А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но она видела, что он хотел именно этого.
– Нет, сеньор, вы не сделаете этого, – запротестовал кучер. – Ради бога, отпустите ее! – умолял он. – Дон Вега очень рассердится, если вы это допустите.
Смех гангстера был холодным, бесчувственным.
– Он получит ее после того, как заплатит выкуп.
– Какой выкуп, сеньор?
– Сотню тысяч долларов… в золоте.
Кучер от изумления раскрыл рот:
– Ко это же целое состояние! Главарь кивнул.
– Разве она этого не стоит?
– Да, сеньор, но это большие деньги. А что, если у патрона не будет таких денег?
– Тогда у него больше не будет дочери. – Главарь бандитов схватился за раму двери и наклонил голову, чтобы заглянуть внутрь экипажа. Его взгляд обнимал тело Елены, затем глаза его остановились на вуали. Губы его раздвинулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы на фоне темной кожи.
Ее сердце забилось, как у пойманной в клетку птицы, ей не хватало воздуха. Она поняла, что означает эта улыбка. Радость тигра при виде добычи. Подавив вскрик, она потерла свои похолодевшие руки.
Как будто ощутив ее страх, он еще шире улыбнулся. Через прорези маски его «полуночные» глаза холодно сверкнули. Солнце отсвечивало от ружей бандитов, когда он жестом подозвал одного из них. Его голос, холодный, как порыв зимнего ветра, приказал:
– Заберите ее!
ГЛАВА 2
Елена расхаживала взад и вперед по ярким индийским коврам, которые покрывали грязный пол в слабо освещенной пещере. Мрачные тени, которые отбрасывала единственная мерцающая на столе свеча, еще больше тревожили ее. «Сколько еще ждать?» – воскликнула она. На ее голос отозвалось насмешливое эхо в черных глубинах пещеры. От этого заточения можно было сойти с ума. Прекратив свои неустанные движения, девушка взглянула в узкий проход, где при выходе пробивались солнечные лучи. Она закрыла глаза и прислушалась к возгласам детей и лаю собак. По этим звукам обычной счастливой жизни она могла вообразить, что находится в маленькой деревне. Но стоило ей открыть глаза, как все виделось совсем другим.
Прошло три дня с тех пор, как ее с завязанными глазами привезли сюда. Три дня ее держали пленницей, изолированной от всех, за исключением грузного мужчины с длинными усами, который привел ее сюда. Этого человека главарь называл Эммануэль. За прошедшее время она несколько раз пыталась отвлечь внимание этого большого, похожего на медведя разбойника, проскользнуть мимо него и убежать. Но каждый раз он хватал ее прежде, чем она достигала выхода из пещеры.
Но, подумала она, ее, по крайней мере, не трогали. Гигант по-доброму к ней относился, снабжая ее свежей водой и едой. Она не могла удержать легкую улыбку, вспоминая его смущение, когда он притащил большой закрывающийся горшок в ее апартаменты.
Скрестив руки на груди, Елена разглядывала образовавшийся коридор от выхода из пещеры до большой комнаты, где ее держали. Ей не приходилось видеть ничего подобного. Это было пугающе красиво.
На потолке высоко над ее головой свисала длинными сосульками сверкающая горная порода. Возле стены два каменных образования походили на колонны, поднимаясь до вершины пещеры. Ощупывая пальцами их поверхность, она подумала об их древнем происхождении. Рядом с этим великолепием узкая деревенская койка казалась неуместной. Кровать была сделана из связанных вместе шестов. Широкие куски кожи, намотанные на каркас, создавали удивительно удобную поддержку для матраса из сена и груды светлых одеял.
Поправив постель, Елена подошла к столу возле стены, взяла большой глиняный кувшин, сняла крышку и вылила воду в оловянную кружку, отпила глоток и сделала гримасу. Вода была тепловатая, с привкусом минеральных солей, но утолить жажду больше было нечем.
Горящая свеча, воткнутая в пустую бутылку, стоящую возле кувшина, распространяла запах воска и жира в сыром и затхлом воздухе пещеры.
– Все удобства дома, если вы не возражаете против жизни летучей мыши, – сказала Елена горестно. Пещера поглотила звук ее голоса.
Снова она смотрела по направлению выхода из пещеры. Что сталось с главарем в маске? – недоумевала она. Девушка не видела его с тех пор, как ее привезли в лагерь разбойников. Елена содрогнулась, вспомнив холодный, бесстрастный голос, который, как нож, пронзил ее, а его синие глаза говорили, что он не пощадит ее до тех пор, пока не получит выкуп.
