Подчинившись ее молчаливой просьбе, Дрейк осторожно уложил Эйлин на траву, продолжая ласкать ее нежную кожу губами, затем нащупал рукой завязки на платье и одним быстрым движением обнажил нежную девичью грудь. От прикосновения прохладного воздуха Эйлин задрожала, но руки Дрейка в ту же минуту накрыли ее груди.
Он ласкал затвердевшие соски, и Эйлин почувствовала нестерпимое, почти болезненное желание. Она прекрасно понимала, к чему все это может привести, но не могла найти в себе силы, чтобы прекратить сладкую пытку.
Дрейк продолжал осыпать поцелуями ее тонкую шею. И только почувствовав на губах последние соленые капельки, он будто пришел в себя. Эйлин, невинная и доверчивая, прижималась к нему, жаждя новых ласк, стремясь получить свой первый урок любви. Дрейк не сомневался, что может взять ее прямо здесь, не услышав и слова протеста, но он не хотел воспользоваться этой чистой девушкой в минуту ее слабости. Он не мог лишить ее невинности сейчас, когда Эйлин больше всего нуждалась в поддержке и понимании со стороны окружающих.
Дрейк слегка приподнялся и, опершись на локоть, посмотрел Эйлин в глаза. Они молили о любви. Кружевная нижняя рубашка сползла с плеч, обнажая молочно-белую кожу. Дрейк сжал между пальцами нежный розовый сосок. Когда тот превратился в тугой бутон, он наклонился, чтобы попробовать его на вкус.
– Дрейк?
Тихий шепот, нарушивший тишину, пронесся по замершему лесу, эхом отзываясь вдалеке, подобно легкому ветерку, играющему с тонкими листьями.
– Пожалуйста, Дрейк, – прошептала Эйлин, прижимая его голову к своей груди.
Дрейк усилием воли заставил себя оторваться от манившего своей наготой и совершенством женского тела. Быстрым движением он плотно затянул завязки на платье Эйлин и чуть охрипшим голосом произнес:
– Мне очень жаль, принцесса. Я не хотел, чтобы до этого дошло.
– А мне не жаль, – шепотом проговорила Эйлин.
Потрясенный, Дрейк обхватил руками Эйлин за голову и приказал:
– Повтори то, что ты сейчас сказала.
– Мне не жаль, – чуть громче и решительнее повторила Эйлин.
Дрейк поднял ее с травы с великой осторожностью, будто у него в руках была китайская фарфоровая кукла, которую он боялся разбить. Не выпуская Эйлин из объятий, он с восхищением смотрел в ее прекрасное лицо.
– Я не знаю, благодарить ли мне небеса за то, что ты заговорила, или за то, что ты сказала именно это. Сейчас мы поистине в волшебном лесу, правда?
В ответ Эйлин грустно улыбнулась. Эти несколько часов полностью перевернули ее представление о мире и о себе. Эйлин снова прижалась к Дрейку, словно пыталась таким образом защититься от страшных воспоминаний о прошлом.
– Он будет волшебным всегда, если мы здесь останемся, – тихо проговорила она, прекрасно понимая, что этому желанию не суждено сбыться. Как только они покинут этот лес, волшебные чары развеются, и реальность вновь обрушится на нее своей жестокостью. Эйлин хотелось насколько возможно отдалить этот момент.
– Ты вспомнила что-то неприятное? – спросил Дрейк, заметив в глазах девушки боль и тоску.
– Я помню все, – тихо проговорила она в ответ.
– Все? – переспросил Дрейк и в этот момент вдруг осознал, что имела в виду Эйлин. – Бог мой… – только и мог проговорить он, глядя в наполненные страданием глаза девушки.
Дрейк обнял Эйлин еще крепче, мысленно представив себе те ужасные картины, которые она, должно быть, видела в свои пять лет. Что могла маленькая девочка понять из всего случившегося? Или, может, удар, который отнял у нее речь и лишил воспоминаний о самом отвратительном?
Что именно она видела?
Видела ли она, как грязная шайка бандитов, не достойных того, чтобы ходить по этой грешной земле, убивала ее красивого молодого отца? Поняла ли, что они надругались над ее матерью? Как всемилостивый Господь мог допустить такие злодеяния? И что наделал сам Дрейк, заставив Эйлин все это вспомнить?
Взяв лицо Эйлин в свои ладони, Дрейк проговорил:
– Прости меня, принцесса, за то, что я заварил эту кашу, Я почти хочу, чтобы ты снова замолчала, если бы это лишило тебя и страшных воспоминаний.
