровителя несчастных и обездоленных, и – кто бы мог подумать! – буквально через несколько минут рядом остановилась шикарная тачка – «ягуар» цвета шампанского, и из него вышел Лайл. В ресторан «Хармони Инн», где она подрабатывала, он приходил регулярно, встречаясь за обедом с состоятельными бизнесменами, и официантки рассказывали ей, что он до неприличия богат. С ней он всегда обходился хорошо, давал щедрые чаевые, и она относилась к нему с симпатией. И когда, увидев, что она плачет, он остановился рядом и пригласил в свою машину, спрашивая, может ли чем-то помочь, она, ничего не соображая, забралась на роскошные лимонного цвета кожаные сиденья и, захлебываясь от рыданий, выложила ему все. То, что он предложил, ошеломило ее, и все же она не удивилась. Ну конечно, ведь она молилась Сент Джуду! А он известен тем, что творит чудеса, вот и послал доброго красивого мультимиллионера, который тут же захотел жениться на ней.Таким образом, произнеся благодарственную молитву доброму святому, она в тот же день вышла замуж за своего миллионера. И как только золотое кольцо оказалось у нее на пальце, жизнь ее молниеносно изменилась. Она, как Алиса, которая провалилась в кроличью норку, стремительно вступила в Страну Чудес. У нее все теперь будет другое, даже имя.– Магдалена? – Прочтя ее настоящее имя в свидетельстве о браке, Лайл произнес его с явным неодобрением. – В ресторане тебя называли Мэгги.– Да, иногда.– Теперь ты моя жена, и я хочу, чтобы тебя звали Мэгги. У Форрестов не может быть имени Магдалена.И все равно она вышла за него, даже неприкрытое презрение к ее имени не насторожило Мэгги, хотя более взрослая и умудренная жизненным опытом женщина наверняка увидела бы в этом первое предупреждение.Имя? Пустяки! Тогда у нее были куда более важные проблемы. Лайл знал, какая жена нужна ему, и отнюдь не церемонился, безжалостно переделывая ее, подгоняя под свои мерки. Не прошло и суток с того момента, как они поженились, а Мэгги уже поняла, что жизнь ее будет сносной только в том случае, если она станет беспрекословно выполнять все его желания: стоило ей в тот же день лишь заикнуться, что она не хочет расставаться со свадебным платьем (Лайл приказал его выбросить), как он тут же пришел в бешенство, Лайл оказался не кем иным, как патологическим моральным уродом, которым владела всепоглощающая страсть – жажда власти. С годами она узнала и многие другие, куда более опасные, черты его характера. Позже, вспоминая, какой наивной она была и сколько тратила сил и времени, чтобы задобрить его и доставить удовольствие, она не уставала удивляться. Медовый месяц они провели, разъезжая по прекрасным, поистине фантастическим местам, о которых она прежде даже не осмеливалась мечтать; они «были в Лондоне, Париже, Риме, Женеве, Нью-Йорке. Лайл открыто говорил ей, что она невежественна, необразованна, а о культуре вообще не имеет никакого понятия, и что он не намерен с этим мириться. В результате она почти не видела городов, где они бывали. Днем, пока он занимался делами, она в сопровождении нанятого экскурсовода ходила по музеям, соборам и картинным галереям. В перерывах между экскурсиями к ней приходили преподаватели и учили ее этикету и хорошим манерам: как вести себя за столом, как правильно ходить и сидеть, как одеваться, как накладывать макияж, как здороваться; ей даже был преподан краткий урок о том, как, находясь в Европе, пользоваться туалетом. Выяснилось, она не знает, что такое биде; правда, узнав, она решила, что оно ей вряд ли понадобится. Ее учили, как вести светскую беседу ни о чем, какие книги читать (или говорить, что читала), о каких художниках, писателях, политических деятелях и кинофильмах следует высказываться с одобрением или с неодобрением.Вечера она коротала в одиночестве, но это не приводило ее в отчаяние. Поскольку они останавливались только в пятизвездочных отелях, то в ее распоряжении имелись всевозможные мыслимые и доселе немыслимые роскошные услуги и развлечения, которые можно позволить себе за деньги, и она с удовольствием пользовалась ими. Это доставляло ей радость. Но, как только она оставалась одна, ее охватывала тоска по дому. Правда, Лайлу она никогда не говорила об этом. «О чем скучать?» – презрительно рассмеявшись, воскликнул бы он, тут же придя в ярость.По вечерам, за ужином, Лайл встречался со своими деловыми партнерами и коллегами, а то, что не брал ее с собой, он объяснял тем, что она еще «не готова» к таким встречам. В те редкие дни, когда они ужинали вместе, он презрительно кривил губы: она неспособна оценить превосходную кухню и изысканные вина; он осуждал то, с каким удовольствием она ела, считая, что к еде надо относиться разборчиво, как гурманы, к каковым себя причислял.Он был не в состоянии понять одно: она все еще помнила, как добывала еду, роясь в отбросах на помойке. Теперь, вспоминая первые месяцы своего замужества, Мэгги вынуждена была признать, что за столом и вправду выглядела не в лучшем свете: ведь просто достаточное количество еды, не гастрономические изыски, а обычная еда, сдобренная сметанным соусом, да еще с грибами, была для нее царской роскошью. Посмотрев, как она ест, Лайл даже пригрозил ей крайними мерами (а развод тогда казался ей именно такой мерой), если она располнеет от подобного обжорства. Срок беременности увеличивался, живот становился больше, и угроза начала казаться ей еще более реальной, вскоре лаял уже с открытым отвращением смотрел на ее живот.Теперь же ее опасения по поводу возможного развода представлялись Мэгги почти смехотворными.Но тогда она этого просто не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39