Когда девушка спросила о нем Эммануэля, тот просто ответил, что его нет в горах. Куда же он исчез? Она зажмурилась: боже, что будет со мной, когда он вернется?
Елена уселась на стул, обтянутый кожей, и закусила большой палец. Ей хотелось знать, что происходит у нее дома. Знает ли отец, что ее, а не Консицию, похитили? Холод, вызванный отнюдь не сыростью, охватил ее. Теперь, когда у нее было время подумать об их обмане, ее испугало, что подумает об этом отец.
Он поклялся, что Консиция поступит в монастырь, бормоча что-то об Ангеле. Ангел. Ангелина Сандовал, жена дона Луиса Сандовала, умерла, когда на ее голову упал с крыши кусок черепицы. Слуги говорили, что Мадам Мистрис все еще бродит по холлам гасиенды, как будто разыскивая мужа и оставленного юного сына. Елена никогда не видела призрака, но этот дух преследовал ее отца так долго, сколько она себя помнит. У него была безумная мысль, что Ангел заставляет его отослать Консицию. Иначе он никогда не стал бы отсылать ее от себя. Елена была так взволнована, что не могла сидеть спокойно, она встала и снова начала шагать по покрытому ковром полу.
Она хорошо знала Консицию – сходство с их светловолосой матерью, Соледад, всегда делало ее любимицей отца – обласканной, избалованной, получающей все самое лучшее. В то время как она, Елена, с ее темной кожей, волосами и глазами все время напоминала о презираемой индейской крови, которая была в нем. Хотя ею не пренебрегали, но ей доставалось только самое необходимое.
Елена вспомнила другое время, много лет тому назад, когда отец даже проклял ее.
Как-то Консиция и Елена нашли старую кладовку в нежилом крыле дома. Они обрадовались, когда обнаружили маскарадные парики, расшитые мантильи, фантастические накидки и бальные платья, упакованные в старые окованные медью сундуки посреди кедровых стружек. На стене они увидели портрет темноволосой молодой женщины, одетой в элегантное синее сатиновое платье. Роясь в сундуке, Консиция достала это платье, что было на портрете, и настояла на том, чтобы Елена его надела. Вместе они отправились к отцу.
Консиция осталась в холле, наблюдая за тем, как сестра скользнула в библиотеку. Елена помнила, как высоко она держала свою темноволосую голову, желая показать отцу, что она тоже может быть столь же красивой, как леди на портрете. Но когда он взглянул на нее, оторвавшись от бумаг, произошло то, чего она никак не ожидала. Глаза его широко раскрылись, он стал задыхаться. Лицо его побледнело от ужаса.
Елена настолько смутилась, что не знала, что делать. Тогда Консиция с хохотом влетела в комнату и разогнала чары. Разгневанный отец отослал их в свои комнаты, лишив обеда, запретив им когда-либо снова входить в эту часть дома.
Елена спрятала сатиновое платье, но она не обнаружила сходства с женщиной на портрете и не поняла причину такой вспышки гнева у отца. После этого, Елена могла бы в этом поклясться, отец ее немного побаивался. Но было странно, что он никогда не колебался наказывать ее за малейшие проступки.
Холодный страх охватил ее, когда она подумала, какое наказание он придумал на этот раз. Чтобы он там ни говорил, Консиция будет выдана замуж, подумала Елена. Другая мысль заставила девушку остановиться: а что, если он подстроил так, чтобы в монастырь попала я?
Она верила в бога и посещала мессу, когда священник приезжал в их маленькую часовню, но не собиралась проводить всю свою жизнь в набожных молитвах. Пребывание в пещере было бы свободой по сравнению с заточением на всю жизнь в стенах святого монастыря. Это пугало ее больше, чем бандиты. Охваченная паникой, она закружилась по пещере, глядя на луч света у входа.
– Боже мой! Что я наделала?
– Благодарю за прекрасный обед, – Диего улыбнулся через стол своему хозяину, дону Энрико де Бега.
– Не стоит благодарности, мой друг, пойдемте со мной в библиотеку, Диего, отведаем вместе херес. – Коренастый человек поднял пухлую руку, чтобы стряхнуть крошки от пищи, прилипшие к густым усам, которые опускались к его желтым зубам.