– Лучше знать, чем бояться. Не нужно меня жалеть. Я этого не вынесу, – тихо проговорила Эйлин и неожиданно отпрянула от Дрейка.
Вдалеке послышались голоса.
– Твой дядя, вероятно, начал уже волноваться за тебя. Что ты ему скажешь?
Эйлин быстро собрала волосы и аккуратно перевязала их лентой, затем накинула на голову капюшон своего дорожного плаща и резко проговорила:
– Ничего. И ты должен обещать мне, что тоже ничего не скажешь.
Дрейк недоуменно посмотрел на девушку:
– Эйлин, я думаю, что будет разумно, если я не расскажу о том, что между нами произошло, но все же ты должна рассказать своему дяде…
– Нет, – решительно прервала его Эйлин. – А если ты скажешь, что я с тобой говорила, я притворюсь, что ты не в своем уме.
– Если кто из нас и не в своем уме, так это ты, – ответил маркиз.
Эйлин посмотрела на него с упреком и добавила:
– Я же сказала тебе, что помню все.
Повернувшись, она подхватила свои юбки и быстро скрылась меж высоких деревьев.
Глава 7
Пролив Ла-Манш
Сентябрь 1745 года
Через омытое дождем окно Эйлин наблюдала за остановившимися напротив двумя мужчинами, которые неспешно обсуждали состояние дорог в Кале. Возвращение назад было лишено того нетерпения и волнения, которое гнало их в монастырь, и каждый из путников чувствовал себя крайне утомленным.
Но только не Дрейк. Вместо того чтобы мерно трястись в дорожном экипаже, маркиз всю дорогу провел в седле. Он сумел значительно обогнать своих спутников, с легкостью минуя изрезанные колеями дороги и мешающие продвижению стада овец – в общем, все то, что сильно замедляло скорость громоздкого экипажа. Поэтому к тому времени, как Эйлин с дядей и слугами подъезжали наконец к очередному городу или деревне, Дрейк успевал предупредить хозяина лучшей гостиницы и владельца таверны об их прибытии.
К большому облегчению Эйлин, маркиз провел внутри экипажа очень мало времени. Только в последний день перед тем, как они собирались отплыть в Англию, сильный ливень заставил его провести несколько часов в душной карете, находясь в компании Эйлин, ее горничной и сэра Джона.
Эйлин изо всех сил пыталась не обращать на него внимания, но это было так же сложно, как не замечать, что небо – синее, а вода – мокрая. С того памятного дня в лесу Эйлин и Дрейк не обменялись ни единым словом, и Эйлин намеренно избегала общества маркиза.
Сейчас же, когда он находился так близко, она чувствовала, как трепещет от волнения. Она молча смотрела перед собой и видела его сильные руки, которые, как она уже убедилась, могли подарить ей наслаждение. Эйлин старалась не поднимать глаза, чтобы не увидеть его губы, которые еще совсем недавно пьянили ее поцелуями. Она боялась, что в конце концов не совладает с собой и позволит страсти вырваться наружу.
Время от времени она чувствовала на себе пристальный взгляд Дрейка, и это было только частью проблемы. Если бы не сэр Джон и леди Саммервилл, она выбрала бы самый легкий путь. Ведь сдаться на милость Дрейка совсем несложно. Но с другой стороны, если бы не дядя с тетей, этой проблемы и вовсе не существовало бы. Что касается самой Эйлин, она нисколько не беспокоилась о тех ловушках, которые ее подстерегали, но Саммервиллы дали ей дом и кров, они окружили ее любовью и заботой, и Эйлин скорее пошла бы на смерть, чем решила хоть чем-то им навредить.
Но вред – это единственное, от чего она сможет оградить их, если останется жить в их поместье. Пока Эйлин остается невинной девочкой, не помнящей своего прошлого и неспособной разговаривать, она ни для кого не представляет угрозы, но если хоть кто-то узнает о том, что она вспомнила все, что случилось в тот день… Эйлин задрожала всем телом. Нет, второй такой трагедии она не переживет. Должен быть хоть какой-то способ защитить их.
Притворяясь спящим, Дрейк исподволь наблюдал за Эйлин. Ему было неприятно смотреть, с какой легкостью она разыгрывает перед сэром Джоном свою немоту, но, несмотря на это, юноше не хотелось покидать ее. Не так давно эта девушка могла подарить ему блаженство, которого он так жаждал, и Дрейк понимал, что такого жгучего желания в нем не вызывала до нее ни одна красавица. Он и сейчас хотел ее так сильно, что удивлялся, как еще до сих пор может сдерживаться. Между ними существовала невидимая связь, и маркиз просто не понимал, как Эйлин может не замечать, что отчаянно нужна ему.