Диего изысканно приложил льняную салфетку к своим большим, но тщательно подстриженным усам. Чопорно поджав рот, он отодвинул стул от еще загруженного едой стола и поднялся. Прежде чем последовать за стариком в комнату с деревянными панелями и рядами книг, он одернул свою одежду, пальцами с маникюром на ногтях стряхнул со своих темно-красных брюк мельчайшие крошки.
Энрико снял пробку с хрустального графина, налил херес в стакан и протянул его Диего.
– Спасибо! – кивнул Диего. Отпивая вино, он осторожно опустился на край коричневой софы, покрытой кожей. Он спрятал улыбку за носовым платком, пахнущим лавандой и расшитым монограммами, наблюдая, как дон Энрико расхаживает по комнате.
– Я с трудом могу поверить в то, – мужчина провел рукой по своей лысой голове, – чтобы мою дорогую Консицию могли похитить перед носом моих вакуэрос.
– Сеньорита Елена, должно быть, страдает из-за того, что сестра попала в беду, – сказал Диего просто, чтобы поддержать разговор. Он видел младшую сестру только один раз, да и то на расстоянии. Он подозревал, что у нее есть какой-то физический недостаток, поскольку она не принимала участия в семейных приемах, когда ему случалось у них обедать.
– Ха! – Энрико взмахнул своей пухлой рукой. – Она даже не знает об этом. Три дня назад она отправилась навестить тетушку в Санта-Фе.
– И сколько она там пробудет? – спросил Диего, стараясь не зевать от скуки и думая о другом.
– Она не сказала. Я даже не знал, что она уедет так скоро. Когда я вернулся с пастбища, я нашел записку, в которой она сообщала, что решила выехать пораньше. – Он снова махнул рукой. – Но хватит о ней. Моя голова занята вещами поважнее. Подумать только, что моя драгоценная девочка в руках у этих головорезов! Одна мысль об этом делает Меня больным.
Диего помахал возле своего лица салфеткой.
– И что вы планируете предпринять?
Дон Энрико помедлил у конторки. Он открывал пробки у различных сверкающих графинов и налил бренди в хрустальный бокал. Он выпил его залпом.
– Я должен принести выкуп к развалинам старой церкви. Самое главное для меня, чтобы моя дочь попала в монастырь.
– О, мой… Вы не предполагаете?.. – Диего притворился, что у него пропал голос.
– Предполагаю что?
Диего снова помахал возле лица.
– О, это слишком ужасно представить.
– О чем вы бормочете, Диего? – фыркнул Энрико.
– Вы не предполагаете, что бандиты… тронут ее? – сказал Диего слабым голосом.
Дон Энрико побледнел, как если бы эта мысль не приходила раньше ему в голову.
– Нет, они не осмелятся, – потряс он головой, – я не стану думать об этом. Консиция должна поступить в монастырь!
– Мой друг, почему это так важно для вас? – спросил Диего, заинтригованный поведением Энрико.
Энрико подошел к стулу возле конторки и плюхнулся на него. Выпив еще немного, он наклонился к Диего.
– Вы верите в привидения? – спросил он хрипло.
– О, ну да. Хотя я, вероятно, упаду в обморок, если встречу хоть одно.
Диего приложил тыльную сторону ладони ко лбу. Он облокотился на спинку дивана.
– А я видел, – шепнул Энрико, оглядывая комнату. – Здесь, в гасиенде.
– Здесь? – взвизгнул Диего, снова распрямившись.
– Слышали вы об Ангеле?
Округлив глаза, Диего кивнул.
– Да, но я никогда не думал, что это правда.
Энрико выпил бренди залпом, потом вновь наполнил бокал.
– Ну, вы можете в это поверить. Она мучила меня годами. Но недавно стало еще хуже. Она пообещала отправить мою душу в ад, если Консиция не поступит в монастырь.
Глоток хереса застрял у Диего в горле и заставил закашляться. Вытирая слезы на глазах, он взглянул на старика.
– Как вы узнали об этом? Как она разговаривает с вами?
– Она преследует меня в снах. Так она мне сказала… – Он отвернулся, его плечи поникли. Он тяжело уперся ладонями в массивную тяжелую крышку стола красного дерева. – Вот почему мне нужно вернуть дочь. – Его глаза сощурились. – И я ее верну. – Он ударил кулаком по конторке с такой силой, что зазвенел хрусталь.
Диего склонился к нему.
– И что вы намерены предпринять?
– Не то, что они задумали. Я принесу выкуп к развалинам, как они хотят.
Зловещая улыбка исказила черты его лица.
– Но воры не останутся в живых, чтобы его растратить.
– Я не понимаю, – сказал Диего, вытирая лицо.