Но Эйлин избегает его, потому что не верит в искренность его чувств. Эта девушка нравится ему и волнует его, как никакая другая, но он уже помолвлен, а значит, находится в западне. Те из его друзей, кто был с детства помолвлен с девушками своего круга, ухитрялись найти способ, женившись, как требовало того общество, в то же время наслаждаться женщинами, которых сами себе выбрали. Взять хотя бы то, сколько внебрачных детей народилось у Стюартов! Остается только решить, каким путем добиваться желаемого, и смело идти к намеченной цели.
К тому времени, как они сели на корабль в Кале, Эйлин поняла, что Дрейк определился с решением. Сначала он аккуратно спустил ее со ступеньки экипажа на землю, а потом, когда они шли к пристани, накинул ей на плечи свой дорожный плащ. Когда они подошли к ожидавшему их судну, Дрейк позаботился о том, чтобы девушка в целости и сохранности ступила на борт, и встал рядом с ней, готовый защитить в случае необходимости от любых невзгод. Даже прибытие братьев Монсар, которые навещали своего дядю в Версале, не заставило ее заступника покинуть свой боевой пост. Более того, Дрейк встретил приезд своих кузенов с хмурым видом. Во время путешествия он всюду следовал за Эйлин, не позволяя ей и на минуту остаться одной в компании его непутевых братьев. Раз приняв какое-нибудь решение, Дрейк уже не отступал от намеченного, предпочитая действовать, а не ждать. А Монсары вполне могли затянуть дело.
Восхищенное обсуждение Монсарами французского светского общества отвлекла сэра Джона от невеселых мыслей, и он охотно слушал речи хвастливых молодых людей. Дрейк сухо заметил, что они ничего не рассказали о своем аристократичном дядюшке, а также о приглашении вернуться домой. Похоже было, что французские родственники решили возложить труд вывести Монсаров в люди на плечи Дрейка и вовсе не собираются помогать ему в этом. И тот факт, что маркиз собирается жениться, только еще больше утвердил семью его матери в этом решении, хотя, казалось бы, должно было быть наоборот. Какого черта они думают, что его невеста будет возиться со всем этим разноперым выводком кузенов?
Когда сэр Джон увел братьев, предложив пойти в каюту и поиграть в карты, маркиз облегченно вздохнул и стал искать взглядом Эйлин. Она прохаживалась по палубе вдоль перил и глядела на серое море, простирающееся до самого горизонта. Ветер трепал ее плащ, поднимая высоко в воздух, но девушка будто вовсе этого не замечала.
Дрейк подошел к ней и взял за руку.
– Я не ожидал, что твоя игра зайдет так далеко, принцесса. Неужели то, что было с нами там, в лесу, мне всего лишь приснилось?
– Это был волшебный лес, Дрейк, и мы никогда больше не сможем вернуться туда, – тихо ответила Эйлин.
В ее словах слышались невыразимая горечь и печаль, но Дрейк не слушал ее.
– Эйлин, ты слишком смелая, слишком живая, чтобы похоронить себя под грузом страха, как это сделала твоя мать. Что бы тогда ни случилось, события того дня не смогут вернуться и причинить тебе вред. Твое молчание бессмысленно.
– Бессмысленно, с твоей точки зрения, но у меня свои цели. Уйди, Дрейк. Оставь меня в покое. У меня не может быть ничего общего с тобой, так же как и у тебя со мной.
– Твои слова лгут, принцесса, а губы – нет. Сохраняй молчание, если хочешь, но тебе не удастся скрыться от меня.
Дрейк обнял Эйлин за талию, притянул к себе и припал в поцелуе к ее теплым губам.
Эйлин чувствовала себя так хорошо в объятиях Дрейка, что у нее и мысли не возникло оттолкнуть его. Сейчас все как будто встало на свои места, ведь именно так и должно быть: как пчелы летят к благоухающим цветам, как осенние листья падают на землю, так и ее тело стремилось к его телу. Она принадлежала ему.
Когда ладонь Дрейка проникла под ее платье, лаская грудь, по щекам Эйлин потекли слезы. Развевающийся на ветру плащ скрывал их от любопытных глаз, но не спасал от той чувственной боли, которую вызывало в ее теле простое прикосновение рук Дрейка. Он мог бы раздеть ее прямо здесь, выставив на обозрение всем пассажирам корабля, но это не будет иметь значения, пока ее тело доставляет ему удовольствие. О, как ужасна эта мысль! Слезы ручьями побежали из глаз девушки.
Дрейк, обернув дрожащую Эйлин своим плащом, принялся осыпать поцелуями ее прекрасные волосы. Прежде он желал многих женщин, но ни одна из них не вызывала в нем такой трепет, такую безудержную страсть, какую он познал в объятиях этой удивительной девушки.
– Ты и теперь будешь отрицать, что у нас есть что-то общее? – почти сердито спросил он.
– Я никогда не говорила этого, милорд, – с горечью ответила Эйлин, уткнувшись в его плечо.
Дрейк невесело улыбнулся. Должно быть, все ирландские предки Эйлин перевернулись в могилах, когда она назвала его так. Да, теперь это его титул. Он – английский маркиз, а она – дочь бедного ирландского дворянина. Титул ее отца имел бы немалый вес в Англии, но де Лейси был ирландцем до корней волос. Дрейк неоднократно слышал об этом во время своих путешествий. Даже если бы семья Эйлин была жива, им никогда не удалось бы влиться в то общество, в котором вращался Дрейк. В былые времена он мог бы заявить о своих правах на Эйлин и никто не смел бы ему возразить, но, к сожалению, сейчас другие нравы. Однако это не помешает маркизу добиться желаемого. И Эйлин знала это так же хорошо, как и он.
– Эйлин, ты не сможешь жить, как твоя мать, отлученной от внешнего мира. Когда-нибудь тебе придется выйти замуж, родить детей и жить среди нас, простых смертных. Я хочу помочь тебе добиться всего этого.
Конечно, Дрейк был прав. Такая жизнь, которой жила сейчас Эйлин, не может продолжаться вечно. Выйти замуж было бы идеальным выходом, но Эйлин знала, что Дрейк предлагал ей брак не с собой. Маркиз уже был помолвлен с леди Памелой и просто искал в чужих объятиях утешения, которого не сможет дать его надменная невеста.
– И что же вы предлагаете? – спросила Эйлин, намеренно опустив официальное «милорд».
– Теперь сэр Джон не сомневается, что ты настоящая де Лейси, а значит, его единственная наследница. По закону, если твоя мать оставляет этот мир, ее состояние также переходит к тебе. Итак, ты богатая женщина, любовь моя, – ответил Дрейк, поглаживая Эйлин по щеке. – Даже если нам не удастся официально доказать твое происхождение, ты будешь принята в лучших кругах просто потому, что у тебя есть деньги и связи. Найти для тебя мужа не составит труда. Найти того, кому нужен был бы только твой кошелек, но не постель, будет немного сложно, но, если ты поручишь это дело мне, я думаю, что смогу найти подходящего человека. Сэр Джон будет счастлив, твой муж – соответственно вознагражден, а мы с тобой будем вместе, сколько захотим. Диана не будет возражать, если ты станешь у нас частой гостьей. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы никогда не пожелал тебе такой судьбы, но…
– Ну, уж нет, благодарю покорнейше, милорд, – решительным тоном прервала его Эйлин. – Я не смогу видеть тебя в объятиях леди Памелы и жить под одной крышей с вашими детьми. Ты придумал все очень хорошо и складно, но это не подходит мне. Я должна выйти замуж, разве что чтобы найти себе человека, способного заботиться обо мне и защищать меня лучше, чем сэр Джон, а зачем мне такой мужчина, которого ты только что описал? Уходи, Дрейк. Тебе нет места в моей жизни.
Эйлин вырвалась из объятий Дрейка и попыталась уйти, но маркиз снова заключил ее в тугое кольцо своих рук. Предупредить ее гневные слова он смог, только крепко зажав ее хорошенький ротик.
– Проклятие, Эйлин! Неужели ты не понимаешь? Я буду заботиться о тебе и защищать тебя! Скажи мне, кого ты боишься, и я без раздумий уничтожу его, будь то животное или человек. Тебе не нужно ложиться в мою постель, чтобы получить защиту. Я предлагаю свою помощь открыто и безвозмездно. Поверь мне, Эйлин.
– Поверить тебе? – переспросила Эйлин и нахмурилась. – Мой отец погиб, потому что верил. И то же произойдет с тобой, если не будешь осмотрительнее. Доверие придумали дураки. Уходи, Дрейк. Нам не быть вместе.
Слова Эйлин ранили душу Дрейка, подобно удару ножом. Он силился найти в выражении ее лица хоть какой-то намек на снисхождение, но не мог.
– Так легко я не сдаюсь, миледи, – произнес Дрейк и разжал свои объятия.
– Значит, вы уничтожите нас обоих, милорд, – грустно проговорила Эйлин и опрометью кинулась в свою каюту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41