– Я поставлю наблюдателя. Когда они придут забирать деньги, мы их схватим и заставим привести нас к своему убежищу.
– И что вы сделаете потом? – невинно спросил Диего. Внутри он весь сжался.
– У меня сотня вооруженных людей в горах. Они набросятся на бандитов, как саранча в поле. – Губы Энрико обнажили его зубы, у него был оскал шакала… – Ни один из них не останется в живых.
– А что станет с женщинами и детьми в их лагере? – Диего спросил равнодушно, но кожа его похолодела.
– К черту всех! Какое имеет значение возраст – год или сто лет, они будут оттеснены в пустыню или все умрут.
Диего почувствовал, что кровь отхлынула от его лица, когда его хозяин заговорил об убийстве невинных. Он знал, что этот человек не поколеблется сделать все, о чем говорит. Более того, он будет этим наслаждаться. Задумавшись об этом, Диего вздрогнул, почувствовав прикосновение руки к своему плечу.
– Диего, с вами все в порядке? Боюсь, что я своими разговорами о кровопролитии затронул ваш чувствительный организм.
– Я плохо себя чувствую, – прошептал Диего. Опершись о диван» он поднялся. – Если вы позволите, я должен уехать.
Слава богу, что он находился в доме для гостей, а не в главном здании усадьбы. Диего вытер холодный пот со лба. Он почувствовал слабость, представив, что люди в этот момент скачут на лошадях в засаду. Он должен их предупредить. Зная из первых рук о жестокости де Вега, Диего не сомневался, что каждый схваченный будет подвергнут безжалостной пытке.
Он позволил хозяину проводить его до широких входных дверей и попрощаться. Зная, что тот еще наблюдает за ним, Диего медленно опустился по ступеням и позволил Карлосу помочь ему взобраться в ожидающий экипаж. Ругаясь про себя, он сдерживал нетерпение до тех пор, пока гасиенда не исчезла из вида, после чего он наклонился вперед.
– Гони, Карлос. Впереди тяжелая ночная скачка – мстительная улыбка исказила его лицо, и он спокойно закончил. – И тогда я намерен проверить, что я смогу сделать, чтобы отправить душу человека в ад, где ей и надлежит быть.
ГЛАВА 3
Елена заставила себя съесть еще немного фасоли и риса, лежавших почти не тронутыми на глиняном блюде, надеясь, что ужин отвлечет от мрачных мыслей. Но все же это было бесполезно, еда застревала у нее в горле. Она положила вилку на стол и отодвинула тарелку в сторону. Снова мысли о серьезности положения обрушились на нее.
Три дня. Срок оплаты выкупа прошел, а ей все еще ничего не было известно.
Произнесенная угроза главаря бандитов преследовала ее: «У него три дня, чтобы выплатить золото. Если он этого не сделает, у него больше не будет дочери». Елена вздрогнула и потерла свои холодеющие руки. Эти слова были убийственны. И, таким же было выражение его лица, когда он их произносил. Нечего ждать милосердия от человека, известного по кличке Эль Гато – Ночной Кот.
Тяжело дыша, она вскочила из-за стола и принялась ходить взад-вперед по пещере, не в силах не думать о гангстере. Она не знала, быть ли благодарной судьбе за его отсутствие или опасаться этого. Кем он был? Почему прячет свое лицо? В раздумье она сощурилась. Он боится, что его узнают? Вот почему у него маска.
У него такая поразительная внешность, что встретив его однажды, в маске или без нее, она бы не забыла этого. Выше многих. Сильный и гибкий, а его гордая осанка говорила, что он не был простым вором. Ее беспокойство усугублялось еще и тем, что он постоянно чувствовал опасность, пытаясь скрыть затаенную ненависть.
Елена повернулась к выходу из пещеры и смотрела на слабые лучи солнца, лежащие на полу. День покорялся подкрадывающейся ночи.
Наступающая мгла пугала девушку. Она поспешила к столу, нашла кремень и выбила искру на деревянную лучину. Осторожно поднесла лучину к наполовину сгоревшей свече и зажгла ее. Держа руки над мерцающим огнем, она наслаждалась его теплом, утешаясь слабым светом, стараясь не замечать пугающих теней на стенах пещеры.
Даже в своем заточении она уловила тревогу в лагере, как будто над ним тоже нависла угроза. Не слышно было ни играющих детей, ни собачьего лая. Гитары, которые тихо звучали каждый вечер, умолкли. Странная тишина действовала ей на нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29